Текст книги "Ванька жуков против гарри поттера и ко"

Автор книги: Ирина Ковальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 24 страниц)

Ваня повернул голову и тупо уставился в окно.

– А магия? Это же средство к достижению этой свободы, потому что она помогает дурачить маглов и управлять их сознанием. Тот, кто завладеет чужим сознанием, обретёт и политическое господство. Вот почему им нужна магия. Магия – это их святыня. Владеешь магией – включаешься в разряд хозяев жизни, не владеешь – низшая раса! А тем, кто посягнёт на эту святыню, мало не покажется. Так что твоя любимая сказка – это и не сказка вовсе, а детское пособие по оккультизму! Дети тянутся к необычным приключениям, битвам на волшебных палочках, полётам на мётлах, заклинаниям, чудесным превращениям с помощью заколдованного зелья точно так же, как ребёнок тянет руку к красивому мухомору, не подозревая, что в нём есть яд, который может его убить. Ты не забыл, чем закончились эксперименты с магией для родителей Гарри?

Мама бросила журнал и опустилась на колени перед сыном, глядя ему прямо в глаза:

– Ваня, миленький! Я не хочу, чтобы ты был таким, какой ты нужен дядям и тётям, которые думают только о том, как бы на вас заработать как можно больше денег и, тем самым, приобрести как можно больше личной свободы! Я хочу, чтобы ты был самим собой! Ты слышишь меня? Я хочу, чтобы ты был самим собой! – Она схватила сына за плечи и трясла его, как трясут дерево, чтобы сбить с него червивые плоды. – Ваня, родной ты мой, кровиночка моя, ну скажи хоть что-нибудь! – Мама целовала щёки, лоб безучастно смотрящего на неё сына и плакала.

– Оставь меня, – равнодушно ответил Ваня, – я устал, я очень хочу спать, а про себя подумал: «Как же мы с ней похожи на Кая и Герду в ледяном дворце Снежной королевы!»

28

Ваня быстро заснул, но желанный сон вместо отдыха и покоя принес с собой ещё большую тревогу и превратился в сущий кошмар. На опушке леса стоял маленький домик, из которого выбежал мальчик и громко хлопнул дверью. В этом мальчике он узнал себя. Вслед за ним выбежала мама в платье и чепчике Герды. Она громко кричала ему вслед, просила вернуться, но, видя, что мальчик неумолим, побежала догонять его. Ваня побежал ещё быстрее. Лес становился всё гуще и гуще. Он устал и присел на пенёк отдохнуть. Вдали, между деревьев, он видел таинственный свет, который манил его. Ване очень хотелось увидеть то, что излучало этот завораживающий душу свет.

Вдруг, продираясь через колючие кусты, невдалеке от него появилась мама-Герда с исцарапанными лицом и руками. Из последних сил она подбежала к нему, и бросилась ему на шею, но он грубо оттолкнул её, и она упала на землю. Ваня видел, как она пыталась встать, но у неё что-то случилось с ногой. Она пыталась идти, но от резкой боли в ноге она снова и снова опускалась на землю. Мама-Герда просила о помощи, но ему не было её жаль. Она была жалкая, её лицо кривилось от боли, она плакала. Ване даже хотелось её ударить, но нельзя было терять времени, ему нужно было как можно скорее добраться туда, откуда исходил таинственный свет.

Он всё шёл и шёл, идти становилось всё труднее и труднее. Свет, по мере приближения к нему, становился всё слабее и слабее, и вдруг исчез совсем. Сплошная тьма окутала его, и в том месте, откуда исходил свет, она стала чернее самой черноты. Ваня пристально вглядывался в то место, где раньше был свет, и ему показалось, что чернота ожила. Она превратилась в чёрный сгусток, постоянно менявший свою форму. Стало больно смотреть на оживший мрак, и хотелось отвести взгляд, но сгусток не отпускал. Его взгляд, как будто, прикипел к нему. Потом стало казаться, что сгусток начал двигаться вперёд, втягивая в себя всё, встречавшееся на его пути: деревья, кусты, висевших на ветках летучих мышей и пролетавших мимо сов. Ваня собрал все свои силы, отскочил в сторону и бросился бежать назад. Ему стало страшно. Так захотелось вернуться в маленький домик на опушке, но дороги не было. Он бросался то в одну, то в другую сторону, наталкивался на колючие кусты и холодные корявые деревья, которые больно хлестали его своими ветками, а чёрный сгусток был уже совсем близко. Его гнилостный запах уже заползал ему в ноздри, а леденящий холод сковывал руки и ноги. Ваня изо всех сил пытался убежать, но падал, а колючие ветки отбрасывали его назад, всё ближе и ближе к этой всепоглощающей тьме. Вот она коснулась его кисти, и он с ужасом увидел, что кисть исчезла! Он хотел вытащить её, но рука не повиновалась! Ещё чуть-чуть – и рука его тоже исчезнет, а затем исчезнет и он сам.

– Нет! Я не хочу умирать! Не хочу, не хочу! – закричал Ваня и увидел над собой испуганное лицо мамы, только она уже была не в платье Герды, а в ночной сорочке.

– Сынок, проснись! – услышал он мамин голос и понял, что это она разбудила его и не позволила тьме засосать его.

Ваня слышал, как его губы всё ещё продолжали шептать «не хочу, не хочу», хотя он уже проснулся.

– Ну, всё, всё. Всё хорошо. Ты уже проснулся, – успокаивала его мама. – Ванечка, это был просто страшный сон, и только. Теперь ты проснулся, и всё страшное уже позади.

Ваня попробовал поднять руку, засосанную тьмой, и не смог. Рука затекла. Он тихо застонал.

– Сынок, что тебе приснилось, что? – ласково спросила мама.

– Он хотел меня засосать! – ещё дрожащим от страха голосом ответил Ваня.

– Кто он? – переспросила мама.

– Сгусток.

– Ну, его, этот сгусток! Куда ночь, туда сон. Я сейчас зажгу лампадку и помолюсь возле тебя. Страх уйдёт далеко-далеко в тёмный лес.

– Я не хочу в тёмный лес! – закричал Ваня и схватил маму за руку.

– Нет, нет, ты будешь со мной. Я никуда тебя больше не отпущу. – Мамин голос звучал так мягко и так уверенно, что страх, действительно, отступил.

Зажжённая лампадка отбрасывала тихий зелёный свет на потолок. Мама принесла книжку, встала перед иконами и начала тихо читать нараспев. Это был акафист священномученику Киприану, который помогает от чародейства и волшебства. Ваня знал, что святой Киприан сначала сам был колдуном, имевшим большую силу повелевать бесам, так что те были вынуждены подчиняться и исполнять его волю.

Как-то раз пришёл к нему молодой человек, воспылавший любовью к красавице Иустине, которая оказалась христианкой и отказалась выйти за него замуж, желая полностью посвятить свою жизнь Христу. Молодой человек попросил приворожить к нему Иустину, и Киприан послал к девушке бесов, чтобы они разожгли любовь в её неприступном сердце, но бесы вернулись ни с чем. Оказалось, что она молится распятому Христу, а это лишает их силы. И колдун Киприан задумался: если только молитва к Христу обессиливает всесильных духов, то какую же власть имеет над ними сам распятый Христос?

Языческий жрец пошёл к христианскому епископу и попросил, чтобы тот его окрестил. Зная дела известного во всём городе колдуна, епископ отказался это сделать. Тогда он, в доказательство своего твёрдого намерения стать христианином, собрал все свои колдовские книги и сжёг их в центре города к большому удивлению жителей. После этого он опять пошёл в церковь и сказал, что не выйдет оттуда, пока его не окрестят.

В скором времени Киприан стал диаконом, а потом и священником, и приложил много трудов для освобождения людей от темноты язычества. Во время очередного гонения на христиан он был казнён вместе с христианкой Иустиной, которая, по сути, привела его к Христу. Последним желанием священномученика была просьба казнить сначала Иустину, а потом уже его. Он боялся, что по своей женской немощи чистая дева не выдержит и, увидев его отрубленную голову, отречётся от своего Небесного Жениха.

Мама тихо читала, слова молитвы ложились на сердце, как размеренные звуки морского прибоя. Ваня совершенно успокоился, его веки стали тяжёлыми и вскоре сомкнулись. Уже в полудрёме он пробормотал: «Мама, как же хорошо с тобой!» – и заснул.

29

На следующий день, после урока физкультуры, Ваня вышел из раздевалки и почувствовал, что в кармане его пиджака что-то лежит. Он опустил руку в карман и вытащил блокнот с портретом Гарри Поттера. Сердце у него в груди ёкнуло. Он уже твёрдо решил для себя, что ни в какие клубы ходить он больше не будет, что Гарри Поттер – не для него, и тут этот блокнот. Ваня вспомнил слова Лилового: «тебя пригласит сам Гарри», и холодок пробежал по спине. Он осторожно открыл блокнот, опасаясь, чтобы из него что-нибудь эдакое не выскочило, и увидел надпись на первой странице, написанную очень красивым, просто каллиграфическим почерком:

Поздравляю с рождением. Очень рад. Впереди у нас фантастические приключения. Уверяю тебя, ты не пожалеешь.

                        Твой Гарри.

Что это? Ваня тут же вспомнил о своем письме к Гарри. Может быть, это и есть его ответ? Он ещё и ещё раз перечитал надпись в блокноте, закрыл его и долго смотрел на улыбающегося с обложки Гарри, пока ему не показалось, что лицо мальчика на картинке ожило, и он подмигнул ему.

Может, действительно, не всё так страшно, как ему показалось? Может, эта клятва, и эта подпись кровью ничего не значат? Может, это просто обыкновенный сказочный ритуал и прав был тот в лиловом, когда говорил, что Гарри лучше знает, на что употребить его душу? Вот живёт он такой себе Ваня Жуков, ходит в школу, делает уроки, читает утром и вечером «Отче наш» – тоска! А Гарри ворвётся в его жизнь с неистощимой жаждой перемен, и она тут же превратится в одно сплошное приключение, как и у самого Гарри.

«Здорово!» – подумал Ваня, и в этот момент кто-то толкнул его по плечу. Обернувшись, он увидел Пашку, который, не скрывая удивления, сказал:

– Привет! На что это ты пялишься уже десять минут? Я пирожок успел купить и съесть, а ты всё стоишь и стоишь тут, как вкопанный.

От неожиданности Ваня никак не мог прийти в себя. Он стал поспешно засовывать блокнот в карман.

– Гарри Поттером любуешься? – хихикнул Пашка, успевший рассмотреть обложку блокнота.

Ваня не ответил.

– А где это ты был вчера вечером? Твоя мама повсюду тебя искала.

– Я же тебе говорил, что позже всё тебе расскажу, а пока ещё не могу, честно.

– Вот ты какой! – Недовольно отреагировал Пашка. – От друга скрываешь?

– Я потом тебе расскажу...

– Ладно, проехали. Дело твоё. Смотри только, чтоб потом поздно не было.

– Скажешь ещё, – смутился Ваня, а сам в душе обрадовался, видя, что Пашка уже включает первую скорость, чтобы нажать на газ.

– Давай, мусорный мститель, пока. – Пашка хлопнул друга ладонью по плечу, а через секунду его уже и след простыл.

«Чистый мерс», – сказал Ваня вслед своему неугомонному другу и медленно пошёл по школьному коридору.

30

После получения блокнота жизнь для Вани превратилась в ожидание очередных сюрпризов от Гарри, и они не заставили себя ждать. Буквально на следующий день, подойдя к двери своей квартиры, он заметил что-то торчащее рядом с замком и тут же догадался: это весточка от Гарри. Он вытащил листок, в который что-то было завёрнуто. Два быстрых движения – и в руке его маленькая линеечка с кадрами из фильма «Гарри Поттер». Ване показалось, что лицо Гарри опять ожило, и мальчик с картинки снова подмигнул ему.

– Привет, Гарри, – сказал Ваня своему мистическому другу с линейки. – Заходи, гостем будешь.

Ему, действительно, показалось, что Гарри вошёл вместе с ним. Он провёл гостя по квартире, показал ему свои игры, свои книги, а потом пригласил на кухню. Ваня поставил на стол две чашки и налил в них чай. Сначала он выпил чай из своей чашки, потом из чашки Гарри, спросил невидимого гостя, нравится ли ему чай, печенье, и какое печенье он любит кушать у себя дома. Потом, вспомнив разговор с мамой, извинился перед другом-невидимкой за то, что не может предложить ему кока-колу, так как в их доме её просто нет, и похвалил Гарри за то, что он с удовольствием пил предложенный ему чай. Ване было так весело, как никогда. Мистический друг внёс в его жизнь свой неповторимый колорит. Всё стало ярче: и занавески на окнах, и рисунок на чашках, и скатерть на столе. Ему ещё и ещё хотелось играть со своим гостем, но он почувствовал, что Гарри ушёл. Быстро помыв посуду, он плюхнулся на кровать, потому что теперь ему оставалось только вспоминать этот необычный визит.

В другой раз в пакете со спортивной формой оказался белый пакетик, которого раньше у него не было. Ваня развернул его – и ахнул от неожиданности: в пакете лежала бейсболка с надписью «Гарри Поттер», а к бейсболке был приколот листочек, на котором было написано всё тем же каллиграфическим почерком:

С нетерпением жду встречи. Увидимся на юбилее!

                     Твой Гарри.

Первой мыслью было предположение, что это розыгрыш, но он тут же отогнал эту мысль. Какое-то шестое чувство подсказывало ему, что все эти чудеса исходят от самого Гарри, который теперь незримо присутствует в его жизни. А как же иначе! Ваня открыл ему своё сердце, и Гарри просто вошёл в открытую дверь. Да, именно сердцем он чувствовал присутствие невидимого друга, потому что оно замирало всякий раз, когда на глаза попадались блокнотик или линейка, полученные от него. Правда, первый лист с надписью ему пришлось вырвать и запрятать в дальний угол ящика письменного стола, подальше от маминых глаз.

После той ночи, когда ему приснился страшный сон, мама успокоилась и повеселела. Они опять непринуждённо беседовали о всякой всячине за чаем, мама шутила, Ваня весело смеялся. Их отношения снова стали идеальными, хотя радовались они каждый о своём. Но мама об этом не догадывалась, а сын и не собирался разрушать её иллюзии.

Бейсболка была последним подарком от Гарри. Но зато каждый день и каждый раз в каком-нибудь новом месте, Ваня обнаруживал надпись: «до юбилея осталось 20 дней», «до юбилея осталось 18 дней», «до юбилея осталось 10 дней». Чем меньше дней оставалось, тем больше Ваня волновался. При этом он испытывал странное чувство радости, смешанной со страхом. Подобное можно испытать, стоя на краю обрыва: ты стоишь на высоте, перед тобой бескрайнее небо, под тобою, далеко внизу, камни, кусты. Они кажутся маленькими и нестрашными, но всё-таки резкий обрыв пугает своей неизвестностью и притягивает к себе своей неизбежностью. Всего лишь шаг – и ты воспаришь над ним, как птица, или полетишь кубарем вниз, потеряв равновесие.

«Что ищет он в стране далёкой? Что кинул он в стране родной?...» – Строчки из знакомого с детства стихотворения выплыли из глубин памяти маленьким корабликом под белым парусом, пробивающим себе дорогу среди бурных волн, одна за другой накатывающихся на него. Жалкий и беспомощный, кораблик мечется то в одну, то в другую сторону, временами почти заваливаясь набок под тяжестью накатившейся волны. Ветер шумит, воет, гудит, надувая парус так сильно, что тот вот-вот уже готов разорваться. Ване было так жаль этот маленький кораблик, но он ничем не мог ему помочь. Единственное, что мог он сделать, – это перестать думать о нём.

Усилием воли он вернулся к мыслям о предстоящем празднике, но радость исчезла и уже не возвращалась, а страх становился всё более и более отчётливым. Почему-то ему показалось, что этот маленький кораблик, заливаемый волнами, и есть он сам.

«Что ищет он в стране далёкой?» – повторил Ваня вопрос поэта, но в это мгновение в дверь позвонили. Он спросил, кто там, но никто не ответил. Тогда он посмотрел в глазок – на лестничной площадке никого не было

«Ошиблись дверью», – подумал Ваня и повернулся, чтобы вернуться к себе в комнату, но в дверь опять позвонили. Ваня прильнул к глазку – на лестничной площадке никого не было.

«Балуются», – подумал он и решил не отходить от глазка до тех пор, пока не увидит, кто звонит.

Ваня стоял и стоял, ему уже надоело стоять, но никого не было видно. В тот момент, когда он уже хотел отойти от двери, снова раздался звонок. На лестничной площадке никого не было. Это Ваня видел собственными глазами.

«А вдруг это Гарри?» – подумал он, и его маленькое сердечко забилось быстро-быстро.

Ваня торопливо открыл дверь. На лестничной площадке – никого. Он уже хотел было закрыть дверь, как его внимание привлекло что-то белое, лежавшее на коврике у двери. Ваня нагнулся. Это был лист, сложенный вдвое. Он развернул его и прочитал:

До юбилея осталось 3 дня.

Место проведения: там же.

Время прихода для новорожденного №13: суббота, 20:17.

Форма одежды: парадная (маска новорождённого обязательна).

Пароль для входа в зал торжественных церемоний: «Я здесь не просто так».

А в самом низу листа было дописано большими печатными буквами: «с собой никого не приводить!»

Ваня перечитал приглашение несколько раз и, убедившись, что на лестничной площадке никто так и не появился, вошёл в квартиру и закрыл за собой дверь. Ему стало страшно. Два внутренних голоса боролись в нём. Один убеждал никуда не ходить, а другой, более убедительный и настойчивый, смеялся над его трусостью и сомнениями. Этот голос настойчиво повторял: «Если ты упустишь этот шанс, другого не будет. Дверь, ведущая в мир волшебства и приключений, закроется для тебя навсегда».

В самом деле, думал Ваня, что плохого в том, что он сходил на день рождения Гарри? Да, было страшно, было непонятно, было непривычно, но после этого его жизнь изменилась только к лучшему: улучшились отношения с мамой, жизнь наполнилась сюрпризами и ожиданием чего-то по-настоящему интересного. Нет, я должен переступить через этот глупый страх. «Для этого нужно не бояться переступить черту», – пришли на память слова, услышанные на дне рождения Гарри.

«Да, да, не бояться переступить, – повторил Ваня вслух, чтобы этот аргумент стал ещё более убедительным. – Новое всегда пугает, а тем более, неизведанный мир волшебства, от которого я ещё так безнадёжно далёк».

Ваня задумался, и у него перед глазами возник Гарри, собирающий чемодан перед отъездом в Хогвартс. Мгновение спустя он уже на вокзале «Кингс Кросс», в растерянности провожает глазами машину дяди Вернона, который со смехом бросил его на платформе номер девять, хотя ему нужна была платформа номер девять и три четверти. Он вспомнил, как у Гарри совершенно пересохло во рту от страха и волнения, когда выяснилось, что полицейский никогда не слышал о школе Хогвартс, и что поезда, отправляющегося в одиннадцать часов, просто не существовало! Как ему было стоять там, посреди платформы, с огромным чемоданом, который он с трудом мог оторвать от земли, и с клеткой, в которой сидела большая сова? Разве Гарри не было страшно сделать то, что, по сути, являлось абсурдом: пройти через разделительный барьер между платформами девять и десять? Было! Но он сделал это!

Ваня пошёл в комнату, вытащил блокнот с портретом Гарри и долго-долго смотрел в глаза этому странному мальчику с молнией на лбу, а потом открыл блокнот, взял ручку и уверенным почерком написал:

Я решился. Я иду.

31

На сей раз Ваня вышел заблаговременно. Он никак не мог понять, почему в приглашении в строке «время прихода» было указано «20:17». А если он придет в 20:16, его не пустят? Поэтому он решил прийти к восьми, стать в сторонке и посмотреть, как будут приходить другие. На сердце у него было неспокойно. В прошлый раз было много необычного. Какие ещё сюрпризы его ждут?

Ваня подошёл к месту, откуда был виден вход в подвал. Было без пяти минут восемь. Он присел за кустом, чтобы его нельзя было заметить. Пять минут до восьми часов тянулось как целых полчаса. Наконец наступило восемь, но к подвалу никто не подошёл. Начали затекать ноги. Он хотел встать на колени, но, вспомнив о парадной форме одежды, решил ещё немного потерпеть. Вскоре он увидел женщину, идущую по направлению к подвалу.

«Неужели эта тётя тоже на юбилей?» – подумал Ваня, но тётя прошла мимо.

Потом прямо у входа в подвал остановилась девчонка примерно его же возраста.

«Вот она-то, наверное, точно новорождённая», – подумал он, пристально вглядываясь в лицо девчонки. Нет, она была не из их школы. И выражение лица у неё было какое-то совершенно несказочное. Обыкновенная зануда, типа старосты. Девчонка стояла на одном месте и время от времени вертела головой по сторонам. Она, явно, кого-то ждала. Ваня глянул на часы, и сердце его ёкнуло – 20:10.

«Кого она ждёт? А если она не из наших, как я тогда войду в подвал?» – вопросы возникали один за другим, но ответов на них не было.

Остановившееся было время теперь понеслось, как сумасшедшее: 20:11, 20:12.

«Что же мне делать? – спрашивал себя Ваня. – Зайти в подвал, не обращая на неё внимания? Спросить что-нибудь для отмазки, типа «девочка, ты не видела, заходил ли в подвал мой папа?»

20:13, 20:14. Время стремительно приближалось к обозначенному для него пределу.

«Эту зануду специально поставили здесь! – осенило его. – Ну, что ж, посмотрим».

Выйдя из своего укрытия, Ваня быстрым шагом пошёл по направлению к подвалу. Как только девчонка увидела его, она тут же завернула за угол дома и скрылась из виду.

«Теперь понятно! Она должна дать им сигнал, но зачем? И почему никто из других новорождённых не появился?»

Ваня почувствовал лёгкую дрожь в коленях.

«Они же ждут именно меня!»

Он вспомнил, что приглашение, полученное им, было именное, написанное конкретно для новорождённого №13. На память также пришли слова, сказанные фигурой в лиловом: «Тебе повезло: ты родился в Гарри накануне юбилея смерти».

На часах – почти 20:17, а он только спускается по ступенькам! Вот и порог. Маска новорождённого из кармана тут же переместилась на лицо. Узкий подвальный коридор встретил испытуемого кромешной темнотой и запахом сырости. Пролёт, ещё один, ещё, и никаких признаков жизни! Сердце в груди сильно забилось.

«Зачем они завязали мне глаза в прошлый раз? Чтобы я, как слепой котёнок, носился по этим тёмным коридорам?»

За спиной послышался какой-то шорох. Ваня резко развернулся и чуть не вскрикнул от неожиданности. На расстоянии шагов десяти от него стояла фигура в белом, размахивающая крыльями!

«Опять маскарад! Пугальщики чёр...»

Желание чертыхнуться тут же исчезло, потому что в этом подвале только нечистой силы ему ещё и не хватало! От нервного перенапряжения лоб покрылся испариной. Фигура в белом исчезла, но прямо над головой со странным уханьем пролетела какая-то птица, чуть не задев его крылом, и вслед за этим раздался леденящий душу хохот:

– Ха-ха-ха! Ах-ха-ха-ха!

Этот дурацкий хохот производил какое-то совершенно отвратительное эхо.

– Кто здесь? – крикнул Ваня, теряя самообладание.

В ответ всё то же:

– Ха-ха-ха! Ах-ха-ха-ха!

«Зачем они меня пугают? Бежать отсюда!»

Ваня сорвался с места, но, не пробежав и трёх метров, наткнулся на что-то мягкое, и жуткий крик «Мя-а-а-у!» заставил его отскочить назад.

– Боже! Да что же это за чертовщина!

– Приветствуем тебя, наш друг!

Огонь факела вырвал из темноты несколько фигур в масках, среди которых была и лиловая фигура Ваниного проводника. Её хриплый голос снова показался знакомым.

– Приносим извинения за некоторые неудобства, которые тебе пришлось перенести, но Почти Безголовый Ник любит поиздеваться над новичками на своем юбилее.

– На то он и безгол-ловый! – промяукала маска кота, державшая в руках факел.

– Почти безголовый! – Это был скорее визг, чем голос.

– Пар-рдон, пар-дон-н, сэр-р-р! – промяукал Кот, на этот раз очень учтиво.

– Господа, – громко и торжественно произнёс Лиловый. – Пройдёмте в зал торжественных церемоний. Все в сборе – пора начинать.

«Слава Богу!» – подумал Ваня и с облегчением вздохнул.

Свет факела освещал узкие подвальные пролёты, и теперь идти было совсем не страшно. Вскоре они оказались в том же помещении, где произошло его рождение в Гарри, но сегодня оно было украшено намного торжественнее: венки, гирлянды, ленты, – всё это живописно висело на стенах и потолке, но было чёрного цвета, отчего зал торжественных церемоний выглядел жутковато.

Когда все расселись по своим местам, раздался звук гонга. Новорождённый номер 13 продолжал стоять, так как не знал, где ему можно сесть, и никто из присутствующих ничего ему не предложил. На стене слева он увидел листок, на котором было написано: «Загадка дня: Какой дом самый лучший на свете?» – а внизу в скобках вверх тормашками был написан ответ: «Дом, в котором живёт упырь».

«Ха-ха! – подумал он, – как смешно», – хотя на самом деле ему было совсем не смешно.

– А ты когда-нибудь видел, как духи овладевают человеком? – услышал он шёпот в левое ухо.

Ваня повернулся и увидел перед собой такую же маску новорождённого, как и он сам.

– Нет, а ты? – ответил он вопросом на вопрос.

– Своими глазами нет, в кино только. Вот если бы увидеть!

– А если в тебя войдёт? – также шёпотом спросил Ваня.

– Нет, лучше пусть в другого войдёт, – замотала головой маска. – Я посмотреть хочу.

– Пора кончать! – раздался тот же визгливый голос Почти Безголового Ника, хотя самого его видно не было. Это было так неожиданно, что Ваня и его собеседник чуть не стукнулись лбами.

– Сэр-р, Вы ошиблись, – учтиво поправила визгливого юбиляра маска кота. – Вы хотели сказать «пора н-начин-нать», ведь, м-м-ы же только пришли.

– Нет, я не ошибся! – провизжал невидимый Ник. – Это мой юбилей, и тут распоряжаюсь Я! – Ник сделал большое ударение на словах «мой» и «я». – Я сказал, пора кончать, – добавил он тоном, не терпящим возражений.

– Как Вам будет угодно, сэр, – услышал Ваня звонкий женский голос, который продолжал говорить: – Зелье юбилея смерти будет готово с минуты на минуту!

Взгляды всех присутствующих устремились к небольшому столику, возле которого стояла маска в виде раскрытой книги, говорившая женским голосом. В зале установилась полная тишина. Сколько времени прошло в таком напряжённом ожидании, сказать было трудно. Может, минута, может, две, а может, и все десять – время имеет свойство изменения своего качества. Вдруг в чаше, стоявшей на столике, покрытом чёрной тканью, что-то хлопнуло, и из неё повалил не то дым, не то пар.

– Готов! Готов! – послышалось со всех сторон. – Напиток смерти готов!

Услышав последние слова, Ваня почувствовал, как холодок пробежал по его спине.

– Напоминаю, что приготовленный напиток имеет величайшую магическую силу и наделит того, кто удостоится его выпить, способностью видеть мёртвых, – очень торжественно произнес Лиловый. – Через несколько минут мы узнаем имя этого счастливчика, который будет назван самим Почти Безголовым Ником!

В этот же момент к столику подбежал Шаман и с завываниями под чёткие удары бубна стал произносить сначала тихо, потом всё громче и громче одно и то же слово, которое подхватили все присутствующие. Маски взялись за руки и, раскачиваясь в разные стороны, повторяли вместе с Шаманом: «Скажи, скажи!»

Голос хора становился всё громче, всё неистовее. Маска раскрытой книги взяла чашу с магическим напитком и вышла вперёд, повернувшись лицом к колеблющимся волнам впадающих в транс масок.

– Скажи, скажи! – звонкий голос Чашеносительницы влился в общий поток, становящийся всё более и более мощным.

Ваня почувствовал, как кто-то толкнул его в плечо, и он машинально присоединился к присутствующим:

– Скажи, скажи! – Зрение его стало расплываться, а звуки собственного голоса, слившегося с хором голосов, вызвали в груди какую-то приятную вибрацию.

– Скажи, скажи! – Он стал произносить слова заклинания всё громче и громче, чувствуя прилив непонятной радости.

– Я выбрал! – Провизжал Почти Безголовый Ник. – Напиток смерти выпьет… – во время паузы, сделанной Ником, казалось, было слышно биение сердец застывших масок, – Новорождённый номер тринадцать!

Раздались удары гонга, Шаман завертелся на полу, как обезумевший, не переставая бить в свой бубен, все маски заулюлюкали. Ваня увидел, как к нему приблизились Чашеносительница с Котом и после мурлычущего «поздр-равл-ляю» чаша с ярко голубым напитком оказалась у его сомкнутых губ.

– Пей! – Услышал он ободряющий женский голос и сделал глоток, потом ещё глоток. Было не вкусно, он хотел остановиться, но Кот крепко держал чашу у его губ и наклонял её всё сильнее и сильнее, а голос Чашеносительницы убеждал выпить до дна.

Когда Кот отнял чашу от губ избранного Ником и перевернул её вверх дном в доказательство того, что напиток выпит до дна, зал загудел. Маски вскочили со своих мест и стали водить что-то вроде дикого хоровода вокруг растерянно улыбающегося избранника.

– Выпил, он выпил! – скандировали маски.

– Выпил, он выпил! – выл Шаман.

– Выпил, он выпил! – визжал по-прежнему невидимый Ник.

– Счастливчик, – услышал Ваня возбуждённый голос справа от себя. Он повернул голову и увидел Новорождённого, говорившего с ним в начале юбилея. – Как я тебе завидую! – говорил он. – Мне так хотелось бы увидеть мёртвых! Ты ещё не видишь Ника?

– Нет, – смущённо ответил Ваня. – Как только увижу, сразу тебе скажу.

– Эй ты, Новорождённый, отвали. Тебя что, приклеили к избраннику?

Услышанное слово «избранник» обдало Ваню тёплой волной. Хоть и страху натерпелся, зато какая приятная неожиданность. Правда, лучше было бы стать избранником Гарри, чем Безголового Ника, но для начала и это неплохо.

– Ты не слышал, что ли? – Тот же резкий голос перебил поток Ваниных мыслей. – Отвали, я тебе сказал. Хочешь попробовать бенгальского огоньку вместо саламандры?

– Нет уж, спасибо, – быстро отреагировал любопытный Новорождённый и поспешно отошёл в сторону.

– Как это так? – Услышал Ваня чей-то недовольный голос. – Всего одну книгу прочитал, не успел толком родиться и тут же в маги!

– А тебя завидки берут? – прозвучало в ответ.

– Смотрите, он начинает что-то видеть! – выкрикнул Любопытный Новорождённый.

– Да! Он начинает видеть меня! – завизжал Ник.

Несколько масок столпились вокруг Вани, заглядывая ему в глаза. Стало трудно дышать. Ваня попросил не толпиться вокруг него, но его никто не слушал. Маски окружили его со всех сторон и пристально вглядывались в прорезанные для глаз отверстия.

– Снимите с него маску! – сказал кто-то, кого Ваня не видел. – Мы должны видеть, когда это произойдёт!

Ваня почувствовал лёгкую тошноту, и ему, действительно, показалось, что он начинает видеть какие-то расплывчатые фигуры, хотя Безголового Ника он по-прежнему не видел. Эти расплывчатые фигуры кружились вокруг его головы в весёлом танце и время от времени сбрасывали на него свои огненные шали, которые охватывали голову и шею исходившим от них жаром.

– Я вижу что-то, но не Ника, – тихо сказал он.

– Видит! Он видит! – Донеслось до его слуха как бы издалека.

– Расскажи, что ты видишь, расскажи, расскажи!

Просьбы рассказать начали таять на лету, как снежинки на ладошке, и вскоре Ваня мог разобрать уже только одно: «жи-жи-жи». Он хотел рассказать, что видит, но понял, что рассказывать некому, потому что маски исчезли, а вокруг него остались одни расплывчатые фигуры, которые приближались к нему так же быстро, как и отдалялись, а потом и вовсе закружились вокруг него, размахивая огненными шалями.