Текст книги "Клинки Юга"

Автор книги: Инна Сударева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 26 страниц)

18

Линар, рубившийся неподалеку и наносивший ощутимый урон противникам, все видел и поспешил за Элиасом, забыв о своих бранных подвигах. Гвардеец так быстро, как это было возможно, тащил короля из боя. Тайра и две ее девушки-воина прикрывали их отход, саблями и булавами опрокидывая тех, кто пытался напасть.

Они выбрались на более или менее спокойное место, и гвардеец опустил Фредерика на траву. Тот был в сознании, чуть слышно рычал, скаля зубы от боли.

Доктор практически свалился с седла, так торопился-поспешал к своим обязанностям.

– Я ведь предлагал: не соваться, объехать эту заваруху, – бормотал он, сдергивая с короля помятый кистенем и падением латный рукав. – Что теперь? Ну, что теперь?

– Делай дело и не ной! – довольно грубо отозвалась Тайра, зорко следя, чтоб никто им не мешал; через минуту она радостно замахала своим дружинницам, которые погнали врагов с поля боя. – Ги! Ги! – это означало «Бей! Бей!» по-чинарийски.

Капитан поймала повод своей лошади, легко взлетела в седло и приказала дружинницам:

– Вам быть тут! Защищать их! – указала на Фредерика и Линара. – Я – в бой, – опустив забрало, черной птицей понеслась за всадницами.

Элиас решил, что будет несолидным отстать от женщин, и тоже вскочил на коня, чтоб следовать за Тайрой.

Линар не отвлекался. Отбросив в сторону государевы латы, он разорвал куртку и рубашку Фредерика, чтоб добраться до руки.

– Больному месту всегда достается, – молодой человек еще пробовал шутить.

Доктор не улыбался – он хмурился. Очень уж нехорошим был вид у короля: лицо посерело, а вокруг глаз означились темные круги. Дышалось ему с трудом, с хрипами. Поэтому Линар сделал справедливое замечание:

– Вам лучше молчать, сэр.

Фредерик кивнул и вдруг до крови закусил губу:

– Я прошу: дайте мне уснуть. Сил нет терпеть – тело будто кто на части рвет.

Доктор выполнил его просьбу, и через пару вздохов король закрыл глаза и погрузился в милосердный сон без боли и сновидений.

– Как все плохо, – пробормотал Линар, убирая платок с лица Фредерика…

Черная Дружина победила в битве на берегах Сибил. Большая часть войска девушек устремилась в погоню за разбитым и отступавшим врагом, а небольшой отряд с капитаном Тайрой во главе вернулся к месту баталии, точнее – туда, где Линар врачевал Фредерика.

– Что? Как? – покидая седло, спросила воительница у доктора.

– Все плохо, – повторил мастер свои невеселые слова.

– Как? Почему? – опять задала вопросы Тайра. – Он что-то сломал? Ранен?

– Нет. Сильно ушибся.

– Ушибы, царапины – не повод умирать, – встав на колени возле Фредерика, она сняла боевую перчатку и вытерла кровь, что сочилась из ссадины на лбу молодого человека. – Он спит!

– Он болен, – ответил Линар.

Черные брови Тайры сперва взлетели вверх, потом нахмурились. Она выпрямилась, подозвала к себе одну из девушек, сказала ей несколько четких фраз на чинарийском и вновь повернулась к Линару:

– Мы станем лагерем недалеко. Нам надо похоронить убитых, подлечить раненых. Вы едете с нами. – Сказав все это, капитан внимательно посмотрела на рыцарей Фредерика – всех без исключения высоких и статных парней – они уже навоевались, щедро заляпав доспехи вражьей кровью, спрятали грозные мечи по ножнам и теперь ехали к своему королю, мимоходом приглядываясь к дружинницам. Оценив их небольшой отряд, Тайра предупредила. – Без глупостей в бабском лагере, ребята.

«Ребята» ответили ей самыми приветливыми улыбками, на которые только были способны их заросшие бородами суровые лица.

Фредерик проснулся, открыл глаза – уткнулся взглядом в темное полотнище шатра. Затылок ощутил неприятно твердую подушку, правые плечо и бок – колючий холод. Зато к левой стороне тела будто грелки, полные жарких углей, приложили. Голова болела, во рту пересохло. Все ощущения, вернувшиеся к молодому человеку с пробуждением, оказались гадкими. Но это его не сильно расстроило. Он уже привык к болезненным выходкам тела.

Король скосил взгляд в бок – в ту сторону, откуда доносилось ровное похрапывание: мастер Линар исправно выполнял свой долг, отдыхая не где-нибудь, а у ложа больного государя, на полу, на бурой овечьей шкуре. Чуть поодаль Фредерик увидел скамейку, на ней – высокий кувшин с водой. Он для молодого человека сразу стал наиболее желаемым предметом в палатке.

Фредерик попробовал сесть. Это удалось, но пришлось столько усилий приложить, что, сев, король чуть не упал обратно: закружилась голова и потемнело перед глазами.

– Чтоб мне лопнуть, – шепнул он, придя в себя.

Вздохнув, опять заметил, что дышать теперь получается лишь одним легким, часто и сипло.

Кувшин притягивал взгляд, манил к себе, но Фредерик крепко засомневался, что сможет до него добраться без падения. «Ты – развалина. Признай это и действуй соответственно», – приказал он сам себе, но зубами от досады скрипнул.

Линар тут же подхватился со своего «ложа»:

– А? Что?

– Пить хочу, – хрипло ответил король и тут же смолк, пораженный слабостью своего голоса.

Доктор, протирая глаза, подал ему кувшин, и Фредерик удивился еще больше, не сумев поднять его ко рту.

– Неудивительно. Это от голода. Вы дня три ничего не ели. А еще – болезнь, – сказал Линар, помогая королю напиться. – Я принесу вам лепешек и мяса.

– Мы где? – Молодой человек схватил собравшегося выйти доктора за рукав куртки.

– В чинарийском лагере. Ваша… кхм… леди Тайра предоставила вам один из своих шатров.

– Как все странно, – пробормотал Фредерик, лохматя пальцами волосы на макушке. – Очень странно. Она здесь… Почему они все здесь?

– Леди Тайра говорила, что они отправились в Азарию выручать своих похищенных сестер и мстить похитителям, – ответил Линар. – Так она сказала мне и Элиасу. Но, может, вам она скажет больше…

– Где мой меч?

– Под вашей кроватью, сэр. И ваш смятый шлем тоже. Что ж, будете есть?

Король кивнул.

Когда доктор вышел, Фредерик откинулся на спинку кушетки и хотел задуматься о том, что было, что есть и что делать дальше, но не получилось: к нему заглянула Тайра.

Молодой человек сразу заметил: она ничуть не изменилась за то время, что они не видались. По-прежнему высока и стройна, со свежим, юным лицом, и та же толстая коса из смоляных волос перекинута на левое плечо. Ловкое, сильное тело женщины-воина угадывалось под тонким покровом короткой желтой туники, перетянутой широким поясом из разноцветных шнуров. Только взгляд у Тайры сейчас был совершенно не подходящий ее боевой внешности: взволнованный и даже робкий.

– Здравствуй снова. Линар говорил, ты проснулся, – сказала она, улыбнувшись, и присела рядом с Фредериком на кушетку, дотронулась до его лба. – Как голова?

– Спасибо, ничего.

– Ты прости. Это из-за меня ты отвлекся. – Она виновато дернула губами.

– Мало ли что в бою бывает, – пожал плечами Фредерик.

Тайра посмотрела на него, спросила тихо-тихо:

– Я рада тебя видеть. Можно тебя обнять?

– Можно.

Она обвила короля руками, прижавшись щекой к его плечу, и замерла, прислушиваясь к дыханию и сердцу Фредерика. Он тоже замер, наслаждаясь этим теплым и ласковым порывом грозного капитана Черной Дружины.

– Как наша дочь? – спросил наконец молодой человек. – Где она?

– В Чинарии, – отвечала Тайра, поглаживая его предплечье и с удовольствием отмечая, как тверды тамошние мышцы. – На войне ей нечего делать. А как наш сын?

– В Белом Городе, со своими братьями. Он замечательный, – сказал и поцеловал смуглый висок – благодарно.

Тайра поняла это по-своему: дернулась повыше, чтоб прижаться губами к его губам, поцеловала жарко, страстно, но губы Фредерика не ответили – остались неподвижны и холодны. Она отпрянула, опустила руки, покачала головой:

– Прости. Забылась. Ты не Ред – ты Фред. Просто я не могу выбросить из головы все то, что было. Хотелось бы, да не выходит… У мужиков это просто, у баб – нет. – Она горько усмехнулась.

Король ничего не ответил – не было сил. Даже начинать расспросы о том, как и почему чинарийки оказались в Азарии да еще ввязались в бой с местными, не стало желания. Хотя именно об этом он и хотел говорить с воительницей. И Тайра поняла.

– Ты совсем плох, – сказала она, опять касаясь его лба. – Одна тень от тебя осталась. Да и та бледная.

– Болею, – ответил Фредерик и закрыл глаза.

Тайра нахмурилась, тронула молодого человека за непослушную руку:

– Здесь что? – задрала рукав рубашки, нахмурилась еще больше – конечность до самого плеча была посиневшей и холодной, как лед. – Ты не болеешь. Ты умираешь! – Она прыгнула к выходу и закричала:

– Приведите Экуму! Живо!

Приказав, вернулась к молодому человеку, взяла кувшин с водой, поднесла к его губам:

– Пей. Тебе надо много пить.

– Ты знаешь, что со мной? – спросил Фредерик, послушно сделав два глотка.

– Я вижу, что с тобой, – ответила Тайра, распуская шнуры на его рубашке, чтоб осмотреть грудь, и остановилась, увидав медальон, который отдал королю Брура. – Это что? – Голос ее стал низким, лицо изменилось в сторону грозного. – Откуда?

Фредерику пришлось рассказать. Он постарался сделать повествование как можно более кратким.

– Ясно, – выслушав его историю, кивнула капитан Черной Дружины. – Говорю сразу: я против того, чтоб ты ехал к Крупоре. Я, и каждая в моем войске, каждая из Чинарии ненавидят тех, кто живет в Красных Перьях. Твари, которые носят вот такие бляшки, – она взмахнула медальоном Бруры, – делают из нашей кожи страницы для своих гадких книг. Они очень ценят кожу чинарских женщин. И на нас охотятся, чтоб продать в Красные Перья. Поэтому мы здесь – мы преследовали мерзавцев, похитивших наших сестер. Они собирались продать наших девушек тварям из Круга Семи Камней.

– Красные Перья – моя последняя надежда, – ответил Фредерик. – И если я буду жить, я смогу разобраться и с этим делом. Убивать людей и делать книги из их кожи никому не позволено.

– Ты будешь жить. Но не благодаря тварям из Красных Перьев. Экума много умеет, много знает. Ее иглы творят чудеса… Я не пущу тебя к Крупоре, Фред. Тебе все равно никто там не поможет, – Тайра решительно сдернула медальон Бруры с груди молодого человека и швырнула его подальше в угол шатра. – Вот так. Будь моя воля, я бы сравняла Красные Перья с землей, и каждого из их обитателей закопала бы живым в ту проклятую землю…

Она была готова говорить еще и еще, с возмущением и гневом, но пришлось замолчать – в шатер вошли мастер Линар с обещанными лепешками и мясом на деревянном блюде, за ним – высокая глазастая дружинница. Она вела за руку маленькую худую женщину в длинном черном балахоне с капюишоном. Ее лицо отличалось от лиц других чинариек: узкое, с желтоватой кожей, и по нему сложно было определить возраст. Фредерик внимательно присмотрелся к женщине и сделал досадное открытие: ее черные глаза оказались тусклыми и неподвижными – слепыми.

– Это Экума – наша веда, – говорила между тем Тайра. – Ей много лет. Она уже не видит, но руки ее творят чудеса.

– Веда? – спросил Линар, с пренебрежением глядя на слепую. – Ведьма, что ли?

Капитан Черной Дружины наградила его свирепым взглядом и суровыми словами:

– Может, ты и друг Фреда, но и другу Фреда я не позволю говорить так об Экуме. Следи за словами, парень!

Линар опустил глаза и невольно сделал шаг назад: он помнил, что капитан Тайра не стеснялась при случае пускать в ход кулаки.

– Чем же мне поможет слепая бабушка? – спросил Фредерик.

Экума вздрогнула при звуке его голоса, обратила лицо к молодому человеку, разомкнула тонкие бесцветные губы и заговорила, скрипуче, но безо всякого акцента:

– Твой голос холоден. Он как из могилы. Ты умираешь.

– Благодарю. Я, так уж вышло, об этом ничего не знал, – кисло ответил король (теперь и в его взгляде, которым он смерил слепую, засквозило пренебрежение).

Теперь и на него Тайра грозно нахмурилась.

– Не сердись, дочка, – улыбнулась Экума. – Не время сейчас сердиться.

Отпустив руку дружинницы, которая привела ее в шатер, слепая веда, уверенно ступая, подошла к Фредерику и коснулась длинными тонкими пальцами его правого локтя. Король замер – у него появилось ощущение, будто теплый ветер обвеял больную руку и она это почувствовала. С локтя пальцы Экумы скользнули к плечу молодого человека, потом – к шее и наверх – к скуле, остановились на виске.

– Хворь давно ест тебя, – зашептала Экума так, будто сообщала Фредерику страшную тайну и боялась, что кто-то еще ее услышит. – Смерть давно ходит вокруг тебя. Но ты сильный, очень сильный. Поэтому до сих пор жив. Однако, так не будет всегда… Я могу тебя вылечить. Хочешь? – не дождавшись ответа, улыбнулась и сказала. – Конечно, хочешь. Жить все хотят. Особенно те, кого любят, те, у кого есть дети…

– Как вы будете лечить? – перебил ее Линар.

Экума направила на доктора свои незрячие глаза, наклонила голову набок, отчего ее рот заметно перекосился:

– Сперва я выпущу из него отравленную кровь. Потом он будет пить мои настои. Потом я пущу в дело золотые иглы. Если выживет, будет жить долго и без болезни.

– Не позволю! – рявкнул Линар так громко, что все, кто был в шатре, подпрыгнули.

Фредерик поднял левую руку, требуя тишины. Он не желал слышать шумные споры о методах лечения болезни. Болезни, которая медленно убивала именно его.

– Мастер, я вас очень уважаю и очень ценю, – проговорил король. – Но позвольте сегодня я сам решу, что мне делать с моей хворью. Не думаю, что чем-то рискую, доверившись этой даме.

Доктор покачал головой:

– Да-да, сэр, я и забыл: вам ваша жизнь уже давно недорога…

Высказав этот упрек, он сунул руки за пояс, чтоб не дать им сжаться в кулаки, и вышел наружу. Тайра усмехнулась и хлопнула себя по бедру:

– Это он правильно сделал! Кроме ворчания от него нет толку!

Фредерик не стал возражать, хоть и посчитал, что капитан не совсем права. Он глянул на Экуму, которая терпеливо ждала, когда улягутся страсти.

– Когда вы начнете меня лечить?

– Времени очень мало. Поэтому прямо сейчас. Если ты согласен, – ответила слепая, доставая из складок своего балахона маленький стилет из голубоватой стали.

– Согласен, – кивнул молодой человек.

– Ты можешь поправиться, но можешь и умереть, – предупредила Экума, прикасаясь пальцами к его левому запястью. – Ты силен, но я не волшебница.

– Согласен, – вновь кивнул Фредерик.

– Принеси мне таз, дочка, – обратилась слепая к Тайре. – Пустим парню кровь.

Через какое-то время Фредерик смог видеть, как вяло и неохотно бежит из надрезанного правого запястья кровь на дно таза и расползается темным, неприятно пахнущим пятном по рыжей меди. Так же медленно затуманивалась его голова. «Безумие, – пульсировала мысль, – чистое безумие. Все это больше похоже на самоубийство, чем на лечение».

Тайра была рядом, с тревогой следила за белеющим лицом молодого человека и крепко сжимала в ладони его здоровую руку.

– Ты боишься дочка? – спросила Экума. – Не надо бояться. Возьми кружку воды и размешай в ней вот это, – протянула капитану небольшой полотняный мешочек с травяным сбором. – Надо дать парню настоя.

Тайра не сразу послушалась: ей не хотелось оставлять Фредерика, который медленно, но верно погружался в бессознание.

– Делай, что говорю, и делай быстро, – слепая толкнула капитана в бок. – Если я все буду делать одна, мы потеряем время.

Тайре пришлось слушаться.

Веда начала растирать руку Фредерика, и кровь из раны на запястье побежала быстрее.

– Чувствуешь, как жизнь уходит? – Экума прошептала вопрос королю на ухо. – Сейчас ты приблизишься к смерти, посмотришь на нее, дашь ей взять себя за руку. И вот когда она решит, что достала тебя, когда успокоится и улыбнется тебе беззубым ртом, я дерну тебя обратно. Согласен? – и скрипуче хихикнула.

– Ты сможешь? – с огромным усилием спросил Фредерик, чувствуя, что и прямо держать голову сил не осталось.

– От тебя зависит. Вдруг тебе понравится на той стороне, – улыбнулась веда.

Она приняла из рук Тайры кружку с водой, которая стала красной от травяного порошка, и поднесла королю. Молодой человек выпил, не без помощи капитана, которая поддержала его за плечи.

– Теперь – иглы. Мои иглы, – пробормотала веда и, распахнув балахон, сняла с груди небольшую кожаную сумочку и бережно, как что-то чрезвычайно хрупкое, положила ее на скамеечку. Затем опустилась рядом на колени и раскрыла сумочку, словно конверт. Внутри, в специальных складках, были вколоты тонкие длинные иглы, украшенные головками из мелких красных камешков. Штук тридцать, не меньше. Экума осторожно вытянула одну и поднесла к лицу Фредерика. – Красиво, правда? Им больше сотни лет. Они достались мне от матери, а ей – от ее матери. Сделал их один ведун из Крылатого города. Он же научил кого-то из моих предков врачевать ими… И ведун этот умер, и города его нет, а учение здесь, во мне, – веда прикоснулась к своей голове. – Это не больно, совсем не больно, но это лечит. Многие болезни. Даже те, которые, говорят, нельзя вылечить. Попробуем, Ред Лунный Змей?

Король облизал губы. Они пересохли и горели, несмотря на то, что он только-только выпил настоя. Во рту был странный металлический привкус, и это усиливало жажду.

– Давай же, – хотел сказать Фредерик, но из-за слабости у него получился какой-то странный хрип, похожий на последний выдох умирающего.

– Это не больно, – повторила Экума и воткнула первую иглу в неподвижную руку молодого человека, в костяшку указательного пальца. – Мухи и те больнее кусают, – и всадила следующую иглу – в соседнюю костяшку. – А сейчас – спи. Так тебе будет покойнее, – сказав, невесомо коснулась пальцами межглазья Фредерика, и он заснул, как по волшебству, уронив голову на подушку…

19

Тайра сидела на лошадиной шкуре возле костра, что был разложен у ее шатра, и крутила в руках медальон Фредерика. Она тишком сняла его с шеи короля, который, как обычно, крепко уснул после лечения иглами, и вышла из палатки. Теперь, поджав губы и нервно перебирая пальцами цепочку, рассматривала светлое лицо Марты, которая мягко улыбалась из золотого обрамления. Рассматривала и сравнивала с собою. И сама же себе говорила, что глупо, очень глупо так поступать. «Тем более что ты уже давно все расставила по своим местам», – хмыкала Тайра. А в голове ее до сих пор крутились воспоминания об эринских ночах, которые она проводила вместе с Редом Лунным Змеем. Яркими картинами и тягучими ощущениями заявляли они о себе…

Шум со стороны ближайших палаток отвлек чинарийку от мыслей и воспоминаний. Где-то в лагере вызревала ссора. Тайра догадалась о ее причине, поэтому вздохнула, встала, сунула подвеску Фредерика за пазуху и пошла восстанавливать мир и порядок в стане.

Вздорили Мили и Жания, рослые юные дружинницы из правого ударного звена. Переругивались, употребляя крепкие чинарийские словечки, и толкали друг дружку в грудь и плечи. «Еще минута – и покатятся по песочку», – подумала Тайра.

Причина ссоры дам – рыжий, круглолицый сэр Аглай – стоял неподалеку и довольно ухмылялся. Конечно, парню льстило то, что из-за него цапались две симпатичные девчонки.

– В чем дело? – Тайра вклинилась между дружинницами как раз вовремя: Мили уже протянула мускулистую руку, чтоб ухватить Жанию за ее мелкие и короткие косички, и чуть не попала капитану пальцем в глаз. – Вот же малолетки дурные! – рявкнула Тайра (малолетками она называла тех в войске, кому еще не исполнилось двадцати лет, а Мили и Жании было по восемнадцать).

Девушки смолкли и замерли, но ничего не ответили. Только обстреливали друг друга колючими взглядами, сжав ладони в кулаки.

– Из-за тебя все? – повернулась капитан к Аглаю.

– Оно-то да, – ухмыльнулся рыцарь, разведя руками. – Только разве ж я виноват, ваша милость?

И он рассказал, как было дело. Оказывается и Мили, и Жания почти одновременно принесли ему ужин. А пока молодой человек решал, из какой тарелки взять колбасу, лук, лепешки и из какого кувшина хлебнуть вина, девицы принялись выяснять отношения.

Тайра вздохнула. Парень в самом деле был невиноват. Разве только тем, что имел диковинную внешность, которая не могла не привлекать: рыжие волосы, светло-карие глаза и россыпь мелких веснушек на носу и скулах. «Такого тяжело не заметить, – подумала капитан. – Только это не оправдывает девчонок».

Она оборотилась к Мили и Жании, которые вновь принялись шипеть друг другу малоприятные обещания, и рявкнула:

– Ссор в лагере быть не должно! Кто не понимает, тому я сломаю копье, обрежу стремена и с позором отправлю домой. Хотите?

Дружинницы затихли, еще пару минут постояли, виновато опустив чернявые головы, и разошлись в разные стороны. Это было знаком того, что они приняли к сведению слова капитана.

– Тебе надо было самому их остановить, – сказала Тайра рыцарю.

– Ну, не-е-ет, – начал отмахиваться Аглай. – Соваться меж девчонок?! Не-е-ет, мне моя жизнь дорога.

– Мои слова о том, что ссор в лагере быть не должно, относятся и к тебе, и к твоим товарищам, – строго заметила капитан. – Допуская вас сюда, я хорошо знала, что могут быть такие стычки. Но надо стараться их избегать, а если возникли – немедленно гасить. Прими это во внимание и не отмахивайся от моих приказов.

Рыцарь поклонился, соглашаясь со словами Тайры, ведь они были весьма разумны.

Тайра погрозила ему пальцем для лучшего закрепления своих распоряжений и отправилась в ежевечерний обход по лагерю.

В последние несколько дней она частила с такими проверками. Потому что не была уверена в том, что жизнь в лагере течет, как обычно. Свара, подобная распре Мили и Жании, произошла и вчера. Что там случилось конкретно, Тайра так и не узнала, но за то, что причиной стычки явился Люк, она могла поручиться. «Мужик в стане – беда», – вспомнила капитан старинную чинарийскую поговорку.

Похожего не случалось в Эрине, когда Черная Дружина воевала под знаменами кровавого князя Хемуса. Девушки-воины там вели себя по-другому и держались особняком, стараясь даже не общаться с мужчинами. Азарские и эринские ратники Хемуса не внушали им доверия, потому что в большинстве своем являлись изрядными негодяями. А к выбору отцов для своих детей чинарийки всегда подходили очень серьезно. И, насколько Тайра помнила, никто из дружинниц не выбрал себе в постель спутника из воинов князя. Как и сама капитан – сразу же, решительно и даже грубо, отвергла все предложения сумасшедшего Хемуса.

Рыцари Фредерика были совершенно другого замеса. Во-первых, отборные воины Южного Королевства имели самую замечательную внешность: все, как на подбор, являли собой стройных, широкоплечих и приятных на лицо молодцев и пока не обнаружили в себе каких-либо отрицательных черт. Во-вторых, в бою с азарцами, оказывая помощь Черной Дружине, они продемонстрировали завидную отвагу и великолепное владение оружием. Такое чинарийки всегда ценили. Кроме того, они приятно удивляли девушек тем, что вежливо кланялись им при встрече, помогали сесть в седло, придерживая стремя, а в первые же дни своего пребывания в лагере отстранили дам от разной тяжелой работы хозяйственного толка. В общем, вели себя с воительницами так же вежливо и галантно, как и с дамами в Белом Городе.

«Неудивительно, что девчонки начали по ним вздыхать. Да так дружно», – хмыкала Тайра, наблюдая, как со стороны речки идут Генрик, Фран, Люк и Элиас. У них на каждом плече было по коромыслу с двумя полными ведрами. Рыцари шли не одни – их сопровождали те дружинницы, которым на сегодня поручили снабдить лагерь водой. Девушки в отличие от парней топали налегке, о чем-то беседуя друг с дружкой, хихикая и перебрасываясь с молодыми людьми всякими бестолковыми, но веселыми фразами. А у Франа в темных волосах лохматился венок из рыжей степной травы.

«Началось, – улыбнулась Тайра. – Интересно, в чьей палатке он сегодня будет ночевать?»

С такими мыслями, все еще перебирая пальцами цепочку с медальоном короля Южного Королевства, она обошла весь лагерь и вернулась к своему шатру уже тогда, когда совершенно стемнело. Вновь присела на шкуру у почти потухшего костра и бросила в пламя небольшую связку хвороста.

Тайре принесли свежего кобыльего молока в деревянной плошке и кусок лепешки. Черствой, но приятно пахнущей тмином. Капитан благодарно кивнула дружиннице и подвинулась ближе к огню – с наступлением сумерек в степь заглянул прохладный ветер.

Она уже отхлебнула молока и откусила хлеба, когда легкий шорох заставил оглянуться.

Из шатра вышел Фредерик. Худой, лохматый, пошатывающийся, но лицо его сияло.

– Привет, – сказал он Тайре и сел рядом, протянув босые ноги к костру. – Бока совсем отлежал.

– Экума просила тебя лежать и не вставать, – заметила Тайра.

– Она уже разрешила, – улыбнулся молодой человек, поблескивая глазами. – Смотри, – и показал капитану правую руку: согнул-разогнул локоть, сжал и разжал пальцы. – Чудо какое: не болит, не мерзнет, слушается… Ты знала, что говорила: моя болезнь прошла. Всего пять дней, и я как заново родился, – голос Фредерика был полон радостных интонаций.

Пять дней и пять ночей Экума поила короля красным настоем и вонзала золотые иглы в его тело, выбирая определенные точки на руках, плечах и шее молодого человека. И древнее врачевательское искусство вернуло Фредерику здоровье, каким бы удивительным это ни казалось…

– Очень рада, что все получилось. – Тайра коснулась своими пальцами выздоровевшей руки государя. – Теперь тебе не надо ехать к Красным Перьям. – Она невольно вздрогнула и вопросительно глянула на молодого человека, опять увидев на его шее подвеску Бруры. – Как понять?

– Мне все равно придется ехать к Крупоре, – ответил Фредерик, пожимая плечами. – У меня там встреча – это раз. Я хочу проверить – правда ли, что тамошние ведуны занимаются всякими зверствами. Это два…

– Хочешь проверить? – усмехнулась Тайра. – Тебе моего слова мало? Тогда спроси у любой в моем лагере. Каждая скажет, что поганые траводавы из Красных Перьев – вечный кошмар для чинариек. Спроси у любого в Азарии – каждый скажет: из женской кожи знахари Круга Семи Камней делают страницы для своих книг. Вот так-то!

Король Южного Королевства с большим удовольствием потянулся, разводя руки в стороны и раскрывая грудную клетку для вдоха, самого большого, на какой только он был способен. Потянувшись и наклонив туда-сюда затекшую шею, он продолжил говорить:

– Если так, думаю: в моих силах прекратить безобразия азарских траводавов. И это три… Ну, а бляха Бруры поможет мне попасть в запретные пещеры.

– Это хитро. – Тайра энергично кивнула, и глаза ее тоже заблестели: ей понравилась задумка Фредерика. – Очень хитро. Мы пойдем с тобой!

– Кто «мы»?

– Я и мои девки! – Капитан решительно ударила себя ладонью по колену.

Молодой человек открыл рот, чтоб ответить на такое заявление, и вдруг уцепился взглядом за заманчиво белевшую в сумерках плошку с молоком и ароматную лепешку. Этот свой нехитрый ужин Тайра на время беседы отложила в сторону. Ноздри короля резко раздулись. Капитан не могла не заметить такого резкого изменения выражения лица Фредерика и засмеялась, позабыв на миг о Красных Перьях и «поганых траводавах»:

– Поешь, славный витязь. На пустой живот и безделье не в радость. К тому же тебе надо крепнуть. Хворь много от тебя забрала.

– Ты опять права: я слаб, как котенок, – смехом на смех ответил Фредерик. – Но я голоден, как волк. Хороший знак, правда?

Молоко и хлеб исчезли быстро, благодаря озверевшему аппетиту поправившегося короля, и Тайра приказала принести еще еды. Сама же решила продолжить начатую тему:

– Так ты слышал? Мы с тобой. Мы всегда мечтали разгромить злое место, где погибло много наших девушек.

– Поехав со мной, вы провалите мои планы, – сказал Фредерик, допивая вторую плошку молока.

– Как так?

– Просто: знахари с гор сразу поймут наши замыслы, увидав у подножия своих гор армию чинариек… Хотя, – тут он смолк и задумался, и лицо его просияло от новой идеи. – Это же просто, как мыльный пузырь! Вы поедете со мной. Но не все. И связанными. Уж извини…

Тайра с удивлением взметнула брови, но так же быстро вернула их обратно и расхохоталась:

– Я понимаю тебя, хитрая голова! Змеиная голова! О! Ты – Лунный Змей! Это точно!

Фредерик кивнул. Он был очень доволен тем, что капитан так быстро все поняла. Внезапно лицо его изменилось: он увидел цепочку своего медальона, которая золотой петлей свисала из-за пояса капитана.

– Зачем он тебе? – голос короля стал глухим.

Тайра опять все быстро поняла. И протянула ему медальон со словами:

– Прости, взяла без спроса. Красивая штука. Никогда не видела рисованных лиц. Твоя жена как живая…

Фредерик проверил исправность замочка и вернул подвеску на шею:

– Как славно. Я думал, что потерял его. В последнее время я был очень неловок.

– Красивая жена, – улыбнулась Тайра. – Она родила тебе сына?

– Да, его зовут Донат. Он и Эльберт погодки. Еще немного подрастут и начнут чубить друг друга. – Фредерик тоже улыбнулся, вспомнив о своих бойких наследниках.

– Они твои сыновья. Сыновья всегда похожи на отцов, – чинарийка пожала точеными плечами.

– А дочки? На кого похожи дочки?

Тайра вздохнула – вспомнила о малышке, которую пришлось оставить на нянек. Ей очень хотелось увидеть дочь именно сейчас, но еще больше желалось показать ее Фредерику. Но пока она могла только рассказать:

– У твоей дочки твои глаза. Кора еще слишком мала, чтоб можно было сказать, на кого она похожа. Круглые щеки, нос-пупырышка. – Тайра опять вздохнула, согнула ноги, подтягивая их к себе, обхватила руками голени и уложила на колени голову, прикрыв глаза: она в этот миг видела перед собой малышку. – Она смешная. И кудрявая. У нее рано появились зубы. Сейчас уже полный рот зубов, но первые прорезались очень рано – ей полугода не было. Она кусала меня за грудь, когда я ее кормила. – Тайра тихо рассмеялась: – Маленькая мышь… Она любит возиться в песке. Впрочем, все дети любят песок и грязь. Из грязи можно делать все, что угодно…

– Я бы очень хотел ее увидеть, – прошептал Фредерик. – Хотел был подарить ей что-нибудь. И тебе… Если бы я знал, что встречу тебя…

– Ты можешь ехать со мной в Чинарию после того, как мы разберемся с поганцами из Красных Перьев, – сказала Тайра. – Это будет получше всех подарков…

Их беседу прервали. У костра, всколыхнув пламя, появилась фигура Элиаса, из-за темноты казавшаяся гигантской. Рыцаря пошатывало. В руке гвардейца качалась причина нетрезвости – небольшой кожаный бурдюк, а за его спиной слышался тихий женский смех. Бурдюк был сильно съежен, смахивая на огромную изюмину, и Фредерик вмиг догадался: большая часть того, что плескалось в нем, уже перекочевала в живот бравого воина.

– Мои глаза не врут? Ты здоров? – спросил Элиас, кивая на правую руку Фредерика, которая уверенно держала над огнем пруток с нанизанным на него ломтиком хлеба.