Текст книги "Рожденный на гильотине. В свете ночи... (СИ)"
Автор книги: Ирина Литвинова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Его Сиятельство Скандал (3)
В дорогу звал глас таинственных гор.
Три сына там покидали свой дом:
Один был горд, другой – упрям,
А третий был сердцем смирен.
– Свободны! – оставил без комментариев реплику старшего сына Его Величество, кивком отпуская всех троих.
Вывалились молодые люди из тронного зала шумно и под аккомпанемент хохота Роланда.
– Тебе бы только паясничать, – беззлобно заметил Рансеваль, выпутывая конец своей косы из перевязи Рагнара. Стоит ли указывать на автора шутки?
– За серьезный вид у нас Рагнар ответственный, – отмахнулся от него Его Высочество и, ухватив старшего брата за предплечье, потянул его к своим покоям. Рансеваль понятливо улыбнулся и направился в противоположную сторону.
Воистину, трое сыновей Его Величества были как на подбор. Словно в древних легендах: трое братьев, абсолютно разные, но дополняющие друг друга, как части одного целого, опровергающие суждения, что половинок может быть только две.
Наследный принц Роланд, вопреки своему статусу, олицетворял собой качества… младшего принца! Озорной шкодливый парнишка, с чертятами и придурью во взгляде, вечно растрепанный и пожизненно неугомонный, он носился галопом по дворцу, играл, пел, плясал, шутил, заливался смехом. Оптимист до мозга костей, Роланд день и ночь фонтанировал идеями, источал энергию, излучал веселье и плодил творческий беспорядок везде, где появлялся. Добавить к этому всему любовные похождения исключительно по замужним дамам, различные сомнительные авантюры, острый ум, язык без костей и нетипичную для августейшей особы доброту – и получится портрет Его Высочества. Он был хорош, ничего не скажешь… Вот только не походил на наследника королевства. Бросалось в глаза, особенно когда принц обретался рядом с Рагнаром, что Роланд ничего не взял от отца. То есть вообще ничего: ни одной внешней черты, ни королевского магического Дара, ни даже демоническую сущность.
И вот он собственной персоной, Его Сиятельство Скандал! Рагнар, известный всему миру как Рожденный на гильотине, даже выглядел старше своего законнорожденного брата. Высший демон, поделивший с третьим братом королевские Дары в соответствии со своей второй сущностью, то есть обладающий темным Даром Смерти, в то время как Рансеваль, подобно отцу, владел светлым Даром Жизни.
Рансеваль… Братья, конечно же, дружили, озоровали вместе, но по-настоящему с младшим не сблизился ни Рагнар, ни Роланд. С одной стороны, к Рансевалю неоднозначно относился весь Веридор, кроме правящей четы. Так как Рожденный на гильотине принципиально называл сам себя тоедором эль-Гильотином, полностью игнорируя свое родство с Вейнуром Нечестивым, бастардом Его Величества считался только Рансеваль. "Измены короля можно посчитать по количеству его бастардов," – усмехался про себя Рагнар, порой буровя тяжелым взглядом младшенького. И подружиться бы им: оба нежеланные отцом, но позже любимые им, половинки одной "тройки". Вот только…
Чуть меньше, чем двадцать лет назад, в Веридор примчалась кузина Сюзетты и, упав на колени пред своей родственницей-королевой, попросила о защите. Она принадлежала к младшей ветви рода Монруа – хозяев Северного Предела, пограничной территории между Веридором и северными землями, над которыми стоял Саратский Вождь. Пресловутый глава разрозненных северных племен вздумал жениться на юной леди Монруа, которая, к слову, была недурна собой и походила на Сюзетт, как родная сестра. Только невесте жених был не по нраву, что немудрено: в деды ей годится, из самого песок сыпется, к тому же четырежды вдовец, что тоже не располагало к мечтам о долгой счастливой замужней жизни. Ко всему прочему, Вождь оказался порядочным самодуром и гордецом, поэтому отказа не принял и пригрозил Северному Пределу войной. И вот несчастная Монруа просила покровительства у Веридора. Только, согласно закону, отказать Саратскому Вождю в выдаче северянки Его Величество мог только в случае, если она подарит королю ребенка, закрепив за собой пожизненный статус фаворитки… Вейнур отпирался до последнего, но сдался под натиском жены, умоляющей супруга изменить ей и тем самым спасти бедную кузину. Молодая мать без зазрения совести оставила новорожденного сына Веридорским и умотала замуж за одного из заезжих южных графьев через два месяца после родов. Больше в Веридоре она не появлялась, только раз в сезон отправляла Сюзетт весточку о себе, постоянно забывая спросить о Рансевале. Сама королева считала его своим сыном и в душе тихо радовалась, что кузина даже не заикнулась о том, чтобы забрать это маленькое чудо с собой. Все равно бы ей отказали в самой категоричной форме, а предлог… Предлог отыскали бы! Или советники что, зря хлеб свой с деликатесным порсульским мясом и икрой из южных окраинных провинций едят, да еще и крепенькой саратской настоечкой запивают!
Рагнар не то что бы не любил Рансеваля, но теплотой в их отношениях и не пахло.
Главной причиной, скорее всего, было неприятное осознание того, что младшенький, хоть и не раз был повержен им в бою на турнирах, душой намного сильнее его. Мальчик не отличался красотой, не был избалован особой любовью окружающих, жил среди презрения, ибо наследник у короля уже был и, появись ещё один законный сын Его Величества, Рансеваля, которого придворные мужи держали про запас, настиг бы несчастный случай в тот же день. Однако он не озлобился, и его доброе сердце, пожалуй, принадлежало самому благородному человеку во всем Веридоре. Не раз Рождённый на гильотине ловил себя на мысли, что поступает, как хочется, позабыв про честь и совесть. Он был ходячей легендой, эдаким сыном коварства судьбы. Рагнар гордился своим прозвищем, хвалился тем, что был рождён на гильотине, с удовольствием примерял маску слуги с законным (и, что более важно при дворе, очевидным) правом на большее, который из гордости даже не косится в сторону власти и показно не называет короля отцом. От него как от сына Сатанэль никто никогда не ждал высоких моральных принципов, он и не видел смысла прививать их себе. А Рансеваль, видя несовершенство мира, не голосил об этом и не рисовался на этом неблаговидном фоне, вписываясь в какой-нибудь знаменательный случай как герой-мученик. Он тихо продолжал поступать, как считает правильным, не оглядываясь на пренебрежительные смешки прожигателей жизни и балагуров, вроде Роланда. "Из малого вышел бы хороший король," – не раз мелькало в голове у Рагнара… Но это все лирика! И конечно же, демон никогда вслух даже шепотом не признавался, что брат в чем-то превзошел его. В любом случае, какую бы золотую душу Рансеваль ни имел, ему не одолеть высшего демона ни на турнире с мечом в руках, ни в темном переулке ножом в спину. Так что да, Рагнар считал, "победитель по жизни" в их "тройке" только один, и сомнений, кто именно, быть просто не может.
Однако был один факт, словно намекающий, что в замыслах Богов все отнюдь не так однозначно: Рансеваль единственный из детей Вейнура Нечестивого унаследовал большие, глубоко посаженные чернющие глаза темнее самой Тьмы – фамильная черта Веридорских. Что бы это значило? Этот вопрос не терял своей актуальности вот уже почти два десятка лет, так же как и предположения о том, что сулит теодору эль-Гильотину рождение на гильотине?
Его Сиятельство Скандал (4)
А я не хочу, не хочу по расчёту!
А я по любви, по любви хочу!
На волю, на волю! Хочу я на волю!
Я птицею ввысь улечу!
– Учти, все твои гениальные планы мы должны успеть воплотить до приема, – заметил Рагнар, следуя за братом чуть ли не бегом, чтобы не отстать.
Судя по тому, как вцепился в него Роланд, либо он задумал нечто грандиозное, либо… либо Рагнар даже не знал, что думать. А подозреньице, невзначай подслушанное в мыслях отца по ментальной связи, теперь противненьким таким червячком грызло и его. Одно утешало: Его Величеству мучиться в неведении, а брату принц сейчас все как на духу выложит.
Его Высочество прорвало еще до того, как они завершили забег до принцевых покоев.
– Рагнар, мы с тобой пролетаем мимо принятия посольства, – на ходу заявил он, не поворачивая головы, таким тихим шепотом, что услышать его мог только сын Хаоса.
Демон хотел было осведомиться, что за шутку такую выдумал брат, что подготовка к ней важнее восточных гостей, встречать которых предписано не только правителю, но и его наследнику, но серьезный тон обычно смешливого братца порядком озадачил его.
Уже на подходе к дверям, ведущим в помещение, гордо именуемое "кабинетом Его Высочества", Роланд вдруг передумал и резко рванул дальше по коридору. Не прошло и минуты, как братья укрылись в тайной нише, проход в которую полностью закрывал кусок стены, отъезжающий в сторону, если прошептать рядом "Величье – королю, правда – изумруду, воля – Богам".
– Ну, и чего такого стряслось? – Рагнар нетерпеливо забарабанил пальцами по каменной кладке. Напрягали его глухие коридоры и замкнутые пространства с недостаточным местом для маневра.
– Брат… я влюбился. Серьезно.
Вот это была новость. Нет, не то, что принц влюбился, а то, что в кои то веки что-то в его исполнении вышло серьезно. И это, в Хаос, уже действительно было… серьезно.
– И кто она? – вычленил из роя мыслей наиболее важный вопрос демон, морально уже готовясь услышать имя настоятельницы монастыря в пригороде столицы или, на самый худой конец, какого-нибудь мужчины. С Роланда станется! Может, его младшенький заразил, как будто одной сердечной боли их несчастному родителю мало…
Лицо Его Высочества приняло выражение блаженное и восторженное, точь-в-точь как у всех влюбленных.
– Бэль… – почему-то прошептал принц, хотя подслушать их здесь уж точно никто не смог бы.
Хм… Ну, что сказать? Не мужчина – это, определенно, плюс. Не настоятельница монастыря – это тоже плюс. И на этом, к сожалению, плюсы заканчивались. Это, понятно дело, минус.
– Ты про леди Исабелику Монруа? – все еще надеясь на лучший исход, осторожно спросил Рагнар, хотя отчетливо понимал, что имя любой другой "Бэль" Роланд так не скрывал бы.
– Да, – одним счастливым выдохом принц безжалостно заколол трепыхающуюся в агонии надежду и тут же сам начал перечислять все вытекающие из данной ситуации проблемы. – Я помню, у нас с Северным Пределом натянутые отношения, так как лорд Монруа ни в какую не хочет подписывать договор о вассалитете. Да, Бэль – бастард, чудо, что эти дикари-северяне не убили ее еще во младенчестве, и на наследство она не претендует, формально у нее даже нет права зваться "леди"…
– Не забудь о перспективных партиях с одной из южных графонесс или же дочек Великого султана Порсула, – вставил Рагнар, припоминая, как отец и Шед чуть ли не до хрипоты спорили о том, с кем выгоднее заключить династический брак. Правда, они говорили исключительно о Рансевале. Странно, ведь куда важнее брак наследного принца. Неужели…?
– Роланд, – настороженно протянул демон, вглядываясь в понурившегося брата. – А ну-ка ответь мне, я точно все знаю? Его Величество, случаем, не сговорил уже тебя?
Тяжелый вздох был красноречивее всяких слов, однако до конца расставило все по местам признание Его Высочества:
– Отец вчера показал мне брачный договор о моей свадьбе с царевной Арией. Магический.
Крепкое словцо слетело с губ Рожденного на гильотине до того, как ставшая привычной холодность подавила все эмоциональные всплески, что само по себе было недобрым знаком, а уж в сочетании с вырвавшемся из-под контроля демоническим пламенем, засверкавшем в глазах, ползущем по волосам и уже занявшемся на одежде!
– Ты понимаешь, что будет, если ты затащишь свою Бэль в постель до того, как сочетаешься браком с этой девкой?!
– Полегче, Рагнар, она как-никак царевна…
– В том то и дело, что никак она не царевна! Армия Отче спалила ее земли дотла, теперь там государство храмовников! Понятно конечно, что Его Величество заключал такое, когда Дивная страна была достойным союзником… Но Боги, магический договор?!
– Я знаю, что это значит: после того, как царевна Ария перешагнет порог совершеннолетия, и до консуммации нашего брака близость с другой женщиной убьет меня. Завтра ей исполняется восемнадцать.
– Так почему ты не в борделе? Не наслаждаешься, так сказать, наперед? – подняла голову язвительность Рагнара, здраво рассудившая, что лучше всего относиться к ситуации со здоровым скепсисом. Во-первых, ничего непоправимого пока не случилось, а во-вторых, братишка, судя по его собственным заверениям, все прекрасно понимает.
– По официальной версии мы именно в дом утех и намылились, только челяди в сопровождение на всякий случай прихватили побольше. Думаю, учитывая все обстоятельства, отец меня сегодня дергать не будет… А завтра нас уже не догонят.
– И куда нас демоны на самом деле понесут? – иронично заломил бровь Рагнар. – Давай уже, добивай меня.
– В Северный Предел! – выпалило это рыжее… недоразумение!
– Ч-ш-што мы там забыли, кроме твоей Бэль? – кажется, самообладание снова стало изменять демону, уж больно его речь на змеиное шипение походить стала.
– Я отправил царевне магического вестника с просьбой как можно скорее прибыть в Северный Предел. Я хочу договориться с ней, Рагнар. Пускай она хоть гарем фаворитов себе заводит, но с меня – только брачная ночь… И спокойная жизнь с Бэль…
– С ней то ты, может, и договоришься, – поморщился демон, попутно прикидывая, как это он так упустил младшего из виду, что он успел так к этой девчушке привязаться, – но Его Величество не дурак и такого неоправданного риска точно не потерпит. Кто знает, как магический договор на такой закидон отреагирует? Король просто отошлет твою Бэль и…
– Рагнар, – оборвал его Роланд. – Я знаю, что не имею права просить тебя об этом… но все же… Брат, я хочу, чтобы ты женился… на Исабелике Монруа.
– И обеспечил ей пропуск в королевский двор Веридора, – закончил за принца демон. – Ну, спасибо хоть целибат мне не положен. Я ж тоже могу завести себе гарем?
– Конечно! – радостно встрепенулся Роланд. – Хоть с фаворитками, хоть с фаворитами, хоть и с теми, и с другими сразу! Все за мой счет!
– Нет уж, спасибо, парни не прельщают, – покачал головой Рагнар. – Ты же знаешь, я шучу.
– А в Северном Пределе, я слыхал, сейчас леди Фредерика гостит, – хитро подмигнул Роланд и проворно выскочил из ниши в коридор, ловко увернувшись от шутливого братского подзатыльника.
Его Превосходительство Случай (1)
Двум сестрам в терем над водой,
Приехал рыцарь молодой.
Колечко старшей подарил,
Но больше младшую любил.
Неприступные стены родового поместья хозяев всея пограничной меж Веридором и северными племенами земли уже виднелись в отдалении, что несказанно обрадовало несчастных слуг, топтавших дорожную колею от самой границы, то есть ровно трое суток. Лошади мучились, конечно, не так, как люди, но и их утомило долгое путешествие из родных предместий столицы к самым окраинам королевства, ко всему прочему ещё и богатых на горы, перевалы и прочие труднопроходимые местности, так что ездовые, словно осознав, что это конец длинного перехода маячит в трех милях впереди, воодушевленно всхрапнули и встретили величественные башни фамильного замка лордов Монруа победным ржанием, словно воинственным кличем покорителей неприступной высоты.
– Ты глянь-ка, Рагнар, какое трогательное единодушие мальчишек и наших вороных друзей, – усмехнулся гарцевавший во главе процессии Роланд.
Его Высочество, как всегда не утруждающий себя деликатностью, последние полчаса пути рассуждал о наболевшем, нещадно давя каблуком на стремя и на больную мозоль.
– Все же мне невероятно повезло, что мой взгляд пленила именно Исабелика. Не то чтобы я резко возражал против Фредерики. Кузина, бесспорно, хороша… даже не так, чудо как хороша! Но, во-первых, я все-таки предпочитаю брюнеточек, да и характер у Исабелики куда проще и покладистей, чем у Фредерики. А во-вторых, хлопот не оберёшься с этими кровосмесительными связями! Поди разъясни всем и каждому, что вот ты, например, с Фредерикой не то что не брат с сестрой, а даже близко не родственники! Хотя, если смотреть формально… Скажи, вот если бы так сложилось, что Фредерика действительно приходилась бы тебе двоюродной сестрой, женился бы на ней?
– Не сыпите сахер, Ваше Высочество… сами знаете куда, – в конце концов не выдержал Рагнар.
– Да помню я, что ты на жертвенный алтарь возляжешь, только бы Фредерику себе заграбастать. У тебя же вся твая демоническая натура чуть не с рогами наружу выползает, – как ни в чем не бывало продолжал разглагольствовать принц. – Чтоб ты знал, я даже не удивлен. Ты просто не мог выбрать никого другого! Нельзя было выбрать никого попроще, что не как неприступная крепость, а хотя бы как маленькая цитадель. Хотя… иначе ты бросил бы красотку вечером же того дня, когда она сдалась бы тебе на милость. А что забавно, Фредерика же один в один такая же! Вы ведь друг другу идеально подходите: оба упертые, импульсивные, да и смотрите на жизнь, как на драму.
– Не всем же плевать на все и на всех, кроме себя, – не остался в долгу демон.
– Зато так жить проще, – даже бровью не повел на слова брата Роланд. – Нет, все же судьба мудра: ни я, ни Исабелика не превращаем любовь в способ продемонстрировать окружающим непонятно что и, уж чего лучше, в противостоятие, и небеса так легко свели нас вместе, послав мне хронически холостого брата! Вас же, лирических героев с трагическими возвышенными чувствами, провидение разделило. Мол, раз вы такие все из себя истинные возлюбленные – получайте и любовь соответствующую…
– Зато мы способны испытывать настоящие сильные чувства, а не жалкую пародию на них, – оборвал брата Рагнар, придушив тихие возмущения непонятно каким неведомым образом еще не выродившейся совести, заверив самого себя что "быть способным испытывать настоящие чувства" отнюдь не значит испытывать их на деле. – И да, о моих брачных принципах: если бы от меня требовалось жениться ради блага короны, я бы отказался, даже будь я наследным принцем. Я готов вступить в какой угодно опасный бой, исполняя свой долг перед Веридором, и сложить голову за тебя. Но если мой меч и моя жизнь целиком и полностью принадлежат моему правителю, то сердце – нет. Ничто не властно над его выбором… – «И вовек не доставайся оно никому,» – добавил про себя Рождённый на гильотине.
– Еще как властно! Отец быстренько упрячет тебя за решетку, ежели узнаёт, что ты к его любимой племяннице клинья подбиваешь… ну, то есть к племяннице моей матери, конечно, но Фредерика для отца как родная дочь. Так что не видать тебе «сестрички» как мне – ворот Хаоса.
– Не зарекайся, братец… Когда я одержу победу на Большом турнире, – выразительно сказал демон, – я возьму в жены Фредерику по праву победителя и меня не остановит ни мнение отца на этот счёт, ни тем более наше мнимое «родство».
Роланд наивно полагал, что это такая специфическая любовь у брата… Мальчонка! Он не знал, что Рагнар был ограничен в выборе спутницы уже несколько лет и виной этому было ниспосланная Богами "милость" каждому первенцу рода Веридорских. Хроники пестрили былинами – по-другому и не скажешь! – о могучем и ужасном Тринадцатом принце Веридорском Гарете Бесноватом, накликавшим "благословение" высших сил на всю династию. Начиная с легендарного Бастарда Тьмы, каждый первенец-мальчик обладал невероятной для человека магической и физической силой, к которой прилагалось умение призывать из-за Грани тотемы и фактическая невозможность умереть не своей смертью, если только голова окончательно и бесповоротно не рассталась с шеей. Вот только все преимущества одним махом перечеркивал один немаловажный момент: у каждого чернокнижника, как и сыновей Хаоса, была единственная, до обретения которой "облагодетельствованные" Богами маги теряли вкус к жизни: начиная с двадцати одного года, их не могли соблазнить ни карточный стол, ни жрицы любви, ни обильное застолье. Надо сказать, при рождении Рагнару очень повезло: вторая сущность пересилила чернокнижничество, смягчив его "пост". У демонов рамки были далеко не такие жесткие: у них, кроме единственных, были еще и избранные, с которыми они спокойно могли иметь близкие отношения и даже заводить детей. Избранные были похожи на единственную внешне, обладали схожей магией и, если раньше не привязывались ни к кому сердцем, все как одна не могли преодолеть демоническое притяжение.
И его избранная, Фредерика, тоже не могла… Не могла, но очень старалась, призывая всю свои силу воли и гордость. Однажды Рагнар спросил у нее, что такого страшного в его страсти, вспыхнувшей в первый миг их знакомства, и почему она с таким маниакальным усердием давит свои ответные чувства на корню? На что получил прямой ответ: она согласно быть только единственной, а не одной из избранных. Желание, может, и законное, только вот с того мгновения для демона стало делом принципа сломить сопротивление. За ледяной маской никто и не подозревал, что он доведен до точки кипения и уже готов на самые отчаянные планы, только бы обладать строптивицей…
– Послушай, Рагнар, – вырвал брата из размышлений Роланд. – Я бы на твоем месте не сбрасывал со счетов Шеда. Мало того что советник по-своему силен даже в свои немолодые года, ловок и мечом владеет на зависть, так еще и подлючий, гад. Сквозит в нем что-то эдакое змеиное. И ведь нет чтоб открыто вызов бросить. Нет, он окольными путями, так сказать, не мучая совесть, ибо не забьется в предсмертных конвульсиях то, чего нет, идет к цели.
– Возможно, не самое плохое качество для придворного, – сухо отвечал демон, не позволяя досаде выступить на отработанной до автоматизма маске ледяного безразличия.
Он догадывался о натянутых отношениях между своим названным отцом и Роландом ещё в детстве, но истинных причин не понял до сих пор.
Что же касается предстоящего турнира, то серьезных соперников Рагнар там не видел. Роланду и отцу участвовать в подобном не положено по статусу, ибо, в соответствии с правилами, и зарубить монаршую особу могут. Рансеваль унаследовал от Нечестивого короля качества воина, вот только не по силам ему было одолеть высшего демона, как в своё время Вейнур был не по зубам своему лучшему другу лорду Шеральда. Дважды братья сходились на турнирах и дважды Рождённый на гильотине выбивал из седла младшего королевского бастарда.
Проезжая вдоль стены нижнего города, сыновья Нечестивого короля, ведомые неизвестной силой, синхронно вскинули головы и воззрились на прекрасных дам, так же с любопытством их рассматривающих. Взгляд принца исследовал миловидное лицо брюнетки, с огромными широко распахнутыми изумрудными глазами в обрамлении длинных изогнутых бархатных ресниц, и, скользнув по лебединой шейке, остановился на полных белоснежных грудях, еле сдерживаемых шнуровкой корсажа. С самоконтролем у Роланда дело обстояло куда хуже, чем у брата, и он несознательно облизнулся, глазами раздевая предмет своего желания. А сам "предмет" был вовсе не против такого созерцания и "случайно" чуть наклонялся вперед, опираясь руками на голый камень и открывая тем самым более выгодный обзор. Собственно, чтобы доставить своему возлюбленному эстетическое удовольствие и настроить на физическое, Исабелика и вышла прогуляться на крепостную стену, ради приличия прихватив с собой подругу.
Та стояла рядом с леди Монруа, подчеркнуто насмешливо следя за игрой кузины и Роланда. Сейчас именно Фредерика выглядела старшей, более разумной и рассудительной, хотя на деле ей едва минуло восемнадцать. "Холодная королева" – вот кем она была. Такие же ведьминские глаза, такие же, как у Исабелики, не кокетливо щурились, а пронзали невозмутимым спокойствием. Казалось, ничто не может заставить её ссутулить расправленные плечи, заманчиво приоткрытые вырезом платья, и склонить гордо поднятую головку. Золотистые локоны, отдающие в рыжину, мягкими волнами закрывающие такую же соблазнительную, как и у Монруа, но целомудренно прикрытую грудь, оттеняли матово бледную кожу. Если у старшей кузины лицо было более кукольное, то Фредерика радовала взор строгостью черт, правильных и аристократичных, составляющих традиционную красоту. Издали фигуры сестер казались одинаковыми, но Рагнар точно знал, что его избранная чуть выше Исабелики и изящнее: запястья и пальчики Фредерики были тоньше, плечи хрупче, а ножка меньше.
Кузины словно олицетворяли собой две противоположности: веселость и невозмутимость, легкость и величественность, ветренность и строгость. Какая из них стала бы лучшей королевой? Мнения братьев по этому поводу не совпали, как и отношение дам, собственно, к своим воздыхателям. Исабелика манила Роланда, завлекала в свои умело расставленные сети, призывно сверкала глазами и виртуозно разжигала в нем то ревность, то желание, то романтику. Фредерика же лишний раз не поворачивала головы в сторону Рагнара, будто того и вовсе не стояло в непосредственной близости от неё. В этот раз Рождённый на гильотине не ожидал ничего другого и без особой надежды на ответный взор спокойно любовался прекрасной дамой, один нескромный взгляд на которую многим стоил сердца и покоя… но не ему, к счастью, по крайней мере не в том значении, которое вкладывают в него малолетние юнцы.
Каково же было его удивление, когда младшая кузина воззрилась вниз прямо на него и… усмехнулась. Изумрудные глаза так и кричали: "Ну что, сын Хаоса, сможешь достать меня? Ну что же ты внизу землю копытами роешь. Рискни вопреки воле отца прыгнуть вверх и до меня дотянуться!" Ответом на этот безмолвный вызов стал предвкушающий оскал Рагнара. Он точно знал, что Фредерика равнодушна к стихам, сложенным в её честь, к серенадам, доносящимся из-под балкона её комнат, к драгоценностям, купленным по ту сторону пролива по баснословным ценам, зато душа её трепетала, стоило преподнести ей цветы, сжимая заветный букет израненными острыми шипами руками. Еще «сестру» приводили в восторг турниры, и на одном из них совсем скоро Рагнар и собирался явить свою силу и ловкость и завоевать благосклонность своей избранной.
Но Фредерика одним взглядом не ограничилась. Девушка медленно отколола от платья рубиновую брошь в виде распускающейся розы и "случайно" выпустила ее из рук, да не просто вниз со стены, а умудрилась зашвырнуть ее прямо в проселочную грязь, которую с утра месила не одна пара ног и копыт. Рагнар окаменел, глядя на "подарочек" ибранной. Этикет, да и просто нормы ухаживания, требовали поднять оброненный дамой предмет и галантно вернуть ей. С каким же предвкушением в глазах Фредерика мерила его взглядом! Ну же, великолепный воин! Тебе надо то всего лишь спешиться и нагнуться за брошкой! Ну помараешься в грязи чуток, ну погнешь спину ради прихоти своей самы сердца!
Рагнар не шелохнулся в седле. Он невозмутимо тронул шпорами бока коня, и тот, повинуясь приказу, равнодушно прошелся по дороге, втоптав в грязь прекрасный цветок.
