Текст книги "Твое чужое тело (СИ)"

Автор книги: Инна Чеп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 7

Мужчина попятился. Она подходила медленно, но он и не думал стрелять – только дрожал и вжимался в стену, уже окрашенную кровью его товарищей. Альфа оскалилась и по штанам бандита стало расползаться позорное мокрое пятно. Ружье он так и не поднял.

А ведь у него был шанс выстрелить. Хотя бы один раз он вполне успел бы попортить ей шкуру. Но он даже не стал пытаться.

Боли не было.

Внутри все переворачивалось от… от… неудовлетворенности? У нее забирали последнее чувство, что хоть как-то раскрашивало ее жизнь в цвета. Пусть даже это был цвет крови.

Этот дрожащий кусок дерьма, справившийся с молоденькой глупой девчонкой, что была спрятана где-то там, внизу, под землей, но не нашедший в себе сил и смелости поднять оружие на заведомо превосходящего его по силе противника, теперь ждал милости. Пятая видела это по глазам. Эта тварь дрожала и надеялась, что ее все-таки не тронут.

Внутри альфы тоже сидела тварь. Ее нити прошили каждую клетку эгочеловеческого тела, подчиняя все существование объединенного организма двум целям: выжить и выполнить поставленную задачу. Путь к достижению этих целей всегда был окрашен в алое. Почти у всех гуманоидов кровь красного цвета.

Почти.

Альфа лениво перехватила ружье у трясущегося от страха мужчины и выстрелила ему между глаз.

Слабак и трус. Таких много. Везде. И все же в отличие от нее они могли чувствовать. Хотя бы похоть, алчность и страх.

И надежду.

Она подняла с пола выроненный предыдущим мертвецом пистолет и шагнула к лестнице. Жертву скорее всего держат двумя этажами ниже, там и камеры специальные есть. Замки "под старину" ушибленные на голову псевдоаристократы делают почему-то всегда с пыточными и темницами. Словно наличие подобных комнат тоже является показателем престижа. И вот одному мерзавцу подобное даже пригодилось. Одному ли?

На следующем этаже охранников было всего пятеро. Причем двое активно спорили "оприходовать актрисульку" или нет. Камнем преткновения был вопрос: выкуп платят за жизнь певички или за ее неприкосновенность тоже? Этих двоих альфа расстреляла первыми, слишком они были шумные, остальные попытались сбежать, но двум она прострелила ноги, а третьего заколола штыком разрядившегося энергоружья.

Дело становилось все более скучным. Сборище идиотов, подписавшихся на похищение интерпланетарно известной певицы, не собирались драться с проникшим в замок агентом, они трусливо пытались сбежать. На альфе почти не было ран, хотя она перебила всю внешнюю и внутреннюю охрану замка. Осталось несколько человек в подвале и непосредственный организатор сего мероприятия, прятавшийся на нижних этажах. Нет, стоило отдать должное – охрана было не совсем глупой и явно до этого дела промышляла незаконными делишками, у части противников имелся некоторый опыт в перестрелках, но не более. Эти люди были «гнилые изнутри», как назвал бы их отец На…

Насти. Девочки Насти, которой не существует уже более восьми лет.

Симбионт шагнула к лестнице.

Минус третий этаж встретил ее запахом сырости и стуком капающей воды. Земляной пол навевал ассоциации с землянками чхаиеров и глиняными хибарами нинокайцев. Сырость, грязь, тусклый свет электронных факелов, сделанных под «земную» старину, о которой, пожалуй, знали истину только седобородые историки. То ли дизайнеры замка для антуража постарались, то ли заказчику не хватило денег обустроить дорого и нижние этажи. Даже псевдофакелы были сделаны довольно неказисто, голограмма огня периодически шла рябью. Скорее второе – не хватило финансов. И наследник условно «древнего» рода решил простым и действенным способом поправить свое положение.

Альфа дошла до поворота и прислушалась к голосам, раздающимся из винной комнаты.

– Штырь не отвечает, господин.

Стук ножки бокала о серебряный поднос. Скрип обитого кожей кресла.

– Опять из-за чего-нибудь поцапался с Медведем. Ты зря паникуешь, Стен, у замка отличная охрана. Это Митькины люди, проверенные «в делах». У соседа в нашем деле своя выгода, так что он не станет нас подводить.

Дворецкий едва слышно вздохнул.

– Бесспорно, господин, но девицу будут искать. Говорят, ее дядя – лучший друг одного из членов Совета. Это может создать для нас большие проблемы. Ведь он…

– Отлично! – аристократ, смеясь, хлопнул в ладоши. – Значит, деньги на ее выкуп точно найдутся! Уж с такими-то связями! А я все боялся, что много запросил. Но ведь надо еще и работу ребятам оплатить, и соседа отблагодарить за помощь. Нет, для него, бесспорно, честь сослужить службу такому древнему роду, как мой, но в отношениях с почитателями не стоит мелочиться, это неблагородно. Щедрость – признак высокого духа. До определенной степени, конечно.

– Но, господин, девица отсутствует уже три дня, а транзакция так и не была проведена.

– Переведут, куда они денутся. А если нет, придумаем еще что-нибудь. На органы ее распродадим, например. Азуми знаешь какая ярая сторонница здорового образа жизни? Встречаться с ней было сплошным мучением. Пить вредно, курить нельзя. Да и трахается она так себе. Но вот подарки дарила отменные. Вкус у нее есть, тут лгать не буду. Я бы продал ее в Митькин бордель, но лицо очень у нее приметно, да и любовница она посредственная. А на органы пойдет. У Митьки доктор знакомый есть, днем в планетарной поликлинике работает, вечером – в подпольной лаборатории, он и ее разделает на отлично, и нас с людьми нужными сведет. Но это план на самый крайний случай. Подождем еще один день вестей от родни нашей сладкоголосой гостьи. Не будет денег – позвоню Митюхе. Не волнуйся, все будет сделано «катс», как говорят эгузы.

Нити пробежали по телу, уши дернулись, словно альфа была зверем. На этаже эголюдей было четверо. Двое разговаривают в винном погребе – третья дверь с левой стороны открыта на распашку. Двое в правом ответвлении коридора режутся в кости.

Четверо.

А на ней почти не царапины.

И девчонки не слышно.

Ах, да. Звукоизоляция. Наверно, в камерах она тоже есть. Удивительная глупость: строить себе "древний" замок, но с электричеством, антигравитационными лифтами и звукоизоляцией.

Стук бокала.

– Дом аристократа, Стен, должен быть подобен его чести – чист и безупречен. А содержание замков сегодня удовольствие дорогое. Сейчас благородство не в почете. Увы! Безродная девка, трясущая титьками перед толпой под двух аккордовую мелодию, зарабатывает больше, чем отпрыск древнейшего дворянского рода. Но жизнь, мой верный Стен, вообще штука несправедливая. Я лишь пытаюсь немного…

У обиженного жизнью аристократа были длинные волнистые золотые волосы, собранные на затылке в хвост, и тонкая цыплячья шея. Когда гвоздь вошел ему под ухо, он резко дернулся, но тут же обмяк, заливая обитое кожей кресло алой кровью. Бокал с вином выпал из безвольно повисшей руки и покатился по ковру к ногам домоправителя, застывшего с виртбуком у полок с разноцветными бутылками. Мужчина с седой бородой только устало вздохнул, когда альфа скользнула к нему. Подобранный со стола нож для чистки фруктов вошел в тело легко, домоправитель одно мгновение смотрел на нее с укором, а потом глаза его остекленели. Она опустила мертвеца на пол и бесшумно вышла в коридор.

Убить двух охранников так же не составило труда. В одного альфа метнула нож, но тот в последнее мгновение дернулся, и лезвие вошло не в грудь, а в плечо. На второго пришлось идти со штыком от энергоружья. Не самый лучший расклад. Для этих двоих.

Здоровый кинулся на нее первым. Она присела, пропуская увесистый кулак врага над головой и уже приподнимаясь, воткнула в бедро противника штык. Тут же пришлось отпрыгивать в сторону, так как раненый попытался выстрелить в нее из пистолета, но попал, недотепа, только в здоровую ногу напарника. Альфа бросилась на врага, ногой выбила оружие у него из руки, и следом вырубила мужчину ударом в висок. Второй успел подобрать оружие и разрядить в ее сторону всю обойму, но в альфу попала только одна пуля, да и та лишь слегка чиркнула ее по бедру.

Дилетанты.

Она подняла энергопистолет убитого и выстрелила в лоб врагу, пытающемуся доползти до укрытия – стола. Оружие она сунула в карман – пригодится еще, и попыталась найти ключи от камеры. От остальных пяти темниц ключи висели на крючках, что были вбиты в стену рядом со столом, за которым играли охранники. Но шестой крючок пустовал. Она обыскала трупы шестерок, потом вернулась в винный погреб и наконец нашла на шее аристократа цепь с ключом. Пришлось оттирать ключ от крови.

Когда альфа открыла дверь тюрьмы, то не увидела внутри помещения эффектной певицы, популярной среди молодежи. В угол забилась грязное испуганное существо. В нос альфе ударил запах плесени и человеческих экскрементов. Она медленно осмотрела темное помещение, но не увидела ни хоть какого-нибудь тюфяка, ни следов еды, ни ведра для справления нужды. То есть девица провела два с половиной дня без пищи и воды в холоде, сырости и антисанитарии… ан нет, вода капает в противоположном углу. Уже лучше. По крайней мере можно надеяться, что она способна сама передвигать ноги.

– Выходи.

Девушка медленно поднялась с земли, одной рукой придерживаясь за стену, а другой спрятала за короткую пышную юбку острый камень. При этом она часто-часто моргала воспаленными глазами, пытаясь привыкнуть к свету. Альфа ничего не сказала, хоть камень и заметила, только отошла к трупам, пытаясь отыскать у них еще какое-нибудь оружие. Нашлись два ножа и одна обойма к энергопистолету. Тонкий кинжал альфа оставила себе, а вот большой тесак с чуть изогнутым лезвием и резной деревянной рукоятью она протянула щурящейся от света заложнице.

– Возьми на всякий случай, пригодится.

Девушка схватила нож свободной рукой и только вытащив его из ладони спасительницы, отбросила свой камень в сторону. Ее немного шатало, но в оружие певица вцепилась так, что костяшки тонких пальцев побелели от напряжения. Что ж, значит, силы идти найдутся.

– Пойдем.

Девушка посмотрела на альфу, на убитых ею двоих мужчин и поудобнее перехватив нож, двинулась следом. Когда на минус первом этаже симбионт направилась не вверх по лестнице, а в левый коридор, певица напряглась.

– Куда мы?

Голос у нее был хриплый.

– В гараж. Нам же надо на чем-то отсюда уехать.

Азуми остановилась.

– Да, но…гараж пуст.

А вот это новость. Мешающая выполнению плана к тому же.

– Как пуст? Твой парень только вчера успел прокатится на двух машинах.

Нож дернулся в задрожавшей руке.

– Он мне не парень! Уже больше месяца! И это не его тачки. Он одалживал их у какого-то Мити.

Восточный сосед аристократишки. Глава игорного бизнеса и сети подпольных борделей. Известный бандит, но крайне осторожный – до сих пор на него не собрали достаточное количество улик. К тому же ему покровительствует кто-то из Главного Управления. А возможно и из самого Совета по внутренней и внешней безопасности.

– Пешком до центральной трассы идти почти сутки, – подсчитала альфа. – Ты не продержишься.

Дрожащее существо в грязной неприятно пахнущей одежде оторвало руку от стены и гордо выпрямилось.

– Дойду!

Они все равно заглянули в гараж, но там действительно не обнаружилось ни одного транспортного средства. Даже допотопного велосипеда не было. Альфе пришлось на ходу перестраивать план доставки объекта в безопасное место. То есть в руки куратора.

Через гараж они вышли к хозяйственным помещениям, а затем – к кухне. Там получилось попить и набрать еды в дорогу. Азуми Инояши, больше известная в народе как Леди Ромашка, не смотря на явную жажду и голод, пила осторожно и понемногу, а еды взяла совсем чуть-чуть и долго девала каждый кусочек. Благоразумная девушка. Альфа понадеялась, что объект будет столь де предусмотрителен и в будущем.

Они вышли из замка, заваленного трупами, в районе полдня. Будь Менра частью Федерации, можно бы было просто вызвать местный полицейский магнилет, но планета была частью Семигранного Содружества, в котором заправляли другие гуманоидные косморасы, так что порученная Альфе-192-5 операция несколько выходила за рамки межпланетного законодательства. Как бы то не было, а до назначенного пункта придется добираться своим ходом.

Синие нити давно спрятались вглубь, но альфа все равно ощущала… что-то было не так. Она посмотрела на безмолвно шагавшую за ней девушку. Время от времени та пошатывалась, но упрямо хваталась за стену и шла дальше. Полученный нож она не выпускала из руки. Не очень ей, видно, пришлось по душе гостеприимство бывшего любовника.

Альфа отвернулась и размеренно двинулась сквозь сад к границе поместья. Певица молча шла следом.

Что-то не так.

Ах, да. Молчание.

За последние несколько дней Альфа-192 уже привыкла к постоянному бубнежу над ухом. Элла не замолкала ни на минуту, рассуждая за двоих обо всем на свете: от глупо женившегося соседа слева (помнишь вихрастый такой красавчик чуть старше тебя, Арменом звали?) до значимости воинской службы для эгочеловеческого общества. У нее на все был свой взгляд и свои ответы. Даже если ее не спрашивали. И…

И теперь какой-нибудь бравый вояка вроде поседевшего капитана Пая кладет руку ей на покрытый синей слизью рубец и просит смотреть ему в глаза, когда он зачитывает ей кодекс.

Это правильно. Общество всегда должен кто-то защищать. Одни девочки, вырванные из толпы по каким-то одному доктору Фолсу известным критериям, становятся машинами, чтобы вытаскивать из дерьма других девочек – например наряженных в короткие пышные юбки с фосфоресцирующими стразами.

Это правильно.

К тому же Элла сама этого хотела.

Но вряд ли кто-то показал ей те два больничных этажа, получивших среди армейских название "Людская свалка".

Девчонка упала неожиданно. Запнулась о какую-то корягу и с визгом полетела номом в землю. Альфа, опережающая ее на несколько шагов, просто не успела подхватить падающее тело. Но зато подняла его за шиворот, когда подошла к зашедшейся в рыданиях девице.

Девчонка еле устояла на ногах. Она вся тряслась, а ее скулеж становился все громче и громче. Альфа поняла, что надо что-то сказать.

– Ты просто упала, – констатировала она факт. Азуми не отреагировала.

– Нам надо идти.

Девушка попыталась что-то сказать, но только беспомощно открыла рот. Рыдания в прямом смысле слова душили ее: она попыталась вдохнуть, но у нее не вышло, отчего паника только усилилась. Ее тело затряслось сильнее.

Падение здесь явно было не при чем. А альфе не давали никаких инструкций относительно подобного поведения. Она вообще с людьми редко работала. Слишком непредсказуемые объекты.

Певица хватала ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Нож в ее руке ходил ходуном. Альфе показалось, что еще немного и ее подопечная проткнет полученным оружием себя саму. Или задохнется.

А она за эту "Ромашку" ответственна между прочим перед Советом.

Альфа шагнула к Азуми и обхватила ее тело, пытаясь уменьшить дрожь. В ответ девушка вдруг вцепилась в ее плечи (чуть не отрезав ей пол-уха тесаком, зажатым в правой руке) и еще более громко, но хотя бы без всяких панических штук, разревелась. Перебрав известные ей сценарии поведения, Альфа неловко погладила девушку по голове. Так делал доктор Фолс, когда Белла была чем-то расстроена.

И так делала мама. Мама девочки Насти. Она всегда гладила дочку по голове, когда та плакала…

Азуми успокоилась через полчаса. Слез у нее было мало – сказалось обезвоживание организма. А вот нервного напряжения, требующего выхода, накопилось в ней, пожалуй, на целый взвод.

– Простите, – хрипло попросила она, наконец отстраняясь. – Я обычно себя хорошо контролирую.

Альфа ничего не сказала. Просто шагнула вперед. Инцидент устранен, можно продолжать движение.

Певица молча поплелась следом.

В этом всем было что-то неправильное.

Ядро, присосавшееся к сердцу, дрожало.

Альфа сосредоточенно вышагивала к восточной трассе.

Глава 8

Задание было выполнено, отчет написан, но внутри все равно нечто дрожало, переворачивалось, мешало спокойно анализировать информацию. Альфа прошла по коридору до столовой, не нашла там доктора Фолса и отправилась дальше.

– Изменение проекта?

– Да.

– Но каким образом? Согласись, то, что сделано – это чудеса просто. Количество проблемных операций сократилось до минимума, система контактной завязки ядра на определенного куратора оправдала себя многократно. Альфы представляют собой идеальных исполнителей, практически роботов, только со смекалкой.

… Она никогда раньше не обращала внимание на разговоры начальства. Не прислушивалась к ним, даже если ей было хорошо слышно все, что говорилось за закрытыми дверьми. Она же не на задании.

Но в конце концов она искала как раз доктора Фолса…

– … Что же еще тебе надо?

– Вот именно! – голос Фолса дрожал. – Роботы! Машины! Они практически бездушны, понимаешь? А надо сделать… идеальную куклу! Куклу с имитацией эмоций!

Звук льющейся жидкости. Стук бутылочного дна о столешницу.

– Леди Аквитанскую помнишь? Она как-то увидела Альфу-11, ну который под кураторством капитана Чжоу, знаешь, парень из третьей сотни. За кодом 276, кажется. Очень удачный экземпляр. Широкоплечий такой, высокий, хорош в аналитике. Так вот она пристала к совету: дайте да дайте на недельку. Очень нужна охрана! Понятно, конечно, что ей было нужно на самом деле.

Хмык.

– И что?

– Да что, дали, конечно. Она же наш главный поставщик ринайского металла!

– Это из которого делают новые энергоружья?

– Да-да. "Забиратели жизни". Ну, точнее не сами ружья, а пули для них. С азотной обработкой и все такое. Ведь только ринайский металл позволяет использовать такие технологии.

– Сейчас почти у всех есть нечто подобное. А что, удобно: пальнул разок, а дальше пуля сама все доделает. Холод растекается по телу, затормаживая работу органов, замедляя кровоток и в конце концов убивая человека. Даже достреливать не надо. Полезная вещь, в общем.

– Вот именно! А у нас этот чертов металл из всех земных планет только на одной водится, и то там такие условия, что его добыча выйдет раз в пять дороже покупки!

– Да уж. Еще древние говорили, что война – удовольствие дорогое.

– Драгоценное, я бы сказал. Так вот, вернула она его, альфу в смысле, на следующий же день! Весьма разочарованная кстати!

Опять смешок.

– И что?

– Да то! Посмотри сколько у нас девок, например! И ни к одной никакой мудак из казармы не подкатил!

– Так это ж хорошо. Только внутренних склок нам не хватало. Я вообще был очень рад, когда проекту выделили отдельное крыло. В данной ситуации всем гораздо удобнее, чтобы альфы, как особый секретный проект, жили отдельно.

– Это плохо! В глобальном смысле. Посмотри на лица наших альф! Да от их вида тошнить начинает! Зиранские национальные маски выглядят и то живее!

– Зато они идеально выполняют задания. Это же главное?

– Так в том-то и дело, что задания, мой друг, могут быть разными. А теперь представь, что бы было, если бы мы смогли заставить их отыгрывать какую-то роль. Их бы можно было внедрить куда-нибудь. Хоть в то же «Новое Возрождение». Они бы были слугами, друзьями и любовниками нужных людей. Какие перспективы, а? Сейчас они просто пушечное мясо. А могли бы быть в центре игры. Но для этого нам необходимо привить им эмоции.

– Так ты же десять лет искал способ максимально ограничить действия эмоций на альфу! И у тебя вышло, кстати! Благодаря гипнозу и этой твоей музыке! А теперь ты хочешь вернуть проект на стадию, когда им занимался Розенталь?

– О, нет! Нет! Нам не нужны настоящие эмоции! Иначе они станут неуправляемы! Нам нужна прекрасная актерская игра! Ну представь Беллу лет через шесть. Она идеальна! По всем показателям подходит для операции, и при этом обещает стать писанной красавицей! Но что из нее выйдет в итоге? Симбионт с каменным лицом, раздирающий врагов на части голыми руками? Нельзя же такой материал просто взять и бросить в центр бойни!

– А я-то думал, ты просто пожалел сиротку.

– А я и пожалел. Где бы она сейчас была, если бы не я? В каком-нибудь борделе для извращенцев? Попрошайничала б или воровала на улицах Зеены? Или давно б была распродана на органы? А так ее ждет сытое будущее.

– И тот же бордель, только элитный.

– Какая разница, если она не будет этого осознавать?

– Я бы не назвал альф безмозглыми.

– В этом и прелесть! Не безмозглые, но бесчувственные! Последнее тебе любой подтвердит.

– Такими их делаешь ты. Твоя методика. И ты как никто знаешь, что они остаются такими, какие есть, только пока действует установка. Пока они воспринимают всерьез весь тот хлам, которым мы забили им головы. Пока работают все твои хлопки, записи и прочее.

– И я спасаю этим множество жизней, между прочим.

– Не знаю. Мне кажется, мы ходим по очень тонкому льду. И однажды, Фолс, он может под нами провалиться. Как провалился под Розенталем.

– Он просто был первым. Его ошибки учтены, система исправлена. И она прекрасно себя показала за эти девять лет.

Шум открывающейся двери.

– О! Итан, здравствуйте! Как ваша статья? Не хотите ли чаю? Присаживайтесь-присаживайтесь. Мы тут судачим о том, как быстро растут дети, ничего секретного!

Разговор затягивался, Фолс, судя по всему, должен был освободится от посетителей не скоро и альфа-192 развернулась, чтобы идти обратно.

Она прошла начальственный блок, затем пищевой, затем жилой и вышла к лифту.

Лифт вез вверх и вниз.

Комната Эллы… Бывшая комната Эллы находилась как раз недалеко от лифтов. Но она никогда им не пользовалась. А зря. Ей стоило бы посмотреть на бесконечные ряды больничных коек, занятых покалеченными телами "издержек" проекта "альфа".

Пятая застыла перед серыми дверьми. Альфа-5 за номером 192. Ее… имя? Скорее номер. Она знала, что это значит. Пятый "удачный" полноценный экземпляр. Но операция – 192. Совместить простейшую внеземную форму жизни и эгочеловеческий организм в единую хорошо функционирующую систему – искусство. Даже волшебство. И далеко не каждая операция по проекту "Альфа" заканчивалась успехом. Ядро может не прижиться в человеческом теле и умереть, попутно отравляя организм носителя. На разных стадиях отравления разные последствия: от потери одного из органов чувств до отказа целых систем или их отдельных важных элементов, в том числе сердца или мозга. Внедрению чужеродного "гостя" может воспротивится и организм элюдя, что приводит опять же к сбою его функционирования, вплоть до комы или смерти (как мгновенной, так и отсроченной).

Сейчас "издержек" в процентном соотношении стало меньше. Самих операций тоже проводилось небольшое количество. Насколько было известно альфе, Фолс выработал определенные "требования" к участникам проекта, которые позволяли уменьшить риск неблагоприятного исхода операции.

Вот Элла по всем критериям подошла.

Надо было все-таки свозить ее на два нижних этажа.

Но зачем? Альфе не давали такого поручения. Только сказали "терпеть" и "не обижать".

И все-таки…

Все вдруг стало непонятным. Внутри кольнуло, сердце пропустило удар, но тут же восстановило ритм кровотока. Альфа развернулась спиной к лифту.

И столкнулась нос к носу с Изабеллой. Девочка нерешительно переступила с ноги на ногу и тихо спросила:

– Ты вниз?

Она всегда обращалась к альфам на "ты", словно…к куклам?

– Нет, – ответила альфа и шагнула в сторону.

– Тогда вызови мне лифт. Доктор Фолс запретил мне спускаться вниз, на мой отпечаток пальца он не приедет.

Странно. Доктор зовет воспитанницу всегда дочкой, а та его только по статусу-имени. В этом тоже было нечто неправильное. Когда Альфа-192 еще была девочкой Настей, в их доме двумя этажами ниже жила семья с приемными детьми. И они называли друг друга официально, только когда сильно ссорились.

– Зачем тебе туда?

Изабелла смотрела на нее спокойно.

– Элле сделали операцию. Она приглашала меня на перерождение.

Ответ воспитанницы Фолса нет, не удивил, альфы не могут удивляться, но озадачил альфу.

– Ты знаешь, что ты ей больше не нужна.

Она констатировала факт, который девочка знала не хуже ее самой. Белла не шевельнулась.

– Вызови, пожалуйста, лифт.

В ее поведении не было логики. Ребенок бредит? Альфа легонько коснулась пальцем чужого запястья, но повышения температуры не обнаружила.

– Зачем?

– Элла приглашала меня на перерождение. Ей сделали операцию. Я должна зайти. Я обещала.

Единственное, что могла сделать альфа – в третий раз повторить вопрос, на который так и не услышала внятного ответа. Или нажать кнопку вызова.

– Спасибо.

Изабелла зашла в кабину лифта, бережно прижимая к себе маленькую круглую коробку, в которой, судя по запаху, лежал торт. Перед тем, как двери съехались, девочка, ни к кому конкретно не обращаясь, прошептала:

– 37 палата.

Альфа, не сбиваясь с шага, уходила в сторону кухни.

Это не ее дела. Это ее не касается. Она просто машина для убийства. Ее задача – выполнять поручения Совета. У нее не может чувств. У нее не может быть собственных желаний. Она – альфа, симбионт первого поколения. Человек лишь по документам.

Давно исчезнувший рубец нагрелся, словно там до сих пор лежала ладонь капитана Пая.

***

Доктор Фолс еще утром отбыл на какое-то государственное мероприятие, поручив альф заботам кураторов и Джамалы, одной из своих ближайших помощниц. Пятая почти прошла мимо его кабинета, когда услышала шорох. Рука скользила по столу, ткань рубашки терлась о столешницу, звякнула пуговица, столкнувшись с какой-то керамической преградой – то ли кружкой, то ли сувениром. Внутри военной базы альфы почти никогда не работают, но одно из правил их существования: "Если видишь угрозу – найди ее и устрани". А шорохи в кабинете отсутствующего доктора были слишком подозрительным явлением, чтобы их проигнорировать. Когда Фолс уезжал, он запирал все свои комнаты на несколько замков, и обычных, с ключами, и цифровых. И даже в экстренных случаях никому не давал ключи-пароли. Никогда.

Все, что вызывает подозрение, надо проверить. Даже на территории базы. Альфа подошла к двери, дернула за ручку, но та не поддалась. Человек находившийся в кабинете, замер. Пятая в наглую постучала в дверь. Дыхание неизвестного участилось, но не сдвинулся с места ни на миллиметр. Альфа-192-5 еще немного постояла у двери, увеличивая панику возможного взломщика, и зашагала прочь, боковым зрением отмечая поворачивающиеся "шеи" камер. Неизвестный включил доступ к находящимся рядом с кабинетом камерам, который был у Фолса "на всякий случай". Военные скрипели зубами, чуя подвох, но коды ученому исправно присылали. Еще одна загадка. Зачем доктору подобная предосторожность? Разве ему есть чего бояться на военной базе?

Уйти пришлось далеко: к лифту. Но дверь кабинета открылась нескоро. Альфе пришлось ждать тринадцать минут сорок семь секунд. Наконец звякнули ключи, пикнул искин, подтверждая введенные пароли, и некто в кроссовках на магнитной подошве зашагал в ее сторону. Пятая вызвала лифт. Двери лифта успели закрыться до того, как мужчина повернул в этот коридор.

Она вышла этажом ниже, услышала, что соседний лифт так же едет вниз, и быстрым шагом прошла к медицинской комнате. Мужчина спустился на этот же этаж и шел в том же направлении, что и она. Пятая толкнула дверь процедурной.

Джамала обернулась на звук, но, увидев альфу, испуганно распахнула темные глаза. Она ждала кого-то другого? Чего ей бояться?

Альфа села на стул.

– Анализы, – она ткнула пальцем в свое плечо.

Шаги неизвестного взломщика приблизились.

Джамала достала шприц.

Дверь открылась.

Жан, застыл на пороге, подозрительно глядя на альфу.

Помощница Фолса выронила иглу. Бросив короткий взгляд на Пятую, она ловко достала новый шприц и шагнула к симбионту.

– Сейчас я закончу, Жан, и приму вас. Садитесь.

Голос ее звучал ровно, но дыхание участилось. Жан сел на кушетку. Альфе сделали надрез, такой маленький, что мозг это даже никак не отметил, взяли кровь – в свете медицинских ламп она казалась фиолетовой.

– Все.

Пузырек Джамала тут же понесла в соседнюю комнату. Пятая внимательно посмотрела на Жана. Тот сидел, сгорбившись, уткнувшись взглядом в свою единственную ладонь. Заговаривать с ней он не спешил. Да и зачем? Альфы не "трепятся о том, о сем". Их разговоры всегда предметны и имеют цель. Как и действия.

Альфа молча вышла из процедурной. Едва за ней закрылась дверь кушетка скрипнула – Жан встал. Пятая прошла пару шагов, не топая нарочито громко (это выглядело бы странно), но и не двигаясь совершенно бесшумно. У поворота она остановилась, внимательно прислушиваясь к посторонним звукам.

Синие нити пробежали по телу, усиливая восприятие. Холод волной разошелся от сердца до кончиков пальцев.

Хриплое дыхание в соседней палате…

Стук шашек…

Плач..

Скрип кровати…

Журчание воды…

Все не то!

Голоса…

– Она видела? – В голосе Джамалы – страх.

– Нет… Нет, не думаю. – Жан врет неуверенно. – Тсс. Давай потом. Вдруг услышит.

– Альфы не прислушиваются ни к чему, что происходит на базе. Уж я-то знаю. Доктор Фолс дает установку реагировать в этих стенах только на явную угрозу. Иначе… Ты понимаешь.

Парень усмехнулся.

– Иногда мне даже кажется, что все вышло не так уж и плохо. Без руки, зато с головой на плечах. Лучше, чем эти куклы.

Шорох от соприкосновения одежды. Обнимаются?

– Нет! Не думай! Какая разница: одна рука, две! Я все равно… Ты же знаешь, да?

– Но ласкать тебя двумя руками было бы удобнее.

– Зато ты виртуозно владеешь одной.

Дыхание неровное, шумное.

– Нашел что-нибудь?

– Нет. Ничего. Я обязательно…

– У нас все получится. Я в тебя верю.

– А я – нет.

– Поцелуй меня.

Шорохи, характерные для поцелуя звуки. Писк искина, заблокировавшего дверь.

– А если кто-то постучится?

– Пойдут к Олесе, через полчаса начинается ее дежурство.

– Ты красивая.

– Я люблю тебя. Ты же знаешь, да?

Длинные вздохи, бессвязный шепот, шорох сбрасываемой на пол одежды, звон пуговицы, покатившейся к стене. Скрип кушетки.

Пятая перестала прислушиваться к звукам. Нити, вязью пробежавшие по коже, исчезли, заснули до следующего раза. Альфа неторопливо зашагала к лифту. Перед глазами мелькали номера палат.

№ 15.

Там лежала девчонка с Гароинска. 14 лет. Ядро не прижилось: восприняло почему-то ее тело, как враждебную среду, и вместо того, чтобы проникнуть в органы, безболезненно срастаясь с ними, оно начало в буквальном смысле рвать своими нитями тело подростка на куски. Альфа-192-5 сама это видела. Пятая тогда как раз шла сдавать в очередной раз анализы перед заданием, и доктор Фолс привлек ее вместо санитаров к усмирению неудавшегося симбионта.

К тому моменту, как Пятая появилась в этом коридоре, подростку уже успели вшить синюю тварь в тело, вот только девчонка вдруг вышла из-под наркоза и, безумно вращая заполнившимися кровью глазами, стала бить все и всех, попавшихся под руку. Синие пятна то вспыхивали на ее коже, то исчезали, изо рта и ушей вытекали красные капли, а волосы целыми прядями сползали с головы. Девочка дико визжала и с невероятной силой и скоростью громила медицинские приборы. Доктор Фолс, выбежавший в коридор, пригнулся, пропуская над головой ультратонкий монитор и, увидев шедшую в процедурную альфу, приказал: