Текст книги "Эдем в подарок"

Автор книги: Инна Зинченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

Глава 5
Разговор с зелёным попугаем

Он сидел, наклонив голову на бок, целый и невредимый, приводя меня в какой-то мистический ужас. Его здесь не должно быть! Мне даже стало казаться, что Жорик получает удовольствие, видя моё недоумение и страх.

– Ну, чего ты смотришь на меня, как солдат на вошь? – Спросила птица с вызовом. Уверен, что при жизни этой фразы Жорик не знал. Он, конечно, любил поболтать, но словарный запас у него был довольно скудным. Что-то здесь не так. Да всё не так!

– Ты кто? – Спросил я, чувствуя себя при этом полным идиотом. – Откуда ты взялся?

– А ты напряги мозги, если они у тебя есть, – предложила наглая птица, – подумай немного. Неужели это для тебя непосильная задача?

Он начал меня бесить и это моё раздражение, словно могучее цунами, смыло всю растерянность и страх. Это не мой попугай – теперь уже у меня не оставалось никаких сомнений! Мой, хоть и был матерщинником, но никогда мне не хамил, да ещё с такой наглой рожей. Косит чёрной бусиной левого глаза и старательно выговаривает:

– Ну, шевели извилинами. А, если их у тебя нет, то хоть тем, что есть.

Я протянул руку, пытаясь поймать зелёную дрянь, но псевдожорик мгновенно отлетел в сторону, уселся на монитор компьютера и хрипло заорал:

– А, не поймал! Не поймал!

Я пожалел, что не обзавёлся сачком, а подлое создание продолжало глумиться. Но вскоре птице это надоело и, замерев на несколько минут, она хрипло заявила:

– А, давай поиграем в угадайку? У тебя есть три попытки. Итак, кто я такой?

– Тень отца Гамлета, – не думая, ответил я.

Попугай хрипло рассмеялся и произнёс довольным тоном:

– Мимо! Следующая попытка.

– Ты – мой глюк, – я пошёл у него на поводу и принял условия игры! Вот позорище-то – плясать под дудку какой-то полоумной птицы!

– Пальцем в небо! – Веселился от души Жорик, оглашая квартиру странным лающим смехом.

И тут мне самому стало интересно, что же это такое у меня завелось и откуда столько счастья?! Стоило мне немного подумать, как тут же все компоненты этой головоломки собрались в чёткую и ясную картину. Это ОН! Как же я сразу не догадался?! Птица, демонстрирую своё ко мне презрение, демонстративно обгадила монитор. Вот ведь сволочь!

– Ты – вирус, ВВВ, – сказал я спокойно, – а, если ты ещё раз здесь нагадишь, то я засуну тебя в микроволновку, хотя и не являюсь сторонником жёстких методов воспитания.

Жорик, буду называть его так, сразу нахохлился и посерьёзнел, он задумался ненадолго и изрёк:

– А из тебя будет толк. Мне кажется, что мы поладим. И, ты уж извини меня за хамство, как-то само собой получилось.

А я смотрел на его жёлтые щёчки и думал с тоской: «Это, что, и есть мой космический корабль? Далеко же я на нём улечу». Вот так разбиваются мечты. И, тем не менее, в душе у меня ещё теплилась слабая надежда на светлое будущее. Лиха беда начало, всё ещё впереди. Хорошо, что я хоть что-то смог. Странно, но в последнее время я стал слишком легковерным, но как может быть иначе? Разве можно оставаться скептиком, когда перед тобой сидит мёртвый попугай, смотрит пристально в глаза и одаривает скупыми комплиментами? Я всегда настороженно относился к похвалам, казалось, что человеку от меня что-то надо. Но вот что нужно от меня мёртвому попугаю? При жизни у него ещё могли быть какие-то запросы, а сейчас…

– Ну, поговорим, что ли? – Нетерпеливо стал подгонять меня Жорик.

– Давай я хоть имя тебе какое-нибудь дам, что ли, – предложил я осторожно.

– Зачем? – Удивился попугай, – Какая в этом необходимость?

– Мне так удобнее будет с тобой общаться, – строго сказал я, тем самым, давая понять, что отказа не приму.

Птица что-то забормотала скороговоркой, под конец этой невнятной тирады, выдала:

– Валяй, мне без разницы.

Я задумался, как же мне назвать это таинственное создание? Я перебирал в уме все известные мне имена и чувствовал, что ни одно из них не подходит моему необыкновенному гостю. Потом откуда-то из подсознания выскочило это «Вирка»! Может, он сам подсказал, как его назвать? Не знаю, но теперь ему не отвертеться.

– Будешь Виркой, ясно? – Строго спросил я у него.

Птица не стала спорить со мной и покорно согласилась:

– Виркой, так Виркой. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось.

Ноябрь плавно переходил в декабрь. Уже выпал первый снег, превращая город в чёрно-белую фотографию. Небо за окном такое белое, мёртвое и птиц в нём что-то не видно. И во всём этом чувствуется такая безысходность, что даже не верится в то, что жизнь ещё не кончилась и в то, что будет ещё и зима, и весна, и лето… Кажется, что наступил обещанный конец света и никогда больше эти чёрные деревья не станут зелёными, а на ветках не запоют птицы… Я поёжился и перевёл взгляд от окна на Вирку. И сразу успокоился, неожиданная тоска схлынула. Всё ещё будет! Такой радостный зелёный цвет его перьев внушал мне уверенность в завтрашнем дне. Вот смех-то, попугай-психотерапевт!

– Слушай, а ты мне объясни, как это происходит, – обратился я к нему.

– Что именно? – Деловито спросил Вирка.

– Ну, что надо делать, чтобы появилось то, что задумал, – не очень-то складно объяснил я.

Попугай по-человечески закашлял, видимо, он решил, что я сморозил какую-то глупость, мне так тоже показалось, но я ещё не понял какую именно.

– Нет, ты, всё-таки, непроходимый тупица! – Грустно заявил он. – Неужели так трудно догадаться? Я думал о тебе лучше…

Я потупил глаза и тихо пробормотал:

– Я о себе тоже так думал до встречи с тобой. Но я действительно пока ещё не понял, как это всё происходит.

Вирка взлетел, сделал круг под потолком и уселся мне на плечо. Подвинувшись ближе, он хрипло крикнул мне в ухо:

– Значит, и не поймёшь никогда! – А потом почти печально, – Дурень, дурень! Ну, напряги же свои извилины!

Я задумался. Если вирус считает, что я могу сам во всём разобраться, а Белёк не счёл нужным меня проинструктировать, значит, здесь всё действительно просто. Я прокрутил в голове всё, что происходило со мной перед тем, как появилось это загадочное существо и меня осенило! Это действительно просто! Невероятно просто! Эх, вот я дел наворочу теперь! Воображение услужливо стало рисовать мне радужные картинки, но Вирка прервал этот процесс резким окриком:

– Не спеши. Это совсем не так просто, как тебе кажется. Надо тренироваться и много! Давай ты сейчас попытаешься что-то создать. Только попроще для начала.

Я закрыл глаза и сосредоточился. Потом представил себе большое жёлто-красное яблоко. Ах, как же я старательно его себе вырисовывал, каждую красную чёрточку на упругом боку! Когда я открыл глаза, на столе передо мной лежало оно! Точно такое, каким я его себе представил, большое аппетитное. Это было чудо, настоящее чудо!

– А его можно есть? – Вновь проснулся во мне скептик, никак не желая мириться с очевидным.

– Валяй, – великодушно разрешила птица.

Я схватил, созданное мной яблоко и жадно откусил большой кусок, как никак это моё создание! И тут же выплюнул. Редкая дрянь оказалась. Солоноватое, вязкое и к тому же пахло гнилью!

– Что за дрянь такая?! – Разочарованно спросил я.

– Не дрянь, а то, что ты сам создал, – ехидно ответил мне зелёный попугай. – Кто же виноват, в том, что ты такая бестолочь. Я тут совершенно не при чём. Что заказал, то и получил!

– Я хотел нормальное яблоко, а не это дерьмо, – начал заводиться я.

– А какое именно? – Глумливо спросил Вирка.

– Да вот такое, как это, тютелька в тютельку.

Попугай издал хриплые непонятные звуки, имитирующие смех. Потом, успокоившись немного, заявил:

– Ну и какие ко мне претензии, а? Что хотел, то и получил.

До меня, хоть и медленно, но стало доходить. А ведь он, стервец, прав! Я не имею никакого права обвинять его. Я ведь представил себе только внешний вид, а вот о вкусе или запахе я как-то даже не задумался. Но ведь и с Жориком была та же история…

– Вот и я о том же, – печально признался Вирка, – я ненастоящий попугай, у меня внутри нет ничего, только то, что ты сейчас обнаружил в своём яблоке. К этому делу надо относится серьёзно.

Мне не хотелось в это верить. Как же такое может быть, ведь птица-то живая! Неужели у неё внутри ничего нет, ни сердца, ни костей? Это откровение нарушало все законы мироздания. Я внимательно разглядывал Вирку, чтобы уличить его во лжи. Он, как будто услышал мои мысли и предложил:

– Можешь взять нож и отрезать мне голову, если не веришь.

И, хотя я уже понял, что птица – всего лишь имитация моего покойного Жорика, поступить так, как предлагал мне он, я не мог. Поэтому я решил поверить ему на слово. Вновь закрыл глаза и повторил всё заново, но теперь я вспомнил вкус яблока, его запах… Я так расстарался, что даже почувствовал на языке его кисло-сладкую, хрустящую мякоть. Я не забыл ни о чём, даже семечки внутри не упустил и для большей достоверности небольшую червоточину.

Оно лежало передо мной, словно тот запретный плод, который стал причиной изгнания человека из рая. Не хватало только Евы и змея, впрочем и я далеко не Адам.

– Ну, чего вылупился? – Торопил меня Вирка. – Давай пробуй!

На этот раз я не спешил. Поднёс яблоко к носу и принюхался – всё нормально, пахнет яблоком, а не тем дерьмом, что предыдущее. Оставалось ещё одно сомнение, которое мне хотелось бы развеять.

– А я могу это есть, со мной ничего не случиться? – Спросил я опасливо.

– А тебе больше ничего не грозит, – уверенно ответил мне зелёный попугай, – можешь даже крысиный яд ложками есть. Теперь у тебя есть я!

Яблоко оказалось вкусным, кисло-сладким, сочным! Я мог с полным правом гордиться собой! Вирка же молча ожидал моего вердикта.

– Круто! – Не смог я сдержать свои эмоции. А мне теперь можно и не работать! С голода я не умру. Могу сейчас себе закатить такой грандиозный банкет, что ах!

Попугай грязно выругался и я никак не мог понять причины его гнева. А птица тем временем выдала весь свой запас матерных слов. Орал он всё это с выражением, закрыв глаза, отдаваясь этому делу полностью. Понять причину его возмущения я не мог, поэтому просто аккуратно взял его в руку и, поднеся к своему лицу, спросил:

– Что опять не так? Вместо того, чтобы вопить, мог бы просто всё нормально объяснить. В чём я не прав, а, голубь мой сизокрылый?

Вирка немного успокоился, вырвался из моей руки, сел на надкушенное яблоко и нагадил на него. Этот мерзкий поступок меня возмутил.

– Что всё это значит? – Грозно спросил я, склоняясь к тому, к голову ему я, всё-таки, смогу отрезать, если он не прекратит свои выходки.

– А то, что это не еда! – Возмущённо заорал он! – Не еда, ясно? И, если ты будешь есть только её, то просто однажды умрёшь. Укокошить меня решил, да? Я тебе так быстро надоел? А зачем тогда ты выпрашивал меня у Белька? Запомни раз и навсегда, в этом яблоке, как и в любой другой пище, которую ты сотворишь, нет ничего! Ясно? Ни белков, ни жиров, ни углеводов, ни микроэлементов! Там только вирус и всё. Ты, конечно, не будешь чувствовать голода, потому что желудок будет полным. Вот так, сытым и довольным, ты умрёшь от истощения!

Я задумался. Эх, был бы я толстым, я бы этого попугая поцеловал бы в жёлтые щёчки! Идеальное средство похудеть – ешь, что хочешь и сколько хочешь, а не поправляешься. Желудок полный, а сало не нарастает! Круто, но не в тему. Вспомнилась наша главбугхша Валентина Антоновна – мощная, как баобаб, бабища, у которой одна нога, как я весь. Она всегда жаловалась девчонкам из бухгалтерии: «Девочки, ну никак не могу похудеть, никак! Постоянно хочется есть. У меня, наверное, селитёр завёлся». А девчонки по– холуйски возмущались и убеждали Валентину, что она просто «аппетитная женщина». Да, не знаю, что точно они имели в виду, но аппетит у неё о-го-го! Видел как-то в столовой, как она одной рукой засовывает себе в рот сразу целую котлету, а другой рукой тянется за пирожком! И голос у неё тоже соответствующий, как пароходный гудок. Я её немного побаивался, потому что она казалась мне не живым человеком, а каким-то монументальным сооружением, сразу в голове всплывало что-то про статую Командора…

– Ладно, ты не паникуй, я умирать пока не готов.

– Я тоже, – густым зычным басом прогудел Вирка. – Я только начал жить!

Я посмотрел на него и ужаснулся – в кресле развалилась Валентина Антоновна во всей свой красе! Кошмар! В одной руке она держала котлету, в другой сжимала румяный пирожок.

– Вирка, прекрати немедленно, – взмолился я испуганно, – давай обратно Жорика! Мне с ним общаться приятней.

Но вирус и не думал преображаться во что-нибудь более приятное, ему нравилось изображать из себя Валентину. Мне показалось, что он наслаждается произведённым эффектом. Могучие телеса главбухгши с трудом помещались в моём многострадальном кресле.

– Верни Жорика! – потребовал я. – Я с этой разговаривать не буду!

Валентина Антоновна зычно рассмеялась, сотрясая своим смехом воздух. Проклятый Вирка, похоже, не собирался расставаться с этим телом. Он тяжело поднялся с кресла и оно издало облегчённый вздох. Когда эта неуправляемая груда мяса нависла надо мной, я почувствовал себя мальчиком – с пальчиком в гостях у людоеда.

– Не паникуй, всё под контролем, – прогудел Вирка. – Хорошо тут, комфортно.

Я даже не стал спрашивать, что он имеет в виду, скукожился и постарался смотреть в сторону, лишь бы не видеть этот кошмар у себя дома. Но «кошмар» оказался настолько большим, что избавиться от него было сложно. Как-то сразу вспомнился муж Валентины – маленький тщедушный человечек с затравленным взглядом. Интересно, как его угораздило на ней жениться? Я бы на такое не пошёл даже под угрозой смерти.

Я не увидел, а почувствовал, что в комнате что-то изменилось и тут же обнаружил на месте Валентины её затравленного супруга. Вздохнув облегчённо, я сказал Вирке строго:

– Всё, давай на этом остановимся! Хватит меняться. Но, если хочешь, чтобы мне было приятно, то верни обратно Жорика, я к нему уже привык, как-никак, родная душа.

Человечек ничего не ответил, а просто стал оплавляться и таять, как восковая свечка. Я с ужасом наблюдал, как съезжает на подбородок его нос, как съёживаются щёки и проседает, словно подтаявший снег, его, и без того не богатырское тело. Зрелище не для слабонервных, надо заметить. Вскоре передо мной вновь возник Жорик. Я не находил себе места от возмущения, но старался изо всех сил сдерживаться.

– Послушай-ка, Вирка, что-то я не понял, ты, что, теперь собираешься претворять в жизнь все мои фантазии? Знаешь, я к таким испытаниям не готов.

Я живо себе представил, как лечу я на космическом корабле в безвоздушном пространстве, читаю себе сказочку про драконов и вдруг обнаруживаю у себя под задницей блестящую чешую, а вокруг меня носятся метеориты и кометы и дышать мне нечем, и холодно, и вот я уже труп.

– А ты, всё-таки, тупица, – чувством собственного превосходства произнёс вирус. Всему тебя надо учить. Тоже мне покоритель космоса. Хоть бы для разнообразия иногда думал.

Мне уже надоели до чёртиков его придирки! Чем-то он напомнил мне Надюху, та тоже не упускала не единого случая, чтобы понизить мою самооценку до критического минимума. От одной я благополучно избавился, только-только поверил в себя, а тут этот свалился на мою голову! Но теперь мой комплекс неполноценности принимает воистину космические масштабы. С этим надо что-то делать! Видимо, уловив перемены в моём настроении, Вирка решил сбавить обороты и добродушно предложил:

– Ты, главное, слушайся меня и делай, как я тебе скажу и тогда ничего сложного в этом деле для тебя не будет. Я тебя подстрахую, но ты должен помнить, что главный здесь – ты.

Какая приятная новость! Значит, главный, всё-таки, я! Настроение немного поправилось. А вот Вирка, по-моему, расстроился. Глядя на печального попугая, я понял, о чём он думает. Сейчас бы ему хотелось вернуть Валентину обратно, но мой горячий протест не позволял ему преобразоваться в этого мастодонта. Вот так-то! Знай наших!

– Говори, что мне надо сделать, чтобы здесь не появлялись все мои фантазии – это было бы очень страшно!

Птица одарила меня презрительным взглядом и тихо произнесла:

– Да просто поставь запрет и все дела!

Умник, слов нет, умник. А как этот запрет поставить он не считает нужным мне объяснить. Поняв, в чём его просчёт, Вирка поспешил исправить свою оплошность:

– А ты представь себе какой-нибудь запрещающий знак, хорошо представь. И после этого все твои фантазии будут заблокированы. А, когда что-то захочешь что-то материализовать, то просто снимешь запрет – представишь себе разрешающий знак.

Я задумался. Воображение услужливо нарисовало мне «кирпич». Хорошо, пусть будет так. Вирка нахохлился и грустно спросил:

– А ты будешь мне позволять иногда выбираться на свободу? Я бы сейчас немного полетал бы. Отпусти, а? Ты ведь ничем не рискуешь, я ведь с тобой остаюсь, в тебе. Я не могу потеряться.

Можно было бы припомнить ему все издевательства, но я по своей природе человек добрый, поэтому широко распахнул форточку и сказал:

– Ладно, лети. Мне надо по делам смотаться. На работу надо как-то устраиваться раз уж ты меня кормить отказываешься…

И тут меня посетила идея. Они не часто залетают в мою голову и, как правило, ничего стоящего собой не представляют. Но в этот раз, кажется, появилось что-то стоящее. Вот только бы Вирка меня не подвёл! Эта птица умеет преподносить сюрпризы – этого у неё не отнять. А вдруг сейчас начнёт мне читать лекцию на тему «преступление и наказание». Я выждал несколько минут и выдал:

– Слышь, вирус, ты ведь можешь быть кем и чем угодно, да?

Вирка, который уже собрался вылететь в открытую форточку, повернулся в мою сторону и гордо заявил:

– Конечно! А чего ты хочешь на этот раз?

Я достал из заначки тысячерублёвую купюру и сунул попугаю под клюв. Но Вирка так и не понял, чего я от него добиваюсь. Тогда я закрыл глаза и во всех подробностях стал представлять себе вожделенную бумажку. Периодически я открывал глаза и внимательно, с пристрастием рассматривал тысячерублёвку, чтобы на этот раз не было никаких проколов, даже пошуршал ею и понюхал для пущей убедительности.

– Вот, – заявил я серьёзно, – мне нужно точно такую! Но, чтобы тютелька в тютельку, без самодеятельности!

Вирка выругался зло, потом что-то просвистел, подозреваю, что это были какие-то птичьи маты. Одарил меня злым взглядом чёрных бусинок, я даже не подозревал, что птицы могут так смотреть. Потом он исполнил какой-то замысловатый танец. Наконец, он успокоился и выдал:

– Нет, вы, люди, неисправимы! Ну, вот зачем тебе нужны эти бумажки? Какая от них польза? Объясни мне, почему вы так сходите по ним с ума?

Умник! Крыша над головой у него есть – мой собственный организм, с едой у него тоже проблем нет и не понимает, остолоп, что человеку, как минимум надо за квартиру платить, продукты покупать… Да много чего в этой жизни надо человеку, до фига! Я ведь не ушлый вирус, мне так легко на постой не определиться, а ночевать в подвале и питаться с помойки – радость небольшая.

– Ты, давай, не разглагольствуй мне тут, а делай то, что я тебе сказал! – Приказал я командирским тоном, вовремя вспомнив, кто из нас здесь главный.

– Люди гибнут за металл, – голосом пьяной шлюхи проорала птица.

– Не боись, не погибну, – успокоил его я, – давай, сотвори мне денежку, мне пора уже по счетам платить, да и холодильнике пусто. Делай, что я тебе говорю и можешь лететь на все четыре стороны!

Но ничего не произошло. Я раздражённо уставился на попугая, ожидая объяснений, но он не спешил. Тягостное молчание повисло в комнате тяжёлой грозовой тучей.

– Ну?!

– Баранки гну, – парировала наглая птица.

– Где деньги, я тебя спрашиваю?

– Слушай, Лёлик, ты мне не жена, – принялся куражиться Жорик, – я тебе не обязан зарплату приносить.

Ну, всё, моё терпение кончилось! Почему я должен терпеть это издевательство? Мне обежали золотые горы, а я постоянно должен спорить с наглой птицей. То, что золотых гор ждать мне не стоит, я уже понял, но несколько купюр я из него вытрясу! Почувствовав, что моё терпение минут пять назад, как кончилось, Вирка решил уступить:

– Слышь, ты запрет не снял. Как я тебе эти бумажки сотворю, а? Говорю же, думать надо!

Ах, да, запрет! Долго ломать голову над этим я не стал, просто и без затей представил себе светофор, безумно таращащийся на меня своим зелёным глазом. Нормально, сойдёт и так!

Хорошо поставленным голосом дикторши радио, Вирка заявил:

– В соответствии со ст. 186 УК изготовление с целью сбыта или сбыт поддельных банковских билетов Центрального банка Российской Федерации наказываются лишением свободы на срок от пяти до восьми лет, чаще с конфискацией имущества. Если эти деяния совершены в крупном размере, то срок наказания возрастает до 12 лет, а если фальшивки изготавливались в составе организованной группы, то фальшивомонетчики рискуют провести за решёткой от 8 до 15 лет.

Во, молодец какой! И откуда он это знает? Когда только успел научиться?

– Да, – прочитав мои мысли, заявил попугай, – я всесторонне развитый вирус, я много чего знаю, не то, что некоторые и не собираюсь останавливаться на достигнутом! Ладно, держи свой презренный металл и мне пора уже на свободу. Запах здесь спёртый какой-то.

Прямо у меня на коленях из пустоты, из ничего возникли три синие бумажки, потом ежё одна и ещё! Сердце моё учащённо забилось. Я богат! Я сказочно богат! Того, чем я обладаю, не было ни у кого. Опаньки, я приобрёл личного сказочного джинна! Наконец-то, закончилась моя полоса невезения длиной в целую жизнь!