Текст книги "Измени мне, любимый! (СИ)"

Автор книги: Иоанна День

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 34

Электронный ключ сработал с третьего раза.

Зажмуриваюсь и шагаю за порог.

Втягиваю носом сладкий и свежий аромат и замираю, хочу распробовать каждую душистую нотку – что там еще?

Медовые нюансы добавляют тягучести аромату, а пряное звучание шоколада делают его вкус глубоким.

Я хочу это видеть! Зажигаю свет – ах!

Белые, жёлтые, красные и различные оттенки розовых. А еще пестрые, голубые, лиловые и монохромная палитра синих – от разбеленных градиентов, переходящих в молочные тона лунного света, до почти чёрных.

Не могла и представить, что у семейства гиацинтов такое разнообразие – каталог Pantone и рядом не стоял с тем буйством красок цветущих кустиков, что так равномерно расположились по всем горизонтальным поверхностям номера.

И это был не главный сюрприз Ташкента.

По сложившейся в Бухаре и Самарканде традиции, я уже ждала в номере отеля этот прелестный комплимент от мужа подруги и, конечно же, предвкушала его.

Но в этот раз все было иначе!

Как будто кто-то залез мне в мозг, провел аудит всех новых нейронных связей, выросших за время путешествия, проанализировал их на прочность, на значимость, на креативность и дал ответ на вопрос, который эти дни чаще всего приходил мне в голову.

Даже не вопрос, а сожаление, всплывающее каждый раз, когда я думала об обреченной краткости существования этой красоты в букетах.

А если честно, меня прям раздирало: с одной стороны прелесть-прелесть, романтика, розовые единороги и все такое. С другой, я знала, что завтра улечу в другой город, а цветочки окажутся на помойке.

И видимо так часто и так громко я об этом думала (а еще, возможно, и вздыхала при этом), что вселенная услышала и – таа-дааАааам! – ответила!

Эти цветы в моем номере – все они были не срезанные и в букетах, а живые и росли в горшках!

– Смотри, Яська, каждый цветочек – в своем маленьком горшочке! – я взахлеб изливала на подругу эмоции, тыкала пальчиком в каждый из десятков гиацинтов, подносила камеру телефона к колокольчатым соцветиям, перетаскивала их к окну, для пущей наглядности всех оттенков.

Целых пятнадцать минут у Яси не было ни одного шанса вставить хоть слово.

– И они – живые! Я даже с утра, как проснулась, сразу их полила, – я все еще не в состоянии была заткнуться, а продолжала один за другим записывать уже *цатый “кружочек” ей в телеграм: сначала на общих планах все цветовое многообразие гиацинтов, потом крупно, со всеми деталями продемонстрировала – какие классные горшки и как цветочкам в них хорошо.

Затем были кружочки где я, в духе Маленького Принца, долго рассуждала о нашей ответственности за Планету.

– Ты, конечно спасай цветочки – ну кто ж еще, если не ты! Но и помни, зачем ты отправилась в путешествие – в какой-то момент подруге все таки удалось меня перебить и сразу ультимативным тоном, как только она умеет, начала перепрограммировать мое поведение.

– Отдохнуть, сменить обстановку и набраться новых впечатлений. И у тебя остался один день – Яся раздала последние указания по видеосвязи и зеленый огонек возле ее аккаунта пропал. Отключилась.

Ну, ничего, на завтраке меня ждут еще одни свободные уши.

– Сейчас мы начнем с того, что попробуем их пристроить – они в горшках, а значит могут еще долго цвести и кого-то радовать! А, вероятно, их можно пересадить? Например – в клумбу?

Я успеваю одновременно уплетать плов (Да-да, плов мы здесь едим три раза в день – на завтрак, на обед и на ужин И – нет! Не надоел!) и рассказывать Марго о своих планах по поиску хороших, честных, а главное – заботливых рук для наших гиацинтов.

– Есть встречное предложение – Марго, прервавшись на половине фразы, утопила хрустящий бочок тандырной лепешки в свежайшую сладко-кислую нежность сюзьмы, ловко подхватила ее “с горочкой” и не обронив ни чуточки по дороге в рот с наслаждением жмурится, уминая и запивая сладким и ароматным “байским” чаем.

Я открываю было рот, чтобы продолжить, но она выставляет передо мной задранный к небу указательный палец, что, видимо, означает – “молчи, ща проглочу и договорю!”.

Ну мне не трудно и подождать – я пловом занята.

– И оно очень простое, но – поверь – самое эффективное – продолжила уверенно свою мысль Марго.

– Мы делегируем право пристроить наши гиацинты моим мальчикам – сюзьма закончилась и теперь моя спутница пьет чай с накануне сваренным абрикосовым вареньем – а сами не будем менять наши планы, а то ничего не успеем.

– Мальчикам? Твоим мальчикам? – я настолько изумлена таким поворотом, что на время перестаю есть плов

– Думаешь не справятся?

– А кто они – твои мальчики?

– Ну с одним-то ты уже знакома – муж мой любимый. А второй тоже любимый. Сынок, радость мамина.

Оказывается, что мальчики ее в Ташкент раньше нас прилетели и пока мы любовались древностями и удивлялись красотам Бухары и Самарканда, решали здесь свои бизнес-дела.

А теперь они в полном нашем распоряжении и даже, по уверениям Марго, будут счастливы, что мы им дадим это задание.

– А вот и они, с переговоров вернулись – взгляд подруги становится светлым-светлым, в голосе появляются нежные журчащие интонации и она будто скинула лет десять с плеч. А то и двадцать.

Я рада, что сейчас могу лично рассказать ее мужу, сколько светлых мгновений дарит мне его внимание.

Разворачиваюсь туда, куда сейчас смотрит подруга.

Ее муж шагает уверенно и легко и видно всем – что он спешит к своей женщине.

А рядом с ним также стремительно и радостно к той же самой женщине идет мужчина, которого я собираюсь не просто забыть, а игнорировать.

А его имя уже вычеркнула из всех своих контактов и планов.

Глава 35

Такими сценами часто встречаются в дешевых комедиях.

Это когда тупые в анамнезе и антипатичные друг другу герои внезапно встречаются там, где никто и не догадывается даже, что они знакомы.

Первые секунды они пялятся друг на друга, затем открывают и закрывают рты, как… не буду обижать бедных выброшенных на лед рыб – в общем, они открывают и закрывают рты, как тупые герои дешевых комедий!

А потом оба начинают нести чушь со скоростью тьмы (которая, как известно, равна скорости света в вакууме и даже выше).

А потом оба начинают врать.

Чтобы не опускаться до такой ситуации, я просто ее не допускаю.

Вскакиваю со стула и со словами – “Божечки-кошечки, я кажется забыла выключить утюг” – бегу из ресторана.

И только чувствую как глаза василькового цвета прожигают мне по центру спины маленькую дырочку. Аккурат, между лопатками.

Штошшш, Леся, снова в бега? Не надоело? Давай, придумай-ка что-нибудь по-веселее!.. – очень вовремя проснулся мой дух бормотания.

Тут же разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, прям возле ресепшена, бегом возвращаюсь к чудесному семейству и за пять метров до них начинаю навязывать свою информационную повестку.

– Здравствуйте, я Алеся, очень ждала нашей встречи и рада вам сказать спасибо за цветы – протягиваю руку мужу Марго.

Он сначала удивленно вскидывает брови, потом привстает, пожимает мне руку, садится и вроде опять хочет встать, но я уже задорно разворачиваюсь к Петру.

– Привет, Петр, совсем не ждала нашей встречи и очень не рада тому, что сейчас происходит, но пусть уж так как есть – говорю все это, рассматривая национальные узбекские узоры на костюмах снующих вокруг официантов.

Петр сначала один в один как отец вскидывает брови, затем привстает и не зная, куда деть руки, садится, хмыкая и окончательно прифигевая от моего напора. Сидит, таращится на меня, сейчас еще что-нибудь ляпнет, но я уже разворачиваюсь к Марго.

– Знаешь, если тебе кажется, что я сейчас что-то делаю не так, то тебе не кажется. Какие у нас были планы?

Планы, оказывается у нас прежние, только на вечер небольшая корректировка: выясняется, что сослуживец Петра Петровича – так зовут главу этого семейства – пригласил всех нас в гости.

Это хорошая для меня новость, потому что я собираюсь придумать предлог и откажусь от визита.

Пусть это святое семейство встречается с кем хочет. А я как-нибудь скоротаю вечерок.

Ну а завтра с утра – в дорогу, время пролетит незаметно и я буду дома.

Пока все это я думала, еще раз поблагодарила Петра Петровича, старательно игнорируя Петра и по ходу дела давая Марго советы, что надеть на прогулку по Ташкенту, на которую мы с ней собирались.

В общем, ничего непоправимого не произошло. Теперь – забежать в номер чтобы выдохнуть и переобуться.

Надеюсь, синеглазого я сегодня больше не увижу.

Но кто-то услужливый, видно, напел мои планы Богу в уши, а у него было большое желание посмеяться.

Стук в дверь.

Я сначала дернусь к балкону.

Попой своей чувствую – не надо открывать.

А головой своей бедовой ничего не чувствую. И не думаю о последствиях.

Поэтому после третьего стука иду и спокойно открываю дверь – а там Петр.

Брови как вскинул, так до сих пор не опустил.

Ему даже идет.

Ну ему все идет. И джинсы, потому что подчеркивают какие длинные и мощные ноги его носят. Аж в Ташкент занесли.

А если он вдруг повернется ко мне спиной, я просто зажмурюсь.

Потомучто уверена, что попа у него тоже эталонная. Орех – как говорит, пуская слюни, сваха первого телеканала Роза Сябитова. Она бы точно пялилась, а мне никчему.

И футболочку нацепил – поди ж на два размера меньше. Потомучто ну не может обычная футболка такой прилипчивой быть и бессовестной. Так обтянула все эти прекрасные мышцы – хоть анатомию по ним изучай в военно-медицинской академии. А потом экзамены по ним сдавай, этому профессору, военному хирургу, который принимает без билетов.

Друг мой, психолог, у него учился. Рассказывал, приходишь на экзамен, а он тебе с ходу вопрос – и время пошло. Через десять секунд не начал отвечать – все, пересдача.

Так вот по этим мышцам все студенты экзамены по анатомии ему сдавали бы на пятерки. Такие они рельефные и заметные, потому что грамотно прокаченные.

Ой. Это что – я стою и пялюсь на моего синеглазого?

И почему это он – мой?

Глава 36

– Уверен был – не откроешь – Петр сразу делает шаг в номер, чтоб, если передумаю, не захлопнула перед ним дверь.

– Зачем тогда пришел? – тоже двигаюсь на один шаг к центру комнаты, но спиной, чтобы не сводить с него глаз.

– Захотел – он закрыл дверь в номер и продолжает идти ко мне в том же темпе.

– Чего же ты захотел? – сверлю его взглядом, стараюсь считать малейшие изменения в мимике и позе. Уверена, что пойму, если начнет врать или юлить – приготовилась быть профайлером.

– Рассказать. Я все узнал. – Петр оглядывает номер, его брови снова ползут вверх, а в округлившихся глазах помимо удивления загорается огонек интереса.

Куда я попал и что тут происходит – два вопроса капслоком у него на лбу.

Номер мой хоть и не маленький, но по случаю моего визита тут возник филиал знаменитого центра разведения гиацинтов из голландского города Харлема.

Так то – и мне, и гиацинтам места хватает.

Маленькие, но многочисленные горшочки с цветами занимают все площади, где их только можно было бы примостить: на круглом столике у окна, на поверхности комода, на верхней панели встроенного небольшого холодильника, который мило мурчит в углу.

Даже пол – почти весь заставлен цветами. Свободными остались только проходы, которые сейчас представляются тропками в саду: сначала от порога к кровати, потом налево к платяному шкафу, дальше продолжая движение к комоду, а там направо, пол метра – и ты у балкона. Еще одна ведет от кровати в ванную комнату.

В общем, на присутствие здесь Петра мы с гиацинтами не рассчитывали.

– Извини, присесть не предлагаю – развожу в стороны руками и поворачиваюсь вокруг своей оси, типа – в принципе мы – я и гиацинты – не против, но гляди, как вокруг все не просто.

– А я аккуратно, вот так – Петр, приметил в углу у окна кресло, неожиданно меняет траекторию, огибая меня и начинает к нему подбираться.

Но тропинки наши не имеют пропускной способности для таких геркулесовых габаритов и ему приходится их расширять.

Он движется к креслу, цепляя своими лапищами один цветок, другой, третий, следующий и пока добирается до него, уже напоминает напольное кашпо, увешанное цветочными горшками.

И снова – стук в дверь.

Я уже никуда не дергаюсь. Уверена, что все, что могло со мной произойти неприятного, уже произошло.

Поэтому, когда в мой номер один за другим начинают заходить спортивного вида парни в комбинезонах, я понимаю, что возможно, приключилось еще не все. И прям сейчас у меня появился шанс зафиналить, в духе немецкого кино.

Но прекрасные, а главное, физически подготовленные молодцы, четко знают свое дело: они двигаются друг за другом, каждый по пути берет определенное количество горшков с гиацинтами, разворачивается и уходит прочь.

Один из них здесь явно за главного, этакий, дядька-Черномор. Он горшки не таскает, а ловко распределяет кому куда и за кем двигаться.

Я стою открыв рот, хлопаю ресницами, ну и любуюсь, так как они – все равны, как на подбор: высокие, плечистые, мускулистые, загорелые и на вайбе в классических синих комбинезонах. Молчаливы и расторопны. Все делают быстро, как надо и с удовольствием.

На меня нападает эффект залипания: разглядываю каждого красавчика. У кого-то упрямый бритый затылок – провести бы ладонью по ежику волос, у другого лукавый взгляд из под челки – пронзительный и очень горячий, третий так играет мускулами при ходьбе, что сразу хочется прочувствовать движение этих мышц под кожей – губами или телом в полный рост.

Мне кажется или в комнате стало ощутимо жарче? И что это там у меня теплеет и волнуется в районе бедра и поднимается выше?

Гляжу на Петра – он нелепо застыл посреди комнаты все так же, обвешанный цветами и мечет молнии на всех участников событий: на командующего парадом Черномора, на его помощников – то есть, на каждого, зашедшего в номер мужчину.

А так как их здесь сейчас овердофига на квадратный метр, Петр рискует превратиться в андрогенную версию аппарата мистера Теслы.

И тоже я ловлю от него заряженные эмоциями взоры, что-то среднее между злостью и досадой. Реально? Злится? На меня?

Но любование мое длится не долго. Минут через семь закончились и цветы, и парни в комбинезонах.

“Черномор” оглядывается вокруг, придирчиво еще раз осматривает комнату, удовлетворенно хмыкает и поворачивается к Петру, который до сих пор исполняет роль подставки для цветов..

– Коллега, вы завершаете, прошу на выход – сказано это было мягким сочным баритоном, но так жестко, что понимаешь – лучше сделать то, что он говорит.

Но Петр смотрит на меня, в глазах вопрос – остаюсь или ухожу? А у меня нет для него ответа. Слишком большой эмоциональный заряд оставила во мне и вс эта сцена. И вся наша с ним история.

Особенно сейчас, когда почувствовала его злость. А еще то, что она опять приправлена комичностью самой ситуации.

Уходят оба – быстро, неслышно, прикрыв за собой дверь.

Прислоняюсь к стене, потому что меня начинает мелко потряхивать от смеха. Ноги подгибаются, я медленно сползаю и продолжаю хохотать уже сидя на полу, а потом вспоминаю все, что произошло за последние полчаса.

Перед глазами Петр – его эмоции, его реакции, поведение, слова.

Какой решительный вид у него был на пороге. Вид человека, который пришел расставить все точки над i. И я готова была его выслушать.

Если честно, покоя не дает мысль, что Петр как-то связан со сливом моего видео в сеть. И если он разобрался в ситуации, я хочу знать подробности.

Как он потом был удивлен моим цветником в номере, сначала растерялся, но быстро сориентировался и начал действовать. А я сочувствовала, что неловко ему, такому большому, было двигаться в ограниченном пространстве, и была благодарна, видя как бережно он относился к каждому цветку, стараясь их не повредить.

А когда прекрасные создания в синих комбинезонах эвакуировали гиацинты, я несколько раз перехватила на себе его недовольный взгляд: очень уж не нравилось ему такое количество тестостерона вокруг меня

И как он уходил – уже без злости, но с эмоцией, которую я до сих пор не могу прочитать.

Он опять ушел – чтобы не возвращаться?

Я не ответила ему “оставайся”…

Но разве могло быть по другому?

Стук в дверь.

И я снова сначала дернулась к балкону.

Глава 37

– Дамы и Господа! Наш самолет приземлился в городе Калининград. Температура за бортом…

Командир корабля прощается и его слова – это сигнал для нетерпеливых пассажиров. Начинается суета – все в режиме ожидания. И еще оставаясь в салоне – между небом и землей – погружаются в свои земные дела.

Мой трудоголик-телефон сигнализирует о том, что за полтора часа в режиме “самолет”пришло много сообщений в разные чаты. Среди них – важные и прям жизненно необходимые.

Например, если Ямпольский сейчас напишет, что по квартире он сумел договориться, то прямо из аэропорта я поеду домой. И это значит, что мне есть где жить.

Если нет – надо по дороге бронировать гостиницу. Новую.

Потому что, как бы я не прониклась харизмой Марго, сейчас не вижу возможности постоянно находиться с ней неподалеку. И это автоматически значит – видеться с Петром. Исключено!

Она, видимо, тоже что-то чувствовала (или знала) и дала мне возможность провести последний день в Ташкенте одной.

Передала через консьержа билет на экскурсию по городу на двухэтажном автобусе – это как раз был он – стучался ко мне в номер, а я напридумала невесть чего, сидела возле балкона и не хотела никому открывать. Пришлось ему перезванивать с ресепшена.

Ответным жестом отправила Марго бутылку Sultan Porto 2016 года с виноградным листом на этикетке, как раз во время экскурсии прикупила в местном винном магазине.

Тоже через консьержа.

И так и улетела не повидавши.

Пока самолет рулит к трапу, листаю вкладки: Ямпольский молчит, Яська пишет, что ждет меня, а в корпоративных чатах уже просто засада – тонна сообщений, и все меня тегают.

Вызываю такси.

От бывшего не спасает даже то, что он давно и навсегда был отправлен в черный список.

Олег подхватывает мой чемодан, когда я выхожу в зал прилета.

– Я привез тебе ключи от квартиры – спрятанные за черными очками глаза, максимально нейтральная интонация, дистанция как при локдауне – 3 метра.

– Давай сюда – не смотрю на него, просто останавливаюсь и протягиваю руку за ключами.

Но блондин меня не слышит – он и чемодан уже далеко впереди, идут вдвоем рука об ручку к машине на стоянке.

– Штошшш… Не велика потеря – чемодан. На обломках семейной жизни и не то теряли…

Иду в другую сторону, сажусь в такси, сорок минут и я у подруги.

– Магнитики, ташкентский плов в консервной банке и тандырные лепешки – в плену у бывшего вместе с чемоданом. Принимай меня без подарков – скинула конверсы и иду сразу на кухню.

Мы тут размещаемся надолго, поэтому – с удобствами и вкусностями.

– То есть, семья закончилась, а привычка встречать тебя в аэропорту осталась? – подытоживает Яська, когда я ей рассказываю подробности встречи с Олегом.

– Ммммм… ну, кстати, о привычках – делаю сразу два глотка венгерского игристого, откусываю клубнику – ароматную, алую и размером с кулак – и выдыхаю расслабленно все свои заботы.

– Хочешь что-то поменять?

– Психолога недавно слушала. Он считает, что крепкие отношения – это когда сбившиеся в пару люди удачно удовлетворяют потребности друг друга. Чем больше и качественнее закрыто потребностей, тем счастливее они в браке. И к этому привыкаешь.

– Хм… – Яська кивает, немного подумав, соглашается и продолжает наслаждаться волшебными пузыриками. А я продолжаю свою теорию.

– И когда люди расстаются, они начинают страдать не из-за того, что они не вместе. А по факту, из-за того, что не хотят отказываться от своих потребностей, то есть – привычки. Ведь если партнер уйдет, она останется неудовлетворенной.

– Она? Или ты? – Яся доливает вина в бокалы и подсыпает в вазу клубнику.

– Она? – фыркаю и, одновременно, посмеиваюсь – Потребность!

– А я представила, что она – Новая Бывшая – останется неудовлетворенной. Это было бы правильно! – подруга злобно хихикает и тянется к моему бокалу – Дзынь! Давай за это выпьем!

Выпиваем до дна и я достаю еще бутылку.

– А теперь, внимание, рецепт счастливого развода!

– Помедленнее, пожалуйста, я записываю…

– Чтобы все это мне пережить – я не про юридические вопросы, там у Ямпольского все схвачено, а про мою несчастную женскую судьбу – я должна подготовиться.

Эта идея мне самой кажется гениальной, ну а подруга – всегда за любой кипишь.

– Смотри: надо составить список потребностей, которые закрывал мне Олег, потом повычеркивать все неактуальные, а для тех потребностей, от которых я не готова отказываться, найти другие способы удовольст…. тьху! удовлетворения!

Ну, гениально же!

Завершили список мы далеко заполночь.

После долгих дискуссий и еще одной бутылки игристого список был составлен, улучшен и сокращен.

Всего осталось три потребности и на первом месте – от чего я нивкакую не хочу отказываться – это то, как мой стриженый блондин умел в любой ситуации давать уверенность, что я любима.

И, как оказалось, для этого ему достаточно было меня позвать:

– Лесёёё-ооо-ныыы-шшшш…

Смотрю на Яську.

– Эт ты, что ли, меня зовешь?

– Ты, серьезно, хочешь, чтобы я начала удовлетворять твою потребность быть любимой? – подруга грозит мне пальцем и продолжает размышлять.

– Вот так, по-дружески, теперь всегда буду тебя звать – набирает больше воздуха и, как нас учили на речевых тренингах, на опоре, низким хриплым шёпотом – Лесёёё-ооо-ныыы-шшшш… Думаешь, сработает?

– Ох, Ясь, я не об этом – тсс… слышишь? – мы вместе на пару мгновений замираем, а потом обгоняя друг друга спешим к окну.

Там – во дворе – стоит Олег с моим чемоданом и очевидно, что уезжать пока не собирается.