Текст книги "Дерьмовый меч"

Автор книги: Инесса Ципоркина

Соавторы: Кирилл Клюев,Анна Браславская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Потуга пятая

Опа! То есть упс! Или, может, вау? Дракон, который засыпает при виде воина… вояки… воительницы! Воительницы со сверкающим мечом! Я посмотрела на данный мне судьбой артефакт и поморщилась. Не очень-то он сверкал, несмотря на несколько часов отмокания в ванне. Больше всего Дерьмовый меч напоминал ржавый прут, вывороченный из ограды – с поперечным обломком ограды в качестве гарды и со скособоченной шишкой в качестве навершия. Название мечу очень шло.

Не очень уверенно я подняла Дерьмовый меч и собралась ткнуть дракона в нос. Не рассказывать же этой храпящей туше свою историю? В конце концов, я принцесса! Я не привыкла к подобному пренебрежению! Где-то на задворках сознания прошкандыбала мысль: «В прошлой жизни ты и не такое терпела!» – но мое эго замахнулось на мысль пудовым кулаком и та испарилась.

– Не поможет, – заявил меч, выворачиваясь из моей руки. – Ты хоть знаешь, кто перед тобой?

– И кто же? – поинтересовалась я.

– Самый последний и самый выродившийся дракон современности! – гордо сообщил меч. – Когда в древности случилось нашествие избранных на нашу страну, они переловили всех драконов и наделали мечей из чего ни попадя… то есть из всех частей побежденных драконов. В результате выжила только одна семья – пожилая пара драконов с сыном Каином и дочкой Авель. Так что детки вынуждены были пожениться и дать начало новому клану драконов. Естественно, потомство Каина и Авель было не так чтоб очень здоровеньким. Некоторые вообще состояли из одних гнилых зубов и кривой прямой кишки. Большинство драконьих младенцев помирали от ужаса, глянув на собственное отражение в луже. Поэтому драконы с нарколепсией считались здоровяками.

– С нарко-чем? – не поняла я.

– С нарколепсией, – терпеливо объяснил меч. – Болезнью, из-за которой вырубаешься в любой момент в любом месте – на охоте, на работе, в полете… Вот и он, – Дерьмовый меч кивнул в сторону мирно сопящей ноздри, – чуть что брык! – и дрыхнет. Часов десять, а то и дольше. Поэтому и в небесах не летает, и в битвах не участвует, и на зверье не охотится. Твой папаша ему пенсию назначил – по теленку в день. Раритет все-таки. Зоологический раритет. Придворные большие деньги платят за свой портрет в виде победителя дракона. Четверть суммы – живописцу, три четверти – налог в казну. Задохлик спит – процент идет!

– Кто?

– Задохлик наш, – умильно проворковал меч. – Муха наша осенняя. Сурок наш беспробудный. Утипутеньки!

Мой блистательный ум привычно отмахнулся от кучи вываленных на меня ненужных сведений, отметив главное: не летает и не участвует. Значит, зря я сюда тащилась. Что толку будить дурацкую ящерицу, даже такую огромную, если она не будет жечь галоперидольцев струей огня? Ах ты паразит чешуйчатый! В раздражении я махнула на Задохлика рукой, указательный палец нечаянно щелкнул по большому… Гигантский кислотно-розовый файербол со свистом сорвался с моей руки и врезался в складчатый лоб Задохлика. Какое-то время морщины на лбу дракона сияли, словно облака на рассвете, потом погасли. Зато загорелись глаза дракона – нехорошим красным цветом, ну вылитые подфарники моего бентли.

– Разбудила? Ты меня РАЗБУДИЛА?!! – взвыл Задохлик. Теперь его, пожалуй, придется переименовать. Например, в Громудилу. – Арррргггххх!!! – И дракон протянул ко мне когтистую лапу.

Я попятилась. Мы все попятились, даже меч в моей руке искривился в сторону, не решаясь скрестить свое лезвие с драконьими когтями. Но дракон опустил лапу на траву ладонью вверх и… улыбнулся. В непостижимой проницательности своей я поняла, что ужасный оскал шириной во всю поляну таит не угрозу, а радость.

– Первый раз в жизни меня разбудили. Кажется, ты действительно Избранная, если вылечила меня! – и бывший Задохлик, а теперь полноценный Громудила растроганно всхлипнул. – Отныне я твой верный слуга! Повелевай мной, моя госпожа!

Храбро и гордо вступила я во владение личным драконом. Пришлось, цепляясь руками, матерясь, поскальзываясь и буравя драконью чешую каблуками, лезть наверх. Несколько раз моя тушка едва не рухнула обратно на травку, но через пару часов я вскарабкалась на Зад… Громудилу. И только тут поняла, что могла бы взлететь сюда на своем крылатом коне. Все-таки иногда мой острый ум прокалывается.

– Тьфу, черт! – мрачно ругнулась я, обнаружив два сломанных ногтя. – Где я тут типсы возьму? И такой лак? А, ладно! Слушай, дракон. Я назову тебя Громудилой и вместе мы совершим невиданные подвиги. Мы непременно продолжим драконий род и род Ипритских. Стране нужны правители и драконы!

Дракону новое имя понравилось. И мысль продолжить свой род тоже понравилась. Хотя… попробовал бы он возражать своей повелительнице!

– Вперед, на Галоперидола! – прозвучал мой боевой клич. Громудила расправил гигантские крылья и с ревом взмыл в воздух.

– Ты че? – неожиданно завизжал меч. – Спятила? Какое «на Галоперидола»? Вертай назад!

– Это еще почему?

– А потому! Пусть сперва коронуют! Если ты его некоронованной победишь, в стране сразу воцарится мир и спокойствие! Нафига мирной-спокойной стране Избранные дур… Мурмундии с их монстрами и артефактами?

Ну что за пессимист! Но в чем-то он прав, мой Дерьмовый меч. Люди – сволочи и требуют, чтобы к ним относились по-сволочному.

– Что же тогда делать? – спросила я.

– Я знаю, я! – выкрикнул Лассаль, порхающий вокруг на волшебном коне. – Быстро переносим столицу в другой город и коронуемся там! Я знаю отличный приморский городишко. Какие там отели! А какая рыба!

– Рыбки я бы поел, – пробормотал дракон. – Мне как-то привозили… просроченную. Пикантно! – и от глубины чувств дракон выдохнул струю огня, поджегшую чьи-то озимые. А может, яровые.

– А как же дворец? – удивилась я. – Там же нас ждут!

– Да он давно сгорел! – махнул лапой кот. – Ты же сама его подожгла. Неужели не помнишь?

– Оно и к лучшему, – философски заметила я. – Нет дворца – нет проблемы.

Так я начала мыслить государственно…

Потуга шестая

Государственные мысли со скрипом приходили в мою красивую голову. В конце концов, я рождена царствовать, а не думать! Пусть вон Задохлик думает, у него голова как барбакан. Хотя интересно, а море у них тут в какой стороне? и есть ли там пляж? Неужели во всем королевстве не найдется ни одного пятизвездочного отеля? Нет, как только коронуюсь – велю немедленно построить. Для себя любимой. Должен же у меня быть отдых от государственных дел.

Я поудобнее устроилась на жесткой шкуре дракона:

– Ну так мы летим или где? Пристегните ремни!

– Не так быстро, принцесса, – произнес за моей спиной бархатистый хриплый голос.

Скосив глаза, я увидела, как к моей спине прижался длинный закругленный нож.

– Эльф Розамунд! – пискнул Лассаль и спрыгнул со спины коня в ближайший терновый куст.

– Собственной персоной, – подтвердили за спиной.

Я отпрыгнула, сделала кувырок через голову, переходящий в боевую стойку «Летящая гусеница» и наконец увидела своего противника. Он был нечеловечески красив. Может, именно потому, что он был эльф, чистокровный эльф без всяких посторонних примесей. Его острые уши с зелеными продолговатыми глазами выдавали в нем наличие древней крови.

– Тебе никто не говорил, принцесса, что этот лес – мой? Надо соблюдать технику безопасности, если хочешь остаться в живых. – Эльф улыбнулся и крутанул своим длинным мечом. Да он надо мной издевается, поняла я! К счастью, я знала, чем ответить на его наглость.

– А ты че борзый такой? – спросила я сквозь зубы. – Ты с какова раена?

– О, ваше высочество… Или величество? – красавец небрежно поклонился. – Не желаете ли сразиться на мечах?

Его насмешливые жесты вывели меня из себя, и, кипя негодованием, как гейзер, я ринулась вперед. Мозг отключился совсем, и внезапно я почувствовала себя совершенно другим человеком. У меня как будто выросли еще девять рук, так быстро я вертела перед собой Дерьмовым мечом. Меч светился коричневым светом и орал:

– Давай-давай, жми, принцесса, туды его в качель!

– Бей в глаз, не порти шкуру! – поддерживал меня Лассаль, благоразумно не показывавшийся из кустов. Дракон в этот момент меланхолично объедал верхушки деревьев.

Эльф отбивался как мог, но мы с мечом были намного проворней. Мы кружили вокруг дракона, размахивая мечами как поварешками. Наконец я особо изящным ударом ноги выбила железяку у него из рук и приставила к его горлу Дерьмовый меч. Эльф поморщился и сказал:

– Ладно, сдаюсь. Я пошутил, принцесса.

– Для тебя – ваше величество Мурмундия Ипритская! – гордо сказала я. – Ты ваще за кого: за меня или за Галоперидола? Отвечай, пока не отрезала тебе ухо.

Эльф улыбнулся чарующей улыбкой:

– Ты прекрасна даже в гневе, Избранная. Разве я могу променять такую королеву на этого Галоперидола?

– То-то же, – буркнула я, убирая Дерьмовый меч в ножны.

Эльф Розамунд встал передо мной на одно колено:

– Знай, принцесса, – тихо сказал он, – мы, эльфы, бессмертны, но теперь я насмерть сражен твоей красотой. Наша земля не видела королевы прекрасней и доблестней тебя, это так же верно, как то, что меня зовут Розамундом. Ты – та, что была предсказана пророчеством. Отныне и навеки я буду служить только тебе. О твоей красоте будут петь менестрели, и этим песням научу их я.

С этими словами он вынул из кармана мандолину и запел глубоким сопрано. Впервые в жизни я пожалела, что ни слова не понимаю по-эльфийски. «Бона сэра, кретино бамбино» – пел Розамунд, и это было так возвышенно и печально, что даже Лассаль утирал слезы пушистой лапой. Допев, Розамунд обратился ко мне:

– Я знаю, что ты никогда не ответишь на мои чувства, и я буду носить тебя как занозу в сердце – вечно. Но я буду терзать себя надеждой, что когда-нибудь моя любовь и преданность спасут тебе жизнь. Запомни: сигнал для вызова – три зеленых свистка. Если тебе понадобится моя помощь – только свистни.

Он протянул мне хрустальный свисток, небрежно бросил мандолину в карман, и, завернувшись в плащ, исчез в ближайших кустах.

Потрясенный Лассаль так и сидел под кустом.

– Не может быть… – прошептал он. – Это же Розамунд. От него никто живым не уходил.

– А вот она не ушла, че она – колобок, что ли? – проскрипел меч. – Он нас сам покинул. Но как трогательно пел, я чуть не заржавел!

Я встряхнула авантюриновыми волосами, вытряхивая из головы грустные глаза эльфа. Время не ждет, надо ехать к морю, основывать новую столицу (раз старая сгорела в драбадан), короноваться и принимать командование. Тяжелая у нас, Избранных жизнь.

– Задохлик! – скомандовала я. – Мы летим к морю.

– Ты летишь, – отозвался дракон. – А я – иду. Я уже старый, из меня при полете песок сыплется.

– И что ты мне прикажешь делать? В гололед пускать тебя над столицей полетать? – возмутилась я. – Ах ты, ящерица-переросток! Я тебе приказываю – летим!

– Кажется, мы здесь не одни… – пробормотал меч.

Из кустов тихим строевым шагом выходили гвардейцы Галоперидола.

В этот момент конь, утробно визжа, ринулся с небес, подхватил меня и забросил на спину дракону. Лассаль вцепился в мой бронелифчик, да так и не хотел его отпускать.

– От винта!!! – заорала я боевой клич.

Дракон Задохлик потоптался по гвардейцам, разбежался и взлетел свечкой ввысь.

Потуга седьмая

– А куда лететь-то? – внезапное гениальное озарение озарило меня своей гениальной зарницей. Внезапно. – Не, куда лететь-то? На юг, на север? Где тут море-то?

– Ни зззнайуууу… – прошипел Лассаль, пытаясь умостить свой филей на змеином гребне, украшающем драконью голову. Дракон тоже шипел и топорщил костяные шипы и кожаные складки, исцарапанные Лассалевыми когтями. – Ай! Ой! Сво… га… бля… Ща укушу!

– Эй, Зад… Громудила! Ты помнишь, где тут море?

– Ты в своем уме, величество? – прогнусил дракон. – Я и где земля-то не знаю! В жизни своей так не залетал – по состоянию здоровья не получалось. Так что в данный момент, Мурмундия отборная… э-э-э… избранная, я того… пребываю в глубокой растерянности.

Чтобы показать, где именно он пребывает, Громудила растопырил крылья гербовым орлом, когти – второй балетной позицией и провалился метров на сто вниз. Мы с Лассалем и Дерьмовым мечом взвыли хором, как на американских горках. Далеко-далеко вверху метался мой героический бессловесный конь. Надо же было из двух ездовых монстров, имеющихся в нашем королевском распоряжении, выбрать самого неуклюжего!

Я прищелкнула пальцами, чтобы очередным файерболом вразумить дракона, потерявшего не то ориентацию, не то совесть, не то последние мозги. Но тут нас с котом основательно тряхнуло и файербол со свистом вонзился в тучи. Оттуда послышалось:

– Ббббллллииинннн! – и прямо на мою голову спикировал мужчина самой разгламурной внешности. Его бронзовая от загара кожа светилась ярче моих ортоклазов, маховые перья каштановых крыльев были длиннее Дерьмового меча, а в руке был зажат бокал с коктейлем «Манхэттен», который я никогда не только не пробовала, но и не видела. Вот кто точно знает путь к морю!

– Извините, – вежливо сказала я, наблюдая, как незнакомец осторожно просовывает кулак в дыру в крыле, прожженную файерболом. – Я нечаянно. Я не знала, что вы там живете. Вы тоже эльф?

– Какой я, на хрен, эльф? – возмутился мужчина, залез в дыру уже по локоть и принялся увлеченно копаться в перьях. – Меня зовут Чкал. В свое время добрый король Фенозепам конфисковал у моей семьи родовые земли за неуплату налогов с девственных лесов. Хотя не такие уж они были девственные, за семь-то веков пользования правом первой ночи… Но зато добрый государь подарил нашему роду воздушное пространство над всем королевством. Мои предки были великие механики, потомки легендарного Икариота, сына Дедалиота. Они наделали много детей и много крыльев всем детям. И теперь мы контролируем любые перемещения по воздуху. Так контролируем, что никто сюда и не суется, даже магоразбойники, а уж они-то, казалось бы, ребята не робкого десятка… Ну а ты кто такая, цыпочка?

Если мои летающие олухи на что и способны, то в первую очередь – на хоровой посыл наглеца, не узнавшего свою королеву по высоте полета, фасону бронелифчика и широте взглядов. Чкала Икариота аж об тучу шарахнуло. Потирая ушибленную спину, он преклонил колено прямо в воздухе.

– Вот что, идио… Икариот, – деловито предложила я, прерывая цветистые извинения своего подданного. – Покажи, где здесь море и город… Лассаль, как называется тот город, где теперь будет моя столица?

– Дольчевитенбург! – бойко отрапортовал кот.

– Ну вот, проводи меня и мою свиту в Дольчевитенбург… Ты чего затрясся-то, чего затрясся?

– Мне туда нельзя, моя королева… – с трудом выдавил из себя Чкал. – Там сердце мое разбилось на тысячу мелких валентинок. И я поклялся никогда не ступать на землю Дольчевитенбурга!

– И кто же так поступил с твоим сердцем? – осведомилась я. Не слишком-то это было интересно, но монархи должны быть внимательны даже к низшим слоям населения (я все еще мыслила государственно).

Низшие слои населения насупились и безмолвствовали. Я внушительно помахала Дерьмовым мечом, а Лассаль нехорошо оскалился. Конечно, если бы оскалился Громудила, то представитель рода Икариотов не только сию секунду проводил бы нас хоть в преисподнюю, а заодно выболтал бы по дороге все свои секреты. Но Громудила, похоже, спал, планируя в небесах, подложив чешуйчатую лапу под щеку и храпя на всю стратосферу. Конечно, одним файерболом от тысячелетней нарколепсии не лечат. Тут нужно файерболов пять, как минимум.

Я совсем было собралась поджечь упрямому Икариоту крылышки, а сонливому дракону – кончик носа, как сверху, ржа и лягаясь, рухнул мой верный конь, едва не позабытый фиг знает где в кучевых облаках. За ним с воем на метлах неслись ужасные существа – с зеленой кожей, острыми ушами, кожаными куртками, обезьяньими лапами и оценивающим взглядом. Они явно собирались угнать моего коня! А заодно ограбить меня, Мурмундию Ипритскую! Да кто они такие, эти уроды?

– Разбойникомаги! – придушенно взвизгнул Чкал и выхватил откуда-то из-под перьев большой магический лук, украшенный человеческими черепами с черными бриллиантами вместо глаз. – Я буду драться за тебя, моя королева! Я докажу, что верен вассальной клятве!

– Верен он, – заворчала я, привычно выделывая Дерьмовым мечом фигуры высшего фехтования, – а проводить свою королеву в ее новую столицу, небось, не желает. Сердце ему, видите ли, там разбили. И кто разбил, не скажет, хотя не больно-то и интересно, подумаешь…

Пары выпадов Дерьмовым мечом и десятка выстрелов из Чкалова лука хватило, чтобы разбойникомаги, занятые и на небе, и на земле своим главным интернациональным делом – разбоем – поняли: красивую коняшку им никто не подарит, гидроперитовых доспехов с ортоклазами тоже, не говоря уже о смирном ездовом драконе, на котором так удобно возить награбленное в тайную пещеру в горах под названием Оффшоры.

– Бей их! Мочи-и-и-и!!! – завывал перевозбудившийся Лассаль. Меч ругался на семи древних языках и на трех мертвых. Дракон лишь изредка всхрапывал, пуская дым из ноздрей, но и этого хватало, чтобы замаскировать нас под мирное серое облако.

– Я тучка, тучка, тучка, а вовсе не ваша смерть, – благодушно мурлыкала я, высовываясь из дымовой завесы и рубя подвернувшиеся мне головы. Головы, ойкнув, слетали с плеч и растворялись в тумане. В конце концов меч, опьянев от крови, пьяно икнул и захрапел – точно так же, как Задохлик.

К тому моменту от банды остался один-единственный сопляк, в самом начале боя ушибленный копытом моего коня и потерявший метлу. Теперь он висел, вцепившись в конский хвост, обморочно закатив глазные яблоки под глазные дуги.

– Не убивай его! – взмолился Чкал. – Я знаю этого мальчика! Его зовут Поппи Гаттер, он юный магический гений, а не бандит. Наверняка разбойникомаги заставили его напасть на тебя. Смилуйся над ним, прошу!

– А в Дольчевитенбург он нас проводит? – поинтересовалась я, разглядывая мальчишку. Ничего примечательного в нем не было, кроме шрама на лбу в форме могендовида.

– Не знаю… – вздохнул Чкал. – Он ведь совсем еще ребенок. Что ему делать в таком ужасном городе, где нет ни одной магической школы?

– Я бывал в Дольчевитенбурге! – выпалил юный гений, переползая с хвоста на круп коня. – Когда мы собирались похитить жену Галоперидола!

– Как? И жену тоже? – удивилась я. – Мало вам было его сына, вам еще и жену подавай? Жадным быть нехорошо.

– Наша банда специализируется… специализировалась на похищениях членов правящих семей, – пояснил Поппи. – Молодая жена Галоперидола должна была стать украшением коллекции, собранной нашим крестным отцом Аль Пустяконе. Обычно похищения проходят без накладок. И тот день обещал быть удачным: мы погрузили в гипнотический сон стражу, обезвредили штатных магов, ворвались в спальню госпожи Галоперидол – и увидели, что спальня пуста. Где в этот момент была Галоперидолша, узнать не удалось.

– Она была со мной! – рявкнул Чкал. – Мы хотели бежать вдвоем. Но из-за вашего паршивого налета в городе объявили чрезвычайное положение и ни одно судно не смогло покинуть порт, ни одна лошадь – свою конюшню, ни один рикша – свой велотренажерный зал. А высоты она боится. И не захотела, чтобы я перенес ее по воздуху в крохотную двадцатикомнатную хижину на обрыве утеса – последнее прибежище Икариотов.

– А мы-то решили, что она пряталась в шкафу… – сокрушенно пробормотал Поппи, наморщив свой могендовид. – Впрочем, все к лучшему. Теперь ты можешь похитить ее еще раз, намного успешнее.

– Тебе, видать, все равно, на кого работать, а, юный Гаттер? – ласково спросила я. – Ты настоящий разбойникомаг!

– Зато с этого момента я работаю на вас! – ничуть не смущаясь, заявил этот паршивец. – Со мной воровать намного легче. И перевороты устраивать легче. А уж насколько легче воевать! Я не только колдовать могу, я еще могу быть советником по политическим вопросам.

– Да иди ты… – сонно пробормотал Дерьмовый меч во сне. Кажется, даже беспробудно пьяном состоянии старый артефакт ревновал к молодым выскочкам.

Но Поппи не обратил на брюзжание мечи ни малейшего внимания. Он увлеченно пялился вдаль и механически заплетал в косички гриву моего коня. Конь косил огненным глазом, храпел рылом и прядал ухом – в общем, был в полном кайфе. Видимо, в начале пребывания в банде юный Гаттер исполнял обязанности конюха. А сейчас он мечтал стать первым королевским советником.

– Вот если украсть у Галоперидола жену – ему сразу станет не до войны.

– Ему станет не до войны, если вернуть ему сына! – буркнул конь.

Мы с Лассалем подпрыгнули.

– Так ты говорящий? – изумилась я.

– Да. Но это не значит «болтающий без умолку», – церемонно ответил конь.

– А он дело сказал, – кивнул Поппи. – Если отыскать сына Галоперидола, то это будет круто.

– Разве он не у вас? – изумилась я вторично.

– Он у другой банды, – с сожалением вздохнул Гаттер. – Мы назывались «Летучее ворье», а они – «Грибы-незабудки». И знаешь, что, твое величество? Штаб-квартира у них как раз в Дольчевитенбурге!