Текст книги "Илиотропион, или Сообразование с Божественной Волей (редакция 2010)"

Автор книги: Иоанн Святитель (Тобольский)

Жанры:

Религия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

Святитель Иоанн Златоуст славит Иосифа, обручника Преблагословенной Девы Марии, за его добродетель – безусловно исполнять волю Божию, несмотря на кажущиеся противоречия Божественных повелений. «Когда Иосиф, – говорит святой Златоуст, – получил во сне от Ангела повеление оставить свою землю и бежать в Египет, он не соблазнился этим, не сказал: «неистинно это повеление и очень сомнительно: незадолго пред этим говорил ты, Ангел: Он спасёт людей Своих (Мф 1:21), а теперь Он Самого Себя не может освободить от преследования. Ты говоришь, – нам необходимо бежать, странствовать и переселяться в далёкую сторону, – это противно Божию обещанию». Иосиф не возражает Ангелу, ибо он был муж верный. Он даже не спрашивает у Ангела о времени их возвращения, о чём Ангел выразился неопределённо: доколе не скажу тебе (Мф 2:13), однако ж Иосифа не смутила такая неопределённость, он охотно поверил словам Ангела, перенося всякую скорбь и неудобства пути: не отказался предпринять бегство, оставить отечество и пошёл в Египет с Младенцем и Богоматерью»^[118]. – Исполнение воли Божией облегчает для нас всякие трудности. Предав себя со всеми своими немощами воле Божией и признав свою нищету душевную, взойдём на следующую ступень нашей беседы.

Пожертвовав своеволием, обречём себя на добровольное терпение укоризны и поношений. Внимая наставлению святого апостола Павла: во всём, – говорит он, – явим себя, как служители Божии, в великом терпении в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах: нас почитают обманщиками, но мы верны (2 Кор 6:4,8). Отдавшийся совершенно воле Божией должен часто повторять: «Господи! Тебя ради я охотно обрекаю себя на всякое поношение, бесчестие и укоризну и тем охотнее перенесу это, когда я невиновен. Ради Тебя я не отказываюсь быть презираемым, унижаемым и пренебрегаемым. Неприятно и горько такое угощение, однако я с радостью принимаю его, ибо оно принадлежит домостроительству Христову. Сам Христос Бог не только добровольно предал Себя на всякие поношения и укоризны, но и претерпел всё за наши прегрешения, сделавшись за нас клятвой, по писанному: проклят всяк, висящий на древе (Гал 3:13; ср.: Втор 21:23).

Величайшие угодники Божии во времена язычества и гонений на христиан были порицаемы величайшими злодеями; слышали они это и знали, однако ж терпеливо переносили. Но большая разница быть действительно злодеем или только считаться таковым по молве людской и по понятиям религиозным. Первое порицание не требует объяснения, оно и детям понятно; но силу последнего порицания понимают вполне только те, которые, будучи невиновными, не противодействуют порицанию себя, по учению евангельскому, и принимают его как величайшую честь и славу по Божией воле, как бы от руки Божией.

Возьмите в пример Божию Матерь, Преблагословенную Деву Марию, предавшую Себя всей душой и сердцем в волю Божию: Иосиф, Её обручник, видя Её непраздной, ужаснулся и намерен был тайно развестись с Нею. Что ж делает Пресвятая Дева? Она молчит; всякое о Себе мнение поручает воле Божией. Примеру Божией Матери последовали многие святые угодники Божии. Они хотя и были ложно оговариваемы в тяжких преступлениях, но благоразумно молчали и претерпевали бесчестье и многие укоризны, предавая себя во всём воле Божией.

Такое бесчестье, поношение и поругание терпеливо перенёс преподобный Макарий Египетский^[119], в молчании, с величайшим долготерпением и смирением. Этого ангелоподобного святого по непорочной жизни своей оклеветала одна девица, тайно падшая с неким молодым человеком в порок блудодеяния, и, забеременев, она опорочила преподобного пред своими родителями, говоря: «Согрешила я с вашим пустынником, которого вы считаете святым; когда я однажды была поблизости от того места, где он живёт, встретил он меня на дороге и надругался, а я ради стыда и страха никому не сказала об этом». Так солгала она, а разгневанные родители её и соседи побежали к жилищу неповинного святого мужа и с криками и бранью вытащили его из его кельи. Долго били нещадно, потом привели в селение, где, собрав всякую гниль и нечисть, – закопчённые черепки, горшки, – всё это, связав верёвкой, повесили ему на шею и водили по селу с неистовою злобою: толкали его под бока, били, дёргали за бороду и за волосы, били ногами, иступлено кричали: «Этот монах опорочил нашу девицу: каждый таскай его и бей!» Такое поругание и биение его палками продолжалось многие часы, не отпускали его, хотя он уже едва был жив, пока келейник преподобного не поручился за него родителям девицы, что он будет содержать её и кормить, как будто действительно он лишил её девства. Преподобный на деле исполнил это по своём выздоровлении. Он делал корзины, продавал их через своего келейного и вырученные деньги посылал на содержание означенной девицы. Этот достойно ублажаемый муж, кроткий, незлобивый, смиренный сердцем, и подобные ему богоугодные мужи невинно и кротко переносили многочисленные бесчестия, укоризны, жестокие побои, великодушно прощая своих оскорбителей. Что же теперь видим? Мы, виновные в бесчисленных грехах и неправдах, негодуем на причинившего нам малейшее оскорбление; не терпим его, мстим и преследуем! Это ли согласно с волей Божией? Без воли и допущения Божия ничего не может случиться с нами, и если воля Божия нам любезна, то никакая самая тяжкая укоризна не смутит нас и не заставит преследовать своих оскорбителей.

Сам Спаситель не только в земной Своей жизни оставил нам неподражаемый образ смирения, но и после Своего прославления, по воскресении Своём, не принял поклонения от Марии Магдалины, пока человечество Его Им не было представлено Отцу Небесному: В первый же день недели (седмицы) Мария Магдалина приходит ко гробу рано, когда было ещё темно, и видит, что камень отвален от гроба. Итак, бежит и приходит к Симону Петру и к другому ученику (Иоанну Богослову), которого любил Иисус, и говорит им: унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили Его. Тотчас вышел Пётр и другой ученик, и пошли ко гробу. Они побежали оба вместе; но другой ученик бежал скорее Петра, и пришёл ко гробу первый. И, наклонившись, увидел лежащие пелены; но не вошёл во гроб. Вслед за ним приходит Симон Пётр, и входит во гроб, и видит одни пелены лежащие, и плат, который был на главе Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте. Тогда вошёл и другой ученик, прежде пришедший ко гробу, и увидел, и уверовал. Ибо они ещё не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мёртвых. Итак ученики опять возвратились к себе. А Мария стояла у гроба и плакала. И, когда плакала, наклонилась во гроб, и видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса. И они говорят ей: жена! что ты плачешь? Говорит им: унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его. Сказав сие, обратилась назад и увидела Иисуса стоящего; но не узнала, что это Иисус. Иисус говорит ей: жена! что ты плачешь? кого ищешь? Она, думая, что это садовник, говорит Ему: господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его. Иисус говорит ей: Мария! Она, обратившись, говорит Ему: Раввуни! – что значит: Учитель! Иисус говорит ей: не прикасайся ко Мне, ибо Я ещё не восшёл к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему. Мария Магдалина идёт и возвещает ученикам, что видела Господа и что Он это сказал ей (Ин 20:1–18).

Этот светлый образ и обстановка явления Господа Иисуса в первые мгновения по Его воскресении Марии Магдалине показывает всю глубину смирения и любви Его ко всему человечеству; да последуем Ему в сих добродетелях. Христос Бог, претерпевши уже за нас грешных жесточайшие поругания и мучения, мог бы лишить всех людей братского общения, однако ж Он, Милосердный, отказывает Марии Магдалине во временном только прикосновении к Нему, пока Он не восшёл ещё к Отцу Небесному, то есть на небо, в дом бессмертия, чтобы возвестить об этом восходе к Отцу всей братии Своей. А мы, грешные люди, не только не вступившие в селение праведников, но ещё и смерти не испытавшие, живя в тленной плоти, виновные во многих преступлениях, говорим друг другу во гневе: «Не трогай меня! Что ты, негодный, бесчестишь меня? Укоряешь меня, наносишь мне личную обиду, мараешь мою честь?» О христиане, опомнимся: как далеки мы от познания воли Божией! Требуем от всех, чтобы они нас уважали, отдавали нам почтение даже и тогда, когда мы сами бесчестим себя своими поступками и неведением воли Божией.

Каждый, понимающий, что без воли и допущения Божия ничего не совершается – ни похвалы, ни поругания, – осуждает сам себя пред Богом, говоря: «О Господи! Сам я весьма достоин того, чтобы все меня презирали и поносили, за что же я буду негодовать на них; я знаю, Господи, что без Твоей святой воли никто меня не посрамит и не обидит: и я ещё больше уничижусь, и сделаюсь ещё ничтожнее в глазах моих (слова царя Давида: 2 Цар 6:22)».

Приготовив сердце своё к равнодушному перенесению нищеты, укоризн и поношений, приступим к рассмотрению безропотного претерпения нами болезней.

Земная жизнь наша подобна маслу, горящему в лампаде. Как горение лампы полностью зависит от её хозяина, так же точно наши слабости физические и болезни управляются по воле или допущению Божию. Поэтому истинно предающий себя воле Божией благодушно покоряется её распоряжениям. Он, подобно пламени, всегда стремящемуся к небу, обращается во всём, его касающемся, к Богу, Создателю своему, с молитвою: «Господи! Благодарю Тебя сердечно за всё Тобой ниспосылаемое: если Тебе угодно поддерживать меня в немощном теле безболезненно, благодарю Тебя; или же благоволишь живого покрыть меня струпьями или язвами, на много лет обложить недугами и пригвоздить на болезненном одре, – будет воля Твоя, охотно соглашаюсь на всё; если Тебе только благоугодно это, то и мне оно будет полезно, как и самое здоровье». Достопримечательны в этом отношении слова Иоанна Авильского^[120]: «Одно благодарение, произнесённое пред Богом во время скорби, Ему приятнее, чем тысячи благодарений, принесённых во время благополучия: ибо всяк благодарит за оказанные благодеяния, но едва ли кто благодарит за оскорбление».

Одна святой жизни девица была спрошена: каким способом достигла она такого совершенства в жизни? «Никогда не была я отягчена в такой степени болезнями, чтобы не просила себе у Бога ещё большей болезни по любви к Нему», – отвечала она. Другая же целомудренная девица, претерпевая адские мучения ради сохранения себя в целомудрии и не надеясь скорого их окончания, обратилась сердечно к Богу, взывая: «Сладчайший, милый Боже! Вспомни, что Ты Господь мой и Создатель, вот я пред Тобой, суди меня праведно: я готова терпеть это геенское мучение, пока Тебе будет это угодно, сотвори со мной по воле Твоей святой!» Таким образом всецело предав себя в волю Божию, провела всю жизнь свою в любви Божией и добрых делах.

Эти примеры показывают, что должно возбуждать свою волю, чтобы она готова была как в здоровье, так и в болезни содержать сердце своё неизменным в любви к Богу и ближним.

Преданный Богу человек живёт не для себя, но для служения Богу и ближним, а потому он не позволяет себе выбирать между жизнью и смертью по своей воле, но то и другое предоставляет воле Божией. Он не пристрастен ни к долговечной жизни, ни к скорому отшествию в загробную жизнь. Предоставляя себя во всём воле Божией, он внутренне взывает к Богу: «Благой Иисус! Ты лучше меня знаешь, что мне полезнее: жить или умереть? Сотвори же со мной, как Тебе угодно. Только, Господи мой, желал бы я умолить Тебя, чтобы Ты, по милосердию Своему, избавил меня от внезапной смерти, ибо грехи мои страшат меня; помяни меня, Господи, когда придёшь судить живых и умерших. Но и в этом прошении моём всё предоставляю Твоему преблагому решению и не противлюсь святой Твоей воле. Знаю, что праведник, если и рановременно (неожиданно) умрёт, будет в покое (Прем 4:7). Прости же, Господи, и очисти меня, ибо согрешил пред Тобой! Поэтому я ни безвременной смерти избегаю, ни боюсь смерти бедственной и ужасной. Для сердечно верующего известно, что многие скончались мирно, но в ад низвержены, а много окончивших жизнь ужасающей, лютой смертью переселены на небо. Непостижимы для нас суды Божии, а потому охотно предоставляю себя благоволению Божию относительно перехода из временной жизни в вечную: Ибо никто из нас не живёт для себя, и никто не умирает для себя, а живём ли – для Господа живём; умираем ли – для Господа умираем: и потому, живём ли или умираем, – всегда Господни (Рим 14:7–8)».

Архиерей Турский Мартин, умирая, при последнем вздохе сказал: «Господи! Если я полезен Твоему словесному стаду, то не отказываюсь трудиться, но да будет о сём воля Твоя!» Признательная Церковь в своих песнях о нём свидетельствует, восклицая: «О, муж предивный, в трудах не изнемогавший, смертью не побеждённый и не ужаснувшийся её даже на одре смертном, и тогда от жизни и трудов не отказывавшийся, предоставляя всё о себе воле Божией». Вот пример, достойный подражания! Один древний писатель сказал: «Свойство храбрых и доблестных мужей – скорее презирать смерть, чем ненавидеть жизнь. Нерадивые через свою леность унижаются, трудолюбивых же одна смерть удерживает от доброй деятельности»^[121]; сама же смерть для всех – последний неизбежный предел, к которому без страха должно идти, предоставляя себя вполне воле Божией.

Жизнь наша и смерть – обе находятся в Божией власти, премудрой и всеблагой; одному Богу известно, что полезнее каждому из нас: жить или же умереть, потому мы должны с благодарностью за Его к нам милость охотно принимать от Него равно как жизнь, так и смерть. Желает ли Бог, чтобы мы жили? С удовольствием продолжим жизнь, благодаря Бога при всяких обстоятельствах наших, как благополучных так, и бедственных, заботясь только о достижении блаженства в загробной жизни. Желает ли Бог, да умрём? С кротким сердцем умрём, как учит один из древних писателей: «Да идём не противясь к смерти, которая приводит нас к бессмертной жизни». Увы! Так ли большая часть из нас ныне живёт или умирает? Редко кто теперь умирает без сильного желания пожить ещё и ещё, редко умирает без вздохов и печали: всё это противно воле Божией, ибо оно изъявляет наше недовольство определённым от Бога пределом для нашей жизни. Мы должны быть готовы каждый час к исходу, ибо час этот сокрыт от нас Премудростью Божией: несправедливо укорять должнику своего кредитора за взыскание данного ему на определённый срок. Для нас же, грешных всегда будут малочисленны дни жизни нашей, если станем считать их. При этом размысли разумно, что простое продолжение жизни само по себе, без отношения к нашей деятельности, – не большое ещё добро: оно не приведёт тебя к блаженству. А посему будь доволен тем пределом жизни, который назначен тебе Богом, и поспеши воспользоваться им для добрых дел, чтобы достичь блаженного покоя праведных. Помни слова премудрого: праведник, если и рановременно умрёт, будет в покое, ибо не в долговечности честная старость, и не числом лет измеряется: мудрость есть седина… (благоразумие) и беспорочная жизнь… Вот истинное долголетие и возраст старости! (Прем 4:7–9).

В заключение этой главы представим читателю живые примеры того, как святые люди, эти орлы доброй природы, прямо взирали на свет солнца разума, воли Божией, воли чадолюбивого предвечного Отца и всемогущего Творца, хранителя и распорядителя вселенной. В какой полноте и совершенстве подчиняли они свою волю Его воле с любовью и благоговением и, невзирая ни на какие препятствия, последовали оной.

Кто был в этом отношении мужественнее святого апостола Павла? На пути исполнения воли Божией его не могли удержать ни острие меча, ни блеск копий, ни побивание камнями и батогами, ни морские волнения, ни народные смуты, ни лютые бури, ни опасные и непроходимые дороги, ни ежедневное ожидание смерти – по собственным его словам: мы живые непрестанно предаёмся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей (2 Кор 4:11). Святой Павел, говоря Духом Святым, не откажется идти и в огонь, если бы требовала того воля Божия: я желал бы сам быть отлучённым от Христа за братьев моих, родных мне по плоти (то есть за израильтян) (Рим 9:3). «Что ты говоришь, о Павел, – возглашает святой Златоуст, – не ты ли сказал: “кто нас разлучит от любви Христовой?” Не сомневайся, святой Златоуст, в словах Павловых: я желал бы и проч. Они означают в высочайшей степени любовь Павлову ко Христу, ими выражал он своё сильное желание, чтобы наибольшее число израильтян возлюбили Христа, за это он готов был бы отдать им избыток заслуженного им блаженства и славы со Христом, но не то, чтобы он отказывался от любви Христовой»^[122]. Смотри, как орёл, тот прямо и неуклонно обратил глаза свои к праведному солнцу Божественной воли. Такое крепкое соглашение с Божественной волей собственной нашей воли ничто не преодолеет, хотя бы против него вооружилось множество миров со всеми орудиями лести, насмешек и мучений.

Многие святые мученики охотно шли на мучение и поругание за Христа, желая пролить за Него кровь свою: ибо среди жесточайших мучений они были изобильно поддерживаемы Божественными утешениями, а потому презирали мучения и самую смерть. Так святой Лаврентий^[123], лёжа на раскалённой железной решётке, почивал подобно путнику, лежащему на мягком одре; позорный во времена язычества крест Андрей Первозванный целовал, как чертог царский; дождь камней, как капли благодатной росы, принимал на себя первомученик Стефан. Всякий, пребывающий в столь многих бедах и приближающийся уже к смерти, если всё это встречалось ему согласно воле и повелению Божию и он готов был добровольно потерпеть всё ради Бога, тот поистине совершил величайший подвиг, как и должно быть; ибо мы всё получили от Бога как телесные, так и душевные дары, и какое же исключение из них может быть, чего бы мы были вправе не отдавать Богу? Следовательно, школьное изречение: «Нет ни одного правила без исключений» здесь неприложимо. Правило господства Божественной воли без всяких исключений: всякий желающий жить по воле Божией обязан самого себя и все поступки, пожелания и мысли сообразовать с волей Божией. Один наставник внушал своим ученикам следующее: «Помните крепко учение человека, которого Бог избрал по сердцу Своему, царя Давида, который говорил Богу о самом себе: Готово сердце моё, Боже, готово сердце моё (Пс 107:2), оно готово благодарить Тебя во время для меня благоприятное, готово и во время злополучное. Хочешь Ты поставить меня пастырем словесных овец? Хочешь вручить мне царскую власть? Готово сердце моё, Боже, готово сердце моё. Если же Ты, Господи, скажешь мне: “не хочу тебя… нет Моего благоволения к тебе”, то вот я; пусть творит со мною, что Ему благоугодно (2 Цар 15:26). Вот достойное благочестивого царя глубочайшее смирение сердца и полное отречение своей воли. Ибо что значат слова: “не хочу тебя”? Это значит – не хочу, чтобы ты был царём, не хочу, чтобы продолжал свою жизнь; – я готов повиноваться Тебе, Господи, говорит Давид. Все тяжкие испытания Давида, постигавшие его по Божиему допущению, он переносил с глубочайшим смирением: гонение от Саула, возмущение против него злонравного зятя и злейшего сына Авессалома, покушавшегося на лишение отца венца царского и на самое его здоровье, укрывательство его от преследования врагов в пещерах и логовах звериных, кроткое перенесение оскорблений и бросание в него камнями – во всём этом Давид смиренно покорялся воле Божией, говоря: “Да сотворит Господь со мной по благому Своему усмотрению”. Вот чудная добродетель, достойная достойнейшего царя! Ради её одной он мог быть возлюблен Богом, тем более когда возносил свои благодарения Ему со слезами за всё приятное и неприятное, облёкшись в одеяния плача и скорби. Этот достойный и милость Божию был готов искупить всевозможными лишениями, – пожертвованием своей свободы, детей, всех богатств, и почестей, и здоровья, чтобы только не противиться воле Божией; он предоставлял ей самого себя и всё окружающее его, говоря при всяком событии: Готово сердце моё, Боже, готово сердце моё».

Глава II. О том, как пагубно неразумное наше своеволие, если оно не будет ограничено и укоренится в человеке

Один красноречивый учитель сказал: «Неразумная наша воля Бога уничтожает: ей бы хотелось, дабы Бог не казнил её за её грехи или по своему несуществованию, или по нежеланию вмешиваться в дела человеческие, или же по неведению о последних. Следовательно: неразумная воля или вовсе отрицает бытие Божие, или, допуская оное, считает Бога бессильным или невсеведущим и несправедливым»^[124]. Для изъяснения этих недоумений неразвитого разума, или безумного человека, весьма полезно предложить следующую притчу.

Некогда изверги рода человеческого: воры, грабители и разбойники, – собравшись во множестве и написавши прошение, подали его судьям, желая, чтобы они постановили; «Снять стоящие вне города орудия казней: виселицы, эшафоты и т.п., поставленные на пагубу людей, как омерзительные деревья, неприятные для зрения и противные для обоняния мимоходящих и ездящих людей; и истребить эти орудия».

На их прошение судьи отвечали: «Если желаете уничтожить виселицы, то сначала прекратите свои злодеяния, кражи и разбои, тогда мы не замедлим истребить орудия казней, – только прикажите прекратиться всем воровствам и разбоям». При этом разбирательстве дела один из злодеев дерзнул возвысить свой голос пред судьями: «Господа судьи! Не мы положили начало кражам, грабительствам и разбоям, и как мы не изобретали оных, то и не можем отвергнуть их».

На это судьи отвечали им: «Мы также не изобретатели виселиц, а потому не желаем и не можем уничтожить их».

Прародители человечества, преступив повеление Божие, пали в своеволие, присвоили себе неограниченное употребление дарованной им Богом свободы под известным условием и тогда же были изобличены в этом самовольном деянии (увидели свою наготу); это нарушение воли Божией обратилось в своеволие, в грех, не излечимый силами человеческими, грех, с которым родится всё потомство Адамово. Последствием его были лютейшие казни: изгнание из рая, лишение райского сообщества с Богом. Мы, позднейшие потомки Адамовы, печалимся о том, что сотворён ад, и часто обращаемся к Богу с просьбами, умоляя Его: «Господи! Не пошли нас в муки адские; о Господи, если бы Ты уничтожил ад, тогда бы мы были покойны, без всякого страха». На это Слово Божие отвечает нам: «Удалите причину ада (грехи), тотчас же угаснет пламень геенский!» Но мы ещё сильнее взываем: «О Господи! Не мы же первые согрешили, почему же виновны мы в чужом, наследственном пороке? Это грех прародительский, но не наш». Господь возражает нам на это: «И не Я же виновник геенны преисподней, она – последствие гордости, преслушания; начало её древнее человека; это огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (Мф 25:41); а чтобы вы не могли жаловаться, что обложены чужим оброком, Я дам вам через верных рабов Моих радостное для вас объявление (евангельскую проповедь), которому никто не возможет противиться». Какое это объявление? Некто не из последних верных рабов Божиих провозгласил давно в кратких и точных словах, как легко может угаснуть геенский огонь; он сказал: «Пусть престанет человеческое своеволие, – и геенны не будет». Положение это основывается на следующих выводах: а) что неприятно Богу более всего и достойно казни, как не наше своеволие, противоречащее нашему Создателю? б) и на кого же будет столь сильно возгораться тот огонь, как не на наши вожделения: так, если мы претерпеваем холод, или голод, или другое что переносим против своей воли, то страдает только своя воля нашего «я»; но если всё принимаем мы благодушно, то мы уже руководимся высшей Божией волей, попускающей терпеть нам нежелаемое для конечных благотворных целей.

Какую пагубу причиняет человеку своеволие? Услышьте и бойтесь, порабощённые им. Оно, во-первых, отчуждает человека и удаляет его от Бога, Создателя своего, Которому каждый обязан служить и повиноваться. Но, во-вторых, оно не довольствуется тем: оно присваивает и расточает безумно все дары Божии, предоставленные человечеству, ибо вожделение человеческое не знает меры; лихоимец не довольствуется малыми процентами, он желал бы, если бы было только возможно, завладеть богатствами всего мира. Но своеволие едва ли бы и этим ограничилось и не возмутилось бы в своём безумии (страшно и выговорить) против Самого Создателя своего: Сказал безумец в сердце своём: «нет Бога» (Пс 13:1). Своеволие – жесточайший зверь, хищный волк и лев свирепейший; это – отвратительная душевная проказа, потребовавшая очищения во Иордане и строгого подражания в жизни Пришедшему не творить Своей воли и молившему во время страстей Своих Отца Небесного словами: не Моя воля, но Твоя да будет (Лк 22:42). Пусть перестанет воля своя, и пламень геенский угаснет. Вопрос: угаснет ли геенский огонь и каким образом может быть он погашен? – вопрос не праздный. Огонь тот может быть погашен, это несомненно: Бог не отвергает наших молитв о погашении геенского огня и готов погасить его, только требует от нас отвержения нашего своеволия: прекратится своеволие – искоренится и геенна. Но кто принудит всех людей, чтобы каждый отвергся своей воли (то есть самого себя), если она противна воле Божественной? Каждый из нас это может сделать порознь над собой, если только он разумно рассудит: как скоро он перестал следовать своеволию и начал жить согласно воле Божией, он уже и истребил то место в аде, где мог бы мучиться в преисподней, как бы ад был уже разрушен для него и пламя его погашено. Да погибнет же наше своеволие, да погибнет и геенна вместе с ним! Другие учители выражают то же самое другими словами: «Око есть дверь и окно сердца, сомкни око, и вожделение к стяжанию исчезнет».

Жаль, что большинство людей в мире много страдают, много переносят житейских тягостей, неудобств и лишений, не получая от того никакой для себя пользы или облегчения, потому что не обращают внимания на истинную причину их и ропщут друг на друга, а нередко и на Самого Бога. Бог попускает эти испытания для их исправления и явно теми же попущениями, как бы голосом с неба, указывает на Свою в том волю, как бы говоря: «Я хочу, чтобы вы почувствовали эти удары»; люди же, как бы затыкая свои уши, недовольны этим и, если бы могли, с радостью уклонились бы от этих ударов. Вот это и есть своя воля, не согласная с волей Божественной.

Нам известны родители, которые имеют много забот в воспитании тех детей, чьё упрямство и своеволие не были укрощены с малолетства. Каждый день приходится удерживать их от своеволия: «Молчи, перестань, не делай этого; не тронь того!» Иногда дети поднимут в доме такую кутерьму, что заботливая мать, принявши строгий вид, хватает розги, батоги и угрожает наказанием тому или другому дитяти, говоря в гневе: «Вы не мои дети, я вас не знаю, вы не похожи ни на меня, ни на отца, какие-то буяны! Ступайте, от нас, недобрые дети, куда знаете: ни я, ни отец не хотим вас видеть.» Подобным образом Бог поступает и с нами, как родители с непослушными и строптивыми детьми. Горького пьяницу и развратного блудника как часто наказывает Бог? Он сначала одному – пьянство, другому – блудодеяние представляет очам их совести с её упрёками и мучениями, поучая их и запрещая: «перестаньте, неразумные, вы вредите сами себе, губите свою душу и расстраиваете и заражаете своё тело, теряете здоровье и попусту расточаете своё имущество. Кроме того, удаляете от себя Моё благоволение к вам и милость Мою, ибо вам известно, что Я не благоволю ко всяким мерзостям человеческим и презираю всякую волю, сопротивляющуюся Моей воле». После всех отеческих наставлений, видя неисправимость нашу, Бог, премилосердный Отец наш, принимает против блудного сына (то есть каждого нарушителя воли Божией) внешние меры исправления: частные чувствительные кары для неисправимого грешника (например, потерю имущества, болезнь или смерть дитяти и т.п.). Если и это не исправляет нас и мы снова и снова повторяем свою непокорность воле Божией, то огорчённый нами Отец Небесный обращается к Своему народу через Своих пророков, говоря: «Жаль Мне! Горе, лютое горе грешникам: это народ обременённый беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные! Оставили Господа, презрели Святого Израилева. Во что вас бить ещё, продолжающие своё упорство? (Ис 1:4–5). Тщетно уничтожать в вас оное: ибо дети, рождённые от прелюбодеяния, не пустят из себя глубоко корней (см.: Прем 3:16); и Я оставил их на произвол сердец их, пусть ходят по своей воле, по своим мыслям^[125] (см.: Пс 80:13)». Ужасен сей гнев Отца Небесного: удаление от Бога – страшнее и мучительнее самой геенны, по словам Христовым на последнем Его суде: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (Мф 25:41). Равным образом поступает Бог с гордым и высокоумным человеком и, обличая его, говорит: «Ни Мне – Богу, ни людям ты – не годен; ибо презревши Меня, стараешься заслужить у людей похвалу твоей гордости, но по глупости своей ошибаешься в том и вместо похвал остаёшься в презрении от них. Ты знал Мою волю, что Я всех гордецов не терплю и не пощадил самого Ангела возгордившегося, тем более не пощажу гордого человека. Кому не известно, что Я не терплю гордящихся, а ты неизменно до сих пор пребываешь в гордости». Подобно этому незаметными побуждениями призывает Бог от порочной жизни к самоисправлению и сребролюбца, и гневливого, и завистливого, предлагая им многоразличные способы согласовывать свою волю с Божественной волей и следовать Ей. Всякого человека Бог наставляет стремиться ко спасению возможным и приличным ему путём. Так царю Саулу сказано было пророком Самуилом: «Не малым ли ты был в глазах своих, когда сделался главой колен Израилевых и Господь помазал тебя царём над Израилем? И послал тебя исполнить Своё повеление над Амаликитянами… И зачем же ты не послушал гласа Господа и бросился на добычу, и сделал зло пред очами Господа? Ты преслушал повеление Господа, презрел Его волю, ради сего отверг тебя Господь, чтобы ты не был царём над Израилем (см.: 1 Цар 15:17,19)». Непокорность Господу есть такой же грех, как и волшебство; и противление Господу то же, что идолопоклонство (см.: 1 Цар 15:23).

Что означает Божие повеление, данное воронам, чтобы они питали пророка Илию, когда он избегал преследования Иезавели, скрываясь в пустыне? И притом повеление, данное птицам плотоядным, жадным на мясо; что значит – голодные птицы приносят охотно пустыннолюбителю обед и ужин? Причина этого явления есть Божие повеление птицам, а цель его – да научить тебя, о человек, тому, что и неразумные животные повинуются святой Божией воле, даже вопреки инстинкту. А ещё удивительнее, что это повеление даётся вороне, птице прожорливой и хищной на всё мясное, именно ей и даётся мясо для доставки его человеку Божию. Скажешь: Богу всё возможно, в Его силе и заставить ворону отнести мясо по назначению, но делается это ею не по её желанию, а по слепой необходимости, она не могла этого не сделать. Твоё замечание верно; тем более человек, существо разумно-свободное, обязан повиноваться воле Божией, ибо Бог даровал тебе свободу, не принуждает тебя, желая, чтобы ты свободно повиновался Ему и тем заслужил бы величайшее блаженство – временное и вечное. Оставим теперь полученное нами наставление у воронов и обратимся в область стихии; там увидим, что и ветры послушны воле Божией: Иисус запретил ветрам и морю, и сделалась великая тишина (Мф 8:26). Народ пришёл в удивление, говоря: «Кто это, что и ветры и море Ему повинуются?» Да и сами камни, сверхъестественными расселинами своими засвидетельствовали горе и плач при виде умирающего Господа; один человек превращается иногда в камень: однажды утвердившись в своём упорстве, пребывает в нём неизменно. Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его? (Иер 17:9). Начни только испытывать глубину сей бездны, и найдёшь там в глубокой тайне сокрытия помышления, сопротивляющиеся Богу в таковых противоречиях Ему: «Господи! Ты желаешь, чтобы я любил врагов своих? Чтобы я отрёкся от всех любимых мной удовольствий? Это тяжкое, невыносимое повеление простирается и на все другие движения моей воли: они вовсе лишают меня воли. Что ж остаётся мне делать? Оставлю это в сторону и буду не слишком волю свою стеснять, Твоей же воле не чрезмерно стану покоряться». Так размышляет в себе лукавое, строптивое сердце человеческое, – себе же на пагубу!

Назад к карточке книги "Илиотропион, или Сообразование с Божественной Волей (редакция 2010)"