Текст книги "Пыль дорог и стали звон (СИ)"

Автор книги: Илья Карпов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 23

Путешествие до Вальморы прошло для Грегориона спокойно, хоть и омрачалось приступами морской болезни. Финн откровенно посмеивался над инквизитором, приговаривая, что как бы силён сухопутный ни был, море ему не по зубам. Корваллан же подобных вещей вслух не говорил, но вглянув на его глумливое лицо, можно было понять, что думает он так же. Судно эльфа называлось «Морской гуляка» и название это как нельзя лучше подходило к характеру капитана. В свободную минуту, а у капитана таких минут было немало, ибо матросы прекрасно знали свою работу, он всё время рассказывал о своих похождениях, морских и портовых. И спроси кто у инквизитора, чем живёт капитан Корваллан, он не решился бы рассказать и половины из услышанного. В свете заходящего солнца порт Вальморы окрашивался в огненные цвета, а вершины горной гряды вдалеке казались объятыми пламенем.

– Да, поэтому Морант называют Закатным островом. – Капитан подошёл к наёмнику, стоявшему у носа корабля. – Это имя дали ему эльфы ещё чёрт знает когда. Всё-таки, не лишены были мои предки чувства прекрасного. А вот я проще, – Вздохнул Корваллан и продолжил уже нараспев. – Мне б только ром в бутылке был, да дев прелестных громкий смех.

– Это и есть академия? – Грегорион указал на остроконечные шпили вдали.

– Именно. Магическая Академия Вальморы. Собственно, из-за неё это место зовётся городом магов. Хотя по мне так обычный городишко, разве только чудаков в халатах побольше, чем в прочих. И пожары случаются почаще, это уже огненным колдунам спасибо. Да, вы дорогу-то знаете в Академию, сударь инквизитор?

– Думаю, найду путь.

– Слушайте, это вам не Порт Хельмар, здесь чревато спрашивать дорогу вот так у первого встречного. К тому же, Преподобный поручил мне доставить вас в Академию, а значит, Финн будет вам провожатым.

– Чего чего? – Лоцман вынырнул из-за спины капитана. – Я что-то пропустил?

– Не делай вид, что не подслушивал и не знаешь, о чём идёт речь, пройдоха. Отведёшь инквизитора к воротам Академии. Дальше, – эльф извлёк из-за пазухи тот самый цилиндрик. – Это будет вашим пропуском. Церковь здесь хоть и не привечают, но всё же с ней считаются: знают, как тесно она связана с короной. И пусть за глаза маги говорят что угодно, но вас они проводят всюду и покажут всё, что попросите, от занавесок до уборных. На всё необходимое у вас сутки. Судно будет ждать здесь. Если не вернётесь за это время, – Эльф сделал паузу и улыбнулся. – В общем, не думаю, что нам придётся обдумывать этот вариант развития событий.

Причалив, с судна спустили мостик, и нога инквизитора впервые в жизни ступила на землю Закатного острова. Финн повёл его через порт, но в процессе решил, что неплохо бы промочить горло, ведь на «Морском гуляке» действовал железный сухой закон, и в этом отношении Корваллан был беспощаден даже по отношению к такому любителю выпивки, как он сам. Недолго думая, он принял решение забежать, буквально на минуту, как он выразился, в заведение под вывеской «Сытый дракон». Внутри трактир был плотно набит людьми. Трактирщика не было на месте, судя по выжидающему виду сидящих у стойки матросов, он отправился в погреб. И в самом деле, вскоре из дверцы вынырнула худощавая фигура с батареей бутылок на плече. Коротко стриженные русые волосы никак не скрывали острые уши трактирщика, а его щетина грозила через несколько дней превратиться в бороду.

– Ишь, и тут эльф. – Усмехнулся лоцман, приближаясь к бару. – Глядишь, выживут они нас из этих земель, господин Нокс. Придётся учиться жить в лесах, да лопухом от комарья отмахиваться. Трактирщик, а плесни-ка нам чего на свой вкус, чем обычно здесь потчуют.

– Коггенпортский эль, местное вино. – Устало проговорил эльф. Выдавив из себя улыбку, он придвинул матросам кружки, взял деньги и облокотился на барную стойку. – Большинство это и пьёт. Две кружки, я полагаю?

– Мой приятель не пьёт. – Широко и ехидно ухмыльнулся Финн. – А вот я, пожалуй, коггенпортского кружечку опрокину. Чесслово, господин инквизитор, в горле пересохло. С самого Хельмара ни капли. Корваллан лютует. Раз меня пьяного в трюме на воде и сухарях продержал, покуда на берег не сошли. Сам был виноват, каюсь. Мы тогда, кажется, в Акканту путь держали, так я там чуть к небесной гавани не причалил. Уж девы морские привиделись, звали меня за собой. Да только я не такой дурак. Откуда им в трюме-то взяться? Ну, за Ульдмара и капитана Корваллана!

Грегориону ещё на корабле рассказали об этой старой морской традиции: первую кружку на берегу член экипажа должен выпивать за морского бога, а вторую за своего капитана. Но, видимо, раз уж, лоцман ограничился одной, то пришлось ему совместить. Сердечно поблагодарив эльфа-трактирщика, Финн бодрой походкой направился к выходу. Всю дорогу до Академии лоцман нахваливал местный воздух.

– На островах дух такой, – Финн шумно вдохнул носом. – До костей пробирает. Будто самим морем дышишь. Солёный, холодный, густой. Ей богу, эти маги знали, где селиться. Я б и сам тут осел, да только колдунов недолюбливаю. Один из них увёл у меня бабу в Коггенпорте, сволочь бородатая. Ну да ладно, кто старое помянет, тому глаз вон, а я такой роскоши себе позволить не могу. – Лоцман подмигнул Грегориону единственным целым глазом и громко засмеялся.

Проходя мимо самых разных людей из самых разных концов земли, инквизитор думал, как же, всё-таки, велик мир. Его собственное путешествие в Ригенскую империю было для него чем-то далёким, словно нереальным. Долгое время его миром был Храм Троих, Энгатар и столичные окресности. В общем-то, на жизнь Грегорион не жаловался, но только сейчас в его голове появились мысли, что, возможно, служба в инквизиции – это не единственный доступный ему жизненный путь. В памяти всплыло лицо Марты. И вдруг Грегориону пришло в голову, что эта девушка и является причиной, по которой он столь долгое время прозябал на одном месте, и это место казалось ему, в общем-то, сносным. И он понял, что, не будь Марты, церковные будни быстро бы ему опротивели. По возвращении нужно сказать ей обо всём, что лежит на душе. И уехать. Да, уехать подальше, возможно даже в Риген или спокойную имперскую провинцию, где можно прожить остаток дней. И вырастить детей. Грегорион впервые за многие годы задумался о семье и детях, а ведь он был уже совсем не молод. Особенно для инквизитора. В памяти вновь мелькнула страшная поговорка «Редкий инквизитор доживает до старости, но каждый доживает до седин».

Высокие решетчатые врата Академии не могли не внушать уважения к создавшим их мастерам. Изображения магов, сцен магических битв и стихийных заклинаний, воплощённые в металле, завораживали и притягивали взгляд. Финн даже выругался, открыв рот от восхищения. Сразу же после этого с одной из башенок, высившихся по обе стороны от ворот, выглянул старик в серебристом балахоне. Ещё увидев его наверху, инквизитор решил, что он спустится по лестнице, но тот, к изумлению, просто спрыгнул вниз. Но вместо того, чтобы переломать себе ноги о брусчатку, он взмахнул руками, и инквизитора вместе с лоцманом обдало порывом ветра. Воздушный поток, подхвативший травинки и немного дорожной пыли, смягчил падение настолько, что маг мягко опустился на землю возле Грегориона.

– Добро пожаловать в Академию Вальморы. – Радушно произнёс старик. – Вы пришли навестить одного из учеников?

– Я здесь по поручению Преподобного отца Медерика из Храма Троих, что в Энгатаре. – Инквизитор продемонстрировал цилиндрик с эмблемой церкви. – Для инспекции.

– О! – Старик изменился в лице, округлив глаза. – Дело серьёзное. Об этом должно быть известно заместителю Леврайд.

– Вы не пропустите меня?

– Что вы, разумеется, пропустим. Но о вашем прибытии будет доложено заместителю архимага. – После этих слов маг крикнул в сторону другой башенки. – Отворяй ворота!

Финн пожелал удачи и сказал, что возвращается на корабль. С этого момента инквизитор был совершенно один в здании полном волшебников, которые, очевидно, были ему не рады. Проходя по холлу, он ловил на себе взгляды, полные недоумения, подозрений и откровенной злобы. Как ему было известно, Академия была давным-давно перенесена на остров Морант с материка после какого-то происшествия. Сути он уже не помнил, но зато помнил, что, как гласят хроники, тогдашний король Эренур Мудрый в сердцах сказал, чтобы маги катились на край света. А краем света для жителей Энгаты был именно Закатный остров. Во всяком случае, ни одна из экспедиций, отправленная дальше на запад, ещё не обнаружила большой земли. С тех пор Академия гордилась своей формальной независимостью от королевства и очень не любила вмешательства в её внутренние дела. В особенности со стороны Церкви. Разумеется, в стенах Академии никто бы не позволил практиковать некромантию или демонологию, но не из-за церковного запрета, а по причине внутренних академических правил. Впрочем, и к этим правилам Церковь приложила руку ещё в те времена, когда Академия стояла на континенте. Маг в серебристой одежде привёл Грегориона на третий этаж в один из кабинетов, на двери которого висела табличка «Б. Леврайд, заместитель Архимага Вингевельда». Старик скользнул вовнутрь и, не пробыв там и полминуты, жестом пригласил инквизитора войти.

Заместителем Архимага оказалась женщина по имени Беата Леврайд. Она стояла у окна спиной к вошедшим. Её голубое платье с кожаным поясом показалось инквизитору излишне свободным, так как не скрывало плеч и рук, но, похоже, магам была свойственна подобная одежда. На изящных руках были белые перчатки, а в длинных светлых, почти белых, волосах виднелась серебряная брошь с голубым камнем. Когда женщина повернулась, Грегорион увидел её голубые глаза, он взгляда которых ему показалось, что в комнате слишком прохладно.

– Приветствую, инквизитор. – Заговорила она учтивым спокойным голосом. – Чем мы обязаны столь неожиданному визиту представителя Церкви? И что именно вы желаете узнать?

– Для начала, просто осмотреться. – Ответил Грегорион.

– Сожалею, но правила Академии запрещают посторонним находиться в её стенах без сопровождения.

– Вы сопроводите меня?

– Нет, что вы. – Едва заметная улыбка показалась на губах Беаты Леврайд. – Магистр Мельгиор проводит вас. – Её взгляд указал на старика, что привёл инквизитора. – Полагаю, вы не откажетесь послужить провожатым для нашего гостя, магистр.

– Для меня это честь, госпожа Леврайд. – Маг склонил голову. – К тому же, я порядком засиделся в этой башне.

– Прекрасно. В таком случае не смею более вас задерживать, инквизитор. – Грегориону почувствовался приказной тон в этой нарочито вежливой, но будто прогоняющей фразе, с таким холодом она была произнесена.

Дальнейшие несколько часов старый Мельгиор увлечённо водил инквизитора по Академии и рассказывал о её истории. От основания колдовской школы древним героем Хельмгаром Пророчащим бурю до Архимага Вингевельда, нынешнего руководителя заведения. Грегорион также узнал о том, что сейчас школы Воды и Воздуха находятся на особом счету, ведь Архимаг является именно магом воды, изучившим также школу воздуха.

– И это значит, что он теперь ледяной волшебник! – С гордостью сказал маг. – А это дорого стоит. Обуздать две стихии – дано не каждому. У меня ушли годы на овладение одним лишь воздухом, а Вингевельд – талант, сумевший обуздать силу льда!

– Значит, остальные факультеты теперь не в чести? – Спросил инквизитор, ощутив странный интерес к темам, которые служителя церкви интересовать не должны.

– Как бы сказать, – Вздохнул старик. – Земля – стихия спокойная. Даже слишком. И наши маги земли упрямы и непоколебимы, они тяжело принимают перемены.

– Перемены?

– Архимаг многое изменил здесь. И изменил к лучшему, как мне кажется. В мою молодость студенты занимались лишь магией и ничем кроме. И теперь я не способен ни к чему, кроме волшбы, в мои-то годы. С подачи Архимага же появились светские занятия. Не буду всё перечислять, да и не припомню всего, но, как мне говорил Вилерион, декан факультета Воздуха, мой старый друг, нынешние студенты, их хоть в королевский трон усаживай. При лордских дворах нет такой науки, как теперь здесь, в Академии. Говорят, скоро здесь и не-маги обучаться смогут, хотя по мне так это ненужное дело. Иначе Академия будет уже не Академия вовсе…

– А огонь? – Грегориону показалось, что за время хождения по коридорам и залам ему почти не встречались студенты в оранжевых и красных одеждах, что, как ранее пояснил Мельгиор, является атрибутом огненных магов, начинающих свой путь в этих стенах.

– Огонь… – Старик поморщился, словно это слово было ему неприятно. – Огненные маги – это вечная головная боль для всех нас. Чтобы овладеть этой силой, нужно иметь стальную волю. Таким был, скажем, Арфарион, что был Архимагом в мою молодость. То был человек старой закалки, старых нравов. Суровый, но справедливый, словно сам Хельмгар воплотился в нём. Он был способен удержать ту огромную силу, что струилась по его венам, и одновременно держать Академию под контролем. Нынешние же огнемаги… – Старик оглянулся, словно опасаясь быть услышанным, хотя вокруг никого не было. Они шли по совершенно пустому коридору. – Они сумасбродны, несдержанны. Кажется, они готовы спалить это место дотла, если им дать возможность. Радует хоть, что их становится меньше. Некоторые не доживают, многих отчисляют и лишают магии, но, что важнее, их просто перестали набирать, как я заметил. К тому же, Маркус Аронтил, декан огня, сослан на материк…

– Его сослал Архимаг?

– Больше некому. Но зачем, не знаю. Я с ним не разговаривал, странный он тип. Часто сбегал в порт в один кабак, где, как говорят, напивался до чёртиков. И это, спрашивается, декан факультета Огня? Это, спрашивается, маг из Академии? Тьфу! А с десяток или чуть больше лет назад он притащил сюда мальчишку оборванца, как говорили с талантом к магии. Ох и головной боли было с этим сорванцом! С ним не могли совладать. В том числе и потому, что за ним всегда стоял Аронтил, выгораживал его. Я тогда был помоложе, работал в архивах Академии. Так что много о чём наслышан был от других. Так вот, как-то тот поганец устроил пожар и спалил половину гостиной! Тогда терпение Архимага лопнуло и он вышвырнул мальчишку. Но дело в том, что в день отчисления Аронтил взял в архивах одну вещь, посох «Бушующее пламя». По сути, безделица, экспонат музейный. Лежал в архиве годами, пылью покрывался, прямо как я, хехе. Взять-то он взял, а вот вернуть – до сих пор не вернул. Пяток лет уж минуло, а полка и поныне пустует. Я тот день хорошо помню, он горем убитый пришёл, мрачнее тучи. Ещё решил, помнится, что он снова с похмелья. Записал на него эту палку, а он что-то бубнил про «подарок ученику». Я так и понял, что это для того сорванца, а вот о том, что его отчисляют тогда не знал. А знал бы, не отдал, собственность Академии, как-никак. Так что уплыло «Бушующее пламя» куда-то вместе с мальчишкой. Я об этом сразу к Архимагу, а он и бровью не повёл, мол, мало ли у нас посохов.

– Он представлял ценность?

– Не сказать, что ценность. Ценности в нём было не больше, чем стоило дерево, из которого он сделан. В нём так никто и применения не нашёл, хотя и пытались. Да и прозван он был, скорее, в шутку, за бесполезность. Кажется, он принадлежал кому-то из стародавних магов, что привёз эту палку из дальнего странствия как сувенир. Записей архивных даже не осталось. Но всё же – собственность Академии, а потому надобно вернуть. Не удивился бы, если б узнал, что Аронтила отправили посох искать. Поделом ему, пьянице.

Тем временем коридор приближался к концу. Старый маг успел провести Грегориона по всем четырём крыльям Академии, показать внутренний двор и учебные комнаты. Нигде чуткий глаз инквизитора не приметил ничего подозрительного, кроме обычной академической рутины. Грегорион даже подумал, что, будь он знаком с обычаями магов лучше, ему было бы легче увидеть те странности или нарушения, найти которые он был послан. Однако теперь он подошёл к двери с золотой табличкой.

– А это кабинет Архимага Вингевельда. Здесь он работает и принимает посетителей. Разумеется, когда не в отъезде, а сейчас тут закрыто.

Внезапная мысль пронзила разум инквизитора. Он вспомнил, слова преподобного «целью визита является архимаг Вингевельд». А раз сам Архимаг в отъезде, не лишним будет осмотреть его кабинет.

– Могу ли я войти? – Поинтересовался инквизитор.

– Никому не разрешается входить в покои Архимага. – Мельгиор выглядел изумлённым.

– Мне было поручено провести полную инспекцию. И покуда этот кабинет является частью Академии, я должен его увидеть.

– Но ведь запрещено. – Колебался маг. – Не я придумывал эти правила, поймите.

– В таком случае это будет расценено как препятствование проведению инспекции. У Академии могут быть проблемы, когда сюда нагрянет два десятка моих коллег с целью обнюхать здесь каждый угол. – Хоть Грегорион прекрасно осознавал, что никто не отправит на край света отряд инквизиторов, но в то же время и понимал, что без блефа здесь не обойтись. Задание должно быть выполнено. К тому же, он рассуждал, что если скрывать нечего, то нечего и бояться.

– Хорошо, – С видимым неудовольствием проговорил волшебник. – Я спрошу у госпожи Леврайд дозволение впустить вас сюда. Ждите здесь. – С этими словами старик подпрыгнул и, подхваченный потоком воздуха, быстро понёсся по коридору прочь.

Инквизитор остался один на один с дверью. Золотая табличка с именем архимага Вингевельда поблескивала в свете настенных ламп, но в остальном дверь была самой обычной, даже слегка потёртой. Дерево с чуть ржавыми шляпками гвоздей, чёрное железное кольцо, служившее ручкой… Но замочной скважины к удивлению инквизитора не было. Или дверь не заперта, или замком служит колдовство, решил Грегорион. В этот же момент ему подумалось, что ему, возможно, и в самом деле не позволят осмотреть эту комнату, сославшись на то, что архимаг магически запер дверь перед отъездом, и кроме него открыть её никто не в состоянии. А проверить это инквизитор не сможет никак. Останется лишь поверить наслово и вернуться в Энгатар ни с чем. Он уже представил, как говорит Преподобному, что его подозрения – это всего лишь подозрения и как тот разочаровывается в инквизиторе. Нет, нельзя. В конце концов, он инквизитор Церкви Трёх, он имеет право находиться здесь, причём в любом из помещений. Любое запрещение будет неправомерно, а то, что для этого приходится спрашивать «разрешение» даже не у самого архимага – так и вовсе оскорбительно! Переполненный этими мыслями инквизитор взялся за дверное кольцо. И тут же ощутил пронизывающий холод, пробравший пальцы до самых костей, что заставило тут же отдёрнуть руку, грозившую примёрзнуть к железу. Колдовство, поморщился инквизитор, взглянув на ладонь, покрытую инеем. Этот мороз не был похож на зимнюю стужу, он пробирал сразу насквозь, от него сводило мышцы и ломило кости. Грегорион обмотал другую руку рукавом и попытался потянуть за ручку вновь. Теперь вытерпеть холод удалось на несколько мгновений дольше, но кольцо вновь пришлось выпустить. Рукав примёрз к металлу, и обледеневшая ткань порвалась, оставив на ручке промёрзший до белизны затвердевший лоскут. Однако на этот раз дверь немного поддалась. Она не выглядела тяжёлой, но, как подумал инквизитор, тяжести ей могла добавлять всё та же магия. Если бы можно было потянуть на себя дверь подольше, думал Грегорион, то её удалось бы открыть. Но здравый смысл подсказывал, что для этого ему придётся отморозить до черноты обе руки и извести всю одежду на лоскуты. Безвыходность ситуации злила инквизитора и рука, как и обычно в подобных ситуациях, машинально легла на рукоять молота. И тут Инквизитора осенило: Броннихильд! У молота достаточно длинная рукоять, её можно просунуть через кольцо. Этого должно хватить, чтобы открыть дверь достаточно широко. Оставалось надеяться, что проклятый холод не слишком быстро пройдёт по оружию. Хоть молот и был освящённым, но с колдовством подобной силы инквизитор сталкивался впервые.

Как можно осторожнее он продел через кольцо рукоять, на которой тут же появился иней. Не теряя времени, Грегорион схватился руками за оба конца молота, упёрся ногой в стену и что есть сил потянул на себя. Дверь с гулом поддалась. Молот задрожал, будто сопротивляясь магическому холоду. Увидев, как узоры на рукояти схватываются льдом, Инквизитор принялся тянуть сильнее. В дверной проём уже можно было просунуть руку, но было необходимо открыть дверь настолько, чтобы не касаться её. В противном случае Грегорион рисковал замёрзнуть в проёме насмерть. Он переставал чувствовать руки, а молот дрожал всё сильнее. Чёртова дверь открывалась слишком медленно. Стиснув зубы, инквизитор приложил все свои силы, чувствуя, как холод начинает пронизывать всё тело, а изо рта с дыханием вырывается пар. И вот, когда проём был уже почти достаточным, что-то лязгнуло, а инквизитор оказался на полу. Неужели кольцо не выдержало и оторвалось? Грегорион поднялся и взглянул на дверь. Ручка была невредима. С горечью в сердце он заметил кусок обледеневшей рукоятки Броннхильда, лежащий в шаге от него. С другой стороны обнаружилась вторая часть молота, покрытая белым льдом. Инквизитор посмотрел на руки. Кожа на ладонях треснула и кровоточила, как кожаные ремни трескаются суровой зимой. Ты славно послужил мне, друг Броннхильд, подумал Грегорион, тебя обязательно перекуют по возвращении. Аккуратно боком пройдя через с таким трудом открытый проём инквизитор оказался внутри кабинета архимага Вингевельда.

Каково же было его разочарование, когда он не увидел ничего примечательного. Чего ради было так надёжно запирать дверь? Самый обыкновенный рабочий кабинет, напоминавший даже приёмную залу Преподобного Медерика. Кипа бумаг на столе, книжный шкаф с разнообразными фолиантами, кресло у окна… Но одна вещь, которая сразу не бросилась в глаза инквизитору, несомненно была бы для Преподобного лишней. У стены напротив окна стояла резная арка, сделанная не то из камня, не то из металла. В разъёмы по краям были прикреплены синие и белые кристаллы. Инквизитору уже водилось видеть подобные конструкции в логовах демонопоклонников, колдунов-самоучек и прочих отщепенцев от волшебного ремесла. И он мог поклясться, что эта конструкция являет собой не что иное, как попытка создания устойчивого портала. Грегорион подошёл поближе к столу и разглядел клочок бумаги, торчащий из стопки книг. Вытащив его, инквизитор увидел, что это страница, вырванная из книги. Грегорион поморщился и тяжело вздохнул. Для него книги всегда были великой ценностью, а их порча – ужасным кощунством. Но сейчас негодование переборол интерес к символам, выведенным на бумаге чернилами. Инквизитор нахмурился. Перевёрнутый треугольник, вписанный в круг, стрелы Шимаруна, гексаграммы метамировой связи и многие другие символы и знаки, значение которых Грегорион помнил плохо. Но и того, что было ему знакомо из книг, хватило, чтобы понять: архимаг Вингевельд если и не занимается, то, как минимум, интересуется некромантией. От осознания этого инквизитора передёрнуло, а в душе его вспыхнул праведный гнев. Подобную мерзость надлежало искоренить самым безжалостным образом. Некромантия – это преступление против самой жизни. Взгляд инквизитора задержался на небольшом настенном зеркале, откуда на него смотрело его собственное уставшее лицо с нахмуренными бровями и сжатыми в линию губами. Но самое страшное было то, что в волосах виднелась седая прядь. Грегорион выдернул пару волосков и повертел их в пальцах. Вот он и дожил до седин. Наверное, это из-за проклятой двери, подумал он. К тому же, он до сих пор ощущал холод внутри, словно бы под сердцем. Но сейчас нет времени жалеть себя, нужно немедленно отправляться в Энгатар.

– Вижу, вам пришёлся по нраву кабинет Архимага. Настолько, что вы решили самовольно проникнуть сюда.

Инквизитор обернулся. У двери стояла ни кто иная как Беата Леврайд. На лице её была вежливая улыбка, но хищно сверкавшие глаза не оставляли сомнений в её истинных эмоциях.

– Я удивлена, что вам удалось преодолеть защитное заклятье. Его автор – сам господин Вингевельд, мастер ледяной магии. Немногим волшебникам удаётся оставить в истории след, создав собственное заклинание. Однако, ваше пребывание здесь нежелательно, господин инквизитор.

– Я имею право находиться здесь. – Ответил Грегорион. – Как уполномоченный Церковью и лично Преподобным Медериком.

– Преподобный Медерик имеет здесь столько же власти, сколько и вы. А вы её здесь не имеете вовсе. То, что вы выжили после преодоления защитных чар, конечно, вызывает некоторое уважение, но это не даёт вам ничего. К тому же, как я вижу, бесследным воздействие заклятия для вас не прошло. – Беата Леврайд глядела на волосы инквизитора.

– Как вы объясните это? – Грегорион кивнул в сторону портала.

– Несмотря на то, что я не обязана ничего объяснять, всё же скажу, что для Архимага обладание действующим постоянным порталом – дело совершенно обыденное. Мартин Арценфельдт из магического университета, что в Ригенской Империи, имеет такой же. Время от времени Архимагу требуются некоторые вещи, которые я имею возможность переправлять через этот портал. Сейчас он настроен только в одну сторону и большую часть времени не работает. Так что насчёт магических выбросов можете не волноваться. Академия не пострадает. – Бледное лицо волшебницы выражало всё ту же учтивость, но с каждой минутой это выражение становилось всё более натянутым.

– А это? – Грегорион поднял страницу с символами. – Некромантия запрещена в Энгате законом. Или закон королевства тоже не имеет власти в этих стенах?

– Разве это доказывает занятие некромантией? – Заместитель архимага подняла бровь.

– Тем не менее, я обязан доложить об этом. Прошу дать мне уйти. – Грегорион сделал шаг вперёд.

– Боюсь, я не могу вам этого позволить. – С этими словами Беата Леврайд взмахнула рукой и Ноги инквизитора сковал лёд, не давая ступить ни шагу.

– Нападение на инквизитора карается смертью. – Злобно процедил Грегорион. Руки потянулись к рукояти молота, но инквизитор тут же вспомнил, что оружия больше нет. Остро осознав свою беспомощность, он пришёл в ярость.

– Я заметила, что валяется у дверей. Вы безоружны, инквизитор. – Выражение лица Беаты вменилось на оскал.

– Вера – оружие праведного! – Прорычал Грегорион и, что было сил, дёрнул ногами, после чего почувствовал, будто сотня игл впивается в стопу.

– Не пытайтесь сломать магический лёд. Это лишь усилит боль. – Леврайд уже направляла пассы руками в сторону портала. Оглянувшись, инквизитор увидел, как кристаллы засветились, а внутри арки от них начало распространяться нечто серебристое. Грегорион вновь попытался высвободиться и почувствовал, что лёд поддаётся. Судя по нарастающему пульсирующему гулу, портал за его спиной набирал силу.

– Вы только увеличиваете свои страдания, инквизитор. – Леврайд не отрывалась от портала, что дало Грегориону возможность очередным рывком сломать лёд. Волшебница обернулась на громкий треск и была тут же сбита с ног и прижата к стене за шею рукой инквизитора, так что её ноги не касались пола. Второй рукой Грегорион поймал её ладони. Послышался хруст и сдавленный стон.

– И что же вы намерены делать, служитель церкви? – Голос её стал сдавленным, она с трудом дышала. – Сломаете мне, кха, шею? Убьёте… Женщину?

– Обезврежу. И покину это проклятое место.

– Тогда… Это нужно было делать… Раньше. – Прохрипела Леврайд и, вдохнув так глубоко, как она могла в этом положении, дунула прямо в лицо инквизитору. В тот же момент Грегорион почувствовал жуткую боль. Зрение помутилось, а в глаза словно впился лёд. Голову будто сжали тисками. Он тут же выпустил волшебницу из рук и потянулся к лицу, но ощутил лишь ледяную корку.

– Проклятый фанатик! – Раздался хриплый голос Леврайд. Инквизитор пытался избавиться ото льда на лице, но только усиливал боль. В порыве ярости он махал руками, чтобы сломать чёртовой колдунье шею. Рука напоролась на что-то, раздался звон стекла. Потом он, чуть не упав, налетел на стол. Внезапно раздался голос волшебницы. – Сюда, свинопас!

Грегорион ринулся в сторону, откуда был слышен голос, и вдруг пол исчез у него из-под ног, будто он сорвался с карниза крыши. На мгновение он подумал, что так оно и случилось, вот только воздух вокруг был неподвижен, словно бы он завис на месте. Откуда-то донеслось «Прощай, земляной червь!», а сознание инквизитора начало мутиться, пока совсем не угасло.

– Видимо мне стоит самому догадаться, что означает этот подарок от Беаты. – Сквозь головную боль Грегорион услышал спокойный холодный голос. – Кажется, я не давал указания отправлять ко мне инквизиторов. Поднимите его.

Инквизитор почувствовал, как чьи-то руки пожхватили его и поставили на ноги. Он непременно бы упал снова, если бы его не держали крепко и, кажется, со всех сторон. Взгляд постепенно прояснялся, ледяная корка больше не сковывала глаза. Кожа ощущала ледяной ветер.

– Как твоё имя, инквизитор?

– Гре… Грегорион. – Распирающая голову изнутри боль мешала даже думать.

– Ты пришёл в Академию, Грегорион? Зачем ты туда пришёл? – Голос слышался, словно через толщу воды.

– Мне нужно было увидеть Архимага. Я… уполномочен…

– Полагаю, Церковь заинтересовалась делами Академии? Тебе нужен Архимаг, так вот он я, Архимаг Вингевельд.

Титаническим усилием инквизитор поднял голову и разлепил глаза. Его взгляду предстал седовласый старик с худым вытянутым лицом. Голубые глаза глядели пристально и невозмутимо, а уголки губ были приподняты в лёгкой улыбке.

– Итак, полагаю, ты был в моём кабинете.

Инквизитор утвердительно кивнул.

– И, разумеется, видел мои записи. Если же нет, то вы, определённо, не лучший из инквизиторов.

– Я… видел… – Промычал Грегорион, борясь с болью.

– Вижу, вас сильно потрепала моя ученица. Или охранные чары? Хотя, думаю, и то, и другое, судя по этой седой пряди. Вытягивание жизни сопряжено с обесцвечиванием волос и кожи… Впрочем, не стану утруждать вас деталями.

– Вы… Некромант. – Грегорион попытался выпрямиться, глядя на мага.

– А вы чертовски проницательный инквизитор. – Ответил Вингевельд. – Не стану спорить с представителем Церкви. Спрошу лишь, что вы собираетесь делать теперь?

– Именем Церкви… – Начал было инквизитор, но тут же осёкся, услышав странное шипение у себя за спиной.

– Желаете меня арестовать? – Лицо Вингевельда по-прежнему выражало спокойствие и уверенность. – Но спросите себя, хватит ли у вас сил? Разверните его.

То, что держало инквизитора на ногах, заставило его повернуться. Взгляду Грегориона предстала ужасающая картина, от которой в жилах стыла кровь, а сердце замирало. По меньшей мере, полсотни отвратительных мертвецов стояли и глядели на него своими мёртвыми глазами. У некоторых из них на месте глаз лишь зияли чёрные провалы глазниц, а иные были лишены челюстей. Одетые и нагие, мужчины и женщины, они покачивались и издавали омерзительный хрип или шипение. Четверо из них, как только сейчас заметил инквизитор, поддерживали его на ногах. От ужаса и омерзения в ногах невесть откуда взялась сила, и инквизитор отшатнулся назад, вырвавшись из костлявых хваток.