Текст книги "Сонька Золотая Ручка (Жизнь и приключения знаменитой авантюристки Софии Блювштейн. Роман-быль)"

Автор книги: Ипполит Рапгоф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

В начале 1900-х гг. Рапгоф стал завзятым энтузиастом и первым в России пропагандистом граммофона: организовывал грамзаписи русских артистов и концерты граммофонной музыки, открыл в Петербурге магазин грампластинок, ездил с лекциями о классической музыке по городам Центральной России и Поволжья и даже сумел разработать метод усовершенствования мембраны и рупора граммофонных аппаратов.

Разойдясь с партнерами, Рапгоф был вынужден оставить музыкальное предпринимательство и целиком посвятить себя литературе. В 1904–1906 гг. вышли первые романы «графа Амори» – Тайны японского двора и 1905 – кровавый год. В 1910-х к графу Амори пришла скандальная слава: Рапгоф изобрел прибыльную литературную технику, выпуская продолжения нашумевших романов – Ключи счастья А. Вербицкой, Санин М. Арцыбашева, Яма А. Куприна. Эти произведения, соответственно Побежденные (1912), Возвращение Санина (1914) и Финал (1913), выходили многочисленными изданиями и многотысячными тиражами; последний был и вовсе удачно замаскирован под произведение Куприна, после чего писатель обвинил Рапгофа в плагиате. Сходный маневр Рапгоф совершил и с романом Вербицкой. Кстати говоря, Вербицкую граф Амори не оставил в покое и впоследствии, «позаимствовав» ее фамилию для заглавия романа Любовные похождения m-те Вербицкой (1913). Другие романы и повести Рапгофа, который перебрался в предреволюционные годы в Москву, также отличались бульварным характером и варьировали авантюрные, уголовные и альковные темы: Золото и кровь (1912), Рабы страсти (1913), Банкир-преступник (1913), Тайны Апраксина двора (1914), Сановные шалости (1915), Власть тела и раскрепощение брака (1917) и пр. «Стремление к сенсациям, бесцеремонные заимствования, переложения и „продолжения“ чужих сюжетов, обретавшие под пером графа Амори налет пошлости, вывели его произведения за пределы литературы, о которой критика считала возможным говорить всерьез, а само имя графа Амори воспринималось как некий литературный курьез» – заключает Е. Яборова[12]12
  Яборова Е. Т. Граф Амори // Русские писатели 1800–1917: Биографический словарь. Т. 2: Г-К. М., 1992. С. 13. Статья использована нами при написании послесловия.


[Закрыть]. Эта двусмысленная слава сохранилась за Рапгофом по сей день, несмотря на его вклад в дореволюционную музыкальную и кинематографическую культуру (по сценариям графа Амори было снято около двух десятков фильмов).

Любопытно, что судьбу Рапгофа окружает миф, подобный тем легендам, что связаны с его героиней Золотой Ручкой. Из статьи в статью, из издания в издание (включая такие солидные, как биографический словарь Русские писатели 1800–1917), кочует бредовый вымысел о том, как граф Амори в 1918 г. якобы сколотил отряд анархистов, захватил власть в Ростове-на-Дону и объявил в городе анархическую республику. День спустя республика была ликвидирована, а сам Рапгоф расстрелян.

В годы Гражданской войны Рапгоф, возможно, на какое-то время действительно подался на юг: в 1918 году в Харькове под именем графа Амори вышел в выпусках «сенсационный роман» Тайны русского двора. И действительно, от Харькова до Ростова не так далеко… Но исследователей ничуть не насторожил ни тот факт, что в 1922 в Рапгоф издал в Москве двумя выпусками книжку новелл Новый Декамерон, ни его обращение в Госиздат в марте 1922 г. Из документов выясняется, что новелла Зоя была вначале запрещена Политотделом. Запрет был затем снят, но и этим не ограничилось…

«Как писатель с сорокалетним стажем, единственное средство для существования я, как бы это не было трудно, вижу исключительно в своем профессиональном труде, – писал Рапгоф. – Между тем, мне разрешено печатать мою серию „Новый Декамерон“ вот уже и во втором выпуске только в количестве 50 экземпляров. Вам хорошо известна колоссальная дороговизна производства, а потому ясно, что мой заработок, на который я имею логическое право, как и всякий работник, в данном случае сводится к <…> ничтожным размерам»[13]13
  ГА РФ. Ф. 395. Оп. 1. Д. 280. Л. 27, 28. В конце концов редколлегия Госиздата разрешила Рапгофу напечатать 500 экз.


[Закрыть].

О встрече с Рапгофом в начале 1920-х гг. повествует в мемуарах Все, что помню о Есенине поэт и прозаик М. Ройзман:

«От Никитских ворот я пошел мимо кинотеатра „Унион“ (ныне Кинотеатр повторного фильма) и нагнал Есенина. Он увидел в моих руках стопку книг, журналов, брошюр и спросил:

– Что несешь?

– Я случайно встретился с графом Амори.

– С графом Амори? – удивился он. – Зайдем к нам!

Разговор происходил неподалеку от книжной лавки „Артели художников слова“, и мы вошли туда. Есенин сказал, что сейчас я расскажу о графе Амори. Кожебаткин в выутюженном, но повидавшем виды костюме, в белой манишке и воротничке, в коричневом галстуке, потер худые руки и пустил первую стрелу иронии:

– Ах, великий писатель земли русской еще изволит здравствовать!

Айзенштадт[14]14
  Д. С. Айзенштадт (1880–1947) и А. М. Кожебаткин (1884–1942) – издатели, библиофилы, совладельцы книжной лавки Московской трудовой артели художников слова (совместно с С. Есениным и А. Мариенгофом.


[Закрыть], сняв очки, склонив голову и приблизив какую-то старинную книгу почти к левому уху, рассматривал одним глазом пожелтевшие страницы. Он тоже был в чистеньком старом костюме, в шерстяном жилете и уцелевшем от довоенных времен черном галстуке бабочкой.

– Нет, эту книгу не возьмем, – сказал Давид Самойлович женщине и ответил Есенину: – Иду, иду!

Я не был подготовлен к тому, чтобы рассказывать о графе Амори. Да и знал о нем немного. В дореволюционное время граф выпускал продолжения романов: „Ключи счастья“ Вербицкой, „Ямы“ Куприна, „Похождения мадам X“ и т. п.

Я начал свой рассказ с того, что был в общежитии революционного Военного совета у Пречистенских ворот.

<…>

Потом, продолжал я, пошел в буфет общежития, а у меня под мышкой были первые сборники, изданные имажинистами, и рукописные книжечки. Когда я завтракал, ко мне подошел напоминающий провинциального актера мужчина среднего роста, с брюшком, рыжий, с невыразительным лицом и хитрыми серыми глазками. Глядя на мои сборники и книжечки, он спросил, не пишу ли я стихи. Услыхав утвердительный ответ, мужчина отступил на шаг, отвесил церемонный поклон и представился:

– Продолжатель сенсационных романов – граф Амори.

– Ах, сукин сын! – воскликнул Есенин так непосредственно и весело, что мы захохотали.

А я, чтобы не растекаться по древу, сказал, что граф повел меня в свой „кабинет“, заставленный кастрюлями и бутылками, и дал мне „Желтый журнал“, который выпускал после Февральской революции. Есенин взял один номер и прочел вслух:

„Ему, Бульвару, его Разнузданности, Бесстыдству улицы, где все честнее и ярче, чем в тусклых салонах, мои искренние пожелания, мои мысли и слова“…

– Почти манифест! – проговорил Айзенштадт.

Мариенгоф листал другой номер „Желтого журнала“.

– Это не так плохо для графа, – сказал он и прочитал нам: – „Когда мне говорят: вор! плагиатор! я вспоминаю глупую рожу рогатого мужа, который слишком поздно узнал об измене жены“.

– Циник! – произнес с возмущением Айзенштадт. – Наглый циник!

<…>

Сергей взял из моей пачки брошюрку „Тайны русского двора“ („Любовница императора“), которую граф Амори издавал в Харькове выпусками с продолжением, пробежал глазами несколько строк и засмеялся:

– Вот разберите, что к чему? – предложил он. – „Зина встречается с Распутиным, и, благодаря демонической силе, которую ученый мир определил, как „половой гипноз“, приобретает ужасное влияние на молодую девушку“.

Мы засмеялись.

– Ты не знаешь, – спросил Сергей, – как настоящая фамилия графа? – Пузырьков!

– Их сиятельство граф Пузырьков! – подхватил Кожебаткин.

Я рассказал, что видел написанный маслом портрет графа Амори в золотой раме: граф в красных цилиндре и пальто, с большой рыжей бородой.

Айзенштадт взял из моей пачки написанный красками от руки плакатик: „Дешевые, вкусные обеды в столовой, напротив храма Христа спасителя, дом 2. Граф Амори!“

– Конец продолжателя сенсационных романов! – проговорил Давид Самойлович».

Мемуары Ройзмана едва ли отличаются протокольной точностью, конец же, вероятно, наступил гораздо позднее. Так, композитор и литератор Н. Богословский (правда, известный своей склонностью к мистификациям) утверждал в воспоминаниях, что в середине 1930-х гг., в компании А. Толстого, видел в Ленинграде «высокого лысого старика», торговавшего папиросами с уличного лотка – бывшего графа Амори.

Хотя сочинения графа до последних лет не переиздавались, у него нашлись достойные последователи. В 2000-х гг. книгами о Соньке Золотой Ручке осчастливили читающую публику М. Князев (Сонька Золотая Ручка), А. Князева (Черный бриллиант Соньки Золотой Ручки), А. Дроздецкий (Сонька Золотая ручка: Легенда воровского мира)[15]15
  Роман В. Руссо Сонька-Золотая ручка: Тайна знаменитой воровки (2013) на самом деле посвящен аферистке О. фон Штейн.


[Закрыть]. Но первое среди равных место по праву принадлежит режиссеру, актеру и писателю В. Мережко: мало того, что этот «классик российской кинодраматургии» поставил по собственному сценарию бездарный и «не претендующий на историческую достоверность» 26-серийный двухчастный сериал Сонька Золотая Ручка и Сонька: Продолжение легенды (2007, 2010) – маэстро также сбацал о несчастной Соньке трехтомный роман…

И без лишних объяснений понятно, что творения Мережко и иже с ним, как и полеты фантазии графа Амори, имеют мало общего с реальной Сонькой Золотой Ручкой. Жизнь же ее, думается, была страшнее, авантюрней и драматичней любого вымысла.

Библиография

Граф Амори. Сонька Золотая Ручка – Граф Амори (Рапгоф И. П.). Сонька-Золотая ручка: Жизнь и приключения знаменитой авантюристки Софии Блювштейн. Роман-быль. М.: тип. Московское печатное пр-во, 1915.

В. В. фон Ланге. Истина о Золотой ручке – Ланге В. В., фон. Истина о Золотой ручке. Вып. 1. Одесса, тип. С. Н. Скарлато, 1913.

A. П. Чехов. Из книги «Остров Сахалин» – Чехов Антон. Остров Сахалин: (Из путевых записок). Изд. ред. журн. «Русская мысль». М.: тип. Т-ва И. Н. Кушнерев и К°, 1895.

И. П. Ювачев. Из книги «Восемь лет на Сахалине» – Миролюбов (Ювачев) И. П. Восемь лет на Сахалине. СПб.: тип. А. С. Суворина, 1901.

B. М. Дорошевич. Золотая ручка – Дорошевич В. М. Сахалин (Каторга). Изд. второе. М., тип. Т-ва И. Д. Сытина, 1903.

В текстах исправлены очевидные опечатки. Орфография и пунктуация приближены к современным нормам.