Текст книги "Мир велик, и спасение поджидает за каждым углом"

Автор книги: Илья Троянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Я не нашелся, что возразить.

Спустя день моя дверь распахнулась от удара, и в палату, приплясывая, вступил дорожный посох, крепкий узловатый посох. Причем, как выяснилось, этот посох преследовал одну-единственную цель: раскачать тормозное устройство на моей подвижной кровати, занять место у перекладины в ногах и протащить кровать через всю палату. Бай Дан, завопил я, сейчас же перестань! Мальчик, тебе необходимо движение, а раз ты слишком ленив или труслив, приходится мне выводить тебя на прогулку вместе с кроватью. Мой крестный явно рехнулся, он протащил мою кровать по всей комнате, да еще при этом грозил мне. Я даже начал за него тревожиться, у него стало такое красное лицо… Не хватало еще, чтобы с ним прямо в моей палате случился инфаркт. Господи, какие сложности! Его идиотское поведение вынудило меня встать с постели. Невероятно, но из-за этой дурацкой возни я встал. Иначе он не уймется. Ясное дело, не уймется. Такой, как он, – да ни в жисть. Едва моя кровать ударилась о стену, я встал. И, как всякий раз, голова у меня при этом слегка закружилась. А Бай Дан тем временем вознамерился протащить мою кровать в другую сторону. Увидел меня. Окинул мрачным взглядом. И ринулся на меня, занеся над головой свою палку. Тут мне вдруг стало страшно. Он уже подошел ко мне вплотную и ударил меня рукояткой по заду, не изо всех сил, но все же чувствительно, очень даже чувствительно, и при каждом ударе он что-то приговаривал – и избавиться от этого не было никакой возможности. Тебе разве настолько обрыдла жизнь, что ты не желаешь хоть самую малость рискнуть? И очередной удар обрушивается на мой зад. Как ты можешь бояться неизвестного, если известное для тебя невыносимо? И опять удар. Обещаю тебе – и он угрожающе воздел свою палку, – я буду бить тебя до тех пор, пока ты не возьмешь себя в руки, ой, пока не соберешься с духом, ай, пока не пойдешь со мной, ой-ой-ой.

Что тут еще оставалось делать – пришлось повиноваться. В конце концов, лежать можно и дома. А значит, можно и пойти с ним. Перестань, Бай Дан, я сейчас оденусь, ладно? Очередной удар, словно он не расслышал. Я надеваю джинсы, видишь? А потом рубашку, теперь ты доволен? Он явно не был доволен. Я спасся от его ударов в ванной комнате. Вот видишь, это мой несессер. Ой. Да иду же я, иду, только перестань. Когда я открыл дверцу шкафа, чтобы достать оттуда чемодан, более чем чувствительный удар снова обрушился на мой зад. Я бросил чемодан на пол, покидал туда свои вещи, все, что подвернулось под руку. Он распахнул передо мной дверь, и мы покинули больничную палату.

– Но господин Луксов! – ужаснулись сестры, припустив за нами. – Так же нельзя, ведь не можете вы просто так…

– Очень даже можем, дорогие дамы, вы и сами видите, что можем и что все прекрасно получается. Я – новый доктор, и я распорядился немедленно выписать пациента из больницы, и это не последнее мое распоряжение, еще ему показано движение, свежий ветер и волнующие беседы.

– Но ведь еще вчера главный врач…

Мы миновали стеклянную дверь и покинули больницу, сперва такси доставило нас к отелю, где проживал мой крестный, – весьма занюханное заведение. Крестный пробыл там очень недолго.

– Из-за тебя, мой мальчик, я совсем забыл посмотреть, как хозяин этого отеля использует свой подвал. Пожалуйста, Вальдштрассе, пять. Надеюсь, у тебя найдется свежее белье?

– Сюрприз, – изрек Бай Дан несколько дней спустя.

Я по большей части лежал в постели, читал, так, самую малость, Бай Дана привели в восторг некоторые книги на моих книжных полках. Я же позволял для себя готовить. Оказалось, что мой крестный умел готовить потрясающие похлебки. Для начала он занялся кухней как таковой. Выкинул все бутылки, навел чистоту и отправился за покупками. Вернулся до того нагруженный, что ему пришлось крутиться и вертеться, чтобы хоть как-то пролезть в дверь. Он под завязку набил холодильник и стенные шкафчики тоже, а потом извлек из картонки гигантскую красную кастрюлю. Он принципиально пользовался для стряпни только большими кастрюлями. Бай Дан долго стоял на кухне, крошил, припускал и помешивал. И при этом слушал музыку. Престранные вещи, которые накупил для себя. «Осуждение Фауста», «Пляску смерти», «Гибель богов», «Макбета», «фантастическую симфонию». И еще цыганские песни. Песни он слушал чаще всего.

Я уже начал себя чувствовать несколько лучше, когда он выманил меня из дому обещанным сюрпризом и энергично зашагал вперед. Мы поехали на метро в центр. Он уже хорошо знал город, а потому задал немыслимый темп. Должно быть, накануне, когда меня вызвали в клинику на заключительное обследование, он побывал здесь и все хорошенько осмотрел. А в каком-то переулочке мы – я просто не поверил свои глазам – остановились перед магазином, торгующим велосипедами.

– Тебе чего здесь надо?

– Ты на велосипеде ездить умеешь?

– Почему ты спрашиваешь?

– Я спросил только, умеешь ли ты ездить на велосипеде?

– Конечно, умею. В свое время я довольно много на нем ездил.

– Замечательно, замечательно. Час от часу все лучше и лучше. Следуй за мной.

И он ринулся в магазин. Продавец его уже знал и приветливо с ним поздоровался как с постоянным покупателем. Интересно, что Бай Дан успел у него купить?

– Ах, это и есть некоторым образом ваш партнер?

– Золотые ваши слова. Это и есть мотор. Как видите, вы зря тревожились.

– День добрый.

– Хелло.

– Ты не поверишь, Алекс, но этот господин хотел отговорить меня от покупки. Представь себе продавца, который не желает продавать. Он считал, что я слишком стар для этого. Потом уже он мне признался, что опасался, как бы я не вздумал кататься на пару с престарелой мадам Дан. Пришлось его успокаивать, доказывать, что никакой мадам Дан в природе не существует и что напарником моим будет сильный молодой человек с железным здоровьем.

– Но…

– Чрезвычайно скромный молодой человек. А велосипедист отменный. Всю свою юность он провел в седле велосипеда.

– Бай Дан, эй, Бай Дан, я тебя спрашиваю. Куда это мы собираемся ехать?

– Не спеши, не спеши, я должен передать тебе устную рекомендацию самой Грачки с наилучшими пожеланиями. А теперь займемся новым участником нашего путешествия.

– Ну конечно же. У меня для этого все готово. Не будет ли вам угодно пройти за мной в заднее помещение? Чтобы сразу правильно установить седла и педали.

Бай Дан подмигнул мне.

– Пожалуйста, вот этот роскошный снаряд. Ваш дедушка непременно хотел купить самый лучший, а это и есть лучший велосипед из всего нашего ассортимента. Последний писк. Рама из углепластика, шестнадцать передач, передача от Шимано «dura асе», тормоза тоже от Шимано, педали дорожные. Я вам покажу, как надо управляться с тормозами.

Может ли тандем наскочить на вас, как бульдозер, или показаться не менее грозным, чем боевой корабль? В ответ вам объяснят: тандем – это механизм, который служит для передвижения двух человек, состоит из двух сидений и двух пар педалей, из системы привода и руля, которым управляет человек, сидящий на переднем седле.

Не понимаете? Значит, вы спрашивали не у того, у кого надо. Спросите лучше у меня! И тогда я вам отвечу: тандем – это маленькое чудо, которое провезет по всему миру меня и Алекса. Это две пары ног, причем очень даже несхожие пары. Сзади – черная ткань шорт, ниже – поросшие волосом голые коленки и ляжки, впереди – вельветовые брюки и кожаные сапоги на шнуровке. Я довольно скоро пришел к выводу, что могу задирать ноги, ставить их посредине на перекладину и тем самым какое-то время экономить силы. Пусть вкалывает тот парень, что сидит у меня за спиной. Как вы, вероятно, догадываетесь, он не устает браниться по этому поводу. Он не желает брать на себя всю работу. От меня только и проку что всякие лихие присказки, упрекает меня он. Но ведь я сижу за рулем. Это весьма ответственная задача, поскольку сам ты не имеешь ни малейшего представления о том, куда тебе надо. Наши головы тоже трудно спутать. Позади сидит лысый и защищает голову пестрой вязаной шапочкой, я же дозволяю своим волосам свободно развеваться на ветру. Вот он уже опять чем-то недоволен. «Ты что хочешь сказать, мой мальчик?» – спрашиваю я и слышу яростное: «Не оглядывайся, повернись, не оглядывайся!»

Так мы и продвигается вперед на своем тандеме.

– Сперва на юг, – провозгласил он. Я спросил его, куда именно мы едем и как собираемся туда попасть. Он ответил: мне проще ответить на твой вопрос в уме, нежели вслух. А ты наберись терпения. Пришлось мне привыкать к его зашифрованным ответам.

– Фантазия, – наставлял он меня, пока мы ехали по проселочной дороге, которая не донимала нас подъемами и спусками, – фантазия – это эликсир любой игры. Что ты видишь и как ты используешь увиденное? По обеим сторонам дороги тянутся поля пшеницы. Возьми первую попавшуюся машину, которая нас обгонит, и скажи мне тогда, что ты увидишь. Чего ты там опять выдумал? Не порть игру, Алекс. Пшеница под конец надоедает, давай лучше разглядывать машины. Итак, что ты видишь? Белый лимузин. Еще что? Состоятельный бизнесмен, который очень торопится, чтобы вовремя прибыть к назначенному сроку. Впрочем, это ты наверняка знаешь лучше, чем я, ты только чуть постарайся. Отец семейства с ребенком. Толстоват, как ты находишь? Итак, жирного потомка, жену, кредит на строительство дома и роскошную машину он получил по лизингу, вдобавок он может по доверенности распоряжаться банковскими счетами своей матери. Возьмем теперь его мать – что с ней, нездорова она, что ли, может, между ними нет ладу? Мать от старости выжила из ума, и он боится, как бы она не пустила все свои деньги на ветер или не отказала на нужды какой-нибудь секты, короче, он сделал так, чтоб ее признали недееспособной, – тебе достаточно этих сведений? Разозлился? Ну и прекрасно, когда человек злится, у него обостряется зрение. Возьмем теперь следующую машину. У этого типа такой крутой приемник, что он разъезжает только с опущенными стеклами. А что передают по радио, что мы сейчас услышим? Да почем я знаю, обычные тары-бары, шуточки ведущего или, скажем, интервью с какой-нибудь поп-звездой, у которой сегодня день рожденья, поэтому она прямо из кожи лезет, истерическая курица, которая вот уже тридцать лет как застряла на среднем уровне, да так глубоко, что осталось только положить сверху крышку гроба. Зло, очень даже зло, а в остальном недурно. А что ты скажешь насчет запахов? Применительно к этой машине. Консервативно, лосьон для бритья, скорей всего «Ириш моос», а еще искусственная кожа. Слишком мало. Такой тип наверняка чистит зубы «Колгейтом», а еще тут пахнет шампунем для собак. Каким именно? А мне почем знать? Я терпеть не могу собак. Нажми на педали, мальчик, тандем наш еще не совсем разогнался. Перестань действовать мне на нервы. Дурацкая игра, чушь собачья, что ты, собственно говоря, хотел бы услышать? На что похож запах? Это не запах, это вонь, воняет «Kouros», самокруткой, а еще обмаранными пеленками, а по радио они поют «Kermit the Hermit», а в этом пахнет роковой женщиной, Паломой Пикассо, а на сиденье рядом с водителем – Жан-Шарль Кастельбаджак, ментоловыми сигаретами, «Блендадентом», а по радио дают «Драйвер-сит». Ты просто перечисляешь, Алекс, так любой сможет: Вест, Виргли, Батя, Балли, Джек Даниель, солнца свет – счастья нет. Это надо как-то обыгрывать, должно что-то происходить, что-то развиваться. О'кей, о'кей, радио, о'кей? Пробка на А22, замедленное движение, кашель, чихание, чавкание, пение – как в ванне, проклинают, портят воздух, рыгают, дальше, дальше. Важное сообщение: внимание, внимание, по Б1 вам навстречу движутся ваш шеф после визита к зубному врачу, неправильно заполненная налоговая декларация, ваш лопнувший презерватив, ваше набрызганное спреем граффити и неразборчивое для чтения удостоверение гражданина Европейского Союза, ваш опутанный ложью язык, из которого каплет гной, заставляя машину идти юзом на скользких местах, держитесь правой стороны, обгон запрещается. Вот это здорово, Алекс, это уже много лучше, почем знать, может, из тебя еще выйдет отменный игрок. Я больше не могу, Бай Дан, я совсем задыхаюсь. Тогда отдохни, мой мальчик, силы тебе еще понадобятся.

Мы едем, едем, едем по небольшому городку, за нами – сельскохозяйственные угодья, перед нами – горы. Мы проезжаем через средневековые ворота с заостренной аркой. Оставь надежду всяк сюда входящий, восклицаю я и сразу притягиваю удивленные взгляды тяжело нагруженных субботними покупками жителей города. «Помедленней, Бай Дан, – слышу я голос сзади, – притормози, пешеходная зона». И мы спешиваемся. Ратушное кафе, много столиков, стульев и зонтов. Здесь нам предстоит подкрепиться. Мы заказываем рогалики, чашку кофе с молоком и чашку шоколада. Крохотные ячейки теней ползут по скатерти. Приятный, легкий ветерок. Знаешь ли ты Данте, мой мальчик? Мальчик знает Данте. А ты его читал? Мальчик его не читал. У нас перед глазами оживленная суета. Понимаешь, поскольку в те времена не было тандемов, он со своим старым другом Вергилием пешком отправился в тяжелый путь через мир страданий. Спасибо, шоколад заказывал я. А знаешь ли ты, с какими грешниками столкнулись друзья в первую очередь? Ну как по-твоему? С убийцами? Лжецами? С не знающими удержу или с пассивными? С вероотступниками? Передай мне, пожалуйста, рогалик. Спасибо. С осквернителями, с эгоистами, с деспотами? Выбор у тебя огромный. Представь себе, ни с кем из перечисленных мною. Раньше всех Данте и Вергилию повстречались равнодушные, нейтральные люди, которые за всю свою жизнь никогда не занимали твердой позиции, которые совершали лишь робкие и малодушные поступки, которые помалкивали, которые никогда не выглядывали из окна, которые не были склонны ни к мятежу, ни, напротив, к верности. Очень вкусные здесь рогалики. В наказание они были осуждены бегать за знаменем, которое не имеет иного значения, кроме того, что оно движется вперед. И выбора у них нет, они обязаны следовать за знаменем бессмыслицы. О, синьор Данте придумывал жестокие наказания. Кстати, как обстоит дело с нашими финансами? Не сказать, чтобы роскошно. Пора немного подзаработать. Ну конечно здесь. Это более чем подходящее место, чтобы зарабатывать деньги. Фройляйн, прошу вас. Одну минуточку, сейчас я подойду. Вам понравилось? Да, спасибо. Вы не будете так любезны принести нам три чашки? Как три? И позвольте прямо сейчас поблагодарить вас. О-о, спасибо, сейчас принесу.

– Мы соблазним на игру жителей этого городка. Алекс, подай, пожалуйста, мой мешок. Для этой простой игры довольно одной-единственной кости. Благодарю вас, фройляйн. А теперь помоги мне чуть передвинуть стол вперед. Три чашки и одна кость. Проще простого. Итак, где эта кость? Пробная игра. Видишь, кость здесь. Теперь следи. Где она теперь? Хорошо. А теперь? Еще лучше. Теперь я расстегну верхнюю пуговицу своей жилетки. Кость в это время тоже передвигается, исчезает, но, думается мне, ты знаешь, где она есть. Здесь? Ты уверен? А может, здесь? Ты уверен? Ну хорошо, будь по-твоему. Ошибочка вышла. Ты проиграл свой кошелек. Пожалуйста, передай его мне. А сам возьми в руки свою шапочку и собирай в нее наш выигрыш.

Любезнейшие дамы и господа, уделите мне минуточку вашего внимания, чтобы позабавиться игрой перед обедом. Я прибыл к вам издалека, желая помериться с вами силой. Вы – люди молодые и здоровые, у вас зоркие глаза и быстрая реакция, а я старый человек с Востока. Вот я открываю этот бумажник, достаю из него банкноту и призываю вас сделать то же самое. Игру вы знаете. Игральная кость, три чашки, тридцать процентов за то, что вы выиграете, еще прежде чем мы приступим к игре. Желаете, молодой человек? Тогда положите свою банкноту рядом с моей. Ваша храбрость будет вознаграждена. Начнем? На пробу? Вы видите: у меня медленные руки, а у вас быстрые глаза. Где у нас кость? Точно. А теперь, может, попробуем всерьез? Пока это еще несложно. Хотите быстрей? Вы еще успеваете следить за мной? Она лежит здесь, и лежит плохо, значит, надо бы ее переместить туда, потом сюда, потом еще раз. Готово. Почтенные дамы и господа, этот зоркий молодой человек покажет нам, под какой чашкой лежит игральная кость. О-о-ох. Вы могли бы поклясться, что кость лежит здесь, более того, я бы и сам с вами согласился. Но на самом деле она лежит под другой чашкой. А ну-ка, давайте посмотрим, вуаля. Знаете, что я сделаю? Я просто сохраню наши прежние ставки, чтобы вы смогли взять реванш. Наверно, вы недостаточно сосредоточились, отвлеклись на какой-то момент. Это бывает. Теперь вы будете более внимательны. Начали! При этой игре, высокочтимые дамы и господа, всегда существуют две возможности. Или вы, положившись на судьбу, выбираете одну из трех чашек, не считаясь с тем, что видят ваши глаза. Тогда ваши шансы можно оценить как один к трем. Или же вы попытаетесь следить глазами за костью, но тогда с каждым новым движением растет вероятность, что ваши глаза введут вас в заблуждение, и, если я пять раз по-новому расставлю чашки, от вашего зрения потребуется точность три к пяти. Можно подумать, что в этом случае ваши шансы на выигрыш заметно упали. Но и это было бы ошибкой, ибо вполне вероятно, что ваш зоркий глав исключает любую случайность. Сложновато, не правда ли? Стойте, где ж это у нас кость? Нет, к сожалению, не здесь. Не горюйте, молодой человек, я благодарю вас за участие в игре и желаю вам хорошо провести выходной. Неужели в этом тихом, красивом городке не найдется более способных игроков? Рискуйте против старого человека, чья ловкость знавала лучшие дни.

– Вы что это здесь делаете?

– Странный вопрос, господин вахмистр. Все собравшиеся здесь горожане понимают: мы играем.

– Азартные игры в пешеходной зоне запрещены.

– Разумное предписание, в высшей степени разумное предписание. Азартные игры – это дьявольская затея. Их необходимо держать под контролем. Но знаете, там, откуда я приехал, азартные игры вообще вымерли. Это еще лучше. А знаете, почему они вымерли? Потому, что у нас там все умеют играть в кости. Простой ответ. Не желаете сделать ставку?

– Немедленно прекратите игру, пока я не начал по-другому с вами разговаривать.

– Вы меня разочаровываете, господин капитан, эта игра не имеет ничего общего с азартом. Вот попробуйте сами. Вы видите эту кость? Я кладу ее под эту чашку и меняю местами несколько чашек. А теперь я спрошу вас: где кость? Вот видите, вы знали, потому что внимательно следили. Повторим. А теперь? Вы опять угадали. Неужели вы станете утверждать, будто причиной всему азарт? Это не имеет смысла. Нет, все очень просто: люди вашей профессии наделены незаурядной наблюдательностью. Вы согласны со мной? Если б вы поставили на кон что-нибудь из своей наличности, вы б уже стали богатым человеком.

– А разрешение у вас есть?

– Но, господин вахмистр, вы меня ужасаете. Только что вы упрекали меня в том, что я занимаюсь запрещенными здесь азартными играми, а теперь вы требуете с меня разрешение. Как это прикажете понимать? Знаете, мы играем уже минут пятнадцать, и ни один из жителей вашего городка ни разу не выиграл. Как вы могли бы это объяснить? Ужасное невезение, не так ли? Но там, где есть невезение, должно быть и везение, не так ли? Представить себе не могу, чтобы в этом достойном городке можно было получить разрешение на занятие азартными играми в пешеходной зоне. А теперь нам пора, дорогой господин полицмейстер, горы зовут. Мои высокочтимые дамы и господа, мы благодарим вас и отправляемся дальше, сохранив в душе самые прекрасные воспоминания о вас…

Не устраивай анданте, мой мальчик, сейчас у нас пойдет престо. Ну, двигайся, двигайся же, доходы ты подсчитаешь позже, надо ехать дальше, галоп, гоп-гоп, в седло, марш-марш, первый раз нажать педали, за ним второй, мы катимся дальше, все катимся и катимся…

Несколько дней спустя он предоставил в мое распоряжение горный перевал – подъем на Санкт-Неизвестно-кто, двадцать один километр непрерывного подъема. В таких случаях самое главное – ритм. Равномерно нажимать на педали, медленно наращивать скорость, не выложиться раньше времени, с одинаковой силой толкать и тянуть. Бай Дан тем временем любовался окрестными видами. Словно вообще первый раз в жизни увидел горы. Когда угол подъема резко увеличивался, он тоже прилагал некоторые усилия. Это выбивало меня из ритма. Машины на полной скорости проносились мимо, воздушная струя несколько секунд трясла нас, будто самолет, попавший в воздушную яму. Пришлось мне слезть с седла. Накачать шины. Легкие мои работали на удивление хорошо. А вот бедренные мышцы – те понемножку скисли. Я нацелился на ближайший поворот. Пытался думать лишь о небольшом расстоянии до ближайшего поворота. Как много дорожных знаков. Черно-белые треугольники. Серо-синий асфальт. Аккуратная широкая белая полоса. «Уж не по этой ли дороге вы ехали тогда на север?.. – спросил Бай Дан. – Ты не припоминаешь эти вершины? Царственные, возвышенные, такое не каждый день доводится видеть». Мечтатель он у нас. Очередной поворот. Мышцы скоро выйдут из строя. Больше нет сил. Остановка. Я хлопнул Бай Дана по спине и указал на завидневшуюся перед нами стоянку для отдыха. Поперек шоссе мы подъехали к каменному столу с двумя каменными скамьями. И со вставленными в бетонные урны мешками для мусора. Дальше – балюстрада, за балюстрадой – обрыв. Слышен гул водопада. Какая красота, Бай Дан уже стоял возле балюстрады, сынок, ты только полюбуйся. Я пыхтя подошел к нему, каждый шаг причинял мне боль, и ноги были все равно как лакричные палочки.

Наконец-то мы достигли перевала. Потрясающее чувство! Группу домов мы увидели уже несколько минут назад, окидывая взглядом последние повороты. Тут и самого Бай Дана охватил азарт велосипедиста, и он начал так рьяно нажимать на педали, как, верно, не нажимал ни разу за все столетие. Задав высокий темп, мы миновали последний поворот и вышли на финишную прямую. Слева отстаивались автобусы. Туристы бестолково сновали взад и вперед. Все уставились на нас с таким видом, словно им еще в автобусе сообщили по радио, что наша разновидность человекообразных давным-давно вымерла.

Мы отъехали, еще не решив толком, где нам остановиться, и увидели за стоянкой статую святого, того самого Санкт-Неизвестно-кого. Бай Дан направил нас туда. Мы объехали статую. «Ты много с нас потребовал, – вскричал Бай Дан, – но мы охотно предоставили тебе требуемое!» И он звучно высморкался. После этого мы вышли перед ресторанчиком.

С наружной стороны все стены дома были расписаны изречениями «Хвала прилежанию», «Вера в Господа». Внутри обстановка оказалась еще солиднее. Полно народу. Нам встретилась ядреная кельнерша; в одной руке, которой вполне можно было бы толкать ядро, она несла целую батарею пивных кружек, а на другой у нее был поднос с бело-коричнево-красноватыми кушаньями. «Сзади есть места». И она пробежала мимо нас. Сзади означало совсем сзади, самые плохие места во всем заведении, возле дверей на кухню. Чад и шум придавили нас к скамьям. После двух бутылок минералки мы заказали себе поесть, тот самый красно-бело-коричневый вариант.

– Поздравляю, Алекс, ты выдержал первый серьезный экзамен. Порой меня охватывали сомнения, но теперь я вижу, что ты у нас еще хоть куда. Замечательно, замечательно. – Первый раз я оглядел своего крестного подробно и внимательно, будто лицо его могло мне что-то сказать; у него был внушительный лоб, широкий и выпуклый, словно большой экран кинескопа.

Кухонная дверь ни на минуту не оставалась в покое, позади Бай-Дановой головы она раскачивалась взад и вперед, словно работала на сдельной оплате.

– Ты слышал? – спросил с полным ртом Бай Дан.

– Что слышал?

– Ты только послушай, родные звуки. Кто-то за дверью чертыхается так, словно дважды просадил по три игры кряду.

Бай Дан встал и немного спустя вернулся, приведя с собой какого-то человека, у которого на груди виднелись остатки кушаний, а на лице отеки. Иво. Так представился этот человек.

– Вы к нам не присядете на минуточку?

– Почему ж и нет. Я ведь им сказал, что ухожу. Я это больше терпеть не намерен.

– Пить что будете?

– Двойной шнапс и пиво.

Мы продолжали есть, он пил. Когда все мы наелись, и отдохнули, и успокоились, Бай Дан спросил этого самого Иво, играет ли тот.

– Играю ли я? А вы вообще знаете, кто сидит с вами за одним столом? Если допустить, что я вообще хоть что-нибудь умею, то это именно играть. Тут меня никто не одолеет.

– Прекрасно, прекрасно. Нет ли тогда у вас желания разыграть пятерку с этим молодым человеком? Думается, вы бы могли кое-чему его научить.

– У меня уже зачесались руки. Надо поддаваться или как? Игра двух равных партнеров. Значит, договорились, мне не хотелось бы, чтобы вы потом на меня рассердились, если вам придется несколько дней подряд утешать этого молодого человека. А принадлежности где взять?

– По части принадлежностей мы совершенно независимы. И Бай Дан нагнулся к своему мешку.

Перед отъездом мне – впервые за много лет – хотелось петь. Я обыграл того хвастуна. В ходе игры положение иногда становилось угрожающим. Он начал с двух побед, да и потом не переставал похваляться. Я очень скис, пока Бай Дан не пнул меня под столом ногой. Тогда я собрался с духом. И выиграл. В напряженнейшем темпе. Теперь мы шли вровень, а я трижды выбросил дубль. Вот попробуйте проделать то же самое. Этот тип был разбит наголову. Ну как после этого не запеть!

What a difference a day made, twenty four little hours. Мне и горы после этого показались милее, what the sun and the flowers, where there used to be rain, и как я радуюсь предстоящей встрече с югом, my yesterday was blue, dear, today I'm a part of you, dear, а если старик не поостережется, я и его скоро одолею, my lonely nights are through, dear, since you said you were mine. Да-а-а-а, Lord, what a difference a day makes, there's a rainbow before me, skies above can't be stormy, since that moment of bliss, that thrilling kiss. [28]28
  Как день один на другой не похож… двадцать четыре всего часа… солнце, цветы, и на них роса… где обычно одни дожди, вчерашний мой день был небес голубей, сегодня я стал частицей твоей… больше нет одиноких ночей, едва ты сказала, что будешь моей… Господи, до чего же разнятся дни… радуга высится передо мной, плывут облака над моей головой, но грозы они за собой не несут… после этих нежных минут и поцелуев твоих… (англ.)


[Закрыть]

Через несколько дней пути мы достигли Монако.

Остров миллионеров, как назвал его Бай Дан. Мальчик, нам надо снова пополнить нашу казну. Конечно, вчера вечером мы пили изумительное вино, но его качество слишком отразилось на счете, который нам подали нынче утром. Мимо пристани для яхт мы подъехали к Монте-Карло, свернули на стоянку перед «Grand Casino» и остановились возле двух спортивных автомобилей. Я просто не поверил своим глазам.

– Бай Дан, ты только посмотри!

– Какой-то автомобиль, что ли?

– Это не какой-то автомобиль, это «изо грифо». Самая прекрасная машина на свете.

– Странное название.

– Я отдал бы свою правую руку за возможность хоть один раз на нем проехаться.

– Пожалуй, это можно устроить и подешевле.

Бай дан приковал наш тандем старой цепью, которую мы откопали в подвале моего дома. Размахивая руками, примчался донельзя взволнованный портье. Бай Дан сунул ему в руки маленький, пере-мазанный машинным маслом ключ от замка.

– Только, пожалуйста, не разъезжайте на нем, он, понимаете ли, не застрахован. И вдобавок брыкается, когда на него садятся посторонние люди.

Оказавшись внутри, Бай Дан сделал выбор в пользу баккара. Рулетка, на его взгляд, отнимает слишком много времени. Карты ему, впрочем, тоже не по нраву. Хреновые инструменты, пробормотал он.

– Месье, сюда вам садиться нельзя.

– Pardon? – Этот стол предназначен для высоких ставок.

– Уж не произвел ли я на вас ложное впечатление?

– Я уверен, что и в других залах есть свободные столы. Вам будет там очень удобно. Так что уж будьте любезны…

– Начиная с какой ставки можно садиться за этот стол?.. Ну коли так, я попросил бы вас придержать для меня это место. Я вернусь ровно через десять минут.

– Как это ты вернешься через десять минут? Откуда ты возьмешь деньги?

– Тебе когда-нибудь доводилось ночевать под открытым небом, у костра? Просыпаешься среди ночи, тебе холодно, костер весь прогорел, до последней искорки. Ты принимаешь решение снова раздуть огонь. А у нас жетонов на несколько сот франков. Это больше, чем последняя искорка.

Нет нужды говорить, что Бай Дан выиграл. Меньше чем за десять минут он набрал сумму ставки, необходимой, чтобы играть за столом для высоких ставок. Он приветствовал банкомета и взглянул на свои часы.

– Надеюсь, я не опоздал. А вот и моя ставка. Прошу вас.

Первые признаки беспокойства со стороны дирекции казино стали заметны, когда к столу подошел небольшого росточка господин с проседью и шепнул на ухо банкомету несколько слов. Затем господин снова исчез. А Бай Дан успел за это время выиграть сумму, с помощью которой мы могли сделать вполне серьезное предложение владельцу «изо грифо».

Человек, сидевший рядом с нами, проиграл огромные деньги, которые соответственно выиграл Бай Дан. Судя по всему, это был нувориш, лицо как пещера – все в сталактитах и сталагмитах, массивное тело упрятано в шелковый костюм цвета chamois [29]29
  Светло-желтый (фр.).


[Закрыть]. Вид несколько измятый – в соответствии с потерями, понесенными за игральным столом. Время от времени он засовывал в брючный карман левую руку, проводил большим пальцем по шву, наполовину вытаскивал руку из кармана, а пальцами правой руки он в то же самое время заказывал карту и сообщал ставку. Когда разнообразия ради он один раз выиграл, левая рука вылетела из кармана, и на пол упала связка ключей. Я поглядел на брелок – «мазерати лого» – и тотчас толкнул в бок Бай Дана.

– Тот, что сидит рядом… «изо грифо» принадлежит ему.

– Да ну! Счастья это ему не прибавило. Принеси мне, пожалуйста, чего-нибудь попить…

Пока Алекс ходил за стаканом и бутылочкой, я уже вел разговор с хозяином «мазерати».

– Мне неизвестно ваше финансовое положение, – говорил ему я, – но вы проиграли сумму, огромную по всем масштабам. Вероятно, вы вполне можете это себе позволить. Но возможно, и нет. И тогда этот день будет иметь для вас самые неприятные последствия. Угрызения совести, гнев вашей жены, упреки вашей семьи. Возможно, у вас когда-то кончатся деньги или кто-то завернет кран, из которого они поступают. Короче, когда человек так лихо проигрывает, с ним может произойти множество неприятных вещей. Стоит ли доводить до этого? Не следует ли нам этому воспрепятствовать?

– А как?

– Заключив некую сделку, выгодную для обеих сторон. Я дальше буду играть за вас, вместо вас, на свой страх и риск, но в вашу пользу. Если я выиграю много, сколько вы, к примеру, проиграли сегодня вечером, я взамен попрошу у вас, чтобы вы на полчаса предоставили вашу машину в распоряжение моего внука.

– Мою машину?!

– Во время его отсутствия я буду находиться возле нас, а перед тем как уехать, он оставит вам свой паспорт.