Текст книги "Немир-3"

Автор книги: Ирина Гоба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Муж сосредоточенно прикидывает что-то в уме:

«Сколько лет было твоим родителям, когда они познакомились?»

-Маме – семнадцать, а папа на два года ее старше.

«Сколько лет было Никите, когда они поженились?»

-Восемь.

Найт побледнел:

«Бэмби, твоей маме что, пятьдесят шесть лет?»

Ай... что же я наделала! Сева с Никой стали саморегенерироваться сразу после своего Предназначения, и они выглядят ненамного старше меня. Мама остановила свое старение в тридцати шестилетнем возрасте. Мне по легенде – двадцать восемь лет. Если Найт раньше считал, что моя мама родила Нику лет в шестнадцать, и что мы с братьями погодки, то, по его прикидкам, ей должно быть сорок шесть. Мой муж наверняка обратил свое внимание на то, что она выглядит моложе его просчитанных для нее лет, но одно дело выглядеть на тридцать шесть в сорок шесть, и совсем другое – в пятьдесят шесть. Ха, знал бы ты, что я на самом деле младше Всеволода на пять лет, то у тебя бы получились все шестьдесят.

-Найт, это – другой вопрос.

«Ты тоже будешь так же моложаво выглядеть, как и твоя мама?»

-Это – другой вопрос.

Найт резко меняет тему:

«Вы с Эленой вчера ездили в город за покупками. Почему я не получил счета на их оплату?»

-Потому что я их оплатила на месте.

«Ты брала деньги у финансового Администратора?»

Муж думает, что я обращалась к банкиру?

-Нет.

«Ты проигнорировала мою просьбу. Ты ее выслушала, промолчала, и поступила по-своему»

Он напоминает мне о нашем разговоре, в котором он высказался по поводу моего нежелания пользоваться его деньгами.

У Найта есть совершенно неподвластная моему разумению способность выстраивать со мной свое общение там, где это имеет для него принципиальное значение, в стиле если-не-так-то-вот-так. У него нет для этого ни единого упреждающего фактора или рычага влияния, но при этом ему удается заставлять меня следовать его настойчивым «просьбам».

Он подходит ко мне, и облокачивается о подоконник.

«Следующий вопрос, как ты думаешь, где сейчас находится Первый Казначей?»

Я вздрогнула, и опустила свой взгляд. Найт взял меня за подбородок, и поднял к себе мое лицо:

«Почему ты мне ничего не сказала?»

Мне нечего ответить. Сейчас тот исключительный случай, когда мне не удается подобрать слова для того, чтобы объяснить причину своего умалчивания. Я хотела рассказать ему о том, что случилось еще вчера, но... почему-то промолчала.

«Какой Первый Советник не знает о каждом шаге и каждом слове каждого из членов своего Совета? Ответ – плохой Советник. Бэмби, у меня везде есть глаза и уши. Когда сегодня мне стало известно о том предложении, которое ты отвергла, я ждал, что ты сама мне все расскажешь»

-Найт, я не знала, как.

«Как? Да хоть так: Найт, во время праздника, посвященному рождению дочери Прима, ко мне подошел Первый Казначей, и предложил мне с ним переспать взамен на его голос за дотацию на воинские расходы. На это я ему ответила, что не отношусь к тем женщинам, которые подставляют за своих мужей одно место, и предупредила его о том, что если он проголосует против, то об этом разговоре станет известно Советнику. А Первый Казначей пригрозил мне, чтобы я не распускала свой язык, потому что никто мне не поверит»

Найт пристально смотрит на мою реакцию, и, не дожидаясь моей ответной реплики, продолжает:

«Бэмби, ради кого и кем я живу? Только ради тебя и только тобой. Кого я люблю и кем я грежу? Тебя одну и тобой одной. Для меня было пределом мечтаний жениться на тебе. Я и представить себе не мог, что этой моей мечте дано исполниться. Ты ведь могла получить мое согласие на что угодно – быть тебе любовником, другом, приятелем. Я был готов стать для тебя тем, кем бы ты мне позволила. Но ты согласилась выйти за меня замуж. Своим решением ты не только меня осчастливила, но и возложила на меня определенные обязательства...»

...которыми я из раза в раз пренебрегаю, и тем самым выказываю Найту свое неуважение.

«Первое, ты завтра же пойдешь к финансовому Администратору, и вернешь себе потраченные деньги. Второе, с завтрашнего дня ты вступишь в должность Первого Казначея Долинного Королевства».

-Что?

«Ты же сама хотела быть мне не только женой, но и соратником»

Сколько времени займет у соРодичей просчет влияния моего прямого вмешательства в политику Долинного? День-два?

-Мне надо подумать.

«Завтра дашь свой ответ»

-Хорошо.

Этот разговор оставил во мне неприятный осадок. Со стороны мужа нет никаких тебе «уси-пуси», «солнышко», «любимая», а только четкая принципиальная позиция во время «разбора полетов» моих «недолетов».

Найт уже видит то, насколько мне неуютно, и смягчается:

«Кажется, я перегнул палку»

-Поделом мне.

Он несмело придвигается, и с искренней радостью реагирует на мои протянутые для объятий руки. Слегка резковато стягивает меня с подоконника, и относит на диван.

Горьковатый привкус вины продолжает окрашивать мои чувства, и даже нежным прикосновениям и поцелуям Найта не удается нейтрализовать эти ощущения.

Мой муж находит лучший способ для того, чтобы переключить меня от моего самобичевания:

«Управляющий попросил меня поговорить с тобой про Элену».

-Если он хочет предложить ей себя в мужья, то это не ко мне. Моя служанка вольна самостоятельно принимать решения, касающиеся ее личной жизни.

«Я сказал ему и об этом, и о том, что у него нет шансов, потому что Элена любит другого»

От неожиданности этого заявления, мое тело резко принимает сидячее положение:

-Ты о ком?

«О твоем родном брате, Оливе-младшем».

На автомате говорю ему настоящее имя:

-Его зовут Всеволод. С чего ты взял, что Элена влюблена в него?

«Моя жена – удивительно проницательная в сложнейших сферах женщина на удивление плохо разбирается в простейших материях».

-Сейчас речь не обо мне.

Найт начинает: «Бэмби...», но его прерывает настойчивый стук в дверь. Мой муж громко хлопает в ладоши, мол «войдите», и на пороге кабинета появляется Страж дома:

-Посетитель к Мистресс Карина.

Я никого не жду, показываю свое удивление Найту, и спрашиваю:

-Кто?

Мой муж одним движением своей головы переадресовывает мой вопрос Стражу, и тот объявляет:

-Гарри Поттер, Тисовое Королевство.

Я зажимаю рот, чтобы не взорваться хохотом, и киваю «зовите». Найт терпеливо ждет, пока я насмеюсь вдоволь, и просит меня удовлетворить его любопытство:

«Кто этот Гарри Поттер?»

– Не знаю, но точно знаю, что он – не Гарри Поттер.

Муж пожимает плечами, мол «мне нечего тебе на эту нелепость сказать», и помогает мне встать с дивана. Как только мы становимся напротив двери в подобающих гостеприимным хозяевам позах, дверь отворяется, и в кабинет заходит... Шента.

-Мои приветствия.

Моя улыбка уже доходит до моих ушей:

-Мне стоило сразу догадаться о том, кто скрывается под Гарри Поттером. Тебе для завершения твоего образа недостает очков и волшебной палочки.

-Учту на будущее Ваше весьма справедливое замечание.

-Хватит паясничать. Найт, познакомься, мой друг Влад.

Они обмениваются рукопожатиями, и я упреждаю пристальное внимание Шенты к моему супругу:

-Не вздумай.

-Не волнуйся, меня обо всем предупредили.

-С чем пожаловал?

Вместо ответа, Шента протягивает мне бумажный сверток. Я быстро разворачиваю его, чтобы подтвердить свою догадку. Так и есть. Издаю радостный писк, и кидаюсь на шею моему другу-волшебнику:

-Спасибо-спасибо! По сравнению с тобой, Великий Мерлин отдыхает, а Гарри Поттер нервно курит в сторонке.

-Любой каприз. Только вот жаль, что ты ими не страдаешь.

-Чем?

-Капризами.

В моих руках – полное издание Комиксов про Человека Паука. Я уже давно озадачила всех своих его поисками.

-Супер, представляю себе, как обрадуется Хард.

-Честно говоря, я, когда услышал о твоей просьбе, то сначала не понял, что в ней такого сложного. Но, на поверку оказалось, что гораздо проще найти Библию Гуттенберга, чем эти комиксы.

-А то.... Еще раз спасибо за подарок.

-Спасибо не булькает, и это – не подарок.

Я спокойно откладываю на стол стопку журналов, и, неожиданно для Шенты, хватаю его за полы пиджака:

-Признавайся, что ты с ним сделал! Куда ты подевал моего бескорыстного друга? Да я тебе за него голову откручу!

Влад громко смеется, и шутливо оправдывается:

-Я – это он, он – это я... просто ты не оставила мне выбора. Вот я и решил воспользоваться случаем, и потребовать от тебя кое-что взамен твоей благодарности.

Найт подходит ко мне, и «говорит»:

-Пойду распоряжаться насчет обеда, пригласи своего друга присоединиться к нам. Я буду ждать вас в столовой.

-Хорошо.

Поворачиваюсь обратно к Владу, вижу его неприкрытое удивление, но решаю за лучшее не акцентировать на этом свое внимание:

-На чем мы остановились? Ах да, что твой подарок – это и не подарок вовсе, а... Что это? Взятка?

-В яблочко.

-Мам, привет, мы на месте.

-Молодчинка, что позвонила.

-Может, все-таки, приедете?

-Нет, папа и слышать ничего не хочет.

-Что дети делают?

-Сводят всех с ума своей непоседливостью.

-Я позвоню тебе завтра, чтобы поздравить с Днем Рождения сына.

-Тогда до завтра.

-Пока.

Это моя первая отлучка из дома с тех пор, как мы с Найтом побывали в Запредельном городе. И во всем виновата «взятка» Шенты – «Альфа, мы организовываем грандиозную Днюху для Всеволода. Но лучшим для него подарком будет твое присутствие. Заодно выкуришь трубку мира с Адамом. Будь хорошей девочкой, и сделай всем приятный сюрприз»

Найт отнесся к моему сообщению о моей двух дневной поездке, как истинный стоик, за что получил мои клятвенные уверения в том, что я постараюсь приехать раньше запланированного.

Элена приняла мое приглашение посетить вместе со мной Священный город с показной невозмутимостью. Я про себя решила не смущать ее расспросами по поводу тех наблюдений, которыми со мной поделился Найт – когда захочет, тогда сама мне все расскажет.

Две ночи и два дня тянулись бесконечно долго. Как только я заикалась о том, что мне надо возвращаться домой, так сразу со всех сторон слышались уговоры остаться до конца праздника с перечислением ожидающих нас впереди развлечений.

Что ж, должна признать, что Круг моего брата отнесся к организации его Дня Рождения с каким-то неистовым порывом. Все было расписано, распределено и предопределено. У гостей не было ни единой свободной минутки на «поскучать». Мы веселились, пили, ели, играли, купались... и даже снимали кино для именинника.

Режиссером был Шента, оператором – Виктор. Во время съемок было столько казусов и смешных ситуаций, что фильм о непосредственно съемочном процессе получился бы намного комедийней, чем само любительское кино.

Еще был «эпохальный» показ мод. Каждый из нас выбрал себе определенную историческую эпоху, и не только создавал для предстоящего показа соответствующие ей костюмы, но и готовил короткое театрализованное представление «одного актера», которое должно было напомнить зрителям о примечательных событиях данного временного отрезка.

Самый большой успех был у Адама, который представлял времена французского «Короля солнца». Мы так громко ему аплодировали, что рисковали стереть линии на своих ладонях. Шента кратко прокомментировал выступление своего друга:

-Если бы моим дедом был Кардинал Мазарини, я бы тоже выбрал эту эпоху.

-Что? Мазарини был Родичем?

-Ты не знала?

-Нет. Мне казалось, что мы не должны «светиться» на века.

-Нас отправляют на такую «работу» только в исключительных случаях. Обычно – это удел Истинных людей, таких как Ева Браун.

-Ева была из Поддержки Рода?

– Да, и, кстати, после своего «отравления», жила-она-себе-поживала, добра наживала и детей нарожала.

-Ничего себе сказал я себе.

-Ты все узнаешь после своего Предназначения. Ты уже решила, кто будет Направителем твоих Знаний?

-Пока нет.

К нам подходит Адам, и мы с ним непринужденно беседуем, наблюдая за тем, как Виктор представляет свой костюм гладиатора, и соответствующую ему Древнеримскую эпоху.

Мысленно, в который раз, отмечаю про себя то, насколько безупречную линию поведения со мной выбрал Адам. У меня нет ни единого замечания ни к единому его слову или действию. Что его так переменило? Неужели «сидение на цепи»? Или, он решил таким образом вернуть доброе к себе отношение Всеволода?

Сева... наш именинник тоже ведет себя крайне необычно для меня. Он принимает наши поздравления с искренней радостью и благодарностью. Мой брат активно участвует во всех этапах посвященного ему праздника.

Насчет Элены мой муж оказался абсолютно прав. Она сама подошла ко мне, и мы с ней провели долгую эмоционально пресыщенную женскую беседу на тему: «Что такое любовь, и с чем ее едят». В результате, я закончила этот разговор на мажорной ноте: «Милая, никаких рецептов не существует. Любовь – великое чувство, наслаждайся ею всеми силами своей души, и откинь в сторону все свои страхи. Ты не можешь унизить себя или того, кого ты любишь этим чувством. И, вне зависимости от того, будет оно взаимным, или нет, не бойся его испытывать, но при этом умерь свой пыл в его проявлении».

Мы садимся, и с нетерпением ждем финальной части праздника. Шента заканчивает свои манипуляции с коннектом, и на огромном «экране» появляются титры нашего фильма «Род энтертейнмент представляет...». Весь час просмотра все присутствующие хохотали до слез, я же несколько раз не удерживалась, и сползала со стула на пол. Фильм заканчивается надписью «Конец, но не тот». Мы громко хлопаем сами себе, как актерам, затем чествуем громкими возгласами и свистом режиссера с оператором, и, конечно, того, для кого был снят этот «шедевр» кинематографии.

Адам приглашает всех за стол. Я оглядываюсь в поисках Севы с Эленой, и с удивлением отмечаю присутствие их отсутствия. Хм, неужели они решили устроить себе прощальное рандеву?

Звучит мой первый тост:

-Пока нет виновника этого торжества, предлагаю всем выпить за того, кто не только предоставил нам на двухдневное растерзание свой дом, но и виртуозно организовал этот великолепный праздник. За Адама!

Все вторят мне, поднимают бокалы, и почти синхронно осушают их. Не успела я сделать последний глоток, как у меня зазвонил телефон – мама. Мне неудобно разговаривать за столом, поэтому я отхожу к двери.

-Привет.

-Ариночка, где ты?

-У Севы, точнее, у Адама. Но я же вчера, когда поздравляла тебя, – предупредила о том, что проведу здесь еще один день.

-Доченька... ты мне звонила не вчера, а позапрошлой ночью.

Я по наитию оборачиваюсь к сидящим за столом, и говорю им, что отправляюсь на поиски именинника. Мои ноги несут меня в комнату Севы, пока я продолжаю выяснять у мамы это временное несоответствие:

-Как позапрошлой ночью? Ты что-то путаешь, я же приехала сюда только позавчера.

Врываюсь в комнату брата, вижу, как они с Эленой целуются, и из-за этого не замечают мое появление. Громко кричу:

-Ты знал? Скажи мне, что ты не знал!

Сева прерывает поцелуй, и поворачивает ко мне свое недоуменное лицо:

-Арина? Ты о чем?

Я продолжаю допытываться у мамы:

-Сколько дней я здесь?

-Четыре.

-Мам, ты бы не звонила просто так. Что-то случилось?

Сева уже стоит рядом со мной.

-Доченька, я обещала тебе, что не буду рассказывать о том, что вижу, и что буду воздерживаться от того, чтобы смотреть будущее Найта, но...

Я в ужасе ору в трубку:

-Что? Мама, что ты видишь?

-Ты главное успокойся, вероятностей может быть множество.... Но... я ничего не вижу. В том-то и дело, что я посмотрела, и ничего не увидела...

У меня подогнулись колени, и я рухнула на пол. Сева выхватывает из моих рук трубку, и до меня доносятся его отрывочные слова:

-Да... хорошо... я не знаю... я все выясню... она сейчас же отправится домой... я ей передам...

Элена гладит меня по плечам, и пытается успокоить:

-Арина, пожалуйста, все будет хорошо.

У меня онемели губы, и я через силу говорю:

-Найт, я опоздала на два дня.... Найт...

Сева подхватывает меня, ставит на ноги, просит Элену оставаться в комнате, и выводит меня в коридор:

-Тихо. Бежишь за мной молча. Ясно?

Мы забегаем в лифт, но окончательно я прихожу в себя уже на Площадке. Вижу, как открывается купол, и спрашиваю брата:

-А как же присутствие всего Круга?

-Потом объясню. Значит так, мне надо время на то, чтобы понять, что случилось...

Я запальчиво его прерываю:

-Ты что, так и не понял, что именно произошло? Адам изменил ход солнца на своем уровне, он всех нас обманул.

-Арина, не думай сейчас об этом. Залезай в свой Транспорт и лети домой. Иди ко мне, моя хорошая. Все...

Уже по дороге домой, я поняла главную причину беспокойства брата – действовал ли Адам в одиночку, или у него были соучастники. Что ж, это уже не мои проблемы. Пусть Сева сам разбирается, и наказывает виновных. Меня же сейчас волнует другое – почему мама не видит Найта? Быстро переодеваюсь в запасную «островную» одежду, и ожидаю мгновения, когда мой Транспорт соприкоснется с землей. Выскакиваю из него, и на ходу активирую Мыс. Иллюзор решаю не включать – потом придумаю разумное объяснение своего появления...

Во всем доме – гробовая тишина. Именно – гробовая, лучшего слова для ее описания не подберешь. С взрывающимся у меня в груди сердцем поднимаюсь на наш этаж – вокруг ни души. Уже в апартаментах слышу чей-то тихий гудящий голос. Подхожу к распахнутой настежь двери спальни... и цепенею от того, что предстает перед моим взором. На кровати лежит Найт. Смерть уже упокоила его черты, она уже перешла с ним через грань его жизни.

Агония – всегда уродлива. Человек, который сопротивляется ей, искажается до неузнаваемости. В последние же мгновения перед вечным покоем, лицо человека уже не отображается болью борьбы за жизнь, оно излучает смирение перед своим смертным часом. Это спокойное умиротворение УЖЕ овладело чертами моего мужа.

Я на ватных ногах приближаюсь к смертному одру, и, не отрываясь, смотрю на моего... любимого.

У меня на пути становится управляющий, и показывает мне на подвывающего Первого Настоятеля:

-Мистресс Карина, Вам надо подождать, пока Главный Духовник не закончит отпускать грехи Вашему мужу.

Обхожу его, и присаживаюсь на кровать.

-Найт...

В образовавшийся в моей голове вакуум врываются тихие настойчивые слова управляющего:

-Мы нашли Советника прошлой ночью на дороге в поместье. Он был без сознания. Уже дома, у него начался жар. ... Он почти сутки сгорал на наших глазах, и мы ничем не смогли ему помочь.

Я протягиваю руку, и кладу свою ладонь на щеку моего любимого.

-Найт...

Опускаю голову на грудь моего любимого.

-Уйдите. Всем немедленно выйти. Слышите? Оставьте нас!!!

Раздаются звуки шагов и закрывающейся двери.

Они прошлой ночью нашли его на дороге, где он ждал меня с позавчерашнего вечера. ... Найт провел там больше двадцати четырех часов.

В моем сознании всплывают его слова «я всегда немножко умираю, когда ты уезжаешь»...

-Нет, Найт, нет... ты не мог так поступить... ты говорил мне, что тебе есть ради кого жить, и ради кого себя беречь... ты не мог...

Осознание тщетности и бессмысленности этих моих «ты не мог» спазмом сжимает мое горло, и я взрываюсь рыданиями.

Я не смогу жить без него, без моего любимого солнышка... нет, я смогу, но, что это будет за жизнь... сколько еще горя сможет выдержать мое естество... сколько еще боли сможет перенести мой внутренний мир... сколько еще потерь дано мне пережить за время моего существования...

Почему моя любовь и мое счастье имеют такую непомерную цену? Один день радости получила? Расписалась? Теперь записывай себе в кредит столько-то дней отчаянья и непосильного горя!

Ушел... скончался... умер... какие пустые слова... они не способны передать тот страшный смысловой заряд, который несет в себе всю ту боль, которую переживает тот, у которого ушел... скончался... умер...любимый человек...

Оказываюсь в плену раскаяния от того, что я стала причиной смерти моего любимого, и сквозь свои истерические вопли слышу свои слова:

-Прости, прости, прости... за то, что уехала... прости меня за то, что опоздала... прости меня...

Покрываю поцелуями грудь моего любимого, и ощущаю у себя во рту соленый привкус своих, увлажнивших его кожу, слез.

Виновата... везде и во всем виновата лишь я...

Я же знала, какие муки испытывает Найт во время моего отсутствия...

как же я могла уехать? ...

как же я могла оставить его наедине с его терзаниями? ...

н-е-е-т... н-е-е-т...н-е-е-т...

Мне не хватит всего моего существования на то, чтобы искупить свою вину и за то, что я опоздала, и за то, что я не успела сказать моему мужу о главном:

-Найт, я тебя люблю... любимый, прости меня за то, что говорю тебе это только сейчас. Я... тебя... люблю... Я.... так сильно... тебя люблю...

Когда на мою голову легла чья-то рука, во мне ничего не шевельнулось, потому что мой мозг воспринял ее, как принадлежащую кому-то из моих. И только через мгновение, меня пронзила опровергающая эту догадку мысль – они бы прошли сюда с активированными Иллюзорами, и моя цепочка просигнализировала бы мне об этом. Вскидываю голову, и вижу... мой любимый взгляд.

-Найт...любимый, ты не ушел,... не уходи,... слышишь? ... Я тебя люблю.... Не оставляй меня...

Он притягивает меня за плечи к себе, и я читаю на его губах:

«Ты приехала? Девочка моя любимая, ты все-таки вернулась?»

Я не могу сдержать разрывающие меня всхлипы:

-Да-а-а... прос-с-ти... прос-с-ти... я б-больше ник-куда от т-тебя н-не уеду... об-бещаю...

Падаю ему на грудь, и продолжаю поливать ее слезами отчаянья потери, которое все еще удерживает меня в своих тисках. Мне не удается прочувствовать радость и облегчение из-за овладевших мной отголосков пережитой боли.

Кожа под моей цепочкой начала покалывать еще до того, как открылась дверь спальни. Покалывание прекратилось сразу же после звука запирающихся дверей.

-Ариночка, доченька, что случилось?

Я поднимаю голову, и в двух словах передаю маме события последнего часа. Она внимательно меня выслушивает, и при этом аккуратно «светит» своими ладонями голову Найта.

Папа тихо ругнулся сквозь зубы, и после этого, уже громко, сказал:

-Я этого так не оставлю.

Мама как-то странно смотрит на меня. От этого ее вида мои внутренности сводит судорога. Отец тут же начинает трясти меня за плечи:

-Арина, успокойся, все позади. Мира, что?

Мамочка пожимает плечами:

-Пока не знаю. Могу сказать лишь то, что жизни Найта ничего не угрожает. Он пережил нервную горячку, которая усугубилась его эмоциональным и физическим истощением. Все, что ему сейчас требуется – это еда, сон и... Арина. Доченька, ты для него – лучшее лекарство. Мы здесь совершенно бессильны. И это... удивляет...

Совсем некстати в моей голове появляются глупые вопросы о том, с какой периодичностью Найту надо принимать это лекарство, и каким должно быть это применение – наружным или внутренним. Мысленно отмахиваюсь от этих неуместных вопросов, и благодарю родителей:

-Спасибо, что приехали. Спасибо за все.

Мама с папой обнимают меня на прощание, и активируют свою невидимость прежде, чем покинуть нашу спальню...

У меня на тумбочке вибрирует зеркало, я пытаюсь до него дотянуться, но меня не пускают руки Найта.

-Эй, я никуда не ухожу.

Слышу за спиной судорожный вздох мужа, и чувствую, как слабеет его хватка.

-Мамочка, привет.

-Привет, жди нас через полчаса.

-Э-э, вообще-то мы еще не вставали.

-Это – срочно. Пока.

Я не успеваю сказать свое «пока», потому что мама не дожидается его, и прерывает наш разговор. Хм.... Тут же перезваниваю:

-Мам, дети?

-С ними все в порядке, остальное при встрече.

Найт видит мое замешательство, и спрашивает меня взглядом о том, чем оно вызвано.

-Скоро все узнаем. Ты понял наш разговор? Нет? Мои будут здесь через полчаса. Ты как? Может, не будешь вставать?

Размечталась. Мой муж никогда и ни перед кем не показывает свою слабость, так что глупо ожидать от него то, что он будет нежиться в постели в то время, как в соседней комнате его жена встречается со своими родителями.

-Ладно, только, чур, я первая в ванную.

«Я с тобой»

Мои ноги уже соприкасаются с полом:

-Любимый, твоя жена...

Ай... ой...

Найт одним движением возвращает меня в горизонтальное положение, и нависает надо мной:

«Повтори»

Что повторить? Он же прервал меня на полуслове...

-Твоя...

Машет головой

«До этого. Что ты сказала перед этим?»

Как что?

-Любимый. Найт, я что-то... м-м-м...

Честно говоря, у меня обычно не бывает никаких возражений против его манеры прерывать мои слова поцелуем, но сейчас у нас на эти проявления нежности нет времени.

-М-м-м... все... потерпи... мы с тобой быстренько выясним, чего от нас хотят мои родители, потом вежливо спровадим их, и сразу же продолжим ровно с этого места.

Найт придерживается другого мнения, и мне приходится буквально отрывать его голову от себя. Он шутливо хмурится, но не выдерживает и расплывается в улыбке:

«Мне не послышалось»

-Что именно?

«Ночью ты говорила, что любишь меня»

-Я тебя люблю... м-м-м... Найт, пожалуйста, я не хочу, чтобы родители застали нас в постели.

«Еще один вопрос»

-Да.

«Твой отец. Это же был он?»

-Да.

«Почему он так похож на бога?»

Потому что мой папа, выражаясь Никитиными словами, этой ночью не маскарадился. Он или не успел, или не посчитал нужным, натянуть на себя свою дежурную силиконовую «личину».

-Это – другой вопрос.

Муж проявляет благоразумие, и подавляет в себе желание продолжать расспросы, и не только их.

«Ты помнишь? Ровно с этого места».

-Да-да...

У меня вырывается:

-Небесная рать!

Ники натянуто улыбается, когда раскрывает мне свои объятия:

-Сестрен, нехорошо так выражаться.

Я обнимаю его, и тихо прошу прощения:

-Извини, не ожидала увидеть вас всех в сборе.

-Сам в шоке. Они звонят – срочно, все бросай, лети к Арине, встретимся там. Давненько такого караула не было.

-С кем дети?

-С няней, не переживай, там все хорошо.

Мама с отцом напряжены, как струны. Мой взгляд возвращается к Нике:

-Что случилось?

Вместо него мне отвечает Саша:

-Арина, я сейчас восстановлю голос твоему мужу.

-Что?

-И еще я возьму у него анализ.

-Что?

Найт подходит, и ставит меня себе за спину, мол «не смейте запугивать мою жену». Я прикасаюсь к его плечу:

-Никто не пытается меня обидеть. Дай мне минутку во всем разобраться.

Он делает шаг в сторону от меня, и открывает мне обзор.

-Мама?

Она несмело приближается ко мне:

-Доченька, позволь нам с папой взять под контроль твои эмоции.

-Нет.

-Мы всего лишь подстрахуем тебя.

-Нет.

-Мы боимся, что ты... сорвешься.

-Говори.

-Давай для начала Саша сделает...

-Мамочка, пожалуйста, если ты не хочешь, чтобы я сорвалась прямо сейчас, объяснись. Что случилось?

Она тяжело вздыхает, и говорит:

-Сегодня ночью, когда я пыталась помочь Найту, моя Сила увидела... она увидела вмешательство соРодича.

-Как это?

-Кто-то стирал ему память и приобретенные знания. Этот кто-то также подменил его воспоминания. И еще – кто-то перекраивал Найту кости его черепа.

Меня начинает колотить изнутри мелкой дрожью.

-Как такое возможно?

-Мы не знаем. Подобные манипуляции с людьми не проводятся без разрешения Главы Рода. Это – невероятный прецедент, когда мы не знаем ни того, кто это сделал, ни причину, зачем это было сделано.

-Причем здесь анализ?

Мама взглядом просит помощи у папы. Он явно подбирает свои слова:

-Помнишь, Сева как-то раз сказал «странный», а ты его прервала. Так вот, он увидел то же, что и я. Ты готова меня выслушать?

-Да.

-Эмоциональная сетка Найта в твоем присутствии абсолютно идентична той, что была у Рэда...

-Папа, не тяни резину.

-Мы не стали развивать эти наблюдения и потому, что обещали тебе свое невмешательство, и потому, что признавать самим себе этот факт было равносильно утверждению о существовании людей с одинаковыми отпечатками пальцев.

Никита чувствует себя не в своей тарелке:

-Сергей, ты же не хочешь сказать, что Найт – реинкарнация Рэда?

Реинкарнация? Да любая бабушкина сказка была бы правдоподобней, чем этот бред сивой кобылы!

-Нет, конечно. Я думаю... я почти уверен в том, что Найт – это Рэд.

Мне почему-то совсем не смешно. Услышь я эту нелепость не от родного отца, а от кого-то другого, то одним осмеянием того, кто это сказал, я бы не ограничилась.

Для Ники же не существует подобного психологического барьера, поэтому он выдает свой уничижительный комментарий:

-Кто-то давеча посылал меня к врачу. Так вот, мы пойдем в психушку вместе – там и тебя вылечат, и меня вылечат.

Мама делает моему брату сдержанное по форме замечание:

-Хорошо смеется тот, кто смеется последний.

Мой папа аккуратно продолжает свою мысль:

-Если я – неправ, то с сегодняшнего дня мы все будем заняты поисками Рэда.

Я буквально взрываюсь:

-Ты не знаешь, где его искать? Тебе показать то место, где он похоронен?

Саша жестом показывает мне успокоиться:

-Арина... это – тяжело понять,... но мы только что оттуда... и мы выяснили, что там похоронен не Рэд.

Мамочка берет мои трясущиеся руки, и тихо объясняет:

-Ночью мы сразу отправились в Мирный для того, чтобы взять у Харда образец его ДНК. Оттуда – в Запредельный. Доченька... Арина... ты меня слышишь?

-Как же так? Мамочка, как такое может быть? За что?

-Ш-ш-ш, иди ко мне, моя маленькая, успокойся.

Чувствую на своих плечах руки Найта, оборачиваюсь к нему из маминых объятий, и смотрю в его обеспокоенные глаза...

Всю мою сущность пронзает ОЗАРЕНИЕ...

Удивительный оттенок серого цвета... такой же... как у Рэда...

поднимаю руку и запускаю пальцы в его седые волосы, закрываю веки...

становлюсь на цыпочки и прижимаюсь носом к его шее, делаю глубокий вдох...

Почему только сейчас я вижу то, что было прямо передо мной все это время?

Почему все это время я игнорировала все свои «как у Рэда»?

Цвет глаз... рост... текстура волос... запах... КАК У РЭДА!!!

Потому что я НИКОГДА НИКОГО не сравнивала с Рэдом!!!

Рэд – единственный, и поэтому ни о каком сравнении не может быть и речи...

Арина, твоему мозгу простительно подчиниться твоим чувствам к Рэду. Его можно понять в том, что он искажал сигналы, которые ежесекундно получал от твоих органов чувств. Но... как тебе удалось напрочь зашториться от информации о полной идентичности физиологических особенностей Найта и Рэда?

Особенностей? А мне что, есть с кем сравнивать? Откуда я знаю, чем ТАМ должны отличаться мужчины? Вот если бы ТАМ у моих мужей было по-разному, может быть тогда, я и обратила бы на это свое внимание... Но, в том-то и дело, что этой разницы нет и в помине...

Протягиваю руку Саше, и он сразу передает мне анализатор. Беру палец мужа, и предупреждаю:

-Больно не будет, обещаю.

Он только кивает, и спокойно ждет, пока я нажимаю на кнопку, и убираю от него этот прибор.

-Сейчас ты увидишь то, как у Саши светятся ладони.

Все то же невозмутимое спокойствие в ответ:

«Я видел это ночью у твоей мамы».

Точно, я и забыла... Голова совсем не варит...

Саша подходит ближе, начинает «светить» своими руками у горла моего мужа, и дает свой краткий комментарий: