Текст книги "Богу"

Автор книги: Илья Британ

«Старые вязы стоят за окном, как ограда чугунная…»

 
Старые вязы стоят за окном, как ограда чугунная;
Тихая-тихая ночь сторожит нас так чутко.
Ночь – как любовь твоя, светло-холодная, чистая  лунная…
Спи, мой цветок нерасцветший, моя незабудка!
 
 
Нет, ты не слышишь, как нежно целую я губы раскрытые!
Та же улыбка на них притаилась, что днём…
Кладбище вспомнил далёкое, вспомнил унылые плиты я:
Ах, для чего я с тобой! – Мне пора быть на нём!
 
 
Мне захотелось, устал я, покою, покою тенистого:
День мой давно догорел, так угодно судьбе.
Как мне зажечь в тебе пламя, которым так знойно, неистово
Сердце пылает безмерной любовью к тебе!
 
 
Как разгадать мне любовь: из земных иль небесных садов она?
Солнцем живёт или только холодной луной?
Ты точно ангелом грустным за что-то навек околдована…
Может-быть, ближе меня будет кто-то другой!
 
 
Месяц стал белым, как платье твоё; звёзды светят топазами. —
Милая… нет, – позабудь мою скорбь: это – шутка…
Ветер, потише там – ссорься с унылыми старыми вязами!
Спи, мой цветок нерасцветший, моя незабудка…
 

«Ты холодна, точно лунного глетчера…»

 
Ты холодна, точно лунного глетчера
Светлая строгая дочь;
Ты – красота нежно-ясного вечера:
Грустью любви не порочь.
 
 
Ты глубока, точно море; загадкою
Сердце моё ты томишь
И по земле ты проходишь украдкою
Прямо в надзвёздную тишь.
 
 
Знаю, судьба ткёт нам нитку за ниткою
Жизни прекрасный узор…
Ночи и дни без тебя стали пыткою;
Время горит, как костёр.
 
 
Дума бесплодная, скорбь непробудная,
Видишь, – бегут они прочь.
Слушай, как шепчет нам ночь изумрудная:
Грустью любви не порочь…
 

«Не спорь, не думай о цели…»

 
Не спорь, не думай о цели, —
Смиренно правды жди:
Слова давно отзвенели, —
Жизнь впереди!
 
 
Не спорь, не думай о Боге, —
Все мысли – злая ложь:
Иди по светлой дороге, —
Верь и найдешь!
 
 
Не спорь, не думай о мире, —
Для сердца нет завес:
Любовь бессмертная шире,
Ярче небес!
 
 
Этою вешнею ночью
К смерти я не был готов:
В сердце таинственный зодчий
Выстроил храм из цветов.
 
 
Ты?.. в этот час? Были босы
Смуглые ножки. В саду
Пали медвяные росы.
«Ты не уйдешь?» – «Не уйду.» —
 
 
– «Был я сегодня угрюмый,
Что-то терзало мне грудь.» —
«– Милый, не думай, не думай:
Всё навсегда позабудь!» —
 
 
Благовест к ранней обедне.
Солнцем убита заря.
«– Дай поцелуй мне последний,
В сердце молитву творя!» —
 
 
Смуглые ножки чуть слышны.
След золотой на песке.
О, помоги мне, Всевышний,
В этой безумной тоске!..
 
 
Разве не будет уж ночи?
Разве я к смерти готов?
Разве не выстроит зодчий
Новый алтарь из цветов?
 

«Не печаль и не грусть, и не страх…»

 
Не печаль и не грусть, и не страх
Перед ужасом близкой разлуки
В этих скорбно-усталых глазах, —
Нет, истерзан я демоном скуки.
 
 
Мне на свете теперь – всё равно,
Даже ты показалась вдруг лишней.
Если то же и впредь суждено,
То Тебя прокляну я, Всевышний!
 
 
Надоел мировой карнавал,
Колыбелей, гробов вереница!
Ласки я никогда не знавал,
А любовь только может присниться…
 
 
Отчего моя муза так зла?
Что случилось сегодня? В чём дело? —
Ты кольцо мое робко взяла,
Но на палец его не надела…
 

«Не лазоревый смех, не восторг…»

 
Не лазоревый смех, не восторг,
Не мгновенная радость забавы,
Не мираж мои цепи расторг, —
Кто мне в душу сверкнул, Боже правый!..
 
 
Как бездонно любовь глубока!
Светит Вечность во мне без печали,
И нетленных миров берега
Эти жадные очи искали.
 
 
Что сияет внизу, – не земля ль?
О, любовь без конца, без заката! —
Всех людей мне вдруг сделалось жаль,
В каждом сразу почувствовал брата…
 
 
Отчего моя муза светла?
Что случилось сегодня? в чём дело? —
Ты вернулась, ты робко вошла,
И кольцо в твоем сердце горело…
 

«Ваше сердце, Ирен…»

 
Ваше сердце, Ирен, —
Обольстительный плен,
Незаметные милые сети;
А разрез этих глаз,
Помню, видел я раз
На старинном французском портрете.
 
 
Ваши мысли, слова —
Из цветов кружева
И сверкают, и брызжут лучами;
Вашу грудь и ваш стаи,
Лёгкий, словно туман,
Я б одел дорогими парчами.
 
 
Ваша кожа смуглей
Золотистых полей,
Дышит солнцем, лавандой и мятой;
Голос тихий грудной,
Звукам Баха родной,
Тает нежной, как призрак, сонатой.
 
 
С вами так мне легко
Унестись далеко
В старину, в старину золотую.
Сам я длю этот плен,
Моя сказка – Ирен;
Но люблю я… люблю я другую!
 
 
Та – как небо проста,
Та – как небо чиста, —
Ничего, ничего в ней земного:
В ней – блаженство огня
Беззакатного дня;
Вся она – Божество без покрова.
 
 
С вами только шучу,
Улыбаясь лучу, —
Мне мила голубая интрига:
Ей, молясь и любя,
Всё – и песнь и себя
Я отдам до последнего мига!
 
 
С ней мой путь в небеса,
Где иная краса.
Где ни тьмы, ни печали, ни Смерти! —
Вас, земную Ирен,
Ваш ласкающий плен
Я и там не забуду, поверьте…
 

«Ты вся – с картины Боттичелли…»

 
Ты вся – с картины Боттичелли,
Цветок небесных берегов.
Уста мои сказать не смели
Тебе слова земных сынов.
 
 
Где ты, там – церковь, там – граница,
И веет Божья благодать;
Тебя любить, – тебе молиться
И тосковать, и тосковать.
 
 
Людских страданий ты не знала
И рождена для тихих встреч,
И звуки строгого хорала —
Твоя таинственная речь.
 
 
И только сны мои дерзали
Увить цветами светлый храм
И сердце, полное печали,
Повергнуть к трепетным ногам.
 
 
Но днём уста мои не смели
Слова земной любви сказать…
Ты вся с картины Боттичелли.
Ты вся, как Божья благодать.
 

«Пахло маем. Утро пело…»

 
Пахло маем. Утро пело.
Луг смеялся. Пруд играл.
Бронза – девственное тело;
Брызги – жемчуг и опал.
 
 
Птицы смолкли. Вётлы спали.
Белый пар. Шумел камыш.
Небо – храм из синей стали;
В сердце – каменная тишь.
 
 
Пала тень. Сверкнули росы.
Легкий шорох. Умер зной.
Ты – собрала в узел косы
И смеялась надо мной…
 

«Золотая девочка, сон любви великой…»

 
Золотая девочка, сон любви великой,
Очи твои милые – чёрные гвоздики.
 
 
Дорогое солнышко, радость жизни краткой,
Сердце твоё мудрое – Божии загадки.
 
 
Неземная весточка, берег бездны синей,
Оба мы – в изгнании, оба мы – в пустыне…
 

«Мы сидели на граните…»

 
Мы сидели на граните;
Я обманывал судьбу.
(Силы Божии, простите
Одинокому рабу!).
 
 
Было грустно, точно в храме;
Летний вечер тих и прост;
Над немыми берегами
Реял чёткий шепот звёзд.
 
 
Ты молчала. Ты глядела
Как-то мимо, будто вдаль,
Словно дух один без тела.
И тебя мне стало жаль.
 
 
Заплуталась и – в себе же,
Среди двух больших дорог,
И всё меньше, и всё реже
Близ тебя и свет, и Бог.
 
 
От меня хоть не ушла ты
Никуда и ни к кому,
Всё же больно от утраты, —
От какой? – потом пойму!
 
 
Разве скорбь была вначале?
Что объятья? – глупый жест!
Но в тебе – мои печали,
На груди – мой бледный крест!
 
 
Расставанье – скоро, скоро,
На землей не будет встреч;
Не гляжу я: эти взоры,
Знаю, – гибель: взоры – меч…
 
 
Нет любви? Ты не любила? —
Всё равно мне, о, поверь…
Но тебе какая сила
В Божий Рай откроет дверь?
 
 
Я уйду без поцелуя,
Только – раз перекрести.
Что случится, не скажу я,
Но любовь ты мне прости.
 
 
Мы сидели на граните.
Что обманывать судьбу? —
Жизни призрачные нити
Мы распутаем – в гробу!
 

«Я глаз твоих давно не видел наяву…»

 
Я глаз твоих давно не видел наяву.
Не думаю, чтоб взоры были те же
И так же гордо, ясно смотрят в синеву. —
Неужели они не блещут реже?
 
 
Я губ твоих давно не мучил наяву.
Уверен я, что трепет их печален,
Когда одна теперь ты бродишь и траву
Срываешь грустно, молча близ развалин.
 
 
Я слов твоих давно не слышал наяву,
Но знаю, в них теперь живут рыданья
Ребёнка, взятого в холодную тюрьму,
И жуткой, страшной муки ожиданья.
 
 
Духовный взор мой чётко видит всё, поверь,
И Божьи сны давно пророчат веще:
Моя любовь тебе откроет в небо дверь
Иль жизни наши в миг, смеясь, расплещет…
 

«Неба черная эмаль…»

 
Неба черная эмаль
Пологом над дачей.
Что в окне там, – не свеча ль?
Кто беззвучно плачет?
 
 
Сыро. Хмуро. Сон угас.
Тьма. Собака воет.
Что случилось тут? Сейчас?
Что со мной такое?
 
 
Мы – в разлуке: оттого ль
Всё вокруг темно так?
В нас обоих – та же боль,
Оба мы – в тенётах.
 
 
Боже мой, не умерла ль
Вдруг любовь навеки?
Нет: то мира вся печаль
Стонет в человеке…
 

«Мы прощались у калитки…»

 
Мы прощались у калитки.
Я молчал. Молчала ты.
Горше слёз и хуже пытки
Сразу падать с высоты.
 
 
Сердце я ношу с изъяном,
То страдая, то шутя.
Вместе жизнь прожить нельзя нам,
Мое милое дитя.
 
 
Путь твой светлый из жемчужин
Охраняем Всеблагим,
Я истерзан, я не нужен
Ни себе и ни другим.
 
 
Не дари мне поцелуя
На прощанье у крыльца, —
Сожаленья не терплю я:
Буду гордым до конца..
 
 
А когда приду к подножью
Правды вечной в небесах,
Я скажу, что правду Божью
Видел я в твоих глазах.
 
 
Буду в скорби и в печали
Ждать я Страшного Суда,
Хоть уста мои не лгали
Никому и никогда.
 
 
Попаду я в ад, похоже:
Мне покажется он мал.
Что мне эта пытка, Боже? —
Я любил и я страдал…
 
 
В небесах ли, в преисподней
Всё равно, я твой навек.
Ад и Рай – в руке Господней,
Но, ведь, любит человек!..
 
 
При прощаньи наши лица
Залил скорбно лунный свет.
Всё погибло. Мне не спится.
Спишь ли ты? Конечно… нет!..
 

«Дождь свои капли на нас…»

 
Дождь свои капли на нас
Матовым бисером нижет.
Знаю, разлука сейчас:
Будем чем дальше, тем ближе.
 
 
Капли дождя, капли слёз
Ветер смешал на лице мне.
Кто разрешит мой вопрос? —
Бог одиноким не внемлет.
 
 
Праведен Он, но жесток,
 Правда Его далека мне. —
Твой пожелтевший цветок
Бросил на серые камни.
 
 
Да, я растоптан и смят;
Да, тяжело свыше силы;
Да, мой израненный взгляд
Мука земная убила!
 
 
Я не стыжусь этих слёз, —
Сильный страдает сильнее.
Разве не плакал Христос,
Скорбью земли пламенея?
 

«О, в какую злую заводь…»

 
О, в какую злую заводь
Мы заплыли с вами!
И никак нельзя исправить
Этого словами…
 
 
И камыш глядит уныло,
И печальна лодка…
Ах, забудемте, что было:
Прошлое – не чётко!
 
 
«Ни себе, ни вам не верю!» —
Но тогда кому же?
Предсказал я вам потерю,
Посулю и хуже…
 
 
Примечталось (между прочим!)
Нам обоим что-то,
Но – прошло… А мы хлопочем:
Лишняя забота!
 
 
Небо как не помогло вам, —
Вы и там любимы!..
Что ж, привыкнете к оковам
И пройдёте мимо…
 
 
Два пути, но цель едина;
Путь один, – две цели…
Трудно плыть: повсюду тина,
На мель чуть не сели…
 
 
Вот и берег. Сыро. Слякоть…
То не сон ли, право!..
Но зачем, скажите, плакать? —
Посудите здраво…
 
 
О, какая злая заводь…
Что ж, – конец? граница? —
Коль умеете вы плавать,
Трудно утопиться!..
 

«Я не показываю глаз…»

 
Я не показываю глаз:
Должна могила быть зарыта.
Молчи, безумный их рассказ:
Людская жалость ядовита…
 
 
Забудь любовь мою! Ответь:
Зачем любить? Немая тень я,
Мне только б тихо умереть,
Не чая муки Воскресенья…
 
 
А ты не плачь! – Пойми хоть раз:
Игру кончаю, карта бита! —
Я не показываю глаз:
Должна могила быть зарыта…
 

«Тебе вернувши счастья Розу…»

 
Тебе вернувши счастья Розу,
Себе оставил скорби Крест.
Из сердца выдернув занозу,
Я вновь ушёл из этих мест.
 
 
Шучу. Хоть, право, не до шуток:
Чем звонче смех, тем боль сильней…
О, как убийствен и как жуток
Последний стон последних дней!
 

«Все мы великаны…»

 
Все мы великаны
Маленького роста
Разве есть обманы? —
Так всё просто-просто…
 
 
Ты меня любила
И совсем недавно:
Право, это мило
И чуть-чуть забавно…
 
 
К Богу далеко нам?
Грёзы все изжиты? —
Ах, молись иконам:
Хватит… Не тужи ты…
 
 
Всё, что в нашей силе,
Крепко до… погоста.
Жили и не жили…
Видишь, как всё просто! —
 

«Итак, пришли к последней грани…»

 
Итак, пришли к последней грани:
Вся жизнь осталась в стороне
В каком-то дьявольском тумане.
Темно вокруг. Темно во мне.
 
 
Страдали, жили – для того ли,
Чтоб сразу всё утратить – вдруг?
Ужасно: две разбитых доли
И две дорога крестных мук!
 
 
К чему мне радость за могилой!
Хоть я – мечтатель неземной,
Но жажду здесь улыбки милой
И чтоб ты здесь была со мной.
 
 
А небо? Вечность? – Тут начало
Пусть будет светлого пути!..
Господь, дай счастья, – Рая мало:
Я не хочу один идти.
 
 
Ушла? – не кинув мне ни слова?
Ведь всё равно – придешь назад:
О, как убийственно-сурово
Сверкнёт тогда мой жуткий взгляд!..
 

«Сердце чует, что быть худу…»

 
Сердце чует, что быть худу.
Всё – обман и ложь?
Знаю, знаю: плакать буду,
Только ты уйдёшь.
 
 
Но когда алтарь разбитый
Ты в себе найдешь,
О, тогда мы будем квиты…
Всё – обман и ложь?
 

«Сладко грезится так над Тургеневым…»

 
Сладко грезится так над Тургеневым
И при том – в золотые года.
Примелькнулась в тиши светлой тенью вам
О любви дорогая мечта.
 
 
Мы столкнулись. Отравою Тютчева
Вы убили заветное в миг. —
Что ж, ищите удела вы лучшего
Меж людей, средь изысканных книг!..
 
 
Ухожу. Полюбил слишком поздно я, —
Разорвалась ненужная сеть.
О, судьба и смешная, и грозная:
Никогда не живя – умереть!..
 

«Боль до стона…»

 
Боль до стона.
Жутко снится
То икона,
То блудница.
 
 
Ни начала,
Ни остатка…
Ах, как мало,
Ах, как кратко…
 
 
Сказка – та же,
Песни – те же…
Всё – в мираже,
Думы – реже…
 
 
Верить – глупо:
Грех – короче…
Мы – два трупа! —
Доброй ночи…
 

«Ни «да», ни «нет» не говорили…»

 
Ни «да», ни «нет» не говорили
Твои упрямые уста.
Виновен я, виновна ты ли,
Но сразу стала жизнь пуста.
 
 
Я помню ты мне «да» сказала,
Без дум, сомнений, просто – так.
Не надо слов, – в них правды мало.
И скорби ключ в тебе иссяк.
 
 
Но вдруг рассудок, враг твой давний,
Сказал любви злорадно: «нет»…
Ночь. Ветер бьёт озябшей ставней.
Цветы увяли. Скучный бред.
 
 
Гляди вперёд, сорвав покровы:
Один венец для нас. Но чей? —
Иль нами свитый, но – терновый,
Иль Богом данный – из лучей.
 
 
Как выбрать! Боль сжигает душу,
Но знаю, не изменит сталь:
Скажи, – я сразу всё разрушу..
О, трупу ничего не жаль!
 
 
Но берегись: когда все силы
Растратишь ты – и не в бою,
Приду к тебе я из могилы,
Чтоб поглядеть на смерть твою.
 
 
Иль, может, и тогда упрямо,
Всё потеряв, ты скажешь: «нет»?..
Итак, венец иль злая яма:
Решай сама! – Ответ! Ответ!
 

«Познал тоску я слишком рано…»

 
Познал тоску я слишком рано,
Почти ребёнок был боец;
В чаду кровавого тумана
Меня манил святой венец.
 
 
Когда я шёл уже к победам,
Не замечая ран внутри, —
Всё стало вдруг кошмарным бредом.
И загасил я алтари.
 
 
Увидел я, что я бессилен
Вернуть поток ушедших дней;
Холодный сумрак был могилен,
А сердце – камня тяжелей.
 
 
Не верил я ни снам, ни встречам;
Оставил Бога; бросил, бой. —
И сразу стало жить мне нечем,
И стыдно было пред собой.
 
 
Но ты пришла. Как сердце ждало
Тебя давно, давно, давно…
Ах, ты на Вечность опоздала,
И мне ожить не суждено.
 
 
То рано всё, – то всё так поздно:
Я не ропщу, но как мне жаль…
О, сон мой юный, сон мой звёздный!
О, предзакатная печаль!..
 
 
Ты тоже бурей злою смята:
Твоя душа – в моём плену…
О, круг железный без возврата,
О, жизни цепь! Звено к звену!..
 
 
Пускай! – но сон мой вещий зорок:
Я здесь тоске тебя отдам,
Но в небесах, где гаснет морок,
Где Время стёрто, – радость там!
 
 
Что поздно там и что там рано?..
Господь, веди же: я готов! —
Но как люблю я боль обмана,
И как мне жаль земных цветов…
 

«Что ж? вы ошиблись? – мечта увлекла вас красивым обманом?..»

 
Что ж? вы ошиблись? – мечта увлекла вас красивым обманом? —
Спорить с судьбой не хочу: может быть, что она суждена нам.
Что вам сказать на прощание? В радостном сне, наяву ли
Мы искрометными звёздами в жизни друг другу сверкнули.
Вы улетите вперед, не жалея изменчивых теней, —
Ваша любовь была сказкой или просто мечтою весенней;
Мне в моем будущем… нет, ничего не скажу, но поверьте,
Этой последней и первой любви жить, не ведая Смерти!
К небу меня поведет она прочь от земли и печали!
Сможете ль вы так любить? вас полюбят ли так? о, едва ли…
Что ж, вспоминайте мой раненый взор, мои песни и речи…
Как благодарен я Богу и вам за удар нашей встречи!
Но не хочу вас печалить… Слеза не скользнёт по ланите.
Господи, как тяжело мне. Молчанье. Целую. Простите…
 

«Я смял вас, милые цветы…»

 
Я смял вас, милые цветы
И отдал грёзам дань я:
В страданьи меньше красоты,
Чем в красоте страданья…
 
 
Сгорело всё. Лишь чад и дым,
И в пепле жуткий шорох.
Всю жизнь я буду молодым,
С печалью в светлых взорах…
 
 
Я вдаль уйду. Уйдешь и ты, —
Сулит Господь скитанья:
В страданьи меньше красоты,
Чем в красоте страданья…
 

«Тебя любить – облечься схимою…»

 
Тебя любить – облечься схимою,
Твои объятья – власяница;
Ты – Купина Неопалимая,
Ты лишь святому можешь сниться.
 
 
Ты не идешь дорогой тленною,
Тобою звёзды лишь владели,
В тебе, как в зеркале, Вселенная,
Ее таинственные цели.
 
 
Тебе не жить в земной обители,
Тебя не тронет страсти жало…
Такие очи Бога видели,
Такое сердце Вечность знало…
 

«Дорогая моя, не грусти…»

 
Дорогая моя, не грусти,
Что внезапная осень пришла,
Что твой садик успел отцвести,
Что у солнца так мало тепла.
 
 
Ты ведь можешь еще вспоминать
Про счастливый и радостный год
И надеждою жить, что опять
Лето милое в садик придёт.
 
 
Я-ж давно, я навеки погас,
В хладной памяти нет ни листка…
Только дума, что скоро, сейчас
Я умру… О, какая тоска!
 

«"Прощай… прощай…" уста шептали…»

 
«Прощай… прощай…» уста шептали,
Я не подал тебе руки;
А сердце из холодной стали
Тобой разбито на куски.
 
 
В тебе душа тоскует тоже,
Как птица, пойманная в сеть.
Пойми, – о, дай понять ей, Боже:
Расстаться – значит умереть!
 
 
Кто был тем хитрым чародеем,
Который нас заворожил!
Любить друг друга не умеем,
А врозь уйти – у нас нет сил…
 
 
Прощай? – Как верить, как смириться
Солгать себе я не сумел:
В страданьях; знаю, есть граница,
Но где любви моей предел?
 
 
Так просто всё и так всё сложно…
Уйти – погибнуть… О, постой:
Что в этой жизни невозможно;
Коль сердце ранено мечтой?
 

«От людей я себя сберегла…»

 
От людей я себя сберегла,
Только солнце мне тело целует, —
Оттого я, как бронза, смугла,
И земное меня не волнует.
 
 
В моём сердце играют лучи,
Улыбаясь зеленому маю, —
Оттого мои сны горячи,
И печали земной я не знаю.
 
 
Легкий взор мой, как небо, глубок
И лелеет мечту золотую, —
Оттого неземной я цветок
И людей только к Богу ревную.
 
 
Эту душу молитвы сожгли,
И себя от людей сберегла я, —
Оттого не во власти земли
И любовь моя, вся неземная.
 
 
Светлый крест у меня на груди,
Я не знаю ни цели, ни срока, —
Оттого по земному пути
Я иду к небесам одиноко.
 

«Где ветки ивы грустно виснут…»

 
Где ветки ивы грустно виснут,
И соловей поёт в тоске,
Твой след чуть видимо оттиснут
На бледно-розовом песке.
 
 
Куда, зачем, зачем ушла ты?
Когда тебя вернёт мне даль? —
Господь, взамен моей утраты
Пошли мне светлую печаль!..
 
 
Молчала грусть немого парка,
Знакомый след давно исчез,
И я молился долго, жарко
Под звёздным пологом небес.
 

«Мне слишком тяжело, чтоб мог еще молчать я…»

 
Мне слишком тяжело, чтоб мог еще молчать я
И больно чересчур, чтоб разом всё сказать;
В душе моей звучат последние проклятья.
Оставили меня любовь и благодать.
 
 
Опять убито всё и – нашими руками:
Удар ты нанесла, но я, ведь, подал меч…
Сам Бог зажёг в сердцах любви нетленной пламя.
И нам Он повелел огонь Его беречь;
 
 
А мы, забыв Его, предав себя печали,
Дерзнули омрачить сомненьем Божий дар.
В бреду блуждаем мы, как прежде мы блуждали:
Что день, то – призрак вновь, что ночь, то – вновь кошмар…
 
 
Что будет! – Как теперь когда-нибудь добиться
Пощады у небес и грех наш искупить?
И может ли Господь прощать таким убийцам,
Которые любовь осмелились убить?
 

«Отцвели и помертвели…»

 
Отцвели и помертвели
Голубые иммортели;
Колокольчики в неделю
Свои песни отзвенели.
 
 
Помнишь, как мы без печали
Шли вперед, чего-то ждали,
Как мечты все вдруг увяли?..
А воскреснуть им – едва ли!
 

«Ты грустна, как ива…»

 
Ты грустна, как ива,
Бледен я, как ночь:
Жуткого разрыва
Нам не превозмочь.
 
 
Сны хочу понять я,
Ты их гонишь прочь:
Вещего заклятья
Нам не превозмочь!
 
 
Сын я лунной тени,
Ты – земная дочь:
Тягостных видений
Нам не превозмочь.
 
 
Я – как вихрь и вьюга,
Ты – весна точь в точь:
Боже мой, друг друга
Нам не превозмочь!
 

«Свой страх приняв за Божью волю…»

 
Свой страх приняв за Божью волю,
Судьбе идешь наперекор;
Но никогда я не позволю
Обречь наш жребий на позор.
 
 
Ты вместо сада хочешь склепа?
Живому места нет в гробу.
Как малодушно, как нелепо
Впотьмах обманывать судьбу!
 
 
Живое сердце любит смело,
Всё, что мешает, – жалкий бред.
Забыла ты, чье пламя рдело
В твоих порывах с детских лет?
 
 
Нельзя любить наполовину.
Кто сразу мне «люблю» сказал?
Как разделить, что в нас – едино?
Как разорвать, что Бог связал?
 
 
Иль скорбь тебя терзала мало,
И мало в муках ныла грудь?
Стыдись: вернуть ты пожелала,
Чего нельзя, нельзя вернуть!
 
 
Дорога светлая, прямая.
Иди по ней! – «Я не могу»: —
Ты лжёшь, сама не понимая,
Себе, как лютому врагу…
 
 
Вся правда только в первом слове:
Господь дороги наши слил…
Иль мало слёз, и хочешь крови?
О, не тревожь незримых сил…
 
 
Довольно слов, решаться надо,
И знай судьбы своей ответ:
Мой поцелуй сильней обряда,
И от меня возврата нет!
 
 
(О, сердце, стань похолоднее,
Во имя муки этих дней:
Люби, но только не жалея,
А если надо, то – убей!)
 
 
Коль ты забыла Божью волю,
Я покажу святую власть
И не пущу, и не позволю
Тебе уйти, – тебе упасть!
 

«Как хорошо на жизнь глядеть…»

 
Как хорошо на жизнь глядеть
Закрытыми глазами
И ждать, закинув в море сеть,
Чего… не зная сами.
 
 
Как хорошо сказать без слов
И не желать ответа:
Умён ли, прост ли, бестолков, —
Не всё равно ли это.
 
 
Как хорошо идти вперёд
Без страха, без оглядки:
Когда сомнение умрёт,
Играть уж не с кем в прятки.
 
 
Как хорошо, без дум любя,
Цветком быть Божьей нивы… —
Но это всё не для тебя:
Мертвы твои порывы!..
 

«Всё, что будет, есть и было…»

 
Всё, что будет, есть и было,
Всё – один железный круг;
А страдание – горнило,
О, мой бедный, бедный друг!
 

«О, помоги уйти мне, Боже!..»

 
О, помоги уйти мне, Боже!
Глухой туман – глухая сеть.
Рука не дрогнет, сердце – тоже,
И я сумею умереть.
 
 
Ты путь последний озарила
Безумным маревом мечты.
Моя любовь тебя простила:
Сумей себя простить и ты.