Текст книги "Федор Чижов"
Автор книги: Инна Симонова
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
Основную конкуренцию Московскому товариществу составило Главное общество российских железных дорог. Оно упорно добивалось очередной концессии, несмотря на свою финансовую несостоятельность. До начала 1860-х годов Главное общество обладало монопольным правом на строительство важнейших железнодорожных линий, тогда как другим компаниям позволялось строить лишь дороги местного значения. В 1861 году правительство вынуждено было освободить Главное общество от обязанности сооружения Южной и Либавской железных дорог, а на окончание Варшавской и Московско-Нижегородской ему было предоставлено пособие в 28 миллионов рублей и другие дополнительные льготы.
К 1868 году общий долг Главного общества казне составлял уже 84 миллиона рублей. Тем не менее его члены ходатайствовали об уступке им Николаевской железной дороги, одной из самых доходных в Европе, объясняя свое желание «необходимостью дать сооружению железных дорог в России сильное развитие». Эксплуатация дороги, заверяли они, привлечет значительные капиталы, необходимые для осуществления остальных линий, уступленных Обществу [487]487
См.: Верховский В. М.Краткий исторический очерк начала и распространения железных дорог в России по 1897 год включительно. СПб., 1898. Вып. 1. С. 94.
[Закрыть] .
При приобретении Николаевской железной дороги Главное общество рассчитывало не затратить ни одного рубля. Более того, оно требовало, чтобы правительство гарантировало ему ежегодный чистый доход с дороги в 6 миллионов металлических рублей. Из этой суммы 3 миллиона 115 тысяч 540 рублей должно было пойти на выплаты по правительственному займу в 75 миллионов рублей, а остальные 2 миллиона 884 тысячи 460 рублей – на уплату процентов по второму предполагаемому займу. Реализовать его Общество предполагало самостоятельно, но с тем, однако, условием, чтобы весь риск по сбору капитала правительство взяло на себя и, кроме того, предоставило Обществу 13 миллионов 150 тысяч рублей на усовершенствование дороги и увеличение подвижного состава. Из валового сбора с Николаевской дороги Главное общество собиралось отчислять по 1,5 % для составления капитала в 3 миллиона рублей, который должен был пойти на замену деревянных мостов железными. Только в случае, если чистый доход даст излишки сверх 6 миллионов рублей, Общество рассчитывало ¾ этой суммы вносить на пополнение правительственной гарантии по Варшавской и Нижегородской дорогам. Когда же надобности в этом не будет, половина прибыли должна быть использована для погашения числящегося за Обществом долга правительству, равного 84 миллионам рублей, после чего весь излишек поступал в пользу акционеров.
В отличие от Главного общества Московское товарищество капиталистов не требовало никакой гарантии чистого дохода и обязывалось вносить в казну из валового сбора с дороги вплоть до 1871 года по 1 миллиону 875 тысяч рублей в год, а с 1871 года – по 3 миллиона 750 тысяч, что вместе с уплатой процентов и погашением облигаций по займу в 75 миллионов рублей составило бы для правительства ежегодный чистый доход 7,5 миллиона. В случае же, если правительство пожелало бы сделать второй заем под дорогу, то Товарищество брало на себя его реализацию и выпуск облигаций на сумму 75 миллионов рублей. По истечении первых десяти лет излишек чистого дохода с дороги сверх 7,5 миллиона рублей распределялся бы следующим образом: 40 % шло в пользу правительства, 40 % – в дивиденд акционерам, 20 % – в запасной капитал на усиление средств дороги. Кроме того, Товарищество намеревалось усовершенствовать дорогу, отремонтировать и пополнить подвижной состав за свой счет, для чего составлялся складочный капитал в 15 миллионов рублей.
Согласно расчетам, в течение 84 лет чистая прибыль в пользу правительства от эксплуатации Главным обществом Николаевской железной дороги должна была составить 95 миллионов рублей, тогда как эксплуатация дороги Московским товариществом капиталистов принесла бы правительству прибыль в 161 миллион рублей.
Борьба за приобретение Николаевской железной дороги происходила в то время, когда Чижов редактировал экономический отдел газеты «Москвич». Поэтому неудивительно, что многие ее страницы были отданы под подробный и, по возможности, максимально беспристрастный разбор предложений обоих конкурентов. «На чьи весы склоняется видимо русское общественное мнение – на этот вопрос ответ слишком ясен, – говорилось в одной из статей, подписанных самим редактором. – Его можно смело решить хоть открытою подачею голосов на всем пространстве Русского государства… Нас одно только удивляет: каким образом могло случиться, что вместо того, чтобы взять у несостоятельного Главного общества [488]488
Курсив Ф. В. Чижова.
[Закрыть],не исполнившего перед русским правительством своих обязательств… линии железных дорог и передать в руки более благонадежных компаний, ему позволили задолжать правительству до 80 млн. рублей и к нему же теперь, как к единственному спасителю, снова обращаются…» [489]489
Москвич. 1868. 4.II. С. 94.
[Закрыть]
Накануне заседания Совета министров, состоявшегося в мае 1868 года под председательством Александра II, мнение общества и почти всех правительственных лиц склонялось к тому, что Николаевская железная дорога перейдет в руки Московского товарищества капиталистов или, по крайней мере, останется еще на некоторое время в казне. Однако, основываясь на заключении министра финансов М. X. Рейтерна, Император вопреки мнению большинства членов Совета принял решение передать Николаевскую дорогу со всеми соединительными ветвями, подвижным составом и Александровским механическим заводом Главному обществу железных дорог сроком до 1952 года. Впоследствии министр финансов оправдывал необходимость подобного решения стремлением поддержать стоимость акций Главного общества, держателями которых были многие влиятельные иностранные банкирские дома…
Глава вторая
«ВСЕ В ЦИФРАХ И ЦИФРАХ»
При составлении складочного капитала для строительства и выкупа у казны железных дорог русское купечество постоянно испытывало денежные затруднения. Являясь неоднократным свидетелем и участником подобных форс-мажорных обстоятельств, Чижов одним из первых поднял в печати вопрос о развитии в стране внутренней кредитной системы. Предпринимателям нужен был закон, разрешающий деятельность акционерных банков. Федор Васильевич даже составил проект создания «Народного железнодорожного банка», призванного предоставлять займы частным железнодорожным строителям. Но его идея не была одобрена в Петербурге: высшие бюрократические сферы рассчитывали при строительстве железных дорог исключительно на иностранные инвестиции.
В середине 60-х годов правительство все же было вынуждено предоставить известный простор в деле кредитования частной инициативе, и в стране начинается усиленное банковское грюндерство.
«Здесь, в Москве, заводится Купеческий банк, – читаем мы дневниковую запись Чижова, помеченную маем 1864 года, – начало сделано Кокоревым. В Петербурге подписались на него на 730 тысяч, считая тут Рукавишникова (100 000), Пастухова (20 000), Мамонтова (20 000)… Лямин сказал, что он не пойдет в дело, если меня не будет… Я подписал 10 000… не своих, Кокорева, разумеется, – не для того, чтоб пользоваться правом, а чтоб не совестно было говорить в обществе купцов о банке, в котором не принимаешь никакого участия. Кокорев звал меня в директоры, я отказался… я банковского дела не знаю, какое же право имею я думать, что я его поведу? Но… купцы, если выберут, значит они найдут, что я могу быть директором» [490]490
Дневниковая запись от 30. V. 1864,– ОР РГБ. Ф. 332. К. 2. Д. 10. Л. 7.
[Закрыть] .
1 декабря 1866 года при активном участии Чижова Московский купеческий банк был открыт. Первое время он помешался в Кокоревском подворье – крупном гостинично-складском комплексе на Софийской набережной, построенном в начале 1860-х годов бывшим откупщиком Василием Александровичем Кокоревым. Однако вскоре после того, как Кокореву пришлось его продать, чтобы расплатиться с казенными долгами, банк переехал в специальное здание, возведенное в кратчайшие сроки на Ильинке, «в самой середине торгового московского движения», как говаривал Чижов. Павел Афанасьевич Бурышкин, известный знаток «Москвы купеческой», вспоминал, что именно здесь, в примыкавшем к Красной площади и Кремлю кварталу Китай-города, «на трех его улицах, Никольской, Ильинке и Варварке, с переулками Юшковым и Черкасским, в Теплых рядах, на Чижовском подворье, были сосредоточены почти все фабричные конторы и амбары оптовых предприятий. Это был московский Сити» [491]491
Бурышкин П. А.Москва купеческая. М., 1991. С. 58.
[Закрыть] .
Московский купеческий банк стал не только самым первым, но долгое время (вплоть до начала XX века) оставался самым крупным частным кредитным учреждением Москвы и вторым по величине в России. Вторым – после Петербургского частного банка, открытого двумя годами раньше и пользовавшегося «режимом наибольшего благоприятствования» со стороны властных правительственных структур. Московский купеческий банк был организован не как акционерное общество, а как товарищество на паях, то есть по подобию московских текстильных предприятий. В отличие от традиционных акционерных обществ паи в нем, согласно первоначальному Уставу, циркулировали только между «товарищами» – основателями банка. Процедура продажи паев «на сторону» осложнялась необходимостью получения согласия всех членов и вынесением специального решения правления. Тем самым возводился заслон на пути проникновения конкурентов в ряды учредителей.
Основной капитал Московского купеческого банка насчитывал 1 миллион 260 тысяч рублей и состоял из 252 именных паев. Каждый пай продавался по высокой номинальной стоимости – 5 тысяч рублей. Среди 90 пайщиков, купцов и промышленников, большинство составляли текстильные фабриканты центральных губерний: С. П. Малютин, В. С. Коншин, М. Г. Рукавишников, торговые дома Морозовых, Лепешкиных. Определенные средства в «главный денежный резервуар Первопрестольной» были вложены известными петербургскими банкирами (A. Л. Штиглицем и И. Ф. Утиным), крупными петербургскими чиновниками (Е. И. Ламанским и бароном А. И. Дельвигом), специалистами банковского дела (И. К. Бабстом и Л. С. Гольцевым), а также варшавскими банкирскими домами. На общем собрании пайщиков, состоявшемся сразу после Высочайшего утверждения устава банка, 97 голосами из 99 Чижов был избран председателем правления с годовым жалованьем в 9 тысяч рублей.
Спустя год в письме к одному из своих давних университетских друзей Чижов сообщал: «У нас в Москве образовался Московский купеческий банк, при образовании которого я был весьма деятельным рабочим… Дело это у нас новое… Теперь я с утра до вечера, именно с 9 часов утра до 9 часов вечера, иногда и позже, все в цифрах и цифрах. Банк идет превосходно» [492]492
Из письма к В. С. Печерину от 13. IX. 1867. – ИРЛИ. Ф. 384. Д. 15. Л. 5–5 об.
[Закрыть] .
Московский купеческий банк обслуживал предприятия Центрального промышленного района и проявлял наибольшую активность в области товарокомиссионных и торговых операций, в основном с хлопком. По ссудам под залог ценных бумаг финансировалось и железнодорожное строительство. За счет развития операций банка стремительно росла их доходность: только за первые два года, с 1867 по 1869 год, дивиденд в нем поднялся с 12 % до рекордной отметки в 19, 4 %, а привлечение новых пайщиков (на необходимости этого настоял Чижов, для чего были сделаны соответствующие изменения в Уставе) увеличило основной капитал банка до 5 миллионов рублей.
В «помощь бедному и слабокредитному торгующему люду» 3 июля 1869 года в Москве под непосредственным руководством Чижова было открыто второе после Купеческого банка частное коммерческое учреждение – Купеческое общество взаимного кредита. Его организаторами выступили двадцать крупнейших дельцов-торговопромышленников, в том числе В. А. Кокорев и председатель Московского биржевого комитета И. А. Лямин. Всего к моменту начала операций Общество состояло из 1400 членов. И в этом новом коммерческом учреждении подавляющим большинством голосов Чижов был избран председателем правления, на этот раз без определенного жалованья (члены правления получали процентное вознаграждение с чистого барыша).
Московское купеческое общество взаимного кредита было основано на иных началах, чем обычные банки: хозяевами предприятия являлись не кредиторы, а сами заемщики; только члены Общества имели право на получение ссуды и только их векселя учитывались; между собой члены Общества были связаны круговой порукой (каждый считался ответственным за долги предприятия перед третьими лицами в размере открытого ему кредита). Как и Московский купеческий банк, Московское купеческое общество взаимного кредита занималось преимущественно кредитованием текстильной промышленности Центра России и в течение многих десятилетий, вплоть до начала Первой мировой войны, считалось абсолютным лидером среди десятка отечественных «грандов» взаимного кредита.
В отличие от акционерных банков Московское купеческое общество взаимного кредита из боязни риска не принимало, как правило, участия в учредительстве и контроле за деятельностью тех или иных крупных предприятий. На развитии его ссудокредитных операций сказался неудачный опыт с предоставлением значительного кредита Н. И. Путилову.
… Жизненные пути Чижова и Путилова уже однажды пересекались. Николай Иванович Путилов, выпускник Морского кадетского корпуса, в 1830-е годы преподавал в своей alma mater астрономию и навигацию. В 1840 году он напечатал статью об интегральном исчислении, которую ученый мир воспринял как сенсацию. Тогдашнее светило математической науки академик М. В. Остроградский, научный руководитель Чижова, пригласил Путилова к себе в помощники. Так что непродолжительное время, вплоть до отъезда Чижова за границу, оба молодых талантливых математика работали бок о бок в Петербургском университете, на физико-математическом факультете.
Спустя более чем четверть века Чижов услышал о Путилове снова. В декабре 1867 года на все еще казенной Николаевской железной дороге раньше времени истек срок годности рельсов, произведенных в мастерских бельгийских и английских железоделательных заводов, из-за чего движение поездов оказалось под угрозой остановки. Следовало экстренно заменить рельсы. Но новая их поставка была невозможна из-за окончания сезона навигации.
И тогда на авансцене появился Путилов, уже успевший заявить о себе как о талантливом организаторе производства. В годы Крымской войны он, чиновник особых поручений при директоре Кораблестроительного департамента, сумел в кратчайшие сроки наладить производство канонерок и корветов. После войны развернул в Финляндии изготовление стали из болотных руд, причем выше качеством, чем сталь английская. Вместе с инженером Обуховым основал Обуховский завод…
Явившись под самое Рождество Христово 1867 года в Министерство путей сообщения, Путилов предложил – дайте мне мало-мальски нормальный железоделательный завод в долг, и я завалю Россию русскими рельсами! В доказательство он продемонстрировал образцы, которые были изготовлены на его крохотном заводике «Аркадия». Это были рельсы нового типа – комбинированные. Обычные рельсы из железа легко прогибались, а рельсы из стали были достаточно жесткими, но хрупкими. Новаторство Путилова состояло в том, что он предложил делать рельсы из железа со стальной головкой, причем производство обещало быть дешевым и скорым, а продукция – качественной.
Путилову поначалу не поверили. И до этого в России предпринимались попытки выпускать рельсы, но на поверку они оказывались настолько низкого качества, что в сравнение с импортными не шли. Тем не менее из-за крайне тяжелого положения на Николаевской железной дороге решено было рискнуть. В начале января 1868 года в распоряжение Путилова перешел бывший Огаревский завод, который за 65 лет своего существования сменил множество хозяев и в конце концов пришел в полный упадок.
И случилось невозможное – всего за восемнадцать дней новому владельцу завода удалось наладить производство продукции, которая оставила далеко позади знаменитые западноевропейские фирмы. А уже через несколько лет в России была полностью разрешена «рельсовая проблема». Отныне русские железные дороги были избавлены от необходимости импортных поставок, а названный в честь Путилова завод превратился в индустриальный гигант, получивший известность во всем мире.
Разумеется, Чижов знал об успехах путиловских предприятий – он и сам при строительстве и эксплуатации железных дорог пользовался их продукцией. Поэтому когда Николаю Ивановичу понадобились большие деньги для осуществления нового грандиозного замысла, Чижов с готовностью протянул ему руку помощи…
В январе 1873 года Путилов обратился к барону Андрею Ивановичу Дельвигу с просьбой ходатайствовать перед Чижовым, который имел, по его сведениям, безграничное влияние на московских банкиров, ссудить ему капитал для создания акционерного Общества Путиловских заводов. Получить кредит в Петербурге, по его словам, не представлялось возможным, так как начатое им еще одно дело – сооружение по собственному проекту коммерческого порта на взморье у Екатерингофа противоречило интересам петербургских банков и биржи: владея акциями Балтийской железной дороги, они намеревались построить коммерческий порт в Ораниенбауме.
Барон Дельвиг не имел понятия, насколько дела Путилова к этому времени были запутаны, – к сожалению, известный петербургский изобретатель и заводчик страдал прожектерством и гигантоманией. Обязавшись передать Обществу Путиловских заводов при его образовании деньги, полученные в задаток по контрактам на изготовление новой партии рельсов, Путилов на самом деле давно израсходовал означенную сумму на другие, не менее важные, по его мнению, коммерческие нужды. Барон же, ничтоже сумняшеся, выдал просителю рекомендательное письмо в Москву, а Чижов, в свою очередь, всецело полагаясь на практическую сметку и искушенность в подобных вопросах Дельвига, изменил своему всегдашнему правилу: не приниматься даже за грошовое предприятие без обстоятельного, детального изучения. «Я никак не виню его (Дельвига. – И. С.);виноват я, не вник поглубже в дело, – сокрушаясь, казнил себя Чижов. – У Путилова все подбито собственною выгодою, но на лицевой стороне… предприятия общеполезные, как, например, рельсовый завод, порт на Гутуевом острове, железная дорога между Невою и ее портом, перерезывающая все петербургские железные дороги»; «Хотели ли мы чего-нибудь кроме того, чтоб, не потерявши ничего, дать возможность русскому заводчику подняться на ноги?» [493]493
Дневниковая запись от 9. I и 13. IX. 1876. – ОР РГБ. Ф. 332. К. 3. Д. 4. Л. 2 об., 132 06.-133.
[Закрыть]
Летом 1873 года по инициативе Чижова три банка (Московское купеческое общество взаимного кредита. Московский торговый банк и Общество коммерческого кредита) составили синдикат и предоставили Путилову под залог 32 тысяч акций его предприятий, включая главное его детище – Путиловский завод, 1 миллион 400 тысяч рублей, принимая каждую акцию по 30 копеек ассигнациями за 1 рубль металлический. При этом Московское купеческое общество взаимного кредита ссудило более трети всей суммы – 560 тысяч рублей. Согласно условиям договора председателем Общества Путиловских заводов стал барон Дельвиг. Сверх того, один член совета и один член правления были избраны по указанию московских банкиров (а именно – Чижова).
Уже первые месяцы совместного ведения дел показали, что путиловские предприятия, на которых, ко всему прочему, сказался начавшийся в стране промышленный кризис, находились на грани банкротства. Из-за хронического безденежья кассы производство испытывало постоянный недостаток в сырье, заводы приносили одни убытки, а их фактическая продуктивность была крайне низкой. Кроме того, по требованию казны в срочном порядке пришлось строить новый завод по производству стальных рельсов, который обошелся Обществу в 800 тысяч рублей.
За неимением оборотного капитала Путилов то и дело оказывался перед необходимостью входить во все новые и новые значительные долги. В платежах же процентов по огромным занятым суммам он был, как правило, неисправен и своей необязательностью раздражал кредиторов, отчего ему со всех сторон грозили подачей векселей ко взысканию. Стабилизации положения Общества мешал и неоправданный оптимизм Путилова, нередко граничивший с авантюризмом.
С большим трудом в конце 1876 года Чижову удалось заинтересовать в Путиловских заводах министра финансов М. X. Рейтерна и управляющего Государственным банком Е. И. Ламанского. С их помощью он смог перезаложить находившиеся в московских банках акции. Московское купеческое общество взаимного кредита уступило Госбанку свой пакет ценных бумаг всего за 490 тысяч рублей, а 70 тысяч пришлось списать в убыток. Таким образом, с 1877 года заводы со всеми постройками и землей ушли от Путилова к Государственному банку, ставшему отныне фактическим владельцем всех его предприятий.
Печальная история с финансированием Общества Путиловских заводов синдикатом московских банков произошла уже в то время, когда Чижов лишь номинально участвовал в работе основанных им кредитных учреждений и только ввиду особой важности операции с предоставлением крупной ссуды Путилову явился в этом деле одним из главных действующих лиц. Чижов руководствовался убеждением, что в предпринимательстве «хорошо быть фонарщиком, то есть засветить дело и поддерживать горение, пока это дело не станет крепко на ноги; станет – и довольно. Иначе во всяком промышленном деле через несколько лет… непременно образуется рутина, которая убийственна до крайности… У нас все любят сесть на нагретое место, а не охотники устраивать новое, – а меня калачами не корми, только дай новое, если можно – большое и трудное» [494]494
Из письма Ф. В Чижова к В. С. Печерину от 23. VII. 1873. – ИРЛИ. Ф. 384. Д. 15. Л. 109–109 об.
[Закрыть] .
И действительно, «заложив прочный фундамент частному банковскому кредиту в Москве и, можно сказать, во всей России» [495]495
Аксаков И. С.Указ. раб. С. 15.
[Закрыть] , Чижов передал бразды правления в Московском купеческом банке и Московском купеческом обществе взаимного кредита своим наиболее близким сподвижникам.
При учреждении Московского купеческого банка Чижов обеспечил своего соредактора по «Вестнику промышленности», «Акционеру», «Москве» и «Москвичу» И. К. Бабста членством в правлении, надеясь, что тот в дальнейшем сможет заменить его на руководящем посту. Когда после двухлетнего председательства, сводившегося главным образом к организации ежедневной, текущей банковской работы, Чижов пересел в кресло главы распорядительного и контролирующего органа банка – совета, благодаря его влиянию председателем правления был избран Бабст.
Насколько Иван Кондратьевич, возглавлявший кафедру политической экономии в Московском университете, быстро освоился в новом для себя качестве председателя Московского купеческого банка, прекрасно передают полные сарказма строки из поэмы Н. А. Некрасова «Современники»:
Вот москвич – родоначальник
Этой фракции дельцов:
Об отечестве печальник,
Лучший тип профессоров,
Встарь он пел иные песни,
Искандер [496]496
А. И. Герцен.
[Закрыть]был друг его,
Кроме каменной болезни
Не имел он ничего;
Под опалой в оны годы
Находился демократ,
Друг народа и свободы,
А теперь он – плутократ!
Спекуляторские шутки
Ловко двигает вперед
При содействии науки
Этот старый патриот… [497]497
Некрасов Н. А.Современники. – Полн. собр. соч. и писем: В 15 т. Л., 1982. Т. 4. С. 225.
[Закрыть]
Взаимоотношения Чижова и Бабста были дружественными до конца 1860-х годов. Однако постепенно совместная практика частного предпринимательства выявила значительную несхожесть их натур. Барон Дельвиг вспоминал, что Бабст «относился к своим занятиям не с той любовью, которую ожидал от него Чижов, обходился с подчиненными и даже с публикой в банке по-чиновничьи и сверх того подчас любил выпить лишнее; все эти качества сильно не нравились Чижову», и в начале 1870-х годов между ними произошел разрыв [498]498
Дельвиг А. И.Полвека русской жизни… Т. II. С. 93.
[Закрыть] .
Учреждая другой банк – Московское купеческое общество взаимного кредита, Чижов сразу же стал готовить себе в преемники на пост председателя И. С. Аксакова. Как и в случае с Бабстом, Федор Васильевич, активно поддерживаемый московским купечеством (Т. С. Морозовым, И. А. Ляминым и др.), ввел Аксакова сначала в члены правления, а затем, при продолжительных своих отлучках, стал неизменно поручать Аксакову председательство. К удовольствию Чижова, Аксаков сумел зарекомендовать себя умным и честным руководителем банка. Он прекрасно ладил в правлении со своими товарищами и не имел никаких «фанаберий». «Замечательно, – писал Чижов в октябре 1871 года, – что в слишком двухгодичное наше соработничество в правлении Взаимного кредита у нас ни разу не было ни тени неприятности, не только размолвки» [499]499
Дневниковая запись от 20. X. 1871. – Там же. К. 2. Д. 11. Л. 5.
[Закрыть] .
В 1874 году Аксаков окончательно сменил Чижова в должности председателя правления Московского купеческого общества взаимного кредита.
