355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирина Эренбург » Я видела детство и юность XX века » Текст книги (страница 17)
Я видела детство и юность XX века
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 15:43

Текст книги "Я видела детство и юность XX века"


Автор книги: Ирина Эренбург



сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

ПЕРЕПИСКА ИРИНЫ ИЛЬИНИЧНЫ ЭРЕНБУРГИрина Эренбург – литературоведу Александру Рубашкину
1

28/1 [1981]

Уважаемый Александр Ильич!

Спасибо за Ваше письмо, которое я получила именно 27/1. Жду статью. С комиссией: я не знаю, почему ввели Сидорова, Воробьева, Калашникову, почему выкинули Слуцкого и т. д. Но дело не в составе, пока Марков, Верченко и Озеров сказали, что печатать Эренбурга не будут, и письма в Союз писателей и в Госкомиздат Михалков отказывается подписывать. Вот какие огорчительные дела [236]236
  В письме упоминаются тогдашние руководители Союза писателей и С. В. Михалков, возглавлявший помимо этого комиссию по литературному наследию И. Г. Эренбурга (о ней сказано в начале письма).


[Закрыть]
.

Бороться-то я буду, но…

Желаю Вам хорошего года.

С уважением, Ир. Эренбург.

2

16-го апреля [1984]

Уважаемый Александр Ильич!

Извините, что так долго не отвечала. О публикации в «Театре» [237]237
  Речь идет о публикации «Он был человеком вдохновения» («Театр», 1984, № 2). Это выступление (стенограмма) И. Г. Эренбурга на вечере в Центральном доме работников искусств, посвященном 90-летию со дня рождения (1964) Вс. Мейерхольда. Публикация Д. Брудного А. И. Рубашкина сильно огорчила. В журнале оговаривалось: «На-печ. с сокр.» Это «сокр.» не имело никаких оснований.


[Закрыть]
я ничего не знала. Это уже не в первый раз, когда мне не только не находят нужным сообщить, но и не присылают опубликованный материал. Что я могу сделать? Даже западные издательства поступают не лучше. Я не знаю, где что напечатано.

Стенограммы на вечере памяти Мейерхольда у меня нет, № «Театра» тоже нет. Если бы Вы могли мне прислать копию стенограммы, я была бы Вам очень признательна. Во всяком случае, большое спасибо за проявленное Вами возмущение – я полностью его разделяю. Кстати, в Вашем письме очень неразборчиво написана фамилия человека, к которому Вы советуете написать [238]238
  Речь может идти о работавшем в журнале М. Швыдком.


[Закрыть]
.

О том, что они могут «так издать и мемуары», не может быть и речи – они их зверски боятся и пока даже не хотят упоминания о них.

Еще раз спасибо.

Ваша Ир. Эренбург.

3

29/III [1987]

Уважаемый Александр Ильич!

Большое спасибо за «Звезду». Мне было очень интересно прочесть Ваши комментарии [239]239
  Речь идет о публикации «Настоящая литература – в России», в которой напечатаны рецензии И. Эренбурга на сборники русских поэтов, в частности, стихи М. Цветаевой, О. Мандельштама, Б. Пастернака, С. Есенина и др. Эти рецензии из берлинской «Новой русской книги» 1922 года были впервые представлены русским читателям в журнале «Звезда» (1987, № 3) и позже были включены в изд.: И. Г. Эренбург. «Портреты русских поэтов», СПб., 2002.


[Закрыть]
.

В ближайших номерах «Огонька» [240]240
  О публикации в «Огоньке» см. следующее письмо.


[Закрыть]
должны пойти главы из 7-й части Л. Г. Ж. [241]241
  Мемуары И. Эренбурга «Люди, годы, жизнь».


[Закрыть]
В остальном ничего нового.

Желаю Вам всего хорошего.

Ир. Эренбург.

4

27 июля [1987]

Дорогой Александр Ильич!

Извините, что так поздно пишу Вам. Большое спасибо за Ваши статьи. Особенно за ту, которая напечатана в «Литературном обозрении» [242]242
  Речь идет, в частности, о статье «Минувшее проходит предо мною» А. И. Рубашкина, посвященной мемуарам Эренбурга («Литературное обозрение». 1987. № 5).


[Закрыть]
, она бесспорно много даст читателю, если он прочтет «Люди, годы, жизнь». После публикации в «Огоньке» «Советский писатель» собирается в 1989 году выпустить мемуары полностью. В «Огоньке» были произведены довольно большие купюры, после того как я подписала гранки № 24 и 25 и спокойно уехала отдыхать. Особенно пострадала еврейская глава. С собранием сочинений до сих пор ничего не решено.

Все Вам доброго.

Ир. Эренбург.

5

14 июля [1991]

Дорогой Александр Ильич!

Спасибо за вырезку, спасибо за то, что Вы ответили Сеземану [243]243
  Дм. Сеземан – парижский журналист, переводчик, родился в семье эмигрантов (1922). Вместе с матерью и отчимом (Клепиниными) вернулся перед войной из Франции на родину родителей одновременно с мужем Марины Цветаевой С. Эфроном. Вскоре Эфрон и Клепинины были репрессированы. Воспоминания Дм. Сеземана «Париж – ГУЛАГ – Париж» были (частично) опубликованы в газете «Невское время» (1991, 5 мая). Сеземан обвинял Эренбурга в том, что Цветаева вернулась в СССР из-за того, что ее уговорил Илья Григорьевич. На самом деле это произошло по другим причинам, глубоко личным и широко известным (судьба мужа, возвращение дочери). Об этом и была реплика А. И. Рубашкина «Не упрощать!» в ленинградской газете «Литератор» (1991, № 22).


[Закрыть]
. Жаль, что в такой газете, но ничего не поделаешь. Я нашла, что Вы зря не написали насчет ссылки на «Л. Г. Ж.», ведь Эренбург не пишет, что он выгнал Цветаеву, а только что разговор не получился.

И. Г. всегда очень хорошо относился к Цветаевой, и в их отношениях виновата она, это бесспорно.

Еще раз спасибо.

Ваша Ир. Эренбург.

Р. Б. Получили ли Вы «Л.Г.Ж.»? [244]244
  Ирина Ильинична прислала А. И. Рубашкину трехтомник мемуаров «Л.Г.Ж.» с трогательной надписью: «Верному борцу за имя Эренбурга – Александру Ильичу Рубашкину, на память о моем отце».


[Закрыть]

6

Без даты [после июня 1995]

Дорогой Александр Ильич!

Большое спасибо за интереснейшую статью об отношениях Цветаевой с Эренбургом [245]245
  Статья А. И. Рубашкина «Перепосвещение дружбы» была опубликована в журнале «Аврора» (1995, № 6). Возможно, была отправлена в журнал с запозданием, отсюда пожелание «хорошего года».


[Закрыть]
. Спасибо за защиту Эренбурга. Мне кажется, что Сеземан не заслужил, чтобы с ним спорить. Кроме того, я не нашла в Вашей статье упоминания об отличительной черте Эренбурга: он настолько ценил талант в искусстве, что никогда не обижался на талантливых поэтов, художников, писателей. Вспомним Гроссмана [246]246
  С В. С. Гроссманом у Эренбурга многие годы, включая военные, были дружеские отношения. Но уже во времена «оттепели» они разладились. Автор «Жизни и судьбы» был сражен арестом своего главного романа и фактически из-за этого погиб. Он не видел для себя возможности существования в подцензурной литературе. Эренбург – с большими потерями – все же пробивался к читателю. Когда Гроссман после тяжелой болезни умер (1964), Эренбург, еще опальный, выступил на панихиде еще более опального друга с речью, звучавшей как вызов властям.


[Закрыть]
.

Желаю Вам хорошего года, хотя ничего доброго он не предвещает. Жму руку.

Ваша

Ир. Эренбург.

7

Дорогой Александр Ильич!

Лежу в постели, поэтому не писала до сих пор. Лежала в больнице, говорили, что отрежут ногу. Спасибо большое за книги и гонорар, я все получила.

Ваша

Ирина Эренбург.

7 / VI. 97.

Ирина Эренбург – Болеславу Издебскому (Эфраиму Фишману)

26/III 45 г.

Дорогой Болеслав, я Вас называю просто по имени, так как считаю, что мы с Вами стали немного родственниками.

Я та Ирина, о которой Вам уже писала Фаня. Мне хочется Вам написать о той радости, которую я испытала за Фаню, оттого что нашлись ее братья. Фаня, до того, как узнала о Вас, много мне рассказывала о том, как она Вас любит, какие у нее есть братья, поэтому мне кажется, что я с Вами знакома.

Фане пришлось многое испытать, как Вы сами знаете, поэтому, когда она приехала в Москву, она была скрытной и сдержанной. Сейчас она совсем другая: веселая и общительная. Ей было трудно учиться в школе, ведь она плохо знала русский, много пропустила, но сейчас учится хорошо, без посторонней помощи.

Мы с Фаней очень подружились. Я ее полюбила и привыкла настолько, что когда мне приходится (?), то очень скучаю по Фане.

У Фани хороший, ровный характер. В школе мне говорили, что она хороший товарищ, очень исполнительная, ей можно доверить любое дело, и раз она за него взялась она, его выполнит. Мне нравится в Фане, что несмотря на все, что ей пришлось увидеть, пережить, она совершенный ребенок.

Ваши письма доставляют Фане огромную радость, да я думаю, что Вы сами это понимаете.

Я желаю Вам боевых успехов и скорейшего свидания с Вашим братом и Ваней.

Крепко жму руку.

Ваша Ирина Эренбург.

Ф. А. Вигдорова – Ирине Эринбург

Дорогие, забегала и не застала.

Между тем – соскучилась. Очень. И дело есть.

1) Надо сказать Илье Григорьевичу, что после обсуждения в университете его мемуаров трех студентов исключили. Фамилии узнаю.

2) Вернулась из Новосибирска Елена Сергеевна Вентцель, разговаривала с Ляпуновым. Ляпунов сказал: «Я проверил по правдинской подшивке, в 44-ом году в статье Эр-га „Убей немца“ были слова „убей немчонка“».

Молодой аспирант, присутствовавший при разговоре, эти слова подтвердил.

Дело стоит того, чтобы в какой-то части мемуаров дать им по морде и сказать, что этого не было и быть не могло.

Целую Вас и очень хочу видеть.

Ф.

Виктор Шкловский – Ирине Эренбург

1972 г.

Дорогая Ирина Ильинична!

Я не узнал Вас в поликлинике. Мне скоро (очень скоро) будет 80 лет. Вернее стукнет – 80 лет. С годами они начинают с (?). Я совсем не узнаю людей, даже когда они со мной целуются; недавно так я поцеловался с цензором, который запрещал мою книгу. Я встретил его в лифте Госиздата. Это начало склероза. Очень устал. Кончил книгу об Эйзенштейне. Начал новую о Достоевском, я хотел бы писать о смерти своего поколения.

Как бы ни был зол и дерзок человек, он не посмел бы передать поклон мужу – (?) со вдовой. Бориса Леписа я любил и люблю.

Я не узнал Вас, но сержусь как старик, когда мне кажется, что мою дорогу перебегают (?). Дорожу минутами.

Еще не умерли писать не книги, не события.

Память на лица умерла.

Простите меня.

Вы мало постарели, я Вас принял за молодую нетерпеливую женщину.

Старики обидчивы и вздорны.

Живу трудно. Круты лестницы Союзов и издательств. Меня никто не хочет обижать, но всем некогда.

Все не на месте. Жизнь мелькает своими пустотами и опустошенностью сердца. Кажется, и писать я стал с грубыми ошибками.

То, что когда-то называли вдохновением – музой, последняя женщина, которая ко мне снисходительна.

Еще раз простите меня, а для меня этот случай урок.

Ваш старый друг

Виктор Шкловский.

Вот и все. Сейчас придет стенографистка. Буду диктовать.

18 июня 1972 г.

Москва

Ирине и Василию Грановским – Ирина Эренбург

14.10.96–22.10

Дорогие мои тимуровцы!

На днях улетела Фаня, а вчера вечером собрались у меня Иришкины подруги, которые боялись Фани. Я была окружена почетом и вела себя как памятник, к чему меня приучают окружающие. Я делаю все медленно… но делаю. Страх упасть заставляет меня сидеть дома, а очень хочется самой пойти про магазинам. Очень жаль, что Вы уехали, с Вами, Инна, я бы не стеснялась. Какого черта вы уехали? (?) и далеко от внуков, получила маленькое пособие, живете стесненно, не лучше, чем мы? Я догадываюсь, но вы боитесь признаться.

Я продолжаю свои мемуары, что-то мне не нравится, получается пока плохо. Надеюсь добиться лучших результатов.

Как у вас с изучением иврита?

Трудно овладеть чужим языком не с детства. Много лет назад я пробовала изучить итальянский, не получилось.

Вечера я провожу перед телевизором, как вы знаете, я очень политизирована. Мне не нравится никто из наших властителей.

Извините за прыгающие строки и бумагу.

Очень плохо быть старой, поверьте мне, но не жить еще хуже! Рука болит, поэтому перестаю писать, а то дождались бы новых сентенций, изречений.

Целую вас обоих крепко. Пишите.

Ваша Ирина.

Ирина Эренбург – Галине Петоян, беженке из Карабаха

1991

1

1 ноября. 91 г.

Дорогая Галочка!

Очень обрадовалась Вашему письму. Вы исчезли, а Дорис все спрашивает Ваш адрес, не говоря уж обо мне! Ваше письмо грустное, хотя Вы и не жалуетесь, но очень печально, что Вы не работаете.

Краковский знал, что Вы не владеете ивритом. Будете в Иерусалиме, пойдите к нему, мне кажется, что любая работа Вас устроит, вы же всю жизнь работали.

У нас очень большие изменения: в магазинах совершенно пусто, даже молоко бывает редко и за ним очереди, сыра, масла, мяса просто нет. Люди обозленные, ругаются, толкаются, ненавидят стариков. Очень весело! Но многие достают все с черного хода, думаю, что с таким народом ничего сделать нельзя. Я лично не теряю оптимизма, хотя, честно говоря, он не оправдан.

Корниловы ездят: он в Югославию, в Англию, в Америку; она сейчас в Америке, до того два раза была в Англии. Сарновы в декабре поедут в Германию, а до того Бен с Феликсом ездили в Америку. Войновичи получили великолепную квартиру в Астраханском переулке. Ори с Олей приезжали, а Володя уже давно здесь, собирается в Мюнхен, но потом опять к нам. Моя Аксенова тоже получила квартиру. Доллары у нас покупают запросто. Квартиры продают официально на валюту, кооперативные квартиры стали собственностью тех, кто в них живет, обычные – можно выкупить у государства. Масса коммерческих магазинов, будок, отделов (например в нашей молочной), продают там брюки, (?), обувь, духи и т. д. по бешеным ценам: все исчисляется в сотнях и тысячах. Пачка «Мальборо» – 25 р. Как в сказке.

Я все еще вожусь с «Черной книгой», постепенно выходит собрание сочинений отца. Фаня вернулась, залетев из Америки в Израиль, и очень жалела, что не знала, где Вас найти.

Напишите мне, а я дам Дорис Ваш адрес. Биргеры, видимо, останутся.

У нас большая выставка Шагала, когда я была, было много посетителей, но очереди нет. Все ужасно устают, и на культуру не хватает сил.

Мои все здоровы.

Целую Вас крепко, приезжайте, все (?).

Ваша Ирина Ильинична.

2

1/II 92 г.

Дорогая Галочка!

Получила я Вашу открытку, спасибо, Вам тоже желаю хорошего года, но Вы ничего не пишете о себе. Неужели Вы так и не работаете?!

О нас Вы все знаете, и, может быть, даже лучше, чем есть на самом деле. Не знаю и, по-видимому, никто не знает, чем это все кончится.

Я с 17-го декабря сижу дома, сперва в гипсе, а теперь жду, когда уйдет отечность и я смогу влезть в сапоги. Обидно, что погорела командировка в Париж – все из-за этого проклятого грузовика, которому вздумалось ехать по тротуару. Меня утешают: не стоишь в очередях, но, зная мой активный характер, мне очень тяжело, что меня обслуживают.

Я рада, что Вы уехали, по всей видимости, гражданская война на Кавказе никогда не кончится.

Как Ваши занятия языком? Появились ли у Вас друзья? Напишите о себе в деталях и правду.

По телевизору много раз возвращаются к истории в Баку, то показывают трагедию армян, то азербайджанцев, а вообще всему перестаешь верить.

Целую Вас крепко и жду подробного письма.

Ваша Ирина Ильинична

3

С Новым годом, с новым счастьем, дорогая Галочка!

От всей души желаю Вам всего-всего хорошего. Вы правильно сделали, что уехали. У нас сейчас такой хаос, так трудно жить, а главное страшно – непонятно, что же уже может быть диктатура, фашизм и т. д.

Напишите Дорис, она спрашивает о Вас.

У нас началась зима, скользко, холодно, на улице стоят очереди. Очень весело.

Зато интересно: живем в безвоздушном пространстве.

Целую крепко, жду письма.

Иллюстрации
Ирина Эренбург. Париж, 1927 год
Илья Эренбург. Париж, 1926 год
Екатерина Шмидт. Париж, 1910 год
Ирина с двоюродным братом Юрой. 1918 (?) год
Ирина Наталья, дочь Ильи Эренбурга и Екатерины Шмидт. Ницца, 1914 год
Ирина с отцом. Ленинград, 1924 год
Ирина с отчимом – Т. И. Сорокиным. Ницца, 1914 год
Ирина Эренбург. Москва, 1924 год. Фото И. Г. Эренбурга
Ирина и Габи. Париж, 1925 год
Габи. Париж, 1925 год
Лотарингская школа, выпуск 1927 года. Ирина Эренбург – крайняя слева во втором ряду снизу
Ирина с друзьями. Париж, 1930 год
Ирина Эренбург – сотрудник института им. В. А. Обуха. Москва, 1934 год
Ирина Эренбург и Любовь Михайловна Козинцева-Эренбург (жена И. Эренбурга). Париж, 1930 год
Слева направо: Ирина Эренбург, Любовь Михайловна Козинцева-Эренбург, Изабелла и Евгения Эренбург (сестры Ильи Эренбурга), в центре Юрий Каган, сын Евгении. Бельгия, 1924 год
Ирина с матерью, сестрой Наташей и братом Сережей. Москва, 1930 год
Ирина в станице Екатериноградская. 1932 год
Ирина с отцом. Поездка в Холмогоры, 1932 год
Ирина с отцом (справа) во время путешествия по северу России. Архангельская область, 1934 год
Писатель Борис Матвеевич Лапин, муж Ирины Эренбург. 1930-е годы
Ирина Эренбург. Москва, 1937 год
Ирина. Нагорный Карабах, 1935 год. Фото Бориса Лапина
На фоне Третьяковской галереи. 1937 год
Ирина с Владо Клементисом и его женой Лидией. Прага, 1937 год
Ирина с собакой Чукой. Москва, 1939 год
Борис Лапин. Армения, 1936 год. Фото Ирины Эренбург
Борис Лапин (справа) и Захар Хацревин. Под Киевом, август 1941 года
На Киевском фронте (справа Борис Лапин). Август 1941 года
Борис Лапин (крайний справа) и Захар Хацревин прощаются с коллегами, покидающими замыкающее кольцо немецкого окружения Киева. Конец сентября 1941 года
Ирина Эренбург (справа) и Ара Альтман. Редакция армейской газеты «Уничтожим врага», Декабрь 1942 года
Ирина Эренбург в воинской части. Декабрь 1942 года
Фронтовые командировочные предписания редакции «Уничтожим врага» Ирине Ильиничне Эренбург. Январь 1943 года
Ирина Эренбург – военный корреспондент газеты «Уничтожим врага». 6 января 1943 года
Фаня Фишман, приемная дочь Ирины Ильиничны Эренбург. Москва, октябрь 1944 года
Иосиф (слева) и Эфраим Фишманы, братья Фани. Хелм (Польша), июль 1945 года
Справа налево: Михаил Куприянов, Ирина Эренбург, Маргарита Алигер, Елена Куприянова. Коктебель, 1948 год
Ирина Эренбург, Леонид Первомайский и его жена Евдокия. Подмосковье, начало 1950-х годов
В новой квартире. Москва, 1953 год
Ирина Ильинична с Фаней. Москва, 1946 год
В пригороде Киева. Ирпень, июль 1949 года
Ирина Ильинична и Фаня с собакой Чукой. Москва, 1953 год
Ирина Эренбург и Фаня. 1946 год
Москва, 1954 год
Ирина Эренбург с Иришей в гостях у Рождественских – Роберта, Аллы и их дочери Кати. 1966 год
С внучкой Иришей. Новый Иерусалим, июль 1956 года
Ирина Эренбург и Назым Хикмет. Москва, 1952 год
Ирина Эренбург, Маргарита Алигер и Нина Каминская на фоне Святой горы. Коктебель, 1959 год
Друзья Ирины Ильиничны (слева направо): Мирель Шагинян, Мария Хамадан, Людмила Толстая, Евгения Куприянова и Нина Каминская. Фото И. И. Эренбург. Коктебель, октябрь 1953 года
Слева направо: Фаина Палеева (Фишман), Любовь Михайловна Козинцева-Эренбург, Ирина Эренбург с внучкой Иришей, Илья Эренбург, его водитель Иван Желтяков. Аэропорт Внуково, 1958 год
Ирина Эренбург с внучкой Иришкой. Крым, Коктебель, 1960 год
Первая выставка Ирины Щипачевой, внучки Ирины Ильиничны (слева). Москва, 1983 год
Ирина Эренбург в своей квартире с кошкой Умкой. Москва, 1980 год
Ирина Ильинична среди преподавателей и учащихся школы имени И. Г. Эренбурга в Берлине. 1985 год
Ирина Ильинична и Фаина Палеева у подъезда своего дома после посещения Новодевичьего кладбища по случаю 25-летия со дня кончины Ильи Григорьевича Эренбурга. Москва, 31 августа 1992 года
Со старшей правнучкой Анной. Москва, 1995 год
С младшей правнучкой Любой. Москва, 1996 год
Слева направо: Фаина Палеева, Ирина Ильинична, Ирина Щипачева (внучка), Анна Григорьева (правнучка), Оля, сестра Ирины Щипачевой. Москва, 1995 год
В Центральном доме литераторов на вечере, посвященном 100-летию И. Г. Эренбурга. Москва, 1991 год
Ирина Эренбург представляет женщин России на Международном фестивале женщин в Гамбурге. 1990 год
Интервью. Москва, 1993 год
Ирина Эренбург и Фаина Палеева. Москва, 1996 год

    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю