Текст книги "Королевская охота"
Автор книги: Инна Брюсова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
– Даже не знаю, – не сразу ответила она. – Легкомысленная она какая-то. Как будто сбежала от меня!
– Я думаю, так оно и есть! Врет оно все, твое священное чудовище! Актриса! Диана-Зинаида! Вся жизнь одна игра! Что делать-то будем? Письмо в общем-то ничего не прояснило… А мы-то надеялись!
– Почему их так много? – сказала Екатерина задумчиво, раскладывая на диване загадочное семейство. – Раз, два, три, четыре… – Она перекладывала фотографии, внимательно рассматривая их со всех сторон, – восемь.
– А они все одинаковые?
– Конечно. Негатив-то один!
– Ну да, дурацкий вопрос!
– Что же все-таки есть в этой фотографии? Иномарка, как оказалось, ни при чем. А что при чем? Не вижу, ничего не вижу!
– А может, она от горя помешалась? – предположила Галка. – Мы тут бьемся, ищем смысл, а его просто нет? А эта, лучшая подруга, которая, видите ли, не прислушивалась! Она ведь ясно выразилась насчет Лялечкиной психики!
– Помешалась или нет, но ведь ее же убили!
– А это тоже неизвестно!
– Подожди, подожди… – перебила ее Екатерина, – знаешь, мне кажется, разгадка в том, что их так много! Ведь если собираешься послать одну фотографию, то зачем их так много?
– А может, она хотела послать их несколько раз!
– Зачем?
– Не знаю. А что мы вообще о ней знаем?
– Нет, я думаю, тут другое. Я думаю… мне кажется, она собиралась послать это не одному человеку, а нескольким!
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
– Значит, – сообразила Галка, – значит, там ничего нет! Пустышка! – Открыв рот, она смотрела на Екатерину круглыми глазами, ожидая подтверждения.
– Выходит, так! Ничего, кроме даты смерти Алины!
– И она послала фотографии только из-за этой даты? А вовсе не потому, что там… Там ничего больше не было! Так?
– Получается так! Представляешь, она послала письма тем, кого считала причастным к смерти сестры. Ничего, наверное, она не знала! Да и что она могла знать? Откуда? – Екатерина вздохнула. – Но чувствовала: что-то не так… И тут вдруг увидела в витрине эту фотографию! И решила послать тем, кто был близок с Алиной, кого она почему-либо могла подозревать – А, Б, В и так далее. Как будто сказала: «Я знаю, что ты убийца!» – Екатерина вдохновилась. – Кому надо – понял! И принял меры.
– Даже не знаю… – Галка была разочарована, – как-то по-детски, наивно, примитивно… но вместе с тем… что-то в этом есть!
– А ты знаешь, ее тайник и эти фотографии – поступки одного плана. И наивно, и хитро! И по-детски!
– Даже не верится, что это можно принять всерьез!
– Во всяком случае, сработало! Тот, кто был ни при чем, отложил фотографию в сторону, решив, что это шутка. А убийца, увидев дату, все понял и бросился искать отправителя. А это совсем нетрудно! Я ведь запросто ее нашла! Она вызвала огонь на себя!
– И поэтому она к тебе собиралась! Чтоб нанять телохранителя. И не успела… Хотя подожди! А ты уверена, что она их отослала?
– Думаю, отослала!
– Но ведь абсолютно ясно, – рассудительно сказала Галка, – что сначала нужно было обратиться к детективу! До того, а не после!
– Тебе ясно, а ей, может, нет! Может, она думала, что у нее есть несколько дней в запасе, пока письмо дойдет. Но мы никогда не узнаем, что именно она думала…
– Не очень умно! Я не понимаю… А если она их все-таки не отослала? Ведь мы же не знаем наверняка! Тем более, их так много!
– Дай подумать! – Екатерина, уставилась на Галку. – Смотри, она принесла фотографии Зинаиде, зная, что та уезжает в Италию почти на полтора месяца. Согласись, что она не стала бы так долго тянуть с письмами! Она их уже отослала к тому времени! И эти восемь ей уже не были нужны. А ко мне она просто не успела…
– А кому же она их послала? Если, как ты говоришь, она ничего не могла знать?
– Тем, кого знала! Тем, кого знаем мы. Володе Галкину, который любил и ненавидел. Он не мог смириться с любовью жены к Ситникову, а тут вдруг у нее новый роман. Вот тебе и подозреваемый номер один! Шеф Алины, обаятельный Игорь Петрович, – очень непростой человек! Алина работала у него юрисконсультом. Откуда мы знаем, что она еще обнаружила в его фирме? Он откровенно рассказал о сухом молоке, но раз была статья в газете, то об этом знали все. И это вовсе не говорит о его искренности. Вот тебе и номер два. Его секретарша, милейшая женщина, очень подробно рассказала мне о любовнике Алины, словно подсовывая возможный мотив убийства – от руки ревнивой жены. А когда я спросила об адресе, сказала, что постарается его разыскать. Хотя голову даю на отсечение, адрес и номер телефона были у нее в сумочке, приготовленные заранее, – уж очень она смутилась! За те двадцать минут, что я ее ждала, она успела получить подробные инструкции от своего шефа, что именно мне можно сказать и чего не говорить.
– А почему же она тебе их сразу не дала?
– Видимо, сообразила, что это будет выглядеть довольно странно. Пошли дальше. Любовник Алины, Анатолий Константинович, и его оскорбленная, способная на все половина. А может Алина с Толиком бежать задумали, а мадам раскрыла заговор?! Чем не номер три! А Ситников! Может, увидел свою Алину с новой любовью… взыграла ревность, чувство мести, и… вот вам и номер четыре! – Екатерина вошла в азарт. – А друг Добродеев? Как он о ней говорил! «Черная пантера»! Беспощадная! Непрощающая! Представляющая вечную угрозу! Неспроста это! Он у нас будет номер пять. Кстати, Добродеев называл его жену Еленочкой, актриса – Лялечкой, а он – только Еленой! Я думаю, это правда – о нем и Алине!
– Конечно, правда! – убежденно сказала Галка. – Она ему больше подходила, чем странная Леночка.
– Странная или нет, поступок ее… я бы сказала, заслуживает уважения!
– Катюш, я чего подумала, – вдруг сказала Галка. – Алина эта… Смотри, у всех у них были разные причины желать ей смерти. Всем она дорогу перешла. Любовь, ревность, угроза разоблачения, месть! Как будто нарочно их всех дразнила! А может, еще и другие были?
– Может, и были, – согласилась Екатерина, остывая.
– И ты думаешь, всем им Еленочка послала фотографии?
– Уверена. А ты сомневаешься?
– Даже не знаю. Вроде нет. И что теперь?
– А вот что! Мы сделаем то же самое!
– А если тебя… – Галка не смогла произнести «убьют», – тогда что?
– Меня не убьют! Я же не Елена! Приму меры предосторожности.
– Какие еще меры? Знаешь, – Галка на секунду задумалась, – давай позвоним твоему следователю! Как его, Леонид?..
– Максимович! Совсем о нем забыла. Надо бы сказать ему, что нашлась Диана. Поделиться информацией, так сказать.
Екатерина раскрыла блокнот, нашла страничку с нужным номером, прижала ее настольной лампой и сняла трубку.
– Добрый день, – сказала она, – вас беспокоит Берест, попросите, пожалуйста, Леонида Максимовича! Нет? А когда он будет? – Некоторое время она внимательно слушала, потом продолжила: – Передайте ему, что звонили из «Королевской охоты», он знает, и скажите, что появилась Диана! Ее зовут Зинаида Метлицкая, она актриса из Русской драмы. Это очень важно. Пусть он перезвонит мне. Мой телефон у него есть, но на всякий случай запишите. – Она продиктовала свой номер телефона.
– Где он?
– В командировке. Может, это и к лучшему. Про Диану мы признались, а письма – наше личное дело. И кроме того, не будешь же все объяснять дежурному. А потом, знаешь, Леонид Максимович просто бы не понял, даже неловко говорить с ним об этом… детский сад какой-то! Несерьезно!
– Но ведь Елену же убили!
– Знаешь, до конца не верю, что мы так запросто можем найти убийцу. И что Елена додумалась, как выманить его из норы.
– Ничего особенно хитрого она не придумала. Да и то… если б она пришла сначала к тебе!
– Да… Ну так что? Посылаем? Голосуем?
– Посылаем! Я – за! В любом случае мы ничего не теряем!
Екатерина принесла пять конвертов и листок с адресами. Галка принялась надписывать конверты своим аккуратным школьным почерком.
– Так, кому первому? Кто у нас номер один?
– Давай шефу! – сказала Екатерина, чувствуя себя попугаем, тянущим билетик с судьбой.
– Готово! Номер два?
– Я бы поставила на Марию Филипповну, оскорбленную в своих женских, супружеских и материнских чувствах! Такая убьет и не почешется!
– Согласна! Номер три?
На третье место, по настоянию Галки, они определили мужа Алины, Володю.
– Не вижу его в качестве убийцы! – засомневалась Екатерина.
– Потому что тебе его жалко!
– А я и не отрицаю! А тебе не жалко?
– Нет! Он – ничтожество! Из-за таких, как он, нам, женщинам, приходится тащить на себе целый воз – и за себя, и за них! И Ситников твой прав! Тут я с ним полностью согласна! Балласт!
– Он слабый и безвольный, я не спорю. Но он тем не менее заслуживает жалости.
– А тебя мне не жалко? Я ведь четверых поднимаю! А он здоровый мужик, с прекрасной профессией! Его учили сколько лет, бесплатно, между прочим! Такие не нужны обществу!
– Знаешь, я бы не хотела жить в обществе, где на человека вешают бирку «Годен!» или «Не годен!», – сказала Екатерина, излишне резко. – И если не годен, так куда его девать? Ликвидировать? Что-то в этом роде уже было.
Наступило молчание.
– Но вообще-то я тебя понимаю, – примирительно начала Екатерина, – мне он тоже не особенно понравился. Неприятный тип! Вернее, совсем не понравился.
– Ну вот, и я о том же! – Галка с готовностью приняла протянутую для примирения руку.
Четвертое место они единогласно отдали Ситникову, а пятое – Добродееву.
– Обратный адрес писать не будем? – спросила Галка, и они расхохотались.
– Не будем. Кому надо и так меня найдет! Как я Елену.
Они вложили фотографии в конверты и заклеили. Получилась аккуратная стопочка. Посидели молча. Потом Галка всплеснула руками:
– Катюша, ты ж у меня голодная! – и бросилась в прихожую к оставленным там сумкам. – Давай завтракать!
«Давайте!» – радостно подал голос Купер, дремавший на диване.
Глава 13
ОХОТНИК В ЗАСАДЕ
Жизнь распалась на две половины: до писем и после. Екатерина, по определению Галки, превратилась в «первобытного человека, отовсюду подстерегаемого опасностями». С обостренным слухом, прищуренным глазом и ощетинившимся загривком. Вздрагивающего от малейшего шороха. Вчерашнее решение «расшевелить злодея» сегодня уже казалось довольно глупым и по меньшей мере неосторожным. А вчера они с Галкой, возбужденные, представляли себе, как и что может произойти. У Галки, вначале неохотно поддержавшей идею с письмами, в конце концов отлегло от сердца, особенно после того, как Екатерина достала бутылку вина и они выпили за успех. «Ты лучше сиди дома! – убеждала Галка. – А я каждый день буду приходить и кормить тебя! А хочешь, я ночевать останусь?»
В три она, схватив письма, убежала домой встречать детей из школы и вывести Шкодика, простонав на прощание: «Если бы только знала, как они мне все надоели!» – и пообещав позвонить вечером.
Екатерина впервые чувствовала себя неуютно и одиноко в своем «дачном домике». Она убеждала себя, что ничего не произойдет, во всяком случае, в ближайшие три дня, но ничего не помогало. Хоть бы Купер поскорее возвращался! Но стоит плюсовая температура, и ему кажется, что пришла весна. А поэтому домой его скоро не жди.
Екатерина включила радио. По пятницам на знакомой радиостанции – «Клуб знакомств». Звонят одинокие мужчины и женщины, желающие познакомиться, рассказывают о себе и оставляют свои телефоны с просьбой позвонить. Часто звонят от имени своих стеснительных друзей.
– «Я жизнерадостная, добрая, люблю принимать гостей и путешествовать, ищу друга без вредных привычек для приятного времяпрепровождения и в дальнейшем, возможно, для более серьезных отношений, – старательно, чуть запинаясь, проговорила женщина записанный заранее текст.
– А сколько вам лет, если не секрет? – начал свою игру ведущий.
– Какой секрет? Никакой не секрет! – Оторвавшись от бумажки, женщина оживилась. – Мне пятьдесят шесть. Я уже три года как вдовею. Дети хотели меня познакомить с одним мужчиной, хороший, говорят, человек, с их работы, меня дети очень любят и переживают, да я стесняюсь! Лучше сама! Вот и звоню! Я хорошо готовлю! И пироги пеку! Покойный муж мой, Василий Кириллович, бывало…
– Пироги – это замечательно! – воодушевленно отреагировал ведущий и, отвлекая женщину от воспоминаний о покойном муже, задал следующий вопрос: – А как вас зовут?
– Алевтиной. Алевтина Мироновна. Я уже на пенсии. Живу в Слободе – Слободой назывался частный сектор на северо-западе города, – у меня свой дом и хозяйство. И сад есть. И яблони, еще муж покойный привез из…
– Алевтина Мироновна, – поспешно перебил ведущий, – а какого мужчину вы ищете?
– Ну какого! Чтоб непьющий! И порядочный. Пусть вдовый! Мне, самое главное, чтоб приличный человек, чтоб на люди показаться не стыдно и чтоб не одна, а то вроде не старая еще, а пойти некуда, если одна. А моя подруга Клава, как услышала вашу передачу, так и пристала: позвони да позвони!»
Звонили еще, в основном женщины, все «веселые по характеру» и «хорошие хозяйки», и просили позвонить «порядочного, без вредных привычек», «любящего детей», «собирающего марки», «заботливого и внимательного», «увлекающегося астрономией, туризмом, купанием в проруби» мужчину, от всей души надеясь, что это и будет тот единственный, им предназначенный. Прямой эфир, необработанный нивелирующей рукой редактора, смешил и трогал.
«У меня есть очень большая подруга!» – сообщила другая женщина. («Интересно, – подумала Екатерина, – имеется в виду «близкая» подруга или действительно «большая»?»)
– «Мой друг – очень стеснительный! Сам ни за что не позвонит. А я хочу ему помочь! Хорошая, добрая, без вредных привычек, позвони!»
А потом позвонил какой-то человек, не назвавший своего имени, и сказал, что этот клуб знакомств «полная туфта и лажа» и что он звонил уже нескольким женщинам, оставившим телефоны, и ни одна не согласилась с ним встретиться. «Ищу мужчину, – пропищал он пронзительным голосом, – которому отдам всю доброту души и сердца». Жизнь омерзительна, детей и внуков ненавижу, все осточертело!» И бросил трубку. Ведущий с издевкой заметил, что не понимает, почему такому славному парню не везет с женским полом. Следующий позвонивший мужчина сообщил, что ищет «добрую и отзывчивую женщину, которая разделит с ним все его невзгоды». Екатерина рассмеялась: «Очень заманчиво!» Женские звонки были интересные, полные надежды и оптимизма, а мужские – какие-то унылые, как сигналы «SOS», не вызывающие ни малейшего желания познакомиться поближе или хотя бы спросить, что случилось, не говоря уже о «подставить жилетку», – сплошные Володи Галкины! И так далее, и тому подобное!
Рекламные паузы тоже были хороши. Частная стоматологическая клиника обещала восстановить зубы «утраченные, как грезы», а дипломированная сиделка – «уход по высшему разряду».
Потом появился Купер. Голодный как волк. Наелся до отвала, опрокинулся на спину и уснул мертвым сном. Екатерина, от нечего делать, потянула его за все лапы по очереди и подергала за уши. Купер даже не шевельнулся.
В полдень принесли почту. Екатерина наблюдала, как почтальонша Люда засовывала газету и письмо, нет, кажется, два, в почтовый ящик на калитке. Екнуло сердце «А вдруг…» Хотя, что «вдруг», было совсем не ясно. С нетерпением дождавшись, когда Люда уйдет – не хотелось ни с кем общаться, – Екатерина вышла за корреспонденцией. Одно письмо было от Татьяны Николаевны. Екатерина сразу почувствовала себя менее одиноко. А второе – голубой длинный конверт, надписанный черными чернилами или тушью – толсто и размашисто, с наклоном влево и непривычным написанием знакомых букв. Обратный адрес – Japan, Tokyo-to, Otsuka 1-2-2, Noriko Morikava. И зеленая марка, изображающая лицо азиатской национальности в военной форме и очках.
Дома озадаченная Екатерина внимательно рассмотрела конверт – все правильно, на конверте ее имя и фамилия. И адрес тоже ее. Потом осторожно разрезала конверт и вытащила сложенный несколько раз вдоль листок тонкой шелковистой бумаги серого цвета. Внизу листка – изящный рисунок акварелью, изображающий бледно-лиловую бабочку, и два нарядных иероглифа. «Закон парных случаев, – подумала, – письмо от Зинаиды, а теперь от – как ее? – Она взглянула на конверт. – Норико Морикавы, и оба полная неожиданность!» Кто такая Норико Морикава? Письмо было на английском.
Dear Madame Catherine Berest!
Прошу покорнейше прощения за мою смелость, за то, что отнимаю у Вас драгоценное время и беспокою своими просьбами! Американская леди Рода Коэн, посетив нашу библиотеку по приглашению неправительственной организации «Женщина в развивающемся мире» в октябре сего года, рассказала нам о замечательных женщинах из разных стран мира, с которыми она познакомилась в своих поездках. И о Вас – женщине – полицейском детективе. И тогда я подумала, что это – судьба! И что Вы – тот человек, который сможет нам помочь. И теперь я собираюсь рассказать Вам историю моего папы. Леди Рода Коэн разрешила мне написать Вам и сообщила Ваш адрес. К сожалению, она не знает Ваш e-mail адрес, и мне пришлось посылать письмо по почте. Я верю, что Вы получите это мое письмо, хотя и не так быстро.
Моему папе, Ичиро Морикава, в январе исполняется 77 лет. Это не очень много, но у него слабое здоровье, особенно после смерти мамы, которая умерла два года назад. В 1944 году мой папа попал в плен как солдат армии Японии, которая воевала против Вашей страны. Ему был 21 год. Он служил свой плен в Вашем городе – пять лет! Строил жилые дома, вокзал, фабрику и даже театр.
В 1949 году он вернулся домой в Японию. И вот сейчас, оставшись один, он очень тоскует и хочет уйти навсегда в буддийский монастырь, в котором уже много лет помогает как волонтер. Мой папа состоит в Ассоциации ветеранов Второй мировой войны, которые были в плену в Вашей стране. Они собираются один раз в год и вспоминают Вашу страну, читают Ваши газеты, в переводе, конечно, и смотрят Ваши кинофильмы. Перед тем как уйти в монастырь, папа мечтает приехать в Вашу страну, в которой провел пять лет молодым человеком, и еще раз увидеть Ваш город. Они жили в бараках на берегу реки. Реку он тоже очень хочет увидеть. И если удастся, увидеть еще одного человека, женщину, с которой он дружил. И после этого он уйдет в монастырь. Так как его активный жизненный путь будет закончен и он будет готовиться к другой жизни.
Я очень хочу исполнить желание моего папы, возможно, последнее. Год назад я написала в Общество ветеранов войны в Ваш город, но мое письмо, видимо, потерялось, и мне никто не ответил.
Мне 27 лет. Я работаю в токийской библиотеке-депозитарии ООН, программистом в System Development Group [23]23
Группа, отвечающая за интегрированную библиотечную компьютерную систему.
[Закрыть] . Сейчас мы заняты очень интересным и важным проектом – совершенствуем первую компьютерную программу для слепых.
У нас с папой есть деньги, и виза тоже не проблема, но нам нужно немного помочь, когда мы приедем. И поэтому я пишу Вам и покорнейше прошу Вашей помощи. Я хочу нанять Вас опекать нас с папой, когда мы приедем, и, может быть, поискать папину знакомую женщину. Знакомство с Вами – большая удача и честь для нас!
Извините меня, и заранее благодарю Вас за все, что Вы для нас сделаете! С нетерпением ожидаю Вашего ответа и встречи с Вами!
Искренне Ваши, Ичиро и Норико Морикава.
Там была еще фотография – некрасивая улыбающаяся девушка с энергичным широкоскулым лицом, коротко стриженная, в очках, в линялой тишотке и джинсах с дырой на правом колене, сидящая на скамейке под цветущим белым кустом. Рядом – похожий на засушенного кузнечика старик: тонкая шея, торчащая из ворота синего с белым кимоно, детский пух на голове и сложенные на коленях ручки. Отрешенное выражение лица, щелочки глаз задумчиво смотрят в объектив. Ладонь девушки лежит на плече отца.
Екатерина еще раз перечитала письмо. Невероятная история! Она никогда не слышала о том, что в их городе когда-то работали пленные японцы. Немцы, кажется, были. Бабушка рассказывала. Но японцы? Нет, никогда. И старый ностальгирующий японец, который в конце жизни хочет еще раз увидеть их город. Зачем? Что ему вспоминается? Враждебная страна, чужой язык, непонятные люди? Женщина? Может, и любовь была? Любовь между пленным японцем и местной женщиной? Верится с трудом. Но, как бы то ни было, он просит привезти его сюда. Как будто хочет поставить точку в конце жизни. Раздать долги. Подобрать последний брошенный камень. Удивительное все-таки существо человек! Иррациональное в чувствах и непредсказуемое в поступках!
Весь день Екатерина находилась под впечатлением письма из Японии. И когда вечером приехала Галка, они долго рассуждали, что же именно может тянуть старого японца в их город.
– Молодость! Он же был совсем молодым, когда попал в плен! – Галка прониклась сочувствием к бывшему военнопленному. – Двадцать один год. Почти как мой Павлуша. – Она задумалась, представив сына в подобной ситуации: – Не дай Бог! – Потом сказала: – Знаешь, Катюша, мне дали книгу, на два дня всего, одна американка написала, Памела как-то там, не помню фамилии. Название офигенное: «Итак, ты затащил меня в свою постель, и что же дальше?» Представляешь?
– Любовный роман? – рассеянно предположила Екатерина.
– Нет, вроде учебника по сексу. Ну, как вести себя с мужчиной в постели, как принимать любовника, что говорить, что надеть, как сказать ему, чего ты хочешь и как ты хочешь, чтоб он это сделал! Такой сексуальный ликбез! Я принесу. Забудешь обо всем на свете!
– Интересно… ну и как принимать надо? – выказала слабый интерес Екатерина.
– С фантазией! В открытом коротком платье, при свечах. И все время следует его трогать!
– Как трогать?
– Ну, обыкновенно! Рукой! Потрепать по щеке, погладить по голове, ну, там, пихнуть под столом коленом! Знаешь, я представляю, мой Веник приходит, а я треплю его по щеке! Или коленом под столом!
Екатерина представила себе тоненького и хрупкого Веника, которого пинает коленом толстая, большая Галка, и засмеялась.
– У меня рука тяжелая! Я как потреплю, мало не будет!
Они захохотали.
– Ну а потом еще нужны всякие дезодоранты, с запахом его любимого табака или коньяка!
– А такие разве есть?
– Есть, есть, всякие есть! Или еще мужские одеколоны, чтобы он чувствовал себя свободнее! И постель подушить обязательно! Чтобы чувствовать себя, как на цветущем лугу. Ну и разные другие советы. Очень интересная и полезная книга! Дать?
– Дай! Учиться никогда не поздно! Но…
– Что «но»? Тебе это особенно нужно! И замуж давно пора! – Галка оседлала любимого конька.
– Чтобы идти замуж, надо любить. А твоя книга совсем о другом.
– Любовь любовью, а знать правила поведения в постели тоже не помешает!
– Правила поведения в постели! – Екатерина расхохоталась. – В постели я не хочу никаких правил! Ты еще скажи «техника безопасности» в постели!
– А что? Тоже надо! Ты, Катюха, не права. Ты смотри, что деется! Сексуальная свобода и полная раскованность! Не только для мужиков, они и так всегда были раскованны, дальше некуда! Но теперь и для женщин тоже! Памела в своей книге говорит, что партнеры в постели абсолютно равноправны! Сексуальное равноправие! А ты всегда была и есть… – Галка замолчала, подбирая слово, – очень… ну… – она махнула рукой, – ну…
– Ну? – попыталась ей помочь Екатерина. – Ну? Какая?
– Идейная, вот какая! Вот именно, идейная! – Галка обрадовалась удачной лексической находке.
– Другими словами, скучная!
– Ну, если хочешь, да! Скучная! Вернее, не скучная, а порядочная! Только, ради Бога, не говори мне, что, с твоей точки зрения, порядочность – это необходимое качество, и тэ дэ. Я не о той порядочности. А ты всегда все усложняешь, из всего делаешь проблему! Надо быть проще!
Екатерина задумалась. Пожалуй, Галка права. Раскованности и простоты ей, Екатерине, действительно не хватает. Но разве только ей? Ей часто приходила в голову мысль, что примитивные женщины, в отличие от высокоорганизованных и нервных интеллектуалок с развитым воображением, видят в мужчине не профессора, талантливого музыканта или известного журналиста, а только и всегда самца. И ведут себя с ними соответственно, взывая именно к этой их сути. И, как правило, не ошибаются. И меньше всего переживают по поводу того, что о них подумают и не перестанут ли уважать. И как ни странно, мужчинам легче именно с такими женщинами. Она вспомнила одну из своих студенческих подружек, которая никак не могла выйти замуж. Кто-то познакомил ее с доцентом местного политехнического института, вдовцом лет сорока, который пригласил ее к себе домой. Ну, там, шампанское, конфеты… А потом он предпринял попытку оставить ее на ночь, но она отказалась. «Я в принципе ничего не теряла, – объяснила она позже Екатерине, – но нельзя же так сразу! Что бы он обо мне подумал?!» Больше он ее не позвал, оставив в недоумении. «Так что, в следующий раз уступить? А если попадется порядочный?» «Не уступай и жди порядочного», – хотела сказать Екатерина, но не решилась, чтоб не обидеть подружку. Такой совет могла бы дать и ее бабушка. Но времена меняются! Меняются взгляды, стереотипы поведения, все меняется. Издается масса книг вроде той, о которой рассказала Галка. Наверное, сейчас Екатерина дала бы другой совет. Но… что «но»? А вот что! Равенство в сексе возможно в обществе, где мужчина и женщина действительно равноправны. А до этого еще так далеко! Отношение к сексу меняется, а положение женщины – нет! Работу ей найти труднее, чем мужчине, платят ей тоже меньше. От женщины ожидают свободного сексуального поведения, не уравняв ее в правах с мужчиной! И опять ей приходится труднее в жизни. Как всегда, впрочем.
– Ты что, обиделась? – испугалась Галка долгого Екатерининого молчания.
– Конечно, обиделась! Так меня приложить – и скучная, и правильная, и… как ты еще меня обозвала? Идейная? Дальше ехать некуда!
– Катюш, я ж по-доброму! И замуж тебе пора! Знаешь, у Павлуши хозяин был, вдовец, шикарный мужик, я хотела вас познакомить!
– И что?
– Взорвался! Конкуренты бомбу под «мерс» подложили! – сказала Галка без особого сожаления. – И Павлуша теперь безработный.
Екатерина рассмеялась. «Шеф – ладно, а Павлушу жалко!» – явственно прозвучало в Галкиных словах.
– Слушай, – вдруг оживилась Галка, – а ты с Ситниковым в каких отношениях?
– Ни в каких.
– Может, Павлушу к нему пристроить? – Галка с надеждой смотрела на Екатерину. – Ты же знаешь, какой он у меня умный.
Екатерина вспомнила свой последний визит к Ситникову. Поежилась. Вот уж чего не хотелось бы…
– Я попробую, – пообещала она, – а ты же хотела к Стасу?
– Стае вроде уехал. Насовсем. Сейчас все уезжают! Они еще долго пили чай и сплетничали о знакомых.
Кто кем был и стал, кто не нашел себя, а кто – преуспел. Наконец Галка засобиралась домой.
– Ты никому не открывай, – неизвестно в который раз повторила она, – и если что, сразу звони!
Ночь прошла спокойно. Екатерина, несмотря на тревожные мысли, уснула довольно быстро. Утром все ее вчерашние страхи показались просто смешными. Она отправилась на работу, отпустила до завтра старика Гавриленко. С удовольствием общалась с клиентами по телефону. Жизнь, казалось, вернулась в накатанную колею. Как ни странно, за весь день она ни разу, ну, почти ни разу, не вспомнила о Ситникове, сестрах или Володе Галкине. Они отодвинулись куда-то очень далеко. Вечером после работы она заставила себя пойти домой пешком. Шагала около часа, с удовольствием вдыхая морозный воздух. Потом смотрела по телевизору конкурс красавиц, кормила Купера. Долго разговаривала с Галкой по телефону. Галка допытывалась, все ли нормально, и подробно расспрашивала, как прошел день.
Ночью Екатерину разбудил телефонный звонок. Часы показывали без пятнадцати два. Она испытала мгновенный ужас и состояние «вставших дыбом волос». Телефон разрывался, а она не могла заставить себя снять трубку. Затаив дыхание, ожидала неизвестно чего. Потом, вздохнув, схватила трубку и прижала к уху. Там молчали. Екатерина тоже молчала. Она слышала чье-то дыхание, почти неслышное, как если бы человек по ту сторону провода зачем-то старался не дышать, чтобы не быть узнанным. Потом она услышала вздох и недовольный голос Юрия Алексеевича:
– Почему ты молчишь?
– Юрочка! – с облегчением воскликнула Екатерина. – Это ты?
– Ты ожидала кого-нибудь другого? – с любопытством спросил Юрий Алексеевич.
– Нет, просто, знаешь, как ночные звонки нервируют! Мало ли кто звонит!
– Кто?
– Никто! – Екатерина пришла в себя и почувствовала раздражение. – Ты один ночью звонишь! Остальные, как правило, днем!
– Я тебя что, разбудил? Ты сердишься? Юпитер, ты сердишься! Значит, неправ!
– А как, по-твоему? Конечно, разбудил! Я же не… – Екатерина запнулась, не зная, с чем себя сравнить, – не летучая мышь!
– При чем здесь летучая мышь?
– Чтобы не спать ночью! Ты что, совсем ничего не понимаешь?
– Что я должен понять? Что ты не летучая мышь? Ну конечно, понимаю! Успокойся!
– Ты что, издеваешься? – Екатерина почувствовала, что заводится.
– Упаси Бог! Просто звоню, соскучился, а ты кричишь. Как будто не рада.
– Я тебя убью когда-нибудь!
– Катюша, в тебе никак темперамент проснулся?!
– Я тебя ненавижу! Не смей звонить мне после одиннадцати!
– Ты бы хоть спросила, как я себя чувствую!
– Я знаю, что ты жив!
– Да, мне повезло, и я остался жив. Но тебя это совсем не радует!
– Радует, радует! Я думала, ты уже давно на Мальте!
– Я бы никогда не уехал не попрощавшись! – высокомерно сказал Юрий Алексеевич.
– Так ты звонишь, чтобы попрощаться?
– Нет еще! Но теперь я не уверен, позвоню ли, чтобы попрощаться.
– Ну и не звони!
– И не позвоню. А хочешь, я приду сейчас?
– Куда?
– К тебе!
– Не надо! А то опять подстрелят!
Так они болтали еще около часа. Когда-то Екатерина долго не могла привыкнуть к несколько эксцентричному чувству юмора Юрия Алексеевича и его манер разговаривать ни о чем. Их разговоры были похожи на игру в пинг-понг. Твоя подача – моя подача! Ты – я! А если резаный? А я вот так! А крученый? Ага! А если я? На неподготовленного человека подобный треп производил странное впечатление. Под конец Юрий сказал что не чувствует себя достаточно окрепшим, чтобы торчать у телефона всю ночь, пригласил Екатерину к себе на завтрак в палату номер четыре и пожелал спокойно ночи.
