Текст книги "Медные колокола (СИ)"

Автор книги: Ирина Анненкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– Не надо мне твоих поганых денег, и не получишь ты здесь ничего, – старикан с удивительной для его почтенного возраста ловкостью сложил два кукиша и потыкал ими в нашу сторону. – Лучше убирайся сама по добру, по здорову. Не то вот придет Старый Медник, так он тебе задаст! Головы не сносишь! Пса попортила – так будешь отвечать!

– Старый Медник? – я навострила уши. – Он что, здесь живет? Да ведь его-то мы и разыскиваем! А когда он придет?

Если бы я думала своими словами расположить к себе вредного старикашку, то меня бы поджидало глубокое разочарование. Дедок испуганно заморгал, что сболтнул лишнее, позеленел от злости и зашипел:

– Я, я здесь живу! Никакого Медника тут нет, от роду не было и никогда не будет! Понятно? Поди отсюда прочь, упырица!

Ну-ну! Я ему, конечно, сразу взяла, да и поверила. Запомним, и завтра на свежую голову всё разузнаем.

Между тем, убедившись в том, что свирепый пес крепко спит, перебирая лапами и повизгивая во сне, как щенок, Степка сполз с меня на лавку, затем спрыгнул на пол и юркнул мимо старика в дом. Через короткое время он появился, таща в зубах большущий продолговатый пирог. Сунув его мне в руки, кот метнулся обратно. Ну, что ж, хорошей тебе охоты! Вот! Я же говорила! Еще добыча!

Дед сообразил, что творится что-то неладное, только тогда, когда мы с Ваняткой в каждой руке держали по здоровенному теплому пирогу. С мясом!!! М-м-м-м! Вкуснятина…. А Степан, между тем, вновь отправился в рейд по тылам и обозам противника.

– Ах ты, гад длиннохвостый! – возопил нагло обворованный хозяин дома.– Вот я тебя, ворюга! – и замахнулся на кота суковатой палкой.

Степка от неожиданности выронил очередную порцию добычи, присел на задние лапы и дурным голосом заорал:

– Горыныч, на помощь! Убивают!

Через мгновение снаружи раздался мощный толчок, от которого тяжелая дверь заходила ходуном. Затем послышались гулкие удары, будто кто-то лупил по толстым доскам обухом топора. Да уж, умеет наш грач произвести серьёзное впечатление на потенциального противника!

– И-э-э-эх! – взвыл перетрусивший дед. – Да ты и дракона с собой привела, гнусная колдунья! Чтоб ты сгинула! – и с этими словами он, благополучно позабыв про сладко посапывающего пса, сиганул в дом и захлопнул за собой дверь. Послышался лязг запираемых замков и опускаемых засовов, по полу проехало что-то тяжелое: похоже, хозяин решил для надежности подпереть вход сундуком. Затем всё стихло.

Я философски пожала плечами. Вот каким словом, скажите на милость, можно назвать человека, который решает спрятаться от огнедышащего дракона в деревянном доме? К тому же, негостеприимный старик уже имел удовольствие убедиться, что замки и засовы мне не помеха. Но я не собиралась и дальше нарушать его уединение: в сенях было достаточно тепло, во всяком случае, гораздо теплее, чем в дождливую ночь под открытым небом. Добытых Степкой пирогов нам вполне хватило, а в небольшом бочонке нашелся квас. Я впустила взъерошенного, готового к драке грача – тезку одного из героев былин и сказаний Синедолии, успокоила его, потеплее укутала в одеяло Ваньку, заснувшего с недоеденным пирогом в руке, скинула сапоги и блаженно растянулась на лавке. Опечатав на всякий случай заклинаниями обе двери – ту, что вела на улицу, и ту, за которой спрятался дедок, – я закрыла глаза и тут же провалилась в каменный сон, полный недобрых, изматывающих видений.

Глава восьмая.

«Мойте руки перед едой! Есть немытые руки вредно!» (Людоед)

«Ржаной хлеб может вылечить почти от любой болезни.

Нижняя корочка у буханки темная, обожженная, этой стороной хлеб на железном листе в печи лежал, да всю свою силу ему отдал. Поэтому нижняя корочка пустая, готовая что хочешь в себя принять. Если приложить ее к больному месту, то корочка заберет в себя всю боль. Приложишь к вискам – перестанет болеть голова; обложишь корочками больные суставы либо поясницу, да прикроешь влажным льняным полотенчиком, чтобы подольше не высыхали – и боль пройдет, а всю гадость, всю грязь хлебушек вытянет.

Если нижняя корочка свои силы железу отдает, то верхняя, напротив, всю силу печного огня вбирает, а потом ею с нами делится. На верхней корочке надо готовить целебные кваски. Сделаешь отвар из сушеной свеклы, добавишь сахар, верхнюю корочку, настоишь, дашь пить кормящей мамочке, у которой молока маловато – и молока станет сколько хочешь. А приготовишь квас из сухариков с можжевеловой ягодой и листом лимонника – и давай тому больному, кого мучают камни в почках, да не забудь на третий день лечения начать ставить ему на всю ночь компрессы на поясницу из свежей верхней корочки. На десятый день все камни растворятся и выйдут».

– А ну-ка, просыпайся! Просыпайся, кому говорю! Хватит валяться! Быстро отвечай, кто ты и что ты делаешь в моем доме?!

Жесткие неласковые руки выдернули меня из сонного небытия, крепко встряхнули и поставили на ноги. Ой-ой-ой! Да кто же это тут у нас такой решительный?

Яркое солнце било прямо мне в лицо, не давая открыть глаза и осмотреться. Спросонья я никак не могла сообразить, где я нахожусь и как здесь очутилась. Единственное, что не вызывало сомнений, так это то, что я не дома. После ночи, проведенной на жесткой лавке, затекла левая рука и нещадно разболелась спина. Ко всему прочему, меня сильно знобило, разламывалась голова, и очень хотелось пить. Пересохшее горло саднило так, будто я хлебнула настойки жгучки. Ну, всё, матушка, допрыгалась! Похоже, ночевки на свежем воздухе и купание под ледяным дождем тебе на пользу всё-таки не пошли.

– И что, так и будем молчать? – раздраженно поинтересовался обладатель жестких рук. Прислушиваясь к своим ощущениям, я начисто про него позабыла. – Ну, ты собираешься говорить, или нет?

– А вы кто? – жалобно просипела я, жмурясь на солнце и стараясь звучать уверенно (ха-ха!).

– Не отвечай ей, хозяин, ведьме клятой, – посоветовал из-за двери старческий голос. – Ишь, что удумала, подлюка: и Угрюма нам попортила, и меня в доме заперла. Отомкни-ка меня поскорее, господин, уж я ей, упырице, задам! Ты только смотри, осторожнее с нею: она ведь с собою дракона притащила, как бы не напал!

Мне, наконец, удалось разлепить воспаленные глаза. То, что я увидела, вызвало у меня только одно малодушное желание: покрепче зажмуриться, закатиться под лавку и прикинуться мертвой.

Прямо передо мной стоял высокий хмурый мужчина и с брезгливым отвращением разглядывал меня, спящего на лавке Ванятку, Степана, осторожно выглядывающего из-за кадушки с капустой, наши разбросанные по полу заляпанные грязью сапоги, дорожные сумки, мой промокший, да так и не высохший плащ, перепачканное землей толстое вязаное одеяло. Угрюм по-прежнему смотрел свои нехитрые собачьи сны.

Незнакомец был одет в меховой кожух, кожаные штаны и высокие сапоги со шнуровкой – всё сильно поношенное, очень грязное и местами рваное. Из-за его плеча выглядывала рукоятка меча и тул со стрелами. Длинные разбросанные по плечам волосы – не то, чтобы темные, но и не светлые, а словно то ли прихваченные сединой, то ли покрытые засохшей грязью. Лицо сильно обветренное, суровое, измученное, под запавшими глазами темные полукружья, у рта залегла глубокая складка. Мне он показался старым и усталым. Тем не менее, я ясно чувствовала исходящую от мужчины силу и непоколебимую уверенность в этой самой силе. И то не была лишь звериная мощь могучего тела. Я совершенно точно знала, что передо мною стоит маг, способный одним щелчком пальцев стереть в порошок не только мои наивные заклинания, но и всех нас, вместе взятых.

– Как ты сюда попала?

– Через дверь, – пожала плечами я.

– Остришь? – подозрительно посмотрел на меня он.

– Куда там… – я слабо махнула рукой.

– Быстро отвечай.

– Что отвечать? – моя голова теперь не только раскалывалась от боли, но и кружилась. Я с трудом стояла на ногах.

– Не паясничай, не в балагане! – мужчина начал злиться. – Говори немедленно, кто ты и зачем пришла.

– Я знахарка, – вновь завела я унылую песню. – Мы заблудились в здешнем лесу и вышли к этому дому. Мой брат плохо себя чувствует, поэтому мы так настойчиво попросились на ночлег.

– Врёшь!

– Правда.

– Сюда нельзя просто так выйти. За полторы сотни саженей от дома срабатывает охранное заклинание. Любой чужак не сможет пересечь сторожевую линию, его просто выкинет прочь.

– Вот, вот, хозяин, мне она вчера тоже так врала, что будто бы вошла через ворота! – злорадно сообщил голос из-за двери. – Не слушай ее, лучше выброси всех их вон! Она ещё и про Старого Медника вынюхивала – наверное, шпионка, из этих, из черных!

И тут я рассвирепела.

– Да что же за люди здесь живут?! Да, вы сильнее, вы можете вышвырнуть вон и меня, и больного голодного ребенка, и усталых лошадей. Конечно, вы имеете полное право отказать нам в крыше над головой и куске хлеба, бросить нас на растерзание кишащей вокруг нежити и стае волков. И что, после этого вы по-прежнему будете считать себя людьми?! Или, может, я ошиблась, и вы – не люди? Так ведь и порядочные нелюди себя подобным образом не ведут! Если только низшая нежить или умертвия какие-нибудь…

Мужчина слегка смутился. По крайней мере, мне показалось, что его самоуверенность дала малю-ю-юсенькую трещинку.

– Так всё-таки, как вы сюда попали? – спросил он уже сдержаннее.

– Чтоб вы знали, я вовсе не вру, говоря, что мы просто вышли к этому дому. Точнее, нас вывез мой конь. И никакой охранный контур нам нигде не встретился! Я вообще не знала, что тут есть жильё, пока не увидела частокол. Мой Хитрец почему-то стукнул по забору копытами, и он исчез, а потом опять появился. Кстати, а что это ваш дедушка простенького заговора вчера так испугался? Живя в компании мага под охраной заклинаний, он должен был бы к вашим колдовским штучкам давно привыкнуть!

Последнюю фразу я постаралась произнести с максимальной язвительностью в голосе, хотя мой распухший язык и с трудом ворочался в пересохшем рту. Но хозяин дома не обратил на сарказм ни малейшего внимания. Вместо этого он дико на меня вытаращился, а затем выскочил прочь из сеней.

Я опустилась на лавку. Разговор отнял у меня последние силы. Голова болела так, что перед глазами веселенькой стайкой уже мелькали деловитые черные мушки; заложило нос и грудь, было трудно дышать; мне стремительно становилось всё хуже и хуже. Да уж, простудилась я как нельзя кстати! А чтобы быстро справиться с грудной лихорадкой, требовалось прежде всего время, покой, ну и соответствующее зелье, а у меня не было ни того, ни другого, ни третьего.

Словом, самое время сесть на коня и отправиться спасать родину!

Рядом на лавке зашевелился во сне Ванятка. Вот дрыхнет! Даже наши вопли его не разбудили! Горыныч, нахохлившись, сидел на перекладине под потолком и в свару пока не встревал. Но я знала: старый птиц – не робкого десятка, и он свое слово ещё скажет. Когда сочтет нужным. Стёпка трусливой мышкой перебежал сени, вспрыгнул ко мне на руки и молча прижался к моей груди. Что, киса, дар речи с перепугу отшибло? Стресс дал – стресс взял, так, что ли? Вот, вот, прижимайся крепче, лечи меня, как вы, коты, умеете. Между прочим, ведь кошки на самом деле – прекрасные лекари, легко могут определить, какое место у хозяина (и только хозяина!) болит, а затем воздействовать на него силой своей ауры.

Входная дверь с грохотом распахнулась, и в сени снова влетел сильно гостеприимный хозяин дома. У него был такой вид, будто он только что повстречался с тем самым драконом, что привиделся вчерашнему старичку, сразился с ним, вышел из схватки победителем и унаследовал от поверженного ящера способность плеваться огнем. По крайней мере, дым у него из ушей и ноздрей уже валил, и ничего хорошего лично мне это не обещало. Мужчина двумя широкими шагами преодолел расстояние между дверью и лавкой, навис надо мною и свирепо рявкнул:

– Ты что, ездила на моём Пилигриме?!

– Пи…что? На чём я ездила? – прохрипела я, испуганно вжимаясь в лавку. Храбрый кот юркнул мне за спину и там затаился. Эх, куда бы ещё и мне спрятаться?

Мужчина посмотрел на меня с отвращением.

– На Пилигриме, деревенщина! Пилигрим – это мой конь. Ты что, садилась на него верхом?!!!

В его словах прозвучала такая смесь негодования с высокомерным недоверием, что, не будь мне настолько плохо, я бы расхохоталась. А так я смогла только фыркнуть:

– Нет, я его на руках носила! К тому же, с чего это вы взяли, что я ездила на каком-то вашем коне? Когда вчера вечером я ставила своих лошадей в конюшню, она была пуста. Так что, на вашего коня я садиться никак не могла! – продолжить мою возмущенную тираду помешал приступ сухого лающего кашля.

Самоуверенный хозяин дома немного от меня отодвинулся (как мне показалось – брезгливо), подождал, пока я откашляюсь, и в сердцах бросил:

– Идиотка! В конюшне действительно две лошади, одна из них – старая кобыла-недомерок. Кроме нее там находится мой жеребец по кличке Пилигрим, которого я ищу уже вторую седмицу. Если ты приехала на нем, то немудрено, что охранное заклинание и зачарованный частокол вас пропустили – на моего коня эта магия не распространяется. Но никому, кроме меня, Пилигрим не позволяет сесть на себя верхом. Понятно? Говори, маленькая ведьма, что ты сделала с моим жеребцом? Я знаю, ты его заколдовала! Как ты это сумела? Отвечай, не то пожалеешь!

Да уж, теперь и впрямь многое становится понятным. Хитрец (урожденный, как выяснилось, Пилигрим) действительно знал, куда идти. Более того, в этом лесу ему были знакомы все тропки и лазейки, и он прекрасно умел открывать проход в заговоренном частоколе. Ведь он шел к себе домой! Правда, благородное животное не могло предположить, что его спутники почему-то придутся хозяевам дома до такой степени не ко двору.

Я открыла рот, желая поведать высокомерному дядьке, что с его конем я ничего особенного не делала, лишь только спасла от верной смерти, согрела его, накормила, напоила и вылечила. Может, именно поэтому благодарный жеребец поступился своими принципами и позволил мне сесть себе на спину. Кроме того, я собиралась поинтересоваться, как же так случилось, что животное очутилось в овраге, беспомощное, брошенное жестоким хозяином. На моем языке крутилось немало «добрых» слов – ядовитых колючек, которые я хотела с огромным наслаждением воткнуть в толстую шкуру самонадеянного хама, к несчастью оказавшегося хозяином моего милого Хитреца, а там будь что будет! Однако слова застряли в моем воспаленном пересохшем горле, в глазах потемнело, а изо рта вылетел лишь слабый хрип, впрочем, надеюсь, что вполне издевательский. Может быть, мужчина счел его началом какого-нибудь особо коварного заклинания, но он сделал короткий шаг назад, вскинул левую руку и сложил пальцы особой щепотью, явно собираясь втянуть в себя силу моего удара, а затем атаковать меня моим же оружием. Высший класс! Такое – свести в одну точку свои и чужие силы,– если верить прочитанным мною книгам, умеют очень не многие маги.

Я слабо зашевелилась, тщетно пытаясь поднять налитую свинцом руку, чтобы суметь хоть немного отвести в сторону заклинание, которым, я не сомневалась, шарахнет по мне рассвирепевший чародей, когда ему надоест дожидаться от меня нападения либо внятного ответа. Горыныч громко каркнул и захлопал крыльями, и в это мгновение справа от меня что-то зашевелилось, и сквозь застилающую мои глаза пелену я увидела, что между магом и мною выросла хрупкая мальчишеская фигурка. Взъерошенный Ванятка смело шагнул к взрослому разозленному мужчине, упрямо наклонив голову и слегка разведя руки в стороны. На кончиках его пальцев, переливаясь, дрожали ослепительные голубоватые искры.

– Не тронь Славочку! – его голос чуть дрогнул. – Если ты попробуешь её обидеть, то будешь иметь дело со мной!

С его правой руки сорвалась огненная капля и яркой молнией клюнула пол прямо перед ногами остолбеневшего чародея. В ответ доска немедленно выплюнула внушительный клуб вонючего черного дыма. «Значит, всё-таки маг был! Хоть и маленький…» – удовлетворенно подумала я, а затем мое сознание с лязгом захлопнулось, милосердно избавив свою хозяйку от дальнейших мучений.

Солнечный зайчик настойчиво щекотал мне лицо. Он весело прыгал с веснушки на веснушку, гладил меня по носу, дергал за волосы, бесцеремонно пробирался сквозь ресницы. Я зажмурилась и отвернулась. Неугомонный заяц заскакал по моему уху и затоптался на щеке, заставив их жарко вспыхнуть.

Я звонко чихнула, повернулась на спину и открыла глаза.

Развеселому поведению луча сразу нашлось простое объяснение: я лежала напротив окна, в оконницы которого вместо привычной слюды были вставлены невиданные прозрачные пластины в частом переплете, и через неплотно задернутые вышитые льняные занавески солнышко добиралось до моего лица и принималось там хозяйничать. Легкий сквознячок колыхал пестрые полотнища, и зайчик находил то одну лазейку, то другую. Вот ведь пройдоха!

Вставать совершенно не хотелось. Казалось, лень наполнила каждую клеточку моего тела, вытеснив все остальные желания. Лежать было удобно, нигде ничего не болело, теплое одеяло приятно согревало, мягкая подушка нежно обнимала мои плечи и затылок. На дощатом потолке сходились и расходились линии замысловатых древесных узоров и колец. Надо же, какие красивые!

Откуда-то приятно пахло травами и свежей сдобой. Нет, есть мне вовсе не хотелось, просто было очень приятно лежать и вдыхать вкусные запахи. В воображении сразу возникали разные картины, одна аппетитнее другой: стол, на столе расшитая скатерть, а на скатерти большое блюдо с пирожками горой. Рядом глянцево поблескивает боком глиняный кувшин молока. Или вот ещё: высокая стопка блинов, кружок желтого коровьего масла на тарелочке, кринка сметаны, а около неё – расписная деревянная ложка!

Отворилась невысокая дверь. В комнату вошел высокий темноволосый парень. Ой, какой симпатичный! И улыбка у него, должно быть, хорошая! И глаза красивые – серые, прозрачные, с серебристыми искорками, и ресницы длинные… Интересно, а это кто?!

Первый же вопрос, ненароком забредший в мою до звона пустую голову, судя по всему, испугался одиночества и немедленно призвал себе на помощь подкрепление. Мне тут же захотелось узнать: где я, как сюда попала и что здесь делаю. Но больше всего меня занимал нехитрый вопрос: а, собственно, КТО я????!!!!!

– Доброе утро! – дружелюбно сказал парень. В ответ я беспокойно завозилась, вглядываясь в его лицо и пытаясь сообразить, кто бы это, всё-таки, мог быть. Судя по всему, мы знакомы (а иначе что он здесь делает?!). Но я не могу сказать, как, к примеру, его зовут, поскольку у меня даже нет ни малейшего представления, как зовут МЕНЯ!!

– Ну что, пришла в себя? – парень остановился у стоящего посреди комнаты стола и начал там переставлять с места на место какие-то склянки. Позвольте-ка, а я что, куда-то из себя уходила?!! – Ну, и как нынче твоё самочувствие? – он повернул голову и внимательно на меня посмотрел.

И что я должна ответить? Чувствую себя хорошо, только ничегошеньки не помню, даже собственное имя? Надо попробовать, может, ему понравится?

Я попыталась заговорить, но успехов в этом нелегком деле не достигла. Немного пооткрывала и позакрывала рот, пошевелила губами, как карась на пригорке, однако звуков никаких из себя так и не выжала. Хотя сам процесс меня заинтересовал.

– Эй, а ты меня хоть понимаешь? – парень выглядел несколько обескуражено. Я вздохнула и молча кивнула. – А сказать не можешь? – я вновь мотнула головой. – Ага! Тогда выпей-ка вот это!

Перед моим носом очутилась глиняная кружка, до половины заполненная неизвестной мне мутной жидкостью с резким, но довольно приятным запахом. Я послушно приподнялась на локте, сделала глоток, потом ещё один, потом ещё.

Вкусно. И язык так приятно покалывает…

– Ну, что, теперь говорить можешь? – деловито поинтересовался парень.

– Могу, – хрипло ответила я.

– И как ты себя чувствуешь?

– Никак.

– То есть, совсем никак? – уточнил он, присаживаясь на тяжелый табурет рядом с моим ложем.

– В общем, совсем. Я себя просто не чувствую. Даже не знаю, как меня зовут. А ты, часом, не знаешь?

– О как! – мой собеседник задумчиво почесал щеку, оставив мой вопрос без ответа. – Ну, тогда давай-ка попробуем ещё вот это, – он плеснул в чистую кружку совсем чуть-чуть из склянки черного стекла, долил водой и вручил мне взамен опустевшей.

Это снадобье было не в пример противнее предыдущего, и я не удержалась, скривилась.

– Пей, пей, вот так, до конца! – подбодрил меня парень, придерживая пальцем донышко кружки, и осведомился: – Ну, а теперь? Получше?

Я прислушалась к своим ощущениям. Радости мне это не прибавило, о чем я незамедлительно ему и сообщила.

Мой собеседник призадумался. Потом он протянул длинную руку, сдернул со стола толстую растрепанную книгу самой что ни на есть зловещей наружности и принялся сосредоточенно её листать. На некоторых страницах он подолгу задерживался, а две или три даже заложил пальцами.

– Так, побочные явления…ага! – бормотал парень себе под нос с азартом естествоиспытателя. – Пожалуй, вот это снадобье подойдет, да только надо, я думаю, добавить сюда толченый зуб дракона и всё это дело потом хорошенько упарить...

– Ты чего это там собрался делать? – обеспокоенно спросила я, сообразив, что результат этих творческих мук придется пробовать мне.

– Да вот, есть тут одно зелье – «Радужный мост». Если его усилить толченым зубом дракона, то оно тебе живо поможет прийти в себя! Я, правда, во всех этих травках-муравках не знаток; но вот тут написано: применять при полной или частичной потере памяти. Ну, а драконий зуб – это вообще верняк, мертвого на ноги поставит! У меня есть щепотка, да и «Радужный мост» где-то валялся. Ну так что, смешаем?

Я с подозрением уставилась на знахаря-общественника.

– Ты что, первый раз эту книжку в руки взял?

– А что такое? – искренне удивился парень.

– А то, что, во-первых, зуб дракона не смешивают ни с какими другими элементами, поскольку при соединении с ним большинство веществ непредсказуемо изменяет свои свойства. Кстати, лечат зубом только телесные раны, нанесенные заговоренным оружием, чтоб ты знал! Во-вторых, давным-давно известно, что «Радужный мост», а точнее – входящие в его состав почки ведьмина ореха, в сочетании с драконьим зубом образует сильнейший яд. Противоядие неизвестно. В-третьих, упариванию «Радужный мост» не подлежит; его даже подогревать не следует, так как он сразу начинает разлагаться. Продолжить, или хватит?

– И откуда ж ты всё это знаешь? – ехидно поинтересовался отравитель-недоучка.

– То есть? – удивилась вопросу я.

– Ну, ты же вроде ничего не помнишь, даже свое имя, так?

– Не помню, – удивленно моргнула я.

– А про «Радужный мост» и про драконий зуб, значит, помнишь?

– Помню…

Я была здорово озадачена. Как же так получается? Тут помним, тут не помним? Ерунда какая-то! Так не бывает. Или, всё-таки, бывает? Откуда-то всплыла совсем свежая мысль: если ты чего-нибудь никогда не встречала, то это ещё вовсе не значит, что этого не существует…

– Ладно, – махнул рукой парень, – не переживай. Всё восстановится.

И вышел, оставив меня страдать в одиночестве. Впрочем, ненадолго. Я не успела как следует себя пожалеть и проникнуться трагизмом моего положения, как он вернулся, держа в руке большую кружку, из которой шел пар. Памятуя о его способностях к зельеварению, я на всякий случай отодвинулась к стенке и покрепче сжала губы. Живой не дамся! О, боги, а чем же он меня уже успел напоить?!

– Это сбитень, – насмешливо ухмыльнулся коварный злоумышленник. – Без зубов дракона, а так же без прочих частей его тела, а именно: когтей, чешуи, кожи, костей, жил, сердца, печени… продолжить, или хватит?

Я оценила его черноватый юмор, успокоилась, села повыше и протянула руку за кружкой. Но в этот момент дверь с легким скрипом приотворилась, и в образовавшуюся щель ввинтился пушистый серый кот. Увидав меня, он издал торжествующий мяв, в два огромных прыжка пересек комнату, взлетел на лавку и уткнулся носом мне в щеку.

– Славочка, – пропыхтел он, – Славочка! Ты жива! – и от избытка чувств сладко зажмурился.

И тут мутная пелена, прихотливо затянувшая мою память, исчезла. Я всё вспомнила. И мой дом, и Степку, и Ванятку, и Тинку с Хитрецом, и злодея-колдуна, наложившего смертельное заклятье на земли окрест Черного Леса, и наш поход к Западным Горам в поисках помощи, и Истопки, и мортисов, и стаю волков, и скачку по ночному лесу, и темный дом за частоколом, и пытающегося нас прогнать старика…, и хмурого рассерженного мага в рваной куртке….

Впрочем, кое-что мне вспомнить не удалось. Точнее, кое-кого.

Крепко прижав к себе Степана, я повыше натянула одеяло и настороженно уставилась на совершеннонезнакомого мне парня, который в свою очередь внимательно разглядывал нас.

– Ты кто?!

– Ну что, вернулась к тебе память? – усмехнувшись, спросил незнакомец.

– Славка, пусти, задушишь! – страдальчески прохрипел Степка.

– Вернулась. Но тебя я не знаю, и это точно… стой, где стоишь, не приближайся! – я немного ослабила хватку, вытащила из-под одеяла свободную от кота правую руку и сложила пальцы для оборонного пасса.

– Эй, эй, ну-ка, не дури! – засмеялся парень и сделал шаг назад. – Видишь, я к тебе не подхожу. И не вздумай колдовать: я и так еле-еле залатал твою ауру. Там ещё всё очень хрупко, так что ещё как минимум пару дней – никакой магии, поняла?

– Даже и не надейся, надо будет – и колдану! – я вызывающе вздернула подбородок. Ничего себе заявочки, а?

– Да пожалуйста, – он пожал плечами. – Только учти: я с тобой больше возиться не буду, помирай себе на здоровье.

– А я тебя и не прошу со мной возиться! – возмутилась я.

– Это точно, ты не просишь, – насмешливо сощурился парень. – Просто лежишь себе, переливаешься всеми оттенками зеленого, да потихоньку концы отдаешь. А так – нет, не просишь!

– Да кто же ты такой?!

– Значит, не узнала? – он немного неловко улыбнулся.

Я решительно помотала головой: дескать, ни малейшего понятия не имею. Однако не прочь бы и узнать! Незнакомец открыл рот, судя по всему, собираясь раскрыть мне эту страшную тайну, когда из-за двери послышался вполне знакомый старческий голос:

– Господин Дар, я принес, как ты просил, бочонок с кипрейным медом и горшочек пчелиной огневки. Куда их тебе поставить?

Ой. Ой! Ой, мама! Мамочка!!!!!

– Дядька Осмол, да ты поставь их пока на стол, – откликнулся парень, не замечая моей отвисшей челюсти, – я потом сам разберусь, куда что. Ну, чего ты уставилась, как будто привидение увидела? – обратился он уже ко мне, а потом посоветовал: – Рот-то закрой, ворона влетит!

Я невежливо ткнула в него пальцем:

– Это что, ты?!

Парень критически оглядел себя, немного поразмыслил и согласился:

– Я – это я!

– Он, он, – радостно подтвердил довольный Степка, угревшийся у меня подмышкой.

При нашей первой встрече этот человек показался мне гораздо старше. Не мудрено, что сейчас я его не узнала. Темные, почти черные волосы, собранные в хвост, теперь ничем не напоминали грязно-сивые растрепанные патлы. Тонкие черты смуглого молодого лица тоже имели мало общего с хмурой измученной физиономией, покрытой разводами пота и болотной тины. Перепачканные лохмотья уступили место чистым замшевым штанам и рубашке. Но передо мной совершенно точно стоял свирепый хозяин моего Хитреца. Прошу прощения, Пилигрима. Злющий колдун, собиравшийся наложить на нас страшное заклятие.

И, похоже, мы по-прежнему находимся в его доме и в его власти. И что мне прикажете теперь делать? Куда бежать?

– Степочка, а как там Ванятка? Как Горыныч, Тинка? – слабым голосом поинтересовалась я.

– Все на конюшне. Ванька нынче оттуда и носа не кажет, – бодро отрапортовал кот.

Ну, вот! Бедный ребенок! Этот злодей его даже в дом не пустил!

– Так ты пойди, скажи ему, чтобы он быстро собрал наши вещи. Я сейчас встаю, и мы уезжаем.

Оба – и человек, и кот – уставились на меня так, словно я внезапно покрылась разноцветной чешуёй и отрастила ещё две головы. Да плевать! Лишь бы нам удалось отсюда вырваться, пока нас тут не опоили, не заколдовали, не разобрали на простые и золотые составляющие и не использовали в черномагических обрядах. То, что мы попали в лапы чернокнижника-некроманта, я не сомневалась. Сообразил, поди, мерзавец, что добыча сама приплыла к нему в лапы, вот и оставил для опытов!

Кстати, а что, если это и есть тот самый злодей, который заколдовал Черный Лес и окрестные села?!!!!

Я искоса бросила вороватый взгляд на удивленного парня. Ну, точно, он!! Никаких сомнений.

– Я что, невнятно говорю? – мрачно поинтересовалась я. Сейчас, сейчас я всё узнаю. Не отпустит – некромант. Отпустит… – значит, коварный некромант!

– Слав, а…зачем? – изумленно пискнул Степан. – Скоро же обед!

Совсем тут что ли они все с ума посходили?!

– Ты далеко собралась? – вкрадчиво поинтересовался хозяин дома.

– Не важно! Спасибо тебе большое за гостеприимство, но нам пора, у нас дел по горло, – буркнула я, роняя на пол кота, спустила ноги с лавки и попыталась встать. Ой, а это-то что такое?!

Отбросив в сторону одеяло, я поняла, что одета в светлый полотняный балахон до пят, мягкий от многократных стирок и подозрительно смахивающий на саван. При более детальном осмотре никакой другой одежды я на себе не обнаружила. Моё лицо медленно, но верно полыхнуло жаром.

– И как это понимать? – мой голос даже сел от негодования.

– Что именно? – невозмутимо уточнил парень.

– Куда делась моя одежда? И кто посмел ее с меня снять? – надеюсь, мои вопросы прозвучали грозно.

– А-а-а, ты вот про что! Ну, прежде, чем лечить, тебя пришлось переодеть. Видишь, дядька Осмол даже пожертвовал свою ночную рубаху. И, если это важно, переодевал тебя тоже он. Но согласись, не могли же мы тебя оставить в насквозь промокших грязных тряпках, простуженную, полумертвую от усталости, с почти разрушенной аурой.

– Отчего же не могли? По-моему, вы собирались меня вышвырнуть вон. Так для этого мои, как ты выразился, тряпки, вполне годились!

– Я не собирался никого вышвыривать! – он повысил голос.

– Собирался! – я уже кричала.

– Нет!

– Да!

– Чокнутая!

– Наглец!

– Ах, вот как!

– Да, вот так! А чего бы ты хотел?

– Я? Ну, например, услышать от тебя «спасибо»!

– Пожалуйста!

– А ну, хватит орать! – гаркнул с интересом наблюдавший за нами кот и больно цапнул меня за ногу.

– Степка, ты что, сдурел?!

– Это ты сдурела! – огрызнулся он. – Орешь, как ненормальная! Какая муха тебя укусила?

– Да что с тобой? – возмутилась я. – Он же нас чуть не убил! И сейчас может прихлопнуть одним щелчком! Он некромант! Собирайся, пошли отсюда! Дай-то боги нам живыми уйти!