Текст книги "Пыль дорог и стали звон (СИ)"

Автор книги: Илья Карпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

– Впечатляет. Понимаю. – Раздался голос архимага.

– Ты чудовище. – Проговорил инквизитор, трясясь в бессильной злобе.

– Я? Нет. Чудовища те, кто ради собственной выгоды готовы поставить под удар целые страны, пролить реки крови, написать целые книги, полные лживых слов, и надеть кандалы на всех, кто способен их носить! Я же предлагаю иной путь. Присоединяйся ко мне, инквизитор.

– Став очередным умертвием? Никогда.

– Я сохраню тебе жизнь. Я сохраняю жизнь достойным и не желаю проливать кровь тех, кто этого не заслуживает. Ты храбр и силён. Твои хозяева лживы и слабы. Строя новый мир, я предлагаю тебе стать не камнем в его фундаменте, но его строителем!

– А все они? Их жизнь ты не сохранил.

– Эти люди давно мертвы. А некоторые из них, несмотря на живую плоть, были мертвы внутри. Лишь подумай! Мёртвые, которые строят лучший мир для живых! Энгата станет величайшей страной! Падут лишь те, кто встанет на пути её становления.

– Это кощунственно…

– Когда у церковников заканчиваются доводы, они говорят о кощунственности. – Вздохнул маг. – Полагаю, это означает, что ты отвергаешь моё предложение, инквизитор?

Грегорион лишь злобно посмотрел на архимага. В его взгляде, отчаянном и свирепом, читалась лишь непреклонная воля и готовность стоять до конца. Он тяжело дышал и был готов встретить судьбу.

– Что ж. – Тихо произнёс Вингевельд, взмахнул рукой и выросший прямо перед инквизитором ледяной шип вонзился в его грудь. Грегорион ощутил ужасную, всепоглощающую боль, кровь хлынула изо рта. Ноги больше не слушались, он начал падать.

– Я уважаю подобных тебе и не позволю пасть на колени. Ты заслуживаешь иной смерти. – Голос архимага звучал для инквизитора словно издалека. Падать он перестал, ощутив, как толща льда сковала его тело до пояса. Кровь стекала изо рта, окрашивая ледяную глыбу в красный цвет. Холод словно расползался по телу. Он уже не чувствовал ни ног, ни рук, ни даже боли.

Сознание медленно угасало, растворяясь в холодной темноте. Последняя мысль Грегориона Нокса была о девушке, оставшейся в далёком Энгатаре. Он знал, что она молилась за него каждый день. Он знал, что никогда больше её не увидит.

Глава 24

Тяжёлые, похожие на огромные синяки, тучи заволокли небо над предместьями Энгатара, но Таринор наотрез отказался идти обратно. Вместо этого он сказал, что лучше побыстрее дойти до постоялого двора или таверны, коих в этих краях в избытке. Дождя ещё не было, но мощные порывы ветра уже говорили о его скором приближении, а лошади шли с неохотой. Когда отряд увидел вдалеке здание, которому полагалось быть таверной, потому как никто не станет селиться у самой дороги, раздался первый гром. Драм вздрогнул.

– Словно сами боги гневаются на жителей поверхности… – Проговорил он. – И как вам не страшно жить здесь?

– А я думал, ты уже убедился, что есть на поверхности вещи и пострашнее, чем погода. – Мрачно усмехнулся Таринор. – Меня больше беспокоит мысль о том, что нас могут увидеть те, кто нас видеть не должен. Конечно, мы теперь птицы важные, но об осторожности забывать не следует.

– Я соскучился по хорошей драке. – Сказал Дунгар, ёрзая на коне. – А ты нас мимо самого интересного провести хочешь?

– Дядя Дунгар, – Укоризненно проговорила Рия. – Для нас действительно будет лучше лишний раз не попадаться на глаза. Кто знает, кого Рейнар может отправить за нами. Вдруг это будет какой-нибудь эльф охотник за головами, который продырявит нам шеи из арбалета быстрее, чем мы успеем опомниться.

– Ну-ну! Я ведь тоже не пальцем деланный! – Подмигнул гном. – Тем более, эльфов нынче на равнине не сыскать. Разве только Аккалантирских, но им до нас и дела нет. У нас, видите ли, навоз на дорогах недостаточно изысканно пахнет и мухи не так вдохновенно летают.

– Много знаете об эльфах? – С интересом спросил Игнат.

– Ну, много не много, а знаю. Как-никак, старый Дунгар Велендгрим пятнадцатый десяток на свете живёт. – Он улыбнулся в усы. – Те, что в Аккалантире, про них и говорить нечего. Представь нашего любого самого надменного и чванливого лорда, который с тобой одним воздухом дышать не станет, если у тебя нет хотя бы рыцарского титула. А теперь представь такого же, только в десять раз хуже. Вот это и будет примерно половина от эльфа из Аккалантира. Вы, люди, для них что-то среднее между помойной крысой и грязью под ногтями. Мы, гномы, для них извечные противники и конкуренты.

– Неужели всё так мерзко? – Поморщился Драм. – Я думал, это для этельдиар все иные – враги и паразиты, но то, что вы говорите…

– Ну, может я и слегка преувеличил, но суть ясна. Будь их воля, они б людей поистребляли. А беда в том, что их мало. Считают себя наследниками древних эльфийских империй. А по мне так они не наследники, а ошмётки. Прошлое нельзя забывать, но будешь за него цепляться, и оно не пустит тебя в будущее. – С этими словами гном хитро посмотрел на наёмника. – Поэтому они постапают по-эльфийски, хитро. Сталкивают людские страны лбами и смотрят, что получится. По мне так низко и подло, но это политика. И она работает.

– А что же лесные эльфы? – Спросил Игнат.

– Лесные… – Проворчал гном. – Эти совсем другие, конечно. Для них люди и гномы – это что-то вроде волков для фермера. Да только вместо овец у них деревья. Уловил суть, парень? Свёл меня как-то Гвиннбальдр с одним таким. Был я в отряде наёмничьем…

– Неужели. – Оживился Таринор. – Наёмником?

– Нет, ездовой собакой. – Проворчал Дунгар. – Ну, а кем же ещё? Не перебивай! Так вот, компания у нас собралась тогда разношёрстная. Отщепенец на отщепенце. Лорды меж собой воевали, наёмники были в чести, да и платили прилично. В общем, на хлеб с маслом заработать было можно, а если ещё и руки из правильного места, то можно на этот хлеб ещё смело кусок ветчины положить. Я именно таким был, рукастым, мастеровитым. Не хочу хвастаться, но весь отряд моей заточке мечей нарадоваться не мог, а уж как я доспехи чинил! Но, как я уже говорил, шайка у нас набралась знатная. И был у нас один, которому мои доспехи ну вообще не сдались. Эльф, лесной. Натурально из лесу вышел как-то и в отряд попросился. Мол, следил за нами несколько дней, вот и решил попроситься. А говорил, знаешь, на ломаном-ломаном имперском. Чего ему в лесах не сиделось, спросите? Вот тут и начинается самое интересное. Нам он рассказал, что нарушил чего-то, то ли обет, то ли закон лесной какой-то. И теперь, значится, ему вину искупить надобно. А сделать это надлежит только через славные битвы. Я так и не понял, то ли ему умереть нужно было, то ли сколько-то врагов нарубить…

– Предлагаю продолжить внутри. – Прервал Таринор, указав на приближающийся постоялый двор. Отдав лошадей на конюшни, компания отправилась вовнутрь, где Дунгар поспешил занять самый широкий стол.

– Короче говоря, – продолжал гном. – Когда начался бой, у нас глаза на лоб полезли. Этот эльф сбрасывает с себя всю одёжку, даже портки, и остаётся в чём мать родила. Хватает свой меч и несётся в самую мясорубку. Те разбойники, псы шелудивые, рты поразевали, опешили, мы их и порезали без труда. А тот ушастый принялся после боя у трупов уши отрезать. Причём не у всех, а только кого сам зарубил. Как он потом объяснил, это у них вроде как обычай такой. Он голышом подрался, уши отрезал, на верёвку нанизал. Ту верёвку с ушами он как ожерелье потом носил и вообще никогда не снимал. Даже когда в бою с себя всё скидывал, верёвка та была при нём. И даже когда ушей стало много, а вонища от них по всему лагерю была, да такая, что ему наш командир велел спать поодаль, даже тогда он её не снимал. Такой вот был лесной эльф. Странный, конечно. У общего костра не сидел, всегда в сторонке что-то жевал, бормотал чего-то. Но рубился за троих. И говорил ещё, что его боги хранят или духи леса, не помню уже, потому он и невридимый выходит всегда. Но я-то знал, что это противников от его голой задницы оторопь брала, хехе. Но, стоит отдать ему должное, боец был ценный. Звали его как-то мудрёно и длинно, так что мы называли его Чудилой.

– И что же с ним стало? – Спросил Таринор.

– А что с ним могло стать? Стрелу арбалетную получил. И не одну: в пузо, грудь и горло. Уж не знаю, какая из них его убила, но нашли мы его уже мёртвым. Похоронили, конечно, как он и завещал, с ушами его драгоценными. Да, видать, тот арбалетчик Скайнов про лесных богов слыхом не слыхивал, вот и продырявил бедолагу, наплевав на них.

К столу подскочил румяный невысокий трактирщик.

– Чего изволите, добрые господа?

– Для начала, мил человек, принеси нам похлёбки из раков. Слышал я, в этих краях её готовят преотличнейше. – Гном облизнулся. – А ещё, думаю, никто не откажется от рёбрышек бараньих. Остальное пусть сами выбирают, а то на вкус и цвет, как говорится…

– Я б от кружки молока не отказался. – Задумчиво проговорил Таринор. – Или даже просто воды.

– Бросаешь пить? – Усмехнулся Игнат.

– Вроде того. И тебе бы не мешало, драконоборец похмельный. Драм, что насчёт тебя?

– Я соглашусь на стакан воды. – Равнодушно ответил эльф.

– Неужто не голодный совсем? – Спросил наёмник. – Смотри, путь не то, чтобы неблизкий, но всё же пройтись придётся порядочно. Ты ведь не отказываешься от похлёбки и рёбрышек?

– Не отказываюсь. – Интонация эльфа явно не говорила об аппетите.

– Случилось чего? – Поинтересовался Таринор, подкладывая под себя плащ.

– Прошу прощения, что встреваю в разговор, господа. – Трактирщик выглядел смущёным. – Нести всё сразу?

– А и неси, корчмарь! – Махнул рукой гном. – Я вот голоден как волк, мои спутники, думаю, тоже. Да, и к рёбрышкам будь добр каши перловой.

Откланявшись, трактирщик удалился, а наёмник вновь обратился к эльфу.

– Рассказывай, чего гложет?

– Я думаю о снах, которые видел в последние дни. Один и тот же сон снова и снова. В нём я убиваю какую-то девушку. Не знаю, за что, но это будто нечто важное, необходимое.

– Ишь ты, – присвистнул гном. – Эдак можно и умом тронуться.

– Мне кажется, это сны от Селименоры. В них всё в серебряных тонах и на небе всегда луна. Богиня будто даёт мне знак. Возможно, мне следовало пойти в Лунное пристанище вместо того, чтобы отправляться с вами.

– Чтобы тебя прирезали первые встречные ублюдки, которым не понравится вид твоего лица? – Заметил Таринор.

– Я могу о себе позаботиться.

– Слушай, Драм, я тебе клянусь, как только всё это закончится, лично тебя в Пристанище отведу. И будешь ты там спать спокойно, сны мучить не будут, боги являться перестанут… – Последние слова наёмник проговорил с улыбкой на лице.

Прибывшая похлёбка и впрямь оказалась весьма недурной. Сытная, вкусная, без скрипящего на зубах песка, который наёмник имел неудовольствие находить в похлёбке из рака, что подавали в трактире близ Гилморена. Утолив первый голод, компания спокойно и обстоятельно принялась за рёбрышки.

– А что, не впервой здесь бывать? – Спросил жующий наёмник у Дунгара.

– А то ж! – Одним махом очистив ребро от мяса ответил гном. – Бывал здесь и не раз. Считай, Энгату вдоль и поперёк объехать успел, все хорошие места знаю. Знаю и плохие, где пиво разбавляют или мясо с душком. А уж сколько раз мне спьяну в рыло прилетало – и не счесть! Гордиться тут нечем, конечно, наш бородатый брат уж очень несдержан во хмелю. Я вот остепенился, а вот молодёжь гномья будто спит и видит, как бы в кабацкую драку ввязаться. Таким и самому по котелку настучать лишним не будет.

– Да, встретились мне давеча двое таких. – Вздохнул Таринор. – Пришлось успокаивать.

– И что, скажешь, двух гномов один уложил? Да ни в жизнь не поверю!

– Ну, у меня было поганое настроение, а они едва держались на ногах, так что мне понадобилось их лишь подтолкнуть. Утром извинялись, даже подарили одну безделицу.

– Что за безделицу, – Дунгар нахмурился. – Гномы, знаешь, не очень-то любезны с теми, кто бьёт им морду.

– Да вот, – наёмник достал шлем из сумки. – Шлем. Драм сказал, работа тёмных эльфов. Не проклят, не заколдован. Я его даже надевал, голова, как видишь, цела.

– Дай-ка. – Гном взял шлем и повертел в руках. – Действительно. А ну как он краденый? Об этом не думал?

– Ну, даже если и краденый, пока никто не заявился. Кстати, знаешь кого, кто такие вещи покупает?

– Есть у меня ювелир в столице знакомый. Пожалуй, ему можно сбагрить, он редкие металлы любит, а этот котелок явно не из железа.

– Так и поступим. Надо бы ещё придумать, что делать с лордом Майвеном. Слово короля, оно, конечно, закон. Вот только лорд может сослаться, например, на слабое здоровье. Мол, через пару недель приеду. А нам всё это время в Моирвене торчать? Я там бывал, гиблый городишко, прямо у леса стоит, что зовётся Северной рощей. Там эльфы лесные до сих пор живут, с горожанами торгуют. Уж не знаю, чем, наверное, дичью или ягодами. Люди там пропадали. Поговаривают, что в лес далеко зашли, вот их эльфы и утащили.

– Не завидую я тогда им. – С горечью сказал гном. – Знаешь, что эльфы делают с пленными? Или с теми, кто их законы лесные нарушает? Дерево из них выращивают. Задницей на саженец садят и магией своей эльфийской жизнь из человека дереву передают, оно и вырастает за считанные минуты. От бедняги, естественно, почти ничего не остаётся. Страшное дело. Уж в искусстве пыток они поднаторели.

– Этельдиар известны пытки, о которых эльфы поверхности и не догадываются. – Вмешался Драм. – Erweth'adessir возвели причинение боли в ранг искусства.

– Не стану спорить, друг мой. В Подземье не бывал, с тёмными эльфами не знался. Как-нибудь обязательно расскажешь. – Гном улыбнулся в усы.

За трапезой наёмник краем глаза замечал, как сидящая за другим столом компания то и дело оборачивалась на них, о чём-то оживлённо переговариваясь. Теперь же один из них направлялся прямо к столу Таринора. Это был крупный чернобородый человек в чистой, но потрёпанной белой рубахе чуть рваной по краям, но примечательнее всего был его взгляд. В нём читалось абсолютное спокойствие и смирение, будто этому человеку всё равно на то, что происходит вокруг, и он готов принять всё, что может и не может случиться. Наёмнику сначала показалось, что человек пьян, но его походка была слишком ровной. Но совсем пропали мысли о его нетрезвости, когда он открыл рот.

– Мир вам, друзья! – Все обернулись на по-юношески высокий голос человека. – Мы услышали ваш разговор и решили, что можем помочь.

– И тебе не хворать. – Ответил Таринор удивлённо. – Скажи хоть для начала, кто таков будешь, кто твои друзья, и зачем вы подслушиваете чужие речи в тавернах?

– У служителей великой матери нет имён, для неё мы все едины. Глас деревьев и трав ведёт нас в Моирвен, куда, как мы поняли, нужно и вам.

– Разве мы похожи на паломников? – Недоумённо спросила Рия. – И что за мать? За каким делом вам в Моирвен?

– Великая мать даёт жизнь и силу древам и тварям земным. Мы видели белый сон. Грядёт холод и смерть, что покроет мир, очищая его. А после придёт новая зелёная пора. И мы идём к старшим сынам великой матери, что живут в глубине лесов.

– Знаешь, мужик. – Начал Игнат. – То, что вы увидели во сне – это обычное ежегодное дело, зима называется. И скажу тебе по секрету, что в лесу зимовать – не лучшая мысль. Вы б лучше дом себе выстроили тёплый, как раз времени ещё полно. А мы в Моирвен по своим делам направляемся, по мирским, так сказать.

– Понимаю. – Так же благодушно ответил человек. – Но вам бы следовало готовиться. Эта зима станет последней зимой для многих. Грядёт смерть, равных которой не было и не будет.

– И вам кажется, что эльфы ждут вас с распростёртыми объятьями? – Таринор поднял бровь. После рассказов Дунгара у наёмника почти не было сомнений в судьбе тех несчастных, чей путь пересечётся с лесными эльфами.

– Старшие сыны служат великой матери как и мы. Нам нечего с ними делить.

– Ты говоришь об Иллании? – Вдруг раздался голос Драма. – Это очень на неё похоже. К тому же эльфам она известна и под именем Великая мать.

– Ей не нужно имя. Важно лишь, что она создаёт жизнь в этом мире, лишь по её воле всё растёт и цветёт.

– В любом случае, ен думаю, что нам по пути. – Заключил Таринор. – В лес нам идти без надобности, а до города мы уж как-нибудь сами.

Бородатый ничего не ответил, но немного погрустнел. Он вернулся за свой стол тем же небыстрым шагом.

– Это что ещё за сектанты-эльфопоклонники? – Спросил тихим голосом Таринор.

– Ну, по Энгате всё время кто-то бродит. – Улыбнулся Дунгар. – Эти ладно хоть неприятностей не ищут и не создают. Помолятся своим кустам тихонько, отвара травяного хлебнут, посмотрят интересные сны и дальше пойдут. Королю до них дела нет, как, впрочем, и эльфам. Что остроухие с ними сделают, только их великой мамке и известно.

Остаток трапезы прошёл под непринуждённую беседу и рассказы старого гнома. Таринор слушал краем уха, обдумывая события последних дней. Выходило так, что чем больше он старался избегать участи инструмента исполнения воли сильных мира сего, тем больше он этим инструментом становился. Нет, он, конечно, ничего не имел против работы на лордов, тем более что платили они обычно изрядно, но теперь он ощущал себя в настоящей паутине заговоров. Но самое главное, что беспокоило наёмника, это то, что он совершенно не имел никаких мыслей, что делать потом, когда он выполнит королевский приказ и получит причитающееся ему. Вернуться на королевскую службу? Король вряд ли будет против, да и осесть можно. Спокойствие, дом в столице, да и с деньгами проблем не будет… Вот только это будет означать вновь перестать быть хозяином собственной жизни. С другой стороны, был ли он этим самым хозяином? Обстоятельства вновь и вновь загоняли его в угол, откуда ему приходилось раз за разом выбираться ценой многих усилий. В общем, это стоит обдумать обстоятельно и в более спокойной обстановке. А сейчас же стоит просто отдохнуть и продолжить путь, благо идти до Моирвена совсем недалеко.

Прерываясь на недолгий отдых и останавливаясь в придорожных заведениях, чтобы, как говорил Дунгар, перекусить с размахом, компания добралась до моирвенских предместий. Город этот, как было известно Таринору, основали эльфы ещё в дремучие годы старых империй. Он неоднократно слышал, как остроухие будучи в сильном подпитии расписывали, что в древности Энгата была почти полностью покрыта лесами, а люди ещё не пришли на эти земли из-за северных гор и не приплыли из-за южных морей. Кажется, ещё они говорили о какой-то легенде, связанной с основанием города, но к тому моменту они уже еле ворочали языками, и что-либо разобрать было крайне затруднительно. А если бы кто спросил наёмника, что он может рассказать об этом городе, то тот бы ответил, что Моирвен стоит на реке Атер, при этом прилегая к Северной роще. И, в общем-то, это всё, что можно было сказать о нынешнем его состоянии. Ничего выдающегося город из себя не представлял. С ним не было связано эпохальных битв или осад, он не славился искусными мастерами или выдающимися воинами. Моирвен просто стоял на реке Атер к западу от столицы. Стоит ли удивляться, что за всю известную историю никто не попытался отнять у дома Майвенов власть над городом? Поколения за поколениями Майвены рождались и умирали в стенах замка Майвенгар, не привлекая к себе внимание прочих сильных мира сего, пока, наконец, Селия Майвен не стала женой Эрмонда Одеринга, родного брата будущего короля Энгаты. Впрочем, даже когда Эдвальд завладел короной, для дома Майвенов мало что изменилось, к тому же Эрмонд нашёл свою смерть в бою во время войны короны, а жена его, став вдовой, вернулась в родовой замок. С чего бы именно сейчас король заподозрил Джойберта Майвена в ереси и чуть ли не в измене, наёмник не понимал.

Возле увитых плющом городских ворот, пока Дунгар о чём-то говорил со стражником, наёмник услышал, как старый часовой, зевая, ворчит что-то о лорде Джойберте.

– Кого только не занесёт на праздник, и знатных, и сброда всякого, ох-ох-ох…

– Что за праздник-то? – Поинтересовался Таринор.

– Так известно, что за праздник: именины маленького лорда! А вы разве ж не туда собрались? Вон тот гном с девицей, – старик указал на Дунгара и Рию. – Вроде как из знатных.

– Возможно, что и туда. – Задумчиво проговорил наёмник. – Мы к лорду Джойберту отправлены. Скажи, он тоже на торжестве? Мы за тебя слово замолвить перед ним можем. Ну, то есть те знатные господа, конечно. А мы у них так, наёмники.

– О! Было бы славно, – снова зевнул часовой. – Тогда это вам лучше вокруг стен обойти по северной стороне, точно не пропустите. И, это самое, вы уж скажите лорду, мол, старый Джером на восточных вратах службу исправно несёт, за порядком следит.

– Это ты-то следишь, Джер? – Усмехнулся другой стражник. – Ты ж спишь по пол-смены.

– Придержи язык, мальчишка. – Огрызнулся старик. – Доживи на моих лет, потом и говори. У меня третью неделю кости в ноге ломит, а службу я не бросаю. А оно у меня примета плохая: коли левую ногу ломит – жди беды. В прошлый раз жена померла, в этот раз уж и не знаю, что станется… А службу не бросаю!

Оставив ворчливый спор привратников, компания направила коней в указанном направлении вдоль городской стены. Вообще, назвать её таким образом можно было лишь с натяжкой. Такими стенами, чуть выше человеческого роста, состоятельные землевладельцы, даже не знатного рода, обычно обносили свои имения. Выглядела она старой. Не древней, как стены Энгатара или, если угодно, Дракенталя, а именно старой. Кое-где не хватало кирпичей, где-то они попросту разрушились от времени. Тут и там висела ползучая лоза, выгрызшая себе место между раскрошившейся кладкой. Даже сам воздух был каким-то… странным. Наёмник не мог объяснить это, но дышать ему было чуть неприятнее, чем по пути сюда, да и лошади то и дело фыркали. Был ли в этом повинен лес, темневший по правую руку от них, или дело было в некоем дурном предчувствии, что не покидало его всю дорогу, Таринор не знал. Некоторое время спустя показалась ограда, за которой виднелись люди, столы, флаги на шестах и стражи на конях и пешком. Чуть ближе можно было разглядеть жонглёров и услышать музыкантов. У деревянных ворот ограды стояла пара сурового вида людей в кольчугах и с алебардами.

– Мужики, никак торжество сторожите? – Приветливо обратился Таринор.

– А тебе какое дело? – Бросил один из них, смерив компанию взглядом. – Приглашение имеется?

– А как же. – Наёмник протянул письмо с печатью.

– Ишь ты, королевская. – Нахмурился стражник. – Проходите.

– Нам бы лорда Джоберта Майвена. Дело к нему. Королевской важности. – Наёмник потряс письмом для эффекта.

– Он вон там сидит, – стражник махнул рукой в сторону дальнего стола. – В деревянной короне. Рядом с эльфами.

На этих словах наёмник впал в ступор.

– С кем, с кем? – Переспросил он.

– С эльфами остроухими. На праздник их пригласили. Принц там ихний или ещё кто, это уж не моё дело.

– В таком случае, покараульте лошадей…

Компания шла вдоль столов, стараясь не сбить с ног снующих туда-сюда шутов и прислугу. Игнат со снисходительной усмешкой глядел на жонглёров огнём.

– Лучше бы им не знать, кто я. – Услышал наёмник голос Драма. – Иначе убьют. Улириэ. – После этого слова лицо эльфа словно скрыла густая тень. После того, как она пропала, Драм уже не выглядел как Драм. Лицо его приобрело черты немолодого человека.

– Ты так не мог сделать раньше? Тогда я бы не опасался, что нас примут за шайку убийц с тёмным эльфом во главе. – Проворчал Таринор.

– Иллюзия держится недолго. К тому же, они могут почуять…

Во главе искомого стола восседал грузный бородатый мужчина с кудрявыми чёрными волосами. Голову его венчала резная деревянная корона, а зелёный камзол был украшен вышивкой в виде красной розы, гербовым знаком дома Майвенов. По правую руку от него восседал эльф с длинными светлыми волосами, одетый в простую белую накидку. По левую же руку сидел пухлый мальчуган с гладкими масляного цвета волосами и подозрительно знакомыми наёмнику чертами лица.

– Лорд Джойберт. – Наёмник склонил голову. – Прошу прощения, что приходится отрывать вас от праздненства, но у меня срочное послание от короля Эдвальда Одеринга.

– Эдвальд! – Воскликнул лорд. – Любопытно. Я слушаю.

– Письмо. Он передал это в письме.

Разорвав конверт пухлыми руками, мужчина принялся читать. И чем ниже опускался его взгляд, тем более нахмуренными становились его брови. В конце концов он взглянул на подателя письма недовольными глазами, щёки его побегровели. Выйдя из-за стола, он негромко обратился к наёмнику.

– Я крайне возмущён содержанием данного письма. – Лорд говорил отрывисто, будто стараясь подбирать слова. – Если оно вообще подлинное. И в случае, если королю угодно призвать меня к ответу за, по-видимому, одному ему известные пригрешения, то я предстану перед ним. Но прерывать именины маленького лорда Рейнара ради этого я не намерен! Так ему можете и передать.

– Вы сказали лорда Рейнара? – Вновь пришёл черёд Таринору удивляться.

– Юный Марис Рейнар. – Лорд Майвен кивнул в сторону пухлого мальчика, сидевшего слева от его стула. – Это его десятые именины, и негоже мне или даже королю портить праздник подобным образом. Дериан Рейнар отправил своих детей сюда по причине тяжёлой болезни своего брата, и я не собираюсь ещё больше омрачать события.

– В таком случае, это придётся сделать мне. – Сердце наёмника заколотилось, но он считал себя обязанным сказать об этом. – Лорд Алистер Рейнар умер. Разве вы не получали известий об этом?

– О, боги… – Лорд Майвен провёл рукой по лицу. – Об этом им тоже лучше сообщить после. Юная Мирана сумеет найти слова поддержки для своего братца. Несчастного лорда Алистера победила болезнь?

Наёмник замялся. Его так и подмывало сказать то, что он знал, но то ли здравый смысл, то ли Игнат, дёрнувший за рукав, подсказывал, что делать этого не следует.

– Похоже на то. – Выдохнул Таринор.

– Раз уж вы здесь по королевскому приказу, то оставайтесь. Места за столом нет, но вы можете подождать окончания праздника где-нибудь здесь. Только постарайтесь не досаждать гостям.

Игнат и Дунгар решили не терять времени и отправились к столам за праздничным угощением, а Рия и Драм остались возле наёмника.

– Думаешь, не заметили? – Шепнул Таринор.

– Этот эльф за столом уже не первый раз бросает взгляд в мою сторону. Он что-то подозревает. – Тихо ответил Драм. – Те двое уже несколько минут переговариваются о чём-то, передавали какой-то предмет и тут же его спрятали. Возможно, оружие. Эльфийка в десяти шагах слева от нас шепчет что-то, не исключено, что заклинание. И ветер изменился. Я насчитал семерых лесных эльфов.

– Звучит как паранойя, Драм. – Улыбнулся наёмник. – Всё же надеюсь, что хоть в этот раз всё пройдёт хорошо. Детский праздник, в конце концов.

– У богов всегда на всё свои планы, Таринор. И в нашем мире паранойей это не объяснить. – Тихо вздохнул эльф и посмотрел на наёмника. – Ты и сам знаешь.

От неестественного взгляда иллюзорного лица Драма Таринору стало не по себе. Он и сам понимал, что может случиться всё, что угодно. Король говорил о настроениях эльфов, пусть речь и шла об Аккалантире, а не о лесных жителях Северной рощи. С другой стороны, они могут быть связаны. К тому же после того, что Дериан Рейнар сделал с той эльфийкой… Уж не за этим он отослал сюда своих детей, чтобы они не было свидетелями творившегося в замке? Дьявол! Дети Рейнара-эльфоубийцы здесь рядом с эльфами! Рука наёмника легла на рукоять меча.

– Дорогие гости! – Раздался добродушный голос лорда Джойберта Майвена. – Сегодня в этот светлый день я собрал вас, дабы отпраздновать именинный день сына моего хорошего друга и родственника, Дериана Рейнара, лорда дракентальского. Помимо множества благородных людей нашего города здесь присутствуют наши добрые соседи, эльфы Северной рощи, и их представитель, Феалентир Белолистный.

Со всех сторон раздались апплодисменты. Люди поднимали бокалы и произносили речи за здравие юного Рейнара и процветание дома Майвенов.

– А теперь слово нашему дорогому гостю, Феалентиру. – Сказав это, лорд опустился на своё место. Он взглянул на наёмника, и его улыбка стала натянутой.

– Подобно листьям, влекомым ветрами, мы откликнулись на зов лорда Джойберта принять участие в этом праздненстве. – Начал эльф спокойным, но громким голосом. Наёмник был уверен, что эти слова отчётливо было слышно всем вокруг. – Но также достопочтенному лорду следовало знать, что приглашать нас на праздник Рейнара – что класть руку в пасть дикому волку, ибо Дериан Рейнар запятнал себя как грязный убийца и предатель гостеприимства, оборвав ещё столь короткую жизнь нашей сестры, Лиристель из Акаллантира, что была посланницей и гостьей в Дракентале.

По мере того, как эльф говорил, весёлый гул голосов гостей сначала затих, потом пошёл шёпот и удивление, а теперь нарастал недовольный гомон. И лишь немногочисленные эльфы стояли неподвижно, будто ожидая чего-то.

– Жизнь бесценна. – Продолжал эльф. – А значит, её можно искупить лишь другой жизнью. Кровь нашей сестры должна быть оплачена кровью Рейнара. И не столь важно, кто из Рейнаров это будет. – После этих слов воцарилось молчание, а эльф обратил взгляд к оцепеневшему Марису. – Вы отдадите нам этого ребёнка.

– А не кажется ли вам, что это вы нарушаете законы гостеприимства, угрожая расправой над ребёнком на его собственном празднике, будучи приглашёнными гостями? – Поднялся лорд Майвен. – Я не намерен терпеть подобной наглости. Я пригласил вас в надежде на дальнейший мир между нашими народами. Люди Моирвена и эльфы Северной рощи с давних пор жили бок о бок, и теперь вы решили вбить клин между нами? Сир Бертрам, отведите детей в замок.

Из толпы вышел усатый мужчина в доспехах, который молча взял Мариса за пухлую руку и повёл прочь. За ним последовала красивая светловолосая девушка лет шестнадцати, видимо, Мирана Рейнар. Несколько стражников пошли следом за ними, оглядываясь на эльфов.

– В таком случае, вы выбираете путь крови. – Спокойно проговорил эльф, после чего выкрикнул. – Shae ledrath!

Всё произошло так быстро, что многочисленные гости не успели и ахнуть. Эльфийские гости, а их было не больше семи, как ранее говорил Драм, обнажили короткие и до поры незаметные клинки, которые тут же вонзились в незащищённые шеи стражей. Дальше полилась кровь тех, кто имел глупость поднять на эльфов руку. Гости и глазом моргнуть не успели, как оказались в положении стада овец, окружённых несколькими волками. Благородные разодетые дамы дрожали от ужаса, не в силах даже плакать, а их спутники, конечно, не было вооружены.

– И вы надеетесь запугать меня, Джойберта Майвена?! – Грузный мужчина вновь поднялся со своего места. – Считаете, я не принял меры? Со стен это место прекрасно видно! Скоро здесь будет замковая гвардия. И тогда вам, ублюдкам, не поздоровится. Несколько эльфов против доброй половины стражи. Кто кого, а?