Текст книги "Азуми (СИ)"
Автор книги: Инна Кентий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
Отступление 4.
Мир Вилаир. Божественная резиденция.
– Надеюсь, ты доволен? – обращаясь к Богу риска и азарта язвительно произнесла Богиня возмездия.
– Вполне. А что тебе не нравится? Посмотри, как изменилось все вокруг! Теперь наблюдать за миром интереснее, жизнь стала разнообразнее, к нам перестали бесконечно приставать с однообразными просьбами о дождях, тепле и … ах, да! Теперь люди взывают не только к вам двоим! Тебя это огорчает?! – с не меньшим жаром ответил ей Бог риска.
Богиня обвела взглядом своих прежних друзей и не увидела в их глазах понимания. Их все устраивало. Теперь просьбы людей были настолько разнообразны, что требовали всей их фантазии и ума, чтобы понять, как их выполнить и стоит ли вообще это делать.
– А то, что очень многие решили, что им и без Богов не плохо будет? Не пугает, нет?! – спросила она.
– Нет! – хором ответили ей.
– Нам никто не мешает менять что-то без всяких просьб, со стороны людей, зато теперь не каждое наше вмешательство так явно. Многое теперь списывают на «стечение обстоятельств» – мне нравится. – мечтательно добавила Богиня любви и ненависти.
Да уж, теперь ей легко удастся соединить нищенку и единственного наследника знатного рода, отдать кизоки за шустрого хваткого простолюдина, если он сможет обыграть всех конкурентов благодаря своей деловой жилке.
– Я вижу души, они стали такими яркими, разными, противоречивыми… так интереснее – добавил Бог равновесия.
– А вы заметили, что сам мир, природа стали тоже меняться? – радостно добавил Бог стихий.
Поняв, что ей не переубедить никого, Богиня возмездия лишь махнула рукой…
Мир Земля. Божественная резиденция.
– Гар, ты это видел?!!! – восторженно воскликнул Бог хаоса.
– Видел! Сдается мне, что устав ждать от своих Божественных управленцев изменений, Вилаир сам решил внести изменения в устоявшийся порядок. – рассмеялся Бог гармонии.
– Ага, что-то подсмотрел у Ольги в памяти, что-то сам додумал…, но как здорово у него получилось! Я в восторге! А ты знаешь, что меня не просто удивить. А заметил, что южнее плато, о котором сейчас так много разговоров, что-то закручивается? Я буду не я, если там не появится что-нибудь интересненькое!
– И это все только за два года!
– Слушай, но если Вилаир так легко провел своих кураторов, то ведь и наша Матушка с нами в такие же игры играет? – неожиданно осознал всю глубину интриги Бог хаоса.
– А помнишь, я тебе говорил, что не все чисто с ацтеками? А ты: все нормально, побеждает сильнейший. А что тогда в мире творилось?! Кто там сильнейший и не разберешь! – напомнил Бог гармонии давний их спор о событиях 16-го века.
– Да, и с Египтом тогда, когда мы еще совсем были зелеными, много странностей – почесал нос Бог хаоса. А это значило, что скоро они узнают такие новости, которые ошеломят их…
Глава 12.
Император Кай Ли Чжоу Ичиро Такахаси
То, что все переговоры и бал по случаю подписания договора в итоге проходили в Рю-Дэй, было связано с тем, что дворец в столице Тэй-Кам отличался малыми размерами, и не мог вместить всех участников переговоров, а дворец Империи Ю Хо Като был пока не восстановлен, после прошедшего в нем и по нему переворота.
Однако, безопасность обеспечивалась всеми тремя сторонами. Так что, место проведения бала, можно сказать, никакого двойного смысла не несло, и определялось лишь удобством дворца в Рю-Дэй.
Посидев первые пол часа бала на своих тронных креслах, жестких и не удобных, мы с Ама-но-Хико и Гон-Цы, Императором Тэй-Кам, переглянувшись, тихо ушуршали в мой кабинет. Там, расположившись в удобных креслах и попивая коруй сётю, мы развлекались, строя различные предположения по поводу прибыльности этого проекта и предаваясь воспоминаниям…
То, что меня волновало больше всего, после подписания соглашения, я увидел. Кугэ Оокубо танцевал с Азуми-сан, и они о чем-то разговаривали…
Пожалуй, и мне следует задуматься о спутнице жизни…
Азуми
Я стояла перед зеркалом в своей комнате в особняке посольства и с удивлением рассматривала девушку с озорными зелеными глазами. Я не узнавала себя. И дело было не только в непривычном для меня фасоне платья и по-новому уложенных волосах.
Не любитель подолгу крутиться перед зеркалом я пропустила момент, когда из робкой и изящной девушки – подростка превратилась в стройную, дерзкую и рисковую девушку – авантюристку.
Начало этому, вероятно, было положено, когда я согласилась последовать за Ама-но-Хико и ввязалась в опасное предприятие под названием «захват власти». Дальше все закрутилось так быстро, что робеть было некогда. Став Императором, Ама-но-Хико, буквально, фонтанировал идеями, плюс, рутинной работы было выше головы. Мне все это было в новинку. Требовалось заполнить столько пробелов в знаниях, что я не вылезала из библиотеки.
Ко всему прочему, ойи Ама, говоря, что ему необходимо иногда отвлекаться от груза свалившейся ответственности, каждый вечер продолжал заниматься со мной, уча новым техникам владения катаной и рукопашным боем. Во всей этой суете я не заметила, как оказалась в Империи Кай Ли Чжоу, сидящей за столом переговоров по поводу смелого, но очень рискованного предложения Ама-но-Хико исследовать плато Ай-Назо.
Снятие проклятия на территории Империи Кай Ли Чжоу не потребовало почти никаких усилий со стороны Ама-но-Хико и моя помощь ему не понадобилась. Ичиро Такахаси оказался очень прогрессивным правителем и начал реформы в этом направлении не дожидаясь, когда их неизбежность встанет перед ним слишком остро. Ойи Ама по прибытии на переговоры осталось лишь отпустить свою магию, уничтожая следы проклятия, корежащего мировосприятие людей, восстанавливая их психику.
Я так боялась встретиться с кугэ Оокубо, боялась, что, вернувшись в ту атмосферу, вновь почувствую себя бесправной кейнаши и начну вести себя соответственно, что несколько ночей перед нашим приездом не могла спокойно спать, постоянно просыпаясь от неясного чувства тревоги.
Но решение текущих задач, подкидываемых Ама-но-Хико, согласование всех спорных моментов в процессе подготовки окончательного варианта соглашения, заставило отодвинуть все свои страхи в сторону и думать лишь о работе.
А потом уже бояться стало смешно. Поздно бояться кугэ Оокубо после того, как я не единожды доводила его своей настойчивостью до побелевших губ и сверкающих синей яростью глаз и сумела переломить ситуацию в пользу Империи Ю Хо Като, чьи интересы я представляла.
Иногда я очень ясно ощущала влияние характера Ольги на свое поведение. Категоричная и рисковая Азуми, не умеющая просчитывать даже на один шаг вперед, сдерживалась осмотрительной, умеющей критически мыслить даже в стрессовых ситуациях спокойной Ольгой.
В самые острые моменты, когда споры между нами тремя грозили перейти в русло оскорблений и угроз, вмешивалась умеющая находить компромиссы сущность Лели, и спор, не успев перерасти в скандал, затихал, найдя пути мирного решения разногласий.
Весь тот страшный путь, что я прошла в Закрытой Синдэн и тот ужас, что пережила на Зимнем Балу, я выдержала только благодаря терпению и мудрости Лели и упрямству и стойкости Азуми. А благодаря авантюризму Азуми и креативному мышлению Ольги не струсила и пошла за Ама-но-Хико, подстраивая на ходу свое поведение под обстоятельства, лавируя в бурлящем потоке, из которого рождалась новая Империя Ю Хо Като.
К завершению переговорного процесса в Рю-Дэй эти две сущности во мне окончательно перемешались. Так, что не осталось ни Ольги, ни Азуми, а появилась новая Азуми Саито, которую я и разглядывала сейчас в зеркале. Она была более гибкой, чем Азуми и более уверенной в себе, чем Леля.
Эта новая Азуми Саито была не знакома ей самой, но Азуми нравилась новая она. Открытая всему неизведанному, рисковая авантюристка, провоцирующая, находчивая и смелая, и, в то же время, нежная, утонченная, умеющая быть мягкой, гибкой и податливой, как вода.
Одно осталось неизменным – ее по-прежнему влекло к кугэ Оокубо, тянуло, как магнитом. Она не знала, захочет ли он общаться с ней больше необходимого по протоколу после ее дерзкого побега, но ей до зуда кончиков пальцев хотелось зарыться в его шоколадные с золотистым отливом волосы, до покалывания губ тянуло сумбурно целовать его везде, куда она сможет дотянуться. Хотелось почувствовать его крепкие объятья и, страстные, сминающие губы, поцелуи в ответ… Это было сильнее ее... это, было как наваждение…
Теперь их разделяло не только положение в обществе, теперь между ними стояли границы двух Империй, которым они служат…
Именно новая Азуми Саито выбрала для бала это платье. Ей хотелось бросить вызов старым правилам, она была не намерена, как прежде, сносить оскорбления в свой адрес. В этот раз она никому не позволит унижать себя, будет дерзкой и смелой, и может, ее смелости хватит, чтобы заговорить с кугэ Оокубо и вдруг так случится, что он подарит ей поцелуй... Всего один поцелуй…
Какая глупость с ее стороны верить в это! – одернула она себя. Да и будущего у их отношений не может быть…
Забыть. Ей следует его забыть.
Тряхнув головой, словно прогоняя пустые надежды, я распрямила плечи и решительно вышла из комнаты, направляясь к выходу из особняка, где они договорились встретиться с ойи Ама, отправляясь на бал.
– Ну, как настроение? – встретил меня улыбкой он.
– Пока не знаю. – честно ответила ему. – Немного волнительно и… страшно.
– А чего страшно?
Признаваться в том, что боюсь, кугэ Оокубо даже не взглянет в мою сторону, было стыдно, и я просто неопределенно пожала плечами.
– Ты напрасно боишься, он обязательно попытается заговорить с тобой и завладеть твоим вниманием. Я видел его взгляды, что он бросал в твою сторону.
Я возмущенно-вопросительно посмотрела на ойи Ама. Откуда он знает мои мысли?
– Я хорошо успел изучить тебя! – смеясь, обнимает он меня. – И мне очень понравился кугэ Оокубо, если ты решишь остаться с ним, я буду только рад.
– Остаться в качестве кого? – грустно, сдуваясь в своем решительном настрое, озвучиваю свои сомнения я.
– А вот это решать только Вам. Как договоритесь, так и будет! – возвращает меня из приступа меланхолии ойи Ама. – Запомни, нет ничего невозможного, есть только сложное.
Он подхватывает меня под руку и ведет к мобилю…
Кейташи
Сегодня я был простым гостем, не отвечая ни за безопасность, ни за организацию самого бала, поэтому намеревался весь вечер ухаживать за Азуми, надеясь понять есть ли у меня хоть мизерная надежда добиться ее расположения.
Теперь я был таким же претендентом на ее внимание, как любой другой мужчина, присутствующий на балу.
– Император Ю Хо Като Ама-но-Хико и его помощница по общим вопросам Азуми-сан. – Объявляет распорядитель.
И все присутствующие повернулись в сторону входа, с жадностью разглядывая ту, что в течение всего времени, что длились переговоры, вызывала нешуточные споры среди высшей аристократии и нарушала спокойствие многих традиционных семей, своим примером доказывая, что женщина может говорить с мужчиной на равных. Ту, что оказалась рядом с теми, кто находится на вершине власти не по праву рода, а по своим способностям.
Ми вошла следом за Ама-но-Хико, держась левой стороны в шаге позади него. Такая дистанция, обычно, выдерживалась дочерями или племянницами, сопровождавшими мужчину. Я давно уже отметил их необычную манеру общения. Там, где не требовалось соблюдение церемоний, они общались на равных, но как только возникала необходимость обозначить статус мужчины и сопровождающей его спутницы, в рамках устоявшихся традиций, они придерживались модели поведения, характерной для дяди и племянницы.
Положение Императора обязывало Ама-но-Хико пройти к трону, и всем присутствующим было интересно, в какую сторону направится Азуми-сан. Встанет ли она позади трона, как служка, или позволит себе свободное присутствие на балу, приравняв себя по поведению к кугэ.
Легкий поклон головой, и они расходятся. Император идет к возвышению, на котором расположен трон с гербом Империи Ю Хо Като, а Ми направляется в сторону, где расположены кресла для отдыха, но не садится в одно из них, а пройдя еще немного вперед, останавливается у декоративной колонны, не далеко от окна.
Я подхватываю два бокала с легким вином и иду в сторону Ми. Мы с Тэмотсу подходим к ней с разных сторон одновременно. Оба с бокалами вина.
– Позвольте угостить Вас вином? – говорим, почти синхронно, протягивая один из бокалов Азуми.
Сейчас по правилам она должна отказаться от обоих предложений, потому что женщине не пристало выбирать мужчину. Мужчины сами потом между собой решают кому достанется понравившаяся им дама.
– Благодарю, – произносит Азуми, глядя на Тэмотсу, и берет из моих рук бокал.
Да, вечер обещает быть интересным, – думаю я, и предвкушающая улыбка слегка касается уголков моих губ.
Получив отказ Тэми, отходит от нас. Я успеваю увидеть, как плотно сжаты в гневе его губы, а глаза горят ненавистью.
– Вы, как всегда неподражаемы, Азуми-сан – делаю ей искренний комплимент, имея ввиду не только и не столько ее внешний вид.
Мало того, что она сама решила чей бокал она возьмет, она и одета необычно. Традиционный для такого бала наряд кизоки, она переделала. В ее варианте декольте более закрыто, не позволяя заглянуть в него слишком глубоко, лиф облегает тонкую фигурку, талия, перехваченная оби, обозначена четче, и от этого бант, украшающий спину, видно с лица, когда она поднимает руку, забирая поданный ей бокал. На ногах, вместо обычных окобо, изящные сэнгай на маленьком каблучке.
– Благодарю за столь лестную оценку, кугэ Оокубо – звучит, как самая лучшая музыка, ее мелодичный голосок.
Новая Азуми-сан манит меня своей необычностью и, одновременно, пугает произошедшими с ней переменами. Эту Азуми я совсем не знаю. Я скучаю по своей прежней милой, нежной, чувственной кошечке Ми. Опасаюсь, не разрушит ли Азуми-сан тот образ Ми, что я храню в своем сердце? Но отступить уже не могу.
– Как Вы нашли Рю-Дэй, после двухлетнего перерыва? – задаю первый пришедший в голову вопрос.
Она бросает на меня быстрый, внимательный взгляд, видимо, пытаясь прочитать мои эмоции, но я держу нейтральное лицо.
– У меня не было времени, ознакомиться с городом. Вы ведь помните, как проходили наши дни с самого момента приезда. – отвечает она, и в этом ее «наша» мне слышится, возможно совершенно напрасно, что-то большее, чем простое указание на занятость, о которой я должен быть в курсе. Словно, она объединяет меня и себя в нечто общее.
– Если у Вас будет время, я мог бы составить кампанию в прогулках по Рю-Дэй.
– Буду очень рада Вашему обществу, господин Кейташи. – дарит она мне надежду.
– Тогда завтра, я зайду за Вами часов в десять утра?
– Хорошо. – звучит короткий ответ.
Ее манера вести разговор не похожа ни на что. Это смесь официального и дружеского общения. При этом все фразы звучат законченно, и не получается, даже очень стараясь, заподозрить ее в пренебрежении или намеренном оскорблении собеседника.
Раздаются первые аккорды мелодии, начинается танцевальная часть вечера.
– Вы позволите пригласить Вас на танец, Азуми-сан? – жду от нее ответа, держа на весу открытой ладонь.
Она, молча улыбаясь мне, вкладывает в нее свою руку.
Какое же это наслаждение, прикасаться к ней! Но мне этого мало, и я, ведя в танце, прижимаю другой рукой, лежащей на спине под бантом, ее все ближе и ближе к себе. Она не сопротивляется, податливо следуя за моими движениями, этой податливостью сбивая меня с мыслей, возвращая меня на два года назад.
– Я многое должен сказать В… тебе, – не в силах соблюдать церемониал, когда она так близко и в моих руках, перехожу я на «ты».
– Вы считаете это нужно? – со странной интонацией произносит она.
Я не могу понять эту интонацию. Она боится услышать что-то неприятное? Не хочет вспоминать прошлое? Она грустит по нему, как и я? Ее вопрос всколыхнул все мои страхи и, опасаясь, что вновь спасую, я торопливо и сумбурно начал свою уже много раз отрепетированную исповедь, но сейчас, вдруг забыв все заготовленные фразы, говорю рвано, проглатывая слова и вновь переходя на «Вы».
– Я понимаю, Вы в праве не желать видеть меня. Я был неоправданно невнимателен, но, я ни за что не отдал бы Вас никому! ... Как все паршиво получилось! ... Я был слеп и глух, совершенно не понимая Ваших эмоций! Если бы можно было вернуть все назад…, впрочем, ..., о чем я! Конечно, Вы достойны большего, а я…! – понимая всю бессмысленность своей сумбурной, покаянной речи, и эгоистичность мыслей о возврате прошлого, я, комкаю свои извинения. – Простите меня за ту боль, что я причинил Вам!
Установившаяся тишина душит меня, каждый вдох дается с неимоверным трудом. Вот и все. Нет никакой надежды. Сейчас она скажет, что ей не хочется даже вспоминать меня…
– Я скучала по Вам, Таши. – тихо, со вздохом произносит Ми.
Сердце, словно подхваченный стремительным ветром листок, запнувшись на мгновение, полетело куда-то, переворачиваясь в груди, путая падение с подъемом. Не веря самому себе, вмиг охрипнув от волнения, прошу.
– Повтори. Что ты сейчас сказала? Пожалуйста. Повтори.
– Я очень по тебе скучала. И… нет, я не знаю, не понимаю, что со мной… мне не хватает… тебя, Таши – еще тише, запинаясь на обращении, произносит она куда-то мне в солнечное сплетение, выбивая этим признанием последний воздух из моих легких.
Смолкает музыка. Танец окончен.
Пользуясь нашей с ней общей растерянностью, ее выхватывает на следующий танец прямо из моих рук Тэми. Я вижу, как он резко ведет ее, они разговаривают, сердито перебрасываясь короткими репликами. Она хочет прервать танец с ним, но он, удерживая ее, не позволяет ей этого сделать.
Я перехватываю ее у Тэмотсу, едва мне предоставляется такая возможность.
– О чем Вы так сердито разговаривали?
– Не хочу об этом, – брезгливо передергивает она плечами.
– Пойдем в сад? – с вопросительной интонацией прошу, нет, умоляю я.
Императоры уже покинули зал, предоставив приглашенной публике возможность развлекаться в менее формальной обстановке. Обязательная часть вечера окончена.
Она молча кивает, соглашаясь, и я, не отпуская, за руку, веду ее в сад.
Свернув на самую тихую дорожку. Прижимаю к себе, осторожно целуя в уголок губ. Сердце уже во всю парит на крыльях надежды, от того, что Ми не только не отстраняется, а, наоборот, еще и делает движение навстречу.
– Я болван. Как мне не хватало тебя, Ми! Ты ведь позволишь мне, как прежде, так тебя называть? Ты не представляешь, как я скучал! Ты самое прекрасное, что случилось в моей жизни. – Обхватив ее лицо руками, жадно ловлю ее взгляд, оглядываю лицо, пытаясь запомнить все до мельчайших подробностей. Беспорядочно целую лоб, щеки, губы, брови, подбородок…
– Если ты позволишь, если ты, только позволишь мне… – пытаюсь попросить ее дать мне еще один шанс.
Она обнимает меня за шею, находит своими губами мои, и с коротким тихим стоном целует их. Взрыв эмоций! Я не в силах сейчас мыслить здраво, мне, как воздух, нужен еще один ее поцелуй, и еще один, и еще…, мне жизненно необходимо сжимать ее в объятьях! Чувствую, как ее руки зарываются в мои волосы, обнимают меня…
Возвращаться в зал не хотелось, и мы удрали на прогулку по ночному Рю-Дэй.
Бродя по тихим ночным улицам, долго говорили, нет, правильнее все же будет, я долго говорил. Объяснял, те свои мысли и поступки, ругал себя за глупость, за невнимательность, за черствость, рассказывал, как искал ее, как надеялся и страшился… и трогал, постоянно трогал Ми. Я не выпускал ее руку из своей ни на минуту, словно боялся, что стоит мне ее отпустить, и она опять исчезнет, оставив меня задыхаться без нее, как рыба, выброшенная из воды. Я то проводил рукой по ее щеке, то приобнимал ее за плечи, то целовал в висок на ходу...
– Знаешь, мне до сих пор стыдно перед тобой. – видимо, теперь пришла очередь выговориться Ми. – Нет, я не жалею о побеге, ведь тогда Ама-но-Хико так и лежал бы в своей минка без сознания, пронзенный катаной, и даже маленькой страны Като уже, возможно, не существовало бы на свете, и ее жители сейчас бедствовали, а женщины Вилаира были по-прежнему бесправны. Я бы не узнала очень многое про себя, не проверила бы на что я способна. Но… я ведь предала твое доверие ко мне. Ты подарил мне право свободно ходить где мне захочется, а я воспользовалась твоей добротой.
– Ты столько делал для меня, а я этого не видела. Точнее, я видела…. Твое хорошее отношение ко мне, понимала, что ты балуешь меня, что ты – самый лучший господин, возможно, во всей Империи. Но ограниченная своим положением кейнаши и своими скудными знаниями о жизни, не понимала, что ты мне даешь гораздо больше, чем следует из чувства благодарности за приятно проведенную ночь. – продолжила Ми.
– Ама-но-Хико рассказал мне про руны привязки у меня на спине, что они очень сильные и не снимаемые. Теперь, понимая, что все мои страхи, подтолкнувшие меня к побегу, были беспочвенны, мне еще больше стыдно перед тобой. Ты никогда не относился ко мне, как кейнаши, в полоном понимании этого значения, а я не понимала этого. Прости. За все волнения и тревоги, что доставила тебе, за то, что обманула тебя, злоупотребила твоей добротой, не оправдала твоего доверия! Прости, прости, прости! – Ми зябко укуталась в мой камзол, накинутый ей на плечи, и поймав мою ладонь, прижалась к ней щекой.
Понимание, что она не держит на меня зла и даже, странным образом, считает себя виноватой во всем, что с нами тогда приключилось, еще больше разожгло огонек надежды в моей душе, а ее жест, полный безусловного доверия и возвращающий частичку того безмятежного прошлого, окрылил мои мечты.
Видеть свой камзол на ней было… как признание ею моего права заботиться о ней. Обнадеживающе, волнительно и приятно.
Расставшись ближе к утру у дверей особняка посольства, в котором она теперь жила, перенесли прогулку по городу на полдень. Договорившись, что я зайду за ней.
На минуту показалось, что у особняка за нами кто-то следит. Но оглядевшись, постарался отмести эти подозрения. Кому, да и зачем это надо?
Говорить о нас, как паре было более чем рано. Слишком сильно изменилось все. Но теперь, хотя бы, тени прошлого не маячили мрачными декорациями по краям дороги, которую я собирался пройти, чтобы вернуть мою такую разную, но, как прежде, невероятно желанную, хрупкую, маленькую Ми. Да, она стала другая, но в ней много осталось и от моей прежней маленькой пантерки. А то новое, что видел в ней я, не отталкивало меня ничуть. Мне нравилось в ней все. Меня, как и прежде, тянуло к ней.
Главное не торопиться, не спугнуть ее своей настойчивостью, самому привыкнуть ко всем произошедшим с Ми изменениям.
Как начать за ней ухаживать я не представлял себе. Пусть ее признание и чувственный поцелуй в саду подарили надежду на теплящиеся в ней чувства к нему, на возможность вернуть свою прежнюю Ми, но она призналась лишь в том, что винила себя за злоупотребление моим доверием, ни словом не обмолвившись о будущем, о желании вернуть то, что было между нами. Наоборот, отметила, что не жалеет о побеге.
Да и что можно из того прошлого вернуть?
Сейчас у нее должность помощницы Императора, интересная работа и, наверняка, много предложений от влюбленных в нее мужчин. Она может выбрать любое увлечение, теперь перед ней не стоит вопрос с разрешением и нет нужды в деньгах. Она молода, обворожительна и желанна для многих.
А что может ей предложить он? Он хочет взять ее в жены, но, если она согласится, ей придется оставить свою должность. Возможно, ему удастся убедить Ичиро Такахаси дать ей работу в Совете Императора, или он предложит ей какую-то работу в своем департаменте, но это совсем не равнозначная замена. А в его доме ее ждет обычная жизнь замужней кизоки.
Он может бросить к ее ногам свое сердце, баловать ее, дарить жаркие ночи, со всей страстью доказывая, как она ему дорога. Но нужно ли ей это? Достаточно ли будет этого ей для счастья?
