Текст книги "Попасть в сказку и не выйти замуж? Книга 3 (СИ)"

Автор книги: Инга Ветреная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 3

Я – царевна Будур! Ну, где мой бледненький Аладдин? Уноси меня с Ваняткой, коврик шерстяной, домой к маме!!! Я замерла, надеясь, что мое рьяное желание, не произнесенное вслух, сбудется. Но, дудки!!! Волшебный предмет домашнего интерьера действует, вероятно, исключительно в границах этой сказки, хотя, зная изощренный ум главного злодея, то, возможно, только в границах его государства. Жаль!

Наклонилась и потрогала летательный аппарат: добротный, толстый, шерстяной ковер. Завидев новый объект для исследования, дети спустились на землю и весело забегали по ковру. Раритет отнесся к такому неуважительному обращению со стороны малышей вполне добродушно: зашуршал и пошел волнами, отчего дети радостно запищали и с удовольствием стали участвовать в новой игре – «прыгни на волну».

– А это безопасно? – волновалась я.

Гарантии – гарантиями, а полеты – это дело опасное!

– Перед полетом на ковер опустится прозрачный купол, который будет оберегать нас от падения.

От моего внимания не ускользнуло это подозрительное «нас».

– А сколько человек способен перевозить ковер? – сомневалась я в большой грузоподъемности шерстяного агрегата.

– Четыре – пять человек, – любезно отвечал на мои вопросы злыдень, с нежностью во взгляде наблюдая за игрой детей с ковром. – То есть нас с Вами, Мария Васильевна, Ванюшу, Источку, ну и серую няньку.

Услышав это, мой постреленок радостно захлопал в ладоши и закричал «УРА!!!», его тут же поддержала веселая подружка с двумя косичками.

– А на чем же ты нам предлагаешь добираться до твоей заповедной лужи? – бесстрашно хамила баба Яга.

Видимо, после освобождения из заточения царенка, ее чувство самосохранения взяло отгул. А зря, хозяйку без присмотра и на десять минут нельзя оставить, она ж сразу с саблей наголо в атаку рвется.

– Старые мы уже, Кощеюшка, пешком по полям, да лесам бродить, – пыталась как-то выправить ситуацию баба Янина.

– Есть у меня и для вас одно чудо летательное, дам вам его во временное пользование и только для передвижения в моем царстве, – злобно ухмыльнулся бледнолицый.

От его щедрости пенсионерки дружно поежились, но протестовать и возмущаться сразу не стали – женское любопытство заняло выжидательную позицию, давая шанс злыдню проявить себя. Вдруг с диким свистом над нашими головами что-то пролетело, потом, зайдя на вираж, вновь умчалось к замку, чтобы облететь каждую башню кощеевой резиденции.

– Курочка наша ненаглядная, – отчего-то прослезившись, запричитала баба Яга.

– Хохлатушка наша горемычная, – перекрикивая сестру и размахивая руками, звала свистящий аппарат баба Янина.

– Квочечка-разумница, – истошно кричала радостно улыбающаяся Яга, позабыв о слезах. – Лети к нам, мы тебя расцелуем.

Кружащий вокруг башен неопознанный летательный объект, видимо, услышав эти слова, вдруг резко замер, и что-то прокудахтав, рванул к нам. При его приближении я смогла узнать в нем ступу, обычную ступу, такую, которую у нас в книжках про бабу Ягу рисуют. Она молниеносно подлетела к старушкам и встала перед ними, как вкопанная, обдав при этом теплым ветром. Старушки ничуть не удивились подобному маневру, и даже, наоборот, умилились и кинулись ее обнимать и целовать, приговаривая разные витиеватые нежности с куриной тематикой. Полировка волшебного транспортного средства при помощи губ престарелых летчиц могла длиться еще долго, но ее жестко прекратил Кощей.

– По коням!!! – прохрипел Бессмертный. – Отправляемся к Озеру! Кто какого боевого коня выбирает?

– Мы – ступу! – тут же отозвались счастливые пенсионерки. – Елисей, не стой столбом, а ну – к нам!

Царенок шустро подбежал к кудахтающему летательному аппарату и замер, примеряясь, как бы в него забраться, затем, уперевшись в края и подтянувшись на руках, нырнул на дно, знатно приложившись об стенки организмом. Из глубины ступы послышалось витиеватое ругательство, смысл которого скрылся от нас нечеткой дикцией, но артистизм, напор и пылкость исполнения смогли оценить все присутствующие!

– Елисеюшка, тщательнее буквицы нужно проговаривать, а то половина народа так и не смогла оценить глубину вложенного тобою, соколик ты наш речистый, смысла в переливы брани! – горделиво ворчала баба Яга. – А ну, подвинься!

Оболтус завозился в ступе, а затем показалась его светлая головушка. Он прижался к краю агрегата, давая возможность бабульке для маневра. Яга, даже не примериваясь, высоко подскочила на месте рядом со своей «хохлаточкой», поджав согнутые ноги к животу, а приземлилась уже в ступе. Тем же способом запрыгнула в кудахтающее средство передвижения и баба Янина. Они нежно поглаживали борта летательной «пеструшки», вопросительно поглядывали на Кощея, мол, чего задерживаешь, летим уже!

– Ваня, Иста, усаживайтесь в центр ковра! – улыбаясь, скомандовал бледненький.

Детишки не стали упрямиться и уселись в центр тут же успокоившегося ковра.

– Мария Васильевна, прошу, – показав мне рукой на мое место, справа от Ванятки, пригласил меня предусмотрительный Кощей.

Я, как смогла, изящно плюхнулась возле сына, скрестив ноги по-турецки (на мой самоуверенный взгляд), аккуратно поправив подол зеленого платья, чтобы во время полета, оно не поднималось от ветра. С левого края от Исты сел и сам бледнолицый, а сзади детей расположился Серый Волк. Я оглянулась на остальных. Кощеева охрана, что осталась еще не развеянной бабушками, сидела на каменных рысаках с крыльями, его вельможи разместились на точно таких же пегасах, только живых. Бесхозными остались лишь три кандидата на руку и сердце?! А действительно, обстоятельства изменились, царь-батюшка далеко, а Кощей вот он, рядышком. Чьи сейчас приказы они будут выполнять? Как изменится поведение соколиков? Так ли уж им нужны мои рука, сердце и другие проблемы?

Но бравые богатыри не растерялись, применили армейскую смекалку и, отловив каждый для себя по тварюшке, взобрались на них. Смотрелись они, правда, забавно, словно взрослые дядьки на детском трехколесном велосипеде. Горгульки им явно были не по размеру. Я засомневалась, что каменюки могут летать с такими седоками.

– Земля, прощай! – скомандовал скрипучий голос злыдня, отрывая меня от размышлений. – Не поминай лихом!

По нам прошлась волна теплого воздуха, и ковер-самолет стал плавно подниматься над землей. Делал он это неспешно, поэтому желудок остался на месте, а не как обычно при перелетах, желал выскочить из организма, хвастаясь всем окружающим своим содержимым. Сердце тоже продолжало ровно биться, голова не кружилась. Набравшись смелости, я отвела руку в сторону, ладошка уперлась в теплую прозрачную стену. Осознание того, что мы не свалимся и находимся в относительной безопасности, в значительной степени меня успокоило.

– Земля, прощай! – услышала я позади залихватский вопль бабы Яги, поддержанный разбойничьим свистом.

Я тут же обернулась. Может, это Соловей-Разбойник с Костей решили выйти и проводить нас в дальний путь? Сердце захолонуло, но меня ждало разочарование вкупе с удивлением. Так нахально свистела баба Янина, при этом раскинув руки в стороны, как тонкие, сухонькие крылья, и счастливо улыбалась. А вот искомого объекта нигде обнаружить так и не удалось. Я печально вздохнула и, повернувшись вперед, продолжила свой первый полет на ковре-самолете. За нами, выстроившись косяком, на манер уток, осенью улетающих на юг, следовала вся наша многочисленная кавалькада, включая бабулек с Елисеем в ступе, охрану на каменных пегасах, вельмож на живых крылатых коняшках, Святояра, Любомира, Тихона на горгульках и три десятка каменных тварюшек, гордо замыкавших клин.

Глава 4

Я приготовилась к длительному полету, поэтому, взяв Ванятку за руку и облокотившись на широкую спину волчары, принялась осматривать нетронутые цивилизацией красоты местной природы. Леса, луга, реки – все было прекрасно. Солнышко, чистый воздух, что еще нужно ребенку для гармоничного развития? Когда еще мы с Ванюшкой попадем в столь щедрую на кислород территорию? Надо пользоваться моментом. Не будь здесь столь пуританских нравов, я бы предпочла переодеться в купальник и позагорать на шерстяном летном средстве минут тридцать-сорок, а так, приходилось терпеть и лететь одетой. Но и тут бледненький меня удивил, как только я перестала азартно вертеть головой по сторонам, взмахнул рукой, и в пространстве открылось огромное воздушное окно круглой формы, в которое мы всем косяком и влетели. Честно говоря, я сильно напугалась, поэтому обняв детей и прикрыв их собой, зажмурилась.

– Мария, да за кого ты меня держишь, если допускаешь, что тебе рядом со мной беда грозит? – прохрипел над моим ухом обиженный голос злыдня.

– За Кощея Бессмертного, – так же тихо ответила я, выпрямляясь и оглядываясь. – Ты, конечно, прости, но к таким фокусам я не приучена, вот и пугаюсь.

– Извини, – не поверила я своим ушам, когда это слово вылетело из уст самого Кощея. – Не учел я этого, когда хотел порадовать тебя волшебством.

Голос бледненького был таким расстроенным, что мне захотелось исправить свою оплошность.

– Все нормально, просто очень непривычно! – широко улыбнулась я злыдню.

Он также улыбнулся мне в ответ, но, видимо, увидев мое бледнеющее личико со слегка закатывающимися глазами, тут же спрятал свои клыки за губами. Надо признать, что вовремя: желание сигануть с ковра тут же пропало. А под нами в это время переливалась всеми оттенками белого, голубого, синего, черного водная гладь. Озеро было прекрасно, обрамлённое песчаными берегами, лесами, горами, оно манило, звало испить водицы.

Мы приземлились на широкой площадке, покрытой чистым белым песком. Я скинула лапоточки и, чуть приподняв подол платья, опустила ножку в воду. Она была теплая, словно парное молоко.

– А здесь купаться можно? – строго спросила я у подошедшего ко мне Серого Волка. – На дне стекляшек, острых камней, ям, змей, хищных рыб, инфекции или другой опасности нет? Тут глубоко?

От моей дотошности хищник немного подзавис, переадресовывая ошарашенным взором вопрос Кощею. Тот, недолго думая, взмахнул рукой, отчего по водной глади пошли подозрительные круги, и ответил за своего подчиненного:

– Озеро абсолютно безопасно! Глубина для детей подходящая, если не заходить дальше этого камня, – и бледненький показал на большущий валун, находившийся метрах в семи от нас.

– Ваня, Иста, айда купаться! – закричала я детям. – Раздевайтесь, вода чудесная!

Моему постреленку повторять не требовалось, он тут же принялся скидывать с себя лапти, штаны, рубаху и полез в воду. Я поймала его за руку и начала проводить инструктаж:

– Можно: прыгать, брызгаться, кричать, плавать! Нельзя: нырять в воду с головой, топить друг друга, пугать маму криками «Я тону!», заходить за тот большой камешек! Обязательно к исполнению: по первому моему требованию ты выходишь из воды! Согласен?

Ванятка серьезно обдумал мои слова и, согласившись, кивнул мне. Затем, посверкивая голой беленькой попкой, побежал в воду.

– Глаз с него не сводить, если что-то с ним произойдет, я твою шкурку у себя в гостиной постелю, – широко оскалившись, прощебетала я.

– Перед камином будешь на моей шкурке лежать и зимними вечерами греться? – пытался пошутить санитар леса.

Эх, не знаешь ты трудностей жизни, волчок, так как никогда не жил в хрущевках! Какой камин? Какое лежание на полу, когда в образовавшиеся то ли в полу, то ли в стенах щели нещадно задувал холодный ветер?

– Шаркать по тебе буду старыми тапками, и будет твой конец пыльным и бесславным, – пугала я Серого.

Тот прижал уши к голове и насупился, видимо, оценил степень угрозы и стал следить за маленьким купальщиком, как приклеенный.

– Источка, а ты чего купаться не идешь? – удивилась я скромному поведению девочки.

– Так нельзя, я же девочка! – с завистью в голосе ответила она, не сводя глаз с плескающегося в воде Ванятки.

– Какая глупость! – возмутилась я. – Ты еще слишком маленькая, поэтому не девочка, а ребенок, чадо несмышлёное, как и мой Ванюшка. И купать вас нужно всех вместе. Раздевайся и лезь в воду! Если стесняешься, то можешь остаться в рубахе, а снять только сарафанчик и лапти, но предупреждаю сразу, в ней купаться неудобно будет.

Малышка взвесила все за и против и скинула с себя все облачения. Она вся светилась от предвкушения, когда я поймала ее за руку:

– Ты все слышала, что я Ване говорила?

– Да, тетя Маша, – ответила мне девочка.

– Будешь все исполнять, как я сказала? – строго спросила я.

– Да! – также серьезно ответил мне четырехлетний ребенок.

– Тогда беги, – отпустила я визжащую от радости девчушку, с разбегу бросившуюся в воду, отчего во все стороны полетели брызги.

– Расскажите, многоуважаемый Кощей, почему это озеро заповедное? – повернувшись к бледненькому, спросила я.

– Это место поистине уникальное, – как будто сказку рассказывал, вещал Кощей: – Вода в этом озере имеет интересное свойство: если в нее окунуться, то внешность может измениться, и девица станет для суженого самой наипрекраснейшей на земле, а парень для своей ненаглядной красавцем писаным, что глаз не отвести.

Бабуськи, услышав сладкие речи бледненького, тут же покинули свое транспортное средство и заметались по берегу.

– Бабушки Яга и Янина, чего потеряли? – не смогла я упустить возможность поязвить.

– Да жарко что-то сегодня, глядим на детишек наших и думаем, может, тоже искупаться в водице? – пели седенькие пловчихи.

– Вот в том ивовом кустарнике спрятана уютная заводь, Вас там никто не потревожит, – Бессмертный поражал своим миролюбием и вниманием к старым перечницам.

Заслышав столь вежливое к себе обращение от оппонента, старушки сначала насторожились, а потом дружно скривились, как от лимона, но ответили, как и полагается царским теще и тетке:

– Да пусть беспокоят, охальники бесстыжие, притопим, не хуже русалок, но в отличие от чешуйчатых стрекозерш, похороним по-человечески – на бережку! – затем улыбнулись и обвели всех присутствующих зазывно-кокетливыми взглядами.

Даже если у кого и были шальные поползновения в сторону пенсионерок, то они в тот же миг затухли. Былые красавицы приосанились и гордо прошествовали на место купания. Я продолжила наблюдать за детьми, они азартно брызгались, смеялись, через воду рассматривали дно озера и искали красивые камушки или ракушки, потом приносили их к волку, складывая у его лап. При этом Ванюшка важно командовал:

– Охраняй!

Это жутко обижало Серого:

– Я – волк! – злился он, скалясь на моего постреленка.

– И что? Не можешь поохранять? – удивлялся мой бесстрашный ребенок.

– Могу, – чуть растерявшись, отвечал волчара.

– Охраняй! – вернулся к первоначальной команде голопопый кинолог.

Серый, окончательно ошалевший от такой наглости, повернулся ко мне с немым вопросом, мол, что происходит?

– А чего ты на меня гладишь? – рассмеялась я. – Ребенок логичен и лаконичен.

– Так я же нянька, а не охранник! – прищурившись, ехидствовал волчара.

– Ты универсален: можешь и малышу сопли подтереть, и его обидчику ногу откусить! – вновь рассмеялась я, расхваливая пушистика. – Или не можешь?

Загордившийся и выпятивший грудь хищник весь светился, но услышав мой вопрос, рассердился:

– Могу! – клацнул он зубами.

– Вот и охраняй! – повторила я Ваняткину команду, которая в моем исполнении к камушкам и ракушкам уже не относилась.

Глава 5

Я решила пройтись по бережку, место было действительно чудесное: с одной стороны озера росли вековые сосны, высокие и пушистые, а с другой высилась живописная гора, вершина которой была покрыта снежной шапкой. Насколько я могла понять, все окружающие делали вид, что чудесно отдыхают и проводят время. Охрана Кощея разделилась, одни готовили пикник со скатертью-самобранкой, причем этот сказочный атрибут имел более впечатляющие размеры, чем у бабулек, раза в четыре. Там же они организовали место для отдыха: установили навесы, под тенью которых можно было спрятаться от солнца, лавочки, плетеные кресла-качалки и лежаки, застелили траву и песочек вокруг скатерти коврами. Получилось, действительно, очень уютно. Вельможи с богатырями и Елисеем разбрелись по территории, окружавшей озеро, их больше увлекло изучение местности, нежели водные процедуры.

– Маша, ты что удумала? – пока все были заняты приготовлениями, Святояр решил вволю на меня пошипеть.

– Воевода, будь любезен, более развернуто формулируй вопрос, – да-да, я все помню и не намерена делать вид, что уважаю руководителя нашего сказочного похода в Кощеево царство.

– Ты зачем с Кощеем заигрываешь и во всем ему потакаешь? – выговаривал мне боярин.

Хм, потакала я вчера, чувственно, неспешно и вовсе не дохлику. Тут и поинтереснее мужчины встречаются, – искренне улыбалась я своим мыслям. А с Кощеем я вынужденно вежлива, а куда мне, бедной, деваться, если он такой сильный и страшный?!

– Святояр, ты предлагаешь мне вступить с ним в конфронтацию? – уточнила я, на что получила одобрение в виде кивка головой. – То есть вступить в конфликт с главой целого государства, в гостях у которого находится мой четырехлетний сын, а если быть точной, то в заложниках? – моя формулировка боярину явно не понравилась.

– Все не так серьезно, как может показаться на первый взгляд! – пытался уговорить меня воевода.

– Святояр, если ты такой смелый и решительный, тогда начинай первым, тем более, твоя мама тоже находится в полоне у Бессмертного, – напомнила я. – Так что мы с тобой в одинаковом положении!

Ответом мне было тихое рычание и злой взгляд, не суливший ничего хорошего. Святояр резко развернулся и пошагал от меня прочь вдоль берега.

Как я смогла заметить, все мужчины избегали ивовых зарослей, в которых, судя по веселым крикам, активно барахтались наши пенсионерки.

– Маша, чего ты по берегу слоняешься? Иди к нам! – разнесся над озером зычный голос Яги.

– Зачем? – зайдя ступнями в воду, спросила я.

– Чтобы преобразиться и быть для суженого самой красивой! – удивилась моему вопросу Янина.

– Думаете, в этом есть необходимость? – спросила я, при этом чуть приподняла подол платья, чтобы не замочить.

– Так ты же для него самой-самой красивой будешь! – послышался слегка раздражённый от моей несусветной глупости голос Яги.

– А надолго? – мой скептицизм убедил всех в необходимости задуматься над гарантиями.

Мне вспомнилось, как одна знакомая моей мамы рассказывала, о своем походе к пластическому хирургу, который ее консультировал о круговой подтяжке лица: операция, месяц в бинтах, шесть месяцев сходит отечность, желанный эффект держится еще шесть месяцев, а затем, для сохранения результата нужна новая операция. Сомнительное счастье так мучиться, чтобы омолодиться только на полгода.

– Кощей?!! – послышались два испуганно-пищащих женских голоса из ивовых кустов.

– Известно, что озеро награждает красотой согласно вкусу суженого или суженой, а потом внешность с возрастом медленно начинает увядать, – пояснил злыдень, внимательно следя за моей реакцией.

– Значит, я не останусь красавицей на веки вечные? – в голосе бабы Янины слышалась обида.

– На веки вечные не получится, максимум лет на сто пятьдесят, не больше! – терпеливо объяснял Кощей.

Надо же! А по голосу и не скажешь, что бледненький издевательски посмеивался над пенсионерками.

– Ну, тогда еще ничего, жить можно, – приободрила Яга сестру. – А через сто пятьдесят лет мы опять к Бессмертному в гости напросимся и вновь здесь искупаемся!

Вот такой вот бесхитростный план по омоложению озвучили прямолинейные интриганки. От их наглости брови бледненького уже не в первый раз поползли вверх. Так что, я, уже не скрываясь, подхихикивала над ним. Он заметил мое настроение, залихватски мне подмигнул, отчего у меня задрожали ноги, и я покачнулась, рискуя упасть в воду. Но обошлось, а Кощей продолжал с явным удовольствием препираться с седенькими купальщицами:

– А как вы думаете, вашей обновленной красоты надолго хватит суженым?

За кустами затихли всплески воды:

– Это что ты, Кощеюшка, нам сказать хочешь?

– Хочу сказать, что одной красотой любовь не завоюешь, а тем более, не удержишь! – снисходительно ответил бледнолицый.

– Ох, государь ты наш злопамятный, ума, опыта да житейской мудрости у нас полное лукошко, аж через край пересыпается! – посмеялась над злыднем баба Яга.

– Нам только молодого румянца, да прямой осаночки не хватает, да еще, чтоб волос черен, без сединок, был, да кожа белая, гладкая, да и так по мелочи: тут прибавить, тут взбить, тут припудрить, тут закучерявить, – давясь смехом добавила баба Янина.

– Машенька, а ты что ж купаться отказываешься? – посмотрел на меня бледнолицый, при этом чинно прогуливаясь по бережку на значительном расстоянии от воды.

– Да понимаете, многоуважаемый Кощей, – начала я под насмешливые фырканья старых перечниц: – Меня мои суженые уверяли, что я прекрасна такая, какая есть. Боюсь удачу спугнуть, – кивая на троицу богатырей, с важным видом обходивших скалу, нависающую над озером.

Богатыри скосили на меня взгляды, в которых откровенно читался немой укор, мол, если есть такая возможность, то почему же нужно из-за глупого бабьего упрямства ее упускать, а не окунуться с головой в озеро, и для надежности сделать это раза три-четыре. Но я профессионально проигнорировала эти взгляды, списав их на свое плохое зрение, мол, скала довольно далеко, мне все померещилось. Не могли мои бравые защитники на такую гадость, как изменение внешности намекать, ведь любят безмерно и самоотверженно! Даже ради меня, но по приказу царя-батюшки отправились в самое кощеево логово! А так, я для них самая красивая и без этой заповедной лужицы. Самовнушение – это сила!

– А почему Вы, Кощей Бессмертный, не окунетесь? Нет желания суженую покорить? – перевела я стрелки на бледненького.

– Так красотой девичье сердце покорить – не велик труд! – прохрипел страшилка. – А вот, если она меня полюбит за ум да доброту, то не будет ей цены!

Мда, у мужика нет шансов! Это ж где он такую бесстрашную найдет, что она перед падением от страха в обморок успеет разглядеть, оценить и, главное, восхититься его умом и добротой? Точно! Его суженая слепая!

– Да, твое дело – труба, милок! – как всегда бестактно заявила баба Яга, пакостно хихикая.

– Ты ж у нас самый страшный и ужасный колдун среди всех соседних государств, – подлила масла в огонь баба Янина. – Тебе, чтобы девкино внимание да расположение завоевать, ее сначала выкрасть нужно, а потом, либо запугать, либо подкупить, либо колдовством обмануть.

Седенькая интриганка не щадила мужского самолюбия, кроша его соломкой.

– Подкуп! – воодушевился бледненький. – Какая интересная идея!

– ААААА!!! – послышался откуда-то сверху мужской истошный крик.

Я, не помня себя, метнулась к детям, Серый был уже подле них, и искал источник звука.

– Ваня, Иста на берег! Серый, остаешься рядом с детьми, глаз не сводить! – скомандовала я.

– Я – волк, а не сторожевая собака! – огрызнулся волчара.

– Хвост купирую! – пошла я во все тяжкие.

И тут со скалы полетело тело, махая руками и ногами, на голове была какая-то тряпка. На падающем разглядела только штаны и рубаху, поэтому определить, кто это свалился – было проблематично. Правда, страдалец тщательно драл глотку во время полета, причем так жалостливо, что сердце кровью обливалось. Наконец, фееричный полет закончился, и «Икар» в косоворотке славно булькнул в озеро, завершив прыжок многочисленными брызгами.

– Ну, и кому там неймется? – послышался недовольный голос Яги. – Кто посмел нарушить такую идиллию? – бабуська лениво негодовала.

– Пока неизвестно, – ответил за всех Серый, помогавший детям обсушиться и одеться.

У хищника проглядывался явный талант к отцовству. А в это время горе-ныряльщик показался на поверхности и забарахтался, неуклюже лупя руками по воде, он неумело пытался стащить тряпку с головы и при этом продолжал орать. Судя по суетливым движениям, мокрый «Икар» плавать не умел совершенно.

Я глянула на Кощея и его сопровождающих, они стояли на бережку и флегматично наблюдали за происходившим утоплением. Быстро пробежалась глазами по побережью и скалам, мною были опознаны охранники, вельможи, Кощей, Тихон, Любомир, Святояр. Елисей! Царенка нигде не было. Глаза метнулись к утопающему, и точно, над водой взметнулись знакомые сафьяновые сапоги.

– Яга, Янина, Елисей тонет! – проголосила я и, поняв, что оболтуса спасать никто не намерен.

Голова косенького все реже и реже появлялась над водной поверхностью, а крики становились все тише и тише.

– Брешешь! Быть того не может! – в голосах родительниц слышалось недоверие.

Но ждать было уже некогда, оболтус уверенно тонул.

– Царевича спасать, вообще, кто-нибудь намерен? – возмущалась я.

– Так он же у нас непотопляемый, – ответил за всех Любомир. – Бабки его от всех бед заговорили.

Понятно, с такой славной охраной участь у Елисейки была незавидная, куча народа кругом, а ни поговорить, ни руку за помощью протянуть. Печально! Кощей с подчиненными философски наблюдали за происходящим, мол, если ваш кривенький сейчас ласты склеит, нам только проблем поубавится.

Я оглянулась на волка и резко скомандовав:

– Дети на тебе! – бросилась в воду.

Сначала немного пробежалась, задрав подол платья чуть выше колен, а затем, когда вода достигла груди, поплыла, как можно быстрее работая руками и ногами. Видимо, страх за парня придал мне сил и спортивного таланта, потому что мне показалось, что рядом с кривеньким я очутилось в считанные секунды. Орущее создание было в панике.

– Елисей, успокойся! – срывающимся голосом прохрипела я, задыхаясь. – Сейчас все будет хорошо, расслабься!

Я попыталась взять его за руку, а он, почувствовав, что рядом с ним кто-то есть, схватил меня за конечность и потянул, разумеется, на дно. Вовремя сообразив, я вдохнула воздуха, задержала дыхание, и меня накрыла с головой вода. Она была чистая, прозрачная, солнечные лучи проходили сквозь нее золотистыми лентами, вокруг нас плавали пугливые блестящие рыбки. Их явно развлекало то шоу, что мы устроили с косеньким. Вначале мы целенаправленно шли на дно. Так как Елисейка барахтался дольше меня, он уже знатно нахлебался воды и, судя по судорожным движениям рук, сжимавших мое горло, парень явно испытывал нехватку кислорода. Я пыталась отцепить его конечности от себя, но это только усугубляло положение: кривенький цеплялся за меня не только руками, но и ногами, обвив их вокруг моей талии. Теперь нас, как шар, крутило под водой.

Чувствовалось, что конец уже близок! Перед глазами, почему-то, не стали мелькать картинки из жизни от рождения и до этого злосчастного купания, а представилось, как наши с Елисеем мокрые и хладные трупы вытащат на песчаный бережок, положат на расписной коврик, так заботливо приготовленный для пикника кощеевой охраной. Одно радовало душу: в последнее мгновение своей жизни для своего суженого я буду самым наипрекраснейшим трупом на свете.

Вдруг все вокруг поменялось: Елисей развел руки и ноги в стороны и замер, глядя вверх. Затем начал всплывать, набирая при этом немаленькую скорость. Я умудрилась быстро сориентироваться и ухватиться за его ногу. В считанные секунды он всплыл на поверхность, как деревянный плот и закачался на озерных волнах. Вынырнув, я жадно глотала воздух, пытаясь надышаться. Когда дыхание успокоилось, я аккуратно, перебирая руками по его телу, подплыла к голове и заглянула в лицо. Судя по косеньким глазам и счастливой улыбке, с парнем все было в порядке, во всяком случае, без изменений.

– Ты, Елисейка, что, плавать не умеешь? – хрипя больным горлом, спросила я.

– Нет, а зачем? – удивился оболтус.

– Чтобы не утонуть! – злилась я, озвучивая очевидные вещи.

– Так я же воложбой защищенный, утонуть не могу, – пояснил царенок.

– А что тогда это было? Зачем руками и ногами по воде бил? Орал истошным голосом? Нормальных людей пугал? – негодовала я, держась за распластавшегося на поверхности озера пятиконечной звездой кривенького и неспешно буксируя его к берегу.

Косенький даже не предпринимал попыток мне помочь, настойчиво прикидываясь надувным матрасом.

– Забыл, – грустно ответил Елисей, по его правому глазу было видно, как ему стыдно, левый же с любопытством оглядывал окружавшие нас пейзажи.

– Вот, чтобы в следующий раз не забывать, научись плавать! Полезный навык! – злилась я на себя.

Действительно, чего я полезла в озерную лужу спасать этого амнезийного? Нужно было, как все нормальные люди, стоять на бережку и наблюдать за спектаклем, а я полезла со своим гипертрофированным материнским инстинктом спасать обвешенного со всех сторон охранками взрослого парня. Барахтался бы в свое удовольствие, хлебал бы водичку. А я лишь все испортила!

– Ты мне скажи, зачем ты с этой скалы спрыгнул? Тебе что, рядом с берегом не плавалось? Или удалью своей молодецкой похвастаться хотел? – выговаривала я.

– Я не плыгал, – серьезно скосив на меня правый глаз, ответил кривенький. – Меня столкнули.

А вот это было уже интересно.

– Может, тебе показалось? Может, споткнулся и упал? – настаивала я на версии несчастного случая.

– Мне на голову накинули мешок, ноги, луки связали велевками, и столкнули в озело, – деловито перечислял свои несчастья оболтус.

– Действительно, на случайность не тянет, – согласилась я с его аргументами. – Ты кого-нибудь видел? Сколько их было? Один, два, больше?

– Виноват, никого не видел, – на мокрого царевича больно было смотреть от переживаемого им чувства вины. – Неожиданно все это плоизошло, замешкался я. Да и мешок мне на голову уж больно сноловисто накинули, луки, ноги завязали.

– Как завязали? – от удивления я даже перестала перебирать ногами в воде, и пристальнее посмотрела на Елисея. – Ты уверен? Когда я за тобой с берега наблюдала, руки и ноги у тебя были развязаны.

Левый глаз царенка широко и преданно распахнулся, в нем читалась кристально-чистая правда.

– На мне ж охланной воложбы немелено навешено, пока летел велевки на луках, ногах и шее лазвязались! – пояснял для меня примитивные вещи царенок.

– Почему тогда мешок на голове остался, а не сдуло его от тебя подальше? – вовсю язвила я.

– Не знаю, – еще больше расстроился царенок. – У бабушек надо сплосить. Только мешок мне самому плишлось снимать.

– Выходит, тебя убить пытались, и охранки твои обойти при помощи волшебного озера. Хитро придумали! – принялась я рассуждать вслух.

Елисей отреагировал на мои выводы удивительно спокойно и собранно, молодец парень! Взрослеет!

– Ты, сокол наш ясный, повспоминай на досуге, может, что приметил? Нам это крайне важно, – попросила я.

– Обязательно, – кивнул мне кривенький. – А говолить будем, что на меня покушались?

– А ты думаешь, эти умники еще не догадались? – я вновь медленно заработала ногами, буксируя царенка к берегу. – Предлагаю озвучить версию: оступился – упал, напугался – тонул, то есть недоразумение. И тихой сапой продолжать расследование.