Текст книги "Дерьмовый меч"

Автор книги: Инесса Ципоркина

Соавторы: Кирилл Клюев,Анна Браславская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Инесса Ципоркина, Анна Браславская, Кирилл Клюев
ДЕРЬМОВЫЙ МЕЧ

Потуга первая

Мир жесток к сиротам. Особенно к таким, как я – ничем не примечательным, серым, заурядным, бездарным, безродным, беспомощным и бесполезным. Я – обычная девушка, работающая в заводской столовой младшей накладывальщицей тефтелек. Да, мне светит карьера старшей подавальщицы люляк-и-бабов, замужество за хорошим человеком – пятидесятивосьмилетним мастером Герпесилычем, житье своим домком с девятью его детишками от первых пяти браков с предыдущими накладывательщицами и подавальщицами… Но мне, восемнадцатилетней сироте без определенных способностей, хочется другого, поймите!

Так твердила я свою ежеутреннюю мантру, собираясь на работу. Обводя по периметру свои льдисто-александритовые глаза асфальтово-серой подводкой и небрежно собирая в хвост на левом виске водопад золотисто-авантюриновых волос, я мысленно видела, как бреду в бесприютной мороси через заводскую проходную – вперед, по лужам и колдобинам, к бараку под ржавой крышей, воняющему чесноком и машинным маслом. И вскоре еще один мой день пожирает молох тефтелькоподавательства.

В коридоре на полу возле позапрошлогодней модели Manolo Blahnik на восемнадцатисантиметровых шпильках, инкрустированных стразами, уныло скособочилась потертая Birkin. Кое-где стразы выпали, а кое-где поцарапались о конвейер подачи тефтелек. При виде этой жалкой парочки у меня поневоле вырвался печальный вздох. Не будет у меня яркой жизни в этом унылом, гадком, противном, вечно осеннем мире. Никто меня не ценит и не понимает. И жить мне осталось недолго, я прям чувствую, как в моей тушке селится грусть. И в нутрии у меня зародилось ощущение, что что-то меняется и вот-вот изменится нипадеццки.

Глаза накрасила, мантру прочитала, на лучшее понадеялась – вот, кажется, и все. Пора идти на работу. Не забыть заправить мой старенький бентли, а то вечером в нашем городе ни один фонарь не горит и заправку хрен найдешь.

Я спустилась вниз на лифте, обитом пурпурным шелком, метко плюнула в соседкиного кота, замершего от ужаса при виде меня, фыркнула в лицо охраннику в ответ на развязное приветствие «Исполать вам, барыня!» и остро ощутила свою молодость, беззащитность и забитость. Уныло-серенькое манто из шиншиллы билось на промозглом ветру вылинявшим флагом. Еще один, мать его, трудовыебудень из тысяч и тысяч трудовыебуден, предстоящих мне, бесперспективной сироте, выросшей без мами, без папи в детприемнике города Мудротеево Седоковыльской области.

Мудротеево – городок маленький, тихий, косный. Мудротеевцы – мещане, зомбированные идеей стабильности. Их контакт с внешним миром сводится к смотрению тупых шоу и примитивных сериалов, а также к выносу мозга в этих ваших интернетах. Самые продвинутые читают горы книжек в уродских обложках, на каждой из которых загорелый амбал слюнявит бабу, которая мне, обычной серой мышке, в подметки не годится.

Чтобы не стать похожей на своих земляков, я выбросила из окна плазменную панель и ультратонкий ноутбук, а шкаф красного дерева со всем содержимым спустила по лестнице, метко пнув его в резной бок крепкой алой подошвой туфли от Christian Louboutin. Я оставила себе только собрания сочинений Мэри Шелли и Джейн Остин. Незачем забивать голову ерундой, если у меня есть чем заняться – сидеть и день за днем раскладывать пасьянс, допытываясь: что было, что будет, чем сердце успокоится.

Может быть, если бы я не была так погружена в себя… или у меня имелся интернет… или я читала все эти нелепые книжонки в сусальных обложках, рано или поздно в мою голову закрался бы вопрос: кто я? Откуда пришла? Откуда у меня взялись все эти биркины-бентли-лабутены? Почему я, проживая в пентхаусе единственного небоскреба на все Мудротеево, работаю на единственном заводе, сохранившемся в городе с царских времен? И что, наконец, производят на нашем заводе, в цехах, откуда идет и идет по тефтельки черная, пропахшая гарью толпа неприятных на вид мужчин с отпечатками белой длани на лицах?

Но меня это никогда не интересовало. И поэтому я шла по жизни, уверенно печатая шаг. Вот как сейчас, идючи вдоль включенного вхолостую тефтелечного конвейера, разогревающегося к обеденному перерыву. Я почти дошла до своего рабочего места, как вдруг что-то схватило меня за шиншилловую полу манто и потащило. В отчаянии я забилась, словно золотая рыбка в артритном кулаке. Я пыталась выпутаться из шубы, но пальцы тряслись, пуговицы не пролезали в петли, а колеса под конвейером крутились все ближе и ближе, зажевывая шкурки на удивление прочных пушных зверьков. Боже, почему я не ношу на себе гнилой мех собак и белок, как все безвкусные мещанки Мудротеево!

Но что удивительнее всего – никто не спешил мне на помощь! Никто не выключил рубильник, не протянул руку, не ужаснулся моей страшной участи – все только показывали пальцем и хохотали утробным басом! А я-то думала, что работаю среди нормальных людей… Вы не люди! Вы звери, господа! Вы орки!!!

Последним усилием я схватилась за бурую железяку, всегда торчавшую из каменного пола рядом с конвейером. Сколько пар обуви я об нее сбила, сколько костюмов от Armani порвала – выручай же, проклятая раскоряка!

Не выручила.

Со скрежетом выворотившись из пола, огромный бугристый дрын вместе со мной втянулся в пасть Молоха, разверстую под тефтельным конвейером. Так закончилась моя земная жизнь в городе Мудротеево. В мое тускнеющее от ужаса и боли сознание ударил луч света – он шел из дыры в каменном полу, оставшейся на месте вырванной хреновины. А потом голос, исходящий, как мне показалось, непосредственно от самой хреновины, спросил: «Ну что, коза избранная, достукалась? Идем со мной, я покажу тебе небо в Bvlgari!»

Потуга вторая

Я летела в темноте этой черной дыры, подсвеченной по краям редкими рубиновыми звездочками, замирая от ужаса. Мои авантюриновые волосы растрепались и встали дыбом, а в глазах застыли льдистые слезы, и тушь наверняка потекла как удав по стекловате.

– ААААА!!!! – кричала я, незаметно для себя поднимаясь на восемь октав и спускаясь обратно.

Рядом со мной, кувыркаясь в пустоте, летела бурая железяка, вывороченная мной из пола в тщетной попытке спастись. Периодически она била меня по голове и отлетала в сторону.

– Что ты орешь? – вдруг услышала я скрипучий голос. – Разоралась тут… Избранная, панимаешь.

– Кто здесь? Спасите! Помогите! – закричала я, но вокруг не было ни души, только эта чертова железка.

– Я здесь, глаза разуй. Ты что – меч не видишь? Ну тупаааая…

Я так удивилась, что даже перестала на некоторое время орать. Железяка снова треснула меня по макушке и ехидно улыбнулась.

– То-то же, ваше высочество, то-то же. Лети молча.

В моей голове что-то с хрустом щелкнуло (возможно, позвонки или копчик, никогда не разбиралась в анатомии).

– Какой ты меч? Ты ржавая железка! Вдобавок круглая! И закрученная штопором. Мечи такими не бывают, я что, по-твоему, совсем дура? И конец у тебя не острый!

Меч тяжело вздохнул и пожал плечами.

– Вот вечно с вами, Избранными, так – ничему сразу верить не хотите, все вам разжуй и в рот положи. Ты кино про короля Артура смотрела? Помнишь, как он меч из камня выворачивал?

– Ну, – сказала я. – Помню.

– Алебарды гну! Одной левой! Не снимая пиджака! – разошелся меч. – Где твои манеры, принцесса фигова? Я тебя им учить должен? Помнит она… а это мой дядя был! Родной!

– Артур?

– Нет, дура, какой еще Артур? Меч! Мы, волшебные мечи, ведем свой род испокон времен. И делают нас из частей дракона, чтоб ты знала. Вот дядю моего сделали из ключицы и левого глаза дракона Шилобрюха, моя кузина сделана из его хвоста, папаша – из позвоночника и украшен чешуей, о маме лучше всего говорит ее прозвище – Драконий Клык…

Меня вдруг заинтересовала эта семейная история мечей из драконов и я спросила:

– А ты из чего сделан?

Меч вдруг засветился неистовым коричневым светом.

– Не твоего принцессиного ума дело, из чего, – буркнул он и отлетел на метр в сторону.

Полет продолжался молча в темноте. Только изредка вспыхивали изумрудные огни и тут же таяли в далеке. Я забеспокоилась.

– А куда мы летим? – спросила я у меча. Больше-то никого вокруг не было.

– На Кудыкину гору. Получить по прибору, – заворчал меч. И добавил: – Вас, принцесс, лапшой не корми – дай глупые вопросы позадавать.

– А почему ты называешь меня принцессой? – удивилась я.

– А что, сама дотумкать не можешь? – огрызнулся меч. – А если мозг напрячь, или что там тебе его заменяет?

Я глубоко задумалась. Меч был прав – я слишком сильно отличалась от жителей Мудротеево. Можно сказать, я сверкала среди этой серой массы как кристалл жемчуга – таким же аквамариновым блеском. Моя необычная, практически неземная красота слепила глаза местных гопников до такой степени, что они даже боялись приближаться ко мне. А ведь я считала себя одинокой и несчастной, и ночами орошала шелковые наволочки горькими слезами. На самом деле они просто спинным мозгом понимали то, что я упорно не замечала – что я принцесса и им до меня как до звезды.

Конечно, мне приходилось сталкиваться и с человеческой завистью, и даже с подлостью, но, как ни странно, я завоевывала сердца одним движением пальца, и даже суровые продавщицы из колбасных отделов склонялись передо мной. И все равно в атмосфере всеобщего поклонения я чувствовала себя неизмеримо одинокой, даже тефтельки не могли утешить меня. Как будто в глубине своей души я знала, что самой судьбой предназначена для иной жизни, в которой будет все совершенно по-другому.

– Я правда принцесса? – спросила я у волшебного меча.

– Ну наконец-то доперло! – с облегчением выдохнул меч. – Не просто принцесса, а – Избранная! Такие, как ты, являются раз в тысячелетие. А ты – вообще дитя пророчества, рожденная при свете шаровой молнии. Ты изначально наделена великими силами, осталось их только раскрыть, и тогда имя Мурмундии Ипритской, дочери Фенозепама, властительницы гор, полей, лесов и участка в Шесть Соток, повелительницы эльфов, гномов, пигмеев и мерчандайзеров – будет греметь в веках! – торжественно произнес он.

– Мурмундия Ипритская? Я помню это имя… – со слезами на прекрасных глазах произнесла я. – А мама звала меня Муркой…

– Внимание! – вдруг рявкнул меч и вытянулся по стойке смирно. – Производится посадка в волшебном портале королевского замка. Всем приготовиться!

Не успел он это сказать, как темнота резко сменилась сиянием факелов, и я со всего размаха приложилась своей полудохлой тушкой прямо в центр пентаграммы. Подобрав под себя мослы, я кое-как встала на шпильки, оперлась на меч и огляделась вокруг.

Прямо передо мной стоял пожилой человек в камзоле и штанах с фиолетовыми волосами, заправленными в ярко-оранжевые сапоги.

– Добро пожаловать домой, Ваше высочество – сказал он мне и сделал глубокий книксен.

Потуга третья

Я только ошалело покрутила головой. Потом, кряхтя, собрала глаза в кучку и сделала шаг навстречу чудику в фиолетоволосых штанах… Ой, нет, мне показалось. Волосы были не штанов, а самого чудика. Из прорези на заднице торчал лиловый конский хвост, заправленный в сапоги. Ну и мода у этих… моих подданных.

Выставив впереди себя меч, я двинулась к человеку с конским хвостом, понимая, что сейчас не время для книксенов. И вообще, принцесса не должна выглядеть рохлей! И мямлей.

Припомнив выражение лица, появлявшееся на лице моей царственной мамочки, когда она лицом к лицу сталкивалась с нелицеприятным проявлением бунтарства (например, когда наш кот, потерявшийся в прошлом году, гадил в стопку свежевыглаженного белья), я постаралась выглядеть так же. Мужик с хвостом уставился на меня во все глаза, хотя, кажется, без всякого страха и почтения. Скорее уж с недоумением. Но у меня не было времени потакать подданническим глупостям!

– Мы, дочь этого… как его… – я с шуршанием почесала в затылке. Надо помыть голову. Негоже садиться на трон с немытой головой. Интересно, а шампунь тут уже изобрели? – Галоперидола…

– Ва-ва-ва-ваше вы-вы-вы-высочество! – залепетал мужик, зажимая одной рукой нос, а второй отмахиваясь от меня изо всех сил – наверное, это у них такой способ отгонять нечистый дух. Типа христианского крестного знамения. Хвост тоже вылез из сапог и заколотил мужика по крупу… то есть по заду. – Ка-ак вы могли догада… подумать, что ваша высокородная матушка бл… имела дело с этим злодеем, с этим некромантом и некрофилом, людофагом и мурколаком! Надеюсь, вы откроете мне имя того лжеца, который…

– Слышь, мужик, – утонченно прервала я его разглагольствования, – разговаривать после будем. Сперва я коронуюсь, потом будем разговаривать.

– Только вы, с вашей великой проницательностью, – радостно взвыл мужик, – могли понять, что наш славный король Фенозепам, коему вы приходитесь дочерью, скоропостижно опочил смертью героя в славном бою с третьей добавкой баран… под барабанный бой и боевые песни! И теперь вас ждет трон, как вы верно изволили заметить! Но сначала вам необходимо кое-что узнать и кое-кого победить. Мерзостный Галоперидол затуманил умы ваших подданных. Он растлевал их годами и недавно дорастлевался до того, что они пожелали отмены права первой ночи, снижения налогов и выплаты задолженностей по пенсиям и зарплатам! Королевство на грани ипритского бунта, бессмысленного и беспощадного! Мы уповаем…

– Знаю я, на кого вы уповаете! – встрял меч. – Вы уповаете на то, что я, гхм, не без помощи принцессы…

– А ты вообще молчи, Дерьмовый меч! – вызверился мужик. – Тебе права голоса не давали! Ты сам напросился караулить приход Избранной в параллельном мире, потому что в родной реальности тебе все, видите ли, стало параллельно! Ты не исполнил священной обязанности охраны своего повелителя Фенозепама от всякой опасности, буде такая случится на его пути!

– Дерьмовый? – переспросила я, выронила меч, который ойкнул, ударившись об пол всем телом. Я вытерла руку об остатки своего шиншиллового манто и поморщилась. – Так вот почему ты не сказал мне, из чего тебя сделали!

– Ну да! – с вызовом рявкнул меч. – Из прямой кишки дракона со всем ее содержимым. Ибо это самый крепкий орган в драконьем теле! А ну бери меня в руки, убогая! Без меня тебе песец – и не в виде новой шубы, а совсем наоборот!

Я, преодолев возмущение, подняла нахала и побрела прочь из пентаграммы. Мне требовалось принять ванну, принять трон, принять послов доброй воли и принять двести грамм чего-нибудь горячительного. Я чувствовала себя разбитой.

Мужик с хвостом оказался представителем древнего рода Цефалоаналов. Цефалоаналы всегда поддерживали нашу династию, а в свободное время еще немножечко колдовали. Пока я тащилась в отведенные мне покои по темным, промозглым коридорам, увешанным гобеленами с изображением великих битв прошлого, Цефалоанал мне все рассказал. Или почти все. В любом случае, я почти ничего не поняла, а что поняла – сразу же забыла. Зачем мне это помнить? Вон, у меча шишка на ручке большая – пусть он и помнит.

Ясно было одно: нам с мечом предстояло победить орды Галоперидола, осадившие столицу. Причем войско Фенозепама сейчас как раз думало над тем, как бы сдать город Галоперидолу на выгодных условиях. Все оттого, что в столицу понаехало слишком много мерчандайзеров, а их хлебом не корми, только дай что-нибудь кому-нибудь сдать на выгодных условиях.

– Сын Галоперидола, принц Финлепсин, – доверительно сообщил мне Цефалоанал. – В прошлом году был украден заезжими разбойникомагами, каждый из которых был на треть пигмей, на треть эльф, на шестую гном и на шестую мерчандайзер. Рожденные от противоестественного соития, представители клана разбойникомагов занимаются тем, что сеют смуту везде, где появятся. Поскольку они ведут свой род от наций, населяющих нашу страну, Галоперидол, естественно, озверел и потребовал, чтобы мы отыскали похитителей и похищенного. Мы сделали все возможное, но увы, логова разбойникомагов не нашел никто. И никто больше не видел бедного юноши, да и раньше-то его никто не видел. Ходят слухи, что Галоперидол его выдумал, чтобы иметь повод для нападения на наше бедное отечество…

– Пшел вон! – царственно бросила я. – Еще курс истории мне тут читать будет. Жопоголовый лизоблюд!

Цефалоанал расцвел от счастья. Наконец-то отечество обрело достойную правительницу, дочь своего отца! Или дочь своей матери-то – уж это наверняка…

– Ты не думай, – забубнил меч, как только Цефалоанал вышел из апартаментов, неслышно притворив дверь, – я твоего отца не бросал. Он сам меня отправил с тайной миссией, потому что я – лучший. Тебе грозила большая опасность – стать такой же, как все мудротеевцы.

Я только фыркнула. Нашли чего бояться! Лучше бы интернациональные связи крепили. И иммиграционную политику вели с умом. А то понаехали в столицу всякие… А она, между прочим, не резиновая!

Приняв ванну, я вылезла из розовой пены, благоухающей асафетидой, и подошла к зеркалу, в чем мать родила. Меч запнулся на полуслове, но я не обратила на него ни капли своего царственного внимания. Не стесняться же мне, принцессе, какой-то железяки?

Поглядев в зеркало, я в очередной раз отметила александритовость своих глаз и авантюриновость волос, но меня отвлекло неясное отражение, шмыгающее туда-сюда вдоль стены ванной комнаты. Ванна была отделана авантюриновыми пластинами под цвет моих волос. И шмыгающее существо тоже было цвета моих волос. Такой цвет волос был только у моей мамы и у нашего кота.

– Лассаль! – вскрикнула я, поворачиваясь в сторону внезапно нашедшегося кошака. – Лассаль! Откуда ты здесь?

– Откуда-откуда… – проворчал кот. – Я твой фамилиар, дура!

Действительно, это животное всегда было фамильярным – чего стоили его пристрастия к отправлению естественных потребностей в самых непотребных местах. А теперь он еще и обзывается.

– Будешь мне хамить – кастрирую! – пригрозила я. Лассаль надулся и умолк. Умный фамилиарчик. А зачем мне фаллоими… фамилиар, кстати? – Что ты умеешь делать, пушистик? На крышах орать?

– То, чего ты не умеешь, – не удержался кот. – Еду готовить. Магию колдовать. Переговоры переговаривать.

– Переговоры вести буду я, – снова влез меч. – Это моя миссия!

– Твоя миссия?!! – у Лассаля аж хвост встал дыбом. – Твоя миссия! Ах ты миссионер дерьмовый! – кот метнулся к мечу, хотел было схватить его зубами, но скривился и отпрянул. После чего взял меч передними лапами и, переступая задними, отнес меч в ванну и швырнул мое заколдованное оружие в еще теплую воду.

– А-а-а-а-а-а!!! – заорал меч. – Вода-а-а-а!!! Не хочу мыться, а-а-а-а!!! Выньте меня-а-а-а-а!!!

– Правильно, правильно, – кивнула я. – Полежишь, освежишься. А то тебя в руки брать противно, даже не зная, из чего ты сделан.

Меч забулькал под водой, как гейзер. В воздухе остро запахло сероводородом. Мы с Лассалем дружно рванули вон из ванной, хохоча во все горло. В первый раз за много лет мне было так весело.

Потуга четвертая

Но делу – время, потехе – час, а мне пора было короноваться. Иначе в стаде моих подданных последуют разброд, шатание и демократические мечтания о мощении дорог дураками.

Я взяла Лассаля под мышку, и, в чем была, сияя царственной неземной красотой проследовала в свою комнату. А меч пусть отмокает, нефиг ему!

Я шла ко коридору, любуясь на гобелены Третьей эпохи, изображающие битву под предводительством Великой Кузькиной Матери, и вдруг услышала характерный звук, как будто что-то бздякнулось, большое такое и насквозь железное. Через пару шагов звук повторился. Я оглянулась вокруг себя и сразу поняла, в чем тут дело – рыцари, которые несли стражу в коридоре, падали в обморок, сраженные моей красотой. И уже в бессознательном состоянии норовили сползтись и уложиться в штабеля. Я легко пожала плечами, перешагнула эти железные бесчувственные тела и пошла дальше.

Миновав семь переходов, нафаршированных смертельно опасными ловушками и волчьими ямами, я поднялась в свои королевские апартаменты, выходящие окнами на восток, где как раз заходило солнце. Там меня уже ждали придворные дамы, приготовившие в качестве коронационного одеяния муаровый пеньюар, расшитый страусиными перьями и усыпанный бриллиантами, стоившими по триста карат.

Я возмутилась:

– За кого вы меня принимаете? Я – королева и героиня, и я эти ваши тряпки не надену! Где мои парадный бронелифчик???? Головы посрубаю!

Одна из дам метнулась в кладовку и принесла драгоценные гидроперитовые доспехи, украшенные ортоклазами и рубинами размером с голову пионера. Лассаль закатил глаза, ослепленный сиянием и блеском ортоклазов, и шмыгнул за дверь. Вернулся он уже с Дерьмовым мечом под мышкой. Мокрый меч тихо обтекал и в разговоры вступать не хотел. Ну не больно-то и просили.

– Ваше величество! – В дверь, не спрося на то разрешения, ввалился какой-то хмырь в придворной одежде. – Ваше величество! Войско Галоперидола уже под стенами! Они осадили город!

В этот момент хмырь забулькал, захрипел и повалился на пол.

– Мертв! – сказала я, глядя на торчащую из его афедрона черную стрелу. – Мы в осаде. Нам срочно нужен дракон. Лассаль!

Лассаль оторвался от сосредоточенного вылизывания хвоста и крепко задумался.

– Что ты думаешь? – возмутилась я. – Все просто, как ситцевые трусы. Берем лошадь, выезжаем из города, огнем и мечом прорубаем дорогу, находим дракона, скармливаем ему лошадь, летим обратно, выжигаем войско сверху драконьим огнем – и дело в шлеме!

– Я одобряю! – подорвался Дерьмовый меч.

Лассаль махнул лапой, что тоже согласен. Я щелкнула пальцами в знак своего главенства, и по воздуху неторопливо поплыл файербол. Мы зачарованно следили за ним до тех пор, пока не вспыхнула занавеска.

– Бежим! – крикнул Лассаль и мы рванули на конюшню на четыре метра впереди собственного визга.

На конюшне мне сразу приглянулся черный как смоль конь, хрипящий яблоками глаз. Я потрепала его по холке, и он сразу признал во мне королеву. Искать седло было уже некогда, поэтому, схватив меч, я взмыла в седло, а Лассаль уцепился за меня сзади.

– Слышь, ты! Величество! – услышала я скрипящий голос Дерьмового меча. – Ты выбираться-то как думаешь? Головой или чем обычно? Там за воротами войска – как блох на Тузике, ты че думаешь – они при виде твоего бронелифчика все в обморок шмякнутся? Это у нас только рыцари непуганые…

Но ответить ему я не успела. Конь, сделав три круга по конюшне, внезапно развернул черные кожистые крылья, взмахнул ими и вылетел в окно. Я завизжала от восторга.

Пролетая над стенами замка, конь дернул копытом, и огромный кусок стены откололся и рухнул прямо в центр войска Галоперидола. Эти мерзавцы пустились наутек, а я демонически захохотала сверху.

– Мурмундия! Это Мурмундия! Спасайся кто может! – орали внизу.

Увы, их было слишком много, и уничтожить их без помощи дракона я никак не могла. В тот момент, когда мы пролетали над шатром предводителя войска, конь облегченно облегчился и ехидно заржал. Меч и Лассаль зажмурились.

Полет на крылатом коне был невыразимо прекрасен, но на конец мы высадились в лесу.

– Дракон должен быть где-то рядом, – сказал меч.

– С фига ли? – заворчал Лассаль, которому совершенно не хотелось вести переговоры с каким-то огнедышащим гадом.

– Да я тебе говорю! – сказал меч и в качестве аргумента добавил. – Я его чую.

– Жопой, что ли? – Лассаль после полета был гневен и неприветлив.

– Да заткнитесь вы уже! – Мне их ссоры стали порядком надоедать. – Надо искать дракона. Вон и пещера какая-то рядом.

– Это – НЕ ПЕЩЕРА! – раздался вдруг голос с небес. Мы в ужасе присели. – Это – СОВСЕМ не пещера!

Ломая деревья, перед нами опустилась голова огромного дракона.

– Я счастлив служить тебе, моя королева, – сказал он. – Но сначала докажи, что ты – Избранная.

– Я – Мурмундия Ипритская! – сказала я, выставив вперед Дерьмовый меч. – Я пришла победить Зло и Галоперидола.

Дракон закрыл свои мудрые зеленые глаза, покачал головой, украшенной змеиным гребнем… и захрапел…