Текст книги "Измени мне, любимый! (СИ)"
Автор книги: Иоанна День
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Глава 58
Когда цифровые гении закончили тестировать свою новую систему, стало ясно, что на сосиско-пати мы опоздали – уже окончательно и бесповоротно.
Ну, к этому все и шло.
Палыч давно понял, что сегодня его волшебные пинки не работают и больше не звонил и не ругался вперемешку с угрозами уволить всех по статье “радикальный трудоголизм”.
Яська еще полтора часа назад перестала слать мне сообщения в мессенджер, атакуя призывами: сначала – забить на работу, которая никогда не кончится, потом – забить на мужчин, которые не могут наиграться в боссов и гениев, последними были призывы к девочковой дружбе, но и они у нее закончились.
На диване в приемной сладко спала Катенька. Она тоже не дождалась, когда Алекс поведет ее развлекать и кормить сосисками на гриле, но сама туда ехать наотрез отказалась.
У меня не было никаких реальных рычагов, чтобы в процессе доработки системы как-то изменить ситуацию: ускорить, отменить, запретить, всех выгнать.
Единственное, что я могла сделать – не допустить голодных обмороков среди трудящихся, поэтому два раза заказывала доставку еды.
И один раз Яська нам прислала гриленых колбасок с запиской – “Мир! Труд! Май!”
Эти трое – Петр, Тёма и Алекс – все три раза ненадолго выныривали из процесса лишь только для того, чтобы загрести руками еду, прожевать, запить и вернуться к своим разработкам.
И даже с пиццей в руках они говорили исключительно между собой и на не очень понятном мне языке.
– В бета-версии надо адаптив подтянуть
– Как ты думаешь – это баг или фича?
– Шас выкатим новую версию и потестим.
– Запили дропдаун, а я грумить буду.
В эти минуты я ничего не понимала, но слушала их с удовольствием. Как обычно слушают звуки природы – шум дождя, завывание ветра или журчание ручейка.
Подкрепившись, они снова ныряли за мониторы и я снова могла любоваться только их затылками.
Если быть честной до конца, заказать еду – это не единственное, что я могла сделать сегодня вечером. И не только для трудящихся на диджитал-фронте.
Я сделала кое-что еще.
Волшебные пузырики! Я их заказала с доставкой – ящик любимой Кавы.
Рассудила так: раз сосико-пати, на которое мы с Ясенькой так рассчитывали, накрылось пуховой шалью, пожалуй, я могу сотворить что-то достойное и приятное и для себя любимой тоже.
И вместо того, чтобы погрязнуть в раздумьях о том – а какое очередное “никогда” я должна исключить из своей жизни, я взяла на себя труд начать отмечать успех нашей команды.
Это все потому, что, во-первых, я очень верю в их способности и знаю, что они успешно завершат эту новую систему подгонять интегрировать и она заработает.
Во-вторых, у меня появилось огромное желание заманить праздник в свою жизнь.
Поэтому я весь вечер пью Каву и пробую формулу Игнатия – про “никогда” – связать с пузыриками и праздником.
Получается примерно никак. Пожалуюсь на следующей сессии мозгоправу, что с Кавой формула не работает!
На часах было тридцать пять минут пополуночи, когда Алекс выкатился на кресле в центр зала и сказал:
– Алеся Игоревна – мы молодцы. Мы ее запустили!
А Тёма добавил:
– Да. Она – взлетела!
А синеглазый ничего не сказал. Он просто смотрел на меня с таким выражением лица, которое можно было определить как – блаженное.
Именно так родители смотрят на своего ребенка. Когда он еще совсем младенец и этим взглядом мама и папа его, одновременно – приветствуют, оберегают и благословляют в жизнь.
Я очень хорошо понимаю, что сейчас переживает Петр, когда запустил проект, над которым долго работал.
…и я даже очень рада, что могу разделить эти чувства – как член команды… А как не член хочу, чтобы ты, Петр, знал, что я не только ценю тебя, как профессионала, но и благодарю как человека. …а может даже и как мужчину… нет, как мужчину не могу… а почему я не могу?.. потому что так и не познакомилась с этой твоей ипостасью… вот и Яся говорит: “приличные люди давно решают все вопросы в горизонтальной плоскости”…
– Ух-ты! – прилипла ладошками к щекам, чтобы спрятать от всех, как они заалели, а еще зажмурилась, чтобы не видеть реакцию зрителей – Я это что, все вслух сказала?
– Могу сделать вид, что я не услышал – ну как же красиво звучит этот глубокий и бархатный баритон и это супер-бонус к этим глазам василькового цвета.
Мне надоело жмуриться – все-равно уже спалилась. Открыла глаза.
Заодно увидела, что палилась только перед Петром – никого уже в комнате больше и нет.
– А то что услышал – не разобрал. Почти. – Петр уже совсем рядом и мне прекрасно слышно каждое его слово, даже когда он переходит на шепот.
– У меня только один вопрос: что мы можем сделать прямо сейчас для того, чтобы у тебя была возможность познать все мои ипостаси?
– Все-все?
– Ммммм… ну, не сразу… Но мы ведь не торопимся? Так что, можем и все. Если – постепенно…
– Ох, Петь! Может уже хватит-то – постепенно? Давай, поторопимся, а?
Хм… и мне не стыдно.
Глава 59
Спасибо всем, что сразу смылись – без вопросов, долгих и никому не нужных прощаний и других разговоров. Да им просто уже до чертиков надоело наблюдать за нашим с Петром – “мы ведь не торопимся”.
И – нет, мне не стыдно. Как только хлопнула входная дверь, крепко схватилась обеими руками с двух сторон за ворот рубашки моего синеглазого и резко потянула его к себе.
Ворот раздвинула, изучаю – что досталось. Первый раз так близко. Чую: цвет, запах, вкус – даже лизнула – все мое.
Пока есть у меня единственный вопрос, который сейчас хочу задать – глаза в глаза – и ничем себя не ограничиваю:
– Ну, что, милый, сегодня анлим – до утра?
И ответ-то мне не нужен, не жду его, а просто продолжаю с девизом “делай, что должен – и будь, что будет”.
Вот как сейчас: минута почти без действий, лишь одни намеренья – а мы уже близки друг другу, как ни разу прежде.
Изучаю дальше, разглядываю.
Взмах ресниц, приоткрывший блеск в глазах…
косая тень от челки, спрятавшая напрягшиеся скулы…
и дернувшийся на вдохе вверх уголок рта.
За пол мгновения я успеваю все еще не произнесенные слова увидеть на его лице.
И с восторгом эхом слышу рык – тихий, но от этого не менее наполненный страстью и желанием.
Зажмурилась. Не видеть желаю, а слышать – как сильно хочет меня мой синеглазый.
Шелест вдоха и урчание выдоха.
– Анлим у нас с тобой уже давно – на все и сразу, милая.
И мне не стыдно так торопливо и, в то же время, так старательно двигать пальчиками. Ведь на каждый мой счет – раз, два, три – отлетает новая пуговица с его рубашки.
Сдергиваю оставшуюся ткань и скольжу по его горячей груди. И изумляюсь – как такое возможно?
Чтоб под тончайшим и прохладным шелком кожи мои ладошки утопали в пышущей жаром стальной стене мышц.
Чтоб каждое его движение перебегало волной в мои пальчики, а после отката без потерь возвращалось от меня ему же.
Чтоб ладошки мои нагревались за мгновение до точки, за которой потом – только сгорать и плавиться.
И мне не стыдно так жадно ловить шальными от отсутствия хоть капли того самого стыда губами все, до чего сейчас они готовы дотянуться.
Вот в плену у них его язык. Шалун – первый попался и нарвался.
Вот обеими обнимаю его нижнюю – давно так хотела попробовать. Ура!
Вот попался кончик носа – прикасаюсь овернежно. Крылья мотылька – кувалды, в сравнении с моими губами.
И я еще недолго продолжаю упираться в него чем могу – ладошками, губами, взглядом.
А потом внезапно уступаю натиску – и он вжимает меня в себя и себя в меня.
Все.
Игры закончились.
Схватил под попу,
И хорошо что тут совсем рядом стенка, а перед ней тумба. Высота подходящая. Ширина – то, что надо. Как раз для нас – чтобы было сейчас все так – как хочется.
Кожа к коже.
Вдох ко вдоху.
Все и сразу.
Наклоняюсь к груди. Сердце гулко отмеряет ударами время.
А теперь пропустило удар. И мое, сразу затосковавшее – тоже.
А теперь снова – тук-тук-тук! И дальше – вместе.
– Леся, все и сразу? – этот гортанный шепот теперь я буду слышать вечно.
– А что, здесь кто-то не согласен?
– Ммммм… ррррр… милая… – уже не рык, а рев. Убедительно.
– Ну, уж, точно – не я, милый.
Все это время мои пальцы трогают его, соскальзывая вниз – сначала к кубикам, потом по ним, рисуя контур каждого, дальше по косой – упс, пряжка ремня – и снова вниз.
Все это время его пальцы касаются меня, двигаясь вверх: огладили коленки и дальше по бедрам прокладывают себе дорогу, рисуют круги, ждут реакции – и снова что-то рисуют.
Ну вот мы и встретились.
А дальше – как и хотели.
Все и сразу.
Глава 60
Так получилось. Я лежу на полу, уткнувшись лицом в балконную дверь. Во весь рост.
Прижата сразу со всех сторон прекрасным и сильным телом. Тотальная фиксация. Изогнуться, выскользнуть, убежать – шансов ноль.
Дверь сверху донизу стеклянная и только поэтому нет чувства, что я в капкане.
В немножко нервном и ачумительно интимном капкане из рук, ног, движений и объятий.
Я и не шевелюсь.
У меня поважнее есть занятие – я добираю удовольствие.
Его остатки долетают флешбеками в разные уголочки моего тела. Вот прям сейчас опять прилетело – за ушко, а потом бухнулось в ямочку между ключицами.
– Мммм… ооооо…
Жду дальше, где еще – аукнется, плюхнется, приземлится – послевкусие оргазма.
Ой, нет – оргазмОВ.
Ведь то, что сейчас со мной приключилось – называется множественный?
Мой такой – первый.
Хочу собрать все эти ощущения, перемешать, сложить в банки и закатать под крышку как огурчики или какую-нибудь “хреновину” по семейному рецепту.
На потом.
Ммммм… аааааа… а вот это уже и не флешбеки.
Это едва заметное касание моего плеча прям сейчас – губами? Пальцами?
Чем еще там может меня сейчас тронуть синеглазый? Подумала о нем и залилась свекольным цветом до корней волос.
И сразу туда – к местечку, где коснулся – тоже прилетело.
А теперь прям под коленочку – и туда попало.
И в ладошку, в самый центр.
И там где краешек спины – рядом с попой, прям над копчиком…
– Тыыы… – хватает сил только на охи и местоимения.
– Дааа… я… а ты, милая? – какой же неуемный! И теперь точно не губами, а кончиками пальцев прокладывает дорожку от краешка спины вверх.
– Ох… ты знал, что это так?..
– Как?…
– Дивно… как будто в сладком сне, но наяву…
Он смеется и продолжает меня целовать везде, где только может дотянуться.
Я закидываю ноги ему за спину, Петр подхватывает и снова несет меня к той самой, удачной тумбочке, с которой здесь все началось.
Сижу перед ним вся – раздетая, раскрытая, раскрасневшаяся.
И мне все так же не стыдно.
Но уже чуть прохладно.
Мы тотчас же нашли все, что до этого сняли друг с друга. И потом так же быстро и с удовольствием друг на друга надели.
Только смеялись беспечно, когда пальцами цеплялись – то за пуговицу, то за пряжку.
И опять немного целовались – сдерживая порывы, в пол силы.
Жалели тумбочку.
И вперемешку наши разговоры:
– Ты…
– А ты?…
– И ты!!!
– Ух ты!..
Так много удалось друг другу сказать! Но больше – почувствовать.
– Я сегодня исполняю все твои желания – говорит серьезно, прожигает синим взором.
– Что, только сегодня? – я нарываюсь, но если честно – мне так хочется нарваться.
Ведь все, что с нами тут происходит – все, как я загадывала, пока считала волшебные пузырики в стакане! Все, как завещал исполнить великий
Гудвин
Игнатий!
Петр берет меня за руку, обнимает и говорит на ушко:
– Ты никогда не будешь теперь жалеть о несделанном, потому что теперь все твои желания буду исполнять я!
– Все-все?
– И все, и всегда!
– Тогда поехали! Нам нужно до рассвета успеть все и сразу!
Не так уж много времени осталось нам до рассвета. Но мы сделали столько, что обещание “все и сразу” можно считать выполненным.
Я увековечу этот список!
Заскочить на часок в казино, чтобы снять там номер в отеле, где я лично вернула тот самый “долг Альбины”, по тому тарифу, что выбрал Петр – сделано!
Целоваться до шума в ушах на пирсе под плеск волн и шум взрывов сверкающего огнями ежевечернего фейерверка – исполнено!
Напоить друг друга из ладошек чудесной водой, пробравшись тайными тропами к императорскому источнику – воплощено!
Встретить первый лучик солнца под могучим дубом, выросшем на обрыве на самом побережье – соблюдено!
Я уже почти уснула, пока Петр нес меня на руках от дуба к машине. А засыпая думала какая я меркантильная и хитрая. Выбила себе пожизненное исполнение желаний – теперь могу успокоиться..
И это ведь еще повезло синеглазому – запросто могла стрясти с него обещание всю жизнь меня на руках носить.
И кто-то мне шепчет на ушко – что он не против.
Глава 61
– А торопиться, Лесь Игоревна, нужно медленно – Игнатий восседает все под той же пальмой и у меня даже закрадывается подозрение, что в Тай он не уехал, просто поставил себе заставку с морем и пляжем и так успешно прячется от назойливых клиентов.
– Если хочешь мне еще одну формулу подсунуть – то даже и не начинай. Я еще все “никогда” не вышвырнула из своей жизни. Ну и ты ж советуешь – торопиться – медленно! – дарю себе удовольствие возразить своему психотерапевту.
– Как всегда, схватываешь на лету! Тогда, запомни еще одно правило – не откладывать “на потом” – мой личный мозгоправ хмурится, вглядывается через экран в мои глаза и даже подходит ближе к камере, чтобы погрозить мне пальчиком.
– Прям так – все и сразу? – на этих словах я сглатываю и чувствую, как пересохло мое горло, а вотэтовотвсе, что причудилось мне флэшбеком на словах “все и сразу”, теперь стоит комом, мешая вдохнуть полной грудью
– Нууу… вряд ли сразу все… но, давай – поторопимся!
Хочу сказать Игнатию, что он сам себе противоречит и я теперь не знаю, то ли торопиться медленно, то ли – все и сразу?
Но он продолжает мне грозить пальцем, повторяет несколько раз – поторопимся… поторопимся… и как всегда внезапно отключает трансляцию.
Взбунтовался телефон – бесконечное пиликанье от пришедших уведомлений. Проверяю мессенджеры: во всех открытых чатах мне приходит сообщение “давай – поторопимся!” – и текстом, и кружочками, и звуковыми.
Это какой-то флешмоб? Или – розыгрыш?
Тянусь к пульту, чтобы включить телевизор: может в новостях сообщают?
Но там на всех каналах транслируют морюшко: как набегают на берег волны и очень низко летают чайки – кричат, кричат, кричат…
А одна чайка такая наглая – орет мне в ухо.
Отгоняю ее руками, потом и ногами. Потом запутываюсь в какой то рыбацкой сети и окончательно уморившись падаю навзничь и засыпаю.
Просыпаюсь запутанная – простыня, одеяло, под ногой подушка, в подмышке – другая. Все такое кусачее и доставучее – хоть плачь.
А еще как показал беглый осмотр – все кругом незнакомое.
– Штошшшш… Леся….Бери себя в руки, как ты это можешь. И задай себе простые вопросы.
Где я?
И почему я здесь?
Ох!
Первая мысль – накануне было жарко!
До сих пор все вокруг кружится и покачивает. Но, голова – на удивление – светлая и легкая. Не болит. И даже думается легко.
Другое дело ощущения в теле. Их много и они разные. Общее – приятная усталость.
Так бывает после йоги с опытным мастером. Который все понимает – и про возможности твоего тела и про точность твоих желаний.
Знает, когда надавить и выгнуть, а когда свернуть тебя в узелок и дать прочувствовать до дна удовольствие быть маленькой и незаметной.
Ой!
А это я точно про йогу?
Есть ощущение, что не только про нее. Мдааа… и сразу захотелось раскрыть тему мастера.
Тут и чайка улетела. Но мир вокруг по-прежнему шатается.
И вообще – мир немного не такой, как всегда.
Почему, например – окна круглые? И комната – небольшая и тоже… странная…
Очень осторожно спускаюсь с высокой кровати. Дверь рядом – только руку протянуть.
За дверью странный мир становится еще более удивительным.
– Штошшш… вот я еще по трапам не поднималась… Это прям – лестница в небо.
А небо встречает меня на палубе и сразу обнимает.
Синее-синее.
У одного знакомого парня такие глаза.
Проснуться на яхте, идущей к горизонту – похоже на сбывшийся сон.
А вот и капитан – за штурвалом. И у него отлично это получается – рулить.
Картинка вокруг такая сказочная – синее небо, ласковое солнце, хлопочущий крыльями парус и прекрасный капитан на палубе – аж сладко во рту, как из девичьих грез.
Хочется ткнуть в нее пальчиком и приблизить кусочек. Рассмотреть и убедиться, что мир прекрасен.
Но я не ем сладкое.
И тогда в чем подвох-то?
А может – ни в чем, Лесь?
Иду к капитану. Стою с ним на палубе – добавляю сладости: ветер в волосах, соленые брызги в лицо, парень у штурвала с обветренным лицом – крепкая рука на моем бедре, прижимает и потом целует и мы смотрим вдаль, вместе, в одну сторону.
Ух!
Оказалось – все не так! Все – быстрее, острее и глубже! Мммм… Что бы это ни значило.
Сначало – много-много нежных и значимых слов:
– Девочка моя, дай глазик (носик, ушко…) – соскучился так, что сейчас заплачу. Да-да! Не удивляйся. Каждый суровый капитан всегда плачет, когда его девочки нет рядом… А когда девочка рядом, плакать некогда. Ведь столько дел надо переделать.
– Что – прям все и сразу? Опять?
– Кто-то возражает?
– Ну точно – не я…
Очень удобная штука, эта яхта. Так много здесь приспособлений для тренировок – кто бы мог подумать.
И как полноценно можно тут потренироваться – на занятиях йогой, конечно же – например, используя всю длину борта. А еще их два – правый и левый. Ч и т а й на К н и г о е д . н е т
А кормовой рундук? Он просто приспособлен для практики асан, особенно, перевернутых. Тех самых, “мордой вниз”.
А якорная цепь – как она блестит на солнце! И как прочно можно за нее цепляться пальцами, когда больше нечем коснуться поверхности. И гарантию даю – не соскользнешь!
– Петенька… ааа… а мы ж не пойдем ко дну? – мой голос прерывается, хриплю и перехожу на шепот – это может и романтично, так вместе, но пока нет в планах.
– Мы будем еще долго плавать. У меня есть помощник
– Оуууу… здесь? А как же – я же не одета? – определение “не одета” совсем не годится для описания моего внешнего вида. Тут больше подходит “раздета” или “всегда голая”.
– Ммм… моя девочка такая скромница. Не волнуйся – он немного…. того…
– Умер? – синеглазый мой хохочет, продолжая пробуждать желание в каждом местечке, которого касаются его губы, пальцы, волосы.
– В каком-то смысле он – да, неживой. Точнее – искусственный. Но – очень умный и ответственный.
Петр разворачивает меня вперед, по курсу движения яхты – и продолжает нашептывать.
Например, у него есть утренний маршрут, с которого начинается каждый мой день, когда я на яхте. И он повторяет его точь в точь раз за разом и никогда не ошибается. И я знаю, если в семь пятнадцать выйду на палубу, то буду проплывать мимо кафедрального собора.
– Ты?.. Яхта… парус… собор? Это – ты?
– Да, милая. Мы уже почти пришли – через 5 минут там будем.
Наконец я концентрируюсь на том, что за бортом. Перед глазами мой любимый вид – на остров Канта. Надо мной – белый парус. Рядом со мной, на палубе – капитан.
И, да – та девушка, которую обнимает капитан – это точно я.
Глава 62
А когда через полтора часа я рассказываю о событиях последних суток Ясе, она плачет так сильно, что заливает слезами свое мороженное.
Мы сидим на летнике возле отеля Ангелины. Петр недалеко пришвартовался, привел меня сюда на завтрак, съел две порции сырников и уехал завершать проект с Темой и Алексом. А я дождалась подругу и у нас с ней утренний девичник.
– Ну чего ты ревешь? Сейчас новый десерт придумаешь – Слезы бывших. 2:0 – и у Ангелины будет уже два специалитета для любимых клиентов.
– Я от радости реву. За тебя. Ну и за Петра – сколько он старался. И у вас вон – тоже все получилось.
Яська-то хоть и залила слезами все креманки с мороженым, а глаза у нее лучатся, преломляя свет утреннего солнца как капельки росы на заре.
– Ну… Что у нас получилось? Секс получился. Зачетный!
Подруга всхлипывает все реже, а улыбается все чаще.
– Счастливая, ты, Леська! А счастье людям глаза застит… – говорит Яська с известной интонацией и мы с ней одновременно фыркаем и хохочем – вспомнили милую героиню советской комедии.
И как-то потеплело на душе еще больше.
– Да так то я смотрю – Никита тоже старается, чтобы ты больше смеялась и радовалась.
– Еще как старается. Мы послезавтра летим на острова. На две недели. Это самый быстротечный роман в моей жизни – с такими серьезными последствиями.
– А ну-ка давай поподробнее – про последствия? – вижу, что подруге не терпится рассказать о своих отношениях с Боровым.
Зная Яську, я была уверена, что пол годика она его помаринует, прежде чем перейдет на такой уровень.
Она очень щепетильная в материальной стороне отношений, особенно, что касается, денег, которые на нее все время пытаются тратить мужчины. А поездка на острова – это не на шашлычок на залив в выходные съездить.
– Если ты согласилась на поездку – и весьма затратную по финансам поездку – значит Никита что-то очень правильно делает.
Подруга задумывается на минутку, потом кивает и не удержавшись расплывается такой лучезарной улыбкой, что ее губы теперь спорят с ее глазами – кто из них более подобен солнцу.
– Лесь, а что теперь ты – с Петром? Что решила?
– У Петра – просто отличная метода для терапии обиженных дам. Кстати, это, похоже, семейное. Ты б видела его отца и его методы ухаживать за своей женщиной.
– С отцом я еще познакомлюсь. А что – Петр?
– Петр? За последние сутки он вытрахал – в прямом и переносном смысле – из моей головы все, что делало меня несчастной.
– И?
– Спасибо ему за это! Большое, человеческое спасибо!
– И?
– На “И” у нас просто не было времени. Ну или – желания. В общем – я не знаю.
И я правда не знаю, что сказать Ясе о моих отношениях с Петром. Он внезапно свалился на мою голову. Да – он был настойчив и проявлял инициативу, с самого начала вел себя так, как будто точно знает, что ему от меня нужно.
Но ни разу не сказал, что он на самом деле ко мне чувствует.
Впрочем – я его и не спрашивала.
Все это непродолжительное время, что мы знакомы, моей главной заботой был развод. А Петр всегда был где-то на бэкграунде. Но так настойчиво и регулярно, что залез мне под кожу.
Может быть, со стороны кажется, что я просто вытиснула из своей жизни отношения с одним мужчиной за счет другого.
Так получилось, что жизнь – по случайному стечению обстоятельств – очень быстро сгенерила мне вместо ушедшего от меня блондина – мужчину с васильковыми глазами. Сработало Т9 – автозамена? Или это правда новый поворот в моей жизни? Я не знаю…
– Я не знаю, Ясенька.
– Так спроси Петра.
– Да, спроси у меня, Леся!
Он идет ко мне такой красивый, уверенный и, как мне кажется, очень довольный. Потому что все время улыбается. А еще не сводит с меня глаз. И поэтому у меня ощущение, что между нами ниточка. Прочная, бесконечная.
– Я пришел тебе сказать, милая, что я думаю о нас. Но начну – с себя. А для того, чтобы нам было проще обоим – я позвал всех этих людей.
Я вижу, что здесь уже Тема и Алекс с Катей – ну да, они приехали с Петром из офиса. Тут же подходит Арсений Павлович – мой любимый шеф, человек, заменивший мне отца и всех близких родственников.
А за соседний столик усаживаются Петр Петрович и Марго – когда они успели прийти?
Ямпольский – а что он тут делает? Мне пока больше адвокат не нужен, быстрее бы с ним за прошлый контракт рассчитаться.
Чуть вдалеке вижу Эмму с Глебом. Даже Бородин приехал.
Что здесь делают все эти люди?
Петр подходит ко мне еще ближе, берет за обе руки, разворачивает так, что мы стоим друг напротив друга, как будто собрались танцевать.
– Знаешь, когда мы утром расстались, я был самым счастливым мужчиной на земле. И все пошло хорошо, все сегодня у меня заладилось. Но потом я понял, что для меня очень важно не только самому чувствовать, но и чтобы ты знала, что я так счастлив. И что причина этого счастья – ты.
Не могу разорвать контакт с синеглазым, но вижу, как он оглядывается на всех – как будто набирается сил – и говорит дальше.
– Помнишь, как я плюхнулся ночью в море с пирса? Мне тогда показалось, что ты хочешь сигануть в волны, времени было мало, чтобы тебя остановить и пришлось выполнить этот трюк. И когда я бултыхался в ледяной балтийской водице в ожидании, пока меня вытащат, я понял, что мне надо для счастья.
Петр замолчал. Собирается мыслями, но я не могу больше ждать.
– И что же ты понял, милый?
– Что хочу в любой непонятной для тебя ситуации быть рядом. Это еще большой вопрос – как это у нас получится, но что или кто нам может помешать просто попробовать?
– Помешать? Ну это точно – не я!
