Текст книги "Чужой"
Автор книги: Ирена Юргелевич
Жанры:
Прочие приключения
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
Как Вишенка и предвидела, мама протестует:
– Нет, девочка, приходи обедать вовремя, нельзя столько сидеть у воды.
– Конечно, приду, но после купанья знаешь как есть хочется!
Мать ласково улыбается и, слегка прихрамывая – она недавно сломала ногу, – идет на кухню готовить дочке второй завтрак.
Наконец Вишенка, получив в придачу к бутербродам еще огурец и несколько конфет, выбегает на улицу. Когда дома скрывают ее от стоящей на крыльце матери, она облегченно вздыхает. Все обошлось благополучно, а все-таки было неприятно…
***
Как и вчера, Зенек ждал их на берегу. Едва Вишенка и Уля вынырнули из тополиной кроны, он быстро спросил:
– Они поехали?
– Поехали! – крикнула Вишенка. – Но Юлек чуть-чуть не остался!
– Почему? – забеспокоился Зенек.
Вишенка, смеясь, рассказала о волнениях из-за залога.
– Хорошо еще, что Юлек вспомнил про мои часы, – закончила она. Теперь, рассказывая все это Зенеку, она была действительно рада, что мальчуган обратился за помощью именно к ней и что она ему не отказала.
Зенек внимательно посмотрел на нее:
– И тебе не страшно было отдавать?
– Вот еще! – искренне рассмеялась девочка.
Уле стало ужасно обидно, что у нее нет ничего ценного. Впрочем, если бы у нее и было что-нибудь, она поступила бы, конечно, так же, как Вишенка, но никто бы об этом не узнал. Она бы никому не стала рассказывать. И Уля в который раз позавидовала Вишенкиной бойкости.
– Как твоя нога? – спросила Вишенка.
– Лучше.
– Думаешь, подживает?
– Думаю, да.
Вишенка опять рассмеялась:
– Признайся, Зенек, наверно, у тебя за сочинения одни двойки, правда?
– Почему?
– По разговору видно. «Лучше – хуже», «да – нет», «пришел – ушел», «хочу – не хочу». Никакого разнообразия!
– Я болтать не люблю.
– Это заметно! Зенек не ответил.
Они перешли на поляну. Из-за кустов поднялся Дунай. Он принюхался издали, не пахнет ли съестным, и снова улегся на траву.
– Разведем костер, – решила Вишенка.
Стали собирать хворост. Зенек, припадая на ногу, тоже принял участие в работе, хотя Вишенка и повторяла, что это лишнее, и даже Уля осмелилась сказать тихонько, что ему лучше бы посидеть, подождать. Зенек буркнул, по обыкновению: «Ничего со мной не случится», и притащил из чащи, куда никто до сих пор не заглядывал, две большие сосновые ветки, сорванные ветром. Когда Уля наполнила водой и поставила на кирпичи котелок, Зенек разжег огонь, Вишенка присела на корточки рядом с ним, Уля, как всегда, немного позади.
Некоторое время все трое молча смотрели на огонь. Черные ветви, охваченные язычками пламени, наливались краснотой, становились прозрачными и хрупкими, потом серели и рассыпались в пепел. Порой, прежде чем окончательно рассыпаться, они неожиданно стреляли голубыми огоньками – и каждый раз это было маленькое чудо...
– Люблю смотреть на огонь, – расхрабрившись, заметила Уля.
– Я тоже, – подхватила Вишенка. Ей явно надоела эта тишина, она коварно посмотрела на Зенека и со смехом добавила: – Огонь такой загадочный! Совсем как Зенек.
– Я? – отозвался тот недовольно. – Что ты выдумываешь!
– Ничего я не выдумываю. Мы до сих пор не знаем даже, где ты живешь.
Зенек подтянул к себе суковатую ветку и начал с треском ломать ее. Вишенка насмешливо уставилась на него, ожидая ответа.
– Вот видишь? – фыркнула она. – И сейчас не хочешь говорить.
– Я живу во Вроцлаве.
– Во Вроцлаве? – изумилась Вишенка. – Это же ужасно далеко!
– Далеко, – подтвердил он, бросая сучья в костер.
– И ты из самого Вроцлава ехал сюда автостопом?
– Да.
Вишенка, так же как раньше Мариан и Юлек, позавидовала Зенеку. Родители не раз говорили, что в самостоятельное далекое путешествие отпустят ее только после окончания школы. Но признаваться в этом не хотелось, и она лишь тихонько вздохнула.
– Я была раз во Вроцлаве, мы с папой на самолете летали. Ты летал когда-нибудь на самолете?
– Нет.
– А я летала, два раза! – Вишенка была в восторге, что у нее есть хоть такое преимущество перед Зенеком. – Один раз во Вроцлав, а потом в Щецин. А что делает твой отец?
– Вода кипит, – заметила Уля.
– Что делает твой отец? – повторила Вишенка.
Она прекрасно поняла, что Уля считает ее поведение бестактным и нарочно хочет переменить разговор, однако отступать не собиралась. Ей-богу, это ведь глупо – вести себя так, как Зенек!
– У моего отца авторемонтная мастерская, – буркнул парень.
– А мой папа инженер! – похвасталась Вишенка, хотя никто ее не спрашивал. – А мама работает в проектном бюро, а сейчас у нее отпуск, и мы вместе с ней приехали в Ольшины. Она никуда со мной не ходит, потому что ей недавно сняли гипс с ноги и велели не утомляться... А знаешь что? Она на минуту задумалась. – Вот ты вчера нам про птиц сказывал, так я думала, ты в деревне живешь.
– Я раньше часто ездил в деревню. К дедушке.
– А теперь больше не ездишь?
– Нет.
– Почему?
Зенек не ответил. Заметно было, что он уже здорово разозлился. Вишенка смекнула, что пора кончать расспросы, и объявила, что сейчас заварит чай.
– Я принесла, – сказала Уля и достала из своей сумочки пачку чая и полукилограммовый пакет сахара.
– Куда столько? – засмеялась Вишенка. – Нам две ложечки на заварку хватит.
Уля и сама знала, что хватило бы двух ложечек... но в магазине столько не продают, а из дому она брать не хотела. Она не сказала об этом даже Вишенке, слишком горько было бы признаться, что у родного отца чувствуешь себя чужой. О том, чтобы взять что-либо без спросу, не могло быть и речи, а попросить еды с собой – добавочный завтрак или полдник,– одна эта мысль была ей противна. Как она вчера мучилась, когда решила взять из домашней аптечки доктора кусок марли, вату и бинт! Но тут уж ничего нельзя было поделать: от грязной повязки могло начаться заражение крови. Кроме того, успокаивала себя Уля, потом можно будет купить все это в Лентове и положить на место. К счастью, у нее было немного денег – тетки перед отъездом дали ей с собой пятьдесят злотых, чтобы не нужно было просить на каждый пустяк у отца. Теперь Уля с благодарностью вспоминала их доброту.
– Все равно, – сказала она, подавая Вишенке пакеты,– пусть останется у нас на складе, может еще пригодиться.
Вишенка заварила чай, разложила на бумаге бутерброды пододвинула их к Зенеку.
– Ешь, колбаска первый сорт.
– Я уже завтракал.
– Чего ты там завтракал? – накинулась на него Вишенка. – Опять принимаешься за вчерашнее?
– Завтракал, – упрямо повторил Зенек. – Юлек мне купил хлеба.
– То хлеб, а то булка с маслом и колбасой! Бери, не то разозлюсь.
– Возьми, – сказала Уля.
Зенек взял наконец и начал есть маленькими кусочками, словно бы неохотно. Дунай, учуяв соблазнительный запах колбасы, встал и, как всегда, замер в ожидании. Вишенка заявила, что сегодня и она хочет попробовать покормить собаку с руки. Она старалась вести себя точно так же, как Уля: положила кусок булки на ладонь и, став на колени, долго и терпеливо манила Дуная к себе. Но он не шел. Страх был сильнее голода.
– Ничего не выйдет. Ладно, пусть Уля ему даст, – сказала наконец Вишенка с некоторым раздражением. Не отдавая себе в этом отчета, она считала естественным, что у нее все и всегда должно получаться лучше, чем у Ули.
К Уле Дунай подошел гораздо скорее, чем вчера, и уже не кидался на хлеб так отчаянно. Однако, когда она во время еды попыталась его погладить, он отскочил назад.
– Рано еще гладить, – сказал Зенек. – Такие животные приручаются не сразу.
– Он уж такой, – с гордостью сказал Зенек. – Где бы он ни работал, его ни за что не хотят отпускать. Уважают его. – Ты нам еще не показывал компас, – вспомнила Вишенка.
– Это мне на память, – объяснил он, доставая компас из кармана. И добавил, не дожидаясь расспросов: – Я родился вскоре после того, как дядя вернулся в Польшу. И он дал его маме – для меня.
– Чтоб ты не потерялся, – пошутила Вишенка. Она бегло осмотрела блестящую вещицу и протянула ее Уле.
– Дядя говорил, что я, может, стану моряком.
– А ты хотел бы?
– Да.
Уля рассматривала компас благоговейно, она понимала, что для Зенека эта вещица – бесценное сокровище. У нее тоже были такие сокровища. Все молчали. Лицо Зенека светилось радостной и в то же время смущенной улыбкой, как будто человек, которого он так долго искал, уже стоит перед ним, и он, Зенек, не знает, как с ним заговорить.
– Юлек свистит, – сказала вдруг Вишенка.
Зенек замер.
– Свистит, – повторила» Вишенка. – Они вернулись.
Зенек шагал быстро, с силой опираясь на свою палку, не глядя, куда ставит больную ногу, хотя каждый шаг причинял ему боль. Уля шла рядом, Вишенка выбежала было вперед, но тут же вернулась, чтобы быть вместе, – она почувствовала, что Зенек первый должен заговорить с ребятами.
Вскоре между деревьями показались Юлек и Мариан. Они шли молча.
– Зенек! – крикнул Юлек.
Что-то в его голосе обеспокоило не только Зенека, но и на Улю. Даже Вишенка, менее чувствительная к таким вещам, заметила, что мальчик явно не в своей тарелке – как будто он был в чем-то виноват и хотел попросить прощенья.
Они сделали еще несколько шагов, и вдруг Зенек остановился. Ни о чем не спрашивая, он смотрел на проходивших ребят широко открытыми глазами.
– Нету твоего дяди в Стрыкове, – сказал Мариан.
– То есть как это нету? – запинаясь, спросил Зенек.– Как это?
– Мы искали... – начал Мариан.
– На стройке вы были? – стремительно прервала его Вишенка.– Там, где мост строят?
– Конечно, были.
– Я сам пойду в Стрыков! – крикнул Зенек, внезапно рассвирепев. – Пойду и найду! Вот увидите!
– Слушай... – нерешительно проговорил Мариан. Не очень-то ему было приятно отнимать у Зенека последнюю надежду.– Слушай... в Стрыкове вообще никакого моста нет. Его собирались строить, но потом план изменился, и теперь там бурят какие-то скважины. Работают там пять человек, но никакого Антона Яницы они не знают.
Зенек молча смотрел в землю. Потом, не поднимая головы, он отошел к деревьям и скрылся за большим тополем. Юлек и Вишенка рванулись было за ним.
– Нет! – прошептала Уля. – Лучше оставить его одного.
Не сговариваясь, они двинулись к поляне. Когда проходили через заросли, Уля замедлила шаг и отстала. Она быстро повернулась и побежала в лес, высматривая Зенека. Увидев его под сосной, Уля пошла тихо-тихо, она еще сама не знала, как поступит. Зенек стоял, опираясь на ствол, и, должно быть, не слышал ее шагов, хотя Уля была уже близко. Девочка подошла еще ближе и тут увидела лицо парня. Она замерла, сердце забилось так сильно, что казалось, этот стук может выдать ее присутствие. Минуту спустя она повернулась и тихонько, на цыпочках, ушла. Он не должен знать, что она его видела.
– Ты куда девалась?– спросила Вишенка, увидев выходящую на поляну подругу.
– Да так, никуда, – пробормотала Уля, с трудом шевеля дрожащими губами.
О том, что Зенек плакал, она не сказала ни слова.
НАПАДЕНИЕ
Всем было ясно, что с Зенеком сейчас разговаривать бессмысленно. Но ребятам самим хотелось обсудить случившееся, и они выжидательно посматривали друг на друга.
– Ну... – начал Мариан.
–Пошли лучше к тополю, – прервала его Вишенка.
Предложение было разумное. Здесь каждую минуту мог появиться Зенек, а этот разговор лучше было вести без него. Они вернулись на берег, прошли по мосткам и, взобравшись на упавшее дерево, расселись каждый на свою ветку, укрытые от всего мира густой листвой. После поляны это было самое любимое их место, здесь они проводили долгие часы.
Юлек вскарабкался выше всех и, сидя чуть ли не над их головами, молча и со злостью пинал торчавший из ствола толстый сук.
– Перестань, – сказал Мариан.
– А что?
– Соришь. Кора на голову летит, – ответила Вишенка.
– Подумаешь! – сварливо отозвался Юлек.
– Ты отдал часы? – спросил никогда ничего не забывавший Мариан. – Отдай, а то еще потеряешь.
Юлек протянул Вишенке часы и снова принялся болтать ногами. Его худая, совсем еще детская мордочка, покрытая грязными подтеками, выражала глубочайшую подавленность. Вишенке стало его жалко.
– Не огорчайся, – ласково сказала она, – вы же не виноваты, что не нашли этого дядю.
– Ну и что? – буркнул Юлек. – Нашла чем утешить!
С той минуты, когда решили, что они с Марианом поедут в Стрыков, Юлек жил словно в лихорадке. Подумать только: Зенек искал своего дядю Антося целых две недели, а теперь, когда настал решающий момент, именно он, Юлек, должен был его заменить! Да, конечно, вместе с Марианом, но он и сам бы все сделал, если бы это было нужно. Такой великолепный, чудесный случай можно было представить себе только в мечтах. Единственное, что огорчало Юлека, это то, что до Стрыкова так близко. Куда лучше было бы отправиться за десятки километров, ночевать в поле, и вообще преодолевать уйму всяческих трудностей. Но все равно, разве это пустяки, когда ты совершенно неожиданно заявляешься к взрослому незнакомому человеку, который вдобавок побывал в Индии, и говоришь ему: «Здравствуйте, мы от Зенека. Зенек у нас. У него болит нога, но это ничего, мы о нем заботимся. Вы должны к нему поехать, а попасть туда очень трудно, это необитаемый остров. Но я вам все покажу...»
Юлек очень ясно представлял себе, как удивится и обрадуется дядя Антось (так его Юлек называл про себя, уже почти считая себя племянником) и как начнет расспрашивать о Зенеке. А потом они с Марианом вернутся. Примчатся на остров и еще издали крикнут Зенеку: «Нашли! Дядя Антось сегодня (или лучше завтра, а то слишком быстро) к тебе приедет!» И тогда Зенек не только Мариана, но и Юлека, хоть он намного моложе Зенека, назовет своим товарищем. И пригласит их в Стрыков, и они будут встречаться, и завяжется между ними большая, замечательная дружба, дружба на всю жизнь...
И всего этого не было. Было только молчание Зенека и его лицо, в котором было что-то такое, что Юлеку стало не по себе.
– А по-моему, зря Зенек так из-за этого переживает, – сказал Мариан. Ему и раньше казалось, что Зенек перебарщивает, и теперь он тоже не мог отделаться от этого чувства.
А кроме того... Мариану, разумеется, и в голову не приходило требовать благодарности, но все-таки… Ведь они с Юлеком немало сделали, чтобы помочь гостю, потратили деньги, сгоняли двадцать километров – и после всего этого челочек поворачивается к тебе спиной и удаляется, не сказав ни слова!
– Да, вел он себя действительно странно, – задумчиво проговорила Вишенка. – А может, он знаете почему так? Он ведь решил этого дядю отыскать и дома всем пообещал, а теперь вроде бы оказался в дураках…
– Вот именно! – подхватил Юлек. – Целых три недели искать человека и найти фигу с маслом! Я бы тоже бесился не знаю как.
Уля, погруженная в свои мысли, не принимала участия в разговоре. Нет, не злость и не раздражение били на лице 3енека, когда ребята объявили ему печальную новость. Почему он так побледнел, почему в глазах его появился страх? Нет, это была не злость, а что-то другое, гораздо хуже...
– Он не выполнил своего решения, потому что ему помещали высшие силы,—поучительно сказал Мариан, обращаясь к Вишенке. – Если бы строительство моста в Стрыкове не было исключено из плана, все было бы иначе. Так что его ни в чем нельзя упрекнуть.
На Юлека «высшие силы» произвели некоторое впечатление, и на этот раз он промолчал.
– Ну ладно, – сказала Вишенка. – Теперь главное – что ему делать дальше.
– Как – что? Вернуться домой, и все,– не задумываясь ответил Мариан. – Конечно, когда нога заживет.
– Но пока он побудет на острове, правда? – взволновался Юлек.– Я хочу, чтоб он остался!
– Конечно, он должен остаться, – немедленно поддержала его Вишенка.
– Ведь на острове так здорово!
Ни Вишенка, ни Уля, пи Мариан не ответили. Они согласны были с Юлеком – на острове действительно здорово, но вот что думает на этот счет Зенек? Как-то не было у них полной уверенности…
Я сбегаю за ним, ладно? – спросил Юлек, вновь загоревшись жаждой деятельности. – Скажу ему, чтоб он не огорчался. Мы его оставляем здесь, и всё!
– Все пойдем, – решила Вишенка.
***
Они нашли Зенека на поляне.
Он лежал на животе, уткнувшись лицом в скрещенные руки. Им показалось скачала, что он спит, но, когда они подошли, он поднял голову.
– Слушай… – начал Юлек.
Зенек смотрел в землю, машинально вертя в пальцах травинку. Лицо у него было скучное и равнодушное, он словно и не слышал Юлека.
– Слушай... – повторил Юлек и замолчал, обескураженный этим равнодушием.
Однако он поборол себя и заговорил быстро-быстро, с горячим убеждением. Все будет хорошо. Зенек не нашел дядю только из-за высших сил. И он может жить на острове, пока не заживет нога, и вообще, сколько пожелает. Сюда никто не ходит. А с едой они всё устроят, и вообще. И приручат Дуная. И Зенеку совсем не будет скучно, они ведь будут приходить каждый день... А если Зенек захочет, они принесут но остров книжки. У Юлека есть «Приключения Виннету», а у Мариана книжка про один корабль, и вообще будет замечательно, вот увидишь...
Зенек выслушал все это с полным безразличием, по-прежнему играя травинкой. Потом лег навзничь и уставился в небо. Можно было подумать, что во всем мире его интересует только белое облачко, плывущее по голубому небу.
Ребята переглянулись и беспомощно опустили руки. Мариан забыл о черной неблагодарности Зенека, это были пустяки. Теперь он хотел одного – вывести парня из этого невыносимого оцепенения. Но как найти нужные слова?
А Уля? Уля тоже не могла найти нужных слов. Может быть, если бы она была с ним одна... но так...
Меньше всех раздумывала Вишенка.
– Зенек, чего ты так огорчаешься? – мягко сказала она —Не стоит! Ну что делать —не нашел ты дядю... зато на машинах покатался досыта! Побудешь немного с нами, а потом с шиком вернешься домой! И ничего страшного не случилось.
– А я вовсе и не говорил, что случилось, – угрюмо отозвался Зенек. – Разве я что говорил?
– Зенек! – воскликнул вдруг Юлек с сияющей физиономией, как будто нашел выход из всех затруднений. – Знаешь что? Дедушка сделает мне удочку! Будем рыбу ловить!
Зенек не ответил, и опять ребята не знали, слышал ли он Юлека или нет.
Мариану надоело. Теперь, как видно, все равно ни до чего путного с Зенеком не договоришься, а меж тем давно пора домой. Он кивнул Юлеку.
– Сейчас,– тихо ответил Юлек. Он решил дать Зенеку еще одно доказательство своей преданности. – Хочешь, – обратился он к нему, – я куплю тебе хлеба и после обеда принесу? Дай только денег.
Зенек сел, бросил на мальчугана неуверенный, встревоженный взгляд, посмотрел на Мариана, на девочек. «Прямо как загнанный зверь», – подумала Уля. Ей вдруг пришло в голову, что у Зенека нет денег и он стыдится в этом признаться. Но нет – он сунул руку в карман и подал Юлеку злотый:
– Купи четверть буханки.
* * *
Прошло несколько дней. Зенек жил на острове, ребята ежедневно навещали его и проводили на острове долгие часы.
Каждый раз они приносили ему поесть. Надо сказать, что доставать провизию становилось все труднее. Уля по-прежнему, в тайне от всех, покупала что могла в кооперативной лавке, но денег оставалось все меньше, и девочка со страхом видела, что скоро они кончатся, Мальчишкам тоже приходилось туго. Особенно тяжко было клянчить добавочные порции Мариану, не привыкшему хитрить. Юлек чрезмерной щепетильностью не страдал и легкое плутовство не считал за большой грех. Но беда в том, что бабушка, которая поначалу так охотно снабжала их картошкой, стала отказывать, когда они начали просить каждый день.
Проще всего было Вишенке: ей разрешалось есть и брать с собой сколько угодно, мать знала, что дочка любит угощать приятелей, и никогда ее за это не бранила. Да... но раньше всегда можно было маме рассказать, куда идешь, с кем, кому больше всего по вкусу булочки, а кому конфеты или фрукты. А теперь каждый такой вопрос ставил Вишенку в трудное положение, и, уклоняясь от этих вопросов, она часто бывала с матерью груба и неласкова.
Это было на нее не похоже. Мать сначала смотрела на нее с удивлением, потом упрекнула за невежливость, а когда это не подействовало, стала внимательно следить за поведением дочери. Вишенку это раздражало, и она старалась как можно меньше бывать дома. Еду для Зенека, боясь зорких глаз матери, она выносила украдкой. А много ли так вынесешь!
Впрочем, Зенек никогда ничего не требовал, а когда приносили, по-прежнему не благодарил. Разговаривал он вообще мало, больше молчал. Если день был теплый и солнечный, ребята заставали его на «пляже», если пасмурный и прохладный– в шалаше или где-нибудь поблизости. Иногда он читал, но чаще лежал без дела, с застывшим лицом, только хмурил свои густые брови. Надежда, засветившаяся в его глазах, когда ждал возвращения ребят из Стрыкова, бесследно исчезла.
Единственное, чем он занимался с очевидным удовольствием, это приручение Дуная. Когда пес появлялся на острове, Зенек сразу оживлялся. Уля приносила для Дуная хлебные корки, Юлек выкрадывал из корыта с кормом, который бабушка готовила для поросенка, две-три вареные в мундире картофелины, Вишенка собирала кости и обрезки сыра. Все это они использовали для «опытов по приручению диких зверей».
К удовольствию Мариана и Вишенки, к тайной радости Ули и к шумному восторгу Юлека, Дунай делал явные успехи. Через несколько дней он позволил Уле погладить себя и брал еду уже не только у нее, но и у Зенека, а потом и у Вишенки и Мариана. Дольше всех бился с ним Юлек – у него не хватало терпения сидеть неподвижно, и он все время нечаянно спугивал пса. Но в конце концов и ему удалось завоевать доверие Дуная.
Когда Юлек выпросил у деда удочку, вторым занятием Зенека стала рыбная ловля. К сожалению, рыбы в Млынувке было мало, и лишь изредка случалось поймать что-нибудь покрупнее плотвички.
Однажды под вечер, когда ребята собирались домой, Юлек, как обычно, напомнил Зенеку про «деньги на хлеб». Зенек помолчал, а потом неохотно ответил:
– Не нужно. Я сам куплю.
– Сам? – удивился Юлек.
Вишенке и Мариану это тоже показалось странным. Уля снова с тревогой подумала, что у Зенека, наверно, нет денег. А они с каждым днем приносят все меньше еды!
– А почему бы нет? – небрежно бросил Зенек. – Нога у меня уже не болит.
Они и сами видели, что парень двигается почти свободно. Удивило их другое: почему это он ни с того ни с сего решил показаться в деревне? Он, который до сих пор так избегал
людей!
– Да ведь тебя все увидят! – воскликнул Юлек. – И доктор может тебя увидеть.
Зенек пожал плечами:
– Как будто на ваших Ольшинах свет клином сошелся! На Варшавском шоссе, возле госсельхоза, тоже есть магазин.
– Верно, есть, – вспомнил Мариан, редко бывавший в той стороне. – Но туда километра три ходу.
– У меня времени много, – невесело улыбнулся Зенек.– Могу и прогуляться.
Мариан посмотрел на него и, как всегда в затруднительных случаях, поднял брови. Он уже давно решил кое о чем спросить Зенека, но все как-то не мог собраться с духом. Теперь, пожалуй, был подходящий момент.
– Вот что... – нерешительно начал он, – ты вообще мог бы больше не прятаться. Раз нога у тебя не болит, то никто тебя в больницу не заберет, правда?
– Язык чешется, а? – помолчав, насмешливо спросил Зенек.– Удержаться не можешь?
– Вовсе не в этом дело, – с достоинством ответил Мариан.– Просто я считаю, что было бы гораздо лучше, если бы мы могли о тебе рассказать.
– Кому? – резко спросил Зенек.
– Да хоть бабушке с дедушкой... – Почему же это лучше?
Мариан не нашелся, что ответить. Не мог же он признаться Зенеку, что хранить тайну с каждым днем становится все труднее и противно все время прибегать к уловкам и отговоркам.
– Погоди немного... – криво усмехнулся Зенек, – не бойся... я скоро уйду.
– Зенек, не говори так! – крикнул Юлек. – Я не хочу!
– Что за глупости, – сердито сказала Вишенка. – Сиди себе на острове, пока не надоест.
Уля молча смотрела на парня большими глазами. Хотя он по-прежнему ее как будто совсем не замечал, хотя разговаривал он только с Юлеком и Вишенкой, ей вдруг стало страшно при мысли, что его тут не будет.
– Мариан! – страстно молил Юлек. – Скажи ему, чтоб он остался. Скажи, слышишь?
– Да разве я хочу, чтобы он уходил? – ответил Мариан, пожимая плечами. – Не об этом речь!
Но Зенек больше ничего не сказал, и все поняли, что тайна по-прежнему остается тайной.
***
Уля поджидала мальчишек в рощице за деревней, чтобы вместе пойти на остров. Вишенка должна была присоединиться к ним попозже: мама велела ей написать наконец отцу письмо, которое откладывалось со дня на день.
Мариан и Юлек не появлялись, зато из кустов вынырнул Дунай. Теперь он был не такой пугливый и, подойдя к Уле, ждал, чтобы она его погладила. Да, он теперь позволял себя гладить! И, как видно, ему это даже нравилось, потому что на прикосновение дружеской руки он отвечал спокойным, мерным помахиванием хвоста. Потом он побежал вперед, и Уля подумала: надо сказать Вишенке, пусть принесет ножницы– Дунай, пожалуй, уже даст выстричь себе хвост.
Ей надоело стоять одной, и она решила не ждать, ребята догонят ее по дороге.
Она пошла по полевой дорожке вслед за Дунаем. В том месте, где тропинка сворачивала к парам, она вдруг остановилась. Ей послышались какие-то голоса. Это было странно, до сих пор они никого тут не встречали. Уля не любила незнакомых людей, а мысль, что ее кто-нибудь остановит и заговорит с ней, приводила ее в ужас. Она оглянулась. Мариана и Юлека не видно. Тем временем голоса приближались, слышался смех, веселые возгласы. Уля отступила, готовая обратиться в бегство, и вдруг услышала отчаянный собачий визг.
– Дунай! – испуганно крикнула Уля.
Его нигде не было. Она бросилась вперед, выбежала на край поля, где кончалась рожь, и остолбенела. У большого дуба, недалеко от речных зарослей, стояли два подростка. Один из них, высокий и плечистый, держал в руке камень. Он целился в Дуная, который улепетывал, поджав хвост. Бросок– Дунай снова завизжал, споткнулся, вскочил и помчался дальше. Второй парень, краснощекий белобрысый толстяк, громко засмеялся:
– Аи да Виктор, вот это меткость!
– Я, брат, в воробья на дереве попасть могу, – похвастался высокий и снова нагнулся за камнем.
Уля стояла неподвижно, не в силах двинуться с места. Дунай скрылся за небольшим пригорком, но подростки ждали, когда он появится снова.
– Вон он! – торжествующе крикнул белобрысый, заметив Дуная между кустами можжевельника. – Бей, Виктор!
– Ну, теперь мы его прикончим, – ответил тот. – Смотри хорошенько.
Намереваясь показать высший класс метания, он вытянул вперед левую руку, намечая цель, а правую еще резче, чем в первый раз, закинул назад. Уля съежилась, как будто камень вот-вот должен был угодить в нее, и вдруг Виктор упал лицом в песок. Это Зенек, выскочив из зарослей, обрушился на него сзади, опрокинул и прижал коленями к земле. Но мучитель Дуная, ошеломленный внезапным нападением и потерей равновесия, растерялся лишь на мгновение. Он приподнялся на руках, повернулся и сгреб Зенека в охапку. Ожесточенно вцепившись друг в друга, они покатились по земле. То один, то другой попеременно оказывался наверху. Виктор был сильнее, но Зенек проворнее, и победа, вероятно, досталась бы ему, если бы у Виктора не было товарища.
Белобрысый довольно долго смотрел на дерущихся с тупым удивлением, не понимая, откуда взялся неожиданный противник. Потом, опомнившись, спокойно выждал, пока Зенек окажется наверху, и ударил его по голове. Уля вскрикнула, белобрысый обернулся к ней, и в этот самый миг Зенек, высвободившись из объятий Виктора, рванул белобрысого за ногу. От неожиданности парень растянулся во весь рост.
Он вскочил с перекошенным от злости лицом, наклонился над дерущимися и мстительно наступил ногой на руку Зенека.
– Пусти! – крикнула Уля, забыв о своем страхе, и, бросившись к нему, схватила его за рукав.
Одним движением плеча он отпихнул ее в сторону. Уля упала, а когда поднялась, то увидела, что по полю бегут Мариан и Юлек.
Юлек примчался первый и, на лету оценив обстановку, подскочил к белобрысому. Недостаток сил возмещался у Юлека яростью – он больно лягал противника в лодыжки, его маленькие кулаки молотили так быстро, что толстый увалень не мог их поймать. В конце концов он сделал шаг назад и высвободил руку Зенека.
– Держи его! – крикнул Юлек подоспевшему Мариану и кинулся к Зенеку, который, казалось, начал ослабевать.
Виктор навалился на него и прижимал его руки к земле. Юлек обеими руками схватил Виктора за ворот и изо всей силы потянул к себе. Тот, задыхаясь, приподнялся и замахнулся назад, стараясь спихнуть мальчишку со спины. Этого было достаточно, Зенек изловчился и оказался наверху. Юлек упал, но тут же вскочил и прижал коленями и обеими руками левую руку Виктора. Тот лежал ничком на земле, а правую его руку, вывернув назад, крепко держал Зенек. Виктор был побежден. И его белобрысый приятель тоже.
Мариан не любил вступать в драку, но, если выхода не было, дрался ожесточенно и смело. Противнику этой смелости не хватало, он боялся ударов, а заметив, что его товарищ проигрывает бой, вообще перестал отбиваться и отступил, презрительной миной всячески стараясь показать, что считает все это ерундой.
– Хватит с тебя? – спросил Зенек Виктора. Тот молчал.
– Хватит или еще всыпать?.. Ну?
– Пусти!
Зенек отпустил руку Виктора и встал. Лицо его было измазано землей и потом. Виктор медленно поднялся. Мариан, красный от натуги, но уже спокойный, стоял в стороне. Юлек гордо скрестил на груди свои худые ручонки.
– Пошли, – бросил им Зенек. Ребята двинулись к острову.
– Эй ты, бродяжка, я с тобой еще посчитаюсь! – крикнул Виктор, когда они отошли на несколько шагов.
– Почему это он бродяжка? – огрызнулся Юлек.
– Не разговаривай с этими свиньями! – резко приказал Зенек.
Юлек пробормотал что-то для Виктора очень нелестное, но больше уже не оборачивался. Через несколько минут Мариан спросил, где Уля.
– Наверно, ищет Дуная. Эти гады бросали в него камнями.
Тут уж Юлек не выдержал.
– Свиньи! – завопил он вслед уходящим. Он чуть не плакал от ярости. – Свиньи! Идиоты! Подлюки!
Мариан чувствовал, что тоже вот-вот выйдет из себя. Сжав зубы, он потянул Юлека за собой:
– Идем, надо поискать собаку.
Они пошли по незасеянному полю, заглядывая в кусты можжевельника и вереска, и вдруг наткнулись на Улю. Она стояла на коленях.
– Ты что ж не отвечаешь? – обрушился на нее Юлек.– Мы ищем, ищем, а ты... – Тут он заметил, что лицо Ули мокрое от слез. На земле, у ее колен, лежал Дунай.
– Мертвый? – спросил Зенек.
– Нет, – прошептала девочка, – но...
Пес лежал на боку, какой-то странно плоский, из его рассеченного уха текла кровь, задняя лапа тоже была окровавлена. Когда ребята склонились над ним, он попытался встать.
– Не бойся, – повторяла Уля, гладя его, – не бойся.
