Текст книги "Повелитель Теней. Том 5 (СИ)"

Автор книги: Илья Модус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Взревели во всю глотку представители одной из трибун. То бесновались, прославляя Воля Де Мара аристократы-маги, что сочли ниже своего достоинства участвовать в боях со своими невзрачными коллегами-магами. Знатные ученики магической академии почувствовали вкус славы и уважения, которое им оказал бывший принц.

Ни в коем случае на состязание не допускали рыцарей, уронивших свое достоинство – предателей, лжесвидетелей, грабителей. А также самозванцев – не рыцарей и даже не дворян. Считалось, что сражение с простолюдином запятнает честь настоящих рыцарей.

Бывший король этого не понимал, уравнивая всех участников в правах. И от этого Большой Турнир с каждый годом превращался в подобие ярмарки для различного рода отребья. А могущественные волшебники, выходцы из знатных Домов под благовидными предлогами избегали участия в подобной вакханалии.

Знать ревела и бесновалась, выкрикивая имя бывшего принца.

Одной своей речью, одним своим решением он вернул этим гордым и великим людям ощущение былого могущества, собственной значимости в лице короля и его двора.

Бывший принц, демонстрируя, как он польщен проснувшейся народной любовью, сердечно и слезно поблагодарил собравшихся. Он, срывающимся от волнений голосом, объявил о том, что приглашает всех лордов и их приближенных в Крепость на большой пир, посвященный завершению первого дня Большого Турнира.

Толпа взревела вновь, ведь покойный батюшка бывшего принца не слишком любил подобные торжества. Но его сын… Его сын оказался достойным продолжателем династии! Достойным сравнения с самими грозными и благородными Королями из Дома Де Мар.

Послышались крики о том, что бывшего принца следует немедленно короновать! Ибо такова воля его знаменосцев! Традиции, введенные министрами, следует забыть и затолкать им в глотки ту бумагу, на которой они написаны.

Младшая принцесса королевства темных эльфов бросила быстрый взгляд на двух Золотых Драконов. Обе элитные телохранительницы, что с младых лет обучались при королевском дворе и были готовы убивать тысячами ради своей повелительницы, даже не пошевелились. Легкий бриз, доносящийся с моря, не колыхнул ни одну складку одежды на их одеяниях.

И пусть Арвен не видела лиц своих телохранителей, она понимала, что те тоже приметили в толпе провокаторов, изрекающих нужные бывшему принцу речи. Темные эльфы знали толк в коварстве и манипуляциях окружающими. И леди Арвен прекрасно понимала, что все происходящее здесь служило лишь одной цели – завоеванию сердец и умов преданных короне лордов.

Все происходящее было лишь театром, необходимым для того, чтобы на благодатную почву были брошены нужные семена. И усилившиеся крики одобрения провокационных требований лишь подкрепляли все то, что она и без того понимала и видела.

Воль Де Мар, подобно искусному кукловоду, дергал за нужные ниточки и получал желаемое. Никогда и ни при каких обстоятельствах он бы не получил в свои руки абсолютную власть, воспротивившись воле кабинета министров. Даже одного несогласного было бы достаточно для того, чтобы он не стал королем.

И по испуганному взгляду королевского священника, Лорда Мишаля, сидящего в самом дальнем углу навеса для самых почетных гостей, она понимала, что тот находится в ужасе. Ведь он тоже являлся членом кабинета министров.

Того самого кабинета, которого только что, под одобрительный рев толпы, провозгласили заговорщиками, ксенофилами, предателями рода человеческого… Даже служитель Церкви Семерых, известный своим покладистым и ненасильственным характером, радетель благодетели, знаний, культуры и науки, человек, по воле которого Первосвященник мог поднять религиозные массы на войну с королем и любой знатью, пребывал в ужасе.

У него нет более ни одного способа сохранить свою жизнь, кроме как выступить на стороне бывшего принца. Это понимал сам Воль де Мар, понимала его будущая суженная, понимали Белые Клинки, стоящие за спинами всех присутствующих.

Понимали все, кто хоть отчасти нал истину о том, что происходит в стенах Крепости. Все те, кто знал какая ложь сейчас вливается в уши разгоряченного народа королевства людей.

Принц, изобрази на своем лице замешательство инициативой лордов, сделал лишь одно движение головой.

Младшая принцесса Арвен вздрогнула, когда молчаливая громадина предводителя Белых Клинков, подхватив кожаный мешок, что пролежал у его ног все это время, вышел вперед.

С интересом толпа встретила его появление подле короля.

Но уже через мгновение, когда могучая рука выдернула из мешка позеленевшую голову, толпа взревела вновь.

Министр Кер, заведовавший королевским двором и королевскими шпионами, глядел на толпу с высунутым языком и невидящими глазами.

А принц вещал о том, как этот недостойный муж, используя колдовство и хитрые интриги, вступил в сговор с наместником Востока, Лордом Хоксенвильваареном. Воль Де Мар, не жалея своих легких, вещал восторженной толпе, как самолично раскрыл заговор этого министра и то, как коварные светлые эльфы, не сумев завладеть всем королевством, удовлетворились – на первое время, конечно же – Восточной Провинцией. Как они вырезают верных короне людей и захватывают их дома потому, что коварный министр Кер разрешил это делать.

Принц вещал, как Хоксенвильваарен предал свои клятвы и свой род человеческий, убив тысячи славных людей и десятки благородных Домов предал забвению ради своей цели. Как он отдает земли и замки людей в пользование эльфам ради того, чтобы они перешли Перевал и обрушились своей армией на Королевство людей.

Таков был замысел министра Кера, проклятого Лорда Хоксенвильваарена и короля лесных эльвов, гореть им всем в Преисподней.

Младшую принцессу Арвен трясло. Несмотря на погожий день и теплый воздух вокруг, она ощутила себя так же неуютно, как если бы вернулась на Теневые острова. С их бесконечными пронизывающими ветрами и смертельно опасными прибрежными скалами…

Она почти не слышала рассказа принца Де Мара о том, как мудрые венценосные особы – он и король дроу – решили заключить союз и скрепить его узами брака между принцем людей и принцессой дроу, дабы победить коварных эльфов.

Арвен, увидев как в ее сторону протянулась ладонь принца, не отдавая себе отчета, поднялась со своего места и встала бок о бок с мужчиной, о котором ничего не знала.

Все то, что было рассказано ей шпионами дроу о принце Воле Де Маре, не соответствовало истине. Это не был человек, лишенный магии. Это не был слабовольный алкоголик, наркоман и распутник, погрязший в порочных увлечениях. Это не был презираемый знатью выскочка, не способный просчитать последствия своих действий хотя бы на один ход вперед.

Это не была кукла, которой ей предстояло манипулировать ради того, чтобы темные эльфы обрели для себя новый край, свободный от мерзких немертвых отродий.

Она стояла, смотря прямо перед собой. Она слушала о том, каким великим будет союз людей и дроу. И с какой легкостью они сокрушат врагов человечества. Как пойдут на Запад и уничтожат мерзкого зверофила, бывшего премьер-министра Тристана и его отвратительных союзников. И богопротивных зверолюдов, что сбежали в Западную Провинцию под крыло своего благодетеля.

Впервые она ощущала себя незащищенной даже под охраной двух Золотых Драконов. И даже то, что среди толпы присутствовали замаскированные дроу-ассасины, не успокаивало ее.

Ее разум отказывался признавать то, что происходит.

Она была отправлена сюда, чтобы окрутить, охмурить, околдовать слабого тщедушного человека, погрязшего в своих пороках. И, манипулируя им, отправить армии людей освобождать для них, для дроу, жизненно важные территории. А, затем, когда до Перевала все будет зачищено от опасностей, перейти его и отправиться уничтожать светлых эльфов, давнюю головную боль их темных собратьев.

Должно было произойти ровно то, о чем вещал принц, но приписывал эти деяния покойному министру Керу и светлым эльфам.

Она слушала эту ложь и не могла возразить ей.

Потому что знала правду, ну или близкую к ней версию о том, что на самом деле происходит в Королевстве людей.

И сейчас ее, одну из лучших воительниц в королевстве дроу, мутило от мысли о том, сколь же глубока пропасть, в которую они добровольно спрыгнули. Не будет людских армий, воюющих за них. Не будет дармовой земли и богатств, что для них добудут глупые люди.

Будут лишь тысячи и тысячи убитых темных эльфов, что надеются найти здесь прибежище.

Воль Де Мар, рассказывая о своей помолвке с ней, отрезал принцессе и всем темным эльфам путь назад. Если они разорвут союз, если промедлят с его реализацией, если легионы темных эльфов не обрушатся на врагов людей, Королевство людей, как и две тысячи лет назад, обрушится на них.

Потому что один коварный человек сейчас внедрял в разум своих подданных мысль о том, что отступивших от обещаний, клятв и договоров следует уничтожать. К какой бы расе они не принадлежали. Что следует раз и навсегда решить все проблемы на Ауре, чтобы воцарился мир.

Что следует найти и уничтожить каждого, кто думает будто людьми можно помыкать. И не важно где они находятся – на Западе, Востоке, Юге или за морями. Люди должны править этим миром. И лишь люди будут решать кто будет стоять подле них, а кто падет…

Младшая принцесса Арвен просто не могла пошевелиться, осознавая, что славящиеся своим коварством и стратегией темные эльфы только подписали себе приговор, заключив это соглашение.

А бывший принц и теперь уже без пяти минут Тридцать Первый Король людей вещал о том, что не следует медлить. Что именно сегодня, тот самый пир, что он обещал великим воинам, участникам Турнира, превратится в свадебный. Сегодня ночью люди и дроу объединятся, чтобы искоренить все зло, что направлено против людей в Аурхейме.

И теперь, либо она обречет свой народ на вымирание, либо выйдет замуж за этого… человека…

Арвен вздрогнула, представив свое будущее.

Все надежды рухнули. Все планы развоплотились. И ее судьба, уже не раз сделавшая крутой поворот и сменившая направление, теперь уже не принадлежала ей.

Младшая принцесса Арвен хотела заплакать, но воспитанная как одна из Золотых Драконов, она не знала как это делать.

Теперь она тоже поняла что происходит.

Поняла почему отец на самом деле вытащил свою девочку-бастарда из Храма Золотых Драконов. Почему назвал ее принцессой и отправил сюда. Почему ей никто не мог сказать даже толики того, что узнал посол Нуада о том, что происходит у людей.

И теперь она понимала, почему ее сводная сестра, старшая принцесса, сбросилась со скалы. Любящий отец, заботливый правитель, что не видел другого выбора, неосторожно поведал старшей дочери о том, что же на самом деле происходит.

Старшая принцесса сделала все, чтобы избежать этого брака. Гордая воительница не смогла поставить свою честь ниже выживания народа темных эльфов любой ценой. Она погубила себя, чтобы брачный союз не состоялся.

Ведь она думала, что отец никогда не сделает своего бастарда-полукровку законной принцессой дроу.

Младшей принцессе Арвен хотелось кричать от душевной боли и огня собственной магии, что сжигал ее душу, ее источник.

Наивная маленькая дура, рожденная человеческой красавицей, считала, будто отец воспылал к ней чувствами… А на самом деле он сделал ее лишь пешкой в своей игре.

Игре, в которой поставил выживание своего народа выше, чем заботу о собственном потомстве. Ее отец… Совершил самое страшное преступление среди темных эльфов.

Он поступил так же, как сделал бы король светлых эльфов.

Когда турнир наконец-то начался, младшей принцессе Арвен хотелось лишь одного.

Но она не знала где найти подходящие скалы.

Глава 13

Сюда не проникали звуки, затапливающие осажденную столицу Восточной Провинции.

Здесь не были слышны крики умирающих и грохот битвы.

Отсюда невозможно было услышать как отдают зычным голосом приказы гвардейцы, стремясь затормозить наступление проникших в город эльфов.

Мунназ горел и утопал в крови, но здесь ничто не могло нарушить мерную и зловещую тишину.

Для этого место, подобное этому, и создавалось магами древности.

– Недалекие и непросвещенные представители любого общества привыкли думать, будто бы существуют те, кто отличается от общей массы своими благородными поступками. Чистотой помыслов, статью, происхождением, каким-нибудь кодексом чести…

Голос разносился по подземельям, превращаясь из тихого шепота в громоподобный бас. Сложенные в глубокой древности проходы отличались от всего того, что могли бы построить человеческие зодчие. Там, где сейчас виднелись лишь ровные стены, сводчатый потолок, арочные переходы и галереи, не вызывающие отторжения своей серостью и грубым исполнением, потрудились древние эльфы.

Так же как и стены, Крепость Мунназа, главные улицы, канализацию, многие дома – все построили они. Естественно для себя. Все, что сделали люди, так это добавили в город архитектуру, возвести которую они способны были сделать. Кривоватую, неэстетическую, из булыжников и бревен, замостили новые дороги брусчаткой… По меркам человечества это было достижением.

Для современного человечества, конечно же.

Все вокруг указывало исключительно на то, что это место не было создано для посещения его смертными.

Высокие сводчатые тоннели, помещения и проходы были мрачны и до ужаса холодны. Ледяное сияние древних магических светильников лишь разгоняло тьму, но не могло перебороть ее.

Мороз по коже, абсолютная, непроницаемая тишина, отсутствие хоть сколько-нибудь значимых признаков того, что природа, время или хоть что-то в состоянии возобладать над этим местом, с первых же минут пребывания здесь вгоняли в неизгладимое уныние.

Ни капель воды, что просачивались бы из подземных рек сквозь разрушившуюся кладку.

Ни пауков, ни мышей, ни следов их пребывания. Ни плесени, ни тины, ни пыли, ни песка… Это место было неразрушимым, непостижимым для человеческой натуры. Впрочем, навряд ли кто-то из эльфов хоть когда-то за последние столетия добирался до нижних уровней крипты.

Но сегодня особенный день.

Сегодня день, в который в это ужасное место, дающее энергию всей магической структуре Мунназа, пришел тот, кто знал древние секреты. Секреты столь могущественные и ужасные, что они были забыты и вычеркнуты из истории человечества.

Однако он знал их, владел ими… И он владел всем, чего захотел бы и чего мог пожелать.

Сидящая посреди очищенного от вековой пыли и грязи магического конструкта фигура в темном плаще была одинока. Если не считать магического посоха, конечно же.

Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что тут присутствует еще кто-то. Ведь в здравом уме никто не стал бы разговаривать сам с собой.

Вот только стороннему наблюдателю лучше было бы не появляться здесь. Ибо тогда жизнь его была бы слишком коротка. Фигура в черном плаще об этом позаботилась бы.

Существо с лицом Магуса Кривого, внебрачного сына ныне покойного лорда Хоксенвильваарена, убийцы последнего кровного потомка человека, давшего жизнь этому телу, совершенно не заботилось о том, что беседа с самим собой может указывать на проблемы с рассудком.

Он был слишком занят, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

Он сидел на полу в древней эльфийской крипте. Скрестив ноги и совершенно не обращая внимание на то, что его тело уже посинело от царящего тут ледяного холода, он продолжал с явным наслаждением заниматься своим делом.

По тому, как он совершал каждое действие из сотворяемого ритуала, по тому, с каким тщательным вниманием относился к деталям, нанося магические письмена кровью на сжимаемый в руках череп, можно было бы понять – этот процесс ему доставляет истинное наслаждение.

– Взять, например, эльфов, – как ни в чем не бывало продолжал «Магус», бросив взгляд на многочисленные призрачные фигуры, видимые лишь ему в магическом зрении. – Вы, остроухие ублюдки, ведь считаете себя высшей расой. Богоизбранный народ и все такое…

Прозрачные и невесомые призраки, стоящие вокруг магического конструкта, меньше всего сейчас напоминали великих и славных эльфов, которыми они являлись в далеком прошлом. Собственно, не походили они и на людей, а ведь часть призраков принадлежала этой расе.

Долгие поколения с момента возведения Мунназа, в этой крипте хоронили представителей королевской крови. После того как город и весь Восток попали под контроль людей, местным правителям показалось забавным и достойным их величия, находить последний приют там же, где и упокоились славные своими делами эльфийские короли.

Но сейчас вокруг конструкта собрались лишь обряженные в такие же прозрачные, как и их тела, доспехи призраки-скелеты. Их пустые глазницы горели алым огнем, устремленные на человека, что призвал их неупокоенные души.

– Всю свою историю вы так кичились происхождением, чистотой своей крови, – продолжал разговаривать со своими немыми собеседниками Магус. – Презирали людей, считали их низшей расой, ошибкой природы и Создателя. Вот только не брезговали попользовать мало-мальски смазливую человеческую женщину ради своего удовольствия. Меня даже забавляло порой то, что вы называли это «непорочным соитием». Интересная игра слов. Крайне лицемерная, если так посмотреть. Ведь люди для вас не более чем животные, низшая ступень. Нет талантов к магии, как у вас. Нет силы и той же смекалки как у гномов. Нет звериного норова, как у зверолюдей. Если посмотреть с этой точки зрения, то, в самом деле – не более чем бесполезная раса. И как такая может считаться венцом творения Создателя, коли единственное, чем люди отличаются от остальных рас, так это способностью к скрещиванию и производству потомства полукровок… Кстати, я с вами согласен – ну не может венец творений Создателя быть настолько ущербным в плане природных талантов…

«Магус» прервал свою работу. Подняв вверх покрытый кровавыми рисунками и магическими знаками череп, он оглядел его с нескольких сторон. Убедившись в том, что не совершил ошибок, он отложил череп в сторону.

Ее место в его руках заняла большая берцовая кость. Еще недавно, несколько тысяч лет назад, она принадлежала королю лесных эльфов… А еще она весьма отвратно вываривалась, освобождаясь от остатков мяса разумного.

В отличие от людей, тела эльфов усыхали и разлагались очень и очень долго. Немудрено, что вскрыв их саркофаги, он находил похожие на мумий тела «благородных» воителей, магов и правителей, что стояли у истоков этого города и всего величия эльфов в этой части Аура.

Прекрасно сохранившиеся, несмотря на прошедшие столетия забвения, неухоженности, забытья… Не благодаря тому, какие эльфы великолепные строители, конечно же. Не абсолютному холоду, который царит на самых нижних уровнях крипты.

А благодаря пропитывающей их тела магии, что остается внутри эльфов даже после их смерти.

– С вашей стороны было очень глупо вмешиваться в дела людей, – продолжал Магус, заканчивая наносить кровяные знаки на очередную кость. – Боязнь конкуренции приводит к тому, что вы совершенно не развиваетесь. Сколько времени прошло? Две тысячи лет? А ваши приемчики все те же. Хотя, признаю, у кого-то из вас все же есть мозги. Вы додумались забирать древнее оружие с полей сражений, чтобы изучать чужую магию. Хотя, казалось бы, зачем? Ведь вы мудры, осторожны, лучше людей… Но вам нужно старое человеческое и гномье оружие, заключающее в себя чары. Никто особо не понимает зачем, но у меня есть неплохая догадка. Благо, что вы были такими недальновидными, что купились на мою маленькую игру и все ваши находки проходили через меня.

Магус поднял взгляд, впервые за долгое время посмотрев на призраков. Он был единственным, кто мог видеть их, и призраки эльфов прошлого это знали.

– Среди вас нет и никогда не было магов-менталов, – произнес человек, чье тело уже посинело. Но, казалось, его совершенно не интересовало то, что ему должно быть холодно. Он был равнодушен к инею на своих волосах, бороде и даже ресницах. Замерзающие частички пара, мгновенно кристаллизующиеся, его не волновали. Единственное, к чему он не был безучастен, так это его занятие.

Даже древние призраки были для него не более чем объектом для развлечения и деликатных насмешек.

– Вы не более чем трусы, – без тени опаски сказал он, посмотрев на лежащее посреди магического конструкта бездыханное тело последнего эльфийского короля. – Интриги, интриги, обманы… Вы боялись, что однажды человечество превзойдет вас. Опасались, что не только наша универсальность в вопросе заключения потомственных союзов, отличает нас от остальных. Ментальная магия, недоступная для вас, стала вторым звоночком. Наше противостояние, успешное и плодотворное сопротивление армиям демонов и Практиков, оказалось последним сигналом, после которого вы решили действовать. За две тысячи лет своего заточения на острове Таут, я так и не разобрался в том, какие чары вы использовали для своего коварного колдовства, ослабившего нас. Но теперь, у меня будет время, чтобы во всем разобраться. Теперь, когда вы и ваши потомки будете служить мне.

Лицо Магуса Кривого преобразилось.

Улыбка, что появилась на его губах, не могла принадлежать разумному, который просто радовался своей победе над коварным и изобретательным врагом. Это было обещание страданий и унижений, триумф отложенного правосудие, злорадство сумасшедшего, достигшего своей цели.

Изувеченные временем и откачиваемой магией лица древних эльфов обратили свое внимание на тело покойного короля лесных эльфов Гилраэна. Отрубленная голова смотрела в скрытый в темноте арочный свод почти живыми глазами. Мертвый взгляд не прерывался ни на секунду веками. Прекрасные волосы, заляпанные подсохшими кровавыми сгустками и каплями, небрежно обрамляли холеное лицо, будто ореол святости и непогрешимости.

Могучее тело, обладающее великолепной мускулатурой, тело прекрасного воина, тело, чьи магические каналы больше походили на корабельные канаты по сравнению с тонкой и уродливой паутиной маготоков самых лучших человеческих магов, лежало без малейшего движения.

Это тело ждало завершения магического ритуала, ради которого оно было сюда доставлено.

– Я никогда не доверял эльфам, – произнес Магус, наблюдая за тем, как призраки пристально следят за каждым его действием. – Я не доверял нашим королям. Я вообще не склонен доверять хоть кому-то. Когда все близилось к концу, я единственный, кто уловил неуловимые изменения в вашем поведении. Вы улыбались нам в лицо, клялись в вечной дружбе. Но ваши улыбки были холодны. Вы смотрели на нас как на диких зверей, которым нельзя протягивать руку, чтобы не лишиться ее. Не то, чтобы кто-то когда-то не задумывался о том, что с нами будет, когда мы уничтожим это мерзкое отродье, Магию Теней. Но тогда у нас было куда как более важное дело – мы сражались за само существование цивилизации против этих богомерзких выкидышей.

Он бродил по окраинам магической конструкции, вырезанной древними эльфами в недрах, в самом основании своей магической крепости, расставляя испещреннымигустой, практически свернувшейся эльфийской королевской кровью древние эльфийские кости. Череп в центр Печати Разума, телесные кости в Печать Укрепления, кисти – в Печать Силы, стопы – в Печать Скорости.

– Мне искренне нравится это тело, – Магус пошел на второй круг, раскладывая уже части тела уже другого древнего эльфа в Печати. – Бастард был силен, по нынешним меркам, конечно же. Он умен, даже проницателен. Не побывай он в Башне, не получи доступ к закрытым библиотечным фондам академии, никогда бы не узнал о Форте Таут, моей крепости и моей темнице. Две тысячи лет вырождения, а всего пара глупцов, «сильнейшие ученики самой лучшей Академии магии в Аурхейме», – старик передразнил чьи-то слова, не отрываясь от раскладывания частей трупов, – всего двое, захотели себе древней силы… Это унизительно даже. Вы не просто лишили нас силы, повредили наши души, но и уничтожили человеческие амбиции, идеалы, стремление развиваться и совершенствоваться. Мы стали паразитами, что обитают на руинах великого прошлого. Паразитами, которых вы хотели бы видеть в своем услужение.

Когда он закончил выкладывать вторую очередь магических останков, Печати засияли внутренним огнем. Белоснежное пламя, едва ли превышающее пару сантиметров в высоту, возникло сразу на всех глифах.

На мгновение это действо высветило темные углы крипты, озарив светом места, что тысячелетия скрывались во тьме. Едва заметные эльфийские руны засияли. Стремительный поток магической энергии, выкачиваемой из останков, пронесся по всему помещению.

Казавшиеся совершенно гладкими, будто состоящими из расплавленного камня стены, оказались наполнены магическими рисунками, чертежами, конструктами и надписями. Все, от пола до потолка оказалось покрыто тусклыми бело-серыми древними письменами на языке, что не был понятен ни одному человеку.

– Великолепно, – с восхищением и коварной улыбкой оценил свои труды «Магус Кривой». – Высокий эльфийский язык. Впрочем, он и две тысячи лет назад не был широко распространен. Язык знати и королей, величайших из величайших среди вашего народа. Язык вашей высшей магии…

«Магус» с удовлетворением наблюдал за тем, как белоснежный огонь пожирал древние останки. Каждая крупица этих тел была пропитана магией, что поддерживала Мунназ в порядке все эти годы.

Хитрые остроухие ублюдки заставляли даже мертвецов работать.

Вскоре останки рассыпались в пыль, но магические письмена так и не исчезли. И не исчезнут – заключенная в останках магия будет питать их еще долго. Сложно сказать сколько именно, но ему хватит для того, чтобы воплотить в жизнь свой план.

Сегодня. Сегодня наконец наступит долгожданное преображение.

Когда от останков осталась лишь зола, медленно растворяющаяся после того, как последние крупинки магической энергии покидали, человек продолжил свой ритуал. Он вновь приступил к раскладыванию останков в соответствии с предназначенными для происходящего печатями.

– Спустя столетия после вашей смерти, опознать вас можно лишь по надгробиям, – продолжал Магус. – Я знал некоторых из вас, но уже не узнаю в лицо ваши призраки. Но вы знаете меня. Вы победили меня и думали, будто ментального мага можно уничтожить. Не смогли, не нашли нужное оружие, а потому заточили мой разум в моей же крепости. Высокомерные глупцы. Впрочем, – он остановился, посмотрев в пустые глазницы призрака, выделяющегося среди остальных богатыми руническими доспехами, – ты, Каэнхиль, Первый маг лесных эльфов, явно догадывался, что я найду путь на свободу. Ведь ты запретил эльфам родниться с людьми, понимая, что ваша кровь может послужить для меня средством побега из темницы. Занятно, – «Магус» рассмеялся в лицо призраку. – Ты был умен, но просчитался, когда подумал, что сможешь переиграть людей. Оказалось достаточно всего одного похотливого эльфа, наведывающегося к человеческим дамам, чтобы получился полукровка, способный проникнуть сквозь защитные чары Таута. Вы так кичились силой своей светлой магии, считая, что будто бы она сильнее всех остальных на свете. А, когда дошло до уничтожения ментальных магов, узнали, что ваших сил недостаточно. Узнали, что мы можем быть не только опасны сами по себе, но и наши артефакты, даже в руках простых людей, будут крайне опасны для любой магии. Связать, поглотить, рассеять… Мы умели практически все, что умели другие высшие маги. Вы истребили нас, заперли мой разум, но не победили, – старик рассмеялся, когда закончил очередной обход и наполнение Печатей жертвенными останками.

Магический конструкт в центре крипты вновь вспыхнул белоснежным огнем. Останки, покрытые кровавыми рунами, начали таять на глазах. Но, вместо того, чтобы перекинуться на тускло светящиеся руны крипты, конструкт начал сиять самостоятельно.

Белоснежный огонь начал свой забег по ровным линиям и извилистым узорам, озаряя их и даруя энергию выгравированным рядом с ними знакам.

– И все же, – «Магус» посмотрел на призраков, на чьих черепах, обтянутых кожей, виднелись уже потекшие следы древней плоти. Гримасы боли и ужаса, страданий и осознания собственной беспомощности. – Я вас переиграл. Вы боялись стать рабами людей много сотен лет назад, когда были сильны. Но сейчас вы ими станете, – он рассмеялся. – Жаль, что вы, призраки былого величия, не увидите, как это произойдет.

Долгими днями и ночами «Магус» не позволял себе спать, начиняя свое тело различными колдовскими зельями. Предыдущий хозяин его тела был доволен всем, но не древний ментальный маг.

– «Сводный братец» не так глуп, как кажется, – сказал «Магус» в тот момент, когда белоснежное пламя коснулось трупа последнего короля лесных эльфов. Древний маг в чужом теле принялся ходить вокруг полыхающего конструкта, подкидывая в пламя Печатей дополнительное «топливо». – Он явно что-то заподозрил, но ему это не помогло. Да и мне теперь уже нет нужды в его теле – тело короля эльфов подойдет куда как лучше. Люди слабы, вы сделали их такими. Может кто-то бы и занялся решением этой проблемы, но меня подобное не интересует. Жаль, что вы не слышали, как этот, – он с ухмылкой посмотрел на королевский труп, по которому уже пробегали белоснежные языки пламени, – с решимостью в глазах кричал о том, что ментальная магия не страшна королевскому роду эльфов. Он же наверняка был умен, не так ли? Даже забавно, что он не подумал о том, что эльфийское же колдовство в состоянии скрыть любого от эльфийских же богов, – ментальный маг посмотрел на начертанное вокруг себя. – Мне вас, эльфы, даже жаль. Ваша Богиня так глупа, так слепа в своей идее поработить или истребить человечество, что даже не видит простых фокусов, дурящих ее.

Он сделал еще один круг.

Пламя вокруг мертвого тела становилось все сильнее.

«Магус» любовался на дело рук своих, стоя в нескольких метрах от полыхающего магическим огнем древнего эльфийского конструкта.

– Высшая раса, богоизбранный народ, – рассмеялся он. Мага совершенно не интересовало, что его слова являлись лишь отголосками его собственных мыслей. Вырванные из контекста они звучали случайным набором фраз, не связанных единой мыслью. Но на деле это было совершенно не так.

Ментальным магам не было нужды общаться с помощью языков и ртов. Ониобменивались мыслями. Быстро, удобно и такие переговоры невозможно было перехватить.

Две тысячи лет назад.

Сейчас он единственный, кто способен на это.

– Жалею ли я о том, что уничтожил какую-то из побочных ветвей ментальных магов людей? – вопрос казался риторическим, но таковым он не был. В этом древнем склепе было лишь одно живое существо, которое могло бы оценить его ум, его планы, его могущество и остроту мысли.

И это был он сам.

– Нет, не жалею, – ответил он сам на свой вопрос. – Слабые и бесполезные. Ну, и кроме того, я вынес урок из прошлого. Ментальные маги завистливы. Удача одного из нас – предмет вожделения других. Нет конкурентов – нет опасности. Практики мертвы, демоны мертвы или бежали, ментальные маги истреблены, а человечество слишком слабо…