Текст книги "Лекарь 6 (СИ)"

Автор книги: Иннокентий Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Хозяйка встречает меня за дверью, я здороваюсь и машу рукой парню-таксисту, который тоже прощается и уходит. Женщина взрослая, стоит с внуком, и я приветливо спрашиваю:

– Добрый вечер, покажете мне комнату?

– Проходите, – говорит она, открывает дверь и шагает за мной следом в небольшую комнату на первом этаже. Все нормально, есть кровать и стол со стулом.

– Можно помыться где-нибудь?

– Да, в ванной комнате, я подогрею воду, включу газ. Полотенце в комнате.

– Отлично, мне больше ничего и не надо, – говорю я и остаюсь в комнате.

Вскоре, помывшись, я засыпаю после труднейшего дня, забыв даже о том, что почти ничего не ел весь день.

Глава 11 ОСВАИВАЮСЬ В КУТАИСИ

Просыпаюсь поздно, устал вчера неимоверно, уже когда хозяйка стучит в дверь и понимаю, что надо бы мне купить часы наручные и, может, еще будильник электронный для нормальной и привычной жизни. Умение просыпаться по желанию и в Черноземье осталось моим слабым местом, в отличии от абсолютно всех знакомых.

– Завтрак! – зовет меня женщина и я быстро поднимаюсь, чищу зубы зубной пастой и уже от одного этого кайфую. Как мне не хватало этого ритуала в средневековье, пусть я и соорудил что-то похожее на зубную щетку и пользовался специальной пенящейся глиной. Только все эти потуги не тянули на полноценную чистку зубов, сейчас я вижу это наглядно, когда паста и достаточно неуклюжая щетка из глубокого СССР кладут на лопатки все мои старания в Черноземье. Одна белая пена, просачивающаяся между губами, радует меня несказанно.

Чтобы почувствовать всю прелесть цивилизации – многого не требуется, просто умывальник с холодной и теплой водой, которая течет безо всякого волшебства. Или полтора года в местах, где такое никому и не снилось.

Я уже молчу про теплый туалет с унитазом и, пусть плохенькой, но все же – туалетной бумагой.

Смотрю на свое лицо в зеркале и при неярком свете наглядно вижу, что почти белая кожа на месте бороды очень разительно контрастирует с дочерна загорелыми участками открытой кожи, особенно со лбом, носом и щеками. Это очень заметно даже в ванной, которая освещается слабой лампочкой, ватт на сорок или даже двадцать пять. Бродить по улицам, пока кожа не загорит хоть немного, мне строго противопоказано, это я понимаю отчетливо и теперь жалею, что не сбрил бороду еще по дороге в Храм.

Если меня будут искать наши органы правопорядка, то, по таким приметам найдут довольно быстро. Раздадут фотопортреты ппсникам, пострадавших от меня милиционеров выставят около вокзалов, несмотря на сотрясения мозга. Скажут, захватили вас в заложники, оружие забрали, пусть и на время – теперь искупайте свою вину перед страной и, главное, начальством, которое поставили в неудобное положение своей бестолковостью и отсутствием классовой бдительности.

Интересно, отправят запрос в Армению насчет опасного убийцы?

Это, если, вопрос будут решать официально, тогда шансов у меня не так много избежать разоблачения. Только я надеюсь, что о захвате экипажа патрульной милиции, использовании против сотрудников их же именного табельного оружия – такие новости не уйдут дальше милицейских кабинетов непосредственных начальников и искать меня будут так, между делом, и через пару недель хорошо подзабудут о таком происшествии. Всегда есть чем заняться МВД и помимо неофициальных розысков.

Только ходить по улицам и посещать рынки, чтобы поменять свою одежду мне пока не стоит, возле рынков тоже будут ждать. Так у меня есть неприметные брюки и рубашка, приметный свитер пока лучше не одевать, как и мокасины, да и рюкзак не светить. Милиционеры могут оказаться очень глазастыми и хорошо запомнить мои приметы и уж точно – одежду и странную обувь.

В окно комнаты виден фруктовый сад с цветущими деревьями, не всеми, конечно, очень красивое зрелище. Вчера вечером я успел заметить, что этот дом самый крайний, за ним какая-то высокая скала и у меня ощущение, что мы ехали вчера вверх, в гору.

Хорошо бы осмотреть участок, может, мне стоит тут остановиться на время, отдохнуть, дать загореть лицу и заняться изучением оставшихся на конспектах умений. Нет особого смысла менять жилье и светиться, если вчера прошло все так удачно и здесь можно остаться на продолжительный срок.

Я вошел в кухню и поприветствовал всех присутствующих:

– Доброе утро. Как настроение?

Присутствовали пока хозяйка, пожилая женщина сорока пяти – пятидесяти лет и ее внук, которого я видел вчера, пацаненок лет пяти, с блестящими черными глазами, очень подвижный и веселый, по-видимому. Они были не так приветливы, как я, хозяйка поздоровалась довольно сдержано и сразу выставила причитающийся мне завтрак – овечий сыр, кашу и местный хлеб, чай в чайнике и варенье двух видов – персиковое и мандариновое.

Я с удовольствием принялся за свой первый завтрак в новом мире и отметил, что хлеб, сыр и варенье, местные продукты – все на твердую пятерку, чай такой – немного дубовый, корой и деревом отдает, каша – обычная геркулесовая, но вкусная. Мальчик с интересом разглядывал меня, так что, по-видимому, его бабушка сделала ему замечание на грузинском языке, чтобы он не приставал к гостю. Паренек насупился, но продолжал исподтишка бросать на меня взгляды, на что я скорчил ему морду и рассмешил мальчика.

– Вы до скольки хотите остаться? – спросила меня хозяйка, погладив внука по голове и давая ему знак успокоиться.

– Как вас зовут? – спросил я, обдумывая свой план по уходу в тень.

– Софико меня зовут, – ответила хозяйка.

– А внука?

– Ипполит.

– Хорошо, а меня Олег, – сказал я, не подумав скрыть свое настоящее имя, но потом понял, что скоро мое имя будет то, которое в чьем-то паспорте попадется.

Софико смотрит на меня вопросительно, что я хочу сказать ей.

– Да, у меня вопрос такой? Можно у вас остаться на большее время? Хотя бы на неделю?

Женщина замялась и не знает, что ответить, как я вижу. Надо дать ей время и закинуть наживку повкуснее.

– Вы не спешите и подумайте, – говорю я, – А пока покажите свой дом и сад, если сразу не отвергаете мое предложение.

Софико откладывает посуду в раковину, вытирает руки подолом передника и ведет меня сначала в зал, где стоит небольшой черно-белый телевизор, потом во двор и я понимаю, что лучше найти место мне будет трудно. Дом с участком находятся на самом верху склона, упирающегося в скалу, немного обросшую кустами и деревьями, я сразу замечаю несколько вариантов отхода из дома именно по этой скале. С одной стороны, довольно крутой каменистый склон, упирающийся в частные дома внизу, с другой – неширокая дорога, через которую тянутся тоже дома до самого конца улицы. Участок густо засажен плодовыми деревьями и только около скалы имеется небольшая прогалина, где я могу принимать солнечные ванны, не боясь, что меня кто-то может увидеть.

Для укрытия – это просто шикарное место. Если перевалить через скалу, наверняка там можно спуститься, хоть бы и с помощью веревки. Я пока не знаю, что за ней находится, но о веревке можно позаботиться. Опять же – можно спуститься вниз, с холма, по нужде или скрыться, перемахнув через соседские дома. Народа тут проживает не так много и я смогу ставить сторожок, на случай ночной попытки схватить меня, если органы все же выследят мое местоположение.

Видно, что хозяйка заинтересовалась моим предложением, только надо ответить на ее вопросы, которые она сразу и задает:

– Вы понимаете, Олег, если вы будете ходить каждый день сюда из города, то, соседи быстро заинтересуются и может прийти участковый с проверкой. Я нечасто принимаю гостей, хотя деньги очень нужны мне и моим внукам.

Понятно, соседи не дремлют, время такое, что жить без регистрации – дело наказуемое, но у меня есть, чем успокоить женщину:

– Я пока неделю не собираюсь никуда выходить и, если смогу обедать и ужинать с вами, то готов платить за день проживания пять рублей. А потом я что-нибудь придумаю, чтобы соседи не волновались по моему поводу. Они не будут меня видеть, я начну вызывать машину каждый раз, ведь у вас есть телефон.

Вижу, что сумма в пять рублей за день проживание – это серьезный аргумент для хозяйки и сразу достаю и кладу на столик в саду сорок рублей десятками, со словами:

– Здесь за неделю и некоторые услуги, мне надо купить сандалии в магазине и местных газет на русском языке. За них я отдам деньги отдельно. Вы согласны?

Софико соглашается и забирает деньги:

– Какие вам, Олег, потребуются сандалии?

– Да самые обычные, которые свободно лежат в магазинах и в которых ходят все, – отвечаю я и добавляю еще десятку на покупку обуви. Не думаю, что они будут стоить сильно дороже и обещаю добавить сколько надо, после покупки.

– Размер у меня 43, самый ходовой, – говорю я хозяйке, и она обещает сходить в магазин сегодня же, когда вернутся из школы старшие внук и внучка.

– А, за газетами можно Ипполита посылать, я буду давать ему рубль на газеты и мороженное для всех. Договорились? – спрашиваю я мальчугана.

– Договорились, – отвечает он и получив инструкцию, какие газеты мне нужны и что не надо говорить никому, зачем он их покупает, убегает вниз, туда, где стоит киоск «Союзпечати» и продуктовый магазин, где можно купить мороженное в стаканчиках, брикетах и на развес.

Так и пошла моя тихая, незаметная для остальных жителей района жизнь.

Днем я загорал на поляне, учил свои конспекты, можно сказать, зубрил их наизусть, но с новыми умениями оказалось все не просто, как и с тем магическим куполом. Заклинания, насыщаемые маной, не желали работать по-настоящему, скрытые в них крючки и недоговоренности мне не получалось обойти, как я ни старался.

Похоже, что переход между мирами отнял у меня часть способности угадывать и находить скрытое в конспектах, почему-то мне так определенно кажется. Ведь получилось же у меня вскрыть хитрости при изучении магического купола, вот только сейчас топчусь на месте, не могу освоить ничего из умений.

Не все они мне нужны, конечно, те же магические стрелы, которыми Учитель обстреливал Штольца в башне – мне ни к чему или ветвистая молния, как и глубинные бомбы – такие умения слишком шумные и в моей ситуации совсем не подходящие.

Сандалии мне купили, кожаные, за двенадцать рублей, газеты я получаю каждый день и от нечего делать изучаю их очень внимательно, от победных реляций на стройках социализма до разоблачения происков империализма. Никаких сведений о спецоперации или розыске какого-то опасного преступника я не нахожу в местных газетах. Читаю с удовольствием частные новости про обмен жилья, покупку-продажу вещей и прочие поздравления, еще про потерянные документы и дипломы и такое прочее. Осваиваю понемногу язык с использованием коммунистического фразообразования и смешных, для меня, знающего, как все будет, лозунгов.

Через пять дней загар на лице сравнялся, и я сделал первую вылазку, хозяйка позвонила знакомому таксисту и тот отвез меня сначала на рынок. Там я долго бродил между рядами, наслаждаясь движением людей, возможностью хорошо поторговаться, чтобы расстаться с продавцом почти приятелями, купил себе простенькие самопальные джинсы за пятьдесят рублей и дубовые достаточно кроссовки, немного напоминающие фирменные, но только немного. Фирменные джинсы и кроссовки стоили от ста пятидесяти рублей, и я не стал пока одеваться, как модный парень, похожу и в репликах. Слово тут еще мало знакомое.

Купил еще сланцы для посещения бани, пару больших полотенец и панаму, хорошо закрывающую лицо. Потом тот же таксист отвез меня в самую основную баню, где я с огромнейшим удовольствием попарился и поплескался в холодной воде. Побывал и в простом отделении за сорок копеек с посетителя и в более дорогом, типа элитном, отделении за рубль двадцать, с крохотным бассейном.

Теперь я стал посещать на подпольном такси бани в Кутаиси и быстро установил, где чаще бывают и парятся интересующие меня криминальные люди, в одной из районных бань, повышенного уровня, не смотря на достаточно низкую цену. В баню так просто, со стороны пускали неохотно и пришлось платить двойную цену, чтобы посидеть в комфорте, осторожно разглядывая местную преступность в лице крепких бойцов и пожилых и не очень авторитетов.

Вообще, такие типажи попадались во всех банях, уверенные в себе мужички в татуировках, но в этой районной бане они были через одного. Поэтому я решил действовать именно здесь, чтобы не распыляться по многим фронтам. Тем более, один из, не совсем рядовых, таких крепких мужчин несколько раз попал со мной в одну смену в бане, и я пару раз попарил его, как умел. Благодаря за доставленное удовольствие он предложил, если будут какие вопросы – обращаться к нему и на следующей встрече я спросил о кое-какой помощи, требующейся лично мне.

– Чьто надо? – негромко спросил мафиози, убедившись, что мы остались одни в отделении перед парилкой.

В этой, обычной с виду бане, никогда не бывало много народа, очень выразительный признак, что место – не простое.

– Дело серьезное, паспорт нужен, возможно, с легализацией, – шепнул я ему.

– Сложное дело, дорого будет стоить, – он с интересом посмотрел на меня, понимая, что я скрываюсь от милиции или еще кого-то, – А твой где?

– Мой, лучше не светить, – так ответил я ему и добавил, – Остался в органах.

– Что натворил? – уже с немалым интересом спросил крепкий тридцатилетний Александр, попросивший называть его Сашей.

Ну, я то знаю, что на такие вопросы отвечать нельзя, откровенность здесь не приветствуется.

– Да так, подставили меня менты в городе, хотят чужое повесить. Я, как понял, чем пахнет и что мне вот-вот статус поменяют, поэтому сразу и уехал с родины. Ехать пришлось без документов.

– С чего на что поменяют? – вопрос задан конкретный.

Естественно, под блатного или сидевшего я косить не собираюсь, знаю, что и свидетели не в почете у сидельцев, поэтому, помявшись немного отвечаю:

– С очевидца на подозреваемого.

– По какой статье? – опять вопрос, на который требуется ответить правильно.

Не зря я подробно уголовный кодекс изучал последний день, купил потертую книжонку на развале около рынка.

– 84 статья, – скромно отвечаю я.

Александр откидывается, смотрит на меня, на мое лицо и что-то решает про себя:

– Приходи завтра, вечером. Да, как у тебя с деньгами? Сумма солидная выйдет, в долг никто не станет работать.

– Есть немного. Могу помочь со здоровьем, хорошо помочь.

– Это как? – похоже, парень заинтересовался.

– Могу сделать так, что спина болеть будет меньше или вообще не будет. Перелом могу быстро вылечить или ускорить заживление.

– Не гонишь? – собеседник стал конкретно заинтересован.

– Нет. Есть сила у меня, – и я для демонстрации своих способностей протягиваю руку к бутылке и, делая вид, что сильно напрягаюсь, толчком маны роняю ее на стол, за которым мы сидим и пьем бутылочное пиво. Бутылка почти пустая и со стуком валится на бок, расплескивая остатки пива. Пиво, кстати, легкое «Жигулевское», я постоянно беру его у банщика, переплачивая десять копеек за каждую бутылку и частенько угощаю соседей. Сам просто наслаждаюсь давно забытым вкусом хмеля и солода.

Вид у моего соседа становится ошарашенный, он просит показать еще что-нибудь такое, но я отказываюсь:

– Сила не бесконечна, надо ее копить, чтобы она могла лечить, по-настоящему..

Молчу и добавляю:

– Я еще горячие камни специальные использую, они помогают правильно силу распределять на больные места, очень помогают в лечении.

– Тогда точно приходи завтра, к шестнадцати часам, будет разговор серьезный. Только никому ни слова, – предупреждает меня новый приятель.

– Что я – маленький, что ли? Все понимаю, – успокаиваю я его и вскоре ухожу домой. Ну, как ухожу, сосед таксист подвозит меня в мое новое место жительства по расписанию, теперь, почти постоянному.

Глава 12 ПЕРВЫЙ ПАЦИЕНТ

На следующий день опять приезжаю в ту же баню, в сумке на плече пара артефактов, все остальное в рюкзаке под кроватью осталось лежать.

Кроме золота и украшений, монеты и камни прикопал под кустом рядом с полянкой, на которой загораю. Остался палантир и камни непонятного назначения, еще магический глаз и камень поиска, постоянно с собой все добро таскать не хочу, побаиваюсь, что сопрут из ячейки, защищенной несерьезным замком, в бане, когда я начну проявлять свои умения. И пойдут деньги немалые, как я думаю.

В доме отношения со всеми налажены, Софико, оказывается, тянет одна троих внуков, сын сидит где-то на Севере, невестка умерла от кровоизлияния в мозг и деньги на самом деле ей очень нужны. И внуков тянуть и сына поддержать, поэтому мои деньги у нее сразу разлетаются, большей частью долги раздает. Я теперь тоже приношу постоянно из бани и рынка рядом с ней, что-то вкусненькое, чем щедро делюсь с внуками и женщиной.

И сам радуюсь деликатесам щедрой земли и хозяев балую редкостями и вкусностями.

Еще учу их играть в шахматы и шашки и рассказываю про Ленинград, где я часто бываю, но не живу постоянно, такова официальная версия. Не удержался все же, чтобы не рассказать, пусть и станет это таким моим следом.

Маленький Ипполит таскает мне газеты и, постоянно, мороженное для меня. Так то он приносит на всех домой, но сейчас с ним ходит пара друзей, пока не посещающих школу, и я добавляю еще полтинник на угощение для них и рубль для меня. Теперь у мальчишек праздник ежедневно, каждое утро по делам важно спускаются вниз, к ларьку, где их уже хорошо знают и оставляют газеты специально, затем заходят в магазин по дороге, где мороженное есть в брикетах, стаканчиках и на развес. Я обычно прошу большой брикет пломбира за сорок восемь копеек и пару трубочек из вафли, сам что-то очень подсел на недоступное прежде лакомство.

В бане сижу в парной, набираюсь маны, которую умеренно трачу по ночам, ожидая вероятного появления милиции с собакой. Позже назначенного времени появляется мой знакомец и зовет меня выйти на минуту. Оказывается, он привез своего дядю, сильно мучающегося спиной и хочет, чтобы я помог ему. Дядя очень полный человек и, почти не может ходить, такого толстяка и массажисту здоровому трудно прощупать, но, для моего артефакта не должно оказаться проблемой. Не должно, но посмотрим, как получится ману потратить.

– Едва уговорил его попробовать твое лечение, не хотел ни в какую ехать. Намучился он очень за последние годы со спиной. Ты уж не подведи, помоги ему, он меня, вместо отца, вырастил, – очень серьезно просит приятель и, прямо, в глаза заглядывает.

Пока с дяди снимают одежду и ведут, почти под руки, в душевую, где нужно помыться, прогреться, как следует, и вытереться насухо перед сеансом. Проходит минут двадцать, пока Саша с помощниками справляются с больным человеком.

Клиента с огромным трудом укладывают на широкую скамью на живот, он постоянно стонет от боли в пояснице и спине и уже не рад, что согласился приехать, что послушал своего непутевого племянника, как он называет Сашу. Ему, и правда, ходить, сидеть и ехать в машине – мучительное испытание, случай сильно запущенный, и я сам сомневаюсь, что смогу за один сеанс помочь радикально. Но, это и не требуется, хорошо бы облегчить боль и снять воспаление, для начала.

Я выхожу из раздевалки, где охлаждался, разминаю кисти рук и достаю один из магических артефактов, который лечит переломы и всякие внутренние воспаления, как я понимаю. Еще задумываюсь о том, что все должно выглядеть, будто я отдаю часть своей жизни и здоровье ради излечения больного, что, естественно и выглядело бы так, если бы не хороший артефакт и моя мана.

Это, как на сцене театра или в оперной партии, немного трагизма и ария с самопожертвованием не помешают, для привлечения благодарных зрителей и повышения уровня представления.

Приходится стоять над пациентом, положив руки с предметом ему на спину, я пускаю ману в артефакт, который сразу теплеет в моих ладонях, стою пару минут неподвижно, потом начинаю очень медленно и планомерно водить над его спиной и поясницей, едва касаясь кожи. Пациент лежит, завернутый в простыню до середины ягодиц и оголенные места я тоже прохожу камнем. Проходит десять минут и на вопрос моего приятеля, дядя отвечает, что чувствует легкое тепло, а боль пропала, сейчас он ее не чувствует.

– Вообще не чувствую, – радостно провозглашает мужчина, пытаясь повернуться в сторону племянника.

– Не отвлекайтесь, уважаемый, сейчас, когда воспаление снято, я должен успокоить нервы, – придерживаю я его за плечо и он послушно замирает на скамье.

Мне надо произвести впечатление, что я все контролирую и понимаю, как работает моя сила в приложении на тело больного человека. Хотя, понимать особо я не понимаю, просто пускаю ману и вожу магическим предметом.

Артефакт, на самом деле, ест ману в большом количестве, и я использую ее только на пару минут, остальные двадцать вожу с важным и, поглощенным в лечение, видом, не обращая внимания на всех тех, кто собрался рядом. А народу собралось не мало, все, кто оказался в бане, уже немного знакомые мне люди, через неделю постоянных посещений. И кассир, и банщики, и дядька, который продает пиво и закуски, впрочем, как и крепкие напитки, но те, из-под полы только и только своим. Ну и посетители бани.

Потом я откидываюсь на стул, как бы в изнеможении, и делаю взмах рукой, что все – я пуст и выжат до конца.

– Пациент пусть полежит полчаса, минимум, лечение должно полностью усвоиться организмом, – отгоняю я помощников, готовых начать ставить больного на ноги.

Сам ложусь на скамью и замираю, показывая, что мне тоже требуется отдых. Время тянется медленно, я контролирую пациента, который очень нетерпелив и своеволен, приходится сурово прикрикнуть на него и Сашку, чтобы не лезли в процесс излечения со своими копытами и грязными лапами.

Я, прямо чувствую, что с такими способностями к излечению, мне необходимо быть более жестким и не терпеть малейшего непослушания от людей, которых я лечу чудодейственной магией.

Когда проходит установленное время, контролируемое мной по часам в бане, разрешаю пациенту встать, и полный мужчина начинает сам, очень осторожно, подниматься, постоянно замирая и ожидая болевых ощущений. Он еще не верит в лечение, но уже сам садится на скамью и потрясенно говорит:

– Я не чувствую боли, я, вообще, ничего не чувствую.

Он опирается на руку и оказывается в полусогнутом положении, держа руки на скамье, потом он поднимает туловище, выпрямляется и говорит:

– Нет боли, боли нет…

Его племянник смотрит с восторгом, как дядя проходит между рядами, наклоняется вперед, пытаясь достать носки шлепок руками. Не достает, конечно, но и не чувствует болезненных ощущений и возвращается ко мне:

– Уважаемый Олег, на сколько хватит вашего лечения? Я готов посещать вас каждый день.

– Давайте посмотрим, уважаемый. Это только опытным путем можно проверить, на сколько. На неделю, месяц или год.

– Даже на год? – пациент потрясен, – Я сколько ни лечился, больше чем на пару недель мне не помогало. Мучился на массаже по паре недель и столько же потом не страдал, только все начиналось заново каждый раз.

Так, они здесь не понимают, что с таким лишним весом проблемы будут постоянно?

– Хотите не болеть, придется сидеть на диете, – отвечаю я и вижу, что такая мысль совсем не нравится пациенту. Это его дело, по большому счету, и его проблемы.

Пациент достает красивый лопатник из куртки и спрашивает меня:

– Сколько за лечение с меня?

Отвечаю, качая головой:

– Про цену мы не разговаривали, – и смотрю на Сашу, который, кивает головой, что все в порядке, – Дело ваше, если хотите отблагодарить, я не против.

Мужчина хитро улыбается и говорит:

– Хитер ты, мастер. Теперь надо самому думать, чтобы не дать мало и не обидеть, – и протягивает мне сотенную бумажку, – Возьмите и благодарю за лечение. Обещайте, если боли начнутся, что возьмете меня сразу.

– Благодарствую. Обещаю, – я прячу купюру в небольшой бумажник, который купил на рынке, здесь это необходимый аксессуар для самодостаточного мужчины. Как и туфли, черные, лакированные, с длиннейшими носами, которые носит мой приятель Сеша и не понимает, почему я отказываюсь от неземного такого шика.

Пациент сам одевается и уходит, весело размахивая руками, в сопровождении племянника, сразу видно, что с новым ощущением здоровья он абсолютно счастлив.

Я пока сажусь на банную скамейку и делаю вид, что устал неимоверно. Понимаю, что показывать, как мне легко оказалось вылечить такой запущенный случай, не стоит. Маны потратил не так и мало, где-то одну пятую от своего резервуара, это солидное количество для любого мага, живущего в Черноземье. И просто невероятное количество для родной Земли.

Конечно, и случай оказался сильно запущенный, на другие уйдет маны поменьше, наверно. Узнать такие тонкости я могу только опытным путем, проведя пару десятков сеансов.

Получается, что за десять минут сплошной работы с артефактом – я полностью выложусь, то есть, я могу вылечить пять-шесть человек в день. Если брать по сотне, для примера, конечно, потому что – здоровье бесценно, то около пятиста рублей выходит, шикарные деньги по меркам позднего СССР. Только полностью заполнить резервуар я не смогу, для этого потребуется сидеть в бане целый день, что невозможно. Источника хватит, чтобы восполнить мою ману раз двадцать, по моим прикидкам, но где его потом заряжать?

Не нанимать же машину до дома Зураба, чтобы носить палантиры на зарядку в Храм? Это слишком палевно и опасно для меня.

Нет, мне необходимо определиться с маной, которую я могу восполнять самостоятельно в парилке, только тогда лучше устроиться банщиком в саму баню, хоть подозрения своим постоянным сидением в пару не буду вызывать у заинтересованного народа.

Теоретически, конечно, полностью зарядится можно в бане, без особых проблем, тепловую энергию перевести в магическую я могу, только, для этого придется провести около печи пару дней, с моим сильно возросшим потенциалом. Да и светить такой артефакт, как палантир, перед посторонними я не собираюсь, мне бы сохранить знание о нем в тайне полной и абсолютной. Тем более, я сейчас на чужой территории и скоро разговор с Алексом и его старшими расставит точки.

Получается, мне надо ограничиться парой приемов в день, утром, потом восстановление маны через баню и отдых, потом еще можно и вечером кому-то помочь, хотя, не совсем вечером, чтобы успеть зарядиться на утренний прием.

Столько сидеть в парилке?

Я, конечно, человек привычный к этому, но, лучше без таких крайностей. Хватит и одного приема в день, тем более, деньги, при гарантированном излечении от недуга можно просить любые, от ста рублей до бесконечности.

Да, так будет вернее, один прием в день и иногда, когда кому-то срочно необходима помощь, можно и еще разок потратиться.

Только так, такое милосердие по особым случаям и когда это реально необходимо.

Возвращается Саша и долго благодарит меня за спасение дядиной спины и поясницы, обещает кучу всяких благ от того лично.

– Ты же не знаешь, кем работает дядя Тенгиз? – доходит до него, по моей спокойной реакции на его слова.

– Не знаю, Саша. Важный человек в городе? – спрашиваю из вежливости приятеля.

– Не то слово! Начальник ОРС всего города! – возбужденно кричит мужчина.

ОРС – слово мне не знакомое, как расшифровать я тоже не подозреваю, о чем и переспрашиваю Сашу.:

– Что это такое?

– ОРС – отдел рабочего снабжения, – такой расклад я получаю от приятеля, – Всего снабжения в Кутаиси! – он с очень значительным видом поднимает вверх палец.

– Это отдел, который снабжает рабочих на заводах? Привозит продукты в заводские столовые? – ничего не скажешь, дядя Тенгиз – крутой мужчина, директор немалого такого отдела, понимаю я.

– Да ты что? Совсем из деревни сюда приехал? – Саша начинает ржать надо мной, откровенно не сдерживаясь от переполняющих его эмоций.

Я пожимаю плечами, не собираясь обижаться на своего нового приятеля. Столовые – это тоже круто, сколько продуктов через них проходит, не такой я уж и бестолковый деревенский парень, о чем и сообщаю ржущему приятелю.

Только это не помогает, от хохота Сашка валится мимо скамьи и уже лежа, начинает дрыгать ногами. На такое веселье снова сбегается вся баня и все смеются, глядя на безудержное веселье Саши, такое заразительное, что и я постепенно начинаю посмеиваюсь про себя.

Наконец Саша отсмеялся и встает, показывая всем собравшимся, что спектакль окончен и продолжения не будет. Потом хлопает меня по плечу с немалой силой и говорит:

– Собирайся, поедем в его лучшую столовую, поужинаем. Ну ты и юморист, Хазанов, прямо.

Потом начинает вертеться перед зеркалом, пытаясь понять, не перемазался ли он, пока лежал на полу, не испачкал ли щегольские джинсы и белую рубашку в мыльной воде.

– Стой, дай пыль соберу, – торможу я его и отряхиваю спину парню.

Одеваюсь и мы спускаемся вниз, где я собираюсь вызвать моего водителя, как обычно:

– Дядя Жора, позвоню, – и я поднимаю трубку телефона в кондейке кассира, чтобы набрать номер водителя.

– Кончай! – тормозит меня приятель и добавляет, – Дядя свою машину выделил, поедем, как парни, – и ведет меня на выход, где нас ждет белая волга, чисто намытая и ухоженная.

В ней даже сидения натуральной кожей обтянуты, – с удивлением понимаю я, усаживаясь на заднее сидение, когда приятель лезет вперед и еще замечаю, что, водитель выбрасывает окурок в окно и не крутит весло для подъема стекла, а закрывает его нажатием на кнопку на двери.

Я здороваюсь с водителем и спрашиваю, зачем он закрывает окно, ведь жарко же на улице. Тот переглядывается с Сашей и теперь они оба ржут, заводилой выступает, конечно, мой дружок, но и водитель не отстает.

– Ты это, кончай юморить! Я не могу больше ржать, – со слезами на глазах просит Сашка, размазывая их по лицу и просит платок у водителя.

– Да в чем дело? – начинаю злиться я.

– Кандиционэр! – поднимает палец теперь уже водитель, с важным видом, но я не могу удержаться теперь сам и спрашивают с глупым видом:

– А, кандиционэр. А шо это такое?

Опять хохот и водитель умудряется, сотрясаемый судорогами от смеха, завести машину и начать выруливать от бани. Сначала мне страшно смотреть, как он практически лежит на руле от смеха, но это не мешает ему рулить совсем. Машина разгоняется, не как двадцать четвертая Волга, а как хороший Мерседес и я догадываюсь, что и движок здесь не рядовой. Спрашиваю водителя, какой движок стоит под капотом, и он снова поднимает палец вверх:

– Пежо, дизель.

Ладно, хоть сейчас никто надо мной не смеется.

Холодный воздух начинает поступать на заднее сидение, и я понимаю, что слова про кондиционер – это не шутка, как ни странно.

Судя по машине дядя Тенгиз – очень серьезный человек, да и машина похожа на реэспортный вариант, с дизелем, кондеем и автоматическими стеклоподъемниками и кожаным салоном. Ладно, я еду сзади и смотрю, как мой приятель постоянно опускает-поднимает стекло со своей стороны и заигрывает с проходящими мимо симпатичными девушками и женщинами, каждый раз используя незаурядно разнообразные способы пикапа, то есть знакомства, в этой временной парадигме.