Текст книги "Хроники Смертельной Битвы-2: Турнир второй (СИ)"

Автор книги: Имие Ла

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

За ними плелся Мастер Чоу, который к концу пути извел своими нравоучениями и претензиями даже Лю Канга. Великий и достойнейший ученик Тьена медленно, но верно подталкивал майора Джексона Бриггза к мыслям о человекоубийстве, поскольку омерзительная грязная скотина Чоу постоянно путалась у несчастного Сониного напарника под ногами, а сам Мастер вздумал позаимствовать у него бутылку кока-колы, выдернув ее у Джакса прямо из рук и со спокойной совестью выхлебав ее у всех на глазах. Избранные успели вспомнить все известные им ругательства, а Рейден был неимоверно удивлен, когда узрел около Имперского Дворца Шэнга и Эсмене, попивающих чаек с пирожками в холодке под навесом. Пить склочному божку хотелось очень сильно, и он едва не набросился на бывшего ki'art'a с непечатной бранью, но вовремя вспомнил о наличии рядом Лю Канга и сообразил, что будет выглядеть странновато.

– Здравствуйте, дорогие гости, – с издевательскими нотками произнес Эсмене, поднимаясь с кресла. – Я рад приветствовать вас в нашей гостеприимной Эдении. Вы уж извините, что турнир начнется еще не скоро – я не знал, когда вы явитесь, и не успел ничего подготовить.

Рейден, решивший было, что бить его прихлебателей будут в этот же день, обрадовался так, словно ему привезли цистерну самогона.

– Пока идут подготовительные работы, – торжественно продолжал бывший чемпион, – мы постараемся разместить вас с наибольшим комфортом и обеспечить вам максимально приближенные к домашним условия проживания. Пока что отдыхайте и чувствуйте себя как дома.

Посвященный в замыслы приятеля Шэнг снисходительно улыбался, едва заметно хихикая.

– ...вот только я прошу великого бога грома и молнии, защитника Земного Мира, меня извинить, но Интернета и телевидения в Эдении, увы, нет, поэтому порнографии с лягушками обеспечить не могу...

Джакс был слегка ошарашен. Лю в силу своей наивности не понял, о чем идет речь. Кунг Лао и Джонни решили, что вражеский распорядитель издевается над их покровителем. Рейден же жутко покраснел и сделал вид, что он здесь ни при чем, хотя прекрасно знал, что имел в виду Эсмене: вместе с братцем Тьеном склочный божок неоднократно лазил во всемирную сеть любоваться сайтами подобного содержания.

– Кстати, Рейден, ты не догадываешься, почему у меня сегодня такое хорошее настроение? – поинтересовался внешнемирский премьер-министр. – Ночью мне такой замечательный сон приснился – будто ты повесился. Я и проснулся с улыбкой на устах, – довершил он свое приветствие, мерзко ухмыляясь.

Прервав свое чаепитие, Эсмене позвал нескольких Черных Священников и проводил Избранных по комнатам. Рейдену он персонально выделил великолепный номер класса «люкс» глубоко в подвале. Примечательна данная комната была тем, что со стен в ней капала вода, воняло плесенью, с потолка падали тараканы, а по полу бегали сороконожки, крысы и мыши, отличавшиеся от своих земных собратьев невероятными размерами. Утомленный долгой дорогой склочный божок лег спать, но он даже не мог себе представить всю изощренную месть врагов в действии.

Проснулся он в середине ночи от того, что почувствовал прикосновение к лицу холодных лапок. Открыв глаза, он увидел, что прямо на роже у него сидит жирная, грязная, старая и облезлая мышь весьма крупных габаритов. Спихнув зверька, Рейден сел, огляделся и узрел, что несколько других грызунов уже добрались до его ненаглядной шляпы и принялись употреблять оную в пищу. В ужасе протектор Земли схватил свой любимый посох и принялся гонять им мышей, но самое ужасное заключалось в том, что ни по одной он не попал, а мохнатые вредители реагировали на него не больше, чем на неодушевленный предмет.

Рейден поднял изрядно попорченную шляпу с тумбочки и собрался было уже водрузить ее себе на голову, как вдруг понял, что в волосах у него что-то шевелится. Вытряхнув из пергидрольной прически четырех тараканов, бог грома нацепил шляпу и сел на кровать, но тут внезапно осознал, что сел еще на что-то. Встав, он понял, что раздавил очередного мыша. Белое одеяние протектора теперь нуждалось в срочной стирке – ведь Избранные могли неизвестно что подумать...

В ярости дав пинка под зад пробегавшей крысе, Рейден не подумал о том, что крыска может слегка разозлиться. Так оно и вышло, поскольку бедное животное с отбитой филейной частью принялось весело прыгать в высоту, намереваясь вцепиться божку в рыло. Протектора Земли спасли от покусов только высокий рост и любимое оружие. Решив сыграть крысой в бейсбол, Рейден с четвертой попытки все-таки отфутболил нападающую в дальний угол комнаты и хотел было спокойно лечь в постель, но не тут-то было. Спать ему мыши не дали.

Тем временем юный Кунг Лао, взяв привезенную с собой свинку-копилку, решил скоротать время, собирая пожертвования на восстановление общества «Белый Лотос», и пошел доставать как своих, так и чужих. Сначала он поперся с этой штуковиной к Лю Кангу, который был так увлечен медитацией, что совершенно не отреагировал на юного родственника. У Джакса и Джонни ему удалось выпросить по два доллара. Воюющий с мышами Рейден дверь Кунг Лао просто не открыл, а жаль: проводя большую часть времени вдали от цивилизации и нормальной еды, тот быстро избавил бы протектора Земли от мышек, мастерски состряпав из них суп и второе: готовить еду из мышей и прочей вредной живности у него выходило куда лучше, нежели драться. Никто не мог понять, как это юный гурман отваживался ходить один по ночной Эдении, полной врагов, и почему он вообще выбрал такое странное время и место для сбора денег, но тем не менее имперцы его не трогали. Некоторые даже совали монетку, чтоб отвязался.

Веселее всего было Лю Кангу: вволю помедитировать бедняжке так и не удалось. С целью испортить несостоявшемуся убийце Шэнга сон и отдых Айри с молчаливого согласия и одобрения своего единственного сына Рутая, который был известным пакостником, подлил ему в суп слабительное. Стоило новому чемпиону Смертельной Битвы увлечься медитацией, как тут же ему потребовалось совсем по другим делам, а поскольку средство оказалось сильнодействующим, спать в эту ночь бедный Лю Канг так и не лег. Ему оставалось только мучиться от последствий съедания отравленного супа.

Вечной тайной, покрытой мраком, для всех осталось то, чем занимался в эту ночь великий мастер Чоу. Имперцы поговаривали, что собачку старый кретин держал и потащил за собой в Эдению не зря, поскольку страдал такими же наклонностями, как и его драгоценный учитель – вороний любовник. Если это действительно было правдой, то ему, по крайней мере, не было скучно.

***

Два следующих дня бедному Эсмене, который сам набился в распорядители, пришлось много работать, убираясь, развешивая лозунги, расставляя столы и стулья для традиционного вечера перед турниром и составляя праздничную речь, произнести которую выразил согласие Тарсонис. Рейден тем временем наслаждался прекрасной погодой, чувствуя, что скоро все-таки получит в жбан.

11. Враг

Соня сидела в кресле посреди одного из залов. Прямо перед ней на стене висел портрет кого-то, подозрительно напоминающего Императора: такие же пронзительные зеленые глаза, сосредоточенное бледное лицо, длинные черные волосы. Похож, очень похож, но все же – не он...

– Это и есть мой отец, Шиннок, о котором мы говорили, – услышала она знакомый голос у себя за спиной и обернулась.

– Ты умеешь подкрадываться незаметно. А вы с отцом похожи, – улыбнулась Соня.

– У меня была еще сестра. Ее убили в Эдении, – горько вздохнул Император.

– Я слышала от Китаны, что вы сами напали на Эдению. Что там произошло? – Соня понимала, что задает своему собеседнику малоприятные вопросы, но ей хотелось знать эту историю в его изложении.

– Сами. Это правда, – согласился Шао Кан. – Мы предлагали эденийцам договориться мирно, но у них был такой ненормальный король, который счел меня едва ли не монстром...

– Это и был отец Китаны? Что-то не похож ты на монстра, – пожала плечами Соня. – Вообще это жизненный парадокс такой: тебе про человека рассказывают всякие ужасы, а познакомишься с ним поближе – вроде человек как человек. Когда же он производит на всех поначалу приятное впечатление... не ровен час, и маньяком окажется.

– Да, – Император опустил голову. – За что она меня так ненавидит? Я ни разу в жизни не сделал ей ничего плохого...

– Она говорила, что ты убил короля Джеррода. Когда мы стояли с ней в зале с колоннами во время финального боя...

– Да, я его убил. Я это признаю, и мне нет смысла это отрицать. Но это наше с Джерродом глубоко личное дело. При чем тут она? Я же не пытаюсь и не пытался убить ее! Какое отношение к Китане имеет наша ссора с ее отцом? Более того, это был абсолютно честный поединок, и у меня есть свидетели, которые могут подтвердить, что дело было именно так. Это война, и на войне люди убивают друг друга. С тем же успехом он мог убить меня. Я мог убить совершенно случайного человека, который подвернулся мне под руку с оружием...

Император замолчал, увидев на Сонином лице выражение откровенного недоумения.

– Вы странные люди. Тогда какое отношение к тебе имеет ссора Рейдена с твоим отцом? И другие боги...

– Мы с отцом всегда были, как вы говорите, по одну строну баррикад. Одно время – до его изгнания – даже сражались бок о бок. А Китана... Она повела себя как последняя лицемерка. Я, по крайней мере, всегда знал, за кого и за что буду бороться, и никогда не отступал от своего решения. Зачем надо было мне врать, давать мне клятву верности, долгие годы выдавать себя за мою преданную сторонницу?

– Она хотела, видимо, отомстить за отца и ждала удобного момента. Поэтому и выдавала себя за твою сторонницу. Если бы она сказала, что будет по-прежнему верна памяти отца, ты бы убил ее.

– Не убил бы. Не в моих правилах рубить на куски малолетних глупых девочек. В конце концов, она могла бы убежать в какой-нибудь другой мир, которым правят ее единомышленники, но не лгать так подло. Одно время я верил ей. Вы и эденийцы очень похожи.

– Чем? – девушка повернулась к нему, положив сцепленные руки и голову на спинку кресла.

– Очень любите делать больно тем, кто хорошо к вам относится.

– Как ты относился к Китане? – полюбопытствовала Соня.

– Как к дочери. Можешь не слушать бред Рейдена на тему того, что ее домогался. Такого не было никогда. И не будет. Я что, похож на извращенца? Китана никогда не видела от меня ничего, кроме добра. Она просто могла жить, ни в чем себе не отказывая. К тому же я, в отличие от ее отца, не страдал от всевозможных предрассудков. И не поклонялся идолу с козлиной головой. Эденийцы были на редкость косными созданиями.

Соня растерянно молчала.

– Ты, видимо, просто не знаешь, о чем я говорю. Как, по-твоему, устроено освещение в этом здании? Это самое обыкновенное электричество. Генератор недалеко отсюда, кстати. Так вот, Джеррод всю жизнь страдал от собственного мракобесия. Китана считала и до сих пор считает, что он был прав. Прав, полагая, что надо сидеть с факелом или лучиной, если можно попросту провести электричество. А ведь он не один такой. Практически все миры с засильем поклонников Старших Богов живут по законам, как вы говорите, мрачного средневековья. Повезло вам – вы сами делаете для своего мира всякие блага цивилизации. Сумасшедшему божеству Рейдену нет дела до землян. В других мирах такие личности захватывают власть и начинают всем диктовать свою волю, будто надо жить в пещере и есть руками. Все вещи, призванные облегчить людям или другим живым существам, населяющим эти миры, труд и существование, почитаются ими за зло. Спрашивается, зачем стирать белье зимой в ледяной реке, если можно сделать водопровод с подогревом? Зачем возить грузы на телеге, если есть гораздо более быстрые самолеты или аэропланы, как у нас? Или писать постоянно ломающимися и ненадежными перьями, если есть ручка? Джеррод был самым настоящим идиотом со средневековыми взглядами и косным мозгом. Во многих эденийских зданиях электричества так и нет. До сих пор. В основном по милости Китаны и ее сторонников, которые активно возражали против этого. Теперь я их слушать не буду и проведу его там принципиально. Китана в этот раз сильно расстроила меня. Я испорчу настроение ей. Благо она все равно сидит в Черной Башне под строгим надзором и ничего не может сделать.

– Я думала, будет хуже... – съязвила Соня.

– Ты полагала, что я могу убить ее собственноручно? Или приказать казнить?

Девушка кивнула, не спуская с него глаз.

– Ты ошиблась. Я никогда не смогу ее убить. У меня это просто не получится. Точно так же, как я никогда не смогу сделать ничего ужасного с Шэнгом. Мы можем ругаться сколько угодно, я могу обижаться и злиться на него, он на меня, но не более того. Давай, может, выйдем на балкон, подышим свежим воздухом?

Он взял Соню за руку. Она встала с кресла, чувствуя волнения и любопытство.

– Если бы нас сейчас увидел Рейден, – улыбнулась она, – это было бы более чем забавно!

– Он бы сдох от злости. Ему всю жизнь было хорошо, когда мне плохо. Самую чистую и искреннюю радость я видел в его глазах в тот момент, когда Шэнга чуть не убили.

На улице было немного прохладно. Небо отливало слегка красноватым светом, несмотря на то, что вокруг царила темнота, и такой же цвет оно придавало многочисленным маленьким и большим звездам. Соня первый раз видела куэтанское небо – днем оно, наверное, совсем красное? Или нет? Луны видно не было, и она невольно задалась вопросом о том, какая она здесь. Или же у родной планеты Шао Кана несколько естественных спутников?

Вдали горели многочисленные огоньки и открывался вид на ночной город, стоящий на берегу огромной широкой реки; явно не все местные жители любили ложиться спать рано. Интересно, у них есть какие-нибудь развлечения типа ночных кафе и ресторанов?

– Это Цоруан, наша столица, – произнес Император, указывая рукой на городские огни.

Соня облокотилась на перила и задумалась.

Совсем недавно Рейден описывал Избранным Шао Кана как заклятого врага, некое абсолютное персонифицированное зло, которое не может носить в себе ничего, кроме зла. Интересно получается. На самом деле рядом с ней стоит такой же, как она, живой человек со своими чувствами, болью и обидой, и история его как две капли воды похожа на огромное количество историй обыкновенных земных людей – приемная дочь, которая ненавидит его, несмотря на все хорошее к ней отношение, отец, ставший жертвой чужой зависти и предательства, верный подчиненный и одновременно лучший друг, которого едва не убили... Соне было в какой-то мере жаль его. Чисто по-человечески жаль. Даже если он в чем-то лжет или недоговаривает, то, что знает она, уже не свидетельствует в пользу того, что правитель Внешнего Мира – действительно монстр во плоти.

Император со спокойной улыбкой любовался ночным небом.

– У тебя есть родственники или хоть кто-нибудь? – неожиданно спросил он.

– Есть. Они очень хорошие люди.

– Повезло.

– А почему мать Китаны наложила на себя руки? – внезапно произнесла Соня, которую давно интересовал этот вопрос. Уже через секунду она подумала, что зря это сказала и что ее собеседнику такая тема может быть не слишком приятна.

– Я не знаю. Мне кажется, что у нее начался внутренний разлад, – тот, к ее удивлению, не разозлился. – Между тем, чего она хотела в реальности и кем она хотела бы быть, и тем, что ей внушали с раннего детства и что она считала приличным и достойным знатной эденийки. Я тебе уже говорил о том, что эденийцы – злобные мракобесы. Можешь представить себе, к примеру, такую ситуацию, что тебе очень нравится какой-либо мужчина, и он хотел бы взять тебя в жены, но у тебя уже был муж, который, допустим, погиб в бою. Тамошние правила поведения гласят, что приличная женщина имеет право любить только раз в жизни и должна хранить верность кому-то, кто давно превратился в прах. Ты хочешь снова выйти замуж, но в глубине души осознаешь, что это не принято и тебя мучает совесть из-за чужих предрассудков... С Синдел было примерно то же самое.

– Но ведь Эдения...

– Любимая сказка Китаны. Наивная, несчастная девочка. Она ничего не понимает, – перебил ее Шао Кан.

– В смысле? – удивилась Соня.

– Китане кажется, что Эдения времен Джеррода – это потерянный рай. Рай, которого не было в помине и в котором творились совершенно жуткие вещи. Китана жила у себя в чистеньком и тепленьком дворце, ее не касалось многое из происходящего, и она не знала всей правды. В частности того, что пока ее папочка поклонялся своему идолу и радовался жизни, на окраинах страны, в особенности в отдаленных деревнях, народ кушал травку, потому что кушать было просто нечего, а великий король ровным счетом ничего не смыслил в экономике, – саркастично произнес Император. – Если, конечно травка была. Я вот иногда думаю: а если бы войны не было, Джеррод был бы жив и здоров и спровадил бы дочку замуж за какого-нибудь сына своего союзника, которого она не видела ни разу в жизни, а тот стал бы над ней издеваться, как бы она тогда запела, дура набитая? Про технические новшества я уже говорил. А знаешь ли ты о знаменитых эденийских обычаях?

Соня отрицательно покачала головой, и Император продолжал:

– Если кто-то из светлых эденийцев по какой-либо причине лишается супруга или супруги, то повторный брак или сожительство вне брака считаются несусветным позором. Получается, надо до скончания веков хранить верность трупу – большая проблема, если учесть, что эденийцы бессмертны, а устроены точно так же, как и все нормальные живые существа, и у них есть некоторые естественные физиологические потребности. Я могу понять, если вдова сама по доброй воле хранит верность покойному мужу, поскольку пока не встретила того, кто мог бы ей понравиться, но принуждать нормального человека к этому посредством общественного мнения... это уж извините. К счастью, те эденийцы, которые перешли на мою сторону, сейчас так себя уже давно не ведут. Брак с определенными народами последователи Джеррода, по-моему, не приемлют в принципе и не считают их за людей, причем по совершенно непонятным причинам. Еще можно понять, если ненависть к кому-то объясняется конкретными фактами из его жизни и он совершил что-то мерзкое и гнусное, но когда она возникает на пустом месте...

– Кого именно они так уж не любят? Когда мы были на Шимуре... Лю Канг все-таки обычный человек, а Китана...

– Лю Канг – обычный человек, – подчеркнул Император. – Который ничем, по сути дела, не отличается от эденийца, тем более что бессмертие после турнира он получил. К тому же сейчас он не простой парень из деревни, а чемпион Смертельной Битвы. У меня есть союзники – королевство вампиров. Честно тебе скажу: такого жуткого презрения по отношению к ним со стороны эденийцев я и представить себе не мог, хотя чем, собственно говоря, вампиры отличаются от нас? Тем, что питаются другой пищей и не любят яркий свет? И что дальше? У нас в стране тоже не едят многое из того, что принято в других местах, но мы же не заявляем, что из-за этого кто-то не заслуживает нашего уважения и вообще не человек.

– Я заметила. Вы, например, как мне показалось, хлеб не едите вообще, – произнесла Соня.

– Это так. У нас изо всяких злаковых делают только выпечку, но если ты его любишь... – неуверенно предложил Шао Кан.

«Да я же нравлюсь ему. Вот тебе и зловещий Император. А он... я даже не знаю!»

– Все в порядке. Меня и так все здесь устраивает, – улыбнулась она. – Но если ты угостишь меня чем-нибудь вкусненьким, не откажусь.

– Я рад. Теперь ты знаешь, что произошло с моей бывшей женой. Поверь мне, до самоубийства ее никто не доводил. Кроме страшных чудовищ под названием Общественное Мнение и Правила Жизни. Я, в отличие от Шэнга, чужие мысли читать не умею, но могу себе представить, что творилось в ее душе. Самое страшное было в том, что она никому ничего не говорила и вообще делала вид, что все в полном порядке. Я и думал, что у нас все хорошо и с ней все хорошо, в то время как все было совсем плохо! – объяснил он.

– Я понимаю. Твой Шэнг, кстати, тоже личность более чем скрытная. Я никогда не могла понять, что у него на уме, хотя обычно в силу моей профессии мне это легко удается.

– Это мягко сказано. Я иногда думаю, что вообще его не знаю. Кстати, ты мне говорила, что собиралась замуж за своего сослуживца... – осторожно спросил Шао Кан.

– Собиралась, это правда. Джулиан был хорошим человеком и нравился мне скорее просто как человек, но я бы не сказала, что у нас была сильная любовь и что сейчас я особо скучаю по нему. Вернее, я вообще не любила его как мужчину, только как друга. Скорее я решила тогда принять его предложение не столько по собственному желанию, сколько по совету своих родных. Они у меня люди очень старомодные, не понимают современной тенденции выходить замуж и жениться, когда жениху и невесте уже здорово за тридцать, ну и считали, что мне уже двадцать шесть лет и что так я вообще останусь одна, если срочно не выйду замуж хоть за кого-то. Мои родители сами поженились сразу же после окончания школы, и для них было весьма странным, что их дочь в таком возрасте даже толком ни с кем не встречалась.

«Ну вот, уже изливаем друг другу душу... никогда в жизни бы не подумала, что могу оказаться в подобной ситуации...»

– Соня...

Он взял ее руку в свои. Девушка невольно подумала, что Избранные, если бы вдруг это увидели, точно бы ее не поняли, но ладонь не вырвала.

– Я много бы отдал за то, чтобы ты согласилась никогда не уходить отсюда... Не хочешь часом остаться во Внешнем Мире? – то ли в шутку, то ли всерьез сказал Император. Соня улыбнулась в ответ.

«Рейден... Что мне сделает Рейден, я же все-таки свободный человек! Не все ли равно теперь?...»

12. Открытие

Новый день, как того и следовало ожидать, начался с крупного скандала. Великий мастер Чоу, решив в Эдении не изменять своим кулинарным пристрастиям, вздумал сварить суп с котом. К несчастью для Мастера, он не знал, что куэтанцы считают кошек священными животными, поскольку те в свое время после взрыва сверхновой спасли уцелевших людей от полчищ крыс, а потому трогать их запрещено.

Неподалеку от Имперского Дворца на лужайке Мастер поймал за хвост большого серого кота. Облизываясь, он понес было царапающегося зверя к себе с целью употребления оного в пищу, но по дороге влип. Бдительная Тэра предотвратила похищение и поедание кота, остановив Чоу на тропинке и спросив, куда это он попер любимое животное Императора. Мастер попытался сделать вид, что он здесь ни при чем, но Тэра, переборов отвращение, прицельно пнула Чоу пониже пояса. Мастер выбросил кота и сжался, сделав ноги иксом и истошно завывая.

– Какого хрена... – услышал он голос у себя за спиной и медленно обернулся. Сзади стоял сам Император, как раз только что вернувшийся с Куэтана в Имперский Дворец, и демонстративно зажимал пальцами нос. Мастеру стало дурно.

– Ну, гад, – произнес Шао Кан, взяв на руки пострадавшего кота и почесывая его за ушком, – за это я тебя скручу в бараний рог, рейденопоклонник гребаный, свяжу узлом, вырву тебе ноги и выкину с Черной Башни. Ты у меня кровью умоешься, мышь тряхомудистая!

На лице Императора читалась холодная неотвратимость убийства Чоу, но неизвестно, что остановило его буквально в последний момент – то ли руки пачкать побрезговал, то ли кота жалко было на землю опускать, то ли постеснялся размазывать Мастера в блин при Рейдене, который, увидев, что его дружка бьют, поспешил на помощь и принялся громко возмущаться.

– Рейден, – Император изобразил каменное лицо, – ты в очередной раз испортил мне настроение. Если уж ты тащишь за собой своих прихлебателей, то учи их себя вести. Во-первых, объясни этому дегенерату, для чего нужно мыло и как им пользоваться. Во-вторых, если кто-то приперся в мою страну, я против этого нисколько не возражаю, но пусть будут так любезны чтить наши законы. Если я хоть раз застану кого-то из вас за тем, что вы трогаете священных кошек, я прикажу казнить того, кто это делает, невзирая на то, что он не знал, что это запрещено. Незнание законов и правил не освобождает от ответственности. Ты понял, о чем я, или у тебя для этого слишком мало мозгов, братец? Нагадил ты вроде как не слишком много, а ударная волна как от атомной бомбы!

Склочный божок залепетал нечто невнятное. Мастер затрясся. Тэра хотела приложить Чоу еще раз, но передумала. Шао Кан пронзил Рейдена убийственным взглядом.

– Ты всегда был недоумком, но за время общения с Тьеном растерял даже последние мозги. Удивляюсь, как ты еще не пошел по его стопам. Тьен предпочитал птичек. Интересно, кто бы понравился тебе? Рыбки, жабы или хомячки? С последними, наверно, особенно весело – могу представить, как они забавно лопаются! Хотя это неудивительно, потому что для любой нормальной женщины переспать с такими, как вы, равносильно скотоложеству!

Рейдена перекосило, но издевательство он проглотил.

– Как раз, пока ты здесь – еще одно предупреждение, милый братец. После того, как твоей милостью Шэнг чуть не отправился в мир иной, у нас с ним было достаточно времени поговорить о твоих доблестных деяниях. В том числе о том, что ты с помощью Мастера Чоу пятьсот лет назад по собственной инициативе попробовал учинить расправу над Ворпакс и ее матерью, при этом ты пытался свалить вину на меня. Запомни теперь, что в подробности твоих выходок я посвящен и в том случае, если с кем-то из родственников и друзей Шэнга хоть что-нибудь произойдет, за этим последует акт немотивированного насилия... то есть мордобоя в отношении тебя и твоих подручных, так что в твоих интересах не делать глупостей. Это ясно?

– Шэнг врет, это не я...

– И не я. Кто?

– Это сама Ворпакс, когда...

– Спасибо, я уже слышал эту версию. И вот что: Я! НИ ОДНОМУ! ТВОЕМУ! СЛОВУ! НЕ ВЕРЮ! Не надо выдавать за истину тот бред, который ты сочинил с похмелья в качестве самооправдания! И вообще, если я еще хоть раз увижу Мастера вне пределов дворцовой ограды – я его разотру по стенке. И тебя заодно. Пошел на хуй, пиздоглаз хуерогий! – заорал на брата Шао Кан.

– Что-то ты сегодня... – обиделся Рейден.

– У меня было хорошее настроение, но ты мне его испоганил.

– В кои-то веки раз у тебя хорошее настроение! И кто научил тебя так ругаться – этот подонок Кэно?

– Пошел ты! Уматывай к себе в комнату и сиди там тихо, как мышь, пока я тебя серьезно не размазал по стенке вместе с твоим приятелем-скунсом! И следи за базаром, пиздонюх хуеголовый, еще раз тут отзовешься неуважительно о моем генерале – узнаешь еще и не такие слова!

Рейден решил, что самое время начать жаловаться на прекрасные условия в подвальном помещении и ночные нападения грызунов. Император выслушал исповедь с бесстрастным видом, после чего произнес:

– Шэнг и Эсмене – очень великодушные люди. Я бы на их месте даже не пустил бы тебя на порог и оставил ночевать на улице под кустом. Без ужина. Отвяжись.

Наградив братца несколькими непечатными определениями, Шао Кан повернулся и пошел во дворец. Рейден, как всегда, остался стоять с перекошенной рожей.

***

Торжественную часть Тарсонис и Эсмене запланировали на середину дня. На площадке недалеко от Имперского Дворца соорудили специальное возвышение для произнесения возвышенных же речей и поставили императорский трон. Зрители и будущие участники турнира со стороны Империи расположились на трибунах вокруг площадки. Рейден и компания стояли в ряд прямо перед ними лицом к зрителям и организаторам – видимо, Айри велел врагам так выстроиться специально, дабы сделать из Рейдена еще худшее посмешище.

Тарсонис под радостные возгласы и аплодисменты своих поднялся на возвышение, одновременно с громким хрустом жуя яблоко, и начал произносить написанную Эсмене приветственную речь.

– Уважаемые гости и участники священного турнира! Мы рады приветствовать вас... ну вот, куда мне теперь девать огрызок, Эсмене, ты не догадался поставить урну????... значит, мы рады приветствовать вас в прекрасной Эдении и надеемся, что вы будете чувствовать себя здесь как дома. Мы постараемся сделать все для того, чтобы то время, которое вы проведете в наших краях, прошло для вас... Чоу, на твоем месте я бы утопил эту шавку!!!!!!!!

Собачка Мастера Чоу носилась по площадке взад-вперед, и это мельтешение сбивало Тарсониса с мыслей и приводило в дикую ярость. Мастер, услышав такое, естественно, возмутился.

– Ее нельзя топить, она моя любимая!

– Что-что? – крикнул кто-то с трибуны, и через мгновение все имперцы, включая Шао Кана, едва не умерли от смеха, поскольку явная двусмысленность этих слов была понятна любому. Рейден, как всегда, скроил гнусную рожу. Наивный Лю Канг ничего не понял. Кунг Лао явно растерялся. Джакс и Джонни Кейдж тихо хихикали в кулак. Чоу мычал, как довольная свинья.

– Итак, на чем я закончил? – продолжал Тарсонис.

– Предложил Мастеру утопить шавку! – снова раздался голос с трибуны. На этот раз эденийцу удалось идентифицировать комментатора: это был Кэно.

– Потом утоплю, – ответил Тарсонис. Он не знал, что тем самым навел Джакса на убийственные мысли, поскольку собачка Чоу бесила спецназовца уже очень давно. Майор Бриггз со злобой смотрел на вонючую скотину, испытывая непреодолимое желание дать ей пинка, и наконец, улучив момент, вмазал псине под хвост тяжелым спецназовским сапогом. Чоу перекосило. Собачка взвыла и, нелепо растопырив лапы, уселась филейной частью на камни. Два темных эденийца, сидевших в первом ряду, принялись со смехом тыкать в отвратительное животное пальцами и показывать Джаксу одобрительные жесты.

– Так вы дадите мне договорить или нет? – возмутился Тарсонис. – Итак, господа, добро пожаловать на священный турнир. Все вы прекрасно знаете, в чем суть Смертельной Битвы... кто, черт возьми, кидается вишневыми косточками?

Собачка быстро очухалась и снова принялась носиться взад-вперед, вследствие чего кто-то и решил использовать ее в качестве мишени для метания мусора, а одна из косточек попала в спину Тарсонису. В ярости эдениец запустил в омерзительную гадину своим огрызком, но попал в Рейдена. Сказать, что зрители были в восторге – это не сказать ничего. Все громко визжали и аплодировали. Император скромно улыбался для приличия. Протектор Земли стоял, как оплеванный.

– Тьфу на вас на всех... Смертельная Битва была создана, чтобы поддерживать... Рутай, я знаю, что это твои вишни, но еще одна косточка – И Я БОЛЬШЕ НИЧЕГО НЕ БУДУ ГОВОРИТЬ!!!!!!! – отчаянно завопил Тарсонис.

Как назло, в эту секунду очередная вишневая косточка приземлилась ему в тщательно уложенную прическу. Вытащив ее и кинув, не целясь, в Избранных, эдениец назвал Рутая нехорошим словом, но речь продолжил.