Текст книги "Дерьмовый меч"

Автор книги: Инесса Ципоркина

Соавторы: Кирилл Клюев,Анна Браславская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Потуга одиннадцатая

Действительно, Гаттер не был схвачен Детьми Данунах, но и под забором не валялся. Мене-Текел-Фарес, защищая свои законные сто с гаком процентов, не подумала о маговоришке, когда, подтянувшись на клыках, влезла на стену и пятерным сальто преодолела расстояние до Аль Гапоне. Я бы тоже не думала о такой малости, как вороватый шмук с магическими наклонностями, но что-то в этом было… настораживающее. И особенно настораживало, что, несмотря на успешно выполненное задание, моя команда вела себя без должного самодовольства.

Чкал голодными глазами пялился не то на Меньку, не то на двухлитровый хайбол у нее в руках, до краев полный «Кровавой Хуанитой». Но при этом не делал никакой попытки пойти потрепаться с девушкой, а заодно смешать и себе что-нибудь кровавое. Лассаль, как всегда в затруднительным положениях, ковырял лапой в ближайшей миске – причем с такой рожей, точно в лотке какашку закапывает. Вот только в миске была мраморная фуа-гра в мадере – впрочем, после двух особенно энергичных гребков разница между фуа-гра и этим, что в лотке, исчезла. А Навигатор потупился, да так, что на ум поневоле приходило «Что ты ржешь, мой конь ретивый, что ты шею опустил, та-та-та, ля-ля-ля, кожей он твоей покроет мне вспотевшие бока». Хреново.

– И кого из вас мне допросить с пристрастием, чтобы получить ответ на четко поставленный вопрос? – ядовито осведомилась я. – Или мне дают информацию, или я всем даю в пятак!

– Мы, кххха, в общем, туда пришли… – завел бодягу Чкал. – А там темно и воняет, как… ну как там и должно вонять. И Навигатор еще бубнит: вправо-влево, вправо-влево, а в этой темноте и не разберешь, где право, где лево. И вот доходим мы до той дыры, в которую этот артефакт тыщу лет назад зафигачили…

– А лезть, между прочим, опять мне! – нажаловался мой фамилиар, облизывая жирную до локтя лапу. Тарелка из-под фуа-гра уже была вылизана. До блеска. Кот икнул мадерой. – Чуть что, так сразу Лассаль! Ах, там решетка, ах, не протиснешься ли ты, ах, ты такой компактный… Компактный! – Шерсть на его загривке встала дыбом.

– Ну кто ж знал, что она там? Кто ж знал, что она вообще существует? – заволновался Чкал. – Я вот никогда в нее не верил!

– Да в кого не верил-то? Кто существует-то? Кто «она»?! – взъярилась я. – Если мне не ответят внятно, я сама не знаю, что с вами сделаю!

– Мордевольта нашла то, что искала тринадцать лет… – внезапно проныл Дерьмовый меч, до того спавший мертвецким сном.

Кто такая эта Мордевольта, я не знала, но по тому, как остолбенели все окружающие, включая Детей Данунах, мой острый ум сверкнул ассоциацией: это «ж-ж-ж» неспроста!

– Ну-ка, ну-ка, поподробней! – потребовала я, встряхивая Дерьмовый меч, словно шейкер с Пина-Коладой.

– Мордевольта – самая могущественная чорная колдунья в нашем мире, – почтительно содрогаясь, дребезжал этот пьяница. – Она всегда была злой, и еще недавно имела с этого неплохие деньги. Ай! Уй! Ты что, угробить меня решила? Что ты делаешь, Мурка, у меня и так похмелье, я не пил крови целую вечность, а тут ударная доза, да на голодный желудок, не тряси меня, нинада-а-а-а-а…

– Ой, да отцепись ты от этой железяки! – не выдержал кот. – Любой из нас может часами трепаться про Мордевольту, да какой в этих сказках прок? Никто не знает, кто она, никто ее никогда не видел, но все боятся-боятся-боятся!

– Я ее видел. И знаю, кто она. – Голос у Аль Гапоне был… романтический. А по этому бычаре и не скажешь, что он вообще знает, что такое романтизм. – Ее охранное агентство «Авада кадавра» и банк «Готтсгрин» прославились в высших кругах. В ее сейфах хранили свои драгоценности, драгметаллы и драгкомпромат государственные мужи и их гражданские жены. Ее ребятишки чистили рыло нам и нашим конкурентам, не делая никаких различий. Это было время почти абсолютного зла! – Аль Гапоне вздохнул с благоговением. – И вот Мордевольте Винторогой – так ее прозвали за крутость нрава и за фасон любимой шляпки – сообщают, что однажды ее обворует до нитки какой-то маговоришка из мелких. Полное ничтожество, не совершившее ни одного выдающегося ограбления!

Мордевольта была умной женщиной. И решила, что демон-херомант, вызванный ею со дна Адского Коллектора, не станет вместо качественных пророчеств выдавать какую-то херовину. Она узнала особую примету, по которой сможет найти своего будущего грабителя: шрам в виде могендовида на лбу! Когда-то этот сопляк учился в ушиботе, где в головы нерадивых учеников знания буквально вколачивают. Так что шрамы такого рода в некоторых, гм, регионах не редкость. И тогда Мордевольта сузила круг подозреваемых, узнав, что ее будущий обидчик будет связан с артефактом Депутатской Неприкасаемости. Это великая, великая женщина выяснила местонахождение артефакта и устроила там засаду! Когда она перестала появляться на балах крестных отцов и матерей преступного мира и даже на конкурсах темных магов, все решили, что она в… э-э-э… короче, утопилась с горя. Но Мордевольта слишком сильна, чтобы поддаться отчаянью.

Ну конечно же, мои дураки влезли всеми копытами в западню.

– Что вы ей рассказали? – рявкнула я.

– Что мы ничего не расскажем! – хором отрапортовали Лассаль, Чкал и Навигатор. – Мы хапнули артефакт и рванули оттуда, как сверхскоростная ракета. Как три сверхскоростных ракеты!

– В нас стреляли… – захныкал Чкал. – А потом перестали. И мы подумали, что оторвались от погони.

– Гениальная женщина, гениальная, – потирал ручки Аль Гапоне. – Достаточно было перестать стрелять, чтобы вы двинули сюда и привели ее прямо к мальчишке! И Мордевольта его заполучила. А вы заполучили свой артефакт. Кстати… нельзя ли посмотреть на него поближе? – И он состроил мне глазки. Нигадяй.

Проигнорировав и глазки, и вопрос, я царственно проследовала к выходу. Координаты Финлепсина (наконец-то я запомнила, как его зовут!) у меня (хотя нафига они мне? на моем коне и так пора вешать табличку «Спроси меня, где»). Депутатская Неприкасаемость тоже. Не знаю, как она работает, но пусть будет. Осталось только отыскать дурацкого отшельника, дурацкого маговоришку, дурацкого принца и дурацкую королеву. А потом я им устрою пожар в борделе! Распустились, понимаешь, из-под носа моего высочества штатных грабителей воруют. Дай им волю – и корону украдут. А кстати, где моя корона?

Бросив взгляд на дно бассейна, я обнаружила свою замечательную корону из цельного алмаза. Разбитую вдребезги. Когда я в конце траектории полета вписалась в дно бассейна, бедное украшение развалилось на сто кусков. Наверное, это был не совсем алмаз. Это плохо. Или моя голова оказалась крепче алмаза. Это хорошо.

– Ну что, сообщнички, – обратилась я к посмурневшей команде, – поздравляю! В первом же деле вы сдали товарища чорной колдунье. Что ж дальше-то будет, а? Кого вы продадите в рабство завтра? Лассаля? Чкала? Меня? И пусть Навигатор с Менькой правят государством: кляча и кухарка, кхм, конь и мерчандайзер – как раз то, что требуется стране в трудную годину! Что сопите?

– Ваше бесценное высочество изволит преувеличивать, – с небывалой церемонностью произнесла Мене-Текел-Фарес. – Ми таки не стремимся никого продавать в рабство, поскольку мене требуются только мои проценты, а Навигатора вообще интересуют только лошадиные задницы. Не ругайте своих верных слуг. Они сделали что могли, но столкнулись с высшим разумом, с которым можете тягаться только ви, шоб ваше правление было прибыльным.

Это была грубая лесть – безотказное средство для релаксации королевских особ. Я выдохнула и смилостивилась.

– Если кого-нибудь интересует мое скромное мнение, – звякнул Дерьмовый меч, – то этой Мордевольте надо начистить… факсимиле. Сколь непочтительное отношению к своей королеве! Ладно, будущей королеве. Даже криминальные авторитеты не позволили себе подобных вольностей. Они поили нас коктейлями и занимали светской беседой. А в это время у нас воровали ценного сотрудника. Я считаю, нам бросили вызов!

Действительно. Сука эта Мордевольта. Стырила юного Гаттера… Кто украдет для меня новую корону? Кто обеспечит нас шаурмой в путешествиях? А я-то собиралась сделать Поппи своим министром финансов…

Я понемногу начинала сожалеть о том, что поддалась на провокации Дерьмового меча и не спалила Галоперидола со всем его войском под стенами бывшей столицы. Ну сгорел замок – и что? Построили бы новый, лучше прежнего. Ну не захотел бы народ меня короновать – а дракон-то на что? Чихнул бы лавой на народное недовольство – и короновали бы как миленькие! Нет, я послушала Дерьмового меча, приперлась в заштатный приморский городишко, славный своими отелями и блюдами из морепродуктов! Поела уробороса, приобрела и тут же потеряла будущего министра финансов, узнала, что жена моего врага потаскушка и что Галоперидол сам сдал сынулю на передержку, будто непривитого песика. Только что это дает? Все новые и новые проблемы.

Сколько еще я буду бегать по всей стране и искать на свои королевские ягодицы приключений? Стопицот моих придворных сидят с комфортом на пепелище королевского дворца, пока я мотаюсь по небу и земле в поисках галоперидоловой родни. Не лучше ли было короноваться и разослать во все концы сыщиков и киллеров, чтобы те пронеслись всадниками апокалипсиса по трупам правых и виноватых?

Я набрала в грудь воздуха и сосчитала до одиннадцати. Мне надо было успокоиться. Или приготовиться к новому потоку ругани в адрес моих нерасторопных соратников.

– Навигатор!!! – взвыла я пожарной сиреной. Мои спутники, притихшие в ожидании истинно королевской истерики, подпрыгнули на месте. – Где эта чертова колдунья? Говори!

– Пять километров на юго-юго-север, пятнадцать на востоко-востоко-запад, сто метров вверх, три вниз, от трюмо два метро влево, – взял под козырек наш безотказный конь-GPS.

– И что это за место? – с тоской спросила я. – Замок с заколдованной башней? Замшелая развалина с винтовыми лестницами без единого лифта? Как я буду туда карабкаться на шпильках?

– Ваше глубокомысленное величество… – томно вздохнул Лассаль, – у нас же дракон имеется. Помнишь? Вон башка над воротами торчит. И лошадь у тебя с крыльями. Отнесут куда скажешь, хоть на башню, хоть на небеса.

– Тем более, что это отель с посадочной площадкой на крыше – для драконов и крылатых монстров помельче. «Ритц-Карлсон» называется, – проворчала Мене-Текел-Фарес. – Там проходит конкурс темных магов, злых волшебников и чорных колдунов на самое экологически вредное заклинание. Приз – миллион среброзлатов. Мордевольта пропустила дюжину таких конкурсов, а ведь у нее был реальный шанс! Думаете, она таки откажется от него в тринадцатый раз? Вот скажите, – и Менька обвела глазами всю нашу гоп-компанию, – ви бы отказались? А?

Мхатовская пауза. Не знаю, каков тутошний курс среброзлата к доллару, но по всему видать: сумма крупная. Решено: проявим благородство и спасем юного Гаттера из лап Мордевольты. А заодно поможем ему спи… секуляризировать ее приз. Миллион чего бы то ни было нам в любом случае не помешает.

Ну и дураки же эти темно-чорные маго-колдуны! Сколько их ни учи, что пророчество исполняется, только если ему препятствовать – нифига не понимают. Вот если бы пророчество касалось меня – села бы на попу ровно и рукой бы не шевельнула, чтобы ему помешать. Гм… Кажется, есть такое пророчество. Дерьмовый меч о нем говорил, да только я плохо слушала. Впрочем, у меня и сейчас нет времени на эти глупости. Вперед, за миллионом! То есть за моим будущим министром финансов.

Потуга двенадцатая

– Не, твае величество, ты забурела как свекла. – Ежкин корень, Дерьмовый меч включился, а я уж переживать стала. – Ты чем ваще думаешь – идти на эту М-Морду-вольту… тьфу ты, Мордевольту без группы поддержки? Ангидрид твою перекись марганца через медный купорос! – и меч витиевато выругался.

Все задумались, не заметив, как вышли за ворота Аль Гапоновой дачки. Я не выдержала первой:

– И что ты предлагаешь?

Меч нахально звякнул (протрезвел, видать):

– А я че? Я ваще оружие, железяка гнутая, у меня, небось, на шее свисток для вызова эльфов не висит. А самый последний дурак в королевстве знает, что где эльфы – там и магия, а без магии эту твою Мордевольту не одолеть, ты вон горазда только замки поджигать, а больше с тебя проку никакого!

– Хватит, разорался, – недовольно буркнула я. – Ишь ты, мышь почтовая, эльфов ему подавай.

– Ой, ну надо же, наше величество стало такое крутое, как хвост у поросенка. Я фигею, дорогая редакция, пишет нам семилетняя Леночка. Пра-авильно, у нашего величества нос до небес, до которых семь верст – и все лесом, нашему величеству никто не указ, оно неграмотное и указы читать не могет. Нашему величеству и слова не скажи, оно такое вумное, как утка, только что отруби не клюет. Да оно, величество наше, энту злобную колдунью прям щас к ногтю прижмет, только дайте позавтракать и ногти накрасить, а что колдунья не вчера с горы упала – так на это нашему величеству, я извиняюсь, насрать и заморозить!

– А ну прекрати истерику! – возмутилась я. – Говори толком, чего ты там хочешь.

– Чего-чего, чавочка с молочком! – взвизгнул меч. – Эльфу звони давай, пусть высылает батальон, а то я никуда не поеду!!!!

Компания закивала головами, явно соглашаясь с мечом. Лезть Мордевольте в пасть, пусть даже за миллионом, никому не хотелось. Я тяжело вздохнула всем подбрюшьем и взялась за зеленый свисток. Не успела я свистнуть три раза, как к моей спине опять прижался нож и бархатистый голос прошептал мне на ухо:

– Что прикажет моя королева?

Я посмотрела на свою свиту, валявшуюся в глубоком обмороке от красоты и наглости раскосоухого Розамунда и возмутилась:

– Что ты себе позволяешь? Мы так не договаривались.

Эльф притянул меня к себе за уши и страстно поцеловал в губы. Под моими ногами закружилась вся вселенная, вместе с черными дырами. Одной рукой он обнимал меня за плечи, другой – гладил по волосам, не выпуская из рук ножа, лука и двуручного эльфийского клинка, выпуклого в середине и впуклого по краям. Его губы были жесткими и мягкими одновременно, наш поцелуй мог длиться вечно, но Дерьмовый меч вечно молчать не мог, а жаль:

– Явился-не запылился, мы тут, панимаешь, на Мордевольту собираемся, а эльфийское ополчение опоссумов по лесам ловит!

Розамунд с сожалением оторвался от моих губ (и всего остального) и вытащил карманный палантир:

– Ольха, Ольха, прием, я Дубина, прием, боевая готовность номер один, пароль «Мурмундия», как слышно, прием…

Эльфы возникали ниоткуда, спрыгивали с крыш, поправляли свои зеленые капюшоны и вставали в строй, запевая походную эльфийскую песню. Что-то про орков, которым они непременно натянут глаз на афедрон, не могу перевести точнее, потому как не сильна в эльфийском.

Ровной колонной мы двинулись в лес, где спокойно дрых дракон Громудила, от храпа которого гнулись вековые деревья. Эльфы развели костер и собрали военный совет. Первым высказался Розамунд:

– Высокие эльфы! Мы собрались здесь, потому что нас призвала королева Мурмундия. Нашей королеве показали фигу, похитив ее министра финансов и лишив причитающихся ей доходов – так не простим же обиды! Доколе злобная ведьма Мордевольта будет губить наши озимые и яровых коней? Доколе ее слуги будут присылать нам, звездноглазым эльфам, налоговые декларации? Пусть она подавится этой данью за двенадцать лет, у нас есть заботы поважнее. Умрем все до последнего, но не дадим королеву в обиду!

Эльфы откликнулись воинственными криками и песнями все про тех же орков. Розамунд щелкнул пальцами и костер зажегся зеленым светом. Повернувшись ко мне, он сказал:

– Вот так действует эльфийская магия. Мы научим тебя ей за три дня.

– Ты кто такой? – прошептала я потрясенно.

– Я – Розамунд, – грустно ответил он. – Принц эльфов, изгнанник и безнадежно влюбленный. – С этими словами он вспрыгнул на ветку чертополоха и исчез в кустах.

Дерьмовый меч подозрительно зашмыгал носом, но, хвала Аллаху, промолчал. Моя команда тоже распустилась вконец: Лассаль, Менька и Чкал затеяли игру в очко, причем Лассаль проигрывал и недовольно шипел, а Навигатор ушел в спящий режим, под крыло к дракону. Ничего не поделаешь, придется учиться этой эльфийской магии, без нее Мордевольту не одолеть.

Хорошо, что обучение магии мне дается легко, все-таки королевская кровь – великое дело! За три дня я усвоила все знания, которые эльфы копили тысячелетиями: я научилась останавливать взглядом летящие стрелы, бешеных собак и такси, раскладывать пасьянс «Косынка» и размазывать противника тонким слоем по стекловате (основная трудность тут – это найти приличное количество стекловаты), я узнала, чем отличается Винда от Линукса и каким Антивирусом надо бить в лоб, а каким – по лбу. Ну и еще они подкачали мне физподготовку и размер груди, но это уже мелочи.

Дивные эльфы показали мне, как открывать порталы, форумы и аккаунты, и подарили мне свиток с паролями от всего на свете, зная эти пароли, я могу повелевать миром. Свиток оказался зверски тяжелый, пришлось пока заткнуть его дракону за гребень, взлетать будем – найду.

Еще мне подарили сапоги-самоклюи, ожерелье из эдельвейсов (ручной работы), большой мешок с магическими артефактами (дело нужное, в походе пригодится), эльфийскую веревку, эльфийское мыло (придает волосам нежность и шелковистость), эльфийскую табуретку (при необходимости легко трансформирующуюся в походный трон), эльфийскую трехкомнатную палатку (а вдруг дождь), котелок-самовар (а то эту компанию попробуй прокорми, опять я обо всем заботиться должна), но самое главное – новую корону, откованную эльфийскими кузнецами из цельного имбецила. Этот редкостный камень сиял всеми цветами радуги, переливаясь на моих авантюриновых волосах.

– Ты прекрасна, моя королева, – Розамунд тихо появился из кустов, и я подпрыгнула на три метра от неожиданности. – Теперь ты полностью готова к встрече с Мордевольтой. Твое предназначение зовет тебя вперед, но помни – я и мои лесные братья всегда тебе поможем.

– А как я вас найду? – спросила я.

– Свисток у тебя, – усмехнулся Розамунд. – Ты столько сделала для эльфийского народа, что поддержать тебя – наш долг. А для меня ты всегда была и будешь недосягаемой звездой.

С этими словами он снова прильнул к моим губам…

И за моей спиной раздалось недовольное покашливание Мене-Текел-Фарес.

– Ну так ми летим или где? – поджав клыки, спросила она. – Я-то что, ростовщик спит, а денежки идут, но там уже дракон бьет копытом.

Розамунд с огромным сожалением оторвался от моих алых, сладких, невероятно прекрасных губ… и опять исчез. Все в тех же кустах. Ну настоящий эльф!

Собрав все подарки в кучу, провожаемые благодарными эльфийскими подданными, мы загрузились на ездового дракона и пристегнули ремни. Вытянув меч вперед, я скомандовала:

– Вперед, на Мордевольту!

– УРАААА!!! – заорали Лассаль, Менька и Чкал, а Навигатор заржал во все лошадиное горло.

Впереди нас ждали великие подвиги.

Потуга тринадцатая

Ждали-ждали, пока не дождались. Чтоб не лететь до «Карлсона» (который к тому же «Ритц») своим ходом (от сырых облаков у меня вся укладка обвиснет!), я напоследок повелела: пусть эльфы откроют нам портал до самого окна Мордевольты! Да побольше, побольше! Определенно, даже умной, знатной, прекрасной, гиперобразованной и пуперталантливой мне не мешает поучиться скромности.

Потому что, двигаясь своим ходом, мы бы уже влетали в это окно! Не в добрый час накануне нашего отлета Менька в порядке культурного обмена вздумала реализовать бутылку кошерного мерчандайзерского шнапса по курсу «Это пойло – чистое золото». Теперь она пыталась пристроить в кошель слиток эльфийского золота размером с кирпи… с Артефакт Депутатской Неприкасаемости. Сам Артефакт мирно лежал среди прочих в мешке, а мешок хлопал по спине Навигатора и выглядел так, будто его отобрали у Супердеда Супермороза, дарящего подарки супергероям. Только хорошим супергероям, разумеется, а не таким, как эта зараза Мордевольта.

Мордевольта, до которой нам было, по уверению Навигатора, уже не двадцать километров, а ваще неизвестно сколько. Именно из-за Мене-Текел-Фарес, Громудиле в зубы ее мерчандайзерский национальный характер!

Эльфийские производители выпивки, как выяснилось, традиционно полагаются на мухомор махрокрапчатый и сулему посконную. Из них они варят и настаивают все, что урожденный эльф способен пить в минуту отдыха или горя, чтобы пережить эту минуту без воспоминаний. От человеческого самогона эльф может умереть или стать лауреатом Букера, что, по мнению эльфов, позор для всего эльфийского рода, клана, дома и за околицей тоже позор. Но мерчандайзерский шнапс они все-таки употребляют, хоть это отрава похуже сулемы и оставляет жуткое похмелье эльфийской головушке.

Ну, поняли?

Не думая ни о чем, кроме собственной выгоды, наша зеленая лахудра споила пол-отряда одной бутылкой! «По стопочке, по рюмашечке, по граммулечке…» А поутру они проснулись – кругом примятая трава и нужно открывать портал! Вот эльфы-алкоголики и открыли портал… до ближайшей пивной. Как говорится, у кого чего болит.

Пивная, впрочем, была отличная. Все похмелились от эльфийской сулемы и третий час полета тихо-мирно размышляли, где нам доведется похмеляться после местного пива. Громудила, похоже, в очередной раз пытался заснуть без отрыва от летного коридора, Менька возилась со своей наличностью, не влезающей в кошель, Чкал насвистывал услышанный вчера мотивчик… и вдруг выдал такой молодецкий посвист, что Навигатора снесло вбок воздушной волной. Перед нами открылся город, в центре которого гнилым зубом торчал отель с проживающей в нем Мордевольтой. Город стоял у реки. На реке стоял мост. А на мосту стояла… Нет, на мосту лежала в развратной позе огромная драконячья туша в вечернем платье и вызывающем макияже.

До чего у меня глупая команда. Ну до чего у меня глупая команда. До. Чего. У меня. Глупая. Команда!!!

Если бы этот кретин не засвистел, как свиристель, Задохлик бы не проснулся. Так бы и пролетел мимо на крыльях грез. А тут он открыл, мать его чешуйчату, глаза и увидел то, чего не существует в природе – второго дракона! Да еще противоположного от себя пола.

Задохлик мигом преобразился в Громудилу. Громудила мигом сделал стойку прямо в небесах, не обращая внимания на хоровой вопль ужаса, изданный Лассалем, Менькой, мной и вообще всеми нелетающими членами команды. А этот олух, трепеща крыльями наподобие колибри, завис в воздухе перед самым носом драконши и спросил:

– Не скажете, который час?

Идиот. Ну кто так клеит? Кто так клеит? Сейчас она его отошьет и мы полетим дальше.

– Афедрония, – басом пророкотала драконша.

– Че? – опешил Громудила, на глазах становясь Задохликом.

– Меня зовут Афедрония, – выдохнула пасть размером с автобус. Пасть, накрашенная помадой цвета «Малина-ягода-атас». Лопатой она ее, что ли, накладывает?

– А меня… гм… Ггг… – мой бестолковый нарколептик все еще боролся со смущением.

– Ггг? Ггг-что? Гггарри? Ггготлиб? Гггустав? – фиолетовые веки хлопнули, как двери отъезжающего лифта.

– Громудилой его звать! – рявкнул Лассаль. – Девушка, выключите свое обаяние, а то он нас в реку сра… сры… сронит!

– Ой, ну вы скажете тоже! – захихикала «девушка». Громудилу явственно повело налево. Прямо на опору моста. – Какое мужественное имя! Гро-му-ди-л-л-ла-а-а… Почти Годзилла… – Она мечтательно вздохнула и опора моста придвинулась к нам еще на пять метров.

– А вы сегодня вечером заняты? – продолжал Лассаль. – Скажите «нет» и назначьте ему свидание на восемь на крыше «Ритца-Карлсона», а то мы уже опаздываем!

– Ну-у-у… – Афедрония со скрежетом почесала гребень. – Пожалуй-й-й… В восемь… на крыше… А вы не потеряетесь в городе? Вообще-то до пятницы я совершенно свободна. И могу вас проводить.

Вот только отвлекающего фактора, по чьей милости наш дракон лишился мозга, голоса и свободы воли, нам как раз и не хватало!

– Проводите!!! – вдруг прорезался голос у Громудилы. Странный такой голос. Дискантофальцет. – Кххххааа!!! Проводите меня, пожалуйста, – уже нормальным инфразвукобасом попросил он. – А то я совершенно не ориентируюсь в городской топографии.

Ишь, какие умные слова припомнил! Бабник.

Афедронша снялась с места и взмыла в воздух вместе с нами. С облегчением разжав окостеневшие от напряжения пальцы, мы поерзали, устраиваясь. И тут Менька подозрительно поинтересовалась:

– Скажите, пожалуйста, вы кого-то ждали там, на мосту?

– А! Мелочи, – отмахнулась крылом драконша. – Какую-то Избранную. Моя компаньонка велела ее испепелить. Вместе с сопровождающими.

– Упс… – тихим хором ответили мы.

– А кто у нас компаньонка? – севшим голосом спросил Чкал.

– Мордевольта Винторогая… – кокетливо облизнулась драконша. Язык у нее был зеленый и длинный. На такой язык можно всю мою команду посадить, вместе с Навигатором. И еще для юного Гаттера место останется.

– Как же это вы с ней свя… вля… в общем, скорешились? – подхватила увядающую светскую беседу Менька.

– Когда я была совсем ребенком… – закатила глаза Афедрония, – мне напророчил один пророк, что я отменю действие древнего пророчества, пророчествующего о прорицании свыше. В общем, здесь все от меня зависит! – И драконша сделала кульбит в воздухе. От избытка чувств, вероятно. – Но для исполнения своей миссии я должна была работать на самого могущественного мага на свете. Мои родители решили, что самый могущественный маг – это, наверное, Мордевольта-из-за-Гор-Показавшая-Топор. Так ее зовут в моем родном краю глубоких газированных озер и мясистых тонкорунных овец. И меня отдали в магическое услужение, когда я подросла и стала… – Афедронша демонстративно засмущалась. – В общем, когда подросла.

– Ошиблись родители, ошиблись… – как бы про себя заметила Мене-Текел-Фарес. Почему «как бы»? Да потому, что про себя не замечают истошным воплем, приложив руки рупором ко рту.

– Это почему еще? – затормозила в полете драконша.

– Потому что самый могущественный маг – это Полотенций! – взвизгнула Менька. – Мы точно знаем, что Полотенций. У вас ему надо было работать… девушка.

– И что же теперь делать? – драконша снова захлопала глазами. Ресницы так и свистели в воздухе, точно метлы разбойникомагов.

– Лететь с нами! Нам как раз нужно к Полотенцию! – беспрекословно рявкнула Менька, пытаясь ущипнуть меня, чтоб я не ляпнула лишнего.

– Мы же направлялись к Морде… – затянул Чкал.

Не того щиплешь, дура! Щас он нас спалит, как файербол столицу! Файербол! И прежде чем я успела понять, что делаю, розовый шарик опалил Икариоту задницу.

– Уййя-а-а! Ну ты че, моя королева, совсем наглость потеряла, в натуре? Я только спросить хотел!

– Некогда вопросы задавать! Мы торопимся к Полотенцию. К. Полотенцию, – произнесла я с нажимом.

И только тут Чкал понял свою оплошность, в ужасе округлил глаза и беззвучно кивнул. Все-таки он и есть наше слабое звено.

– Так это вам не в «Ритц», а в горы, – печально вздохнула Афедрония. – А мне, наверное, обратно, на мост…

– На какой мост, зачем?! – От волнения я дала петуха. – Вам с нами по пути. Полетите к Полотенцию, наниматься к нему в ученицы.

– Он не согласится, – помотала башкой Афедрония. – У него, говорят, учебный план на два века вперед расписан. И вообще он не берет учеников.

– Договоримся, – ухмыльнулась Менька и погладила торбу с наличностью, разбухшую до размеров чемодана. – Чтоб мы, да не договорились? Айда с нами, детка!

– Ну, надо же предупредить компаньонку, – заметалась Афедрония.

– Кого-кого? – удивилась Мене-Текел-Фарес. – Когда речь о ТАКЕННОЙ ставке, предупреждать не только не надо – предупреждать есть идиотизм! Шо ты себе думаешь, вдруг она тебя заколдует, Мордевольта эта рогатая? Не каждый босс готов отпустить ТАКОГО работника и вместо нехилого дракона поиметь себе нехилый геморрой. Или она тебе за последний месяц задолжала? Тогда, конечно…

– Не задолжала, – буркнула Афедрония. – Она всегда считала, что я у нее работаю за престиж и за пожрать.

– И ты еще разводишь цирлих-манирлих? – изумилась Менька. – Да ну ее к Детям Данунах! Лети с нами и нашим, гм, годзиллой, вольная как ветер. А стадо тонкорунных овечек на пожрать мы везде найдем.

Афедронша от избытка чувств описала вокруг нас мертвую петлю. Навигатор покосился лиловым глазом на мешок с артефактами и сделал намекающее движение хвостом. Я едва заметно покачала головой. Кто знает, есть ли там верный антидот против драконов? А даже если есть, то против нас будет сразу ДВА дракона. Нет уж. Эгалите, фратерните, уважите. Равенство, братство, подхалимаж. Как только доберусь до ближайшего летописца, велю ему заложить эти три слова в идеологическую платформу золотого века. Моего золотого века. Мыслим государственно, на рожон не лезем, плюшки зазря не расходуем.

Так наши планы снова изменились. Прости нас, юный Гаттер, мы оставляем тебя в лапах чорной-пречорной колдуньи и вернемся при первой же возможности, дабы освободить тебя… или похоронить с честью за королевский счет.