Текст книги "Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 3 (СИ)"
Автор книги: Инга Ветреная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
В глазах старой перечницы, наконец-то, появилось беспокойство.
– Машенька! – всплеснула она руками.
– Поздно сострадание свое демонстрировать, – отрезала я. – Суши меня скорей, работать надо, пока клиент тепленький!
Бабуська тут же загорелась сыскным азартом и, быстро приведя меня в порядок, усадила на место.
– Неожиданно для меня Ваше участие, – глядя куда-то в район переносицы, лишь бы не в пронизывающие холодом глаза Бессмертного, льстила я. – Не скрою, мне очень приятно. А какие у Вас, дорогой наш хозяин, планы на сегодняшний день? Судя по вчерашнему путешествию по живописным местам Вашего царства, Вы сегодня нас не оставите без своего внимания.
Да, я кремень! После обморока мысли ясные, даже язык неплохо шевелится и звуки формирует. Кощей, зло кривя губы, ответил:
– Желаю показать Вам свою сокровищницу.
Дохлик пристально смотрел мне в глаза.
На кой? Лучше бы дал в наше распоряжение пыточную или, на худой конец, отдельную тюремную камеру, она нам позарез нужна, Тихона колоть. Ну, если ему так неймется похвастаться, то уважим и сходим посмотреть на достижения местной ювелирной промышленности.
Глава 13
Утренняя прогулка прошла чудесно. Горгульки и химерочки ждали нас во дворе, дружелюбно поскуливая.
– Маша, – обратился ко мне Серый. – А ты зачем перед Кощеем в обморок упала? Разжалобить хотела? Не поможет, перед ним до тебя и рыдали, и кричали, и истерили. Он у нас бесчувственный.
Ну-ну, вы еще своего шефа плохо знаете, вчера еле-еле две слезинки выжала из себя, и Иста уже дома. Надо не забыть, если этот бесчувственный дохлик заупрямится меня домой возвращать, порыдать всласть.
– Я упала не «зачем», а «потому что», – хмуро ответила я зубастику.
Тот задумался, не понимая логики моего ответа.
– Потому что страшно было, вот сознание от меня и сбежало, жаль, что я не могу себе позволить такую же роскошь. Знаю, что обморок не поможет. Мне ясно мыслить нужно, чтобы Елисейкиного злодея поймать, и тут мой падеж только мешает.
Волк уставился на меня в изумлении, как на малахольную:
– А больше тебя ничего не смущает?
Мой ребенок летает с диким криком, оседлав клыкастую химерку, я веду беседу с диким хищником, только что завтракала с ходячим трупом. В моем положении смущаться шизофрении глупо, пора принять свой диагноз и начинать получать от него удовольствие.
Тварюшки весело играли с Ваняткой в салочки, то все вместе бегали по зеленой травке, то взмывали в голубую высь. Надо заметить, что десяток каменюшек всегда прогуливались по периметру «детской» площадки и зависали в воздухе, охраняя моего сына. Красота!
– Серый, ты с Ваней остаешься гулять, а я пока пройдусь, – и, не дожидаясь ненужных вопросов, рванула обратно в замок.
И только я забежала за угол здания, как врезалась в крепкую мужскую грудь, чувствительно приложившись к ней носом.
– Да чтоб вас всем повылазило! – вылетело из меня немного неконкретное ругательство.
Не успела опомниться, как была прижата спиной к каменной стене замка, а фронтальной стороной своего туловища – к Любомиру. Стервец насмешливо взирал на меня с высоты своего роста, как лепидоптерофилист на пришпиленную им бабочку. Одним словом, маньяк сказочный. Но хорош! Глаза пылают гневом, грудь так и ходит ходуном, то и дело вдавливая меня в каменную кладку, руки жарко сжимают мои ребра, давая ощутить мужскую мощь.
– И за какие такие заслуги я удостоилась мгновения Вашего драгоценного внимания, Любомир Батькович! – пошла я в наступление.
Несложно догадаться, что старший конник решил в укромном уголку взять меня за жабры из-за моего, надо сказать, намеренного игнора его общества. Оправдываться было лень, потому будем бить врага его же оружием: наглостью, нелогичностью, бараньим напором и ослиным упрямством. Чего-чего, а этого добра в моем воинственном характере хоть отбавляй!
– Что значит, удостоилась внимания! Это ты от нас нос воротишь! – не сдавался конник.
– Как это нос ворочу! – уже больше по привычке, чем всерьез, скандалила я. – А кто сигналы подает, вопросы каверзные задает, в обмороки падает? А ты все сиднем сидишь, и помочь не спешишь!
Вот чего-чего, а высказывание обид мне всегда давалось легко, видимо, это одна из составных частей любой женской натуры. И пусть теперь милок гадает, что это за сигналы были, с какой целью вопросы задавались и действительно ли я сознание теряла именно для него. Любомир немного подзавис, удивленный моим резким переходом от претензии к обиде.
– Я и хотел тебе помощь предложить, – покрепче прижав меня к стеночке, сказал старший конник.
– Ты узнал, кто Елисея убить хочет? – дернув парня за воротник, чтобы поближе заглянуть в лицо, зашептала я прямо в губы Любомиру.
Он, не сводя глаз с моего рта, громко сглотнул и ответил:
– Нет, Машенька, но есть и другие пути-дороги, по которым твоя судьба тебя может повести, – жарко шептал Любомир, склоняясь к моим губам.
Я смотрела в его глаза, как загипнотизированная, у меня отчего-то даже мысли не возникло, что нужно протестовать.
– Кар! – откуда-то сверху послышалось возмущенное карканье Щура.
Пернатый будильник, как уже стало входить в его привычку, был на страже моего морального облика. Любомир, заслышав птичий крик, отскочил от меня, как ошпаренный:
– Подумай, Маша, с кем тебе лучше будет, когда ты наскучишь Кощею, обидчика царевича Елисея сыскать не сможешь и накличешь на себя гнев царя-батюшки?
Я еще стояла, оперевшись о стеночку, и раздумывала над вопросом, а старшего конника уж и след простыл. Мда, а здесь, действительно, было над чем подумать. Но пока надежда распутать наше дело еще теплилась, нужно работать!
Если царь-батюшка съемку с купанием Елисея видел, то, возможно, тоже догадался воспользоваться перемоткой, и установил нашего единственного фигуранта, а зная его категоричность, казнит мужика раньше, чем мы с него показания снимем. Нужно поспешать!
Глава 14
Я вбежала в центральный холл замка и немного растерялась, куда бежать? Вверх по широкой лестнице, направо по цветочной галерее или налево в зимний сад? Где могут отсиживаться мои пенсионерки?
– Кого потеряла, красавица? – услышала я за спиной нахальный мужской басок.
– Может быть, нас? – вторил ему второй, не менее нахальный мужской баритон.
Интересно, это ж кто со мной заигрывает фразами из подворотни? А я-то думала, что замок Кощея Бессмертного – приличное место! И угораздило меня в приличном месте на гопоту нарваться!
Обернулась. Два молодца липкими взглядами откровенно «лапали» мою тушку: первый длинный, худой, с высокомерно-презрительным вздернутым подбородком; второй наголову ниже, упитанный, с маленькими пухленькими ручками. Они были очень не похожи друг на друга, единственное, что их объединяло, так это светлые вихры на голове, точно такие же, как у Елисея.
– Царевичи! – поставила я неутешительный диагноз.
– А красавица-то у нас догадливая! Что ж, это даже к лучшему. Ну что, пошли! – скомандовал длинный.
Судя по наглости и безапелляционности отдаваемого приказа, длинный являлся наследником, значит бочонок – в перспективе министр обороны.
– Куда пошли? – спросила я, не двигаясь с места.
– Выбирай: сеновал, конюшня, наша опочивальня, – пошло оскалился второй царенок.
– А как хоть звать-то вас, убогие? – качая головой, поинтересовалась я.
– Ярополк! – подкрадываясь ко мне, хмуро ответил длинный.
– Изяслав! – кружа вокруг меня, пропыхтел бочонок.
– Красивая! – скорбно проговорила я.
– Что «красивая»? – насторожился наследник.
Радует, что не все потеряно для тридесятого царства-государства. Старшенький сынок сатрапа не мог похвастаться хорошей интуицией, ну хотя бы заметив мою нестандартную реакцию, пытался анализировать происходящее. А вот второй сынулька подкачал!
– Красивая, говорю, надпись на могильной плите получится: «Здесь покоятся два царских оболтуса: Ярополк и Изяслав!»
Тут и бочонок остановился, включившись в мыслительную деятельность. Братья переглянулись, и наконец, старший спросил:
– А ты кто такая?
– Странная у вас последовательность в вопросах: сначала на сеновал зазываете, а потом – кто такая? – удивлялась я юношеской непосредственности.
– Обычная последовательность! Нужно сначала девку попробовать, а потом, если понравится, то и именем интересоваться, – насмешливо заявил Изяслав.
– Это ж кто вас обучил такой любопытной философии? – решила проверить я, подозревая двух блудливых пенсионерок.
– Отец! – гордо сдал родителя будущий военный министр.
– Так он же маму вашу до беспамятства любит и до сих пор по ней горюет? – мне вдруг стало так стыдно, что я плохо подумала о бабульках.
– Правильно, любит он только маму, а всех остальных пробует, лакомится, – расплывшись в пошлой улыбке, философствовал Ярополк.
Семейство мартовских котов, а не царь с царевичами. Теперь понятно, почему на меня с такой душевной легкостью повесили эту кобелиную ворожбу! Для них это не испытание или стресс, а заурядные будни!
– Так кто ты такая? – враз посуровев, строго спросил наследник. В его мимике и осанке сразу проявились черты царя-батюшки Ждана Годиновича.
– Я – Мария Васильевна, вот намедни думала стать новой царицей, а вам, красные молодцы, любимой мачехой, да передумала, – так же строго проинформировала я.
Бочонок аж запнулся, услыхав мои слова, а вот лицо наследника вытянулось от удивления.
– Почему передумала? – прохрипел Ярополк.
– Наследственность у вас дурная. Я нормальных детей хочу рожать, а не мартовских котят, – развернуто пояснила я свою точку зрения.
– Хорошая у нас наследственность, – взвился Изяслав. – Любая будет счастлива, что за отца выскочить, что за нас!
– Как видишь, уже не любая, – вредно заметила я.
– И почему ты, Марья, до отчаяния смелая такая? – зло сквозь зубы цедил наследник, наматывая вокруг меня круги.
Весь в папу! Сначала желает тебя на конюшне выпороть, а потом уже благоприятные отношения выстраивать. Я зло взирала на бочонка, надо сказать, хамоватость царского отпрыска меня изрядно раздражала. Тот отпрыгнул от меня, как от чумной, и, сложив холеные ручки на пузике, предпочел находиться от меня на допустимом всеми приличиями расстоянии.
Знакомые мне местные силовики и их подчиненные все ходят с мечами, саблями или, на худой конец, с пищалями. Все это оружие довольно тяжелое, поэтому практикующиеся на нем товарищи мужского пола, отличаются атлетическим телосложением и хорошей физической подготовкой. Тогда кто мне объяснит, как парень, со слов бабушек, подающий надежды в военном деле может иметь столь объёмный живот и ухоженные розовые ручки? То ли Яга давно старших внуков не видела, то ли, как обычно, брешет. И судя по их реакции на меня, в бабьих подолах они разбираются на уровне магистратуры. Интересно, какие у них успехи в области военного дела и управления большими коллективами?
– А чего же мне бояться в обществе двух воспитанных царевичей? И в мыслях не держала, что вы мне беду принести можете! – все-таки я талантлива, с каждым днем все лучше и лучше под дуру кошу.
– Нет, Марьюшка, бед мы тебе не принесем, только любовь и ласку! – парни, увидев, что я не предпринимаю никаких действий, подошли ко мне и, приобняв за талию, начали подталкивать меня в сторону зимнего сада. Я уперлась буренкой.
– Мальчики, а что ж вы, как голодные кобельки, кидаетесь на первую попавшуюся кость? Неужто в хоромах кощеевых никого не нашлось, кто бы скрасил ваши печали? – выспрашивала я у разбушевавшихся гормонах царенков.
– Да мы тут уже почти с неделю кукуем! За бабами местными не угнаться, они, как только нас видят, то тут же кричат, как резанные, и бросаются наутек, – жаловался на горести вынужденного воздержания Ярополк.
– Мы их даже отлавливать пытались, так на их защиту каменные монстры выскакивают и норовят все самое ценное от нас откусить, – ябедничал Изяслав.
– Мозг? – не удержалась я от уточнения.
– Нет, – искренне разочаровался в моей недогадливости бочонок, – самое ценное у нас гораздо ниже находится.
Кто б сомневался!
– На них даже издалека полюбоваться нельзя! Они в свои тряпки так плотно замотаны, как младенцы, даже глаз не видно! – продолжал перечислять свои горести пухленький.
– А тут мы тебя встретили, одну-одинешеньку, и без тряпок на голове! Стоишь ты спокойно и даже не кричишь, значит, ты – награда наша за терпение и достойное перенесение страданий во вражьем полоне!
А ты, Маша, думала, что тут самая красивая? И наследник с будущим военным министром тридесятого царства от твоего неописуемого обаяния с трудом переживают восторги в твой адрес? Нет, дорогая, все гораздо прозаичнее: снимай, Маша, подштанники, царевичи изволят свою честно выстраданную награду принять, за мучения и страдания от плавания в пруду, прогулок на лошадках, развлечений на стрельбище, а так же плотных приемов пищи и полноценного сна.
Задумалась и не заметила, как они аккуратно отконвоировали меня до входа в зимний сад. Интересно, чисто гипотетически, если они меня сейчас вдвоем бы изнасиловали, а учитывая мою клятву, данную бабе Яге во второй день пребывания в этой сказке, в какой форме два старших царственных оболтуса получили бы наказание, то бишь насилие? Моя фантазия зацвела пышным цветом и я тут же скривилась от отвращения. Все-таки гомосексуальные эротические игрища – это не мое. Материнский инстинкт не допускал даже намека на подобное рядом с моим мальчиком. Вдруг это заразно?
Меня привели в чувство чье-то пыхтение над макушкой и шаловливые пухлые ручки, исследовавшие мою талию, намеки которой стали проявляться в результате режима непитания, невольно инициированного Бессмертным. Заигралась ты, Маша, пора прекращать этот детский сад!
Глава 15
– Пожар! Горим! – всласть заорала я.
Оболтусы в шоке отскочили от меня и стали озираться, ища источник пожара.
– Ты чего орешь, контуженная? – возмутился Изяслав.
Будущий министр обороны, начал сыпать военными терминами? Как трогательно!
– А ну замолчала! – скомандовал наследник. – Ты нам мешаешь…
– В чем это она вам там мешает? – послышалось шипение бабы Яги с воспаленным педагогическим рвением.
– Маша, ты чем тут занимаешься? – пыталась с ходу наскочить на меня Янина, с явным желанием спихнуть все грехи внучатых племянников на меня.
– Любуюсь моральным разложением отпрысков власть предержащего вредного индивида, а проще говоря – царя вашего батюшки, Ждана Годиновича, – я уселась на деревянную лавочку и лучезарно улыбнулась, сделав в голове зарубку, на что конкретно нужно обратить внимание при воспитании моего Ванечки.
Яга же, вмиг просчитав ситуацию, насторожившись, спросила:
– Машенька, они тебе чего-нибудь сделали?
– Да, к блуду склоняли! – честно сдала я старших оболтусов.
На лице старушек от стыда появились красные пятна.
– По очереди? – в голосе Янины сквозила надежда.
– Одновременно, – надежда была мной растоптана.
Зимний сад заполнился скрежетанием пенсионерских зубов:
– Пороть их надо! – пытаясь спасти шкурку племянников, обреченно сказала Янина.
– Кстати, баба Яга, ты мне в первый вечер нашего с тобой злополучного знакомства сказку рассказывала о том, какие у тебя замечательные внуки. Старший – умница и большой молодец, весь в трудах и заботах радеет за свое государство, первый отцу своему – царю-батюшке помощник, второй – защитник, полководец осваивает с большим старанием военное искусство. Ну и где они? – широко развела я руками, делая вид, будто не замечаю несостоявшихся насильников.
Баба Яга с Яниной потупили взоры, от стыда у них даже уши приобрели ярко алый цвет.
– А пло меня что бабушка говолила? – азартно улыбаясь, полюбопытствовал Елисей.
– Рассказала, что ты беда-бедовая, окромя бабьих подолов тебя ничего не интересует, – рубила я правду матку.
Царенок обиженно засопел, окрас морщинистого лица старушки приобрел свекольный цвет, старшие царевичи стали противно хихикать над младшим братом.
– Но бабушка твоя в старших своих внуках очень сильно ошиблась, как, впрочем, и на твой счет тоже! – подытожила я.
– Как же их теперь перевоспитывать, исправлять будем? – не сдавалась любимая тетка Янина.
– Дело им по душе нужно найти, а то они от скуки на стенки кидаются, да на незнакомых, случайно мимо проходящих женщин! – поучала я.
– Да где ж мы здесь им дело-то такое чудесное найдем? – всплеснула руками Яга.
– А зачем нам искать? Вон кощеевы соглядатаи тактично ждут за колоннами, когда мы вдоволь наглумимся над вашими внучками и отдадим ребят им для доставки в руки Бессмертного на расправу неминуемую! – подробно расписала я царяткам их ближайшее будущее.
– Маша, да как ты только можешь позволить такому свершиться? – ахнула помолодевшая и от того явно поглупевшая девка Янина.
То есть, как они, спустя рукава, проводили процесс воспитания шпалы и бочонка, так это простительно, а как я озвучиваю наказание за вовремя остановленное безобразие, так «как ты можешь позволить этому свершиться?». Бесит!
– Могу и даже настаиваю! Если у вас троих с супостатом не получилось из них настоящих мужчин сделать, дайте шанс дохлику! Он правитель талантливый, может, найдет подход к вашим недалеким, но блудливым потомкам.
Яга с сестрой задумались, взвешивая все за и против.
– Может, Маша, ты и права! Если б они у нас были простыми боярскими сынами, то можно было бы еще закрыть глаза на их лень и похоть, – покачала головой Яга, не сводя глаз с внуков.
От перспективы получить наказание за проступок от самого Кощея Бессмертного с лиц моих несостоявшихся насильников сползла краска, а руки затряслись, особенно розовые и пухленькие у среднего.
– Царевичи – будущая опора государства, а что ни первого, ни второго за книжки мудрые не загонишь, ни к одному полезному делу не приставишь – наш со Жданом недосмотр! Елисеюшка – отрада наша, хоть астрономией увлекся! А эти – пустозвоны! – подытожила крах своей педагогической карьеры молоденькая пенсионерка Янина.
– Вот и я пледлагаю свелгнуть нашего любимого цаля и захватить власть в свои луки! Луководство стланой возьму на себя, как самый ответственный из цалевичей! – гордо провозгласил самый младший из оболтусов.
Старшие братья зло сверлили его глазами, но открыть рот с возражениями опасались.
– И много ты нами наруководишь, соколик? Что ты вообще о царстве нашем знаешь?
– Все знаю! Я же всегда возле отца находился! Ну, когда за оголодами лекции боялышням не читал! – оправдывался косенький.
– Тогда скажи нам, руководитель, сколько народу живет в нашем царстве-государстве? Со сколькими странами мы соседствуем? С какими из них поддерживаем торговые отношения? Где находятся боевые заставы?
Елисейка от перечисленных вопросов сразу сник.
– Это тебе не одну и ту же лекцию за огородами три года подряд романтическим дурам тарабанить, звездочет ты наш ленивый! – отбрила внука Яга.
– Ведите их к Кощею! – решительно приказала Янина притихшим вокруг нас тварюшкам.
Каменюшки мгновенно образовав вокруг старших царевичей круг, отконвоировали их к своему шефу.
– Малия Васильевна, а Вы зачем нас искали? – несмотря на расправу над родными братьями, глаза младшего царенка загорелись предвкушением новых приключений.
Яга и Янина тут же встали в охотничью стойку, подергивая кривыми носами и щурясь от удовольствия.
– Боишься, что одна не справишься? – пыталась уколоть меня молоденькая Янина.
– Захотела с друзьями разделить эту радость, но вижу что с друзьями у меня напряг, – я окатила малолетку ушатом разочарования так убедительно, что Янина аж съежилась. – Только нам для этого дела местечко поудобнее да поукромнее выбрать, – закончив с воспитательным процессом, перешла я на деловой тон.
Баба Яга, неодобрительно смотря на сестру, всплеснула руками:
– Да мы уже все нашли и подготовили. Это ты от Кощея своего не отходишь, а нам и применить себя не к чему было. Уж бояться стали, что забыла ты про Елисеюшку нашего!
Не отхожу я! Как будто кто-то моим мнением интересовался, хочу я рядом с дохликом быть или нет! С тем, от кого не хочу отходить, я на доисторической трехголовой рептилии по ночам летаю! Только вот вам, сплетницы мои вертлявые, я докладывать об этом не намерена.
– Баба Яга, не перебарщивай с упреками, аргументы слабенькие, – оборвала я оставшуюся теперь в единственном числе старую перечницу. – Ну, показывайте, что там у вас интересного.
Подстегнутые нетерпением вновь заняться любимым делом, мы помчались через весь замок. Меня привели в небольшую гостиную, затерянную где-то на нижних ярусах кощеевой резиденции. Ее окна выходили во двор к хозяйственным постройкам. Гостиная была темной, мрачной, зловещей: темно-бордовые стены, ярко бордовые портьеры, черная мебель, ярко-красный ковёр на полу, кованая люстра из черного металла под потолком. Единственное, что смягчало обстановку, это камин, в котором, весело поигрывая яркими языками пламени, горел огонь.
Старушки, действительно, постарались на славу. К бордовой стене без окон был приколочен Х-образный крест из отполированных досок для фиксации на нем жертв, в центре гостиной на кроваво-красном ковре традиционно стоял алтарь. За неимением гранитного саркофага, его заменял добротный полированный комод из красного дерева невероятных размеров. На всех свободных поверхностях комнаты (столах, диванах, креслах, полках, этажерках, пуфиках, думках) лежали палочки, метелочки, плеточки, кисточки, наручники, ошейники, веревочки, иголочки, и так далее и тому подобное. Даже в потолок был вбит крюк, по аналогии с тем, что был в подвале янининого дома.
– Где вы это все нашли, да еще так быстро? – я была поражена масштабами проведенной деятельности.
– Так это тебя Кощей со своими подчиненными целыми днями развлекают, а мы все это время от безделья маемся, вот и забавлялись, как могли, – пожав плечами, пояснила Янина.
Мда, нельзя оставлять мыслящих и деятельных женщин без четко поставленных задач, иначе вон какие нарядные пыточные получаются!
– Кого пытать-то будем? – в предвкушении потирая руки, спросила баба Яга.
– Тихона! – припечатала я.
– А что такого касатик наш натворил? Опять с женитьбой к тебе приставал? – не унималась Янина.
– Елисея со скалы связанного скинул! – доброжелательно сообщила я, начинающей подбешивать меня особе.
– Занятно, занятно! – почесывая подбородок, задумалась Яга.
– И на кой ляд это ему понадобилось? – сведя брови в одну линию, вслух размышляла ее помолодевшая сестра.
Стоп! А где мои баба Яга и Янина? Подменили? Где громкие ругательства и угрозы карой небесной? Где нервные метания из угла в угол с заламыванием рук?
Тихонечко сидят на мрачных диванчиках и расклад делают, выстраивая причинно-следственную связь, подмечая мелкие несоответствия.
– Ты откель знаешь? – уточнила Яга.
Я подробно рассказала ситуацию с тарелкой и озвучила свои подозрения по поводу полной информированности царя.
– Права ты, Маша! Этот деспот, поди, все знает, и хочет нас с Яниной перед всем честным народом опозорить! Мол, великие колдуньи тридесятого царства, а чуть собственного внучка не проворонили! – шипела Яга.
– Да-да, с него станется. Давно нас прищучить хотел, да выселить куда-нибудь подальше, в лесную чащу. Ягу получилось заслать в непроходимый лес, а я все изворачиваться умудрялась, не допуская причин для данного самоуправства, – жаловалась Янина.
– Кажется мне, что Ждан хочет и нас припозорить, и Тишку к себе забрать и все у предателя самому выпытать. А потом всем будет хвастаться, о том, как он нас всех обхитрил, и Елисея в одиночку спас и из злых лап страшного чудовища вытащил. А мы у него под ногами только путались, – поддержала жалостливую речь сестры Яга.
Бабульки с удовольствием скатывались в обиды и самобичевание! Пора было это прекращать!
– А что нам мешает опередить супостата? Давай те Тихона потихоньку попытаем и все у него узнаем! – весело предложила я.
Глагол «пытать» имел над старушками, даже помолодевшими, волшебную власть. Они тут же загорелись желанием бурной деятельности, правда, узкой направленности.
– Елисейка, беги к Тишке и когда он будет один, скажи, что Мария Васильевна вся в слезах его завет и что-то про свадьбу лопочет, но разобрать из-за рыданий не получается, и веди его сюда, но скрытно, чтобы никто не заметил.
Царенок гордый, из-за полученного нового боевого задания, умчался за старшим стрельцом. Мы в напряжении остались ждать нашу жертву.
