Текст книги "Убийства в Доме Романовых и загадки Дома Романовых"

Автор книги: Илья Смирнов

Соавторы: Анатолий Смирнов,Г. Бельская,Владимир Тюрин,Андрей Левандовский,Юрий Жук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Фактически в то самое время, когда К.Б. Радек распространял сведения, касавшиеся Т. Масарика, Отдельный Чехословацкий Корпус начал «мятеж». Нам, живущим сегодня, конечно же, ясно, что чехословаки никогда не строили каких-либо планов по освобождению Царской Семьи, но тогда их планы для Советского правительства выглядели весьма туманно, в силу чего слова К.Б. Радека казались чуть ли не пророческими…

4 июля 1918 года в помещении Большого театра в Москве открылся V Чрезвычайный съезд Советов, работа которого совпала с выступлением левых эсеров, позднее получившим название «мятеж левых эсеров». Не разделяя соглашательских настроений большевиков с Германией, выступая против подписания ими Брест-Литовских соглашений, эсеры в самый первый день работы съезда выразили недоверие правительству В.И. Ленина – Л.Д. Троцкого и потребовали его немедленной отставки. Но так как им не удалось получить большинство делегатских голосов, их представители Я.Г. Блюмкин и А.Н. Андреев 6 июля 1918 года совершили убийство германского посланника графа В. фон Мирбаха, считая, что этот террористический акт приведёт к полному разрыву дипломатических отношений между Германией и Советской Россией.

Однако, левоэсеровский мятеж и смерть германского посланника обернулись для большевиков еще более пагубными последствиями, чем можно было предположить. Советское правительство было вынуждено подписать с Германией дополнительные соглашения о выплате ей ещё шести миллиардов марок. И кроме того, резко обостренная ситуация, связанная с действиями левых эсеров, сняла с повестки дня обсуждение дальнейшей судьбы бывшего Государя, равно как время предполагаемого над Ним суда – не до того большевикам было.

Приехавший на V съезд Советов в качестве делегата, Ф.И. Голощёкин остановился на квартире Я.М. Свердлова, с которым был знаком долгие годы по совместной революционной работе. И, конечно же, нельзя представить себе, чтобы между ними не шли разговоры о дальнейшей судьбе Царской Семьи. Вероятнее всего, именно тогда Ф.И. Голощёкин сумел убедить Я.М. Свердлова в том, что перевоз Царской Семьи в Москву может иметь самые непредсказуемые последствия, ввиду многочисленных контрреволюционных заговоров, коих, как показали дальнейшие события, и не было вовсе! Думается также, что все эти разговоры Я.М. Свердлов доводил до В.И. Ленина, который также не желал, чтобы захваченные по пути следования в Москву Романовы стали «живым знаменем в руках контрреволюционеров». А довольно вялая реакция Германии на убийство немецкого посла графа В. фон Мирбаха только лишний раз убеждала большевиков, что она уже не является тем мощным противником, представляющих для их власти какую-либо серьёзную угрозу.

А раз так, то с Романовыми можно было больше не церемониться. Тем более, что обстановка для этого складывалась, как нельзя более выгодная. Ведь перед лицом мировой общественности всегда можно было заявить, что в связи с «мятежом чехословаков» советские правительственные круги не имеют прямой телефонно-телеграфной связи с Уралом.

А для того, чтобы оградить себя лично и правительство В.И. Ленина от каких-либо возможных в дальнейшем нападок, Я.М. Свердлов рекомендует Ф.И. Голощёкину устроить в Екатеринбурге что-то вроде суда над Николаем II, в свою очередь, прекрасно понимая, что таковой никак не может состояться по целому ряду причин. Ну, а в случае, если он все же не получится, предлагает уральцам действовать по обстоятельствам или собственному сценарию, то есть, попросту говоря, даёт тем самым своё молчаливое согласие на уничтожение бывшего Государя.

В свою очередь, ничего не знавшие об этом уральцы разрабатывают собственный план ликвидации Романовых. А стремясь хоть как-то оправдать свои действия, изобретают подмётные письма и прочие материалы «контрреволюционного заговора», в которых вскоре и сами начисто запутываются.

Думается также, что обсудив вопрос уничтожения Романовых во всех подробностях, Ф.И. Голощёкин получил от Я.М. Свердлова устные инструкции, согласно которым он должен был действовать в том или ином случае, по возвращении на Урал.

Вероятнее всего, Я. М. Свердлов, следуя прямому указанию В.И. Лени-ша, рекомендовал «товарищу Филиппу» провести публичный суд над Николаем II в столице «Красного Урала», претворяя тем самым в жизнь более ранние Постановления СНК Р.С.Ф.С.Р. от 29 января 1918 года и 20 февраля 1918 года, а также Постановление НКЮ Р.С.Ф.С.Р. от 4 июня 1918 года.

Разумеется, и В.И. Ленин, и Я. М. Свердлов прекрасно понимали всю абсурдность данного мероприятия, так как, сложившаяся к тому времени обстановка на Урале – военное положение области, контрреволюционные выступления, сепаратизм на местах, общий антибольшевистский настрой крестьянского большинства населения и т. п. – уже сама по себе требовала от местных властей самых решительных действий. Для организации же подобного процесса, требовалось, как минимум, желание и время. Времени не было, а желание не бралось в расчёт, ввиду самых радикальных взглядов на данную проблему, решаемую, по мнению большинства уральских коммунистов, лишь однозначно, революционным способом.

Это обстоятельство, необычайно выгодное для центральной власти, увидевшей в нём редкую возможность, практически, в одночасье покончить сразу с 13-ю представителями Дома Романовых, освобождая себя при этом полностью от какой-либо ответственности, решил использовать Я. М. Свердлов. Прощаясь с Ф.И. Голощёкиным, он прямо говорит ему о том, чтобы действовал в соответствии с обстановкой, подчёркивая при этом особо, что ВЦИК Советов не даёт своей официальной санкции на расстрел Николая II.

4 июля 1918 года, находившийся в Москве Ф.И. Голощёкин получил телеграмму, в которой сообщалось, что Комиссар А.Д. Авдеев смещён, а вместо него Комендантом ДОН назначен Я.М, Юровский.

Яков Михайлович Юровский (1878–1938) был уроженцем Томска, часовщиком по специальности. В 1905 году он вступает в РСДРП и навсегда связывает свою жизнь с партией большевиков и ещё задолго до событий Февральской смуты поддерживает партийные связи со Я.М. Свердловым, Ф.И. Голощёкиным, С.М. Кировым, В.В. Куйбышевым и др. видными большевиками. За свою политическую деятельность, направленную против устоев государства, Я.М. Юровский неоднократно арестовывался, а в 1912 году был выслан на поселение в Екатеринбург. С началом Первой мировой войны ему, как лицу политически неблагонадёжному грозила высылка в Чердынский уезд Пермской губернии. Поэтому он записывается в 698 Пешую дружину Государственного Ополчения, которая дислоцируется в то время в Екатеринбурге, после чего оканчивает Школу фельдшеров и проходит дальнейшую службу в Военном лазарете. Во время событий Февральской революции 1917 года Я.М. Юровский избирается Гласным в Екатеринбургскую Городскую Думу, а после Октябрьского переворота состоит в должности Члена Коллегии Уральской Областной Чрезвычайной Комиссии и Председателя Следственной Комиссии Революционного Трибунала. Во время пребывания в ДОН Царской Семьи, Я.М. Юровский несколько раз посещает дом Ипатьева и контролирует сложившуюся там ситуацию. Пользующийся среди уральских вождей большим авторитетом, он видится им именно тем человеком, который способен навести в ДОН должный порядок, а в случае крайней ситуации, привести в исполнение приговор над бывшим Самодержцем.

Вступив в должность Коменданта ДОН, Я.М. Юровский произвёл в системе постов некоторые изменения, добавив ещё один пулемёт на чердак дома, а затем сменил весь штат внутренней охраны, заменив его на десять человек, пять из которых были этническими латышами, а пятеро – русскими. Некоторые изменения произошли также и в наружной охране. Так, П.С. Медведев был перемещён на должность Помощника Начальника караула, а его прежнюю должность занял А.А. Якимов.

12 июля 1918 года Ф.И. Голощёкин возвратился из Москвы в Екатеринбург.

Вечером этого же дня, в помещении бывшего Волжско-Камского банка, где тогда размещался Исполком Уральского Областного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов состоялось его закрытое заседание под председательством А.Е Белобородова.

Заслушав доклад Ф.И. Голощёкина о его поездке в Москву (на V Всероссийском съезде Советов была принята 1-ая Советская Конституция Р.С.Ф.С.Р., а точнее, Конституционный Акт), а также обсудив создавшееся к 12 июля 1918 года положение на всех участках Северо-Урало-Сибирского фронта, грозящее неминуемой сдачей города в самые ближайшие дни, Исполнительный Комитет Уральского Облсовета (по предложению А.Е Белобородова и Ф.Ф. Сыромолотова) принимает решение о расстреле не только Государя, но и Его Семьи.

В соответствии с решением Исполкома Уральского Облсовета, Комендант ДОН Я.М. Юровский, почти сразу же, запускает механизм подготовки к расстрелу.

Около 9-10 часов утра 16 июля 1918 года в дом Ипатьева прибыл Ф.И. Голощёкин, который, переговорив с Я.М. Юровским о предстоящем расстреле, распорядился ближе к вечеру удалить из дома поварёнка Леонида Седнева. И сделать это так, чтобы Романовы ничего не заподозрили. А, кроме того, он уведомил коменданта о совещании Коллегии УОЧК, назначенном на вторую половину этого же дня (приблизительно, на 16 часов по местному времени), которое будет проходить в комнате № 3 бывшей «Американской гостиницы».

В назначенное время, в означенной комнате собрались все члены Коллегии УОЧК – В.М. Горин, М.А. Медведев (Кудрин) и И.И. Родзинский (за исключением И.Я. Кайгородова) во главе с Председателем УОЧК Ф.Н. Лукояновым. Помимо них, на этом же совещании присутствовали, практически, все члены постоянного Президиума Исполкома Уральского Облсовета – А.Г. Белобородов, Г.И. Сафаров, Ф.И. Голощёкин, а также комиссар П.Л. Войков и П.З. Ермаков.

Первым взял слово А.Г. Белобородов, который довёл до сведения собравшихся, вынесенное накануне решение расширенного Президиума Исполкома Уральского Облсовета, постановившего расстрелять всю Царскую Семью на территории дома Ипатьева.

Поддержав мнение Президиума Исполкома Уральского Облсовета, членами Коллегии УОЧК и Ф.Н. Лукояновым было внесено встречное предложение о расстреле, не только членов Царской Семьи, но и всех находящихся при Ней слуг, сделав исключение лишь для поварского ученика Леонида Седнева, в виду его «несознательного возраста».

Члены Президиума полностью поддерживают это решение, о чем А.Г. Белобородов делает соответствующую пометку в своей записной книжке, после чего участники совещания переходят к обсуждению кандидатур – непосредственных участников расстрела.

Главными лицами, ответственными за его проведение назначаются Комендант ДОН Я.М. Юровский и его помощник Г.П. Никулин. А ответственными за вывоз и тайное захоронение трупов казнённых – М.А. Медведев (Кудрин) (как представитель УОЧК) и П.З. Ермаков (как представитель РККА и человек, хорошо знающий городские окрестности).

К началу предстоящего совещания, комендант Я.М. Юровский, казалось, предусмотрел всё. К этому самому главному событию в своей жизни, он стал готовиться с особой тщательностью с того момента, когда на расширенном Президиуме Исполкома Уральского Облсовета было принято решение о ликвидации всех Романовых. Однако в ходе подготовки у него возникли серьёзные осложнения. Ведь поначалу он рассчитывал отобрать необходимое ему для этой цели количество людей из числа своих коллег – наиболее надёжных сотрудников УОЧК. Но, к его большому удивлению, поиски добровольцев не принесли желаемого результата, так как каждый сотрудник, к которому Я.М. Юровский обращался с подобным предложением, не проявлял на сей счёт должного энтузиазма и старался под любым предлогом отказаться от этой «почётной миссии».

Исключение составил лишь А.Т. Паруп (А.Я. Биркенфельд), хорошо знакомый М.А. Медведеву (Кудрину) по совместной подпольной работе в нелегальном Профессиональном Союзе моряков Каспийского торгового флота и 1-й Бакинской Городской группы РСДРП.

Таким образом, к моменту этого совещания в распоряжении Я.М. Юровского было только четыре человека, которые добровольно пожелали стать палачами.

Вот их имена:

– Я.М. Юровский – Комендант ДОН;

– М.А. Медведев (Кудрин) – член Коллегии УОЧК;

– П.З. Ермаков – Военный комиссар 4-го Района Красной Гвардии гор. Екатеринбурга;

– А.Т. Паруп А.Я. (А.Я. Биркенфельд) – работник Иркутского Совдепа, временно прикомандированный к УОЧК.

Ещё двух человек, членов Коллегии УОЧК – В.М. Горина и И.И. Родзинского, Я.М. Юровский, вероятнее всего, рассчитывал привлечь прямо по ходу этого совещания, учитывая, что отказаться в этой ситуации невозможно. И все-таки эти двое сумели отклонить столь «лестное» для них предложение коменданта, сославшись на мероприятия, связанные с арестом членов некой подпольной офицерской организации.

Юровскому не оставалось другого выхода, как предложить на этом же совещании кандидатуру своего помощника Г.П. Никулина, а также Помощника Начальника караула П.С. Медведева. Но и эта ситуация, как ни странно, устраивала Я.М. Юровского, который и в этом случае всегда смог бы сказать, что ещё заранее намеревался привлечь к расстрелу Царской Семьи некоторых лиц, состоявших во внутреннем карауле или в так называемой Особой охране ДОН. Но данное положение вещей осложнялось всё же тем, что таковые пока ещё не были намечены, а имевшихся в его распоряжении «добровольцев», явно не хватало и не соответствовало только что согласованному плану истребления Романовых.

Вспоминает М.М. Медведев:

«Отец говорил, что в «Американской гостинице» в эти дни было совещание. Его проводил Яков Юровский. Участие в расстреле было добровольным. И добровольцы собрались в его номере… Договорились стрелять в сердце, чтобы не страдали. И там же разобрали – кто кого. Царя взял себе Петр Ермаков. У него были люди, которые должны были помочь тайно захоронить трупы.

И главное, Ермаков был единственный среди исполнителей политкаторжанин. Отбывавший каторгу за революцию!

Царицу взял Юровский, Алексея – Никулин, отцу досталась Мария. Она была самая высоконькая».

Распределив роли, члены Президиума разъехались, а намеченные исполнители задержались на некоторое время в комнате Я.М. Юровского, чтобы уточнить некоторые детали.

16 июля 1918 года в 17 часов 50 минут по московскому времени на имя В.И. Ленина и Я.М. Свердлова полетела телеграмма, в тексте которой сообщалось, что условленный с «Филиппом» суд более нельзя откладывать по военным обстоятельствам, а также с просьбой телеграфировать, что если их мнение противоположно, незамедлительно сообщить об этом, вне всякой очереди. То есть, наиболее близкие к В.И. Ленину люди – Ф.И. Голощёкин и Г.И. Сафаров, которых он знал лично и которым доверял, подписав эту телеграмму, уведомляли последних, что для убийства Царской Семьи всё готово и что требуется лишь их окончательное согласие. Но из-за того, что не работала прямая связь с Москвой, телеграмма эта сначала поступила в Петроград на имя Председателя Петроградской Трудовой Коммуны Г.Е. Зиновьева (время её принятия – 21 час. 22 мин.) и лишь оттуда была передана означенным адресатам в Москву.

Время, когда эта телеграмма была получена в Москве, до сих пор не установлено, однако, думается, что она попала на стол В.И. Ленину или Я.М. Свердлову, не ранее 23 часов.

Ответ уральцам был составлен и отослан немедленно, но его текст или не сохранился, или не выявлен до сего дня.

Но по некоторым второстепенным источникам мы всё-таки можем предположить, что ответ В.И. Ленина и Я.М. Свердлова был послан в Екатеринбург около полуночи 16 июня 1918 года. То есть в то время, когда в Екатеринбурге было около 2-х часов ночи. Этим и объясняется задержка с убийством Романовых, намеченным к выполнению ещё 16 июля.

И тем не менее, дав, что называется, легальную отмашку на убийство Царской Семьи, В.И. Ленин, получив всего несколькими часами раннее телеграмму из Копенгагена, в которой высказывалась обеспокоенность слухами об убийстве Государя, цинично ответил, что все это ни на чем не основанная «ложь капиталистической прессы»…

Убийцы

Рассказывая о трагической гибели Царской Семьи, многие авторы вплоть до настоящего времени причисляют к Её убийцам людей, которые, либо не имели к этому преступлению никакого отношения, либо вообще являются вымышленными персонажами.

Первую путаницу в это дело внёс Генерал-Лейтенант М.К. Дитерихс, который в своей книге «Убийство Царской Семьи и членов Дома Романовых на Урале» написал, что: «Из русских палачей известна фамилия одного – Кабанов. (…) Из пяти палачей нерусских известны фамилии трех: латыш Лякс, мадьяр Бархат и Рудольф Лашер. Называли еще фамилию латыша Берзина, но утверждать, что таковой был в составе внутренней охраны – нельзя».

Но если генералу М.К. Дитерихсу простительно допустить ошибки, ибо он, в отличие от современных исследователей, опирался лишь на имевшиеся в его распоряжении материалы Следственного Производства, то некоторым современным исследователям такие ошибки непростительны, так как каждый из них имел непосредственную возможность ознакомиться с документами и другими источниками.

Но, к сожалению, этого не произошло. И сейчас, именно этими самыми исследователями убийцы Царской Семьи поделены на две условные группы.

К первой из них относят С.П. Ваганова, Костоусова, кого-то из братьев Партиных (вот только не уточняя, кого именно: Алексея или Николая?), Ф.Н. Лукоянова и даже… отсутствующего в Екатеринбурге П.Д. Хохрякова.

А ко второй, как правило, причисляют бывших мифических венгерских военнопленных, списки которых приводит Й.Л. Мейер (правильно. – Майер!) в своих «воспоминаниях» «Как погибла царская семья».

А чтобы не быть голословным, автор позволит себе привести некоторые выдержки из ранее написанных работ по этой теме.

Из книги Г.Б. Зайцева «Романовы в Екатеринбурге»:

«Ясно, и как стояли палачи: справа у южной стенки, напротив Николая II, стоял Юровский. Левее него Никулин. Еще левее у северной стенки в ряд стояло четверо «латышей», а за ними еще трое. У дверей западной стенки кроме трех оставшихся «латышей» стояли Медведев, который, похоже, на время расстрела уходил. За ним, уже в прихожей, стоял любопытный Окулов, оставивший свой пост и Стрекотин. Справа от двери у западной стенки стояли Ермаков, Ваганов, Войков, Голощекин, Белобородов, Костоусов, Лукоянов и, возможно, Хохряков. У последнего опыта убийства тоже хватало, так что он вряд ли пропустил такой случай».

А уральский исследователь «царской темы» доктор исторических наук И.Ф. Плотников в своей книге «Правда истории. Гибель Царской Семьи» прямо заявляет, что, наряду с бесспорными для него фигурантами этого дела – Я.М. Юровским, Г.П. Никулиным, М.А. Медведевым (Кудриным), П.З. Ермаковым, С.П. Вагановым (которого М.К. Дитерихс, якобы, перепутал с А.Е. Костоусовым), А.Г. Кабановым и П.С. Медведевым, участие в этом убийстве, возможно, принимали также и «латыши» – В.Н. Нетребин и Я.М. Цалмс.

Годами же раннее, писатель-исследователь доктор экономических наук О.А. Платонов в своей первой книге, посвященной теме гибели Членов Дома Романовых на Урале – «Убийство Царской Семьи» поддержал «иностранную» версию Й.Л. Майера:

«Теперь иностранные наемные убийцы. Их в галерее семеро:

Андреас Вергази

Ласло Горват

Виктор Гринфельд

Имре Надь

Эммил Фекете

Анзелм Фишер

Изидор Эдельштейн.

Иностранные наемники старательно отрабатывают свой паек. А после убийства первыми принимаются грабить трупы».

А далее указанный автор, поверив в бредни Й.Л. Майера, вопрошает: «Большой вопрос о дальнейшей судьбе этих наемных убийц. Куда они делись, почему никто из них не оставил воспоминаний? Не исключено, что их товарищи-чекисты тогда сами устранили, по крайней мере, пятерых. В окрестностях «Ганиной ямы» были обнаружены трупы пяти мужчин, носивших австрийскую военную форму».

Таким образом, в большинстве случаев, в качестве убийц, приводятся, либо фамилии «признанных» убийц (Я.М. Юровского, Г.П. Никулина, П.З. Ермакова и пр.), либо упомянутых выше мифических «латышей».

Не желая затевать полемику по этому поводу, хочу лишь заметить, что уважаемый мной, ныне покойный Георгий Борисович Зайцев, проделавший в отличие от других авторов большую аналитическую работу, к сожалению, не увидел некоторых очевидных фактов.

Так, к примеру, Помощник Коменданта ДОН Г.П. Никулин, которого А.А. Стрекотин в своих воспоминаниях по ошибке называет «Окуловым», предстает у него в виде двух совершенно разных людей. Но если его версию о присутствии П.Л. Войкова и Ф.Н. Лукоянова среди палачей, ещё можно объяснить ссылкой на «рассказ Войкова» в изложении Г.З. Беседовского, то уж присутствие в качестве оных Ф.И. Голощёкина и А.Г. Белобородова – явный перебор.

Говорить же об участии в убийстве Царской Семьи В.Н. Нетребина и П.Д. Хохрякова, вообще, неуместно.

Так как первый, хотя и назвал свои воспоминания «Воспоминания участника расстрела Романовых Нетребина Виктора Ивановича», не говорит в них ни слова о своём личном участии в этом преступлении. Из всего рассказанного им можно лишь сделать вывод, что он присутствовал во время совещания в комнате коменданта.

А второй, ещё 12 (25) июня 1918 года, во главе отряда в 300 человек отбыл на поезде в сторону Тюмени, откуда должен был начать порученную ему «Карательную экспедицию тобольского направления», из которой он, как известно, не возвратился, будучи убитым в бою за станцию «Крутиха» Екатеринбургского Восточной магистрали.

Не менее интересны выводы и П.В. Мультатули, который в своей книге «Свидетельствуя о Христе до смерти» посвящает этому вопросу целый раздел одной из её глав. Однако каких-либо конкретных выводов не делает, считая, что некий «посланец из Москвы (…) привез с собой команду убийц».

Так кто же на самом деле был в числе убийц?

На мой взгляд, совершенно очевидным является тот факт, что ни А.Г. Белобородов, ни Ф.И. Голощёкин ни, тем более, П.И. Войков участия в убийстве не принимали. Равно как не принимали в нём участия П.С. Медведев, С.П. Ваганов и другие, такие, как «Партин», «Костоусов» и П.Д. Хохряков.

В настоящий момент не вызывает сомнений тот факт, что непосредственными участниками убийства Царской Семьи и Её верных слуг были: П.З. Ермаков, А.Е Кабанов, Г.П. Никулин, М.А. Медведев (Кудрин) и Я.М. Юровский. То есть, пять человек.

А далее начинаются расхождения, о которых уже говорилось выше.

По мнению же автора, с большой долей вероятности можно говорить о том, что убийц, как минимум, 8 человек из числа нижепоименованных лиц:

1. Бройдт С.А. – сотрудник УОЧК;

2. Ермаков П.З. – Военный Комиссар 4 Района Красной Гвардии г. Екатеринбурга;

3. Кабанов А.Г. – сотрудник УОЧК;

4. Медведев (Кудрин) М.А. – Член Коллегии УОЧК;

5. Медведев П.С. – Помощник Начальник караула;

6. Никулин Г.П. – Помощник Коменданта ДОН (был назначен, но не принял участия в убийстве);

7. Паруп А.Т. (А.Я. Биркенфельд) – работник Иркутского Исполкома, прикомандированный к УОЧК;

8. Юровский Я.М. – Комендант ДОН.

А косвенным доказательством сему – стенограмма записи беседы с Г.П. Никулиным:

М.М. МЕДВЕДЕВ (сын М.А. Медведева /Кудрина/):

– Значит, в расстреле принимали участие восемь человек?

Г.П. НИКУЛИН:

– Да.

Последующие слова Г.П. Никулина разобрать не удалось, ввиду того, что он произнес таковые в некотором удалении от микрофона. Вероятнее всего, М.М. Медведев еще раз спрашивал у Г.П. Никулина о запомнившихся ему участниках расстрела Царской Семьи.

– Вот, шестерых я помню, а двух не помню.

М.М. МЕДВЕДЕВ:

– Хорошо. [Назовите, кого помните.]

Г.П. НИКУЛИН:

– Фамилии?

М.М. МЕДВЕДЕВ, обращаясь к Д.П. МОРОЗОВУ и Г.П. НИКУЛИНУ:

– Можно еще раз [повторить], вот, эти фамилии [и] отчества?

Д.П. МОРОЗОВ (Начальник Секретной части радиокомитета):

– [А] он еще их помнит?

М.М. МЕДВЕДЕВ:

– [И] не только фамилии.

Г.П. НИКУЛИН:

– Якова Михайловича (Я.М. Юровского. – Ю.Ж.) помню.

Д.П. МОРОЗОВ констатирует:

– Яков Михайлович Юровский.

Г.П. НИКУЛИН:

– Михаила Александровича (М.А. Медведева /Кудрина/. – Ю.Ж.) помню. Себя помню. А остальных не помню. [Да, ещё] Павла Медведева помню.

Д.П. МОРОЗОВ:

– Хорошо.

Г.П. НИКУЛИН:

– [Ещё] Ивана (Алексея. – Ю.Ж.) Кабанова помню.

Д.П. МОРОЗОВ:

– А, вот видите, – Иван.

Г.П. НИКУЛИН:

– Если он только принимал участие. Да, кажется, он принимал. [Еще] Ермаков. Отчества [его я] не помню, звать только помню, как. Петр его звать».

Итак, Г.П. Никулин не запомнил фамилии только двух участников убийства.

И это не удивительно, так как с этими людьми он мог мало общаться по делам службы, или вовсе не общаться. Но сын М.М. Медведев утверждает со слов отца, что в ночь убийства в доме Ипатьева присутствовали С.А. Бройдт и А.Т. Паруп (А.Я. Биркенфельд). Причём, эту информацию он письменно подтвердил 31/VIII-1993 г. на оборотной стороне стенограммы записи беседы с Г.П. Никулиным, хранящейся в РГАСПИ:

«В ЧК работал Сергей Бройдо (его звали в просторечии Серёжка Бройд). Арнольд Биркенфельд пришёл в дом Ипатьева 16 июля под вечер с Ермаковым, Михаилом Медведевым (Кудриным) и Юровским. (Арнольд жил на квартире у Юровского).

Сергей работал позднее в Вятской ЧК у Медведева (Кудрина). А Арнольд – оставлен в Екатеринбурге для подпольной работы в Иркутске, где его арестовали колчаковцы, как и Карла Ильмера (чекист УралОблЧК)».

Это же самое обстоятельство, косвенно, подтверждает и П.З. Ермаков, в своих воспоминаниях «Расстрел бывшего царя», отрывок из которого привожу с сохранением орфографии подлинника:

«получил постановление 16 июля 8 часов вечера сам прибыл [с] двумя товарищами и др. латышем (вполне возможно, что именно этим латышом был Я.М. Цалмс, состоящий во внутренней охране ДОН. – Ю.Ж.), который служил в моем отряде, карательном отделе. прибыл [в] 10 часов в дом особого назначения, вскоре пришла мая машина малого типа грузовая».

Так кто же были на самом деле эти люди, поднявшие руку на Помазанника Божьего, и экс-Императора?

Убийство Царской Семьи и Ее верных слуг

О том, как провели свои предсмертные часы Царская Семья и Её верные слуги, мы знаем со слов Государыни, которая до самого последнего дня Своей земной жизни вела дневник.

Следуя многолетней привычке отмечать главное, Она и на этот раз сделала запись о том, что волновало Её больше всего, а именно такое событие, как увод из ДОН маленького поварёнка…

И действительно, вечером 16 июля, из дома Ипатьева, совершенно неожиданно для всех его узников, ученик повара, Леонид Седнев был удалён из дома. Причину объяснили тем, что мальчик был, якобы, отправлен для свидания со своим дядей И.Д. Седневым, которого ранее удалили из ДОН и дальнейшая судьба его для Августейших Узников и Их слуг, оставалась неясной. Причём, Государыня, волнуясь за судьбу Лики (так она называла Леонида Седнева в Своём дневнике) даже как-то немного попрекает его за то, что он столь поспешно убежал…

На самом же деле, как помнит читатель, И.Д. Седнев к тому времени был уже давно расстрелян, а причиной послужило решение все той же Коллегии УОЧК.

Из воспоминаний М.А. Медведева (Кудрина):

«Яков Юровский предлагает сделать снисхождение для мальчика.

– Какого? Наследника? Я – против! – возражаю я.

– Да нет, Михаил, кухонного мальчика Леню Седнева нужно увести. Поваренка-то за что… Он играл с Алексеем.

– А остальная прислуга?

– Мы с самого начала предлагали им покинуть Романовых. Часть ушла, а те, кто остался – заявили, что желают разделить участь монарха. Пусть и разделяют…

Постановили: спасти жизнь только Лене Седневу».

После окончания рабочего дня 16 июля 1918 года, приблизительно в 17 час. 30 мин. Я.М. Юровский, П.З. Ермаков, М.А. Медведев (Кудрин) и А.Т. Паруп встретились у входа в «Американскую гостиницу», после чего направились в дом Ипатьева.

Придя на место, они вместе с Г.П. Никулиным закрылись в комендантской комнате, где приступили к обсуждению собственного плана по ликвидации Царской Семьи, непосредственно, на территории ДОН.

Из воспоминаний М.А. Медведева (Кудрина):

«Закрыли дверь и долго сидели, не зная с чего начать. Нужно было как-то скрыть от Романовых, что их ведут на расстрел. Да и где расстреливать? Кроме того, нас всего четверо, а Романовых с лейб-медиком, поваром, лакеем и горничной – 11 человек!

Жарко. Ничего не можем придумать. Может быть, когда уснут, забросать комнаты гранатами? Не годится – грохот на весь город, еще подумают, что чехи ворвались в Екатеринбург. Юровский предложил второй вариант: зарезать всех кинжалами в постелях. Даже распределили, кому кого приканчивать. Ждем, когда уснут. Юровский несколько раз выходит к комнатам царя с царицей, великих княжон, прислуги, но все бодрствуют – кажется, они встревожены уводом поваренка.

Перевалило за полночь, стало прохладнее. Наконец во всех комнатах царской семьи погас свет, видно уснули. Юровский вернулся в комендантскую и предложил третий вариант: посереди ночи разбудить Романовых и попросить их спуститься в комнату первого этажа под предлогом, что на дом готовится нападение анархистов и пули при перестрелке могут случайно залететь на второй этаж, где жили Романовы (царь с царицей и Алексеем – в угловой, а дочери – в соседней комнате с окнами на Вознесенский переулок). Реальной угрозы нападения анархистов в эту ночь уже не было, так как незадолго перед этим мы с Исаем Родзинским разогнали штаб анархистов в особняке инженера Железнова (бывшее Коммерческое собрание) и разоружили анархистские дружины Петра Ивановича Жебенёва.

Выбрали комнату в нижнем этаже рядом с кладовой: всего одно зарешеченное окно в сторону Вознесенского переулка (второе от угла дома), обычные полосатые обои, сводчатый потолок, тусклая электролампочка под потолком. Решаем поставить во дворе снаружи дома (двор образован внешним дополнительным забором со стороны проспекта и переулка) грузовик и перед расстрелом завести мотор, чтобы шумом заглушить выстрелы в комнате».

Обсудив ещё раз некоторые детали предстоящего расстрела с пятью «добровольцами» /Г.П. Никулиным, П.З. Ермаковым, М.А. Медведевым (Кудриным), П.С. Медведевым и А.Т. Парупом/, а также окончательно установив, кто в кого должен стрелять, Я.М. Юровский решает увеличить их число ещё на пять человек, чтобы число палачей соответствовало числу намеченных жертв. Как и следовало ожидать, выбор коменданта пал именно на тех «латышей», которые относились к лицам нерусского происхождения. Приказав таковым собраться в комендантской комнате, Я.М. Юровский предложил им вынести всю имеющуюся в ней мебель, после чего (в присутствии их не-посредственного начальника Е.К. Каякса) произвёл «распределение ролей», указав «…кто кого должен застрелить».