Текст книги "Лекарь 6 (СИ)"

Автор книги: Иннокентий Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Возвращаюсь к машине и осматриваю заднее сидение и багажник. На заднем – ничего интересного, кроме ружья, которого я не касаюсь, зато в багажнике обнаруживается полная канистра, даже с убогой воронкой и, проверив, что в канистре именно бензин, а не украденная солярка, я выливаю ее полностью в бак и бросаю рядом с машиной. Потом вспоминаю, что оставил на ней свои отпечатки и надеваю найденные в багажнике рабочие рукавицы, тщательно протираю всю канистру, на ручке и снизу, где я хватался за нее.

Придется протереть все, что я брал в руки или касался в доме, чтобы не наследить. Вряд ли, есть большой шанс, что милиция появится здесь и я собираюсь сделать это на самый крайний случай, если такое чудо все же произойдет.

Пленники, в таком случае, завопят, что они тут сами жертвы, а хозяин дома и огорода, что самое важное, уехал на машине, не попрощавшись и его отпечатки пальцев есть на всем, чего он касался.

Надо мне это? Не надо, конечно, чтобы мои отпечатки появились в базе МВД, как подозреваемого в особо крупном сбыте, как хозяина целой плантации. Потом, конечно, разберутся, только возникнут новые вопросы, на которые я не хочу отвечать. Не стоит оставлять после себя любые следы, а то отправят по чужой статье на много лет.

Завожу машину, для проверки. Все нормально и, повозившись с выбором скоростей, я переставляю ее задом к воротам, чтобы сразу скатиться с косогора вниз, если появится надобность. Надо захватить у хозяина бутылек дешевого одеколона большого объема, такой я видел, и пару тряпок, убрать следы в машине.

Возвращаюсь к дому, обхожу пленников, довольно уже злобно таращащихся на меня и вхожу в дом, закрываю дверь. Нахожу бутылек с одеколоном, кухонное замасленное полотенце, поднявшись на второй этаж, протираю все, чего мог коснуться, особенно окно, которое открывал и даже лестницу, по которой спускаюсь вместе с рюкзаком. На первом этаже так же занимаюсь протиранием ложек, ножей и оконных ручек, Зураб обалдевши, глядит на меня и мои хлопоты и уже молчит. Начинает до него доходить, что все может окончиться очень печально для него и приятелей.

Так, вроде все протерто, пора провести допрос арестованного на знание о местности и о возможных встречах с милицией. Лопатник я решил не светить хозяину и забрать просто все, что в нем лежит. Ведет себя все так же не хорошо, вины не признает и раскаяться не собирается. Пусть не знает, нашел я деньги или нет, в любом случае, заберу я половину, как собирался, или все сумму, ничего это не изменит. Искать меня он будет так же настойчиво, за все деньги или только половину, так что, не стоит метать бисер перед свиньями, как говорится.

Глава 7 ПОСЛЕДНИЕ ХЛОПОТЫ НА ПЛАНТАЦИИ

– Так, пора пообщаться, уважаемый Зураб. Надеюсь, не будете возражать?

– Гавари. Давай, – похоже, хозяину надоело лежать на полу и руки затекли от веревок. Вот он и возжелал пообщаться, надеется, хитрая рожа, что развяжу его и появится у него шанс отыграться.

Похоже, мой хозяин и правда, немного, дурачок, очень упертый. Ну получил ты уже по башке, ну вчерашний профессор оказался круче сразу троих авторитетных парней, нет, все же никак не хочет признать свою ошибку. Вот, был он вчера гораздо главнее своего гостя и мнение свое составил о его беззащитности, вот так и будет теперь думать.

Хоть ты его убей. Я все же приличный человек и путешественник между мирами, поэтому – только деньги, одежда и автомобиль. Все получилось. как я, в принципе, и задумывал.

Я открываю атлас на самом затертом и, значит, используемом месте, это карта предгорий рядом с Цхинвали с одного краю и Кутаиси – с другого края. Похоже, это и есть место, где я ориентировочно нахожусь. Надо привязаться к ближайшему населенному пункту на карте и двигаться соответственно. Значит, из крупных городов рядом Цхинвали и Кутаиси, еще есть немаленький город Зестафони.

– Первое дело, расскажи, где мы находимся и какой город ближайший? – задаю я невинный вопрос и слышу в ответ только угрозы и ругань. Разговаривать со мной хозяин желает только после своего освобождения, поэтому снова получает ручкой швабры в сплетение, после чего долго приходит в себя.

– Полежи, подумай, в следующий раз умнее будешь, – бросаю я и выхожу на улицу, где обращаюсь с подобным вопросом к одному из лежащих мужиков. Тот поумнее и не видит повода не ткнуть носом в примерное место на карте, помявшись для начала, на второй вопрос тоже отвечает:

– Пост ГАИ в Ткибули, стоит после города.

– Милиция есть в Они, городе по дороге? – дальше интересуюсь я, сориентировавшись по атласу.

– В Они есть отдел, но ГАИ нет, – и на этот вопрос отвечает мужик, и добавляет, – Иногда они заезжают и в Они, но, не часто.

– А в Амбролаури бывают чаще?

– Да, там чаще гостят.

Вот я и узнал, все, что пока мне надо. Больше вопросы задавать ни к чему, мужики и так смекнули, что бежать в милицию с заявлением я точно не собираюсь и готовы мне помочь в этом, по мере сил своих.

Люди они не простые и сразу поймут, что я не местный и просто не врубаюсь в то, чем страна и люди в Грузии живут.

Почему так мало надо, потому что не хочу расспрашивать своих пленников о том, в какой год я попал. Не хочу задавать много лишних вопросов, не в курсе я реалий местных и советских, всего то десять лет мне оказалось, когда социализм кончился. Придется в него активно вживаться, шевелить плавниками и хвостом, образно говоря.

Ну, одиннадцать лет, если строго говорить, вроде до середины 92 года еще плановой экономикой попахивало, из последних сил. С первого апреля цены поменялись в магазинах, еще государственных, колбаса вареная, которой не лежало на прилавках, по 2.20 за кило, появилась по 6 рублей и так же быстро исчезла, полежав пару дней. Стремительно обесценивающийся рубль не дал возможности зафиксировать цены на больший срок. После этого, кажется, уже не было никаких ценовых ограничений, решал только рынок.

Сам то я не помню таких событий, отец с матерью рассказывали, когда приходило время воспоминаний в семейном кругу. Любили вспомнить это время, как пережили распад государства и что делали, чтобы выжить. Вопрос выживания не стоял так уж остро, на самом деле, оба родителя оказались востребованными людьми и довольно быстро вернулись на прежний уровень и дальше благосостояние только поднималось.

Я, судя по всему, теперь на сто процентов в Союзе и, так как, в Храм возвращаться мне еще рано, думаю пока задержаться здесь. Намеки из описаний, которые я вычитал в бумагах магов, вполне определенно говорят о том, что ходить через Храм без относительно большого перерыва – довольно опасно для личности и сознания.

Сколько это – относительно продолжительное время, не указано, думай, что хочешь.

Может, месяц, может, год, в любом случае мне придется пожить в новой для меня стране и времени и не сказать, чтобы я оказался особенно против. Даже как-то волнительно снова попасть в страну всеобщего равенства и братства, пусть, особенно в таких местах, и чисто номинальных.

Попади я на заблокированную Вуоксу, даже не представляю, как мне легализоваться в этом новом мире, там очень трудно оказалось бы получить документы и провести их через государственные органы.

Здесь, в Грузии, мне кажется, это проще всего, за хорошие деньги и поддержку местных хозяев жизни. Мне, в моем новом состоянии достаточно сильного мага, есть что предложить и кроме денег.

В общем, может, это и не просто, но точно, здесь проще всего в СССР провернуть такое дело.

Заодно, я отошел к парникам и там пересчитал деньги в лопатнике Зураба.

Что же, есть чему порадоваться, несколько сторублевых купюр, в два раза большее количество зеленых пятидесятирублевых, еще больше фиолетовых двадцати пятирублевок и пол пачки в банковской упаковке розовых десяток, всего около двух с половиной тысяч рублей.

Вот это реальный подъем на уровень годовой зарплаты хорошего рабочего!

Откуда столько денег взялось у сторожа и агронома? Так и работа у него в денежном месте.

Не знаю, но, кажется мне, что он очень не хотел бы, чтобы его подельники узнали о такой сумме, спрятанной в тайнике. Наверно, приторговывает налево своим продуктом, который должен поставляться только по специально оговоренным каналам. Все же отщипывает понемногу от волшебных растений, себе на карман.

Вроде, я все уже узнал, что мне требуется для дальнейшего движения вперед, машина заправлена. Осталось только разобраться с пленными, поменять гардероб немного, чтобы не привлекать явно излишнего внимания своим натовским камуфляжем. Менять придется только штаны, нужно, что-то похожее на брюки моих пленников, чтобы добраться до магазина и полностью переодеться.

Хотя, зачем полностью, футболка у меня просто качественное х/б, в глаза не бросается, без надписей. Куртка синтетическая, будет очень модной, по местном реалиям, тоже без надписей, ремень обычный, обувь придется поменять на более вентилируемую. Рюкзак – модный, хорошо, что не яркий. Еще кепка осталась, тот самый поддельный «хилфигер», ее можно оставить.

Хотя, нет. Я не должен выглядеть ни модно, ни дорого, пока не обзаведусь документами, просто не привлекать взгляды и все. Поэтому, кепку в рюкзак и мне нужны брюки, такие же, как на мужиках.

Снова вхожу в дом, видно, что Зураб пытается освободиться, поэтому говорю ему с легким сочувствием:

– Даже и не мечтай, тебя связал профессионал. Чем больше будешь напрягаться, тем сильнее пережимаешь кисти рук и скоро запахнет ампутацией.

Опять раздается поток ругани в мой адрес и, за неимением швабры под рукой, вставляю, довольно жестко, грязное кухонное полотенце в рот, который он не собирался закрывать, несмотря на все мои уговоры. Зураб пытается меня укусить и сопротивляется моим попыткам, но приставленный вплотную к глазу нож делает его неподвижным и покорным. Знакомый прием от брата Кроса.

Теперь, с кляпом во рту, хозяин может только злобно мычать, продолжая следить за мной вытаращенными от злобы глазами.

Я же, изучаю его шкаф с одеждой, если можно так назвать вешалку со всем его добром, сиротливо висящую на стене. Две рубашки, одни брюки, фуфайка, резиновые сапоги – вот и все, что есть, явно не моего размера.

И что с этим делать? В таких висящих штанах ходить по городу тоже подозрительно. Придется надеть и доехать на машине до первого промтоварного магазина, вот, даже всплыло такое давно знакомое слово.

Или все же рискнуть, поехать пока в своем камуфляже, до первого магазина.

Нет, в камуфляже очень непривычно для местных, еще милицию вызовут с перепугу, и я решительно сдергиваю, грязные штаны хозяина с вешалки. Дойти до магазина из машины хватит вполне, больше мне и не надо, надеюсь, будет.

Переоденусь, когда отъеду, чтобы меньше информации увидели мои пленники. Пока поднимаю воду ведром из колодца и наливаю в найденный термос и сам жадно пью. Потом приходится напоить мужиков, просящих о том же, и я стаскиваю обоих пленников к толстому дереву, где собираюсь заняться их заковыванием в цепи.

Но, сначала, понимая, что мужикам, возможно, придется ночевать здесь же на земле, если они не смогут освободиться, приношу из дома матрас и пару одеял, оставляю их тут же, около дерева. Туда же приношу и ведро, полное воды. Проявляю максимум гуманизма и сочувствия к, попавшим под раздачу слонов, пленникам.

Пленники, понимая, что мои хлопоты касаются именно их судьбы, просят развязать, обещая не предпринимать вообще никаких враждебных действий против меня.

Хорошо бы поверить им, ведь мое умение молчит сейчас, только, мне не надо, чтобы они быстро, за пару часов добрались до первой деревни и там, попросив помощи у земляков, пустились в погоню за мной. Или могли позвонить своим подельникам и сдать мои приметы по внешности и одежде, той же угнанной машине, хватит мне проблем, вполне возможных, с одной милицией. Надо получить хотя бы день передышки, чтобы одеться, поменять внешность, найти местный криминал и залечь на дно.

Поэтому, никакой жалости и самаритянства.

– Нет, мужчины. Вы хотели меня в раба превратить, теперь сами попробуете, что такое сидеть на цепи. Это будет справедливо, по понятиям.

Похоже, что боль в пережатых руках не дает мужикам возможности больше спорить со мной и я приступаю к осуществлению своей задумки. Обматываю цепь вокруг дерева, один раз ее пускаю на узел и прихватываю замком первого пленника. Обматываю довольно плотно ему щиколотку и вешаю замок. Потом очередь доходит до второго и его я цепляю за короткий конец цепи, так же навешивая замок. Оба прикованных все еще лежат связанными, и я притаскиваю Зураба, который продолжает сопротивляться, цепляясь за дверь ногами, потом за порог и, наконец, пристегиваю и его. Хорошо, что большая сила дает возможность не сильно напрягаться, таская сопротивляющегося здоровенного мужика.

– Быстрее уже развяжи, – молит один из подельников. Но спешить нельзя, я достаю тряпку с одеколоном и сначала тщательно протираю цепь и все замки. Потом осматриваю мужиков и вижу, чем они могут попробовать открыть сами замки, на каждом есть ремень с железным язычком. Замки куплены недешевые, с достаточно сложным ключом и можно не опасаться их вскрытия допотопной отмычкой, сделанной из пряжки ремня, только я опасаюсь, что мои клиенты – очень непростые люди и не хочу давать им еще одно преимущество.

Поэтому расстегиваю ремни, один за другим, и вытаскиваю из брюк, отношу в машину. Они и мне понадобятся, в новой жизни, модные такие аксессуары для нормальных мужчин.

Пособники переживают ограбление стоически, Зураб опять ругается, судя по всему, мычит страшные ругательства через плотный кляп. Поэтому я разрезаю веревки на руках только двоим, которые начинают немедленно растирать руки и стонут от боли, когда кровь возвращается в перетянутые прежде конечности. Ножик убираю в карман.

Прощаюсь коротко и по-деловому:

– Будьте здоровы, граждане.

И, не слушая ответных речей, спешу в машине, держа в руках бутылек одеколона и все ту же тряпку, пригодится, если успею неторопливо покинуть машину.

Сажусь, газую и уезжаю, оставив на косогоре сизый выхлоп не совсем здорового мотора. В след мне несутся проклятия и обещания страшной мести от осмелевших пленников и даже голос Зураба тоже слышен, похоже, ему, первым делом, вытащили кляп изо рта.

Атлас на сидении рядом, рюкзак лежит под сидением на коврике с брюками и ремнями, на заднем все так же валяется ружье, от которого пора избавиться.

Дорога оказывается сложная, узкая вырубленная полоса, постоянно теряющаяся из глаз. Приходится тормозить изо всех сил, крутить непривычную большую баранку без намека на усилитель и смотреть, что бы колеса не отвалились на этой полосе с препятствиями в виде огромных узловатых корней, которые я объезжаю с грехом пополам. Через километр, около приметного дерева я останавливаюсь, пробую затянуть ручник, который, конечно, не работает и оставляю машину между двумя высокими корнями. Мотор прогрелся, дымит уже меньше, что отрадно и я, прихватив ружье тряпкой, рукавом куртки берусь за ствол ружья. Переламываю оружие, проверяю патроны в обоих стволах и убедившись в их наличии, закрываю ружье и вешаю его, стволом вниз, на один из сучков, так, чтобы его не было видно с дороги.

Мало ли, вдруг пригодится когда-то такое знание, что на этом дереве спрятано оружие. Оставлять хозяину его совсем излишне, возить с собой – очень, с моей стороны, неблагоразумно, поэтому, пусть повисит здесь.

Еще, через десять минут медленной езды по дорожке в лесу, я наталкиваюсь на сплошную стену растительности. Какая-то хитрость налицо, мне приходится вылезти и растащить в стороны искусно сплетенные в подобии стены ветки. В некоторых местах прихваченные веревками, чтобы внешне, со стороны обычной деревенской дорожки для телег и скота, нельзя было заподозрить здесь проезд. Потом я выруливаю на саму дорожку и, подумав, решаю не маскировать съезд с дороги на тропу к дому Зураба. Вдруг, придется скоро быстро возвращаться, с погоней на хвосте, поэтому, для ориентира, ломаю немного подальше ветку так, чтобы она хорошо выделялась на общем фоне, с другой стороны дороги.

Все, теперь, не спеша, вперед. Мне надо проехать два небольших города, судя по карте и несколько деревень, местность густо заселена. В Они, первом городке, требуется посетить универсам и приодеться.

Поэтому я качусь, верчу головой по сторонам, чтобы не пропустить милицейский патруль или еще что-то такое, подобное.

Глава 8 ЦИВИЛИЗАЦИЯ И ЕЕ ПЛОДЫ

Так и катясь, проехал одну за другой две деревни по проселочной дороге, потом добрался до первого города на моем пути, города Они, с таким интересным названием. Дорога, уже асфальтовая, вела прямо через городок, и я покатился, высматривая название какого-нибудь магазина с одеждой.

Естественно, я понимаю, что машина у меня здесь хорошо известная, поэтому, на глазах у всех и не собираюсь вылезать из нее, чтобы вопросы не возникли. Где хозяин и кто я такой, не стриженный?

Только, увидел я не магазин, а здание, красивое и помпезное, очень сильно выделяющееся на фоне разномастных домишек. Какой-то дом религиозного культа, но ничего знакомого я не разглядел на ходу и проехал мимо.

Потом подумал, что время к обеду, магазины будут закрыты и мне нет смысла терять время, катаясь по кругу в месте, где все знают эту копейку.

Поэтому прибавил газу и поехал в следующий город, примерно такого же размера, где мне будет легче затеряться со своей машиной, в Амбролаури, постоянно катясь вдоль реки Риони, как поведал мне атлас.

Эти тридцать километров проехал за час, потратив время на остановку, чтобы переодеть брюки, севшие на меня, как раскрытый парашют на велосипедиста. Ладно, хоть один из ремней, самый щеголеватый, нормально смог поддержать их на поясе. Висят и довольно грязные, только лучше натовского камуфляжа.

Камуфляж пока спрятал в рюкзак, как и свою куртку, температура за бортом повышается, по мере понижения высоты и становилось уже жарко в машине и на улице.

Так, рюкзак у меня – самое дорогое место во всей Грузии, самые дорогие в мире артефакты, золото и украшения в камуфляжных немецких штанах, а главное – палантир или Источник, как называют маги в Черноземье, близко не знакомые с творчеством Дж. Р.Р.Толкиена.

Рюкзак – главная моя надежда на вживание в этот мир, поэтому я должен держаться за него до конца. Сам я, конечно, сильно могучий для этого мира маг, но, с Источником я становлюсь сильнее в десятки раз и приближаюсь к уровню Бога. Очень мне нравится так думать и сравнивать себя с Зевсом.

Ладно, хватит патетики, вот уже показались окраины городка и задача моя по-прежнему та же самая, приодеться и переобуться. Моя копейка неспешно заезжает в городок, проезжает, с замиранием сердца, мимо патрульного уазика милиции. Хорошо, что ППС занята разговором с прохожими и когда бросает взгляд в мою сторону, уже не могут разглядеть, кто там за рулем в машине.

Сердце замирает у меня, потом отмирает, но, снова замирает, когда милиционеры садятся в уазик и трогаются за мной. Я держу расстояние между нами под сотню метров и постепенно успокаиваюсь, видя, что козлик меня не догоняет и, вскоре, сворачивает в переулок. Только, я снова проехал всю центральную часть с магазинами и теперь не хочу возвращаться, опасаясь снова наткнуться на служивых.

Черт, теперь сорок километров рулить до уже крупного города Ткибули, на выезде из которого есть пост ГАИ. Я уже изрядно притомился рулить и бояться, хочется отдохнуть нормально, но, мне остался последний бросок до центра города Ткибули, из которого в Кутаиси ходит поезд или автобус, так что, придется потерпеть.

Дорога оказалась еще та, проехал ее за полтора часа, сплошной серпантин, мимо большого водохранилища, после этого реально, чуть не помер крутить баранку в такой жаре. В общем, вкатился в город слегка обалдевший от такого экстрима и едва не уперся в зад газону, пропускавшего кого-то из своих знакомых против всяких правил, как я понял.

Кавказ – такой образ жизни, во много мне нравящийся, поменьше работать, побольше играть в нарды и радоваться жизни каждый час и каждый день. Не какие-нибудь зашоренные скандинавы.

Когда въехал в городок, как раз обеденное время в магазинах закончилось, поэтому, заметив первый универмаг, я сразу свернул на тихую, зеленую улочку и заглушил машину, невольно вытерев пот с лица. Настоящий трудовой подвиг для попаданца и мага, да и меня даже, проехать под сотню километров на этом неуклюжем чуде советского автопрома.

Честно говоря, увидев, сколько мне теперь добираться до места, где находится Храм, я засомневался, стоит ли мне двигаться дальше. Вернуться туда будет непросто и довольно хлопотно, иначе и не скажешь.

Скоро вечер, я голодный и замученный, где ночевать – не знаю, в таком небольшом городе мне лучше долго не светиться, в гостиницу без паспорта не попасть. Да и таксисты вряд ли отираются на площади перед вокзалом, некого зарядить на поиск жилья.

Протер руль, рукоятку передач, ручку стеклоподъемника, козырьки, бардачок, собрал рюкзак, засунув в него атлас и вышел из машины, незаметно протерев и наружную ручку. Подошел к багажнику, открыл его и так же протер его кромку, за которую брался, когда его открывал. Вспомнил еще про поворотники и занялся ими, открыв дверку уже через тряпку, потом бросил протертые ключи на пол, в район педалей и захлопнул машину.

Машина, может, и вернется к негостеприимному Зурабу, только она стоит с незакрытыми дверями и пусть он чешет репу, куда девался его кошелек, когда доберется до города. То ли меня искать, то ли радоваться возвращению пепелаца и махнуть на потерянные деньги рукой.

Никто, вроде, меня не видит за деревьями, тихая улочка совсем, народу никого рядом нет.

Все, теперь пора в универсам, двухэтажное такое здание, что-то из одежды там найдется, я уже разглядел отдел с одеждой. Так и оказалось, на втором этаже магазин с одеждой и обувью и мебельный, на первом – продуктовый и кафе с мороженым и соками. Очень захотелось присесть туда и перекусить, но, мой непрезентабельный вид может вызвать удивление, поэтому я сразу поднимаюсь выше и захожу в помещение магазина с одеждой..

Продавщицы, все грузинки, в фирменных халатах, смотрят на меня с удивлением и не торопятся обслуживать. Сервис, конечно, советский, но и вид у меня, с неухоженной бородой и волосами, в висящих брюках, которые мне явно велики, явно не тянет на Алена Делона. Ничего, это можно поправить несложным образом.

– Девушка, – обращаюсь я к ближайшей ко мне молодой продавщице, – не поможете мне с выбором одежды?

И я кладу на прилавок красненькую купюру, прикрывая ее рукой и подвигаю к ней.

– Конечно, – с легким акцентом, приветливо отвечает симпатичная грузинка и спрашивает, – Что вам нужно?

Десять рублей она, невзначай, роняет в ящик и теперь смотрит на меня с интересом.

– Одну пару брюк, на меня, хорошего качества, одну рубашку светлую, трусы, свитер натуральный, пару носок, – диктую я заказ и прошу подобрать все самое хорошее по качеству.

Грузинка внимательно осматривает меня и исчезает на несколько минут в подсобном помещении, откуда выходит с парой вешалок, на которых висят брюки сероватого цвета и белая рубашка, свитер из натуральной шерсти в упаковке.

– Примеряйте, я сейчас принесу трусы и носки, – теперь продавщица сама любезность. Остальные собрались в сторонке и негромко обсуждают что-то, как не меня, конечно.

С размерами девушка не ошиблась, брюки из синтетики сидят на мне, как влитые. Рубашка тоже впору, как и свитер из ангорской шерсти, похоже, что фирменный.

И точно – турецкий, судя по мульке.

От трусов и носков я уже давно отвык, обувь носил последнее время на босую ногу, трусы выкинул еще на стоянке, чтобы не удивлять своего наставника.

– Мужчина, примите заказ, – и мне подают оба заказанных предмета, которые я сразу не одеваю, сначала хорошо бы принять ванну или сходить в баню.

Уже в новой одежде подхожу к кассе и жду расчета.

– За свитер придется доплатить еще десять рублей, вещь импортная, – негромко предупреждают меня, я сразу киваю головой, что – согласен.

– Так, брюки – шестнадцать двадцать, рубашка – восемь сорок, свитер – сорок пять рублей, носки – двадцать копеек, трусы мужские – восемьдесят, итого, с вас семьдесят рублей шестьдесят копеек, – продавщица по очереди пробивает все покупки.

Я отсчитываю восемь десяток и кладу желтый рубль сверху:

– Спасибо большое. Очень хорошее обслуживание. Скажите, есть рядом мужская парикмахерская?

– Да, в соседнем здании, вход с торца, – меня осыпают улыбками и предлагают бумажный пакет для покупок, куда я складываю носки и трусы, футболку, еще старые брюки и провожаемый взглядами всего отдела, иду на выход.

Зайдя в обувной, я забраковываю все, что представлено на полках и решаю заняться обувью на рынке, который планирую посетить в Кутаиси и там решить все проблемы с обувью и одеждой. Наверняка, цеховики продают свои изделия и на рынках. Так что, кроссовки и джинсы я найду там, да и много чего могу прикупить для новой жизни.

Пока в промтоварах я покупаю зубную пасту «Поморин», вроде, болгарскую, зубную щетку убогого вида, но меня радует и эта неказистая вещица после того, чем я пытался чистить зубы в Черноземье. Еще мыло, мочалку, крем для бритья, одеколон «Шипр», за неимением гербовой – пишем на простой. Бритву, которая развинчивается, и пачку лезвий «Спутник», за все отдаю пять сорок, то есть, шесть рублей и не жду сдачу. Судя по реакции взрослой продавщицы с усиками на верхней губе, все правильно делаю.

Отлично. Я возвращаюсь к цивилизации, у меня есть зубная паста и безопасная бритва, чего мне так не хватало в Асторе и остальных местах благословенного Терена.

На первом этаже вижу ювелирный магазин, рядом с продуктовым, а ноги сами меня несут в кафе, где я набираю два вида мороженного по двести граммов, пломбир и крем-брюле, в креманках, два стакана сока, томатный за десять копеек и персиковый за восемнадцать и забираю две последние котлеты с единственным куском хлеба. Даю трешку и получаю полтора рубля сдачи, не заморачиваясь с мелочью, от еще одной симпатичной молодой грузинки.

Наслаждаюсь давно забытым вкусом, сидя за столиком в кафе, смакуя каждую ложечку мороженного, каждый глоток сока. Эх, еще бы пару глоточков кофе и было бы совсем прекрасно.

Я любуюсь видом цивилизации, когда девушка в отделе Соки – Воды залезает на стул, чтобы наполнить колбу с персиковым соком из большой стеклянной трехлитровой банки, которую она прижимает к солидной груди, чтобы не уронить. Длинная юбка не позволяет ничего увидеть, но мне больше и не надо, в Черноземье мини еще тоже не вошло в моду.

Заметив, как я ее разглядываю, девушка краснеет и недовольно смотрит на меня. Да, видок у меня еще тот, нестриженные космы и неопрятная борода снижают к нулю вероятность заинтересованных взглядов прекрасного пола.

А уже хочется и скоро сможется, как продолжу знакомство с бритвой, машинкой для стрижки волос и зубным порошком. Как герой Корнея Чуковского, имя, кстати, придумано самим автором.

Все доев и выпив, я покупаю бутылку Боржоми и пару шоколадок местной фабрики, чтобы иметь запас калорий и воды. Мой термос, теперь уже мой, но, теперь не надолго, пустой и довольно грязный, скоро будет выброшен в мусорную урну.

Уже прилично приодетый, я выхожу в благодушном настроении из универсама, стою в тени деревьев и ищу взглядом вывеску парикмахерской, где собираюсь преобразиться в когда-то знакомого мне по зеркалам Олега Протасова. Кожа лица давно уже отвыкла от бритвы и пены, хочется посетить знакомое учреждение и привести себя в приличный вид.

Слава богу, хоть вшей нет, после всех ночлегов на земле, по кустам и полной антисанитарии.

В Гильдии известна хорошая травка, заваренный настой которой, хоть и заставляет немилосердно чесаться голову, зато избавляет от этой пакости с трех раз, без всякого керосина, неизвестного пока никому в тех местах.

Но тут мне в глаза бросается стенд с местными газетами, смутно знакомый мне со времен Союза. На таких информационных щитах размещали при коммунистах местные и центральные газеты. Чувство острого любопытства, которому я не могу противостоять совсем, несет мои ноги выйти из спасительной тени на ярко освещенную, еще не собирающимся заходить Солнцем, площадь.

Не глядя по сторонам, расслабившись от легкого и вкусного полдника и удачной покупки одежды безо всяких проблем, я иду прямо к информационному щиту.

Мне хочется позарез узнать, какой сегодня день и месяц и главное, какой год?

Я прохожу эти двадцать метров и впиваюсь взглядом в газету. Одна из них на грузинском языке, но, это не главное! Главное – это то, что я вижу фотографию Генсека Брежнева, обнимающего какого-то иностранного, судя по виду мужика в строгом костюме. На груди у нашего лидера мнений пять звезд Героя, но это мне не важно, я ищу русскую версию газеты и нахожу.

18 мая 1982 года, газета свежая, вчерашняя или сегодняшняя, под таким ярким солнцем бумага быстро выгорает.

Да, вот я и прокатился на машине времени и промахнулся мимо своего времени на 38 лет!

Какой жестокий промах! Но, знаний по перелетам в капсуле мне явно не хватило, особой моей вины в этом нет.

Примерно так, а нажал я девятнадцать раз, сдвигая знак назад, получается, что шаг времени не один месяц, а целых два года.

Фантастический промах и пролет по времени!

Это требуется серьезнейше обдумать, хотя, я и так понял, что промахнулся и попал в СССР на излете строительства коммунизма, в такой перезрелый социализм.

В этот крайне волнительный момент моей жизни, когда я начал ощущать себя пылинкой на весах мироздания, я почувствовал внимание, обращенное на меня сзади и вспомнил, что слышал полминуты назад скрип тормозов и гулко хлопнувшую дверь попозже.

Я заметил, что люди в поле моего зрения остановились и заинтересованно смотрят мне за спину, кидая время от времени взгляды и на меня самого. Их оказалось немного, этих людей, я вижу отчетливо троих из них, попавших в поле моего зрения.

– Вот, какой-то песец подкрался незаметно, – понял я и подумал, что не надо было мне привлекать внимание своим видом и странным желанием выйти на площадь, чтобы почитать среди бела дня передовицу газеты «Правда».

Среди бела дня и у всех на глазах! Это грандиозный провал, Штирлиц нервно засмеялся внутри меня.

Точно, здравые люди при исполнении приняли меня за психического больного, сбежавшего из дурки.

Шаги сзади остановились, не дойдя до меня пары метров, и я услышал ожидаемое:

– Сержант Кавсадзе. Предъявите ваш паспорт, – произнесенное с легким акцентом.