Текст книги "Пансионат "Уютный дом". Побег (СИ)"
Автор книги: Инна Чеп
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
– Воробей.
– Вороненок.
Вредина захлопнула книгу и уверенно повторила:
– Вороненок.
– Заберут кого-то, верное дело, – пробасил высокий блондин атлетического телосложения.
– Эй, Едок, – Алина обернулась к кучерявому крепышу. – Хочешь домой?
– Не хочу, – оскалился тот.
Аня не выдержала и встряла:
– Почему?
В ответ нервно рассмеялись.
– Сказано тебе: отсюда либо в могилу, либо никуда. Не вернешься ты назад.
Ане бы промолчать, но слова помимо воли слетали с языка:
– Вернусь! Как только отец решит проблему, сразу меня заберет!
– Конечно, – соседка по комнате едко улыбнулась. – Если ты здесь, значит главную свою проблему он уже решил – избавился от бастарда.
Бер показалась, что ее наотмашь ударили по щеке. Дыхание на мгновение перехватило. Девушка сглотнула образовавшийся в горле ком и упрямо заявила:
– Я законнорожденная! И скоро меня заберут!
– Кому ты нужна, – донеслось с передней парты. – Как и мы…
Парень в очках примирительно заметил:
– Да ладно, Перо, хватит. Она сама со временем все поймет. Я бы, например, лучше здесь остался, чем…
– Да почему вы решили, – встрял атлет, – что те, кто пропадает, не уезжают к родным, а погибают?
Воспитанники притихли.
– Потому что в правом углу парка есть огороженное под могилы место. И земля там постоянно перекапывается. И почти всегда свежий холмик появляется в том месте после счастливого якобы отъезда одного из воспитанников.
Вредина открыла сборник стихов и демонстративно уткнулась в книгу, давая понять, что продолжать спор она не намерена. Впрочем, желающих почесать языком после этой фразы не нашлось. Все как по команде уставились в выданные им тома и так просидели до прихода наставника.
Воспитатель Андрей Дивов был весьма обрадован представившейся его взгляду картиной усердной учебы.
Глава 3
Анна привыкала. К ледяной поутру воде, к безразличности наставников, к обиженной озлобленности воспитанников. Держалась особняком, редко вступала в разговоры, по большей части просто впитывая все, что услышала краем уха. А слышала она достаточно, чтобы увериться в своих подозрениях о необычности этого места.
О пансионате "Уютный дом" никто из воспитанников до того момента, как они сюда попали, не знал. Некоторые дети действительно жили здесь по нескольку месяцев или даже недель и потом пропадали. Некоторые, как Матвей, находились здесь несколько лет. Большинство пансионеров почему-то были уверены, что те, кто со временем исчезал из пансионата, отнюдь не отправлялись домой, а умирали. Одни считали, что место, где стоит пансионат, проклято древней ведьмой, другие грешили на чудищ из леса (вроде как их даже видел кто-то из парней), третьи верили, что кто-то из учителей практикует жертвоприношения. Помимо всего прочего большой популярностью пользовалась легенда о Пожирателе – то ли призраке, то ли духе, который встречается заблудившемся на территории пансионата одиночкам и выпивает их жизненную силу. Анна к услышанным байкам относилась скептически, но через пару дней на всякий случай отправилась в библиотеку.
Научный флигель отличался от остальных своей ухоженностью. Ставни и двери перекрашивались явно этим летом, все петли хорошо смазаны, железные решетки на окнах тщательно протерты от ржавчины. Безопасность лаборатории обеспечивали не только зарешеченные окна, и тяжеловесные замки, но и дежурный наставник, сидящий в просторной прихожей флигеля. Полный седоватый мужчина, устроившийся в кресле с книгой в руках, сразу встал, стоило Ане перешагнуть порог.
– Вы куда?
– В библиотеку, – честно ответила девушка. – Доклад по географии прошлого делать.
Мужчина внимательно осмотрел ее маленькими серо-зелеными глазами, теряющимися на его полном лице, и милостиво кивнул:
– Проходи в синюю дверь.
Аня прошла.
Библиотека была небольшой, темной и очень пыльной. У входа стояли четыре стола с лавками и один, заваленный какими-то бумагами – со стулом с мягкой обивкой. За ним сидел молодой рыжеватый парень с усыпанным веснушками лицом. Аня вежливо поздоровалась и немного потерянно осмотрелась.
– О! – юноша широко улыбнулся нежданной посетительнице. – Библиотекарь заболел, я пока за него! Вы пришли за книжками? Да? Вам что-то конкретное поискать или просто по теме?
– По теме, – неуверенно попросила Бер. – Есть что-нибудь по истории этого места? Мне для доклада…
Молодой человек ложь не распознал и с энтузиазмом направился к полкам.
– Не знаю, есть ли такое. Но обязательно поищу! Я, кстати, Михей Львов. Буквально пару дней назад приехал. Не успел прибыть, как меня сразу посадили книги стеречь. А здесь скукота смертная! Вы вот вторая, кто сюда зашел за это время. Первой секретарь была, какие-то учебники брала и свод правил. Знаешь, как ее пансионерки называют? Крыса. За длинный нос. А может не только за это. Это мне Фома сказал, крупный мальчик, вечно что-то жующий. Я ему с обеда кусок сыра отдаю, а он мне новости рассказывает.
Михей был весь какой-то… округлый. И мягкий. Нет, он не был полным, даже скорее наоборот, но пухлые детские щеки и широко распахнутые глаза почему-то наводили именно на эти ассоциации. Казалось, словно ты с ребенком разговариваешь. Или с игрушкой, набитой пухом. Ане это понравилось. Мрачных детей, зациклившихся на своем одиночестве и ненужности собственной родне, в этом месте было предостаточно. Сосредоточенных на чем угодно, только не на воспитанниках, наставников – тоже. А таких вот живых, улыбчивых людей она здесь еще не видела. Ну, может, за исключением Лилии Белиной.
– Может, в архивном отделе посмотреть? – юноша устремился в конец зала. – Это не по-нашему написано…это какой-то отчет о мясе…еще отчет…легенды…
Бер практически вырвала из рук молодого человека тонкую книжку с истертой обложкой.
– Легенды подойдут!
Михей немного удивился, но пожал плечами: мол, раз подойдут, значит, бери.
– Историю-то искать будем? О, а это что здесь делает? Хроники Белого царства. Вы про такое слышали?
Анна не слышала, но на всякий случай взяла и этот том. В этой части библиотеки прямо рядом с архивным полками стоял старый стол с погрызенными ножками и два табурета. На одном из них Аня и устроилась, к великой печали временного библиотекаря. Парень немного повздыхал, вертясь вокруг читательницы, и вернулся на свой пост. Однако скука оказалась сильнее хороших манер, и молодой человек почти каждые десять-пятнадцать минут наведывался в уголок у архива, дабы спросить у Ани какую-нибудь ерунду. Девушка отрывалась от чтения и вежливо отвечала. Что ей, сложно что ли скрасить минутку одиночества хорошему человеку? У нее язык не отвалится от пары лишних фраз, а Михею все приятнее, чем сидеть круглыми сутками одному среди пыльных бумаг.
Первыми Анна открыла легенды. Из короткого предисловия следовало, что собраны, записаны и отредактированы они были чуть больше ста лет назад неким Александром Фетьевым, придворным исследователем в области истории и географии Илендии и сопредельных государств. Для написания книги Фетьев использовал как данные различных архивов и выписки из мемуаров, так и народные сказания, и мистические легенды из разных источников. Этот том, 3ий, был посвящен Ардетской области, которая несколько столетий назад была частью Белого царства, находившегося между Илендией и ее западным соседом Верцией. После долгой войны двух последних, ведшейся в том числе и на территории их северо-восточного для Верции и северо-западного для Илендии соседа, страны наконец заключили мир, устраивающий обе стороны: вместо завоеванных друг у друга территорий было решено поделить напополам маленькое государство между ними. Белое царство было разделено на две почти равные части по реке Ильсе, по которой до сих пор проходит речная граница между Верцией и Илендией.
Если в библиотеке не случайно завалялся именно этот том книги Фетьева, то получается, что «Уютный дом» находится где-то в Ардете. Отец Ани еще лет десять назад приобрел небольшое поместье в соседней с Ардетой областью – Ленде. Если бы получилось определить стороны света и увести из конюшни гиленского рысака, то до дома можно добраться за пару дней.
Из приоткрытого окна донесся вой. Анна вздрогнула. Выли здесь часто. В основном в лесу, но Бер была готова поклясться, что слышала волчий скулеж и на территории пансионата. Впрочем, она ни с кем не поделилась своими опасениями по этому поводу.
Волки. Другие лесные звери, которыми пугали воспитанников наставники. И те существа, наличие которых все подозревали, но официально которых не существовало – все это препятствовало осуществлению Аниного очень простого плана: взять лошадь и сбежать. Для начала надо было разобраться, какая реальная опасность поджидает ее за стенами пансионата, чтобы понять как, на чем, когда совершить свой побег. И что для этого надо раздобыть.
Аня вернулась к книге с легендами Ардеты, выискивая те, которые могли иметь отношение именно к этому месту.
"…Есть на севере сокрытое лесами брошенное здание. Двери его не заперты, ставни раскрыты, но ни один вор не посягнул на эту крепость. В царстве паутины и пыли находил я древние артефакты, старинные рукописи и драгоценные камни, но не унес с собой ни одной вещи в истинном ее обличии: только рисунки, только собственною рукою кропотливо переписанные тексты. Страх перед силой живших здесь когда-то ведьм до сих пор проникает в самое сердце, стоит ноге твоей переступить порог странного дома с четырьмя крыльями…
…Согласно архивам Инквизиции, дом сей был оплотом адовых отродий, званых ведьмами в королевстве нашем, на протяжении более двухсот лет. После знаменательной битвы у крепости Белая вера, состоявшейся в третий день весны в год смерти короля Яроока, трехлучники[1] вычистили место сие и предали забвению…
…Ушедший на покой инквизитор Андрий удалился после долгой службы в этот дом для научных изысканий и прожил в нем более тридцати лет, служа литературным словом на благо королю и во имя Инквизиции…
… За ненадобностью до сих пор дом темный официально никем больше не использовался…
… Судя по некоторым выпискам из закрытых архивов, до ведьм на месте этом стояла деревня, исповедующая странные обряды, о коих теперь известно только то, что там существовал культ танцев и поклонение лесным зверям…
…Раз в неделю слуга мой Иофим уезжал за продуктами в ближайшую деревню, и отсутствовал по три-четыре дня, ибо нет здесь ни одного жилого дома до круговой Лихой дороги, а за нею три деревни человеческие в южную сторону. И покуда не было верного слуги со мною, как уходил наемный работник Дон в лес за дровами или по иным делам из приютившего нас здания, чудился мне бродящий по пустынным комнатам силуэт в темном саване. Но к слову моему глухо было видение, и как я его не стерег, растворялось в тенях, словно был то плод моего разума…
… Погрозил мне пальцем и показал на дверь. Как не вопрошал я дух, отчего он ко мне немилостив, тот не ответствовал…
… Ввечеру Дон не вернулся из леса….
… Иофим прибыл с едою как раз, когда я закончил эскиз дома. Вещи собрали в тот же день…
… Едва ступили наши кони за Лихую дорогу, как мы со слугой облегченно выдохнули. Ужинать нам предстояло в протопленной избе…
… В Копытках мы рассчитывали остаться на две недели…"
– Интересно?
Круглое лицо библиотекаря просто светилось желанием поговорить, и Аня, как и энное количество раз до этого, вежливо ответила:
– Да.
– Оно и видно, – вздохнул Михей. – Вы ужинать-то пойдете? Колокол прозвенел.
Девушка, спохватившись, посмотрела за окно. На улице уже стемнело.
– Да. Спасибо. Можете отложить эти книги, я приду завтра дочитаю?
Обрадованный ее "приду" библиотекарь даже предложил ей взять одну из них в комнату.
– Правда, я не знаю, можно ли, – добавил он смущенно. – Но ведь все равно никто не узнает?
Анна поблагодарила за заботу и отказалась, юноша не особо настаивал. Они попрощались, и Аня покинула флигель, провожаемая в спину строгим взглядом полного мужчины, по-прежнему дежурящего в прихожей.
Вечернюю тьму разгонял свет из окон. В научном флигеле многие из них уже были закрыты ставнями, но некоторые ярко освещали кусочки окружающего дом пространства. В одном из них Бер заметила напугавшего ее несколько дней назад парня по прозвищу Упырь и наставника Андрея Дивова. Воспитанник и воспитатель о чем-то яростно спорили, вышагивая рядом из света в тень, из тени в свет, прохаживаясь под стенами здания, словно гуляли вокруг научного флигеля. Анна сделала пару шагов за ними, раздумывая, может ли их разговор иметь для нее какую-нибудь ценность. Скорее всего они обсуждают лирику какого-нибудь Перуана или историческое значение романов Невелля, а отнюдь не как часто и в каких случаях открываются центральные ворота.
– Не ходи за ними.
Аня подпрыгнула от неожиданности и отскочила к стене. Рядом с ней стоял тот самый парень, на которого она наткнулась в первый день, сбежав с музыкального занятия. Девушка облегченно выдохнула.
– Вы меня напугали, – заметила она немного обиженно. Юноша в поношенном плаще невозмутимо смотрел ей прямо в глаза. Вид у него был чрезвычайно серьезный и сосредоточенный. Ане тут же захотелось осмотреться в поисках математических заданий, написанных судя по всему то ли прямо на ней, то ли на стене рядом.
– Вот и хорошо, – ответил парень. Ответ этот возмутил Анну до глубины души.
– Очень рада, что вы довольны произведенным эффектом! Дайте пройти!
Незнакомец не сдвинулся с места. Впрочем, Анна уже стояла в грязи и ей было не принципиально куда ступать: на дорожку или в земляную жижу.
– Ты.
Юноша поворачивался всем корпусом за ней, и, когда она шагнула на тропинку в обход него, они оказались лицом к лицу друг с другом.
– Что? – не поняла Бер.
– В подобном месте глупо выкать. Давай на «ты».
Анна, с печалью оглядывающая грязный подол, недовольно фыркнула.
– В любом месте существуют правила приличий.
– Не здесь. Не для нас.
Его серьезное лицо и ровный голос в совокупности со сказанными словами напугали девушку посильнее всех страшилок. Анна попятилась. Хлопнули ставни ближайшего окна. Бер отвлеклась на звук, обернулась к окнам – и заметила в одном из них силуэт женщины, с рук которой струился дым…
Крикнул кто-то с площадки перед центральным входом, грубый женский голос ответил громкой бранью. Хлопнули ставни, скрывая от чужого взора последние окна научного флигеля. Взгляд девушки метнулся обратно к собеседнику – точнее, к месту, где он стоял, ибо юноши в пределах видимости Анна не заметила. Поежившись от холода и нехороших предчувствий, девушка, забыв о пропущенном ужине, поспешила вернуться в жилой флигель. Оставаться в темноте одной в этом месте ей было страшно. Хотя дома она никогда темноты не боялась. В окружении братьев и отца стыдно бояться всякой ерунды, ведь семья – рядом…
Короткая дорожка вокруг фасада Корпуса показалась Ане очень долгой. Даже грязь как будто хватала ее за ноги с особым рвением, не давая жертве уйти…
Анна тряхнула головой, отгоняя ненужные, плохие мысли. Тьма – это неизвестность, а неизвестность всегда пугает людей, пробуждая их воображение. Ну или…привлекает. Вот как ту парочку, что стояла на углу спального флигеля и страстно целовалась. Анна поспешно отвернулась от двух силуэтов, слившихся во тьме в неразрывный кокон, и забежала внутрь помещения.
У бочки прямо на полу сидели четверо парней и три девчонки и играли в костяную "обманку". Главный смысл игры заключался в том, чтобы сделать такой шаг, чтобы противник не понял, какое именно действие ты хочешь совершить следующим, и соответственно перекрыл тебе проход не на ту клетку, на которую нацелился ты. Ева, обернувшись на стук двери, увидела Аню и приглашающе махнула рукой:
– Иди сюда, нам как раз восьмого не хватает.
Аня демонстративно тряхнула мокрым подолом, намекая, что торопится наверх.
– Спасибо, я лучше пойду переоденусь. Я…
На перилах лестницы засохла кровь. Анна, застывшая на второй ступеньке, почему-то точно знала, что это не джем, не свекла и не губная краска. Девушка обернулась к играющим, но те были заняты костяными фигурками, а не окружающим их пространством. Сверху послышались шаги: со второго этажа кто-то спускался, монотонно стуча по каменным плитам каблуками ботинок.
Анна не могла пошевелиться. Секретарь Белина уже застыла перед ней, вопрошающе приподняв бровь, а девушка все переводила потерянный взгляд с кровавого пятна на пространство перед собой и обратно.
– У одной из учениц пошла кровь носом. Если ваше любопытство удовлетворено, могу я пройти? – осведомилась чопорная женщина. Бер поспешно кивнула и шагнула в сторону, пропуская наставницу. Та обратила свое внимание на играющих.
– Я не досчиталась в комнатах трех девушек, помимо вас. Учтите, когда я вернусь из Корпуса, входную дверь запру до утра на ключ.
Ирина Белина вышла. Судя по смешкам, которые раздались после ее ухода, воспитанники далеко не каждую ночь проводили в своих кроватях. И запертая дверь им не мешала не войти, не выйти. Да и была ли она запертой?
Бер еще раз покосилась на темное пятно и поспешила добраться до своей комнаты. Сейчас ей казалось, что все правила в этом месте – ложь, все преграды и запоры – ненастоящие, и единственное, что невозможно здесь – это свобода. Попадись ей сейчас на лестнице крылатый змей, приподнявший в приветствии шляпу, она, пожалуй, вежливо бы с ним поздоровалась. Нет ничего невозможного в доме, что опоясан Лихой дорогой. Кроме одного – выбраться отсюда.
Алина читала выданный ей на литературном занятии том с пьесами Вингельота.
«– Я, раб страстей, у ног твоих, прекрасная Изетта,
Себе нашел пристанище и пристань.
– Легко слетают клятвы с уст поэта,
Когда он исполненье их не мыслит…»
…Они ходили на премьеру еще вместе с мамой. Все уверяли, что Аня маленькая и родители ее с собой не возьмут, но отец вытер жесткой ладонью крупные слезы и сказал:
– Так, конечно, делать не положено. Но мы никому не скажем, правда? Пусть будет нашим маленьким секретом.
Секрет оказался большой – на всю семью. Вот только Алиска в тот вечер очень огорчилась – отец заплатил за закрытую ложу, а она очень рассчитывала, что один из ее поклонников (какой-то особенный на тот момент) сможет к ним подойти во время антракта. Аня это узнала уже дома, после спектакля, и чуть не расплакалась, а сестра рассмеялась и сказала, что поклонников она, к несчастью, в последнее время видит чаще родных, и вечер этот, по ее мнению, очень даже удался…
– Можем поменяться.
Алина, заметив взгляд соседки, застывший на книге, которую она читала, истолковала его по-своему. Анна отмерла и принялась переодеваться в сухое. Благо исподних рубашек ей выдали целых три.
– Нет, спасибо. Меня все устраивает.
Перо недоверчиво хмыкнула.
– Ты не дошла еще до сцены прощания на берегу? Уверена, вся комната будет залита слезами. Такой трогательный монолог с отцом! Правда потом она кидается в море, пытаясь добраться до корабля возлюбленного, и тонет. А отец стреляется.
Кувшин разбился случайно. Анна даже не помнила, как кинула его в стену. Только осознала, что руки у нее трясутся…
Отец не умрет. Не сейчас. Они уже остались без мамы…
Перьева не рассмеялась. И не пожалела. Насмешливо приподняла бровь, многозначительно хмыкнула и уткнулась обратно в книгу.
Алину бросили родители. Давно. Еще лет десять назад отец с матерью оформили развод – дело редкое и часто пагубно сказывающееся на репутации, но, видимо, их страшило не столько это, сколько возможность прожить жизнь вместе. После получения заветной бумажки оба отбыли в разные края страны, оставив дочь на бабушку, сбагрившую ту еще каким-то дальним родственникам и так далее по родословному древу. Пока девушку не пристроили сюда.
Это Ане рассказал Матвей Оддин – тот самый худощавый парень в очках. И попросил на Перо не обижаться и саму ее не обижать – «она и так жизнью обиженная». Аня не знала, что сделала бы соседка с юношей, если б узнала о его попытке обелить ее репутацию, но предполагала, что ничего хорошего. Обиженных жизнью здесь было много, и каждый пытался доказать Ане, что она такая же.
А она знала, что нет. Может, они сами чувствовали это, потому и злились. Нет, Аню дома ждут. Отец, братья, сестры, Лиска, частично заменившая им мать после смерти последней…
Руки трястись перестали. Бер повесила на крючок мокрое платье и залезла по одеяло, прихватив с собой подсвечник и томик с сонетами и пьесами Бердина.
"Букет невест".
"Проклятое слово".
"Генерал и три туза".
Комедии. Это хорошо. А Алина соврала, никто здесь не будет стреляться!
В соседней комнате засмеялись. Звонкий искренний девичий смех разбил вязкую тишину на осколки, и об осколки те можно было порезаться.
Кто смеялся? Почему? Подобный звук был здесь редкостью. Да, подшучивали друг над другом или над воспитателями, бывало. Особенно доставалось Крысе, но – всегда за глаза. А тут искренний одинокий смех…
Аня не знала, кто живет в соседних комнатах. Раньше ей это не казалось важным. Ведь ее скоро заберут. Или она сама уйдет. А теперь вдруг захотелось узнать, кто там так звонко смеется.
Почему? Побоялась, что просто примерещилось? Или испугалась осознания, что и здесь живут люди – дружат, ссорятся, вон целуются по темным углам, и – хохочут.
Разве плохо, что кому-то хорошо? Нет. Просто странно. Пожалуй, если бы рассмеялась Перо или Вредина, вот тогда точно стоило бы паниковать. А тут всего лишь незнакомая девчонка. Может, она по жизни смешливая. Как Алиска.
Аня поморгала. Сама не заметила, как на глаза навернулись слезы и закапали на толстые страницы стихов. Такая ерунда – чужая радость, а вдруг царапнуло по сердцу острым краем, и захотелось вдруг прежней тишины – пустой, настороженной, мрачной, которая заставляла сосредотачиваться на поисках выхода, а не на воспоминаниях, разъедающих душу…
Взгляд наткнулся на книгу. На мокром пожелтевшем от времени листе черной вязью лежали строки, написанные более полувека назад.
«…
Завоевано сердце всецело.
Рифмой черные строки рубя,
Подпишусь вновь рукою несмелой:
Обреченный любить лишь тебя.»
Хорошие у Бердина сонеты. Красивые. Анна вздохнула и решительно перевернула страницу, погружаясь в мир чужих переживаний. Это гораздо интереснее, чем думать о своих.
По крайней мере менее болезненно.
[1] Три луча, выходящие из одной точки – символ Инквизиции и ее войск в Илендии и Светлого братства в Верции.
