Текст книги "Танец Искры (СИ)"

Автор книги: Ирина Кузяева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

С таким перекошенным лицом, паучиха молча заварила новую порцию, наказав не слишком усердствовать, а то девушка оставит ее на старости лет без знахарской работы.

– Теперь попробуй заснуть и старайся сильно елозить и тревожить рану, а то если неправильно срастется крыло, придется отрубать заново.

– Бабушка, вечно ты пугаешь больных! – в каморку заглянул Зард и полушепотом добавил: – В детстве она заставляла меня есть толченую скорлупу под страхом, что лезвия лап заржавеют, а сам я останусь карликом.

– Да, сплоховала я, нужно было еще и для умишки что-нибудь подавать! – несерьезно заворчала Рамуна. – Чего пришел-то, руки просить? Так она у нее еще не зажила, позже загляни.

Шутка Влакса на счет женитьбы арахана и искры быстро разлетелась между уцелевшими тхеновцами и стала очень популярной. Зард каждый раз покрывался всеми оттенками цветка Магнетелии и обещал припомнить шутникам их смех после Нарекания его вождем. Народ умолкал, стараясь не раздражать молодого и горячего арахана.

– Чтоб у Влакса яд закончился! – хулил молодой арахан, быстро закипая, но потом вспомнил, зачем явился. – Присутствие твое важно, посмотреть все ли готово к погребению.

Рамуна мгновенно стала серьезной и на лице вновь появилась тень печали. Только сейчас Фиола обратила внимание, что под парой больших глаз у нее залегли синие круги. Араханы, извинившись, уползли заниматься последними приготовлениями для ритуала.

Выпитый недавно настой из трав сильно взбодрил Фиолу, усталость стала уступать место желанию двигаться. Она не решилась встать, хотя чувствовала, что сил вполне достаточно. Искра принялась лежа разминать затекшие мышцы ног и здоровой руки. При этом она думала о доме. Родственная беседа араханов напомнили ей о Долине, пусть у Фиолы уже не было родителей, но родной кров под сенью криволапых деревьев манил.

В чаще она так и не встретила похожих растений, в которых можно было устроить жилище, уютное и теплое. Искра вспоминала, как любила вечером засыпать под мягкий шелест листьев.

От приятных воспоминаний Фиола не заметила, как веки потяжелели, и ее увлек мир сновидений. На этот раз она гуляла по родной земле, наслаждаясь сладким запахом распустившихся цветов, нежным и ароматным. Над головой в форме арки вился плющ, спасая в прохладной тени от знойного солнца. Она шла медленно, наслаждаясь каждым мгновением, звонко и радостно здороваясь с встречными искрами. Они отвечали ей искренней улыбкой и ответным приветствием.

Внезапно раздался металлический лязг, звонкий, резкий. Фиола оглянулась на звук. Из лилейных кустов показался хищный лик с глазами, покрытыми многочисленными красными дорожками сосудов. Они смотрели плотоядно на хрупкую фигуру девушки. Из пасти вырывались щелкающие звуки. Искра замерла в ужасе, не в силах пошевелиться.

Протрубил рог. Пронзительно и громко, переходя в безобразный рев. На поляну, где стояла Фиола высыпали термиты. Гремя латами, они брали в клещи Долину искр. Черный дым, громадными столбами угрюмо поднимался к небесам, накрывая мир темным саваном. Дикий рев раздался совсем рядом и заставил сжаться сердце в испуге, словно тающий комок снега вблизи огня.

Бешеный звук, режущий слух, сковывал, приводил в оцепенение, не отпускал. Он завладел возможностью сопротивляться, вклинивался в разум и сводил с ума. Рев наползал со всех сторон, словно несколько старых пил сразу кромсали вязкую, неподатливую древесину. Фиола закрыла уши ладонями, но звук не исчезал, нарастал, подавлял…

– Ааа! – с криком искра проснулась и вскочила на постели.

Тут же боль в плече заставила забыть о кошмаре. Фиола замерла, перестав дышать. Она не шевелилась, ожидая, что боль исчезнет. Оглянувшись, она увидела смятую постель, одеяло упало на пол, одежда пропиталась липким потом. Однако с пробуждением страшный сон не ушел, громкий рев раздавался рядом, сразу за ширмой. Неужели на них напали термиты?

Превозмогая боль, Фиола спустила босые ноги на каменный пол. Холод окутал конечности и притупил неприятные ощущения.

Опираясь на гладкую стену и закусив губу, девушка медленными шагами двигалась к источнику шума. Больное крыло пронзало обжигающей болью, будто кусок мяса в кипящем супе.

Рев не прекращался. Громоподобный рык, словно прибой, возвращался и, достигнув последней точки, со свистом исчезал. Дрожащей рукой Фиола дотянулась до полога. Ворсистая ткань отлетела в сторону и искра тихо засмеялась. Перед входом в ее убежище, раскинув руки в позе морской звезды, спал Зард. Храпел молодой арахан – словно взбесившееся стадо слизней после купания.

Напряжение спало, и искра смогла впервые осмотреть убежище угнетенного термитами народа. Тускло чадили факелы, вставленные в скобы на стене, освещая приличных размеров пещеру. Она была добрых сто взмахов в длину и больше пятидесяти в ширину, вход в неё отделялся поворотом, откуда шумел водопад. Так что здесь они действительно оказались неплохо защищены и от непогоды, и чересчур любопытных вражеских глаз.

Несколько ниш пещеры были, также как и у Фиолы, отгорожены материей. Искра догадалась, что за одной из них находился предводитель искр.

По всей пещере словно простыни были развешаны паутины, в них небольшими группами расположились пауки и осы. Несчастные, лишенные всего, они стойко переносили потери и достойно справлялись с жизненными преградами.

Зард всхрапнул в очередной раз. Казалось, даже стены покрылись трещинами от мощного рыка. Чуть в сторонке сладко сопел Влакс, приятно улыбаясь во сне. Лантэна поблизости не было.

Фиола отдыхать не хотела, за несколько дней постельного режима – выспалась. Да и под раскатистый храп молодого арахана заснуть не удалось бы. Искра удивлялась, как другие терпят это громоподобное явление возле себя. Девушке отчаянно захотелось на воздух и она не спеша стала пробираться сквозь спящих тхеновцев в сторону звуков от водопада. Она оглядела замену своей одежды, в которую ей помогла облачиться Рамуна – тонко тканые штаны и рубашка с прорезями на спине для крыльев, легкие и удобные, вполне устраивали девушку для прогулки без смущения. Фиола побрела на звуки падающей воды, аккуратно, стараясь никого не разбудить.

Пару раз ее напугали появившиеся из темноты горящие глаза часовых. Получив отказ на предложение помощи, они снова испарялись в ночи. При каждой такой встрече Фиола ежилась от миллиона мурашек, табунами бегающих по ее телу.

С каждым шагом шум водопада становился явственнее. Грохот на выходе стоял оглушительный – будто с высоты обрушивалась каменная лавина. Вода белой стеной падала с утеса, дробясь о камни с такой яростной силой, что в воздухе висела целая туча мельчайших капелек. Фиола от удовольствия даже прикрыла глаза, наслаждаясь влажной прохладой. Брызги разлетались по лицу каплями веснушек.

Часовой подсказал выход из пещеры к озеру. Дыхание в холодном ночном воздухе превращалось в маленькие облачка, но сама Фиола холода не чувствовала. Она заворожено наблюдала за красотой темного небесного одеяла, усеянного мириадами искр. Оказывается – соскучилась по душам своих сородичей. Фиола боялась, что грядущие перемены преумножат количество звезд на небе.

Яркая полная луна отражалась в чистой воде, покачивалась, дробилась на короткие острые блики, серебряной рябью бежала по чёрной глади озера. Фиола села на берегу, сил вернуться в пещеру не осталось, да и не сильно того хотелось. Чистый воздух прояснял мысли и бодрил. Босые ноги быстро замерзли на остывшей за ночь земле. Искра пожалела, что не удосужилась поискать обувь в пещере. Появилась возможность обзавестись насморком, однако возвращать крайне не хотелось. Словно откликнувшись на ее мысли, на плечи легло теплое одеяло.

Фиола обернулась и увидела Лантэна, держащего в руках ее сапоги.

– Тебе видно понравилась та мерзость, которую Рамуна зовет лечебным отваром, раз гуляешь босиком по холодному берегу? – пар его дыхания скрылся за его спиной, уносимый легким ветерком.

Темнокожий муравей почти сливался с окружающей тьмой, выдавал лишь блеск глаз и зубов. Но даже в тени ночи Фиола заметила, как нахмурились его брови и неодобрительно зашевелились усики.

– А я тебя не увидела в пещере и решила поискать.

Муравей смутился от таких слов, сам не осознавая почему.

– Почему не спишь? – поинтересовалась искра.

– Как можно спать, когда соизволит потчевать будущий вождь? Кто-то же должен охранять его покой, чтобы не потревожить столь сладостный сон. Ты я вижу, тоже решила проникнуться заботой о Зарде? – оба звонко расхохотались над храпом арахана.

– И как остальные могут спокойно спать? – удивилась Фиола безмятежности остальных тхеновцев.

– По их меркам – самые спокойные сновидения приходят под храп вождя. Поэтому любая коронованная особа должна уметь спать так, чтобы всем подданным снились только прекрасные сны!

– Вот это да!

– Каждый правитель должен заботиться о своем народе так, как того требует обычай! – важно изрек Лантэн и усики на его макушке глубокомысленно покачнулись вверх. – Давай оденем тебе сапоги.

Муравей помог искре обуться, затем сел рядом на траву и протянул Фиоле кувшинку полную душистого нектара цветов:

– Держи, хотел вечером тебя угостить, но ты крепко спала, не стал тревожить, – усики Лантэна стеснительно не знали, куда себя деть.

Фиола с благодарностью приняла угощение. Она так соскучилась по свежей цветочной пыльце, что сразу вдохнула большую порцию нектара. Глаза полезли на лоб, если бы не раненное крыло, она улетела бы в небо со скоростью бушующего ветра. Лантэн намешал все возможные бутоны, ни сколько не заботясь об их сочетании, и теперь сидел, гордо сияя, не правильно истолковав выражение Фиолиного лица.

– Ну как?

Фиола судорожно хлопала глазами, стараясь не прослезиться или хотя бы выдать влажность глаз за страдания. Только через десяток взмахов крыла, она смогла сделать выдох и первых вдох влажного лесного воздуха.

– Твой сбор превзошел все возможные ожидания, – Фиола старалась искренне улыбнуться, но сделать еще хоть вдох терпко-горького нектара было не в ее силах. От одной мысли об этом хотелось вывернуться наизнанку.

Лантэн расцвел от слов девушки, как бутоны, которые он рвал для сбора – всеми красками только что распустившихся полевых цветов. Он выжидательно посмотрел на искру, усики на макушке вопросительно замерли, не понимая, почему она не наслаждается его угощением. Фиола сделала вид, что вдохнула еще нектара и решила отвлечь муравья разговором, не заметно выплеснув гадостный сбор в озеро.

– Расскажи мне, что произошло, пока я была без сознания?

– Термиты не перестают завоевывать территорию, они двигаются по тропе и скоро сгинут последние поселения. Тхеновцы пытаются опередить армию и предупредить сородичей, но гордых пауков и ос сложно убедить бежать с насиженных мест, лишь немногие здравомысленно присоединились к беженцам у водопада. При этом в родных поселениях их заклеймили позором и считают трусами.

– Ужас! Они же обрекают себя на смерть или рабство! – Фиола в очередной раз поднесла для вида кувшинку с пыльцой.

– Только на смерть. Рабов термиты набрали с излишком в начале пути, теперь необходимости в них нет, и они попусту выжигают деревни, ни оставляя в живых никого.

От известия искра не заметила, как вдохнула терпкого сбора с гнилостным привкусом, из глаз потекли слезы. Лантэн истолковал их по-своему:

– Не переживай, они сами выбрали свою судьбу, мы за них не в ответе.

– Как ты думаешь, Лантэн? – Фиола с надеждой посмотрела в его темные глаза и задала мучавший ее вопрос:

– Айрун вернется когда-нибудь к былым временам? Все станет как прежде?

Лантэн не знал ответа, он участливо взял ее руку в свою ладонь и крепко сжал, давая понять, что искра всегда может на него положиться. Они так сидели долго, погрузившись в свои мысли, и угадать их было не сложно. Вскоре Фиолу окутал черными, мягкими крыльями сон и Лантэн отнес ее в постель, заботливо накрыв одеялом.

Глава девятая

Пробуждение было неприятным. Раны снова ныли и беспокоили. Фиола открыла глаза и удивилась, что не помнит, как оказалась в пещере.

За пологом стояла подозрительная тишина, ни звука. Искру охватили тревожные чувства, она прислушалась.

Она выпила залпом оставленный Рамуной свежий отвар и вышла в общий зал. В пещере никого не было. Вещи и скромные пожитки лежали на местах, сами тхеновцы отсутствовали. В отдалении слышался повторяющийся эхом, похожий на биение звериного сердца, звон падающих капель воды. Фиола опасливо направилась к выходу. Ладони мгновенно вспотели. Только сейчас она вспомнила об отсутствии оружия, без него ощутила себя беззащитной и одинокой.

В углу заметила увесистую деревянную дубину, утыканную осовскими шипами. Здраво рассудила не поддаваться искушению на незнакомое оружие, правильно оценив свои шансы пораниться ядовитыми остриями или вовсе не поднять тяжелую ношу.

Приблизившись к водопаду, сквозь шум падающей воды, она услышала впереди ритмичный рокот барабанов, тревожный и гулкий, звучавший в унисон ее сердцу.

Сквозь пелену воды она увидела всех беженцев, собравшихся на берегу. Они провожали в последний путь своего вождя. Он лежал на помосте из скрепленных веток, а вокруг в странном рваном ритме двигались араханы, среди них Фиола узнала Рамуну. Зард стоял в сторонке на небольшом возвышении. Он гордо смотрел в небо, но при этом из глаз текли крупные слезы скорби. Араханы кружились, окутывая паутиной вождя, они плели погребальный саванн.

Собравшиеся издавали низкое гудение – сначала тихое, оно постепенно становилось все громче и громче. Гул достиг апогея и смолк, будто опасаясь выдать присутствие чего-то незримого, но внимательно следящего за каждым его шагом.

Шесть ос, в их числе был Влакс, подняли помост с вождем и медленно, в полной тишине двинулись к водной глади. Они спустили саван на воду и все напряженно, затаив дыхание, следили за удаляющимся на середину озера плотом. Казалось, даже природа вокруг затаила дыхание. Конечно, это была лишь игра воображения. Водопад продолжал свой плеск, и листва по-прежнему шелестела. Но невидимые сущности напряженно притихли, обитатели той стороны не могли, ни видеть, ни слышать, но они чувствовали присутствие новой не упокоенной души.

Саванн доплыл до середины озера и начал кружиться. Сначала медленно, затем постепенно набирая обороты, он закружил в водовороте и исчез под водной гладью.

Берег взорвался множеством радостных воплей. Боги приняли отца Зарда и удостоили почетным местом в своей обители.

Зард заметил Фиолу, стоящую у выступа водного потока, и удивленно хмыкнул. В ответ она сжала руку кулак и прижала к сердцу в знак сочувствия. Арахан повторил жест.

Рамуна сказала, что раньше следующего дня девушка не встанет с постели, а оказалось, искра сильнее, чем все предполагали. Не зря бабушка Зарда пророчила ей великую судьбу. У всей их компании, словно странно сложенной мозаики, было свое предназначение. Их путь труден и опасен, но велик и полон новых знаний и открытий.

Рамуна тоже заметила Фиолу:

– Тхеновцы, мы потеряли родной кров, но его можно построить заново, лучше прежнего! – толпа одобрительно загудела. – Главное, что у нас сохранилось сердце клана! – паучиха улыбнулась внуку, а затем повернула голову в сторону искры и широким жестом указала на нее. – А вот и спасительница нашего будущего вождя! Вознесем ей хвалу!

Как по команде, пауки и осы двинулись в ее сторону. Фиола, не ожидавшая подобного, попятилась, пока не уперлась в стену скалы.

Беженцы несколько раз дружно протопали ногами и конечностями, громко выкрикнув:

– Хей, хей, искра Фиола!

Затем склонили в почтении головы.

Сбоку, словно из ниоткуда, появилась Рамуна, она шустро перебирала лапами по отвесной стене, приближаясь к девушке – металл передних лап скрежетал по камню, но задние лапы цепко держали выцветшее хитиновое тело старухи.

– Привыкай, дитя, за свою жизнь тебя не раз будут чествовать, – голос паучихи обволакивал, успокаивал, но Фиола не могла осознать, каким образом эти слова относились к ней, обычной искре, даже необученной боевому танцу секиры.

– Я не понимаю!

– Всему свое время, искра, просто верь в себя и знай, что всегда можешь рассчитывать на наш клан, – паучиха завораживала тремя парами белесых глаз, тихий голос непостижимым образом звучал громче шумящей воды. – Наших чествований хватит и на твоих потомков.

Фиола почувствовала себя утомленной, странные речи старухи казались безумным бредом. Ладони вспотели, на лбу выступила испарина, но не от жаркого полуденного солнца, а от неловкой для нее ситуации.

– Я очень устала, – искра обвела взглядом толпу пауков и ос, жадно следящих за происходящим у подножия водопада. – Если никто не против, я пойду обратно в постель.

– Влакс проводит тебя. Набирайся сил! – последние слова старуха произнесла не как пожелание, а как напутствие, паучиха уползла готовиться к ритуалу Наречения вождя.

Ос подошел к искре и галантно предложил опереться на его руку. Перед тем как скрыться в пещере Фиола посмотрела на толпу. Их лица были обращены к ней, глаза смотрели только на нее. Тхеновцев выглядели сильными и крепкими. Все были при оружии, держались гордо и с достоинством, однако в каждом из них ощущалась усталость. Дети с любопытным озорством пробрались в первые ряды и теперь с интересом рассматривали спасительницу будущего вождя, та, о ком сложат легенды. Фиола поняла, что этот немногочисленный народ, прошедший через большие трудности, не сломлен духом. Они готовы сражаться и будут защищать свои родные земли до последнего, когда придет час расплаты.

– Чего они ждут? – шепотом спросила искра Влакса и схватилась за его руку, словно падающий с обрыва за торчащий выступ.

– Помаши им, – беззаботно усмехнулся ос, хитро поглядывая на растерянную и доверчивую девушку.

Фиола натянуто улыбнулась, подняла руку и неловко помахала. Беженцы все также молча взирали на искру. Вспыхнув от растерянности, она опустила руку и потупилась. Влакс довольно хмыкнул, затем его одинокий приветственный крик разорвал гробовую тишину:

– Хей, Фиола!

Через несколько взмахов крыла тхеновцы, как один, приложили кулак к сердцу и в толпе поднялся ураган криков, – на Фиолу будто обрушилась накатывающая волна.

Влакс потянул ее под своды пещеры, искра облегченно вздохнула. Толпа притихла, но продолжала хвалебно шуметь. Фиола почувствовала бессилие и ноющую пустоту внутри, однако эти ощущения не были связаны с ранением. Ос заметил рассеянный взгляд девушки:

– Ничего, еще день-два и привыкнешь к чествованию!

– Я не хочу этого. Мне было так неловко, я не знала, что делать.

– Делать можешь, что угодно, как и просить выполнить любую просьбу, в пределах наших возможностях и клановых канонов.

– Что и женить Зарда на себе могу?

Влакс опешил, не сразу сообразив, что искра подтрунивает над ним. Вскоре вместе весело и звонко рассмеялись – заливистый звук многогранно отразился от стен и улетел вдаль.

– Влакс, – вкрадчиво произнесла Фиола, – вообще-то у меня есть к тебе небольшая просьба.

– Для женитьбы я слишком молод, – он наигранно с испугом отстранился от девушки, загораживаясь руками.

Искра серьезно, с укоризной посмотрела на юношу и добродушная шутливость в его голосе испарилась, сменившись любопытством и внимательностью:

– О чем речь?

– Во-первых, я бы хотела поведать Авендума.

– Хорошо, как отдохнешь, я отведу тебя к нему, но, на сколько, я знаю, он еще не приходил в себя.

– Не посчитай меня капризной девчонкой, но я хочу сейчас его увидеть.

– Ты же вроде плохо себя чувствуешь? – Влакс изогнул удивленно бровь.

Фиола состроила недовольную рожицу, а затем сменила ее на улыбку и умоляюще захлопала ресницами. Ее крылья посверкивали в свете факелов, посылая фиолетовые отблески на серый скальный камень. Ос подозрительно посмотрел на девушку:

– Даже не думай пытаться меня заарканить, я слишком свободолюбив. Пошли, проведаем твоего предводителя.

Помещение, где поместили раненого, находилось рядом с Фиолиным, по размерам было немногим больше. На грубо сколоченном столике стояла кружка с отваром, рядом лежала небольшая деревянная ложка. Фиола взяла посуду и стала поить Авендума малюсенькими порциями. Лицо предводителя искр выглядело бледным, осунувшимся, борода опустилась до груди, под глазами залегли темные круги, зрачки под веками хаотично двигались – он крепко и продолжительно спал. Многочисленные раны плохо заживали, не помогали даже повязки из паутины, организм искры был сильно истощен и плохо регенерировал клетки. У Фиолы сердце сжималось от тяжелого состояния предводителя. Волна тоски и беспомощности снова нахлынула на искру, она чуть не разревелась от тягостного чувства.

В голове еле ощутимо загудела знакомая песня. Искра тут же ожила и с маниакальным рвением потребовала свое оружие обратно.

– Фиола, зачем оно тебе сейчас? – подозрительно косился Влакс на переменчивую девушку. – Куда ты его денешь? Крыло не зажило еще. Будешь ходить, и размахивать им для устрашения тхеновцев? Не стоит. Им итак досталось…

Искра ничего не хотела слушать и твердо стояла на своем, еще и потребовав оружие для предводителя. Вскоре Влакс уверился – спорить с Фиолой все равно, что паучьей сетью таскать песок.

На шум собралась толпа, а вскоре приползла и сама Рамуна. Выслушав просьбу искры, с нескрываемым интересом приказала выполнить ее требование. Оружие в целости и сохранности быстро принесли. Воздух наполнился нетерпеливым гудением. Фиола буквально выхватила свою секиру и вцепилась в нее, словно в ребенка, которого у нее отняли. Она тут же ощутила, как сила, мощная и ретивая, радостно заструилась по телу от оружия. Искра закрыла глаза, полностью погрузившись в песню секиры. Сквозь призму чудесной мелодии, в сознание Фиолы пробивались, словно издалека, неразборчивые слова. Девушка сосредоточилась на них, прислушиваясь, ловя каждый звук.

«Брайнт Тайнэ… Брайнт Тайнэ…» [2]2
  Брайнт Тайнэ – заклинание, в переводе означает заживление ран.


[Закрыть]

Искра повторила слова вслух. Боль раны отступила, и Фиола могла поклясться, что она ощущала, как рваные ткани на спине срастаются, медленно и почти незаметно. Искра также ощутила слабое головокружение, секира использовала и ее внутренние силы на восстановлении, используя их вдоволь. Плечо сильно зачесалось. Фиола отбросила желание дотронуться до зудящего места и взяла секиру предводителя. Не смотря на величественный вид и красивейшее переплетение изумрудного узора на лезвии, оружие казалось тяжелым, громоздким и очень неудобным для женской руки. Искра положила боевой топор рядом с хозяином, предводитель дернулся, как от неожиданного укола и вскоре с его лица стала спадать бледность. Он шел на поправку. Мелкие царапины на глазах затягивались, исчезали. Однако оставалось множество внутренних повреждений, оставалось только ждать результатов от действия секиры.

Оставив предводителя, Фиола направилась к себе и, рухнув на кровать, забылась глубоким сном без сновидений. Тхеновцы отправились готовиться к ритуалу Наречения, обсуждая произошедшее на их глазах чудо.

Фиола открыла глаза с наступлением вечера. Чувствовала она себя отдохнувшей, привычная боль в спине исчезла, казалось, рана зажила, словно ее и не было. Искра попробовала поднять левую руку и зашипела от неприятных ощущений.

– Проснулась, кайэре! [3]3
  Кайэре – дитя перемен (в переводе с древнего языка).


[Закрыть]– паучиха неожиданно появилась за спиной, словно давно там находилась, но Фиола знала, что миг назад там никого не было.

– Что это значит? Кайэре, – искра попробовала произнести новое для нее слово и настороженно поглядела на приближающиеся к ней белесые глаза.

В сумраке пещеры они светились холодным мраморным оттенком, казалось, паучьи глаза видят любое существо насквозь, от них не спрятаться, не скрыться – ни душой, ни телом. Фиола никак не могла привыкнуть к леденящему взгляду старухи, и каждый раз ежилась, как от зимней воды.

– В переводе с древнего языка «кайэре» означает «дитя».

Фиола вздохнула с облегчением, услышав значение неизвестного обращения. Она боялась, что это очередная пророческая глупость старухи. Паучиха, как будто зная мысли девушки, подползла ближе, царапая острыми лапами каменный пол, и уточнила:

– Дитя перемен…

Искра дернулась, как от удара шипованной дубинки оса. Рамуна незаметно улыбнулась и как ни в чем не бывала начала командовать:

– Ложись на живот, посмотрю твои раны, – она достала чистые полоски паутины и мазь, положив их на кровать рядом с девушкой.

Фиола послушно перевернулась и закусила губу, зная, что процедура болезненная – засохшие выделения на краях раны впивались хваткой клеща в паутину и не хотели отлепляться, даже когда Рамуна смачивала их шипящей прозрачной жидкостью, называемой пшан [4]4
  Пшан – шипящая прозрачная жидкость для обработки ран.


[Закрыть]. Ею же паучиха обрабатывала рану после снятия повязки. В этот раз использовать пшан не пришлось. Рана перестала сочиться и почти затянулась, крыло тоже шло на поправку. Старуха лишь удивленно хмыкнула:

– Похоже, мой отвар тебе больше не понадобится, кайэре, – она многозначительно взглянула на боевой топор, лежащий на полу возле кровати.

Фиола тоже посмотрела на оружие и заметила, что на лезвии проявились новые изгибы рисунка, узор стал более четкий и сложный. В переливах тусклого факела искра с паучихой увидели, как секира заиграла фиолетовым бликом, словно отвечая на внимание склонившихся над ней.

– Берегите друг друга, вместе вы преодолеете любые паутины судьбы, – старуха медленно встала и, мягко перебирая конечностями, двинулась к выходу, скрывшись за пологом.

Фиола прислушалась к методичному царапанью лап паучихи – Рамуна отправилась к предводителю.

Искра взяла секиру в здоровую руку, оружие, словно живое, откликнулось на прикосновение, придавая сил хозяйке. Гул песни снова стал нашептывать слова целительного заклинания, Фиола помотала головой, сбрасывая наваждение. Она помнила, как в прошлый раз сразу же лишилась сил и еле добрела до постели. Сейчас ей хотелось выйти на свежий воздух, если рукой не дергать – рана почти не беспокоила. Странным образом, секира поняла настроение хозяйки, и настойчивый шепот исчез. Песнь загудела новым мотивом, придавая бодрости искре, решившей размять затекшие мышцы.

Фиола вышла в полумрак пещеры и столкнулась с паучихой, покидающей предводителя:

– Он очнулся?

– Нет еще, – помотала головой Рамуна, – но так для него даже лучше. Сломанные кости – это тебе не царапину срастить, процесс будет долгий и болезненный. Думаю, те силы, что помогают ему выздороветь, специально держат его без сознания. Не переживай, кайэре. Он идет на поправку и скоро придет в себя. Дай ему время.

Фиола обрадовалась хорошей новости, но нахмурилась при обращении к ней древним словом. Ей не нравилось новое прозвище. Она собиралась возмутиться, но это сделал за нее желудок, громко заурчав от голода, словно вздумал соперничать с небесным громом. Искре показалось, что звук отразился от стен троекратным эхом, мучительным и горестным.

– Ой! – только и смогла произнести оголодавшая Фиола.

– Как раз к ужину, – рассмеялась Рамуна, – пойдем к общему костру, покормим тебя.

Они вышли из пещеры. Природа встретила мягкими сумерками, окрасив все предметы одинаковой серо-зеленой краской. Солнце медленно садилось за край чащи. Наколовшись на острые вершины растений леса, оно будто истекало сияющим светом. От чащи протянулась неправдоподобно темная и неровная тень. На поляне горел костер, мерцающий желтовато-алыми языками пламени.

Друзья заметили Фиолу и, подзывая, замахали маслеными руками. Среди них было несколько юношей, которых искра не знала. Она присоединилась к компании, сев, как и остальные, прямо на землю, нагретую за день жарким солнцем. Рамуна, поджав лапы, расположилась у соседней группы, состоящей из престарелых Тхеновцев, чей хитин давно поблек.

Пахнущее дымом и специями мясо рвали зубами с яростью диких хищников. Жир стекал по пальцам, раздавалось дружное чавканье. Фиоле выделили прут с парой хорошо прожаренных ножек крулха. Хоть искра и предпочитала цветочный нектар, от сочного и мягкого мяса не отказалась и с удовольствием набросилась на еду.

Фиола повернулась к Зарду, собираясь о чем-то спросить, но слова застряли в горле. Отчего-то у нее двоилось в глазах. Перед искрой сидели два совершенно одинаковых оса, точно две капли. Фиола захлопала глазами, чтобы отогнать видение, для верности помотала головой – ничего не помогало.

– Что ты так пялишься на близнецов, будто паутину впервые увидела? – как всегда ехидничал Влакс.

– А! Близнецы… – вздохнула Фиола, – я уж думала, опять двоится перед глазами.

– Грейн и Вейн похожи, что узоры на твоих крыльях, я знаю их с детства, а все одно – различить не могу, – рассмеялся Зард.

Во время еды Фиола прислушивалась к разговорам, напряженным и беспокойным. Как она смогла понять из обрывков, доносившихся до нее, королева Дарша определилась с местом будущей крепости, рабы уже начали строительство, армия термитов разделилась, и большая часть под предводительством Сварга двигалась в обратную сторону. Собравшиеся гадали для чего. Версий было много, но все они сходились к тому, что термиты решили завоевать и подчинить весь Айрун. Фиола понимала, что теперь угроза нападения висела и над Долиной искр, она была как никогда реальной. Девушка не знала, что делать, ведь нужно было всеми возможными способами предупредить свой клан. Если бы предводитель пришел в себя, он бы знал, как поступить. Но, увы.

– После наречения отправимся в Толус, а затем и к искрам, – отозвался Зард, сплевывая остатки пищи, застрявшие в зубах.

«Да, что же это у них в крови читать мои мысли?» – возмущалась Фиола, но вслух произнесла:

– Как? И ты тоже пойдешь?

– А ты против моей компании?

– Думаю, она просто мечтает остаться наедине со мной, – Влакс сыто откинулся на траве, блаженно вытянув ноги, – надеется за долгое путешествие охмурить меня. Но не выйдет. Сразу предупреждаю.

– Заметь, я ведь не знаю дороги. Так что, как ты успел заметить, путь будет долгим, как бы ты не пожалел о своих словах.

Юноши громко загоготали.

– Ну, что Зард, может, разомнемся, как раньше? – спросил молодой арахан, по имени Гранш, сидящий напротив Фиолы, выковыривая из зубов остатки еды острыми клинками лап.

– Хорошая идея. Кто с нами?

Юноши радостно поддержали идею, только искра и муравей недоуменно сидели на своих местах и часто хлопали глазами.

– Фиола и Лантэн, вы как на счет скрестить сталь в дружеском поединке? – поинтересовался Зард у друзей, до которых стало доходить, о чем шел разговор.

– Я только «за»! – отозвался муравей. – В Толусе физическая разминка была обязательна каждый день.

Арахан одобрительно похлопал Лантэна по плечу и вопросительно взглянул на искру.

– Я не уверена, что мне можно. Надо спросить у Рамуны. – девушка пригубила воды из чашки.