Текст книги "Твое чужое тело (СИ)"

Автор книги: Инна Чеп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 10

«Тебя больше никто не назовет Настей.»

Так сказала Изабелла. Она шла хвостиком за не обращающей на нее внимания Эллой и несла в руках очередную самодельную картонную коробку с пахнущей шоколадом выпечкой. Альфа-192-5 как обычно прошла мимо, не здороваясь. Точно так же как Альфа-403-32. Как и все остальные альфы. Но воспитанница доктора вдруг отчего-то обиделась и не поворачиваясь, брякнула:

– Тебя больше никто не назовет Настей.

Альфа знала это и без нее. И знала, что ее это не волнует. Не должно волновать. И вообще, она давно не Настя. Симбионт – новый организм, он наследует память эгочеловека-носителя, но уже не является им, сохраняя свой статус лишь официально. Так говорил капитан Пай. И доктор Фолс. Значит, это истина.

Почему? Почему она перепроверяет данные перед операцией, не доверяет словам "объектов", но беспрекословно принимает на веру то, что говорит куратор?

Ядро задрожало, заставляя сердце гнать кровь быстрее.

Морин. Морская капля. Синяя тварь, что присосалась к сердцу. Причина в ней? В общем-то Альфа-192 и так знала, кто во всем виноват. Но…

Синие нити вспыхнули на коже, проступая то там, то тут. Если бы можно было за них ухватиться, дернуть…

И выдернуть собственное сердце?

Альфа не может умереть просто так. Жизнь Альфы принадлежит Родине.

Еще одна из статей Кодекса, всплывающая в голове сама по себе. Еще один догмат, который не подлежит сомнению.

Или?..

Настя. Мама поручала ей часть забот о младших детях, соседка справа, старушка Гретта, просила сходить за хлебом в те выходные, когда дети не могли к ней приехать, а малыши вроде Эллы или Наоми из соседнего подъезда порой искали у нее защиты. Еще был Пауль. Он смеялся над ее румянцем, делал нелепые комплименты и однажды поцеловал…

Мама звала ее Настеной, младшие – сестрой или сеструхой в зависимости от того, хотели они ее о чем-то попросить или на что-то обижались, старушка Гретта – "милой Анастасией", а Пауль почему-то "березкой". Кажется, ему нравилась ее фигура…

Для всех остальных она была Настей.

Но Насти больше нет. Это справедливо, что ее так никто больше не назовет. Это правильно. И все же в этом "никогда" альфе виделось нечто противоестественное.

Но куратор говорил…

Она тряхнула головой. Ей казалось, что она виртбук, в который загрузили две противоречащие друг другу операционки, и он теперь зависает, плохо работает, а то и вообще выдает не то, что надо хозяину. Хозяин…

У Эллиного брата была собака – Боб. Большая, лохматая, с темными умными глазами. Больше всех ее любила Элла, но ей редко разрешали играть со зверем. Говорили, мол, она маленькая, опасно. И отчасти оказались правы. Когда собака укусила Эллиного брата за руку, ее умертвили. Питомец не может бросаться на хозяина, слово хозяина для зверя – закон.

Как слово куратора для альфы?

Нет. Куратор – лишь проводник между Советом и симбионтом. А цель симбионта – служить Родине, выполняя задания Совета. Таким образом цель существует сама по себе, вне зависимости от наличия куратора.

Альфа медленно выдохнула и стала раздеваться. Через три минуты должны отключить свет. Пора спать.

***

У женщины были длинные волосы темного цвета, собранные в несложную прическу. Альфа заметила седину у корней, тщательно закрашиваемую довольно дорогой биокраской, в точности повторяющей натуральный цвет локонов. На лице прибавилось морщин и косметики, а вот одежда теперь шилась из более практичных материалов и была горазда более темных цветов. Сама женщина – невысокая, крепко сбитая, к тому же немного располневшая за последние восемь лет, казалась чужой и незнакомой.

Она и была чужой.

– Здравствуйте. Я ваш менеджер Валентина. Что хотите перешить?

Альфа-192 сняла с себя казенное пальто, выданное ей с казарменного склада несколько часов назад.

– Это.

Менеджер ателье "Волшебная иголка" приняла пальто, повесила его на специальные плечики и просканировала 3-д-сканером. На настольном виртбуке тут же открылось окно с моделью вещи и анкета заказа.

– На кого записать заказ?

– Ан… Арина. Арина… Ильф.

Валентина вбила имя и опять посмотрела на посетительницу. Глаза у женщины были красивые: большие, синие, таким глазам раньше посвящали стихи и песни. Линзы? Или у нее всегда были такие глаза? Альфа не помнила. Перебирала воспоминание за воспоминанием, но никак не могла найти ответ. Раньше ее волосы были короче и светлее, фигура стройнее, морщины незаметнее, а глаза…

– Что будем менять?

Валентина смотрела на нее в ожидании ответа, но ответа не было. Менять? Все уже поменялось. Безвозвратно. Ни одна космораса не смогла найти ключ доступа к четвертому измерению, проникнуть в суть времени и повернуть его вспять. Можно попробовать вынуть из груди синюю тварь…

Цель жизни симбионта – служить на благо Родины, выполняя поручения Совета. Симбионт не может умереть бесцельно. Симбионт не распоряжается своей жизнью.

Симбионт не имеет собственных желаний.

Да. Но почему-то она, Аьфа-192-5, стояла сейчас в приемной маленького ателье и смотрела на мать немигающим взглядом. На мать Насти. Мама смотрела на подросшее Настино тело – и не узнавала его. Улыбалась усталой казенной улыбкой и задавала совершенно обычные для этого места вопросы. Чужая, далекая и…

И это было обоюдно. Не было ни сожаления, ни слез, ни боли. Ничего. Как и положено альфе. Она отметила внешние изменения – и только. Нет, она не соскучилась. Нет, руки не тянулись обнять эту женщину. И чувства близости или родства не было.

Чужая.

Чужие. Они – друг другу.

Привычная пустота внутри – вот и все ощущения.

Альфа прошла мимо менеджера, взяла пальто.

– Я передумала.

На ее место стал следующий клиент – тощий мужчина с двумя пакетами детской одежды. Валентина перезапустила сканер.

Скрипнула дверь.

– Настена!

Вскрик был таким неожиданным, что альфа вздрогнула. И замерла.

Внутри шевельнулось ядро.

По коже пробежали синие нити и тут же исчезли.

Узнала?

Говорят, сердце матери невозможно обмануть. Это высказывание носит нереальный метафизический характер и ничем не подтверждено. И все же…

Что такое восемь лет против шестнадцати?

Только она теперь не Настя. Не та Настя. Она…

Синие нити пробежали по коже. Зачем? Разве она ранена и надо ускорить регенерацию? Разве у нее что-то болит? Все спокойно, синяя тварь должна спать. Альфу не от чего спасать.

Пятая начала медленно оборачиваться, просчитывая варианты развития событий. Что сделает мать? Что делать ей самой? Нарушают ли они какие-либо законы этой встречей? Альфы никогда не навещают родных, не ищут с ними свиданий. Просто потому что никому из них и в голову не придет подобное – ведь ни один куратор не отдаст приказа «Проведай маму». Но есть ли закон, напрямую запрещающий подобное?

Альфа посмотрела в сторону рабочего места.

Женщина сидела на корточках, подбирая разбросанные по полу булавки. Рядом стояла четырехлетняя девочка в коротком платьице в горошек.

– Я сучайно! – проныла девочка.

– Настена, я сколько раз просила не брать мои вещи! В следующую смену будешь сидеть с бабушкой, раз не умеешь себя вести!

Мужчина зашуршал пакетами.

– Ну вы заказ принимать будете или мне тут вечность стоять? – пробасил он недовольно.

Альфа толкнула входную дверь.

Звякнул на прощание колокольчик. Говорят, традиция вешать звенящие украшения пришла еще из докосмической эры.

Но это тоже не доказано.

Она надела пальто, затем перчатки и двинулась на север – в сторону остановки земнохода. Отвести документы и вернуться на базу она должна до заката. Не успеет – вряд ли ей дадут новое подобное задание. И кстати да, выполнить миссию следовало "без лишнего кровопролития". К тому же основной маршрут был согласован с капитаном Паем и все его вариации – тоже. Время и возможности весьма ограничены.

– Отвали!

Район, где работала мама Насти, считался достаточно тихим и восемь лет назад, и сейчас. Нижние этажи домов занимала сфера обслуживания в том числе довольно приличные кафешки и клубы. Верхние этажи были жилыми. И все-таки из темного проулка, мимо которого прошла альфа, до ее уха донеслись вполне однозначные звуки – шум борьбы и череда неприличных выражений. Возня была тихой и далекой, обычный человек вряд ли бы услышал ее, но альфа в силу своих особенностей услышала.

Она прошла мимо. Ее это не касалось никоим образом. Она торопится выполнить поручение и время ее ограничено. И – никаких драк.

Внутри завозилось ядро. Синие нити на секунду проступили на коже и тут же исчезли. Альфа уловила далекий протестующий писк и все-таки остановилась. Недалеко всего сделать пару шагов в сторону, пересечь узкую улочку да шагнуть в короткий проулок с тупиком на конце. Там стоят… шестеро.

Да, тварь права. Времени пока более чем достаточно. И…

Она шагнула в сторону звуков.

Глава 11

Альфа внимательно просматривала файл с информацией. Когда она закрыла виртокно, капитан Пай спросил:

– Вопросы есть?

Вопросы были.

– Почему смена только 8 часов?

– Потому что работать вы будете втроем.

Совместная работа альф малоэффективна. Сам капитан твердил ей об этом не раз. Это тоже одно из непреложных правил.

– Не все сразу. По очереди, – пояснил куратор. – Взаимодействовать друг с другом вам ни к чему. К тому же руководить вашими действиями начальник охраны будет через меня.

– Начальник?

То, что координировать их работу будет еще какой-то левый эгочеловек, только усложняло задачу. Удавшиеся симбионты всегда работали по указке куратора. Всегда. Именно он был посредником между Советом, военным начальством и альфами. А тут – им в довесок дают какого-то важного начальника.

Капитан Пай развел руками. Судя по его хмурому лицу и злым ноткам в его голосе, он тоже был очень недоволен этим обстоятельством.

Стоп. Почему "тоже"?

– Ничего не могу поделать, приказ свыше. Этот гость – очень важный гуманоид. Не хотелось бы, чтобы с ним что-нибудь случилось на нашей территории. Так что пока он гостит на Цуки, наша задача – обеспечить ему лучшую охрану. Как только он вылетит за пределы Зеенской Федерации – это будут уже не наши проблемы. О небезопасности его прилета задумались не только мы, но и люди, стоящие за ним. Поэтому начальник охраны, начальники смен и часть обычных телохранителей у него хоть и элюди, но нанятые им самолично. У них там особая форма договора, чуть ли не на крови, наши в подробности не вдавались. – Капитан поморщился. – Мы же обеспечиваем так сказать военную поддержку. На всякий случай. Так что вы больше для красоты будете там стоять. Но случиться может всякое. Не уследите – ваша вина. И моя. И взыщут с нас сильно.

Он внимательно посмотрел на альфу. Та понятно кивнула. Информация принята и обработана. Что тут говорить? Все ясно: стоять рядом, молчать, ежесекундно искать угрозу. Задача: сохранить объект в живых любой ценой. Непонятно ей совсем другое.

"Тоже". Ошибка. Смысловая? Да, она просто неверно употребила это слово. Альфа не может быть довольна или недовольна. Просто сложность операции повышалась с каждым умником, желающим дать груду полезных советов по выполнению простого задания. А тут этих умников будет целая куча.

– Все ясно?

– Да.

– Хорошо. Просмотри еще раз информацию и график работы. Джамала соберет вам багаж. Завтра в 6.00 сбор в этом кабинете. Ты, одиннадцатая и двадцать седьмой. На сегодня свободна.

Пятая вышла из кабинета, направилась к жилому блоку. Навстречу ей шагала одиннадцатая. Невысокая тонкая брюнетка с карими глазами. В таком же форменном комбинезоне, как и она, Альфа-192-5. Шаг. Шаг. Шаг… Симбионты поравнялись. Одиннадцатая прошла мимо, не глядя на нее.

Как и делают обычно альфы. Для разговора должна быть причина: планирование действий в рамках операции, обмен информацией, или хотя бы простое "какой этаж?" "Здравствуйте" без причины – не для альф.

Пятая четкими военными шагами приближалась к своей комнате. Нет, она сейчас тормозила совсем не для того, чтобы поздороваться, она смотрела на объект, пытаясь оценить возможность работать в паре. И только.

Симбионт вошла в комнату, включила виртбук, открыла присланные ей куратором файлы и поисковик.

Она привыкла сверять информацию. Даже самую проверенную.

Мигнули синие окна, расплываясь над столом карточным веером.

***

Доктор Фолс задумчиво смотрел на сидевшую перед ним медсестру. Та закинула ногу на ногу, демонстрируя их стройность и загорелую золотистую кожу, и размеренно покачивала правой ногой, отчего и без того короткая юбка сползала все выше. Мужчина поморщился.

– Прекрати. Я тебя брал не для этого.

– Но все же ваше дыхание участилось. – Она улыбнулась. – Я сгожусь для многого, док.

– Замечательно. Тогда ты летишь с капитаном Паем на Цуки.

– О! Вдвоем? – она облизнулась.

– Вшестером! – рыкнул Фолс. – Твоя задача – отнюдь не капитан, а его подопечные. Три симбионта. И работа там специфическая.

Женщина задумчиво наклонилась вперед.

– И что мне за это будет?

– Премия.

– Тогда это должна быть очень хорошая премия.

Фолс отзеркалил виртокно с цифрами собеседнице, и та согласно кивнула.

– Что надо делать?

– Проверить альф на соответствие внушенной программе. Есть у меня подозрение, что старые экземпляры "износились" и сбоят. Тебе эти сбои надо выявить.

– Как?

– Пока – мягко. Присмотрись, проверь все ли три экземпляра действительно действуют как программа или кто-то имеет посторонние мысли, не соответствующие тому, что мы в них закладывали.

– Ясно. А что потом?

Доктор посмотрел на нее с усмешкой.

– А тебе есть до этого дело?

– Нет.

Медсестра встала, направилась к выходу, покачивая бедрами.

Фолс расстегнул ворот рубашки.

– Ты не сказала, как будешь действовать.

– По обстоятельствам. – Она обернулась. – Давя на человеческую природу. Немного на голову, и много на низменные инстинкты. Эта тактика не подводила меня еще ни разу.

– С эголюдьми. Но не с альфами.

– Вы знаете лучше всех, док, что они тоже элюди.

Фолс не стал комментировать ее слова. Строго приказал, расстегивая белый халат:

– Запри дверь. Изнутри.

Медсестра задумчиво коснулась алых губ.

– Но вы же сами сказали, что я вам нужна не для этого? Будьте последовательны, доктор! – она погрозила начальнику пальцем и взялась за ручку двери.

– Ты ходишь по острию ножа, Гузель.

Глаза женщины загорелись азартом.

– Обожаю так делать!

Доктор прищурился.

– Найти на твое место другую не составит проблемы.

Медсестра рассмеялась.

– Найти эгочеловека, готового продать родную маму, предложили бы достаточно денег – не так сложно, в этом вы правы. Но не каждый обладает моими знаниями по проекту Розенталя. Все-таки моя мать была его помощницей, а я практически жила в лаборатории, где она работала. К тому же одно из моих достоинств – весьма гибкая… нравственность, назовем это так.

Доктор презрительно скривился.

– Деньги, деньги. Единственное, что вам нужно. Иди, готовься к заданию. – Он махнул рукой в ее сторону, словно прогонял назойливую муху.

– Ну да, вы тут у нас один идейный. – Согласилась медсестра спокойно и вышла из кабинета.

Доктор задумчиво посмотрел на закрытую дверь и открыл файл с досье на Гузель Демир.

***

На Цуки они прибыли в полдень. Куратор отправился на какую-то важную встречу, поселив альф и еще двоих сопровождающих его эголюдей в недорогой, но приличный отель. Симбионты без приказа обычно никуда не выходили, своего помощника капитан забрал с собой на встречу, а вот взятую на всякий случай медсестру Гузель Демир куратор оставил в отеле с наказом "одной носа никуда не совать". Гузель, шустрая черноокая красавица, сменившая на базе не одного ухажера, усидеть на месте никак не могла.

Когда в комнату Пятой постучали, та взяла небольшой плазмострел – энергооружие было запрещено на Цуки, и подошла к двери, осторожно приоткрывая дверь левой рукой. Из угроз на пороге обнаружилась только неугомонная двадцативосьмилетняя медсестра в обтягивающих ноги зеленых эгинсах и откровенном бирюзовом топе.

– Мне сказали без сопровождения никуда не выходить. Пойдем по магазинам.

Альфа открыла было рот, чтобы сказать: "Сопровождать данный объект приказа не было," – но вспомнила, что альфы должны слушаться медперсонал. Не так беспрекословно, как куратора или доктора Фолса, но тем не менее в девяносто девяти случаях из ста симбионтам вменялось выполнять все, что говорят врачи и медсестры. Правда в основном это сводилось к "стань сюда", "подними руку", "лежать не менее трех часов, пока рана не затянется" и т. д… Походы по магамаркетам в обязанность альфе вменяли впервые. Но все бывает в первый раз, как говорил… отец.

Странное воспоминание. Бесполезное.

Пятая убрала плазмострел, он был бы слишком заметен на улице. Накинула куртку, взяла несколько ножей, старый огнестрельный пистолет и эльпул, стреляющий электрическими "молниями". Его часто так и звали "Молния". Была еще модификация "Шар", но стоила она дороже и выглядела более громоздкой, потому пользовались ей реже.

Медсестра за время ожидания тоже обзавелась курткой – очень яркой и очень короткой.

– Пойдем.

Альфа послушно зашагала следом.

Такси довезло их до круглосуточного гипермаркета. Зоны для рас, живущих за счет кислорода, воды и углерода здесь были четко разграничены: в каждую часть вел свой вход, у каждой стояли парами охранники разных косморас. Гузель прошла мимо двух дзэртанцев, беспечно помахивая маленькой блестящей сумочкой. Пятая двигалась медленнее, стараясь не выпускать мужчин из виду, пока подопечная не зашла в лифт. Дзэртанцы – очень опасный народ. Почти легендарный. Населяют одну систему, там всего две-три планеты, пригодные для жизни, никого к себе не пускают, сами редко где появляются. Современному оружию предпочитают холодное: длинные изогнутые клинки, ножи, стилеты, элострелы – компактное метательное оружие, предназначенное для стрельбы элами – иглами разных форм, и многое другое. Казалось бы, стоит над чудаками посмеяться да пульнуть в них из чего-нибудь "горячего", вот только дзэртанское лезвие достигало шеи противника гораздо раньше, чем тому удавалось нажать на курок. Поэтому планы по "открытию" дзэртанских планет провалились, а косморосы, поочередно перепробовав на расе воинов все свои методы ведения космических и наземных сражений, наконец-то перешли к стадии мирного сосуществования, признали дзэртанцев загадочной расой великих воинов и на том временно успокоились.

Пятая дзэртанцев сторонилась. Внешне выглядящие как обычные люди, они имели совершенно иное внутреннее строение. Мозг у них делился на две части, одна из которых была в голове, а другая – в районе груди в специальной костной "коробке", находящейся напротив шестикамерного сердца. Дышали они не через два легких, а благодаря пяти-семи (в зависимости от национальности) легочных мешков. Существовало множество и других отличий, не менее противоестественных для гуманоидной расы.

Благодаря особенному строению внутренних органов, их расположению и частому "дублированию", убить дзэртанцев было довольно сложно. Альфа сходилась в бою с представителями этой косморасы давно, лет шесть назад, на задании, которое она провалила. Позже она прочитала множество статей, монографий и пособий, посвященных дзэртанцам, и пришла к выводу, что с этим противником лучше не связываться. Даже альфе.

Надо же, дзэртанец-охранник. Видимо, владелец мегамаркета отвалил огромную кучу денег этим двум гуманоидам. И их основная функция – не охранять вход, а демонстрировать богатство и могущество компании. И все же с ними стоило быть настороже. На всякий случай.

Пока альфа просчитывала возросшую опасность данного мероприятия, Гузель порхала от одной примерочной к другой.

– О, черненькое! Мне пойдет? – медсестра приложила платье к себе и внимательно посмотрела на альфу.

Размер немного не подходил, но Пятая промолчала, сочтя вопрос риторическим. И верно – медсестра уже через секунду побежала к соседнему ряду вешалок, забыв про мрачную сопровождающую.

В отель они вернулись не скоро. Капитана Пая все еще не было, и альфа села за стол, нажала кнопку включения, и перед ней тут же возникли два окна: горизонтальное, изображающее клавиатуру, и вертикальное "входное". Альфа ткнула иконку инфопоиска, начала вбивать имя будущего "объекта".

Стук.

Плазмострел – в правую руку, левой толкнуть дверь…

– О! А ты не переоделась? Пойдем прогуляемся!

Альфы застыла, всерьез раздумывая, относится ли подобное предложение к 99 процентам "обязана выполнить" или к 1 "наносит вред Родине, Совету, куратору…"

Вреда от прогулки быть не должно. Если Гузель не собирается никому выбалтывать государственные тайны. Проект "Альфа" – одна из таких тайн. И пусть медсестрами и санитарами у Фолса работали высококвалифицированные врачи, платили которым весьма круглые суммы плюс премия за каждый "удавшийся" образец, денег, как известно, много не бывает.

Так тоже когда-то сказал отец, точнее проворчал недовольно, закрывая виртокна с политическими и криминальными новостями. Он любил читать после ужина новости. Любит.

Она даже не знает, жив ли он.

– Что-то случилось? – проникновенно спросила медсестра. Альфа отрицательно мотнула головой и потянулась к куртке.

Гузель захотелось пообщаться. Сначала она затащила Пятую в какое-то дорогое кафе, пичкая ее всеми возможными сладостями, потом, когда совсем стемнело, отправилась в заведение наподобие бара. Альфа послушно шагала следом, изредка отвечая на вопросы, которые нельзя было отнести к риторическим. Гузель смеялась над местной модой, во время порывов ветра аккуратно придерживала юбку короткого алого платья (и как она в нем не мерзнет?) и с интересом рассматривала проходящих мимо мужчин вне зависимости от их косморасы. В баре она продолжила это занятие.

– Вон тот симпатичненький. Но молод слишком, что с него возьмешь! А у того дорогой пиджак, зато пузо. О, а за тем столиком ничего мальчики. Жалко, тут нет ни одного эгуза. Ну да, солнца здесь в это время года днем с огнем не сыщешь, что им тут делать? А ты целовалась?

Альфа промолчала. Но медсестра смотрела на нее в ожидании ответа. Прошлось сказать:

– Да.

– Сколько?

– Два раза.

– О, так ты у нас девочка? Нет, я, конечно, понимаю, что вас забирают в 14–16 лет, но ведь сейчас большинство подростков в этом возрасте о прелестях секса знают не понаслышке. А этот смотри какой! Ничего! Поцелуй-ка его!

Альфа моргнула. Раз, два, потом поняла, что предложение не было шуткой.

Да, с альфами не шутят. Только отдают приказы.

– В этом нет необходимости.

– Да? А в чем же необходимость сидеть здесь со мной?

– Приказано слушаться медицинский персонал.

– Так слушайся. Иди и поцелуй его.

– … Если это не противоречит Кодексу. 39 статья Кодекса бойца класса "Альфа" – при выполнении заданий свести контакты с гражданскими представителями любых косморас к минимуму.

– А… – протянула Гузель и, взяв бокал, сама направилась к мужчине. Альфа замерла. Прикрыла глаза. Синие нити, вросшие в ее тело, напряглись, усиливая восприятие ее органов чувств.

Дыхание ровное, сердце бьется размеренно, смех. Немного пьян, одеколон дорогой. Запаха болезни или псинаркотика нет.

Пятая осталась у стойки наблюдать за медсестрой и незнакомым элюдем. Гузель с собой ее не позвала, так что это давало свободу для маневра.

На соседний стул

– Хэй, белла, выпьем? Я – Кен.

Мужчина, подсевший к ней, был молод и почти трезв. Тело не особо натренированное, оружия вроде бы нет. Если что, уложить его не составит труда.

"Белла"… На каком-то земном наречии это означало "красавица", если она правильно помнит.

– Я занята.

– Чем? Твоя подружка развлекается, так почему бы и тебе не повеселиться.

– Я занята.

– Оу, ждешь кого-то? Так бы и сказала.

Кен отошел к другой девице, альфа продолжила наблюдение за вверенным ей "объектом".

Гузель действительно развлекалась. Она сидела вплотную к мужчине, положив руку ему между ног, и страстно с ним целовалась. Бретелька откровенного платья соскользнула с ее плеча, оголяя левую грудь почти до соска. Громкие стоны будоражили людей, сидящих за соседними столиками.

– Здесь есть комнаты? – спросила она наконец спутника. Тот рьяно кивнул, схватил ее за талию и потащил к спрятавшейся в дальнем углу лестнице.

– Эй, не потеряй меня! – крикнула Гузель, пьяно рассмеявшись, и махнула рукой в сторону альфа.

Пятая встала и шагнула следом.

Она проторчала в коридоре второго этажа тридцать семь минут. Тридцать две из которых в ушах раздавались стоны и скрип кровати. Затем зашумела вода, зашуршала одежда, и из номера ровной походкой вышла

Гузель, на ходу застегивая платье.

– О! Слышала? – она рассмеялась. – Жарко, да?

Альфа, стоявшая в куртке, промолчала.

– Что? Неужто после такого и трусы сухие? – медсестра протянула к симбионту руку…

Пятая шагнула в сторону, не задумываясь.

– Это потому что ты процесс не видела! – констатировала Гузель. – Ты же наверно, и порно не смотрела, мамина дочка, да? Представить-то нечего! Да ладно, он был не так уж и хорош, рано сдался. Пойдем.

Они спустились вниз, медсестра забрала из гардероба свою куртку и вызвала через наладонный виртбук такси.

Элемобиль обещал приехать через десять-тринадцать минут. Медсестра ежилась, кутаясь в тонкую ветровку. Ветер периодически пытался задрать алую пушистую юбку ее платья, и без того несильно прикрывающую ноги. Альфа сняла с себя куртку, молча протянула ее объекту.

– Это еще что? Ты зачем мне это суешь?

– Надеть. Боец класса "Альфа" должен стараться максимально сохранить здоровье объекта.

– А ты?

– Я не чувствую холода.

– Я подобное уродство не надену!

Организм оценил температуру, как не критичную для эгочеловеческого тела, и альфа вернула куртку на собственные плечи. Причинять добро объектам насильно симбионтам разрешалось лишь в экстренных случаях.

– Калахэра? Ока! Ока!

К стоявшей на обочине Гузель подъехал серокрасный элемобиль, из него высунулся нинокайец. Дверь машины отъехала в сторону.

– Ока! Тано.

– Да пошел ты! Зеленопуп углеродный!

Нинокайцы были оранжевокожими и дышали так же, как и элюди, кислородом (правда, в меньшей концентрации). Но неизвестно когда и неизвестно кем придуманное ругательство давно стало универсальным и применялось вне зависимости от настоящего цвета кожи оппонента. То ли мужчина понимал эгочеловеческий язык, то ли легко уловил суть по интонации, но он тут же выскочил из машины, стал ругаться на своем языке. Гузель пнула его в голень и шагнула в сторону бара. Мужчина, злобно скривившись, кинулся к ней, припадая на левую ногу.

– Уйди, урод! – взвизгнула Гузель. Альфа стала на пути незадачливого ухажера. Перехватила его руку, вывернула, не ожидая от нинокайца особой прыти. Но тот удивительно ловко ударил затылком ей в нос – симбионт успела отклониться, и перелома не получила, но на щеке появился синяк. Мизерное повреждение тканей. Но подобная нерасторопность для альфы непростительна.

Синий узор пробежал по телу бессмысленной вязью кривых линий.

Нинокайец попытался попасть по ноге альфы острым каблуком, но та пнула его первой, развернула его к себе, ударила в живот. Мужчина согнулся. Пятая схватила его за плечо и руку и повела к машине. Почти бережно посадила внутрь, сказала:

– Езжай отсюда.

По лицу пробежали синие нити. Нинокаец отшатнулся, включил кнопку старта. Элемобиль загудел.

Когда симбионт вернулась к медсестре, та прыгала на двух ногах, пытаясь согреться.

– О! Круто. Была б ты живой, мы бы тут же непременно стали подружками. Ну как не проникнуться симпатией к своей защитнице? Почти история для игрофильма. Эй, наше такси. Поехали. Пай будет злиться.

Альфа села на заднее сидение элемобиля. Гузель – на переднее. Но искин машины управление ей не передал, обнаружив «превышение нормы алкоголя в крови». Медсестра фыркнула и согласилась с электронным управлением машиной.

В отеле горела надпись: "ночной режим". Тем не менее постояльцы сновали туда-сюда, периодически обращаясь по тем или иным вопросам к администраторам. Гузель прошла сразу к лифту, на ходу сбрасывая туфли.

– Вот так работаешь, работаешь годами, и даже в единственный свободный вечер ни переспать, ни поговорить не с кем, – устало проговорила она, прислонившись лбом к металлическим стенам кабины, медленно увозящей их вверх. Альфа молчала.

– Да что с тебя взять. Кукла ты бездушная. А ведь ты лет десять назад с кем-то целовалась, пусть и два раза. Ходила на игрофильмы с подружками. Делилась с ними секретами или жаловалась на маму, купившую тебя на пятнадцатилетие не то платье, которое ты хотела. А теперь в друзьях у тебя плазмострел и винзер, а оргазм для тебя – недостижимое чудо. Интересно, да? Вы можете чувствовать острее окружающий мир: краски, звуки, запахи, но не способны изучить собственное тело. Куклы. А Изабелла, как дура, ходит за одной из вас хвостиком. Девочка ищет дружбы у бездушной машины. Смешно.

Двери лифта успели и открыться, и закрыться, а Гузель все не двигалась с места. Альфа нажала кнопку. Створки разошлись в стороны.

– Надо идти.

Медсестра послушно вышла в коридор и зашагала к своему номеру, пританцовывая.

– Слишко-ом ра-а-азные до безобра-азного-о-о, – запела она вдруг приятным голосом, – В любви-дружбе им было отка-а-азано… До завтра, куколка!

Дверь за ней закрылась. На шум вышел заспанный капитан Пай. Голый по пояс, в смешных полосатых пижамных штанах.

– Нагулялись? – пробурчал он недовольно. – Зеля кого угодно в могилу сведет своими выходками! 192-5, что застыла? Доделывай свои дела и ложись спать, завтра будем знакомиться с объектом. Надеюсь, вы не в бордель ходили. – Он посмотрел на электрочасы. – Так, чтоб через два часа все уже спали!

И он скрылся в своем номере, уверенный, что его распоряжение будет выполнено.

Два часа.

Формально она может распределить сама, как наиболее рационально использовать это время. Она собиралась просмотреть информацию об их подопечном, но…

Она ведь может пройтись по улицам, подмечая стиль поведения живущих здесь существ. Чтобы лучше понимать, какие движения естественны, а какие нехарактерны для местных жителей. Это тоже может помочь при охране объекта.

Альфа развернулась, шагнула к лифту. Из кабины вывалилась пьяная компания, кто-то смеялся, кто-то целовался, кто-то размахивал полупустой бутылкой. Пятая зашла в лифт, пахнущий сладкими духами, резким одеколоном и спиртным различной крепости, и нажала «1».

– Рауль, отдай! – весело вскрикнула одна из девушек, грозя ухажеру тонким пальчиком.

Двери сомкнулись, загудел механизм спуска.

Пятая бесцельно бродила по многолюдным улицам города. Смотрела из-под глубокого капюшона на одиночек, пары, компании. Как они двигались, как говорили, как друг другу улыбались. Ссорились, обнимались, спорили.

Рауль…

Пауль… У него был длинный нос. И он играл на каком-то инструменте. На каком?