Текст книги "Федор Чижов"
Автор книги: Инна Симонова
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 26 страниц)
Глава шестая
«ЗАПИСКА НЕИЗВЕСТНОГО»
С началом нового царствования в правительственных кругах стал активно обсуждаться вопрос о том, какому ведомству и в какой его форме следует отныне осуществлять торгово-промышленную политику в стране. В Российском государственном историческом архиве, в фонде Комитета финансов, хранится «Записка неизвестного», датированная 31 марта 1856 года, о необходимости реорганизации системы управления промышленностью и торговлей [293]293
Записка неизвестного об учреждении Министерства торговли и промышленности от 31 марта 1856 года, Москва // Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 560. Оп. 14. Д. 292.
[Закрыть] . Историк Л. Е. Шепелев автором «Записки» называет Чижова, в личном фонде которого найден ее черновой вариант [294]294
Шепелев Л. Е.Царизм и буржуазия во второй половине XIX века. Л., 1981. С. 53, 54.
[Закрыть] . К подготовке документа Чижов, возможно, привлек также князя В. А. Черкасского.
В преамбуле «Записки» речь идет о значении промышленности и торговли – «коренных источников богатства всякой страны». При этом подчеркивается, что «внутренние промышленные силы государства» развиваются тем деятельнее, чем больше они пользуются свободой и меньше подвергаются притеснениям.
«Нас губит централизация, это детище французского порядка вещей», – напишет спустя несколько лет в одной из своих статей Чижов [295]295
Акционер. 1862. 13.I. № 2. С.12.
[Закрыть] . Но уже в «Записке» 1856 года мысль эта проходит красной нитью, связуя весь документ: «Нынешняя война указала нам слабые наши стороны, недостатки нашего управления, происходящие большей частью от излишней его централизации, которая обратила администрацию в весьма сложный механизм, вовсе не соответствующий духу народа и его потребностям»; «Не показали ли… обстоятельства последнего времени как несовершенна у нас система казенных заготовлений материалов, потребных для армии, и во сколько крат соревнование частных лиц, при денежных средствах казны, могло бы в этом отношении быть плодотворнее»; «судьба торговли и промышленности у нас в руках чиновников, наименее способных понимать их нужды и потребности»; «отсутствие посредующего звена между промышленным и торговым сословиями, с одной стороны, и правительством, с другой стороны, представляет один из самых важных недостатков» [296]296
РГИА. Ф. 560. Оп. 14. Д. 292. Л. 2 об. – 3, 11–11 об.
[Закрыть] .
Чижов предлагал изъять управление промышленностью и коммерцией из ведения Министерства финансов и передать эту функцию особому ведомству – Министерству торговли и промышленности. Главным и единственным распорядительным органом нового министерства становился Мануфактурный и коммерческий совет, а министру отводилась лишь роль формального главы ведомства. Председатель Совета назначался Царем из числа лиц, сведущих в предпринимательской деятельности. Кроме председателя и еще трех членов от правительства в состав Совета на три года избирались четыре члена от купечества и четыре – от фабрикантов и заводчиков. Тем самым документ предусматривал обеспечение двукратного преобладания в руководстве промышленностью представителей предпринимательских кругов и устанавливал не имевшее в то время прецедента ни в России, ни в странах Западной Европы самоуправление частной деловой активностью. Из всех известных концепций преобразований управления торговлей и промышленностью середины XIX века это было наиболее далеко идущее требование в защиту интересов предпринимателей.
Император Александр II направил «Записку» на рассмотрение в Комитет финансов, который, в свою очередь, нашел, что образование министерства на предложенных основаниях представляется совершенно невозможным. В частности, утверждалось, что самый порядок решения дел по большинству голосов в Совете, в котором значительная часть членов принадлежит к купеческому сословию, «соделывая их судьями собственных дел», нигде не допускается и допускаем быть не может. Тем более в России, при недостаточной просвещенности купечества. Поэтому Комитет финансов рекомендовал проект сочинителя «Записки» «по ее неудобоисполнимости» оставить без последствий.
Однако два члена комитета – председатель Департамента экономии Государственного совета граф А. Д. Гурьев и известный специалист в области русской и отечественной промышленности Л. В. Тенгоборский – выразили «особое мнение». Суть его сводилась к тому, что в принципе образование Министерства торговли и промышленности «не представляет никаких затруднений и неудобств» и могло бы на практике принести существенную пользу, хотя структура организации нового министерства все же не приемлема.
Точка зрения большинства Комитета финансов была учтена Императором. 12 июня 1856 года он отклонил идею образования Министерства торговли и промышленности.
Но Чижов был борцом. Неудачи только раззадоривали его и подталкивали к поиску новых путей в достижении намеченных целей.
Глава седьмая
«ВЕСТНИК ПРОМЫШЛЕННОСТИ» И «АКЦИОНЕР»
Итак, попытка убедить Царя посредством аргументов, изложенных в анонимной «Записке», в необходимости перестройки управления промышленностью и торговлей окончилась провалом. Но отрицательный результат – тоже результат. Он заставил Чижова действовать по-иному – путем создания в стране с помощью авторитетного печатного слова соответствующего общественного мнения, с которым правительство не могло бы не считаться.
Чижов принял предложение богатых заводчиков костромских дворян братьев Александра Павловича и Дмитрия Павловича Шиповых стать редактором-издателем специального ежемесячного журнала для защиты интересов русских предпринимателей в связи с экономической политикой правительства в духе фритредерства [297]297
«Свободы торговли» (англ.).
[Закрыть]. Одновременно Чижовым и Шиповыми было образовано «Общество для содействия русской промышленности и торговли», не принесшее, однако, существенной пользы ввиду косности и инертности купечества.
Первый в России специализированный журнал для предпринимателей получил название «Вестник промышленности». На его издание братьями Шиповыми был собран среди ближайших единомышленников капитал в 30 тысяч рублей. Чижов разработал программу журнала и 20 февраля 1857 года обратился через посредничество К. С. Аксакова в Московский цензурный комитет за разрешением. Необходимость издания нового журнала и его цель Чижов излагал следующим образом: «Промышленность день ото дня усиливается… Вместе с тем усиливается и потребность следить за ее успехами, способствовать им <как> изучением нашего отечества в промышленном отношении… <так и> живыми известиями и указаниями на то, что делается в промышленном мире у народов и во всех странах. Главным… предметом <журнала> будет… развитие промышленности русской; но он ставит себе в обязанность постоянно следить за развитием ее и вне пределов России» [298]298
РГИА. Ф. 772. Оп. 1. Ч. II. Д. 4, 29. Л. 3.
[Закрыть] .
Вопрос о предоставлении Чижову права быть редактором «Вестника промышленности» рассматривался в Главном управлении цензуры в течение полугода, причем до последнего дня не было никаких гарантий на получение положительного ответа. В письме к С. Т. Аксакову от 21 апреля 1857 года Чижов сообщал: «Журнал мне еще не разрешили, и не знаю, когда разрешат, думаю, что не разрешат, потому что Министерство финансов неохотно допускает косвенную поверку его действий» [299]299
РГАЛИ. Ф. 10. Оп. 3. Д. 96. Л. 3 об., 4.
[Закрыть] .
Тем не менее слухи о скором появлении у славянофилов нового печатного органа получили широкое распространение. Так, известный беллетрист и публицист Н. А. Мельгунов в письме к А. И. Герцену из Парижа делился с ним свежей новостью: «Имеешь ты понятие о Чижове, что был адъюнктом математики в Петербургском университете и пр.? Он ведь тоже славянофил, хоть и умеренный, был призываем в Третье отделение по делу Кулиша, Костомарова и пр. и напоследок жил в своей киевской деревеньке. Этот Чижов получил разрешение издавать политическую и экономическую ежедневную газету [300]300
Н. А. Мельгунов допустил неточность: ежемесячный журнал.
[Закрыть]в Москве. Это будет, вероятно, орган умеренно славянофильский. Ты видишь после этого, что нельзя же так-таки вовсе пренебрегать славянофилами…» [301]301
Письмо от 3. IV. 1857 // Литературное наследство. М., 1955. Т. 62. С. 356.
[Закрыть]
К формированию состава редакции будущего журнала Чижов приступил в феврале 1857 года, то есть одновременно с подачей прошения в Цензурный комитет. «Затеял я в Москве дело – издание „Вестника промышленности“, – записал Федор Васильевич в своем дневнике. – Опять сбился с пути: прочь история искусства, принимайся за политическую экономию, за торговлю и промышленность. И то сказать, это вопрос дня; это настоящий путь к поднятию низших слоев народа. Здесь, по моему предположению, купцы должны выйти на свет общественными деятелями. А купцы – выборные из народа. Купцы – первая основа нашей исторической жизни, то есть жизни собственно великорусской в лице Новгорода и Пскова» [302]302
ОР РГБ. Ф. 332. К. 2. Д. 9. Л. 2.
[Закрыть] .
Одним из первых, к кому Чижов обратился с предложением участвовать в издании «Вестника промышленности», был профессор политической экономии Московского университета Иван Кондратьевич Бабст – личность во многом замечательная.
Бабст происходил из семьи обрусевшего немца, коменданта крепости Илецкая Защита в Оренбургском крае. Поступив в Московский университет на историко-филологический факультет, он вскоре стал одним из любимейших учеников Т. Н. Грановского и после окончания учебы в 1846 году был оставлен на кафедре всеобщей истории для приготовления к профессорскому званию. Через пять лет его магистерская диссертация на тему «Государственные мужи Древней Греции в эпоху ее распада» была успешно защищена, и молодой ученый занял место на кафедре политической экономии Казанского университета. В 1852 году в стенах того же университета Иван Кондратьевич с блеском защитил докторскую диссертацию на историко-экономическую тему «Джон Ло, или Финансовый кризис во Франции в первые годы регентства». Тем самым подающий надежды историк заявил о себе как о состоявшемся экономисте, особенностью работ которого было освещение народнохозяйственных проблем с позиций исторического метода.
Имя Бабста приобрело особую популярность в либеральных кругах русского общества в 1856 году после чтения им на торжественном собрании в актовом зале Казанского университета доклада «О некоторых условиях, способствующих умножению народного капитала». Речь профессора была преисполнена пафосом, направленным против национального самообольщения, приведшего к экономическому застою и поражению в Крымской войне. В упрек администрации ставился недостаток в стране капиталов, неумение производительно употреблять их и звучал призыв к распространению в русском обществе здравых экономических понятий.
Бабст приветствовал новую общественную силу, появившуюся в условиях крепостнической России и с каждым днем все сильнее расшатывающую ее устои: «…интересы русской буржуазии приходят теперь в непримиримое противоречие с интересами абсолютизма, – патетично провозглашал он. – Наша буржуазия переживает теперь важную метаморфозу: у нее развились легкие, которые требуют уже чистого воздуха политического самоуправления, но в то же время у нее не атрофировались еще и жабры, с помощью которых она продолжает дышать в мутной воде разлагающегося абсолютизма. Корни ее сидят еще в почве старого режима, но верхушка ее достигла уже развития, указывающего на необходимость и неизбежность пересадки» [303]303
Цит. по: Пажитнов К. А.Развитие социалистических идей в России от Пестеля до группы «Освобождение труда». Пг., 1924. С. 305.
[Закрыть] .
Критический, обличительный характер речи Бабста вызвал одобрение со стороны революционных демократов, и в частности Николая Гавриловича Чернышевского. Через несколько лет в рецензии на переведенный ученым труд немецкого политэконома В. Рошера «Начала народного хозяйства» Чернышевский писал: «Читатель знает наше пристрастие к г. Бабсту; знает, что мы ставим его гораздо выше всех писателей, известных у нас за знатоков политической экономии» [304]304
Чернышевский Н. Г.Начала народного хозяйства. Руководство для учащихся и для деловых людей Вильгельма Рошера / Пер. И. Бабста. М., 1860. Т. 1 // Чернышевский Н. Г.Избранные экономические произведения в 3-х т. М., 1948. Т. 2. С. 564.
[Закрыть] .
Впечатление от публичных лекций Ивана Кондратьевича, прочитанных в дни подготовки крестьянской реформы, было столь велико, что социалисты, в том числе эмигрировавший из России в 40-е годы литератор Н. И. Сазонов, увидели в них, а именно в положениях: «у труда и капитала нет общих интересов… мы видим сосредоточение капиталов в одних руках, – беспомощность, а вследствие того неполноправие и угнетение, с другой стороны»; «труд – это главный носитель, главное основание каждого свободного общества», – изложение взглядов идеолога революционного пролетариата, автора «Коммунистического манифеста» Карла Маркса.
Несмотря на то, что Бабст по мировоззрению был западником, его выступления против крепостничества, в защиту социальных и экономических преобразований, вера в буржуазию как флагман строительства будущей великой России привлекли к нему внимание славянофилов. «Я здесь прочел великолепную речь Бабста [305]305
Имеется в виду речь Бабста в Казанском университете 1856 года.
[Закрыть], – восторженно писал Чижову Ю. Ф. Самарин, – по ясности взгляда, широте основ… и мастерству изложения у нас это вещь единственная. Мне хочется прочесть ее еще раз и два, а возможно, и более… Знаю, что ее трудно достать; но Вы можете это сделать; Вам все удается. Пожалуйста, добудьте мне экземпляр…» [306]306
ОР РГБ. Ф. 332. К. 51. Д. 16. Л. 23–23 об.
[Закрыть]
С середины XIX века все большую популярность среди экономистов и политиков разных стран стали приобретать идеи так называемой «свободной торговли», или фритредерства, как средства не стесненного государством, свободного развития капитала. Родоначальницей этого направления в международной экономической политике была Англия – на тот момент самая богатая и развитая в промышленном отношении держава мира. Нуждаясь в новых рынках сбыта, она в 1846 году в значительной степени с пропагандистской целью отменила пошлины на импортируемые ею товары. Реакцией остальных стран Западной Европы и Северо-Американских Штатов стал переход к протекционистской таможенной политике, основанный на стремлении оградить свою экономику от иностранной конкуренции.
Россия решила пойти в фарватере английской таможенной политики, рассматривая ослабление таможенного барьера в качестве средства пополнения государственной казны. Кроме того, поощрение ввоза в страну машин, паровозов, вагонов, оборудования для строившихся железных дорог, фабрик и заводов должно было, по мнению русских фритредеров, стимулировать развитие народного хозяйства.
Еще в 1843 году между Россией и Англией был заключен коммерческий трактат, по которому значительно снижались ввозные пошлины на ряд английских товаров. Новый отход от традиционной для России политики покровительства национальной промышленности был осуществлен в связи с принятием таможенного тарифа 1850 года: число иностранной продукции, запрещенной к ввозу в страну, сократилось с 200 до 90 наименований и, сверх того, пошлины на некоторые изделия были понижены. Это не могло не встревожить фабрикантов и заводчиков Центра России, района, где к тому времени была сосредоточена значительная часть крупной промышленности страны. Предприниматели справедливо опасались, что наплыв иностранных, главным образом английских товаров погубит пока еще неконкурентоспособное отечественное мануфактурное производство. Их беспокойство разделили славянофилы. Для них было очевидно, что без собственного высокоразвитого угледобывающего производства, металлургии, машиностроения, железнодорожного транспорта, легкой промышленности Россия не сможет в будущем претендовать на роль индустриальной державы. «Все, защищая свободу торговли, ссылаются на Англию, но промышленность в Англии расцвела при покровительственной системе», – аргументировал точку зрения «москвичей» Чижов [307]307
Там же. К. 2. Д. 9. Л. 15.
[Закрыть] .
В этом вопросе со славянофилами был солидарен И. К. Бабст. Если в начале своей политико-экономической карьеры он, подобно остальным экономистам-западникам (В. П. Безобразову, Е. И. Ламанскому и другим), был сторонником фритредерства, то по мере того, как правительство стало все больше прислушиваться к фритредерам и взяло курс на ослабление таможенных барьеров, Бабст сблизился с рядом крупных московских предпринимателей и стал отстаивать идею покровительства развивающейся отечественной промышленности. Протекционистские взгляды Бабста полностью отвечали задаче организуемого Чижовым журнала: безоговорочной поддержке интересов русской буржуазии в противовес притязаниям иностранных предпринимателей. Задача сотрудничества облегчалась и переездом Ивана Кондратьевича из Казани в Москву – ему было предложено возглавить кафедру политэкономии Московского университета, оставленную незадолго до этого профессором И. В. Вернадским.
Привлечение славянофилом Чижовым к участию в журнале западника Бабста объяснялось еще одним обстоятельством: по утверждению Чижова, для работы в «промышленном журнале» требуется главное условие, примиряющее все разногласия, – стремление содействовать экономическому росту и процветанию России. Позднее, уже в 70-е годы, Чижов вспоминал, что от сотрудничества в своем журнале он не отказывал не то что западникам, но даже и «нигилистам»: «Когда я был редактором „Вестника промышленности“, у меня этих господ было довольно. Они обыкновенно являются и рекомендуют себя: „Я такой-то, не знаю, могу ли быть Вам полезен, потому что я до конца ногтей социальных убеждений и не переменю их ни за что в мире“. Я обыкновенно принимал их весьма радушно: „Это, господа, не мое дело, я не посягаю ни на чьи убеждения, – будете работать, я очень буду рад работникам. Журнал мой чисто фактический, он не допускает теорий, вероятно, мы не будем иметь повода к раздору“» [308]308
ГИМ ОПИ. Ф. 44. Д. 1. Л. 103–103 об.
[Закрыть] .
В 1857 году Чижов заверил в своей приверженности этим принципам Бабста, пытаясь тем самым предупредить возможные с его стороны возражения: «В направлении <журнала>… не задается никакой системы; его задачей будет стремление к истине. Наука в нем должна будет освещать путь промышленной и экономической деятельности… тем более, что мы сильно нуждаемся в такой помощи и должны дорожить ясным, светлым и образованным взглядом». Одновременно Чижов сообщил Бабсту, что намеревается развивать в «Вестнике промышленности» те начала, которые ранее были высказаны в его лекциях и статьях. Изложив программу «Вестника промышленности» и его структуру, Чижов писал: «Я как редактор только тогда буду убежден в… успехе <журнала>, когда получу Ваше согласие на полное в нем участие, которого буду просить в двух видах. Во-первых, собственными Вашими статьями, особенно если бы Вы приняли на себя <труд> писать обозрения хода промышленности и торговли… Во-вторых, просматриванием статей, преимущественно по части политической экономии» [309]309
ОР РГБ. Ф. 332. К. 16. Д. 2. Л. 1–2.
[Закрыть] .
После недолгих размышлений Бабст дал согласие на сотрудничество, о чем уведомил Чижова в начале марта 1857 года.
Параллельно с формированием состава редакции журнала Чижов начал комплектовать портфель его ближайших номеров. Причем, заказывая серию статей по истории русской промышленности и торговли, он отошел от заверений в своей объективности и оказался вовсе не безразличен к идейной платформе автора: «Пришлите мне, пожалуйста, адрес Беляева [310]310
И. Д. Беляев, известный историк-славянофил.
[Закрыть], – просил Чижов К. С. Аксакова, – я хочу с ним списаться, не знает ли он кого, кому бы (разумеется, не из западников) можно было поручить написать историю русской промышленности и еще историю русской торговли. Тут хотелось бы мне не ограничиваться голыми фактами, затронуть вопросы, в которых бы шла речь о том, что свободные торговые города были первыми явлениями русской жизни, что боярства еще и слыхом не слыхать, а торговые наши люди уже были известны миру… что все купцы не выходцы, из чужих земель не пришельцы, а прямая сила народная и пр. и пр. Очень хотелось бы найти человека с глубоко русскими убеждениями и усидчивого. Княжили князья в Киеве, а русские законы, „Русская правда“ явились в Новгороде. Хоть бы несколько статей было бы не дурно, только писаны были бы просто и вразумительно» [311]311
РГАЛИ. Ф.10. Оп. 4. Д. 132. Л. 2 об. 3.
[Закрыть] .
Таким образом, несмотря на пестрый состав редакции, «Вестник промышленности» задумывался Чижовым все же как печатный орган, разрабатывающий социально-экономическую часть славянофильского учения, в основе которой лежала защита интересов русских торгово-промышленных кругов. «Открывая страницы журнала всем мнениям и всем промышленным требованиям», Чижов оставлял за собой право в передовых статьях излагать свой «партийный» взгляд на злободневные вопросы времени, что, без сомнения, придавало изданию определенную идеологическую окраску. В этой связи утверждение Л. Б. Генкина, изучавшего взгляды русской буржуазии на примере «Вестника промышленности», о том, что «в направлении журнала ничего славянофильского не было», ибо ближайший сотрудник Чижова Иван Бабст был западником, а сам журнал «стремился помочь торговцам и промышленникам овладеть именно западноевропейским опытом в области организации торговли и промышленности» [312]312
Генкин Л. Б.Общественно-политическая программа русской буржуазии в годы первой революционной ситуации (1859–1861) по материалам журнала «Вестник промышленности» / Проблемы социально-экономической истории России. М., 1971.
[Закрыть] , представляется недостаточно обоснованным.
Рассматривая просьбу Чижова об издании журнала, Главное управление цензуры обратилось в Третье отделение за выпиской из заведенного на него дела от 1847 года, а также потребовало свидетельство киевского губернатора о благонадежности хозяина шелководческих плантаций. В конце концов было признано возможным дозволить Чижову издание в Москве «Вестника промышленности» по представленной им программе. В августе 1857 года решение Главного управления цензуры было утверждено Императором Александром II, и спустя месяц новоиспеченный главный редактор отправился на средства издателей в Западную Европу.
В крупнейших городах Германии, Бельгии, Англии, Франции, Италии и Австрии Чижов знакомился с местными периодическими торгово-промышленными газетами и журналами и одновременно вел интенсивную работу по подбору иностранных корреспондентов. Ему удалось установить контакты с видными экономистами своего времени: издателем и редактором выходившего в Брюсселе русского заграничного официоза «Le Nord» Н. П. Поггенполем, немецким ученым Вильгельмом Рошером. После встречи с бельгийским политэкономом Густавом Молинари Чижов удовлетворенно отметил, что хотя ими и были высказаны противоположные убеждения – один стоял на позициях протекциониста, другой – либрэшанжиста [313]313
«Сторонник свободной торговли» (франц.).
[Закрыть], – бельгиец все же согласился ежемесячно присылать в Москву обозрения промышленности объемом не менее восьми страниц.
В молодости Чижов не был чужд интереса к специальной политико-экономической литературе и даже написал в 1843 году критическую статью о трехтомном сочинении Луиджи Чибрарио «Политическая экономия средних веков». Теперь же, начиная новую для себя редакторско-публицистическую деятельность в экономической сфере, он с особой ясностью ощутил, сколь недостаточны его теоретические познания. Чтобы ликвидировать существующие пробелы в знаниях, он слушал курсы лекций по политической экономии в лучших западноевропейских университетах, читал и конспектировал многочисленную иностранную литературу, составлял библиографию.
Готовясь написать для «Вестника промышленности» статью о свободной торговле и несвоевременности ее приложения к условиям российской действительности, Чижов внимательно изучал доводы как западноевропейских протекционистов, так и фритредеров, и обстоятельно записывал в дневнике свое отношение к ним.
«Принялся читать Росси [314]314
П.-Л. Росси, граф, итальянский государственный деятель, политэконом.
[Закрыть], – комментировал он очередной фундаментальный труд. – Во второй лекции превосходно рассмотрено различие между политическою экономиею отвлеченною и политическою экономиею прикладною. Оно мне прекрасно может послужить в развитии вопроса о свободной торговле; отсюда я могу привести множество мест в доказательство своих убеждений».
Тем не менее взгляд Чижова был отнюдь не зашорен идеями протекционизма. Он вполне отдавал себе отчет в их уязвимости. «…Нельзя не видеть в покровительственной системе вражду общественному благосостоянию, – записал он после прочтения сочинений фритредера Молинари. – Путь защитника временного покровительства весьма скользкий, – не впасть в защиту эгоистических выгод меньшинства».
По убеждению Чижова, Россия не должна слепо подражать Западу, но применять его достижения творчески, с учетом своеобразия своего исторического развития. Народы Западной Европы развивались одновременно, почти в одних и тех же условиях. Русский же народ, идя своими путями, призван на деятельность позднейшую, процесс его формирования протекал медленно и самобытно. Оттого забыть все особенности этого развития и преобразоваться вдруг, в соответствии с требованиями экономической моды было бы ошибочно. «„Natura non labet saltus“, в природе нет скачков, в истории тоже. На горьком опыте можно было бы уже убедиться нам, как вредны подобные скачки в истории. Как тяжело ложатся их следствия на всю массу народа… Кто отвергнет, что цель Петровского преобразования не была высокая… но избравши средством одно жалкое, мелкое подражание внешности, это преобразование исказило высоту и истину начал» народной жизни.
Чижов считал, что переход к системе свободной торговли в России должен произойти только постепенно. «Я, – пояснял он, – не в состоянии был бы ни слова сказать против свободной торговли во Франции, где она… способствует благосостоянию бедного класса народонаселения. Но у нас прежде надобно уравнять положение рабочего нашего с рабочим <в> других странах; уравнять тремя путями: улучшением дорог, более правильным разложением податей, чтоб они не ложились всею массою на бедных, и третье – увеличением средств к народному образованию. Все пошлины таможенные… увеличивающие цену произведений, нужных бедняку, должны быть уничтожены; а все другие поддержаны…» На том же этапе общественно-экономического развития, на котором находилась Россия, свобода торговли могла лишь отнять «то небольшое приволье в жизни труженика (то есть купца и промышленника. – И.С.), которое он успел приобрести себе своим настойчивым… трудом и своею смелою предприимчивостью» [315]315
ОР РГБ. Ф. 332. К. 2. Д. 9. Л. 8, 14 об. – 15 об.
[Закрыть] .
Д. П. Шипов высоко оценил подготовительную работу, проделанную Чижовым. «Я вижу, что никто не мог приняться за дело нашего общего журнала так горячо, как Вы», – удовлетворенно констатировал он [316]316
Цит. по: Лаверычев В. Я.Крупная буржуазия в пореформенной России. 1861–1900. М., 1974. С. 11.
[Закрыть] .
И действительно, еще только приступая к изданию журнала, Чижов целиком освоился в новой для себя роли. «Вот уже несколько времени как я редактором журнала „Вестник промышленности“, и точно таким же бешеным редактором, как был бешеным шелководом… Работаю, как вол…» [317]317
ОР РГБ. Ф. 332. К. 2. Д. 9. Л. 23 об.
[Закрыть]
«Вестник промышленности» начал выходить в свет с июля 1858 года. Журнал состоял из семи разделов. Каждый 400-страничный выпуск открывался «Обозрением промышленности и торговли в России», который, как правило, готовился И. К. Бабстом. Он представлял собой нечто вроде передовой статьи, определявшей направление издания. Вслед за «Обозрением» публиковались корреспонденции о положении промышленности и торговли в западноевропейских странах и Северной Америке для содействия усвоению иностранного опыта. Раздел «Современная промышленность» посвящался «живым практическим вопросам». В нем печатались подробные сведения о развитии железнодорожного транспорта и торгового пароходства, о состоянии и перспективах различных отраслей отечественного предпринимательства. Раздел «Науки» информировал о технических открытиях и усовершенствованиях за рубежом, которые можно было бы с успехом применить в России. Раздел «Биографии» задумывался как свод жизнеописаний лиц, ставших известными на поприще промышленности и торговли; их пример должен был воодушевлять русское купечество, «возвышать <его> в собственных… глазах и понятиях общества».
В «Вестнике промышленности» существовали также такие разделы, как «Критика и библиография», в котором рецензировались главным образом русские книги и журнальные статьи, «Смесь» – с краткими сообщениями об отдельных промыслах, ярмарках, обозрениями экономической жизни различных городов, «Часть справочная», где публиковались торговые прейскуранты, уставы акционерных обществ, публичные лекции (например, профессора И. К. Бабста по политэкономии, профессора М. Я. Киттары по товароведению и другие).
Первый год «Вестник промышленности» издавался в основном на средства братьев Шиповых и ту незначительную сумму денег, которую удалось собрать среди купечества на Нижегородской ярмарке. В 1859 году после неудачной попытки ряда акционерных обществ начать выпуск собственного журнала в Петербурге владелец Саратовской железной дороги Г. А. Марк предложил частично финансировать «Вестник промышленности» при условии публикации в нем статей и других материалов, предоставляемых правлением его дороги. Это дало возможность помимо журнала «Вестник промышленности» начать с 1860 года выпуск еженедельного приложения к нему – газеты «Акционер». С этого же времени И. К. Бабст стал официальным соредактором обоих изданий.
Как и «Вестник промышленности», «Акционер» был призван оказывать всемерную поддержку строительству железных дорог, развитию промышленности и банковского дела без участия иностранного капитала. Но в газете преобладали материалы более конкретного, частного характера, что видно уже из одного перечисления ее отделов: «Передовая статья», «Торговые дела», «Баланс и состояние отчетов Госбанка», «Вексельные и денежные курсы», «Поезда железных дорог», «Последние цены акций на Санкт-Петербургской бирже», «Объявления».
«„Акционер“, – говорилось в первом номере газеты, – имеет в виду сообщать текущие новости и является, так сказать, передовым гонцом, предоставляя старшему брату своему строгий, подробный и окончательный разбор предприятия или хода дел разных отраслей промышленности». Первые акционерные компании, вызванные к жизни наличием в стране свободных капиталов, ищущих себе выгодного помещения, назывались газетой «авангардными промышленными отрядами». Они вели разведку полезных ископаемых, на разработку которых отдельными промышленниками не доставало ни смелости, ни энергии, ни средств. Учитывая «трудность и новизну многих предприятий, принимая в расчет недостаток в людях, бедность сведений и неудобства, на каждом шагу затрудняющие каждое дело, а также невыработанность и недостатки законодательства относительно промышленных товариществ и компаний», редакция «Акционера» собиралась публиковать в помощь предпринимателям свои соображения, касающиеся того или иного промышленного начинания, следить за их ходом и правильной отчетностью. «Мы глубоко убеждены, – писала газета, – что добросовестная критика может послужить… в пользу самих компаний… удерживая их от излишних расходов или отклоняя от планов и затей, общему делу и их собственной пользе не соответствующих» [318]318
Акционер. 1806. 1.1. № 1. С. 1, 3.
[Закрыть] .
«Вестник промышленности» и «Акционер» начали выходить в канун отмены крепостного права. Поэтому не удивительно, что многие статьи в них в той или иной мере касались этой злободневной для России проблемы. В условиях жесткой регламентации, предусмотренной существовавшими на тот момент Правилами публикаций сочинений по крестьянскому вопросу, оба издания последовательно выступали за ликвидацию принудительного крепостного труда и за предоставление крестьянам права свободно распоряжаться своей рабочей силой.
Уже в первом номере «Вестника промышленности», в передовой статье, Чижов писал: «Эта отвратительная ненаемность рабочих, куда ни обернись, везде страшная помеха. Слава Богу, нам сулят скорое от нее избавление. Уничтожение крепостного права будет важным приобретением нашей промышленности. Свободный труд есть непременное условие каждого промышленного дела».
