Текст книги "Ванька жуков против гарри поттера и ко"

Автор книги: Ирина Ковальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 24 страниц)

Серёжа нажал на газ, мотор заработал, и машина, как бы нехотя, сдвинулась с места. Снежные хлопья по-прежнему прилипали к лобовому стеклу, дворники монотонно выполняли свою работу, а Жанна Бичевская пела о том, что вся Россия стала полем Куликовым, и скорбела, что нет ни Сергия ныне, ни князя Донского и что некому Отчизну нашу защитить.

– Это о нашем Сергие? – тихо спросила Рита.

– Да, это о нашем Сергие, – также тихо ответила Таня, а про себя подумала: – «Прошёл всего один день, какой-нибудь десяток часов жизни, а преподобный Сергий стал ей уже родным и близким. И нет уже ни смерти, ни веков, разделяющих наши жизни, а есть только Любовь. Любовь, побеждающая смерть».

– Таня, значит, он живой?

– У Бога все живы, но только «жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за безбожно прожитые годы».

Наступила затяжная пауза. Жанна Бичевская пела, но её задушевные песни не мешали думать о своём. Рита, как завороженная, вглядывалась в лес, туда, куда ушли лосёнок с матерью. Но было темно, и кроме пушистых хлопьев, танцующих в свете фар, ничего не было видно. Наконец оторвавшись от окна, она откинулась на спинку сидения и закрыла глаза.

– Я, действительно, никогда не забуду этот день. Серёжа, а ты?

Серёжа ответил не сразу. Он продолжал молчать, напряжённо вглядываясь в исчезавшее под колёсами бездорожье, потом, сбавив скорость, бросил короткий взгляд на жену и, слегка улыбнувшись то ли Рите, то ли своим мыслям, тихо сказал:

– Я тоже. Сегодня впервые за последние годы мы снова были счастливы.

_____________________________________________ Часть пятая

 

Поле Васильково

                  1

Когда неожиданно налетевшая буря стихла, Ваня понял, что провалился и упал на что-то жёсткое, совсем непохожее на землю. Скорее всего, это был камень. Он медленно поднял голову, чтобы осмотреться, и увидел прямо перед собой тяжёлую дверь в толстой каменной стене. На двери была табличка: «Темница Поля Василькова. Добро пожаловать!»

Ваня долго смотрел на табличку и никак не мог сообразить, что бы это могло значить. Наконец он вспомнил, как они с Машей вышли на поле Васильково, непохожее на поле, со скудно растущей на нём пшеницей и васильками, похожими на что угодно, но только не на цветы. Потом они увидели камень, на котором было написано: «Налево пойдёшь – равенство, свободу, братство обретёшь. Направо пойдёшь – смерть свою найдёшь. Прямо пойдёшь – в Царство Обмана попадёшь». Ваня был уверен, что они выбрали первое, то есть, равенство, свободу и братство, но темница прямо у него перед глазами заставила его усомниться в этом.

«Неужели мы выбрали третье? – напряжённо думал он, стараясь вспомнить всё поподробнее. – Нет, быть этого не могло!» – Ваня вспомнил, как Маша предложила идти налево, и он согласился. – «Вот тебе и свобода, и равенство, и братство!» – подумал он и почесал затылок, подозрительно поглядывая на двери темницы. – «А где же Маша?»

Вскочив на ноги, Ваня осторожно подошёл к закрытой двери и тут же отбежал назад: попасть в темницу ему, явно, не хотелось.

– Маша, – негромко позвал он, – ты здесь? Маша? Где ты?

Маша не отзывалась.

Ваня опустил голову, но на том, что было у него под ногами, никаких следов видно не было. Для верности он опустился на четвереньки, в надежде найти хоть малейшее свидетельство того, что Маша была здесь, но, как ни старался, ничего не обнаружил.

«Двери у меня уже были в первом бараке, – думал он, время от времени с опаской поглядывая на дверь темницы. – Хорошо, что возле этой можно хоть спокойно посидеть. Но куда же всё-таки буря могла занести Машу?»

Какое-то время Ваня просидел, тупо глядя на ставшую ненавистной дверь, а потом мысли его перенеслись назад к камню.

«Эх, Маша, Маша, – сказал он вслух и испугался звука своего голоса. – Там была кровь! – с ужасом вспомнил Ваня. – Вся земля была залита кровью! Что это могло значить?»

Пока он судорожно перебирал все возможные варианты, тяжёлая дверь слегка приотворилась.

«Начинается! – Ваня резко вскочил на ноги. – А вдруг Маша уже там? – Эта мысль была подобна разряду электрического тока. – Нет, не может быть! – Ваня хорошо знал Машу. Она ни за что не решилась бы зайти в темницу без него. – Моя девочка или где-то здесь, – размышлял он, – или ждёт меня там, где упала. Я немного подожду здесь, а если она не появится, пойду искать».

Ваня отошёл подальше от открывшейся двери и какое-то время просидел, не шелохнувшись. Но Маша так и не появилась.

«Значит, она упала в другом месте, и ждёт меня там», – успокоил себя Ваня.

Он встал и осторожным шагом пошёл прочь от двери темницы. Справа от него была узкая кромка поля, на которой не было ничего, кроме травы непонятного бурового цвета, а слева тянулась глухая каменная стена темницы. Как он ни вглядывался вдаль, Маши видно не было.

«Когда же кончится эта стена? – Время от времени Ваня задавал себе один и тот же вопрос. – Похоже, всё поле Васильково было одной огромной тюрьмой».

Он шёл так долго, что устал, но ни Маши, ни конца стены темницы, не было и в помине.

«Что же я делаю? – Ваня резко остановился. – Если до сих пор я так и не встретил Машу, это означает, что мы с ней идём в одном направлении. Так мы никогда не встретимся, а просто будем ходить по кругу друг за другом. Нужно идти в обратном направлении. – Ваня радостно развернулся на 180 градусов, но, сделав несколько шагов, снова остановился. – А что, если Маша тоже решит сменить направление? Тогда мы снова будем ходить по кругу, но уже в другую сторону? – От досады он стукнул кулаком по стене ненавистной темницы, и тут его осенило: – Она, ведь, слабая! Ей придётся время от времени отдыхать. А я должен идти быстро, намного быстрее, чем шёл до сих пор. В этом случае шансов встретиться у нас будет больше». – Ускорив шаг, Ваня пошёл назад к двери темницы.

Ему казалось, что вход в темницу должен быть где-то неподалёку, но на горизонте не было ничего, кроме кромки бурой травы и тюремной стены, сходившихся на горизонте в одной точке.

«Неужели я потерял Машу? Вот тебе и поле Васильково! Кто бы мог подумать, что поле с таким красивым названием разлучит нас!»

Время, проведённое вместе с Машей, в один миг пронеслось перед глазами, и ему до крика захотелось вернуть его назад. Только сейчас он понял, как заблуждался, когда думал, что Маша была взбалмошной и своенравной. Нет, она была непосредственной и неповторимой! Другой такой нет, и не будет!

«Маша, милая Маша! Какой же я был глупый, когда обижался на тебя!» – подумал Ваня и, до боли сжав кулаки, ускорил шаг.

Он уже почти бежал, но ему казалось, что идёт он слишком медленно. Тогда он побежал изо всех сил, пока не упал, потому что силы враз оставили его. Немного отдышавшись, он поднял голову, и увидел в нескольких шагах от него открытую дверь темницы, а в проёме двери дрожащую от страха Машу, пытающуюся заглянуть внутрь. Чем больше она наклонялась, тем уже становился проём двери.

«Дверь закрывается!» – понял Ваня и, вскочив на ноги, бросился к двери. Ещё мгновенье – и Маша была у него в руках.

Перепуганная «находка» завизжала так, что почти захлопнувшаяся дверь со скрипом остановилась в своём движении. Ване пришлось закрыть Маше рот рукой, но это не помогло. Она билась у него в руках, как птица, попавшая в силки, не переставая кричать.

– Маша, это же я! Ты что, не видишь?

Но Маша действительно ничего не видела, потому что кричала с зажмуренными глазами, чтобы не видеть того, кто её схватил.

– Маша! Это я, Ваня! Открой глаза!

Услышав имя «Ваня», пропажа открыла глаза и закашлялась. В это время дверь в темницу захлопнулась, но для Вани это не имело теперь никакого значения. Он был так рад, что нашёл Машу, что ничто уже не могло омрачить его радости, тем более захлопнувшаяся дверь темницы. Он гладил Машу по голове и приговаривал:

– Глупая ты, моя девочка. Ну, зачем тебе нужна была эта темница? Даже я не решился подойти близко к этой двери, а ты пошла. Успокойся, прошу тебя! Всё позади. Мы опять вместе. И эта страшная дверь уже закрылась.

Маша уткнулась лицом Ване в грудь. Она больше не кашляла, но плечи её продолжали вздрагивать.

– Ваня, как же мне было страшно без тебя! – наконец выдавила она из себя, не поднимая головы. – Как же мне было страшно!

– Ну, всё, забудем об этом, слышишь? Успокойся.

Ваня по-прежнему гладил Машу по голове, и через какое-то время плечи её перестали вздрагивать. Она подняла голову и посмотрела на вновь обретённого друга с такой нежностью, что у него что-то дрогнуло в груди.

– Маша, как же мне не хватало тебя! – сказал он, не стесняясь своих чувств.

– А мне? Ваня, без тебя я совершенно беспомощная! Без тебя я ничего не могу!

– Да ладно тебе! Видел я, как ты отваживаешься заглядывать в двери страшных темниц.

– Это я от отчаяния! Я согласна была оказаться в темнице, лишь бы только быть рядом с тобой!

– Вот ещё придумала! Нас бы там посадили в разные камеры!

– А я об этом и не подумала! – Маша c ужасом посмотрела на Ваню. – Давай больше никогда не будем разлучаться, слышишь? Я буду всё время тебя за руку держать! Ты только не отпускай меня! Я буду слушаться, я во всём буду слушаться тебя! Только ты не отпускай меня!

Маша схватила Ваню за плечи, как бы пытаясь его удержать, но он и сам никуда не собирался уходить. Он был так счастлив, что Маша, его милая Маша, снова с ним рядом!

– Ваня, а что мы сейчас будем делать?

– Не знаю.

– А я знаю, – Маша улыбнулась. – Мы сейчас с тобой отойдём подальше от этой ужасной двери и просто посидим рядышком, пока ты что-нибудь не придумаешь.

– А если и не придумаю, то хоть посидим, – согласился Ваня. – Это ты здорово придумала! Как же это хорошо, просто посидеть рядом с тобой!

– А мне с тобой! – сказала Маша, и взяла друга за руку.

Отойдя на безопасное расстояние, они радостно плюхнулись на землю и прижались друг к дружке плечами. Время тянулось медленно, или его не было вовсе, но для них это не имело никакого значения, потому что им было просто хорошо вместе.

– Ваня, – Маша, как всегда, заговорила первой, – может, нам вернуться к камню?

– Ты забыла, что здесь назад дороги нет?

– Тогда давай пойдём.

– Что уже? Нет, Маша, давай ещё немножко посидим.

– Ваня, а ты не боишься, что за этой темницей нас ждёт ещё какой-нибудь ужас?

– Боюсь. Конечно, боюсь. Я уже так устал от этих непрекращающихся приключений. Ты только подумай: мы с тобой ведь не взрослые ещё, а сколько уже успели наделать глупостей! А представь себе, что бы было, если бы мы были взрослыми!

– Я думаю, у нас было бы меньше сил сопротивляться, или не было бы вовсе.

– Почему? – Машин ответ удивил Ваню.

– Потому что мы успели бы ещё при жизни силы свои растратить на всякую ерунду. Вот как моя мама. На что она только ни тратит свою жизнь! Из-за какой-нибудь баночки крема она может поставить папу на уши почти в прямом смысле этого слова.

– У тебя был папа? – переспросил Ваня.

– А что в этом странного? – Маша одарила Ваню, видимо, одним из тех взглядов, при помощи которых её мама «ставила папу на уши».

– Да ничего. Просто у меня папы не было.

– А как же ты на свет появился? – Маша засмеялась, и хоть в её смехе ничего обидного не было, Ваня всё-таки немножко обиделся.

– Да ну тебя! Тебе бы только смеяться. А мне, знаешь, как не хватало папы!

– У меня папа был хороший, – Маша села, обхватив колени руками. – Он называл меня «мышкой». С ним можно было поговорить, как с подружкой.

– С моей мамой тоже можно было обо всём поговорить, да только меня это раздражало.

– И меня тоже. Мне всё больше нравилось мечтать об этом противном фавне. Вот и домечталась до верёвки на шее!

– Да уж! – грустно вздохнул Ваня. – Как глупо мы живём и как горько приходиться за всё расплачиваться! – Но самое главное, – сказал Ваня после небольшой паузы, – это то, что мы с тобой встретились! У меня не было ни братика, ни сестрёнки, а теперь у меня есть ты.

– А у меня – ты. – Маша положила голову на плечо друга и тяжело вздохнула.

– Чего это ты так тяжело вздыхаешь, мышка моя?

– А разве наше с тобой счастье не тяжёлое?

– Тяжёлое, но мы же справляемся. – Ваня потрепал «сестрёнку» по волосам. – Вставай, мышка. Хоть мы ничего и не придумали, всё равно нужно идти.

– Только не отпускай меня, ты обещал. – Поднявшись на ноги, Маша сразу же схватилась за руку брата.

Ваня улыбнулся, но ничего не сказал. Перед ним был тот же путь с багровой травой справа и глухой стеной темницы слева, но рядом была Маша, и этот бесконечный путь казался теперь не таким уж и унылым.

– Только ты не расслабляйся, слышишь?

Маша вздрогнула, но не испугалась.

– Я, как ты. Только не отпускай меня. Обещаешь?

– Обещаю, – тихо ответил Ваня.

2

Не прошли они и сотни метров, как прямо перед ними вспыхнул яркий свет. Это было не так удивительно, как страшно, потому что свет ослепил их.

– Ваня, что это? – Испуганно спросила Маша, прижавшись лицом к груди друга.

– Хотел бы я знать ответ на твой вопрос! Я ничего не вижу, а ты?

– И я. Давай побежим назад, там же не было этого света.

– Нет, Маша, дело не в этом. Я уже был здесь прежде, но никакого света тогда не было. – Ваня щурил глаза, пытаясь рассмотреть то, что излучало этот нестерпимо яркий свет. – Маша, не бойся! Этот свет слепит, но он добрый, я чувствую это! – Он прикрыл глаза ладонью и, продолжая щуриться, вглядывался в источник слепящего света. – Я понял! – радостно выкрикнул он. – Это Ангел! Маша, ты слышишь? Это Ангел!

– Твой Ангел-Хранитель? – Тоже, сильно щурясь, Маша посмотрела в ту сторону, откуда исходил свет.

– Нет, это не мой Ангел-Хранитель. Но это Ангел!

– Я – Ангел-Вестник. – Это была не прозвучавшая, но каким-то непостижимым образом услышанная мысль.

– Ты слышал? – Маша вся задрожала и ещё сильнее прижалась к Ване.

– Слышал.

– Но как Он это сказал? Я не слышала слов!

– В духовном мире всё ясно и без слов. Мы не должны Его бояться. – Ваня почувствовал, что свет, исходивший от Ангела, уже не так больно слепил глаза. Он попробовал не щуриться, и это у него получилось. – Я уже привык к этому свету, – прошептал он, – постарайся и ты.

Маша послушалась, и вскоре тоже почувствовала, что ей становится легче смотреть. А тем временем Ангел-Вестник поднялся над темницей и поманил за собой испуганные души. В мгновение ока и Ваня, и крепко державшая его за руку Маша, оказались на высокой горе, откуда всё поле Васильково было видно, как на ладони. Более того, они видели его, как бы, насквозь.

– Ваня, ты видишь? Васильково поле стоит на темнице! – Маша даже вскрикнула от удивления. – А дорога, которую мы выбрали, вела к свободе, равенству и братству!

– Эта земля не всегда была такой, – как и прежде, без слов сказал Ангел. – Но люди, жившие на этой земле, как и вы, избрали неверный путь.

Ангел обратился в другую сторону, и вдали появился громадный зверь, а за ним тёмная туча, наползавшая на землю. Маша вскрикнула и сделала несколько шагов прочь от страшного видения, увлекая за собой и Ваню.

– Куда бы вы ни пошли, некуда от этого скрыться. – Лучезарные глаза Ангела опечалились. – Но знайте, что вас это не касается.

– Что это значит? – спросил Ваня, сразу успокоившись.

– Первое, зверь – это война. А второе, туча – это наказание. Так говорит Господь: «За то, что они погнали Меня из домов Моих и из градов, за сие наведу на них бедствия таковые, что ни же кто разумеет от людей. Отцы и матери умоются кровью детей своих, и дети – отцовскою».

Потом Ангел обратился в другую сторону. Там была белая стена, длинная и очень высокая. Но на ней никого не было видно, а кровь лилась по ней сверху донизу ручьями. Недалеко от стены стояли пять человек, четыре вместе, а пятый отдельно. Четверо, смотря на одного человека и размахивая руками, смеялись, как бы порицая его. Стоявший отдельно протянул руку, но в этот момент появившееся в воздухе лезвие урезало его руку, и полилась кровь по руке на землю.

– Столько крови из одной руки? – спросил Ваня.

– Не удивляйся сему. Не простая это рука, но царская, а кровь эта – всего народа, и льётся она через царскую руку.

Стоящий отдельно муж обернулся, и Ваня узнал его.

– Я знаю, кто это! Это император Николай II!

Истекающий кровью человек обратился к стоящим четырём человекам, прося у них помощи, но они, видя это, начали смеяться над ним, говоря:

– Проси помощи у Христа своего, и мы посмотрим, какую Он подаст тебе помощь.

– А кто же эти четверо? – Поборов страх, робко спросила Маша.

– Четыре эти человека – не единичные личности, а целые страны, которые именовали себя друзьями России.

Потом перед государем открылись две дороги: одна – ведущая в огромный тенистый сад, а другая – освещаемая жгучим солнцем. И как бы предоставлено ему было выбрать, по которой из них идти. Когда царь стал подходить к первой тенистой дороге, которая вела в сад, из него вышли несколько чёрных людей, и, поклонившись ему, стали просить, чтобы он пошёл по этой дороге. Но он даже не обратил внимания на предлагавших ему это. Он пошёл по пути солнечному. Все сонмы ангелов небесных сорадуются сему, – продолжал Ангел. – Путь, который он выбрал, тяжёлый, но правый. Вы видите лучезарный свет, исходящий от лица государя? Его поносят, унижают, оклеветывают так же, как от начала мира всех праведников обижали, оклеветовали и поносили беззаконные люди.

Видение царя исчезло, и внизу опять закачалось поникшими головками горе-васильков бескрайнее поле-тюрьма.

– Если эта земля не очистится от многих плевел, то она запустеет, как древние царства и города, за своё безбожие и беззаконие. – Эти слова Ангела звучали, как приговор.

– А что же делать? – Ваня был просто потрясён увиденным.

– Каяться в грехах и бояться творить и малейший грех. Стараться делать добро, хотя бы самое малое. Ведь и крыло мухи имеет вес.

– Эту землю надо спасать! – Ваня пожалел, что в руках у него не было меча, найденного в лесу за борщевиком.

– Эту землю не нужно спасать. Эту землю нужно любить.

Ваня не совсем понимал, что значит «любить землю», но спросить у Ангела не решался.

– Нам нужно идти вперёд? – Женская практичность была сейчас как нельзя кстати.

– Впереди нет ничего, кроме Царства Обмана. – От этих слов светлый лик Ангела померк.

– Но и назад дороги нет! Что же нам делать? – недоумевал Ваня.

– Возвращаться к своим истокам. – На этих словах Ангел растворился в воздухе, как будто и не было его.

Растерянные Маша и Ваня снова оказались рядом с темницей.

– Куда же нам теперь идти? – Машины глаза потухли, и она безучастно опустилась на бурую траву, а Ваня продолжал стоять, глядя на тюремную стену.

– Смотри! – радостно воскликнул он. – Мы сейчас не там, где нам встретился Ангел!

Маша подняла голову, и её глаза засветились светом надежды.

– Там, где мы шли, темница была слева, а теперь она справа. Ты видишь?

– Вижу, и что?

– А то, что мы уже не там, где были раньше!

Маша не видела ничего утешительного в Ванином открытии.

– Встреча с Ангелом изменила наш выбор, понимаешь? У нас теперь другой путь!

– Ваня, не томи, говори скорее, что ты понял.

– Я ничего не понял, но я знаю, что мы теперь не там, где были. Впереди – дорога гибельная, назад – дороги нет, значит, пойдём через бурую траву.

Ваня потянул Машу за руку, поднимая её с земли.

– Я не хочу идти через бурую траву. Она же пропитана кровью!

– Другого пути здесь нет, – сказал Ваня и решительно пошёл по бурой траве прочь от темницы, увлекая за собой и Машу.

3

Бурая трава скоро закончилась, но прямо перед ними, как в лагере дядюшки Скруджа, прямо из-под земли, появился тоннель, и вход в него оказался закрытым массивной одностворчатой дверью без ручки и замка.

– Вот это так сюрприз! – Голос Вани стал напряжённым, и Маша сразу почувствовала это.

– Когда же закончатся эти сюрпризы? – заскулила она, как собачонка, которую незаслуженно обидели.

– Не ной, Маша, выкрутимся. Если есть дверь, значит, кто-то в неё входит. Давай отойдём немного в сторону и посмотрим, как они это делают.

Чтобы не привлекать к себе внимание, они легли на землю и затаились. Ждать пришлось совсем недолго, потому что вскоре у двери тоннеля совсем неожиданно, как бы из ниоткуда, появилась душа. Ваня почему-то был уверен, что это душа василька.

Душа приложила подушечку большого пальца к углублению в двери, которого ни Ваня, ни Маша не заметили, когда осматривали дверь, и дверь отъехала влево, открыв тем самым вход в тоннель.

– Вот в чём дело, – прошептал Ваня, – а мы с тобой этот секрет просмотрели.

– На то он и секрет, – так же шёпотом ответила Маша.

Как только душа переступила через порог, дверь тут же стала медленно двигаться вправо, закрывая вход в тоннель.

– Теперь всё ясно, – Ваня был доволен.

– Немножко подождём, пока душа пройдёт вперёд по тоннелю, и пойдём этот «шкаф-купе» щупать.

Ванина уверенность передалась Маше, и она прыснула от смеха.

– Маша, ты мне эти смешки брось, – нахмурился Ваня. – Кто его знает, что там за этой дверью!

– Прости меня, – испуганно ответила Маша, и всё её веселье, как рукой сняло.

Прошло ещё немного времени, но у двери никто больше не появился.

– Ну что, Маша? Пойдём? Ты как? – Ваня многозначительно посмотрел на свою подружку.

– Я? Нормально.

– Не тянет? – Уточнил Ваня свой вопрос.

– Совсем не тянет, – ответила Маша и не отвела глаз, как делала это раньше, и Ваня сразу ей поверил.

– Смотри мне! – улыбнулся он и погрозил пальцем, а Маша вместо ответа крепко ухватилась за его руку.

Поднявшись с земли, они осторожно подошли к двери. Ваня приложил подушечку большого пальца к тому месту, где было еле заметное углубление в двери, но ничего не произошло: дверь и не думала открываться. Он попробовал ещё раз, но с тем же результатом.

– Давай ты попробуй, может, у тебя получится? – «брат» с надеждой посмотрел на «сестру» и уступил ей место у двери.

Маша приложила не только палец, но и всё, что только можно было приложить – дверь не реагировала.

– Я понял! – чуть не крикнул Ваня, потому что вовремя спохватился. – У них чип! Я слышал об этом! Мы не сможем войти в эту дверь, потому что у нас нет чипа!

– А что же нам тогда делать? – окончательно растерялась Маша.

– Пойдём, посмотрим, сможем ли мы обойти этот «шкаф».

На этот раз Маше уже было не до смеха, тем более что «шкаф» обойти они не смогли. Тоннель имел на вид все необходимые размеры, определяющие его ширину, длину и высоту, но за его видимой боковой стеной, как это ни странно, не было ничего. Сколько бы шагов ты ни делал вправо, влево, вперёд, всё равно перед тобой был только вход в тоннель. Обойти его справа или слева не было никакой возможности. Единственной реальностью была дверь, которая открывалась, и в которую входили души.

– Нам ничего другого не остаётся, как войти вслед за очередной душой.

– Но дверь закрывается так быстро, что мы можем не успеть, и входящая душа может нас заметить, – запротестовала Маша.

– У тебя есть другие предложения?

– Нет, – коротко ответила она.

– Тогда мы должны смочь, – Ваня сделал особенное ударение на последнем слове.

– А если ты успеешь, а я нет? – глаза Маши наполнились ужасом.

Ваня тоже смутился, но решимость снова вернулась к нему.

– Мы станем у двери, только не с той стороны, где выемка, а с другой. Если душа заметит нас и будет агрессивна, побежим назад к темнице. Я не думаю, что она побежит за нами: притяжение к двери у неё будет сильнее. А если она не заметит нас, мы войдём вслед за ней, как только створка двери доедет до того места, где будем стоять мы. Войдём одновременно, поняла?

– Ваня, какой же ты умный! – Маша выдохнула с облегчением. – Я горжусь тобой!

– А я тобой, – ответил Ваня и потянул Машу к тому месту, где предстояло ждать появления новой души.

– А теперь стоим, не шевелясь, и без звука, поняла?

– Угу.

– Молодец, а теперь замираем.

После этих слов Маша и Ваня превратились в гранитный монумент. Если бы под ними был пьедестал, как у памятника доллару дядюшки Скруджа, то на нём можно было бы сделать короткую надпись: «Иван-да-Марья».

4

Как назло, очередная душа долго не появлялась. Маша несколько раз пыталась «ожить», но Ваня толкал её в бок и грозно шипел: «Терпи, я сказал». Наконец перед дверью, как из-под земли, появилось то, что они с таким нетерпением ждали. Маша даже ойкнула от неожиданности, за что получила очередной толчок в бок. Несмотря на то, что «памятник» выдал себя мышиной вознёй, душа никак не отреагировала на его присутствие.

«Одной проблемой меньше», – обрадовался Ваня.

Как только душа подняла руку, чтобы приложить палец к секретному месту, он шёпотом скомандовал: «Приготовиться!» В этот же момент дверь поехала влево. Как только она достигла того места, где они стояли, Ваня сделал шаг вперёд, и тут же отскочил назад. Дверь закрывалась так стремительно, что Маша, стоявшая левее, могла бы не успеть сделать свой шаг. Ещё мгновение – и они снова оказались перед закрытой дверью.

– Это всё из-за меня, да? – Маша чувствовала себя виноватой.

– Нет, твоей вины здесь нет. Это я не всё продумал… Ничего страшного. Зато теперь мы знаем, что души с чипами ничего, кроме двери, не видят и что тогда из этого следует?

– Из этого следует, что мы можем стать поближе к середине двери, – радостно ответила Маша.

– Правильно! – улыбнулся Ваня.

– Только прошу тебя, давай я стану поближе к середине, – взмолилась Маша. – А то я могу не успеть.

– Да, я тоже об этом подумал, – Ваня замер, а Маша прижалась к его плечу, но сказать ничего не успела, потому что перед дверью появилась очередная душа.

Времени на размышления больше не было. Маша быстро встала справа от Вани и крепко ухватилась за его руку. К этому времени душа василька уже приложила руку с чипом к секретному месту, и дверь сразу же поехала влево. Как только дверь доехала до конца, Ваня и Маша одновременно сделали шаг вперёд, и в тот же миг дверь проехала у них за спиной.

– Успели! – с облегчением выдохнула Маша и тут же получила очередной толчок в бок.

Ваня приложил палец к губам и сделал ей внушение одними глазами. Слов и не нужно было, Маша всё и так поняла.

5

«Шкаф» изнутри выглядел, как дорогой отель. Видимо, чип давал своим обладателям определённые преимущества. Длинный коридор тоннеля был разбит на отсеки. Изысканное сочетание цветовой гаммы стен, штор, потолков, мебели было отличительной чертой каждого отсека. Эти отсеки можно было бы назвать комнатами, если бы у них было четыре стены. Но они имели только перегородки, отделяющие один отсек от другого. Внутренняя обстановка не повторялась. В некоторых отсеках стояли столы, заставленные разными кушаньями. И вошедшая душа направилась именно туда, где стоял стол, заставленный мясными блюдами. Окорока, буженины, изысканные колбасы, просто деликатесные куски жареного мяса, копчёные рёбрышки, – всё это в мгновение ока исчезло в утробе души прожорливого мясоеда. Это было то, для чего он жил, это было то, с мыслью о чём, он умер. Но, как только стол опустел, в стене зажёгся красный свет, испустивший из себя такой же тонкий красный луч.

«Лазер!» – только и успел подумать Ваня, потому что в следующий момент луч пронзил ненасытную утробу василька, и его душа рассыпалась на мелкие осколки. Электрометла, стоявшая в углу, как часть интерьера, пританцовывая, тут же приблизилась к рассыпанным осколкам и смела в небольшое отверстие то, что ещё мгновенье назад было чьей-то душой. Сделав работу, она, также пританцовывая, заняла своё место в углу.

– Маша, от этой души ничего не осталось! Её убрали, как мусор!

– Мне страшно. Держи меня покрепче.

– Тебя что, тянет? – Ваня содрогнулся от одной только мысли, что такое же может случиться и с Машей. – Слышишь, тебя здесь не может к чему-либо тянуть: у тебя же нет чипа!

– А меня и не тянет. Я просто боюсь. Ты, на всякий случай, держи меня покрепче.

– Мне кажется, я знаю, почему мы не смогли обойти этот тоннель, – прошептал Ваня.

– Почему?

– Это будущее васильков.

– Как это?

– Будущего не бывает без настоящего. Своими корнями оно уходит в настоящее и питается его почвой. Какое настоящее, таким будет и будущее. Измени настоящее, изменится и будущее. То, что мы с тобой сейчас увидели, это печальный конец поля Василькова... Подуют суховеи, налетят чёрные смерчи, повалят наземь редкие колосья, а чёрные птицы склюют их до последнего зёрнышка. И засеется поле Васильково залётными семенами, и прорастёт терниями, ковылём, коноплёй, горькой полынью, жгучей крапивой, ядовитым борщевиком, и не останется на нём места горе-василькам. Те, что останутся, так и засохнут на корню...

– Значит, настанет день, когда они вообще исчезнут с лица земли?

Ваня глубоко задумался, и Машино прикосновение к его руке испугало его.

– Посторонись, – услышал он шёпот. – По тоннелю идёт очередная душа.

Эта душа равнодушно прошла мимо отсека, стол которого вновь изобиловал мясными деликатесами, и направилась туда, где можно было полежать в тени пальмы, опустив ноги в ласково бьющееся о берег лазурное море.

– Вот это так экзотика! – не сдержалась Маша и испугалась звука своего голоса.

Душа, полежав на одном, а потом на другом боку, привстала. В воздухе перед ней тут же появился поднос с прохладительными напитками, мороженым и кусочками охлаждённого арбуза. Разнеженная душа попробовала мороженое, опустошила тарелочку с кусочками арбуза и принялась за охладительные коктейли. Она, медленно смакуя через трубочку коктейль за коктейлем, протянула руку к последнему бокалу, и, слегка вздрогнув от неожиданности, рассыпалась на мелкие осколки, потому что в её открытый рот ударил тонкий красный луч. Стоявшая за пальмой экзотическая метла, тут же выскочила из своего укрытия и, пританцовывая, смела осколки уничтоженной души.

– Пошли отсюда скорее! Я не могу на это смотреть! – Маша быстро пошла вперёд, увлекая за собой своего друга и защитника. Но не прошли они и нескольких отсеков, как Ваня резко остановился.

– Они нас видят.

– Кто они?

– Откуда я знаю? Те, которым всё это принадлежит. В каждой стене есть глазок камеры. Они следят за всем, что здесь происходит, в том числе и за нами. Когда я это понял, у меня даже холодок пробежал по спине. Кажется, я даже знаю, как это называется.

– Как?

– Это называется ТОТАЛЬНЫЙ КОНТРОЛЬ, вот как это называется.

– И что теперь? – Маша совсем потеряла самообладание.

– А ничего теперь. Ты чего раскисла? Радуйся, что у нас с тобой нет чипов. Мы с тобой здесь, считай, в разведке. Вот и держи ухо востро.

От этих слов Маше сразу стало легче, а Ваня ускорил шаг.

– Старайся не таращиться по сторонам. Нужно смотреть только вперёд.

Но смотреть только вперёд не получилось, потому что в следующем отсеке происходило нечто очень странное. Здесь не было ничего, кроме двух дверей. Время от времени появлялась душа в головном уборе, украшенном каменьями. За этой душой с покорностью тянулась целая вереница простых душ. Когда они доходили до дверей, вожак быстро скрывался за правой дверью, закрытой для остальных, и им ничего не оставалось, как идти через открытую левую дверь. Если первые останавливались, их подталкивали идущие сзади, и так до последней души, которая сама бросалась к открытой двери от страха остаться в полном одиночестве. Потом эта дверь закрывалась, но открывалась правая, из которой, как ни в чём не бывало, выходил вожак. Он беспрепятственно покидал отсек, но через какое-то время возвращался с новыми душами, покорно следующими за ним. Всё повторялось снова и снова, и каменьев на уборе с каждым разом становилось всё больше и больше.