Текст книги "Лекарь 6 (СИ)"

Автор книги: Иннокентий Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

– Давайте я вас выслушаю, только заедем во двор и войдем в дом, – мягко, как общаясь с ребенком, выговорил я.

Скандал на улице нам точно не нужен, на крики такой женщины соберется народ и мнение явно будет не в нашу пользу. Нас просто побьют, с Сашей, и мы попадем в больницу. А, потом, в милицию.

Женщина подумала пару секунд и ловко перескочила на пассажирское сидение, не желая выходить из машины.

– Саша, давай уже заедем, – предложил я и приятель, недоверчиво косясь на незнакомку, завел шестерку, и мы рывком влетели во двор.

Что-то у него тоже нервы шалят, поэтому я беру инициативу на себя:

– Давайте выйдем вместе, можете взять меня за руку и войдем спокойно в дом. Мы с Александром, уже поняли, что деваться нам некуда и смирились. Правда, Саша?

– Правда, – кивнул приятель и добавил, – Вы в гостях и ведите себя, как гостья.

Я открыл дверь и вышел из машины, соседка оказалась рядом со мной и пальцами руки прихватила меня за рубашку. Мы подождали, пока закрылись ворота и я только спросил:

– Ваша машина, вы будете ее закрывать?

На что получил такой себе ответ:

– Ее никто не тронет.

Сказано так, с апломбом. Видно, что непростая гражданка в гости зашла. С другой стороны, иметь в личном пользовании черную Волгу, да еще с номерами, судя по всему – блатными, это уже серьезный уровень, местная грузинская элита пожаловала.

От этого и будем плясать, тем более, Саша что-то понял или узнал хозяйку Волги. поэтому ведет себя очень вежливо, без обычной нахрапистости. Да и сейчас, пока он закрывает ворота и смотрит на меня, на нее и снова на меня, он руками сигнализирует, что у нас проблема.

Как мы договорились.

Ну, не такая уж проблема, судя по ее первым словам, о сыне и его спасении. Только откуда эта красотка узнала о нас и смогла так подстеречь около дома?

Где то идет информация о чудесах невиданных, излечении хронических больных и попадает в уши заинтересованным людям.

Сколько я уже излечил за эту пару недель?

Человек восемнадцать, не меньше, все от моих партнеров люди. Видели это они сами и Саша, да, еще и врач в отделении сердечно-сосудистой хирургии.

Сейчас женщина огласит приговор врачей и болезнь сына, тогда и будет понятно, откуда она появилась.

Хорошо, если мы сможем купировать утечку информации на этом этапе, ведь я только что получил паспорт со своей фотографией на второй странице и сколько не разглядывал его в купленную лупу, не смог обнаружить ничего подозрительного.

Видно, что работа проделана первоклассная, мое фото уже состаренное, так и паспорту уже десять лет, свежая фотография смотрелась бы подозрительно здесь.

Теперь я – Посмыгаев Виктор Степанович, 1947 года рождения, урожденный в городе Брянске и прописанный там же, на проспекте Ленина, дом 5 квартира 22.

Не женат и детей не имеется, что еще лучше.

Завтра у меня регистрация брака с гражданкой Автанадзе Мананой Давидовной, 1945 года рождения, прописанной в селе с труднопроизносимым грузинским названием. Даже костюм с галстуком заказан в ателье, после двух примерок пошит и привезен в дом. Все серьезно, заодно я обзавелся модным костюмом по фигуре в буржуазную полоску.

Завтра я в первый раз встречусь со своей невестой и даже поцелую ее после регистрации брака.

Поэтому, мне совсем не нужно никаких проблем с нашей гостьей, завтра у меня свадьба, то есть, просто регистрация брака в сельском совете, да еще – народных депутатов, в присутствии двух свидетелей.

Что обойдется мне не так и дорого, всего в шестьсот рублей плюс по двадцать пять рублей будет выдано еще свидетелям. В эту сумму входит и прописка по новому месту жительства, с последующей выпиской и пропиской в рабочем общежитии фабрики «Веретено», как работника ткацкой фабрики, на должности ночного сторожа.

У торговой мафии все продумано и схвачено. С их стороны умственный штурм, с моей – правильное поведение, лечение без проблем и расчет с узкими специалистами.

Дешевле всего обошелся сам паспорт и замена фотографии в нем – четыреста и двести рублей. Цены мне озвучивал Саша и никакого сигнала в голове я не услышал, похоже, что парень не пытается на мне нажиться.

Что и понятно, за эти пятнадцать платных приемов и три, номинально бесплатных, но с предоставлением шикарной жилплощади в виде дома с японским телевизором и финским холодильником, с отличной баней и снабжением на уровне секретаря ЦК КПСС, я заработал около тридцати пяти тысяч рублей, грязными.

Саше перешло около четырех тысяч рублей, и он всем доволен, пока не пытается обманывать и наживать лишнюю копеечку. Телевизор и месячная аренда комнаты у Софико, без столования, – еще под восемьсот рублей, шесть визитов подруги Марины – еще шестьсот, с небольшими подарками и на остатке у меня около двадцати восьми тысяч рублей.

Ну, как на счету, все они лежат в тумбочке около кровати, сегодня я пересчитывал все деньги и, пока, не успел спрятать.

Завтра отдам Саше еще четыре тысячи, на то, чтобы в паспортном столе все прошло без сучка и задоринки. Хотя, паспорт – абсолютно безупречен, до моей фотографии и штампа о выписке товарища Посмыгаева из города Брянска не докопаться.

Мафия и сама долго прикидывала и считала, но, решили товарищи, в связи с таким денежным ураганом – денег не жалеть и смазать всех, кого надо, в паспортном столе.

Глава 19 ДОГОВОРЕННОСТЬ И АВАНС ВПЕРЕД

Мы входим в дом, меня, причем, довольно сильно держат за руку, не отпуская ни на секунду, как будто боясь, что я растворюсь в сумерках. Пока мы располагаемся на кухне, как в первом подходящем помещении для непростого разговора. На самом деле, мы с Сашей очень довольны, внутри себя, что это одинокая красивая женщина, а не группа захвата.

Приятель придирчиво проверяет все замки на закрытой калитке в воротах, сами ворота и потом еще дверь в дом, включает режим телохранителя для вип-персоны, то есть, для меня.

Саша остается стоять в дверях, прислонившись к откосу и сложив руки на груди, с крайне суровым видом, мы же присаживаемся на стулья. Понятно, переживает за мою целостность и сохранность, как бы меня не похитила какая-нибудь противоборствующая группировка. Вот и женщину подослали, такую, что не откажешь.

В, общем то, да, не откажешь, в сочувствии и ласке, настолько хороша.

Что-то на спецагента она немного похожа, водит машину хорошо, тормозит на довольно неуклюжем агрегате, таком, как ГАЗ-24, в пяти сантиметрах от нашей машины, быстро передвигается, контролирует пространство. И такая вся фугуристая и красивая, в модных джинсах, на ногах невысокие босоножки, видно, что фирменные.

Ладно, это скорее желание добиться своего любой ценой. Тем более, речь пойдет о жизни сына, с таким не до шуток. Тут никого не пожалеют и танком переедут, чтобы получить требуемое.

– Говорите, что случилось, что вам надо и как вы нашли нас?

– Мой сын лежит в больнице, в Тбилиси. У него порок сердца и врачи разводят руками, говорят, что случай тяжелый. Он может умереть!

Женщина зарыдала и долго не могла успокоиться, женские слезы должны ей помочь, она в этом уверена. Да, сердце – не камень, кровь – не вода.

Так, в Тбилиси я точно не поеду, еще и там светить свои возможности мне противопоказано абсолютно точно. Меня в Кутаиси все устраивает, под крылом местных торговых авторитетов. Теперь пора узнать, как она вышла на нас, с нашей отличной маскировкой.

Закономерность или случайность?

– Милая наша гостья, успокойтесь, пожалуйста. Я посмотрю вашего сына, если его привезут в Кутаиси, и вы скажете, как узнали обо мне.

В глазах женщины появляется надежда, но говорить о своем источнике информации она не хочет категорически:

– Я поклялась своим сыном, самой страшной клятвой, что не расскажу никому.

– Что не расскажете?

– Ничего не расскажу! – и женщина закрывает рот.

– Ладно, милая женщина, как вас зовут и как зовут вашего сына?

– Я, и правда, Тамара, сына зовут Давид.

– Это здорово, мое имя – Виктор, – называюсь я своим новым именем, – Это мой друг Александр.

Мрачный Саша кивает головой, в знак приветствия, но женщина не смотрит никуда, кроме, как на вашего покорного слугу.

– И, все же, я настаиваю, как вы узнали про наш дом? И почему тут подстерегали, да еще одна?

Говорить женщина отказывается наотрез, атмосфера быстро накаляется. Саша уже не может сдержаться и кричит на нее по-грузински, она, наконец-то, поворачивается к нему и отвечает так же и начинается настоящий цирк, ругаются на своем родном языке, прямо, как жулики в «Брильянтовой руке».

Ладно, не хочет сама говорить, я, ведь, могу и так это узнать.

– Тамара, ответьте на вопрос, – обращаю я ее внимание на себя.

Женщина отрывается от спора на грани крика с Сашей и смотрит на меня.

– Вам рассказал врач из сердечно-сосудистого отделения в больнице Кутаиси.

– Нет, – коротко бросает женщина и сигнал звучит в моей голове.

– Нехорошо обманывать доктора, – замечаю я и продолжаю:

– Хорошо, вы заплатили за это знание или нет?

– Нет, хотя я была готова озолотить его, – снова отвечает она, вытирая глаза платком, который достала из кармана фирменных джинсов и только теперь понимает, что проговорилась.

Мы с Сашей довольно улыбаемся, да и сигнал о сказанной неправде не раздается у меня в голове. Значит, просто пожалел красивую и безутешную мать ребенка и дал наводку на Сашу, после чего, как-то узнали или отследили, где мы живем.

Мы выходим в комнату и обсуждаем с Сашей, что Банщик не мог рассказать про нас, без нашего оповещения, мы бы точно узнали о таком варианте и здесь явно тревожный случай, когда информация вышла дальше положенного. Надо поговорить с врачом, чтобы больше не трепался о таких необычных вещах, которые видел и увидит еще, когда привезут ребенка. Теперь придется в его смену подгадывать, множить число осведомленных свидетелей чудесных исцелений совсем не в наших интересах.

Если ребенка привезут еще, тоже вопрос непростой.

– Ты знаешь ее? – я киваю головой в сторону кухни.

– Точно не уверен, кажется, она жена кого-то из очень серьезных шишек, судя по машине и номерам на ней, по ее поведению, в общем – нам лучше не разочаровать ее, чтобы она не подняла шум. Ты же видишь – она может, – Саша подтверждает мои мысли.

– Да, такая пойдет на все, – задумываюсь я на секунду.

– Твои старшие должны поговорить с ней, им виднее, как провернуть такое дело и что с этого получить. Думаю, дядя сможет обратить излечение ее сына в серьезные дивиденды и повышение своего влияния, – размышляю вслух я, потом добавляю:

– Я деньги брать за ребенка не буду, но, и в Тбилиси не поеду.

Возвращаемся и по лицу женщины видно, что она не отстанет от нас и не уйдет, как ее не гони. Просто умрет на этом месте и все.

– Почему вы уверены в том, что я смогу вам помочь?

– Мне больше не к кому обратиться, на вас последняя надежда, – глаза женщины снова наполняются слезами и большие капли падают на пол кухни.

Что ты будешь делать, как у нее получается так быстро проливать такие огромные слезинки?

– Вы сможете доставить сына в здешнюю больницу, чтобы ваш доктор обеспечил мой проход в отделение?

– Думаю, смогу, – она быстро кивает головой.

– Здесь есть телефон? – теперь Тамара вертит головой.

– Есть. Хотите позвонить?

– Да, если можно, – хорошо, что возвращается хоть какое-то уважение к чужому дому и его жителям.

– Подождите, завтра у меня с Сашей неотложное дело с утра. Мы уедем в десять часов и вернемся в два, поэтому договаривайтесь со скорой и врачом на день, который мы вам скажем. Мне хватит получаса, но ребенок должен лежать, подключенный к аппаратам жизнеобеспечения. Вы меня внимательно слушаете? – говорю я женщине, замечая, что она внимательнейшим образом смотрит мне в глаза.

– Вы, и правда, уверены в том, что вылечите моего сына! Я чувствую твою уверенность! – переходит на «ты» Тамара.

– Да, я сделаю все, что смогу.

– Господи, неужели он сможет жить! Мой сын!

– Конечно, еще и в футбол поиграет. В тбилисском «Динамо», – добавляю я и попадаю в точку.

Лицо Тамары вспыхивает надеждой, и я почти тону в ее ожидаемом счастье.

Очень яркая и харизматичная женщина, не стоит и надеяться не дать ей желаемое, то есть мою помощь. Спетлять не удастся, иначе нам не жить в этом доме и надо только пока подумать, как обставить лечение и на какой день его назначить, чтобы риск оказался минимальным.

На самом деле, для меня темное дело, что такое порок сердца и смогу ли я его вылечить, не случится ли смерть в палате во время моего священнодействия и удастся ли откачать ребенка. Что тогда делать – лучше о таком варианте подумать заранее, честно говоря. Потому, что дальше спокойно жить в доме моих покровителей, мне, скорее всего, не удастся. Как и перемещаться по городу, если она супруга важного чиновника из столицы, то, на розыск лично меня и Саши поднимутся немалые силы. Ничего криминального я не делаю, просто произвожу пассы руками около ребенка и будь у меня настоящий паспорт, проблем бы не было. А так, есть и большие.

Тем более, мое описание совпадет с описанием преступника, цинично и дерзко поглумившегося над экипажем патрульного уазика, которого и так незаметно разыскивают в городе, без большой огласки. Они меня точно узнают, если увидят на очной ставке.

Скрывшись из больницы, если это удастся, ведь сложного нет ничего в бегстве из обычного стационара, мы можем отсидеться где-то в укромном месте, в городе или рядом с ним, наверняка, у моих компаньонов не один такой дом имеется, где можно пожить какое-то время. Потом можно будет и дальше работать с пациентами, поставляемыми мафией из Они, более осторожно и не так заметно, как получилось в бане и больнице.

Сейчас у меня на руках есть советский паспорт, я тщательно выучил его номер и все, что относится к бывшему владельцу, дату рождения и прописку. Сейчас в нем стоит качественно подделанный штамп о выписке с места последней регистрации и я, в принципе, могу уехать с ним, без особых проблем переезжать с места на место, ведь в Советском Союзе нельзя проживать без регистрации больше семи суток на одном месте. Вот такие жесткие законы, по трое суток на прописку и выписку выделяется и семь, чтобы найти место работы с пропиской. В гостиницу устроиться – паспорт вполне пойдет, как и поможет пройдет проверку на улице обычными милиционерами из патруля.

Но, есть и проблема, без своего человека в паспортном столе, нет никакой уверенности, что подделка документа не вскроется, рано или поздно, поэтому его необходимо поменять на новый, так, чтобы сообщение о замене паспорта не отправилось по прежнему месту регистрации жительства гражданина Посмыгаева.

Что он теперь – Автанадзе и только что женился.

Завтра у меня регистрация брака, я буду привязан к местному паспортному столу хлопотами по замене основного документа советского гражданина, стоит подумать, что лучше отложить – регистрацию брака, что почти невозможно и ведет в тупик все мои старания по легализации или излечение сына Тамары, все-таки с определенным риском для ребенка.

Однозначно, придется отложить исцеление сына Тамары, поэтому я отхожу посовещаться с Сашей, и мы приходим к решению не торопиться с привозом сюда, на машине скорой помощи, сына Тамары. Лучше оформить его заезд в наш стационар через пару недель.

Или мы сами можем приехать в Тбилиси через такое же время, если мать обеспечит такую же доступность попадания меня в реанимационное отделение, как в нашей больнице?

Главное, чтобы с нами находился один доверенный врач, который никому не расскажет о произошедшем у него, на глазах, чуде, что крайне маловероятно. Да, вообще, без шансов, поэтому хватит нам и одного такого местного врача, успевшего проболтаться, не смотря на все серьезные предупреждения.

Нет, только в Кутаиси и когда мы ей позвоним, две-три недели, от сегодняшнего дня, чтобы я более конкретно смог настроиться на лечение. Такое решение я огласил Тамаре и не стал слушать от нее никаких возражений, криков о том, что она никуда не уйдет из дома и прочую чушь.

– Или вы слушаете меня, или делайте, что хотите! – подвел я итог нашей беседе. Иногда надо быть очень жестким, хотя и женщину можно понять, речь идет о жизни ее сына.

– Я вам обещаю, что возьму вашего сына на лечение и посещу его в нашем стационаре, когда будет работать ваш знакомый врач. Если он сможет обеспечить отсутствие всех остальных сотрудников, только ваш сын, вы, врач и я, больше никого.

– Время уже позднее, я собираюсь ложиться спать. Вам есть куда поехать на ночлег? – кажется, последний вопрос оказался явно лишним, потому что, Тамара отказалась покидать дом, на ночь глядя, она останется, чтобы еще лучше убедить меня в том, что я обязан помочь ей и ее сыну.

Прозвучала эта фраза довольно двусмысленно, но я не успел спросить, что это значит, как женщина спросила, где здесь ванная комната и, получив ответ, попросила Сашу помочь ей, принести чемодан из Волги.

Когда они вернулись с Сашей, нагруженным увесистым чемоданом из натуральной кожи светло-коричневого цвета, Тамара ушла в ванную. А Саша мне шепнул, что номера на машине самые-самые блатные, теперь он в этом уверен. Может, это и блеф, со стороны Тамары, просто взяла на время чужую машину, только это особо ничего не меняет.

Куда ее отправить спать?

Может, я лягу на диванчик, стоящий в кухне, не очень удобный для того, чтобы провести на нем целую ночь, или, ей оставить Сашину кровать, а мы поместимся на большой в моей комнате.

Немного стремно двум мужикам спать на одной кровати, только, куда деваться?

Ладно, хоть одеяло у каждого свое будет.

Но, все эти прикидки оказались бесполезными, жизнь все решила по-другому.

Выйдя из ванной комнаты, в красивом халате, Тамара взяла меня за рукав и подтолкнула в сторону спальни, сказав:

– Пойдем, – и обратилась к Саше, пожелав ему спокойной ночи, отчего у приятеля реально вылезли из орбит глаза.

Да, материнский долг у некоторых, сильно экзальтированных женщин, принимает странные формы, но я бы жаловаться не стал. Почти полночи чувствовал себя падишахом, выбравшим из своего тысячного гарема одну из девушек, на которую уже пару лет не падал взгляд правителя. С такой страстью и вожделением выполнялись мои незримые желания, что к середине ночи я уже крупно задолжал прекрасной Тамаре, прекрасной во всем. И проспал завтрак, не расслышав, как женщина поднялась, собралась и, выпив на кухне пару чашек кофе с Сашей, взяв еще с него обязательство присмотреть, чтобы со мной ничего не случилось, села в машину и уехала.

Разбудил меня именно Саша, заскочивший посмотреть, жив ли я, вообще.

Но, сначала, перед тем, как улечься в кровать, Тамара попросила показать ей что-нибудь из того, что я могу сделать, помимо лечения и я, недолго думая, задвинул штору на окне одним из своих умений.

Этого оказалось достаточно, чтобы снять все вопросы и выказывать только желания.

Потом мы неслись в поселковый совет, костюм я надевал в машине, с галстуком мне помог приятель, после чего он скользнул к моей невесте, Манане Давидовне и обоим свидетелям, ждавшим нас перед зданием совета, где и выдал всем оговоренную денежку.

Процедура в совете оказалась гораздо короче обычной, которая занимала немало времени в ЗАГС, не такая торжественная и даже, без марша Мендельсона. Просто, зачитали наши паспорта, потом данные свидетелей, спросили у всех согласия, кольца не надевали из-за отсутствия оных и потом огласили приговор молодой семье.

Молодая, кстати, была не молода, крепкая и коренастая женщина, с усиками над верхней губой, стояла с серьезно недовольным видом и, наверно думала, что маловато денег взяла за такой позор. Зато я был очень доволен, что все катится по накатанной, горячо расцеловал невесту, несмотря на ее ощутимое сопротивление.

И, подождав пятнадцать минут, пока оформили свидетельство о браке двух молодых сердец, мы рванули в соседний городок, где имелся отдел милиции с паспортным столом и коррумпированным сотрудником, точнее, сотрудницей, которая за четыре тысячи деревянных рублей взялась не присматриваться к моему паспорту. Приняла мои документы, вместе со свидетельством о браке и получила подпись от невесты, что та не против моей прописки в ее большом доме. Больше ничего не потребовалось, кроме уже уплаченной госпошлины за замену моего паспорта в связи с изменением фамилии жениха. Военный билет тоже не потребовался, по причине достижения брачующимся возраста выше двадцати восьми лет. А так бы точно попросили, без определенной подготовки.

– Приходите через неделю за новым паспортом, мужчина, – оповестила меня сотрудница паспортного стола и выдала мне бумажку о том, что паспорт сдан в соответствующий орган государства.

Мы распрощались с невестой, которая, зажав в кулаке полученные купюры, стремительно направилась по магазинам городка и больше я ее не видел. Никогда.

Для расторжения брака, ввиду отсутствия совместно нажитых детей, ее согласие мне не требуется, выписаться я смогу и сам, получив заверенное приглашение на работу и проживание в одном из общежитий на ведомственной жилплощади.

После возвращения домой, я принял одного не тяжелого пациента, с больной спиной.

Потом мы поехали с Сашей в один из модных ресторанов, на берегу реки Риони, где с размахом отметили мое бракосочетание и огромный шаг, сделанный в направлении легализации в Советском Союзе.