Текст книги "Чужой"

Автор книги: Ирена Юргелевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Да ведь он не может ходить, – забеспокоилась Уля. – Как он пойдет, если кровь хлещет?

– Мариан, – сказала Вишенка, – а ты не можешь отвезти его на велосипеде? На полчаса-то Аптек даст!

– Посадить его на раму и ехать с ним я не смогу, он слишком большой, – прикинул Мариан. – Но мы с Юлеком можем поддерживать велосипед с двух сторон. Только придется провезти его задами, через деревню он не захочет.

– Провезем! – снова оживился Юлек. – И знаете что? Построим на острове шалаш. Нельзя же, чтобы Зенек опять спал под кустом. И сделаем ему постель из веток, как у охотников. И вообще…

– А что, можно построить, – охотно согласилась Вишенка. – Пошли, скажем Зенеку.

Они быстро двинулись в путь, радуясь, что нашли хороший выход из трудного положения, и по дороге обсуждали, что еще нужно будет устроить на острове. С каждым шагом появлялись всё новые проекты, и они до того увлеклись, что, когда оказались под грушей, Юлек объявил Зенеку о неудаче с велосипедами так радостно, как будто это была отличная новость.

– Подожди, я ничего не понимаю, – встревожился Зенек. – Так вы что, не поедете?

– Конечно, поедем! Послезавтра утром. А пока перевезем тебя на остров. – Юлек объяснил, каким образом они это сделают. – И устроим тебя на острове замечательно, вот увидишь!

– Но я спешу!

– Ну и что? – удивилась Вишенка. – Подумаешь– полтора дня, велика важность!

– Для кого как, – сердито буркнул Зенек.

И снова ребята почувствовали, что он чего-то недоговаривает.

– Так как же? – спросил Мариан, помолчав. – Если брать велосипед, то прямо сейчас, потом Антек не даст. Поедешь на остров или нет?

– А что мне остается? Поеду.

Это было сказано не очень любезно, однако ребята вздохнули с облегчением: положение прояснилось. Мариан пошел за велосипедом, девочки вернулись домой. С Зенеком остался Юлек. Он присел на корточки и, глядя на путешественника преданными, озабоченными глазами, раздумывал, чем бы его порадовать.

– Купи мне хлеба, – сказал вдруг Зенек.

– Зачем? Мы из дому принесем!

– Я говорю, купи!– резко повторил парень. Юлек взял деньги и побежал.

Вернувшись с хлебом, он снова уселся под грушей и проникновенно заговорил:

– Послушай, на острове тебе будет знаешь как здорово! Мы построим шалаш. Настоящий, из веток, понимаешь? И полевую кухню. Надо только притащить еще два кирпича. Картошку будем печь, бабка нам всегда дает сколько захотим, представляешь? Мариан присмотрел на чердаке старый котелок. А то наберем консервных банок, в них тоже можно варить, верно? Спать тоже будет хорошо. Одно одеяло уже есть – это мое одеяло,  бабка положила мне его на сенник под простыню, а зачем оно мне? Я его и отнес на остров.

И второе достанем, я из-под Мариана вытащу. Будешь спать, как бог. . . И чай будем кипятить, верно?

Зенек слушал не слишком внимательно и ни на одно из восклицаний Юлека не ответил, но, когда парнишка замолк, он положил ему руку на плечо.

Так они и сидели, пока не пришел Мариан. Зенек был погружен в свои мысли, а Юлек оцепенел, боясь шелохнуться, как будто на плече его лежала не мальчишечья рука, а диковинная бабочка, готовая вспорхнуть и улететь.

* * *

Когда Вишенка и Уля пришли на остров, все трое мальчишек были уже на полянке. Зенек сидел, привалившись спиной к сосне, на больную ногу поверх повязки была надета старая дедушкина домашняя туфля. Лицо его казалось более спокойным, видимо, он примирился с необходимостью прервать путешествие, да и нога меньше болела. Мальчики ломали ветки, а Зенек, хотя и повторял время от времени, что все это совершенно не нужно, взялся обтесывать колышки для шалаша.

Делал он это, как заметила Вишенка, быстро и аккуратно. Когда же началось строительство, оказалось, что он один из всей компании знает, как оплетать колья лыком и как укладывать ветки на скатах шалаша, чтобы дождь стекал с них, словно с соломенной крыши, не просачиваясь внутрь. Все это вызвало у Юлека новый прилив благоговения перед гостем. Мариан и Вишенка, занятые работой, тоже все чаще с любопытством поглядывали на его ловкие пальцы.

Уля не принимала участия в строительстве шалаша. Она шарила по всему острову в поисках хвороста и на поляну выходила лишь изредка, чтобы сложить свою добычу.

С того момента, когда Уля привела Зенека к двери приемной и сказала ему: «Я буду на террасе, приходи, может, что-нибудь понадобится», она ни разу не заговорила с гостем.

Ей просто трудно было это сделать. Ну как обратиться к человеку, который сначала разговаривал с тобой, как с другом, хоть и видел тебя впервые, а потом намертво об этом забыл? Уля была убеждена, что он забыл. Вероятно, все дело в том, что тогда у него был жар. С тех пор он посмотрел на нее один-единственный раз – когда спрашивал, не выдаст ли она его отцу. А до и после этого – ни разу, Уле даже казалось, что он намеренно обходит ее взглядом.

Поэтому она предпочитала держаться подальше, чтобы не мучиться от невыносимого смущения.

Впрочем, сегодня она вообще недолго могла оставаться на острове: пани Цыдзик уехала к зубному врачу, и Уля должна была вместо нее дежурить в приемной.

Перед уходом она отозвала Вишенку в сторону.

– Слушай… – нерешительно сказала она. – Я думаю, ему надо бы сменить повязку, верно?

– Конечно, хорошо бы, – сказала Вишенка, досадуя, что не сообразила первая. – Но ведь для этого нужны марля и бинт.

– Я принесла, – прошептала Уля, открывая сумочку, которую всегда носила с собой. – Марлю, бинт и немного мази… Отдай ему.

– Почему это я? – удивилась Вишенка. – Сама не можешь?

– Ну пожалуйста!..

– Эх ты, Уля! – снисходительно засмеялась Вишенка. Впрочем, ей и раньше частенько приходилось выручать свою застенчивую подругу.

Она вернулась на поляну и положила пакетик Зенеку на колени:

– На, это тебе Уля принесла. Смени повязку.

– Где она? – оглянулся парень.

– Ее нет, ушла домой,– засмеялась Вишенка.

Когда шалаш был почти готов, ушла домой и она. Дольше всех оставались Юлек с Марианом. Они складывали очаг, потом пекли картошку, принесенную Юлеком, кипятили воду для чая. Заварку раздобыла Вишенка.

Домой мальчики возвращались уже в сумерках, оба измученные и все-таки довольные. Юлек с ног до головы был покрыт царапинами, пальцы слипались от смолы, но это его ничуть не огорчало.

– Повезло этому Зенеку, верно? – заговорил он, когда мальчики вышли из зарослей на паровое поле.

Мариан удивился:

– Чего это ему так повезло?

– Спит в шалаше!.. Хотел бы я поспать в шалаше! А ты?

– И я,– подумав, согласился Мариан.

– И вообще! – от всей души вздохнул Юлек. – Ездит куда хочет, и родители ему разрешают!

– Откуда ты знаешь, что разрешают?

– Я его спрашивал, ты как раз отходил за кольями.. . Этот дядя уже давно им не пишет, вот Зенек и сказал дома, что поедет к нему и узнает, что и как. Он решил, что разыщет его, представляешь? Он решил! – многозначительно повторил мальчик. – Тогда отец дал ему денег, и Зенек поехал.

– Дал ему денег? – удивился Мариан. Сам не зная почему, он представлял себе все это как-то иначе.

– Дал! – Юлек выговорил это слово с обидой: самому ему стоило огромных усилий выпросить у родителей хоть несколько злотых. – А тебя родители отпустили бы ехать автостопом?

– Конечно, нет!

– Вот видишь! И меня тоже. А кроме того… кого мне искать? У меня такого дяди нет. .. – И Юлек снова вздохнул от зависти к человеку, у которого не только есть отец, понимающий, что нужно сыну, но еще вдобавок и дядя, который был в Индии, а потом потерялся.

– Положим, за эти две недели ему здорово пришлось намучиться, – заметил Мариан.

– Ха! Еще бы! Зато он целых две недели ездил, ходил, бродил, где только хотел, и никто ему ничего приказать не мог. Никто за ним не следил, не командовал: вставай, умывайся, ложись, не ложись, ешь, не ешь! Представляешь, какие у него были приключения? Но ему все нипочем, он ничего не боится, совсем как взрослый.

Все это была, конечно, детская болтовня, но Мариану вдруг показалось, что жизнь, которую он вел до сих пор и которая его вполне удовлетворяла, была удивительно неинтересной. Всегда знаешь, что будет утром, что вечером, да и посередке ничего необыкновенного не случится. А если бы даже и случилось, то неизвестно, окажется ли Мариан таким же смелым и решительным, как этот парень. «Пожалуй, нет!» – решил Мариан и почувствовал недовольство собой.

– Но ведь Зенек... – задумчиво проговорил он, – Зенек вовсе не считает, что ему везет. Он все время как будто на кого-то злится.

– Каждый бы разозлился, когда такая дрянь на ноге, – горячо возразил ему Юлек. – И потом, он очень торопится к своему дяде, он его очень любит. А здорово, что он на нас наткнулся, верно? Без нас бы ему каюк! – добавил он, гордясь, что принимает участие в последнем и самом драматическом приключении своего нового приятеля.

Это соображение несколько утешило Мариана. Он перебрал в уме все, что они сделали за сегодня на острове, вспомнил о предстоящей поездке в Стрыков и почувствовал, что к нему возвращается хорошее настроение.

* * *

На следующий день Вишенка, Уля, Мариан и Юлек пошли на остров вместе.

Зенек встретил их не на поляне, как они ожидали, а на берегу.

– Ты чего разгуливаешь? – крикнула Вишенка, спрыгивая с мостика на песок. – Тебе же нельзя!

– Ничего со мной не случится.

– Сменил повязку?

– Ага. – Действительно из старой дедушкиной туфли выглядывал чистый бинт, завязанный не слишком умело, но крепко.

– Кровь больше не идет?

– Нет.

– А мы столько всего притащили! – радостно кричал Юлек. – Мы сказали бабке, что не придем обедать. И девчонки тоже. Устроим пир! – Он был нагружен как вол: карманы оттягивали какие-то непонятные предметы, в руках– пустые консервные банки, сумка с картошкой... Мариан нес литровую бутылку с молоком, огурцы и котелок какой-то необычной формы.

– А у меня есть черешни! – похвасталась Вишенка. Уля, как всегда, ничего не сказала, хотя и она принесла кое-что для «пира» – в сумочке у нее лежали чай, сахар и зеленая пластмассовая кружечка, подаренная когда-то тетками.

Воспользовавшись суматохой, она присматривалась к Зенеку. Он был сегодня какой-то другой – более спокойный и чистый. Он, видимо, вымыл голову, волосы стали гладкими и блестящими, мягкая прядка красиво падала на лоб. Когда он откинул ее рукой, Уля заметила, что ногти у него тоже аккуратно вычищены.

Боясь, что кто-нибудь заметит, какое сильное впечатление произвели на нее происшедшие с Зенеком перемены, Уля быстро отвернулась к реке. Впрочем, это было совершенно излишне, никто не обращал на нее внимания. Мариан и Юлек не отходили от Зенека, Вишенка тоже.

«А он, оказывается, симпатичный, – с удивлением обнаружила Улина подруга. – И брови у него красивые, даже очень.»

– Дунай плывет, – сказала Уля.

И правда, наперерез течению неторопливо и деловито плыл пес, поглядывая в сторону Ули. Вишенка мельком взглянула на Дуная, ребята даже не обернулись. Дунай вылез из воды, старательно отряхнулся, подняв вокруг себя тучу водяной пыли, и, по своему обыкновению, скрылся в кустах, не оглянувшись даже на Улю.

– Пошли, – позвал Юлек, которому не терпелось показать, что он принес.

Выбежав на поляну, он стал на коленки и начал разгружать свои карманы.

– Ты видишь? – с гордостью спрашивал он Зенека. – Видишь? Больше не придется есть картошку без соли! А это я стянул у бабушки соус. С картошкой знаешь как вкусно!

Кроме жестянки с солью и бутылочки с соусом, которым он измазал себе карман и руки, Юлек разложил на траве три банки из-под горчицы, рассыпающуюся пачку печенья и целую гору бутербродов с маслом.

– Шикарно, а? – снова обратился он к Зенеку, требуя, чтоб его похвалили.

– Шикарно, – слегка улыбнулся тот. – А что это за котелок? – спросил он Мариана.

– Это мне дедушка дал, – ответил Мариан. – Солдатский. Старый-престарый, еще с первой мировой войны.

– Ничего, годится, – одобрил Зенек, осмотрев котелок и крышку. – А на крышке можно рыбу жарить.

– Ты умеешь жарить рыбу? – удивился Юлек.

– И жарить, и ловить.

– Удочкой?

– Ну да.

Юлек выразительно посмотрел на Мариана и девочек. Все подумали об одном и том же, но промолчали – кому приятно признаваться, что чего-то не умеешь? Мариан взял котелок и пошел за водой, девочки, нарвав листьев лесной малины, стали раскладывать на них съестные припасы, а Юлек побежал за хворостом на растопку.

«Полевая кухня» выглядела теперь совсем иначе, чем тогда, когда Уля поила Зенека мятой. Каждая стенка была сложена из четырех кирпичей, все щелки замазаны глиной, топка гладко выровнена. Зенек вымел оттуда вчерашнюю золу и начал укладывать принесенный Юлеком хворост в аккуратную пирамидку.

– Слушай, – вдруг вспомнил Юлек, – это ты здесь жег костер?

– Когда?

– Ну, два дня назад, вечером.

– Я. – Зенек улыбнулся, что случалось с ним редко, а затем как бы нехотя добавил: – Я вас видел... тебя и Мариана.

– Правда? – удивился Юлек. – Значит, когда мы искали ножик, ты был на острове?

– Был. Я сидел в кустах.

– Что ж ты нас не окликнул?

– Так. Не захотел.

– Но почему? Почему? – никак не мог понять Юлек. Зенек не ответил. Вишенка тихонько засмеялась.

– Я же говорю, Зенек очень любит таинственность,– сказала она Юлеку.

Но Зенек, занятый костром, не принял вызова. В кустах послышался тихий щебет. Зенек поднял голову и сказал:

– Зяблик. Ищет в траве корм.

– Откуда ты знаешь, что зяблик? – спросила Вишенка.– Ты же его не видишь.

– Ну и что? По голосу.

– А если бы он не искал корм, то у него был бы другой голос? – полюбопытствовал Юлек.

– Конечно. Вот так, с присвистом, он щебечет, только когда кормится. Сейчас мы его увидим.

Птица затихла. Зенек выжидательно поглядывал на кусты. И вот из веток выпорхнула хорошенькая птичка с рыжим брюшком и серо-зеленой спинкой. Она опустилась на землю в нескольких шагах от ребят и пошла прыгать по траве, звонко попискивая.

– Смотри, совсем не боится! – удивилась Вишенка.

– Зяблик птица не пугливая, – сказал Зенек.

– Это зяблик? – осведомился Мариан, который как раз подошел с котелком, полным воды. Он любил все знать наверняка.

– Да, – ответил Зенек. – На вашем острове вообще много разных птиц. Я видел синиц, дикого голубя, зеленых дятлов. А зеленые дятлы очень редко встречаются.

– Где ты их видел? – воодушевился Юлек. – Здесь, на поляне?

– Здесь. Но только, пока мы разговариваем, они не покажутся. Лучше всего на птиц смотреть утром, когда всходит солнце.

– Слышишь, Мариан! – горестно прошептал Юлек. – Если бы мы ночевали в шалаше, мы бы тоже увидели!

– А что скворцы по утрам выделывают! – улыбнулся Зенек. – Я сегодня, наверно, целый час смотрел, как они купались.

Юлек никогда не видел, как купаются скворцы. Он тихонько вздохнул, еще раз позавидовав Зенеку, – бабушка, ясное дело, никогда не разрешит ему ночевать на острове.

Мариан, Вишенка и Уля молча рассматривали кусты и деревья, как будто надеялись, что оттуда немедленно появятся все те птицы, о которых говорил Зенек.

Птицы не появились. Но они были, им нравилось жить здесь, и от этого остров показался ребятам еще прекраснее, еще заманчивее.

***

Приготовления к «пиру» потребовали много времени и сил. Нужно было не только вскипятить воду для чая – тут-то и пошел в дело солдатский котелок, – но еще испечь картошку, а для этого, как известно, требуется много горячих углей. Поэтому членам команды пришлось основательно потрудиться, стаскивая со всего острова сучья и щепки, тем более что топливо нужно было еще и про запас, чтобы Зенек мог жечь костер вечером, когда они уйдут.

Наконец все было готово и они приступили к еде. Уля вынула свою зеленую кружечку, Вишенка – принесенную ею чашку, мальчики получили по банке из-под горчицы, и то, что у каждого была своя отдельная посуда, придало трапезе особенно торжественный характер.

– Бери, – сказал Юлек, подсовывая Зенеку бутерброд.

Ему и в голову не приходило, что сначала надо предложить девочкам. Впрочем, девочки нисколько не обиделись, они, как и ребята, считали, что Зенек – гость и ему принадлежит право первенства. Им очень хотелось, чтобы Зенек как следует поел. Однако он, к общему удивлению, заявил, что не голоден, потому что съел хлеб, оставшийся с вечера. Юлек выкрикнул свое обычное «Ты с ума сошел?», и все стали его наперебой угощать. Тогда он начал есть, но выбирал самые маленькие кусочки и жевал медленно и нехотя.

Тем временем Дунай, который недавно появился на поляне и лежал под кустом, встал, подошел поближе и замер в позе терпеливого нищего. Уля отломила кусок хлеба и бросила ему. Пес отскочил в сторону, но тут же вернулся, обнюхал хлеб и стал торопливо глотать, не сводя глаз с девочки,

– Еще просит, – засмеялась Вишенка. Она широко размахнулась и бросила Дунаю половинку картошки.

Пес поджал хвост и удрал в кусты.

– Какой глупый этот Дунай! – сказал Юлек. – Вишенка ему еду дает, а он убегает.

– Он не глупый, он умный, – ответил Зенек. – Он увидел, что Вишенка замахивается, и понял это по-своему. Точно так же поднимают руку, когда бросают камень, и собака это запомнила. Ей, видно, не раз доставалось.

Юлек, Мариан и Вишенка, которые до сих пор почти совсем не обращали на Дуная внимания, теперь посмотрели на него с интересом.

– А когда Уля бросила ему хлеб, он совсем не так испугался, только чуть отпрыгнул, – сказала Вишенка.

– Это потому, что она не так сильно замахнулась. А потом, она его уже несколько раз кормила.

– Откуда ты знаешь? – удивилась Вишенка.

– Она мне говорила... – помолчав, ответил Зенек.

Уля, сидевшая все это время с опущенной головой, встрепенулась и бросила на Зенека быстрый взгляд. Значит, он помнит? Почему же тогда он ни разу не заговорил с ней, не посмотрел на нее? Вот и сейчас смотрит в сторону...

– А из рук он все-таки не возьмет, – сказал Мариан,– даже у Ули.

– Возьмет, – ответил Зенек.

– Откуда ты знаешь? – полюбопытствовал Юлек.

– Нужно только терпение.

– Уля, попробуй! – воскликнул Юлек и протянул ей кусок хлеба с маслом.

Мариан и Вишенка тоже заинтересовались и внимательно смотрели на пса, который тем временем вернулся на прежнее место.

– Дунай! – тихонько позвала Уля, протягивая ему хлеб.

Дунай сделал шаг – и остановился.

– Иди сюда, Дунай!

Пес потянулся мордой к ее руке и даже замахал хвостом, но было видно, что ближе он не подойдет.

– Он нас боится, – сказал Зенек. – Мы слишком близко. – И впервые после того разговора негромко обратился к девочке: – Отойди от нас немного.

Уля встала, отошла от костра и присела на траву. Дунай попятился, не переставая, однако, следить за ее движениями.

Зенек посоветовал Уле протянуть руку и держать неподвижно хлеб на ладони.

– Так, хорошо, – сказал он. – Теперь позови его, только тихо, спокойно.

– Иди сюда, Дунай, иди сюда, – ласково, не повышая голоса, повторяла Уля. – Ну иди, собачка, не бойся...

Дунай беспомощно посмотрел на нее и несколько раз махнул своим злополучным свалявшимся хвостом, как бы извиняясь за свою недоверчивость. И все же не тронулся с места, только нервно облизнулся.

– Не возьмет, – тихо сказала Уля, продолжая держать руку на весу. – Бросить ему?

– Нет, – так же тихо ответил Зенек. – Вытяни руку еще немного. Но только медленно-медленно.

Уля слегка наклонилась вперед. Ее рука на несколько сантиметров приблизилась к Дунаю. Он заметил это и вдруг, оскалив зубы, яростно кинулся к ней, как будто хотел укусить протянутую руку. Прежде чем ребята сообразили, что произошло, он, схватив кусок, отскочил в сторону, положил хлеб на землю, оглянулся, не грозит ли ему какая-нибудь опасность, и, успокоившись, начал грызть жесткую корку. Уля смотрела на него с умилением.

– Говорил же я, что возьмет, – сказал Зенек.

– Я думала, он Улю укусит! – взволнованно крикнула

Вишенка.

– Все зубы было видно, верно? – поражался Юлек. – Я тоже думал, что укусит.

– Это потому, что он еще не доверяет, – объяснил Зенек.– Собака, которая не боится, берет еду. А он схватил ее, как добычу на охоте. Боялся упустить.

– Когда он перестанет бояться, надо будет выстричь ему хвост, – сказал Мариан.

– Для этого нужны ножницы, – заметил Зенек.

Вишенка, которая два дня назад смеялась над Улей за то, что та не побрезговала бы возиться с собачьим хвостом, теперь немедленно заявила, что у их домохозяина есть ножницы для стрижки овец и что она могла бы их попросить у него.

– Поможешь нам? – обратился к Зенеку Юлек.

– Чего помогу?

– Ну, стричь ему хвост.

– Меня уже тут не будет... – сказал Зенек.

Ребята приуныли. Никогда еще им не было на острове так хорошо, как сегодня. А если Зенек уйдет... Радость их была омрачена.

ПОЕЗДКА НА ВЕЛОСИПЕДАХ

Сначала Мариан и Юлек собирались отправиться в Стрыков чуть ли не на рассвете, но потом решили, что это вызвало бы ненужные подозрения у стариков. Гораздо безопасней было выйти из дому, как обычно, часов в восемь, и сделать вид, будто они просто идут на реку.

Велосипед Антека был возвращен сразу же после переселения Зенека на остров, и Мариан мог взять его только перед самой поездкой. Такой же уговор был и у Юлека с Гжесиком.

Мальчики встали рано и, не сговариваясь, старались образцово выполнить все установленные бабушкой утренние обязанности. Плохо вымытая шея или недостаточно чисто убранная комната могли привести к осложнениям и задержать отъезд. Существовала и иная опасность – непредвиденные поручения. Поэтому они старались поменьше попадаться бабушке на глаза. Однако хитрая бабушка заметила эти маневры и посматривала на ребят с некоторым беспокойством.

– Что это вы такие тихонькие? – не выдержала она наконец. – Небось опять чего-нибудь натворили?

– Мы? – Юлек смотрел на нее широко открытыми невинными глазами. – Мы ничего!

И с облегчением подумал, как хорошо, что удалось незаметно принести домой оставленную позавчера под кустами кружку из-под молока.

– Ну-ка, сбегай в кооператив за кофе, – сказала бабушка.

– За кофе? – В голосе Юлека звучало такое изумление, как будто бабушка предлагала ему купить в лавке грузовую машину или рояль.

– Там вчера было закрыто на учет, – заметил Мариан, застилая свою постель.

– Закрыто на учет! – обрадовался Юлек.

– Мало ли что было вчера. – Бабушка протянула Юлеку деньги. – Купишь пачку молотого кофе за злотый шестьдесят.

– Мы больше любим молоко! – сделал последнюю попытку Юлек.

Напрасно старался – бабушка спокойно ответила, что она больше любит кофе. Пришлось сходить.

За завтраком Юлек пинал под столом Мариана, чтобы заставить его поторопиться, но существенного успеха не добился. Мариан любил поесть основательно. Кроме того, бабушка села рядом и объявила, что Юлек не встанет, пока не съест все бутерброды. Она сама резала хлеб и мазала его маслом, повторяя, что Юлек приехал сюда худой, как щепка, и она не желает, чтобы у дедушки с бабушкой он еще больше отощал.

– Зато я сильный! – запротестовал Юлек, вскакивая с места и напрягая по-боксерски мускулы. – Вот пощупай, бабуленька!

– Садись, – сказал Мариан, – и не валяй дурака.

– Садись, – сказала и бабушка, не обращая ни малейшего внимания на бицепсы Юлека. – Сейчас подолью тебе молока.

Но вот наконец можно затолкать табуретки коленкой под стол и, как требует бабушка, шаркнуть ножкой в благодарность за завтрак.

– Вы на реку? – спросила бабушка, когда они уже стояли у порога.

– Ага! – ответил Юлек.

Мариан, сдвинув брови, бросил на него быстрый взгляд. Они поспешно захлопнули за собой дверь.

– А что я должен был ей сказать? – оправдывался Юлек, когда они вышли на дорогу.

Мариан молчал. Конечно, раз уж они обещали Зенеку, нужно хранить поездку в тайне. Но он не любил врать. Лучше бы бабушка не спрашивала, тогда Юлеку не пришлось бы обманывать. Ну, да что теперь делать.

– Подумаешь, преступление – за двадцать километров на велосипеде съездить! – нарочито пренебрежительно сказал Юлек. – Никто и не заметит, что нас тут не было.

В деревне они расстались. Мариан пошел к Антеку, вместе с которым должен был опустить седло и накачать камеру, а Юлек – к Гжесику.

– Марки не забыл? – спросил на прощанье Мариан. Он чувствовал себя ответственным за Юлека.

– Спрашиваешь!

Юлек нашел Эдека около его дома, на дороге, обсаженной каштанами. Место было низкое, сырое, лужи тут долго не просыхали. Эдек с младшей сестрой Ганей копал канал между двумя лужами. Он заметил Юлека, однако работы не бросил.

– Ну? – нетерпеливо спросил Юлек. – Я же спешу! Эдек продолжал копать.

– Ты что, оглох? Где велосипед?

Эдек выпрямился и молча смотрел в землю. На его бледной пухлой физиономии написана была нерешительность. – Нет... – медленно ответил он. – Не дам я...

– Спятил? – задохнулся Юлек.

Эдек надул губы с выражением тупого упрямства.

– Мы же договорились!

– Ну и что? – лениво спросил Эдек и повернулся к Гане: – Теперь давай прокопаем до лужайки, пусть вода стечет.

– Эдек! – крикнул Юлек.

– Чего тебе?

– Мы договорились или нет?

– Ну и что, что договорились? Невыгодно мне одалживать велосипед.

– Ах ты свинья! – выкрикнул Юлек сквозь слезы и кинулся на Эдека с кулаками.

Тот отскочил к краю дороги, Юлек догнал его, опрокинул наземь и начал дубасить изо всех сил. Ганя, испугавшись, бросилась было к дому, но тут же вернулась и, сердито нахмурив свою смешную круглую мордочку, старалась поймать Юлека за ногу. Впрочем, помощь Эдеку была не нужна. Хоть и нескладный, он был гораздо сильнее Юлека, и вскоре ему удалось схватить противника за руки. Так они и стояли – Эдек громко сопел, Юлек злобно смотрел на него.

– Ладно, отдам тебе израильскую, – немного остыв, презрительно проговорил Юлек.– Можешь подавиться, раз ты такой.

Эдек отпустил руки Юлека и снова уставился в землю.

– Что, мало тебе? – еще более презрительно спросил Юлек. – Чего ты еще хочешь?

Он готов был для пользы дела пожертвовать собой, но не собирался скрывать, что нарушение уговора считает подлостью.

– Все равно, не дам я тебе велосипед, – сказал Эдек.

– Почему? – крикнул Юлек.

– Потому что... – начал Эдек и осекся.

Юлек быстро перебрал в уме свои лучшие марки. Потом облизнул пересохшие губы и героически предложил:

– Если хочешь... дам тебе Гватемалу...

Эдек молчал. Юлек вдруг заметил, какое странное стало у него лицо – похоже, что ему было стыдно! Тогда Юлек уже более спокойно повторил свой вопрос:

– Ну почему ты не хочешь мне дать?

– А потому! – вмешалась вдруг Ганя. Она злилась на Юлека, который помешал их игре. —• Потому что мама говорит, что ты его сломаешь или потеряешь. Что тогда? Ищи ветра в поле! – Она по-взрослому развела руками, показывая, какое это бессмысленное занятие – искать ветра в поле.

Юлек повернулся к ней спиной: разговаривать с таким младенцем было ниже его достоинства.

– Да ведь я еду с Марианом! – сказал он Эдеку, вкладывая в свои слова всю доступную ему силу убеждения. – А Мариан – он же совсем большой... Бабушка дает ему деньги, и он сам все покупает, даже в Лентове. И вообще… И он тоже будет беречь твой велосипед.

– Все равно, мама не даст... – уныло ответил Эдек. Тут уж Юлек не знал, что сказать. Мысль, что придется отказаться от поездки в Стрыков, приводила его в отчаяние.

– Мама говорит, что, когда берут дорогую вещь, всегда оставляют залог, – снова вмешалась Ганя.

– Залог? – не понял Юлек. Эдек нехотя пожал плечами.

– Ну... что-нибудь ценное... – отводя глаза, объяснил он. – На случай... если сломаешь...

– А что у тебя есть, Юлек? Ничего у тебя нет! – злорадствовала Ганя.

– Заткнись! – прикрикнул на сестру Эдек.

Она замолчала, изумленная и обиженная таким оборотом дела.

Юлек посмотрел на мальчика и дружелюбно хлопнул его по плечу.

– Я сейчас вернусь! – крикнул он на бегу.

Но, прежде чем скрыться за углом, он обернулся к Гане и показал ей язык.

Спустя несколько минут он сидел на колоде для колки дров перед домом Вишенки.

– Вишенка, – задыхаясь от быстрого бега, повторял он,—Вишенка, теперь все зависит от тебя.

– От меня? – удивленно раскрыла Вишенка свои хорошенькие глазки. – Почему?

Она слушала его беспорядочный рассказ об Эдеке, Гане и их маме и растерянно думала: «Что же теперь будет?»

– У тебя ведь есть часы!

– Ну и что? – удивилась Вишенка, не понимая, какое отношение имеют ее часы к велосипеду. – У меня есть часы, ну и что?

– А они-то и будут залогом... Соображаешь? Дай мне их ненадолго!

Вишенка молчала.

– Ну? – торопил Юлек. – Ничего с ними не случится!

– Мариан мог бы и один поехать...

– Нельзя, мы должны вместе. Мариан будет ходить и спрашивать, а я буду стеречь велосипеды. И вообще, я первый сказал, что поеду в Стрыков. Так что не бойся и дай.

– Вовсе я не боюсь, – поспешно ответила Вишенка и почувствовала, что говорит неправду.

Она боялась за свои часы! Она их ужасно любила, и ей их всего два месяца, как подарили! Если с велосипедом что-нибудь случится, мама Эдека, пожалуй, и не отдаст часов...

– Вовсе я не боюсь, – порывисто повторила она. – Но я правда думаю, что Мариан может поехать один. Он прекрасно сам справится.

Юлек смотрел на нее, не веря собственным ушам.

– Так ты, значит, не дашь? – спросил он срывающимся голосом. – Значит, не дашь? А я-то думал...

И тут девочка вдруг поняла, что он рассчитывал на нее, как на настоящего друга, говорил с ней, как мужчина с мужчиной. Ему и в голову не приходило, что Вишенка может подвести в такую минуту.

– На! – Она быстро отстегнула ремешок и протянула часы. – Только смотри не потеряй, не таскай их, куда не надо.

– С ума сошла? – шутливо огрызнулся Юлек, моментально приходя в хорошее настроение. – Отсюда прямо к Эдеку, а потом – поехали!

Вишенка пошла домой, но у дверей остановилась. А мама? Вдруг она заметит, что часов нет, и спросит! Если начать объяснять, обязательно придется упомянуть о Зенеке. А мама наверняка заметит, можно не сомневаться, она ведь то и дело напоминает дочери, что надо аккуратно застегивать ремешок, или спрашивает, который час, и сверяет со своими...

В сенях на вешалке висит кофточка. Прекрасный выход из положения! Взять кофточку и перекинуть через левую руку...

– Ну, мама, я пойду, – говорит Вишенка, входя в комнату.– Сперва к Уле, а потом на реку.

– Ты берешь с собой кофту? Вот и хорошо, – отвечает мама. – Сегодня опять прохладно.

– Ага... – невнятно произносит Вишенка и отворачивается.

Ведь она взяла кофту только для того, чтоб скрыть отсутствие часов. Ей очень неловко. А надо сделать еще одно важное дело: раздобыть для Зенека какую-нибудь еду, не объясняя матери, кому она предназначается. Правда, на острове еще есть картошка, но ведь этого мало. Вчера все было очень просто – погода была отличная, мама охотно разрешила Вишенке прийти домой попозже и снабдила запасом провизии. А сегодня небо хмурится, того и гляди, пойдет дождь.

– Мам, дай мне парочку бутербродов с колбасой, – просит Вишенка, стараясь говорить как можно непринужденнее.

Назад к карточке книги "Чужой"