Текст книги "Рожденный на гильотине. В свете ночи... (СИ)"
Автор книги: Ирина Литвинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)
Его Светлейшество Шанс (5)
Я – от нее, а она – за мной!
Тенью бесшумной мягко крадется,
Огненной птицей в ночи оберенется,
Пламенной вспышкой мелькнет за спиной!
Я – от нее, да куда мне уйти,
Если корабль отошел от причала?
Спутана нить без конца и начала…
Если в тумане – пути не найти…
Я от нее закрываю дверь.
Кто же по следу ее направил?!
Я объявляю войну без правил
И не считаю в бою потерь!
Я на нее поднимаю меч!
Только она надо мною смеется.
Ей бы уйти, а она… остается!
Я от нее, а она… мне встречь!
Вот уж не думала Рони, что первый день ее «царствования» вот так начнется, а если еще и припомнить небезызвестную пословицу «как начнешь… так и проведешь»… Б-р-р-р!
А началось все, собственно, с того, как Роланд, просидев с ней полночи за воспоминаниями и разговорами об их будущей "совместной" жизни, выждал положенное для брачной ночи время (на вопрос, кем это самое время было положено и на чем основывался тот "положитель", Его Высочество только рассмеялся) и ретировался, как он сам сказал, кумекать над своей ежемесячной головной болью. Судя по тому, что первый советник Веридора говорил о финансовых отчетах, не соврал.
Как бы там ни было, а сидеть в покоях до завтрака и "отдыхать после плодотворно проведенной брачной ночи" Рони не собиралась. Стояла та самая сумеречная пора, что серостью и промозглостью предвещает рассвет. На севере это время тянулось достаточно долго, так как светало достаточно поздно. И девушка решила наведаться в ближайший к твердыне Монруа городишко со странным названием Антрополь. Навряд ли ей еще выпадет случай побывать в Северном Пределе, по крайней мере в ближайшее время, да и бродить в одиночестве по пустынным, еще не проснувшимся улочкам она очень любила. Ребята из банды не понимали ее: вестимо, чудит "королева", одна по городу шарахается, нет чтоб со своими ребятами на ярмарке али в таверне! Конечно, с ними она, бывало, веселилась, но при любом удобном случае скрывалась до рассвета, да так, что даже в самом захолустном поселке всей разбойничьей братией отыскать не могли!
Выбираться из особняка пришлось привычным любому разбойнику ходом – через окно. Как говорили лихачи с большой дороги: "А как попасть в приличный дом? Да только через форточку!" Как выяснилось, вылезать из этого самого приличного дома надо тоже через форточку, чтобы никто, не дайте Боги, не заприметил, что сама царевна и – что теперь более важно! – супруга наследника Веридора в простецкой – мужской! – одежде без сопровождения ни свет, ни заря едет в город, чтобы пошляться по нищенским кварталам! Надо сказать, Рони кое в чем повезло: северянки, приученные к суровому климату, не чурались ходить в брюках. Сперва, естественно, это были только утепленные брюки, которые носили исключительно зимой, но со временем и летние варианты перекочевали в женский гардероб, так что девушка в мужских портках ничуть не выделялась из толпы (разве что простая кожаная маска, представляющая собой всего-то кусок мешковины в завязками и прорезями для глаз, недвусмысленно намекал о бандитской натуре хозяйки).
Антрополь не походил на города дивных во всем: на родине Рони никогда не видела такого обилия лавок с самым разнообразным товаром, красочных вывесок и развлекательных заведений на любой вкус и кошелек. А она то думала, что северяне – нудный, чванливый и хмурый народ, в жизни которого повсеместно преобладают сплошные серые и черные цвета. Какая здесь должна быть красота при свете дня! Эх, жалко, ее здесь вскоре уже не будет. Хотя дремлющий город тоже был прекрасен…
Хотя нет, одно заведение уже (а может быть, еще) не спало. Заинтригованная Рони толкнула тяжелую дубовую дверь и заглянула внутрь. На первый взгляд, самая обыкновенная провинциальня таверна, в меру бедная, в меру обшарпанная, со стоящим в воздухе отчетливым запахом спитра и чего-то копченого. Но стоило углядеть у дальней стенки дверь, судя по всему, на лестницу в подвал, и прислушаться, как становилось ясно, что скоро там будет веселье. Бросив по монете двум громилам, развалившимся за барной стойкой недалеко от неприметной двери, Рони уверенно прошла вниз и очутилась во впечатляющем своими размерами зале с высокими потолками, посередине которого водрузили огромную проржавевшую со всех сторон клетку с прутьями, толщиной в руку. Здесь уже собралось немало зевак, откровенно скучающих и явно чего-то ожидающих. Подозвав подавальщицу, которая, разнося выпивку посетителям, попутно выискивала себе клиентов… ну, не на ночь, но на раннее утро. Окинув взглядом девицу и задержавшись глазами на миловидном родимом пятнышке, кокетливо выглядывающем на правой груди в глубоком вырезе, Рони аж присвистнула:
– Оу! Какая встреча! Так и знала, что такие, как ты, не пропадают… Марго! – и на миг показала лицо, отодвинув маску.
– Ри! – взвизгнула подавальщица и припустила к ней через весь зал, на ходу швырнув практически полный поднос своей ошарашенной товарке.
Они обнялись, как в старые добрые времена, когда делили на двоих один шатер и Марго, которая была не много – не мало на десять лет старше подружки, приглушенным шепотом просила дочку "короля разбойников" тихонечко выскользнуть вечерком из кровати и оставить ее наедине с атаманом. Марго была на удивление красива и не уступала красотой дивным, хотя была чистокровной человечкой. Однако отец, насколько знала Рони, не соблазнился искусницей и та с горя сорвалась с места. В банде знали, что у нее никого не было, и отец, непонятно за что чувствуя вину, рванул за ней в погоню. Догнал ли, девушка не знала – не вернулся атаман.
– Хмель забродивший, Ри, ты ли! – в богатырских объятиях подруги кости Рони чуть-чуть не хрустнули. – Вот так – так! Сама "королева разбойников" в наших заснеженных краях! Какими судьбами, сестричка?
– По зову сердца и Богов, – привычно отвечала девушка, отпускаясь за столик у дальней стены и кивая Марго на стул напротив. – А ты то как? Давно здесь? Ребята поговаривали, что ты вроде как собиралась руки на себя наложить.
– Я что, дура? – фыркнула подавальщица, лихо закинув ногу на ногу. – Я просто рассчитала, что твой папаня благородный, каких мало, и что он сто пудов бросится меня, непутевую, из петли доставать. Чего греха таить, втюрилась я в него, как кошка. Да чего я тебе черт знает какой раз это говорю, сама все знаешь!
– И догнал он тебя?
– А как не догнать, такому молодцу то, тем паче самому неуловимому атаману. Конечно, отловил меня быстро, хотел обратно в банду приволочь. Ну так я ему сказала, что ежели он моим не будет, то под каждого встречного и поперечного ложиться буду да его каждый раз проклинать, и все это на его совести останется. У меня то эдакой хвори, совести то бишь, отродясь не водилось!
– Это точно, – хмыкнула Рони. – Ну так и что дальше.
– А дальше твой батенька сказал мне: не хочешь в банду – устрою тебя в другом месте, навещать иногда буду, деньгами, если надо, помогать, а уж спать тут с кем-то или нет – моя забота. А вообще я могу нормально так замуж выскочить о нем благополучно забыть.
– А ты, как я вижу, не забыла его.
Улыбка подавальщицы тут же увяла.
– Как видишь… Знаешь, я думала, что у меня есть шанс. Он ж меня не в какой-то блядовник засунул, а во вполне себе стоящее заведение, денежное, так что на жалование не жалуюсь. Ждала его, как дура, неделями, а порой и месяцами. А потом шепнули мне, что лорд, который ко мне порой захаживает, – крупная шишка, вроде как дворцовая крыса Веридорская, так что деньги могу стричь с него смело и на скромные тряпки не вестись. Ну, вот и стала я с горя… такой…
– Марго! – Рони положила ладонь на руки подруги и сжала в ободряющем движении. – А хочешь, пойдем со мной? Чего тебе здесь ловить? И с отцом моим сможешь хоть каждый день видеться.
– Так ты что же, тоже из банды свинтила и в Веридоре осела? – недоуменно захлопала глазами девица.
– Круче, – озорно сверкнула глазами "королева разбойников". – Марго, ты хорошо сидишь.
– Задницей мимо стула не попадаю.
– Но так держись, сестра, щас упадешь!
– Да говори уж!
– Я уж неделю как царевна Дивной страны Ария, а со вчерашнего дня – супруга наследника Веридорского престола, – заговорщическим шепотом призналась Рони.
– Твою ж гнилую головешку… – ошарашенно проговорила Марго, во все глаза пялясь на подругу. – Ри, забродивший хмель тебе в печень, ты ж теперь того… принцесса!
– Так ведь дочка "короля", – рассмеялась девушка, но тут в зале поднялся дикий гвалт, и они стали озираться в поисках того, что вызвало такой переполох.
Первой виновника всеобщего ора заметила Марго и, привычным жестом подхватив неведомо откуда взявшийся поднос с наполненной чаркой и бросив, что сейчас вернется, бросилась к остановившемуся на входе мужчине.
Только бросив на него один взгляд, Рони узнала его, хоть лицо местной знаменитости и было на славу заморочено. Пф, такого забудешь! Да ни одна аура на свете не способна так давить, да и чувства противоречивые начинали рядом с ним в груди бурлить и в голову ударять, как вскипевшая саратская настойка! К тому же "кровавая" черта поперек шеи намекала, что ее предположение верно. Но что забыл в этом притоне Рожденный на гильотине?!
Марго в самом деле вернулась быстро и тут же, не дожидаясь расспросов, начала:
– Какое зрелище, Рони! В наших краях сам Непобедимый! Знаешь, у нас обыкновенно бойцов об арену размазывает его "тезка", тот, у кого космы бабские да чей-то клок волос на шее болтается. Я, когда в первый раз увидела, думала – шаман какой осточный, али шут гороховый. Ан нет, бьется, аки дьявол! А уж в постели он…
– Погоди! – оборвала ее Рони. – Ты говоришь, здесь, в Северном Пределе, есть боец, такой же сильный, как и прославленный Непобедимый, о котором слышали даже в Дивной стране? И что ты спала с этим вторым непобедимым?!
– И не только! – высокомерно задрала нос подавальщица. – Я его подпоила выпытала, чего это он в клетку повадился, ведь сразу видно, из знати, ухоженный такой, холеный. Таки он под градусом и ласками раскололся: оказывается у него зазноба есть здесь, на севере, да только она вроде как по одному из его братьев сохнет. Ну так он с горя сначала по мальчикам пошел, а потом стал в драках душу отводить. Да в бездну их! Слушай, я тут подумала, а в самом деле, почему бы мне за тобой не увязаться. Только уходить надо прямо сейчас.
– Что, даже увольняться у хозяина не будешь? И жалование за послелдний месяц не возьмешь? – подозрительно прищурилась Рони, хотя в душе ликовала: хоть одно знакомое лицо! Ну, исключая отца, конечно.
– Да не до грошей, тут бы ноги унести да шкуру не подпалить. Слухай: за полчаса до тебя, когда народу в зале вообще не было, заявился к нам какой-то тип и заплатил кругленькую семму, чтобы минут десять вниз никого не пускали. Меня, конечно, черт в бок боднул: подглядела я, что этот чудик в балахоне делает. Так он – не поверишь! – забрался в клетку да и начал там мылом чертить что-то, так, что не видно ни черта. Ну, а сейчас я мимо клетки пробегала и, вглядевшись, разглядела несколько миний на деревяшках. И знаешь что? Готова биться об заклад, там рисуночек начерчен один в один, как некогда тебе "король разбойников" в заумной книжечке по магии показывал. Слово там такое чудное было, язык сломаешь, но вроде как через этот рисунок и заклинание можно и порождение Хаоса вызвать, и огонь тамошний, всесжигающий, который даже высших демонов, как индюка, зажарит!
– Пентаграмма, – слабо пробормотала Рони, выискивая в зале того, кто подствоил смертельную ловушку для Рагнара или же для его соперника, который только что вошел в клетку. – Как выглядел тот мужчина?
– Да в том то и дело, что не мужчина, – заявила Марго, хватая ее за руку и начиная протискиваться к двери. – Ты думаешь, чего меня этот посетитель зацепил. Девка это, хотя под мужика хоронится. А у меня глаз – алмаз, ты ж знаешь, я, ежели шельму грудастую угляжу, чтоб хозяйство больше, чем мое, – все космы вырву! А там, уж поверь, такие телеса, что даже балахон не скроет. Мужики, небось, слюной захлебываются! Стервь! Так что валим, пока нас тут не поджарили.
– Ты иди, – скаала Рони, вырывая руку из цепкой хватки. – Жди меня у поворота, я скоро.
Пожав плечами, Марго, не будь дурой, припустилась вон из трактила… А спустя три минуты на месте одного из самых денежных заведений Антрополя на фоне алеющего горизонта красиво полыхал пожар до неба, из которого – вот чудо! – выпорхнула огненная птица, мигом скрывшаяся в ближайшем переулке, а уже через несколько минут от огромного костра удирали во все лопатки две девушки, а в спину одной из них пристально смотрели бирюзовые очи, а обладатель их шипел не хуже змея:
– Опять она… Клянусь жизнью, если потребуется, с мясом выдеру из сердца… а коли не отцепится, сгною в темнице как заговорщицу…
Его Светлейшество Шанс 6
Это присказка, а не сказка…
На войне горе воет волком!
Слово лирика здесь опасно,
Тот, кто добр, проживет недолго…
Жаль, что враг он… Ваш бой был долгий,
Ты сильнее… И слава Богу!
Враг навсегда остается врагом.
Не дели с ним хлеб, не зови его в дом.
Даже если пока воздух миром запах,
Он, хотя и спокоен, но все-таки враг.
Если он, как и ты, не пропил свою честь,
Враг не может быть бывшим – он будет и есть!
Будь же верен: удар – и не дрогнет рука!
Ты погибнешь, когда пожалеешь врага…
Рожденный на гильотине брел по подворотням города, перекинув через плечо практически безжизненное тело, которое совершенно не доставляло ему неудобств, и напряженно думал, неосознанно покручивая вокруг пальца серебряную печатку, которая неведомым образом снова оказалась у него на руке. Однако не возвращение «папиного» подарка, который он с остервенением отбросил еще будучи в клетке, занимало мысли Рагнара, и даже не недавнее покушение! В том, что его собирались убить, сомнений не возникало: лишь огонь Изначальный мог гарантировать демону летальный исход, а ожоги на спине и не думали затягиваться – регенерация и не думала заработать.
Но все это было так неважно на фоне всплывшей правды: Рансеваль тоже демон! Стихия Хаоса убила бы на месте любого, кроме своего порождения. А на груди у младшего брата зияло гораздо меньше ран, чем у него, Непобедимого…
А такого ли непобедимого теперь? До сих пор у Рагнара даже мысли не мелькало, что кто-то может быть настолько же силен, как и он сам. Боги, да он был сильнее признанного первого воина Веридора – Нечестивого короля, потому что ему адская сущность передалась от обоих родителей, а монарху – только от его отца. И вот у него в руках тот, чья сущность, усыпленная в далеком детстве, в смертельной опасности отчасти вырвалась и смогла защитить хозяина куда лучше, чем Рагнара его собственный демон.
Вспомнились поединки с братом и собственная уверенность в своем превосходстве. Получается, все это было обманом, Рансеваль просто не мог драться в полную силу. От осознания самолюбие и гордость болели гораздо больше, чем незалеченные ожоги.
А еще медленно пришло понимание, что второй раз демоническая сущность Рансеваля не даст себя запечатать… Значит, совсем скоро весь Веридор узнает, что королевский бастард достоин трона, в то время как наследный принц…
При мыслях о Роланде сердце болезненно сжалось. Каким бы бестолковым в государственных делах ни был брат, Рагнар был уверен, что со временем он повзрослеет и станет достойным правителем. Ну не его вина, что не проснулась в нем демоническая сущность! И тем не менее это было поводом оспаривать его законное право на трон. Если Роланд останется единственным "ущербным" ребенком Его Величества, его ждет только "несчастный случай" в одном из темных коридоров дворца. А если вспомнить о неуловимом отравителе, который вот уже не первый год пытает счастье в деле устранения наследника… Сложно сказать, на кого поставил заговорщик: на него или на Рансеваля? Но скорее всего на брата. Во-первых, он младше, а значит, манипулировать им проще. Во-вторых, Рагнар всегда во всеуслышание заявлял, что он – теодор эль-Гильотин, а значит, официально никакого отношения к правящей династии Веридорских не имел. Ну и в-третьих, с Роландом был близок именно он, а Рансеваль был скорее товарищем, другом…
"Нет! – ворвалась в сознание беспокойная мысль. – Роланду друг только ты, потому что отрекся от претензий на трон, отказавшись признавать короля отцом. А Рансеваль – враг! Враг вам обоим! Пусть не по своей воле, но он представляет опасность для наследника, поэтому его и запечатали. Теперь, когда его сущность не сковать, на плаву удержится лишь один. Роланд или Рансеваль, да какой тут может быть выбор?!"
Рагнар плохо помнил, как свернул на пустырь и, опустив тело брата на землю, начал мечом рыть яму. Единственное, что четко отложилось в памяти, это мягкое, одобрительное тепло, исходящее от печатки. Ее дал "папа" и сказал никогда не снимать, и она "одобряет" его действия… Единственный раз сознание вынырнуло из этого полусна, когда он наклонился, чтобы столкнуть брата в н скорую руку организованную могилу. Рагнар слышал биение его сердца, поверхностное дыхание, даже ток крови. Еще пара часов – и он очнется… Не очнется…
Рансеваль бесшумно скатился в объятия земли, и Рагнар, отстраненно отметив, как печатка в последний раз обдав его теплом, вдруг полностью перестала ощущаться, носком ботинка начал не торопясь засыпать могилу. К сем спешить? Рансевалю уже не проснуться…
– Измена! – ворвался в его голову неожиданно громкий крик, а в следующее мгновение на его окутала ловчая сеть, та самая, которой он так недавно обездвиживал Фредерику, вокруг забегали непонятно откуда взявшиеся люди, и противный гнусавый голосок главного прокурора и члена Совета лорда Туррона заверещал:
– Теодор эль-Гильотин, вы обвиняетесь в покушении на жизнь сына Его Величество великого короля Веридора Вейнура Нечестивого и предстанете перед королевским судом! Воистину, какая удача для Его Величества – наконец избавиться от ненавистного сына! Наказание за это преступление – казнь на гильотине!
– Не пугайте гильотиной, я на ней родился! – огрызнулся Рагнар, и тут до него дошло, что единственный человек, чью магическую сеть он не мог разорвать, – тот, кто его обучал… Тот, кто только что напал на него и пленил… Шед…
Его Светлейшество Шанс (7.1)
Ложь недаром во всех королевствах
Уважали во все времена.
Ложь прекрасна, когда полезна,
И ужасна, когда вредна.
Узок путь между раем и адом,
И не зря есть враги и друзья.
Соглашусь, просто так врать не надо,
Но и с правдой прожить нельзя.
Ложь исчезнет с земли едва ли,
Так хитра и живуча она!
Ведь не зря у любой медали
Есть обратная сторона…
Пробираться в поместье гостеприимных лордов Монруа было сложнее, чем улизнуть оттуда, а все потому что пришлось возвращаться все тем же путем, то есть через окно. Марго, конечно, ворчала, что давно уже располнела для таких грабительских фокусов, но тем не менее ползла вверх к заветному шансу обрести лучшую жизнь и таки захомутать запавшего в душу лорда. Однако на этом испытания для бывшей подавальщицы не зкончились: ей предстояло примерить на себя роль служанки царевны, и если уборкой, штопкой или же стиркой ее было не запугать, то одевание госпожи… Честно говоря, Рони и сама не особенно разбиралась во всех хитростях дамских туалетов, так что выбрала самое простое платье из огромного гардероба, который теперь был положен ей по статусу и вчера вечером был доставлен неведомо откуда и на чьи деньги (хотя насчет последнего, «царевна» была уверена, что надо благодарить отца). И даже с ним они умудрились за полчаса намучиться, прежде чем Рони припомнила, что у всех светских леди, которыз ей удалось разглядеть на свадьбе, шнуровки были не спереди, а сзади. Свои волосы новоиспеченная принцесса доверять Марго не стала и при себя решила, что проблему с горничной надо срочно решать.
Оставив Марго перебирать все ее "роскошные тряпки", как их восхищенно обозвала девушка, зарывшись в глубину шкафа, Рони хотела было отправиться в столовую, по пути отправив какого-нибудь лакея за завтраком, но на полпути передумала и, остановив обалдевшего от такой встречи управляющего и расспросив у него о местонахождении комнат теодоры эль-Гильотин, что еще вчера была "практически леди" Монруа, направилась в покои, где рассчитывала застать своего августейшего супруга.
В гостиной и в спальне Роланда не оказалось, однако из купальни доносился приглушенный шепот и порой восторженные женские ахи, так что Рони решила не прерывать романтическое и, судя по месту и едва уловимому плеску воды в ванне, не самое целомудренное свидание, и в выжидательной позе удобно устроилась на незастеленной кровати. Рядом с ней обреталась пухлая папка с какими-то документами, и "царевна" от нечего делать выудила первую попавшуюся бумажку из середины и взглянула на написанное. Хм… отчет. Финансовый. Судя по всему, относится он к государственному бюджету, судя по статьям расхода. Рони ни единой минуты в жизни не занималась экономикой и познания о денежных манипуляциях из государственной казны имела самое что ни на есть смутное, однако даже ее скудого понимания предмета хватило на то, чтобы, не складывая столбики цифр, понять, что королевство не просто в глубокой, в ГЛУБОЧАЙШЕЙ за… затруднительной ситуации. А все было наглядно: цифры, обозначаемые запрашиваемые суммы, были в два раза длиннее того скромного числа, которое было заявлено как полный размер государственной казны на данный момент, и это после сбора налогов!
Тут из-за двери в купальню послышался еще один плеск и мелодичный девичий вскрик: видимо, совместные водные процедуры перешли в стадию, когда возлюбленный притискивает возлюбленную к бортику внушительных размеров бадьи, именуемую в высших кругах ванной, подняв при этом легкое цунами и выплеснув приличное количество воды на пол.
– Рыжий! – гаркнула Рони во всю мощь легких. – Рыжий, не вздумай ломать ее!
– Да она сама ломается! – пришел ей ответ из-за двери, сопровождаемый растерянным "ой!" от леди Исабелики.
– Да не девушку! – чуть не сплюнула с досады "царевна". – Бадью! У тебя тут такой мрак в отчетах, что впору закладывать и продавать все, даже это несуразных размеров ведро!
Тут в покои с изяществом стада порсульских элефантов ввалилась Марго, с порога заголосив:
– Нечестивый! Нечестивый!
– Вот и я говорю, что черт ногу сломит в этих цифрах, да и толку ноль, разве что лишний раз к дьяволу все послать! – возмущенно воскликнула Рони. Как-никак Веридор теперь ее королевство, а муж, хоть и не уж, лучше б кровь сосал, а не деньги из казны! – Такой бардак развести – это надо постараться! Талант, в Хаос! Не дюжий талант! Да такой недюжий, что всему королевству не сдюжить!
– Да нет же, Нечестивый! – вне себя вопила служанка. – Нечестивый король!
На миг Рони остолбенела: неужто бес какой на ее призывы и чертыхания явился. А говорил отец не поминать эту рогатую братию по поводу и без… А вот РОланд все понял сразу.
– Отец???!!!
