Текст книги "Илиотропион, или Сообразование с Божественной Волей (редакция 2010)"

Автор книги: Иоанн Святитель (Тобольский)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)

Итак, всё, что Бог посылает нам или попускает других сделать для нас приятное или противное, сладкое или горькое, равно вменяю, и всё как от руки милосердного Отца охотно приемлю, и одного только того желаю, чего желает Бог и что Ему угодно попустить других сделать мне. Таким образом всё для меня происходит и делается по Божиему и вместе с тем моему собственному желанию. Весьма достоин сожаления тот, кто считает так называемое мирское счастье за что-либо важное и существенное, и действительно тот несчастен, кто ищет в мирском каком-либо благе себе полного удовлетворения: истинное и незыблемое удовольствие и блаженство в настоящей жизни получает только тот, кто искренне и, несомненно отдал себя в волю Божию и проводит здешнюю жизнь свою по воле Божией, ни в чём ей не противореча. Ибо воля Господня есть полнота совершенства и доброты, она никогда не изменяется, и вне её нет другой воли, более лучшей, более праведнейшей, она произносит праведный суд обо всех, а о ней никто не может изречь праведного приговора, обличающего её в противоречии. Я прилагаю всевозможное усердие, всей моей мыслью стремлюсь к тому, чтобы всегда желать и хотеть того же, чего хочет Бог от разумного существа вообще и в частности от меня убогого. А потому я никогда не был неблагополучным, ибо всю мою собственную волю всецело отдал в руки Божии, так что сердечное моё хотение или нехотение есть то же самое, что и Божие обо мне хотение, или Его промышление обо мне, и я благодарю Бога во всяком положении моём за получаемую мной от Него милость, хотя бы она вообще казалась и горькою». «Разумно ли ты говоришь всё это? – возразил ему вопрошающий. – Но, прошу тебя, скажи мне: если бы Бог изволил низринуть тебя во ад, те же ли самые мысли владели тобой, какие сейчас мне высказал?» Нищий духом вдруг воскликнул: «Меня ли Он низринет в преисподнюю? Да будет тебе известно, что у меня есть две дивно крепкие руки, ими бы я уцепился за Бога: одна рука – глубочайшее смирение через принесение самого себя в жертву Богу; другая – нелицемерная любовь к Богу, разливающаяся от сего глубочайшего центра на всех ближних наших через наши благотворные для них действия. Означенными обеими руками крепко ухватился бы я за Бога, и куда бы ни послал Он меня, повлёк бы я и Его с собой вместе, и поистине мне было бы благоприятнее быть с Богом вне неба, чем без Бога в небе». Ответ этот крайне удивил мудрого вопрошателя, он внутренне сознавал, что открытая ему старцем дорога ведёт каждого прямо к Богу без всякого заблуждения, и это действительно превосходнейший путь из всех путей, ведущих к Богу. Захотелось опять мудрому вопрошателю убедиться в высоком разуме, скрывающемся под грубой оболочкой старческого тела. «Откуда ты пришёл сюда?» – спрашивает мудрый старца.

– «Я пришёл от Бога».

– «А где ты нашёл Бога?»

– «Там, где оставил я все созданные предметы».

– «Где ж ты оставил Бога?»

– «Оставил я Бога в чистых сердцах и доброй воле».

После этого мудрый спрашивает старца: «Кто же ты, старче, и к какому сословию принадлежишь?» Нищий немедленно дал следующий ответ: «Кто бы я ни был, я доволен своим уделом и не променяю его на богатства всех царей. Царём может быть назван каждый человек, умеющий благоразумно и мудро управлять и владеть собою». «Царь ли ты, – спрашивает мудрый нищего, – и где твоё царство?» «Там, – отвечает нищий, указывая перстом на небо, – царь есть тот, для кого царство написано в книге судеб особыми отличительными чертами». Желая положить конец вопросам, мудрый спрашивает нищего: «У кого ты, старче, научился тому, что мне изложил теперь в своих ответах, кто вложил тебе это в ум?» «Открою тебе поистине и это, господин! Я все дни провожу в молчании, в молитвах или добрых и благочестивых размышлениях, а более всего постоянно содержу в уме и памяти тщание о том, как бы мне крепче и теснее войти в единение с Богом через безграничную покорность Его святейшей воле. Такое посвящение себя всецело Богу может научить усердного человека многому истинному, доброму, святому, как в знании, так и в жизни».

О многом хотел ещё спросить мудрый у нищего духом, но, имея твёрдую надежду найти для этого другое благоприятное время, простился с ним: «Будь здоров, старче!» И ушёл от него, внутренне размышляя: «Вот нашёл я истинного учителя правого пути к Богу».

Прекрасно об этом же выразился блаженный Августин: «Являются некнижные и предупреждают нас в Царствии Небесном; мы же со своей мудростью о нём не усердно печёмся, а толкаемся бедственно здесь, в сей жизни, погрязая в сквернах плоти и крови»^[44]. Об этом же самом противостоянии духовного смиренномудрия с мирской мудростью Иисус Христос говорит в Своей благодарственной молитве к Богу Отцу: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл то младенцам (то есть чистым в сердце): ей, Отче! ибо таково было Твоё благоволение (Мф 11:25–26). Действительно, под худым рубищем часто скрывается высокая мудрость. И кто бы мог предполагать и поверить, что в столь простом, незнатном человеке заключается такое высокое познание о Божественном Существе. Кто бы мог поверить, что в бескнижной простоте можно найти такую высокую мысль, как представление убогого старца о двух руках несокрушимой силы, то есть о всецелом приношении себя Богу и всецелой своей любви к Нему, выражаемой исполнением Его заповедей: этими руками действительно попускает Бог связывать Себя человеку, от других же прикосновений к Себе Он устраняется.

Глава II. Какая человеческая воля преимущественно достойна соединения с Божией волей

По вступлении на престол персидского царя Артаксеркса им было сделано распоряжение собрать со всех сторон царства лучших и знатнейших девиц в знаменитый город Сузу для нахождения их при дворе в царской свите. На подготовку к достойному царской особы представлению назначен был им годичный срок для украшений телесных и для усвоения добрых душевных свойств и поведения, подобающих лицам, удостаиваемым такой высокой чести (см.: Есф 2:2–12). Если требуется столько времени для приобретения различных нарядов и усвоения качеств душевных, чтобы сделаться достойными пребывания при дворе царя земного, то с каким постоянством должны мы обращать ежеминутно своё внимание на собственную нашу волю – дикую, эгоистическую, лишённую истинного душевного благородства и добродетельной красоты? Преобразовать её, отсекая от неё черты дикого безобразия, бессловесных животных инстинктов, самодовольства и эгоизма, и таким образом приготовить её быть достойной величайшей чести служить вечному Царю Небесному и здесь, на земле. Жить непорочно по вере и любви евангельской, припадая пред Ним, нашим Спасителем, в искренней молитве с сознанием своего недостоинства и с твёрдым намерением исправить себя. Очищать совесть принятием Святых Таин Тела и Крови Христовых после твёрдого обещания не идти впредь по тернистому пути греха; и там, в загробной жизни, когда Он неожиданно, днём или ночью потребует нас на праведный суд Свой для решения последней вечной нашей участи.

Желая обстоятельнее и подробнее объяснить упомянутое выше приготовление нашей воли для достойного единения с Божественной волей, укажем путь, открытый нам Словом Божиим, и те условия, которым обязана подчиниться человеческая воля для обновления в душе своей первого образа и подобия Божия, избегая при этом дерзости постигнуть вполне ограниченным нашим умом глубочайшие тайны беспредельного ума и Премудрости Божией. Законность и правда означенных условий (то есть заповедей или повелений Божиих) открывается не только из их Божественного начала, но объясняется и общей, врождённой, земной справедливостью. Так господин или хозяин, принимая к себе в дом нового служителя или служанку, вначале договаривается с ними, предлагая свои условия: «Я хочу, чтобы ты, живя в моём доме, не выдумывал бы нелепых басней, не произносил бы слов, оскорбительных для Бога, и для всего того, что признаётся Церковью святым и священным, не любил бы противоречить истине, не пьянствовал бы и не бездельничал, а напротив, старался бы быть верным, усердным, послушным и заботливым в исполнении порученных тебе дел или занятий». Каждый хозяин имеет право предлагать своей прислуге такие условия и требовать исполнения их под страхом удаления нерадивых из своего дома. Неужели же Всемогущий, Праведный и Премудрый Бог, вступая в завет единения с волей людей, не волен предлагать им Свои условия для такого единения?

Рассмотрим в следующих главах важнейшие из свойств человеческой воли, желательные и угодные Богу, сообразные с Его святейшей волей.

1

Первое требование от нас, или условие, со стороны нашего Господа и Владыки, чтобы воля наша была не виновна ни в чём греховном.

Небесный Жених душ наших, превосходящий всякую земную чистоту, требует и от нас великой душевной чистоты, не имеющею пятна, скверны или порока, или чего-либо подобного (Еф 5:27). Воля, желающая привиться к Нему, как розга к лозе виноградной, пусть отбросит от себя греховную нечистоту: пусть не только не служит сребролюбию, возненавидит блудные дела и всякую плотскую нечистоту, не распаляется гневом, но даже если и ощутит только побуждение к чему-либо подобному, пусть мужественно усмирит и умертвит его в себе, выбросив и воспоминание о нём; самое мышление да упражняет и занимает предметами серьёзными, споспешествующими благосостоянию жизни здешней и загробной. Но наша речь не об этом, что и без нас всем хорошо известно. Есть иного вида падение, подкрадывающееся к нам незаметно или же мгновенно обхватывающее душу, – это зависть, или беспокойство, досада, производимая в душе нашей благополучием, счастьем или преимуществами, которыми пользуются другие, а не мы: да будет же воля наша вовсе непричастна этому пороку, свободна от него, не виновна в нём и не порабощена ему. Человек, стремящийся к подражанию Христу, должен хранить себя без всякого зазрения вне этого порока: видя других счастливыми, должен не завидовать им; своим несчастьем или неуспехами не озлобляться; в бедах не возмущаться и не роптать, потому что всякий, приближающийся к Богу, видя других в счастье и богатстве, не завидует им, но, обращаясь к Богу, говорит: «Господи! Тебе угодно было возвести такого-то на высокую степень почестей и богатства, меня же иметь в унижении и бедности. Я не противлюсь этому, о Боже мой, и не исследую тому причины, ибо знаю верно, что единственная причина этому – Твоя единая совершеннейшая воля: если бы Ты, Господи, не попустил сделаться мне убогим, униженным, то никто из людей, при всём их желании, не довёл бы меня до нынешнего моего положения, что одному Тебе возможно сделать в короткое время и без лишних слов, признавая наилучшим для меня такое положение. То же самое допущение Твоё я признаю, о Господи, и в иных, причиняемых мне другими огорчениях: один оговаривает меня, другой – злословит, третий поносит мою честь, тогда как я никого из них не оскорбил и не делал никому неприятностей. Но во всех случаях нахожу я достаточный, удовлетворительный ответ: Ты, Господи, попустил это, Ты повелел: пусть будут они Семеями, а я – Давидом (ср.: 2 Цар 16:5–13), если Тебе так угодно, о Боже мой!»

Святой Антиохийский епископ и мученик Игнатий^[45] сказал о себе: «Я – пшеница Христова, буду смолот зубами зверей, чтоб сделаться чистым хлебом»^[46]. Так и нас Бог приготовляет сделаться при Трапезе Господней чистым хлебом Его: зачем мы сердимся на людей? Они мельничные камни, стирающие нас, как пшеницу, всыпанную в жернова. Для того чтобы нам очистить сердце своё, необходимо посеять и укоренить на доброй земле сердца доброе семя слова Божия, твёрдо содержа его во всякое время в уме и памяти и молитвенно вознося мысли свои к Богу, повторяя: «Благословен Бог во веки веков! Господи, что повелишь мне делать? Да будет во всём воля Твоя!» Это – первое обучение и приготовление для охранения своей воли в чистоте от пороков вообще, а более всего от вражды и зависти.

2

Второе требуемое Богом свойство человеческой воли состоит в том, чтобы она всё посылаемое нам от Бога, доброе или недоброе, сладкое или горькое, принимала бы как Божие благоволение или же как наказание от Него с благодарностью, без ропота, – словом, воля наша должна быть сильна верой, что всё случающееся с нами бывает по воле Божией, выносливой в трудах и злостраданиях, то есть всё охотно переносящей с терпением и незлобием.

Если бы мы были твёрдо уверены, что всё бывает по воле Божией, то и меньше страдали бы. Станем же, возлюбленные, во всех своих невзгодах и злостраданиях прибегать к Богу с молитвой от всего сердца, искренне исповедуя пред Ним свои погрешности и прося у Него помощи, терпеливо перенося постигшее нас горе, говоря: «Господи! Всё то, чем я страдаю или что произошло для меня скорбного от человека этого, всё это случилось со мной по Твоей святой воле; в этом уверен я так же, как в том, что я живу ныне: укрепи, Господи, мои силы мужественно нести возложенное на меня бремя по святой воле Твоей!»

Сомнение в существовании Промысла Божия и непонимание истинной причины наших несчастий повергает нас в отчаяние или по крайней мере производит в душе скорбь, в большей или меньшей степени, и безнадёжность на своё спасение. О, как мы слабы и нетверды в обнаружении своей веры в Промысл Божий не только о каждом из нас, как существе свободно-разумном, но и тончайшем волоске, который не падает с головы нашей без воли Божией! В этом удостоверяет нас неложный свидетель, Сам Христос, Спаситель наш и Господь, говоря: Не две ли малые птицы продаются за ассарий^[47]? И ни одна из них не упадёт на землю без воли Отца вашего (Небесного); и опять, усугубляя это выражение, говорит: Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? и ни одна из них не забыта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак не бойтесь: вы дороже многих малых птиц (Мф 10:29; ср.: Лк 12:6–7). О, каково милосердие Его! С птицей на землю падает Сам Бог, ибо воистину воля Божия есть Сам Бог, действующий беспрестанно во всяком создании Своём: с рыбой Он плавает; с птицей – летает; со змеёй – ползает; с другими животными Он ходит: не оставляет Бог ни одного создания Своего без Своего Промысла о каждом. Если и тысячи птиц попадутся в сети, ни одна из них, и самая малая, не будет уловлена без воли Божией; ни одна из них не падёт на землю без воли Отца Небесного. Тот же самый Промысл Божий, который заботится о наименьшей птице, как и об орле, заботится ещё более о венце Своего творения на земле, о человеке. Если же ни одна из птиц не падёт без воли Божией в приготовленную для лова её сеть, как же ты, о человек, ты, созданный по образу Божию, предназначенный быть наследником горнего царствия, но испытываемый в твоей верности и постоянстве разными противными тебе скорбями, убытками, оскорблениями, падаешь духом, печалишься и думаешь, что всё скорбное для тебя, постигшее тебя, произошло без воли Божией, по разным враждебным против тебя причинам?

Для яснейшего понятия и уразумения нашего, что Промысл Божий простирается не на одних только одушевлённых тварей, но так же и на вещественный состав мира, на самые вещи и их отправления, Спаситель присовокупил: У вас (то есть у каждого из нас) же и волосы на голове все сочтены (то есть всё, что нам принадлежит) (Мф 10:30). Когда же и кто из людей мог безошибочно сосчитать и исследовать число своих волос? А у Бога все они сочтены, как у одного человека, так равно и у всех людей, и без Его святой воли ни один из них не упадёт на землю (то есть не погибнет). А как часто, когда что-нибудь случается с нами противное нашим желаниям, выходим из себя, теряем всякое терпение, иных людей порицаем недобрыми делами, сегодня на одного, а завтра на другого возлагаем причину своей печали, своего несчастья, и подобно тому как бурное море во время волнения выбрасывает из недр своих пену и всякую нечистоту и мерзость, сердце наше изрыгает из себя мерзкие и хульные слова маловерия, нетерпеливости относительно постигших нас неприятностей или злостраданий, в которых видим мы не кару на себя, ниспосланную по воле Божией, а безрассудно приписываем их или злости и ненависти людской к нам, или другим, воображаемым нами, причинам.

Когда Спаситель наш, по воскресении Своём, явился… ученикам… при море Тивериадском, море волновалось и никто из учеников Господа не узнавал Его, один только святой Иоанн узнал и сказал прочим: это Господь (Ин 21:1, 7). И между нами находятся братья и сёстры, весьма слабые духом и нетерпеливые в скорбях, которые, когда возмущается житейское наше море волнами различных бедствий, не познают Кормчего, невидимо управляющего кораблём по течению нашей жизни, не познают Бога Всемогущего, ведущего различными путями каждого из нас ко спасению; но в ослеплении своём они обвиняют тех людей, которых считают своими врагами, негодуют на них, говоря: он – злобный хитрец, льстец, лукавый, устроил мне это зло; им – зверем лютейшим – нанесена мне беда. Совершенно иначе думает человек, смиренный мыслью и чистый сердцем: он укрепляет волю свою к мужественному перенесению всех приключающихся бедствий и злоключений тем, что видит в них перст Божий, указывающий ему путь к исправлению своих проступков: он смиренно взывает к Богу: «Боже милостивый! это – Ты, ищущий моего спасения, праведно Ты наказываешь меня, это – Ты, Господи! Будь благословен Ты и сотвори со мной всё, что Тебе благоугодно!»

3

Третье свойство богоугодной воли человеческой есть её доброжелательность к ближним при своём личном довольстве малым и сердечное, постоянное стремление её к Богу – источнику всего доброго, – такое свойство человеческой воли выражается в одном слове: доброхотность. Человек с такой благоразумной твёрдой волей достоин всякого уважения: он во всех потребностях своих, сообразно гражданскому и семейному своему положению, весьма умерен, избегает роскоши в пище, и одежде и в различных внешних украшениях, доволен тем, что Бог ему посылает, и благодарит Бога молитвенно в самом себе: «О Господи мой, всем, что только Ты даёшь мне по своей благости, я доволен; оно достаточно для скромной моей жизни, хотя для любостяжания кажется малым: благодарю Тебя, Господи, и за малое, и этого я недостоин, я считаю себя недостойным даже того воздуха, которым дышу». Он не завидует ни в чём своим ближним, более его удачливым, и всем желает успеха во всяком добром начинании и деле.

Такой доброхотный и скромный муж любезен Богу; никто и никогда не услышит из уст его слов ропота или неприязни не только против Бога, но и против людей; он не скажет: «Я едва добываю тяжким трудом себе и семье моей кусок хлеба чёрствого, тогда как другие изобилуют во всём и роскошествуют, не понеся и малейшей части тех работ, которые несу я; они, мало сеявшие, собирают обильную жатву».

Большая часть наших недовольств и роптаний происходит от ограниченности нашего взгляда на Промысл Божий и непостижимые пути, которыми ведёт Бог как всё человечество, так и каждого из нас к достижению наилучших для нас целей в жизни настоящей, временной, а ещё более к достижению блаженства, которого око не видело, ухо не слышало и не приходило на сердце человеку, то блаженство, которое приготовил Бог любящим Его (1 Кор 2:9). Сердце наше, по нечистоте греховной, склонно более к временным благам, чем к вечному блаженству, а потому и ум наш более вращается в познании изменяемого и временного, чем неизменного, вечного, и, не постигая последнего, впадает в неверие в бытие Божие и высочайшее мироправление Его.

Единственным истинным средством для достижения нашего благополучия в этой жизни и в будущей должно стать постоянное обращение своего внимания внутрь самих себя, на собственную совесть, на свои мысли, слова и дела, чтобы взвесить их беспристрастно: это откроет нам наши заблуждения в жизни и укажет единственный путь к спасению. Путь этот – всецелое предание всего существа нашего, всего себя со всеми обстоятельствами нашей жизни, в волю Божию. Образом такого обращения нашего к Богу да послужит нам растение подсолнечник (илиотропион), пусть он будет всегда пред очами нашими. О нём, как о некотором чуде, писал Плиний^[48]: «Мы многократно говорили, что растение подсолнечник представляет своего рода чудо в природе: оно постоянно обращено головой своей к солнцу и вместе с ним обращается от востока до запада даже во дни облачные, до того сильно любит оно солнце; ночью же ради исключительной любви к одному солнцу совокупляет оно свои цветочные лепестки воедино и закрывает их»^[49]. Христианин-читатель, заметь это раз навсегда, что подсолнечник и в мрачные дни совершает круговое течение, следуя за солнцем от неизменной любви естественного влечения к нему! Таким солнцем, освещающим наш житейский путь, является воля Божия; она не всегда безоблачно освещает нам дорогу жизни; часто ясные дни перемежаются мрачными для нас: дожди, ветры, бури начинаются, и никто из христиан не освобождается от воздействия неприятных атмосферных явлений. Да будет так же сильна любовь наша к нашему Солнцу, воле Божией, чтобы мы неразлучно с ней могли и в дни невзгод и скорби, как подсолнечники в дни мрачные, продолжать безошибочно плавать по житейскому морю, по указаниям барометра и компаса воли Божией, ведущей нас в безопасную пристань вечности. И впрямь, никогда не достигнем мы совершенного покоя и благополучия; всё здесь будет казаться неблагоприятствующим, никогда не будем довольны тем, что нам послано свыше. Нам покажется, что мы всего лишены, хотя бы имели большое изобилие во всём; всегда будем в страхе, в унынии, смущены, малодушны, полны каждый час забот и разных беспокойств, печали и напрасных вздохов, пока не обратимся искренне к Богу и не предадим самих себя и друг друга совершенно в волю Божию, как гелиотроп^[50] стремится к солнцу. Станем прилежно рассматривать видимые в происшествиях знаки воли Божией и сообразовывать с ними свою волю. Пусть воля Божия будет для нас путеводной звездой в жизни, и это одно запечатлеем и удержим навсегда в сердце своём, говоря: «Так угодно Богу, да будет и мне это же угодно; жизнь и смерть, богатство и бедность зависят единственно от воли Божественной, как угодно Господу; так было, и стало, и есть, и будет во всём. Будет имя Господне благословенно! (Иов 1:21)». Теперь наше солнце покрывается облаками, но оно, скоро или не скоро, осветит своими лучами мрак различных скорбей. Рассмотри историю древних и новых веков, там ты часто встретишь события мрачные после предшествовавших им светлых событий, а ещё более найдёшь светлых и торжественных, заменивших собой мрачные.

Таким образом приуготовим себя познавать волю Божию из тщательного рассмотрения совершившихся уже событий, успех или неуспешность которых укажут нам на Божие как благоволение, так и неблаговоление Его к правым, так и лукавым участникам в этих событиях по мере правды или лукавства их. Через это уразумеем практически доказанную истину, что каждый человек ни в каком деле не должен поступать против воли Божией, хотя бы поступок, согласный с ней, был бы и неугоден его своеволию. Некто учёный еврей-книжник из народа, окружавшего Иисуса Христа, подойдя к Спасителю, сказал Ему: Учитель, я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошёл (Мф 8:19). Так и мы, словом и делом, по всякому мановению воли Божией последуем за Ним скоро и охотно, куда бы Он ни пошёл.

4

Богоугодная воля всегда бывает долготерпелива и постоянна. Все наши полезные труды и начинания портим мы и губим по недостатку в нас постоянства и долготерпения. Народ израильский в пустыне, потеряв терпение и не дождавшись возвращения Моисея с горы Синайской, обратился к идолам, сотворил себе из золота тельца, почтил его за бога и поклонился ему (ср.: Исх 32:1–8): вот к чему приведён был нетерпеливый народ через своё непостоянство. Два пешехода на пути в Эммаус (апостолы Клеопа и Лука) вели печальный разговор о страдании и смерти Христа Иисуса в Иерусалиме, и когда Сам Он незаметно приблизился к ним, то они не узнали Господа. Он спросил их: о чём это вы, идя, рассуждаете, и отчего вы печальны? В ответ на это Клеопа сказал: Неужели Ты только один из пришедших в Иерусалим не знаешь о происшедшем в нём в эти дни?… О том, что было с Иисусом Назарянином, Который был пророк, сильный в деле и слове пред Богом и всем народом; как предали Его первосвященники и начальники наши для осуждения на смерть и распяли Его. А мы надеялись было, что Он есть Тот, Который должен избавить Израиля; но со всем тем, вот уже третий день ныне, как это произошло, – заключил он печально (Лк 24:17–21). О, блаженные мужи! И в ваши добрые сердца закрались нетерпеливость и сомнение? Неужели этот третий день, предсказанный Сыном Человеческим как день Его победы над смертью, уже окончился; так всё ваше долготерпение же как и закончилось? О, нетерпеливые! Если бы этот третий день уже прошёл, если б настал четвёртый или пятый день по смерти Его, то позволительно было бы вам отчаиваться в надежде увидеть Его воскресшим из мёртвых? Но этот третий день склоняется только к вечеру, вы не прожили ещё его, зачем же вам преждевременно быть маловерами и сомневаться в истинности предсказанного Им Своего воскресения? Мы, братия, в желаниях наших слишком нетерпеливы, и если в их достижении нам случается какое-либо промедление, что не видим скорого исполнения желаемого, то тотчас же всю нашу надежду погружаем в море отчаяния и нетерпеливости. Но не так бывает у Бога: Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив (Пс 102:8); Бог не желает погубить душу, и помышляет, как бы не отвергнуть от Себя и отверженного (2 Цар 14:14). Он не благоволит и не желает никого удалить от Себя, ибо не скор Бог до наказания и даёт нам продолжительное время для нашего исправления, пока в удовлетворение Своему правосудию (как бы вынужденный необходимостью) не произнесёт над нераскаянными окончательного приговора Своего: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (Мф 25:41).

Мы, братия, во всём маловеры, не имеем твёрдой, постоянной надежды: если чего попросим два или три раза и не получаем просимого, тотчас же ослабеваем в надежде получения и становимся подобными тем нищим, которые, один раз или два проговорив под окном: «Подайте Христа ради милостыню» и не будучи услышаны хозяином или домашними, удаляются, говоря: «Никого нет дома». Стучите, нерадивые, стучите: стучащему дверь отворят (Мф 7:8). Как часто случается всем нам находиться в несносном испытании нашего долготерпения! Многие целые годы ждут какой-нибудь милости, и всё напрасно, не получают просимого; ибо желательное наследство приобретается терпением. Работающий не тяготится работою, ибо знает, что рабочая пора быстро проходит; а мы, нетерпеливые, полагаем пределы Божию благоволению, считаем часы, и если десница Господня не подаёт нам скорой помощи и отрады в наших нравственных или телесных страданиях, то мы, как дети, поднимаем плачевные вопли: «Когда же Ты, Господи, поможешь нам, зачем медлишь обрадовать нас Своей помощью? До каких пор не внемлешь, о Боже, молитве моей? Вот столько уже лет прошу Тебя, а Ты не слышишь? Если и в текущем году не устроишь, Господи, моего благополучия и не пособишь мне по моей многократной молитве, то стану считать себя отверженным Тобой и прекращу мои молитвы». В этом отношении мы не отличаемся от жителей Вегилуи, которые во время осады Олоферном их города говорили всем начальникам и старейшинам его: «Да рассудит нас с вами Бог, вы сделали нам великую неправду: призываем пред вами во свидетели небо и землю, и Бога нашего, и Господа отцов наших, Который теперь наказывает нас за грехи наши и за грехи отцов наших, неправда ваша в том, что вы не предложили мира ассирианам сначала; теперь жёны наши и дети в изнеможении погибают от жажды, ибо неприятель отнял у нас воду, сдайте теперь же город Олоферну на разграбление; лучше нам разом погибнуть от меча неприятелей, чем долго томиться и всё же погибнуть от жажды (ср.: Иудифь 7:24–28)». О, нетерпеливые и слабодушные граждане! Отчаяние, охватившее вас, заставляет вас предать свой родной город на разграбление; уличает вас в малодушии добрый священник ваш Озия, умоляя со слезами: Не унывайте, братья! потерпим ещё пять дней в молитве и ожидании себе милости Божией; Он оставит гнев Свой против нас и победой над неприятелем прославит имя Своё святое; если же дни те пройдут, и помощь к нам не придёт, – я сделаю по вашим словам (там же: 7:30–31). О, возлюбленный Озия, прекрасный пастырь и наставник народа! Сколь невысокого мнения ты о людях вообще: вы назначаете определённое время Богу для оказания вам помощи? Потому-то погибло у вас и совершенно предано забвению долготерпение. Не перенесла такого малодушия своих граждан мужественная Иудифь. Она, узнав о решении своих сограждан, созывает к себе старейшин города, и в том числе самого Озию, и говорит им: «Что это за предложение, сделанное Озией и принятое вами? Вы намерены сдать город ассирианам, если в течение пяти дней не получите помощи от Бога? Кто вы такие, что смеете искушать Господа? Принятое вами положение не таково, чтобы оно могло призвать милость Божию к вам; напротив, оно возбудит в Нём негодование и гнев Его против нас: вы по своей воле назначаете Господу срок и дни для оказания Им вам Своей милости». На разумную и мужественную речь Иудифи старейшины отвечали ей полным согласием на задуманный ею план спасения родного города и совершенным повиновением её распоряжениям, в чём и не были ею обмануты (ср.: Иудифь гл. 8 и проч.). Пример Иудифи показывает, что только долготерпеливая воля человеческая так крепко соединяет человека с Богом, что чем более скапливается над ним невзгод и печали, тем более утверждается его надежда на помощь Божию; при этом он всегда взывает к Богу: «По святой воле Твоей, по множеству благости и милосердия Твоего поступай со мной, Господи! Если десять лет, двадцать, тридцать и более стану повторять Тебе мою просьбу, то не прекращу оной и не назначу Тебе никакого срока для удовлетворения оной; если бы даже несомненно было мне известно, что прошение моё не будет услышано, и тогда уверенность моя в Твоей благости, вера моя в Тебя, Господи Боже мой, учит и утверждает меня в том, что я не буду отпущен Тобой без ничего: если не дашь просимого мной у Тебя, то наградишь меня лучшим, нежели просимое». В этом удостоверяет нас пророк Аввакум, говоря: хотя бы и замедлило совершиться (назначенное нам), жди его, ибо непременно сбудется, не отменится (Авв 2:3).