Текст книги "Преподобный Симеон Новый Богослов и православное предание"

4. Аскетическое учение преподобного Симеона Студита

«Слово аскетическое», единственное дошедшее до нас сочинение Студита, представляет собой не последовательное изложение аскетической доктрины, а подборку разрозненных, не связанных между собою глав. Эти главы адресованы преимущественно монахам, насельникам общежительного монастыря. В рукописях сочинение начинается со слова Αδελφέ («Брат»), и при обращении к адресату употребляется второе лицо единственного числа: это, возможно, указывает на то, что сочинение было адресовано конкретному ученику Студита. Не Симеон ли был адресатом послания? Как бы там ни было, в»Слове»Студита мы находим несколько тем, которые станут характерными для Симеона: в этом смысле сочинение Студита представляет для нас особый интерес. Нижеследующий обзор основных тем»Слова»показывает, что Студит оказал влияние на Симеона не только как его непосредственный духовный руководитель, но и как аскетический писатель, в своем творчестве предвосхитивший многое из того, что потом углубил и развил его великий ученик.

Тема слез – лейтмотив всего»Слова аскетического»: Студит постоянно возвращается к ней. Мы уже приводили места, где Студит советует плакать за богослужением в храме [517]517
  Слово аскетическое, 8.


[Закрыть] и не приобщаться Святых Тайн без слез [518]518
  Слово аскетическое, 24


[Закрыть]. Он также говорит о»многих слезах»во время вечерней молитвы в келлии [519]519
  Слово аскетическое, 5


[Закрыть] и о необходимости молиться в келлии»с сокрушением, вниманием и непрекращающимися слезами» [520]520
  Слово аскетическое, 16


[Закрыть].«Да будет у тебя и плач непрестанный; в слезах же не имей насыщения», – говорит Студит [521]521
  Слово аскетическое, 20


[Закрыть]. Плакать следует не только о себе, но и о других [522]522
  Слово аскетическое, 19


[Закрыть]. Через плач человек очищается от страстей [523]523
  Слово аскетическое, 11


[Закрыть]. Молитва со слезами научает инока всем добродетелям [524]524
  Слово аскетическое, 23


[Закрыть]. В свою очередь, сами добродетели и аскетические подвиги способствуют приобретению слез и сокрушения [525]525
  Слово аскетическое, 32


[Закрыть].

Для Студита плач напрямую связан с тем, что он называет»Божественным озарением»(ελλοψιψις θεία), то есть с мистическим опытом.«Где сокрушение и плач духовный, там и Божественное озарение», подчеркивает Студит [526]526
  Слово аскетическое, 9; ср. также 23


[Закрыть].«Стремись посредством плача очиститься от страстей, – советует он, – чтобы, озарившись благодатью, ты… достиг блаженства чистых сердцем» [527]527
  Слово аскетическое, 11


[Закрыть]. И если слезы приводят к Божественному озарению, то само озарение, в свою очередь, производит духовную радость и слезы с умилением [528]528
  Слово аскетическое, 30.


[Закрыть].

Такое частое обращение к теме слез несомненно свидетельствует о том, что у Студита был собственный опыт плача. Учению Студита о слезах можно найти много параллелей в монашеской литературе, в частности, у Евагрия, который писал:«Прежде всего молись о получении слез, дабы посредством плача смягчить присущую душе твоей грубость… Ибо весьма радуется о тебе Владыка, когда ты молишься со слезами…. Молись со слезами, и будешь услышан во всем, чего просишь» [529]529
  О молитве, 5–6 [1168 D-1169 А]. Ср. О молитве, 78 [1184


[Закрыть]. Иоанн Лествичник посвятил отдельную главу своего произведения»радостотворному плачу»(о χαροποιός πένθος) [530]530
  См. Лествица, гл.7


[Закрыть]. Очень важные тексты о слезах есть также у Исаака Сирина (мы обратимся к ним в Главе IX). В сравнении с Исааком и Лествичником Студит гораздо более краток. Он не излагает специальную теорию слез и покаяния, но лишь дает некоторые практические советы по этому вопросу.

Студит указывает на традиционный монашеский идеал непрестанной молитвы:

Ум же [должно] всегда обращать к Богу, во сне и наяву, за трапезой и беседой, рукодельем и всяким другим делом, согласно пророческому [слову]: Всегда видел я пред собою Господа (Пс. 15:8) [531]531
  Слово аскетическое, 20


[Закрыть].

Все мысли данного отрывка соответствуют учению ранних отцов–подвижников. О том, что память о Боге не должна прекращаться даже во сне, говорит, в частности, Диадох Фотикийский [532]532
  Гностические главы, 32, 5 и далее [102].


[Закрыть]. Душа, целый день занятая словом Божиим, не оставит его и во сне, – подчеркивает Иоанн Лествичник [533]533
  Лестница, 20 [941 С].


[Закрыть]. О том, что молитву «   следует продолжать и во время работы, пишут многие I авторы [534]534
  По словам Иоанна Кассиана, египетские монахи всегда трудились, не оставляя богомыслия: Об общежительных установлениях, 3, 2 [32]. Ср. Изречения старцев, VII, 24 [897 С]: Labora manibus tuis et ora Deum incessanter («работай руками своими и молись Богу непрестанно»). Ср. также Изречения пустынных отцов, Лукий [253  ВС]. См. об этом Guillaumont. Origines, 125–126


[Закрыть]. Цитированный Студитом стих из Псалма 15    традиционно понимается в аскетической литературе I как указание на непрестанную молитву. Так Феодор Эдесский пишет:«Если же прилепится кто умом своим неотрывно к Владыке и Богу нашему, то верен Сам Спаситель всяческих [в том, что] избавит такую душу от всякого страстного пленения, как говорит пророк: Всегда видел я пред собою Господа, ибо Он одесную меня; не поколеблюсь. Что же сладостнее и надежнее того, чтобы иметь всегда одесную себя Господа?..» [535]535
  Главы, 90 [321].


[Закрыть].

Мы находим у Студита несколько практических советов относительно вечерней и ночной молитвы. Хотя он допускает, что в исключительных случаях вечернюю молитву можно ограничить чтением Трисвятого [536]536
  Слово аскетическое, 9.


[Закрыть], в обычной ситуации он советует не сокращать вечернее правило, даже если человек крайне утомлен:«Сколько бы кто не утомился в служении, [если он при этом] лишится молитвы, пусть знает, что потерял нечто великое» [537]537
  Слово аскетическое, 16


[Закрыть]. Что касается ночной молитвы, то Студит предлагает следующее последование бдения:

В часы же бдения должен ты читать часа два и два [часа] молиться в умилении со слезами; и канон [прочитай], какой угодно, и псалмов, если угодно, двенадцать, и»непорочны»(τον άμωμον), и молитву святого Евстратия: это когда ночи длинны. Когда же они коротки, тогда и последование более краткое, по предоставляемой тебе от Бога силе[538]538
  Слово аскетическое, 24


[Закрыть].

Таким образом, все бдение занимает приблизительно шесть часов. Это означает, что в случае совершения ночного бдения монаху вовсе не приходилось спать: в Студийском монастыре перерыв между повечерием и утренним богослужением вряд ли составлял больше шести часов (хотя, возможно, продолжительность его зависела от времени года и длины ночей, как видно из примечания Студита). Что касается рекомендуемой структуры бдения, то она не соответствует в точности ни какой‑либо церковной службе, ни традиционному молитвенному правилу: Студит, как будто, сам выработал ее, используя традиционные элементы – чин двенадцати псалмов, канон, Псалом 118 («непорочны») и одну молитву из субботней полунощницы (приписываемую св. Евстратию) [539]539
  Чин пения двенадцати псалмов – один из самых древних элементов монастырской службы; он существовал в монастырях Египта уже в IV‑V вв.: см. Иоанн Кассиан. Об общежительных установлениях, 2, 4–6 [20–22]. О Псалме 118 (Μακάριοι άμωμοι εν όδφ) как составной части полунощницы см. наше замечание в Главе II


[Закрыть]. Оговорки»какой угодно»и»если угодно», относящиеся соответственно к канону и чину двенадцати псалмов, свидетельствуют, что Студит оставлял на усмотрение ученика возможность сократить или видоизменить структуру бдения.

Что подразумевает Студит под чтением (άνάγνωσις) и молитвой (ευχή) как двумя элементами бдения? В аскетических текстах первый термин обычно означает чтение псалмов или, реже, иных частей Священного Писания. Второй термин в данном контексте может означать как молитву посредством повторения краткой формулы (νοερά προσευχή – «умная молитва»), так и молитву своими собственными словами. Студит придавал большое значение второму роду молитвы; это подтверждается другим местом, где он приводит пример молитвы с воздетыми руками и заключает:«К сему, брат, прилагая и другое, что вложит Бог в разум твой, пребывай в молитве…» [540]540
  Слово аскетическое, 20


[Закрыть].

Студит также дает рекомендации относительно двух конкретных случаев, которые могут произойти во время молитвы. Во–первых, он предостерегает против ложных видений света на молитве:

Если, когда ты молишься, [появится] страх или топот, или воссияет свет, или другое что случится, не огорчайся, но даже еще дольше прилежи молитве. Ибо смятение демоническое, страх и исступление (έκστασις) бывают для того, чтобы, расслабившись, ты оставил молитву [541]541
  Слово аскетическое, 30


[Закрыть] .

Здесь Студит вторит Евагрию, который в своем сочинении»О молитве»(во времена Студита оно приписывалось Нилу Синайскому) говорит о подобных явлениях:«Смотри, чтобы не обольстили тебя каким‑либо видением лукавые демоны… Прилежащий чистой молитве, если услышит от демонов шум, топот и вопли, не падет…» [542]542
  О молитве, 94–97 [1188 BD].


[Закрыть] Следует отметить, что термин έκστασις Студит употребляет в отрицательном значении, в отличие от словоупотребления Дионисия Ареопагита и Максима Исповедника: для этих двух авторов, так же как и для Симеона Нового Богослова, термин означал мистическое восхищение к Богу [543]543
  Евагрий также употреблял термин έκστασις в отрицательном смысле: см. раздел об экстазе в Главе IX


[Закрыть].

Другая ситуация, рассматриваемая Студитом: кто‑либо пришел к монаху в то время, когда тот молится. В этом случае, говорит Студит, следует прервать молитву, открыть дверь, побеседовать с пришедшим и утешить его:«ибо, подобно примирению [с Богом], существует и утешение приходящих» [544]544
  Слово аскетическое, 29.


[Закрыть]. Этот совет совпадает с тем, что говорит Лествичник:«Часто случается, что, когда мы предстоим на молитве, приходят к нам братия; мы бываем в необходимости решиться на одно из двух: или оставить молитву, или отпустить брата без ответа и опечалить его. Но любовь больше молитвы, потому что молитва есть добродетель частная, а любовь есть добродетель всеобъемлющая» [545]545
  Лествица, 26(1028 В].


[Закрыть]. Однако Студит предлагает открывать дверь только монахам, но не мирским людям: с мирянами надо говорить по окончании молитвы [546]546
  Слово аскетическое, 29.


[Закрыть]. Когда же посетитель ушел, следует со слезами помолиться о нем [547]547
  Слово аскетическое, 31


[Закрыть].

При поступлении в монастырь человек должен исповедать все, что было им совершено с детства,«духовному отцу или игумену, как Самому Богу, испытующему сердца и утробы (Пс. 7:10), вспоминая, как Иоанн крестил крещением покаяния и все приходили к нему, исповедуя грехи свои (Мф. 3:6)» [548]548
  Слово аскетическое, 3


[Закрыть]. Сравнение покаяния с Крещением, как и тема»второго крещения», т. е. крещения слезами, традиционны в аскетической литературе: они встречаются у Оригена, Григория Богослова, Макария Египетского, Иоанна Лествичника и других авторов [549]549
  Сод. Главу VIII, где эта тема обсуждается подробнее.


[Закрыть].

Отметим также и то, что в цитированных словах Студит предполагает две возможности для исповеди: у духовного отца или у игумена. Как мы уже говорили, в студийской традиции нормой считалась исповедь у игумена. Впрочем, в особых случаях разрешалось иметь другого духовного отца. В качестве примера приведем Типикон монастыря св. Мамаса (ок. XII в.), где одна из глав носит название»Об исповеди братии, и что всем следует иметь духовным отцом игумена». Текст предписывает исповедоваться перед игуменом,«даже если он не обладает священным саном». Вместе с тем, иноку может быть назначен другой духовный отец – не по его собственному выбору, а по решению игумена. Текст из Типикона говорит в заключение буквально следующее:«Но это, скажем сразу, мы говорим по крайнему снисхождению, поскольку Предание отцов не дает инокам никакого права не иметь духовным отцом своего игумена» [550]550
  Дмитриевский. Описание, I, 1, 673; также 745 и далее. Ср. Hausherr. Direction, 107


[Закрыть].

Симеон Студит, напротив, рекомендует монаху ходить на исповедь к кому‑либо из братии по собственному выбору, а не к игумену, хотя и подчеркивает, что исповедь перед игуменом все‑таки остается идеалом:

Если к кому‑либо из братии обители приобрел ты веру и доверие, так что и помыслы свои открываешь ему, никогда не переставай ходить к нему и исповедовать ежедневно и ежечасно нападающие на тебя помыслы. Следовало бы всем к игумену ходить для этого дела; впрочем, поскольку некоторые, по великой немощи и по недоверию к игумену, избегают этого, мы по снисхождению и позволяем это [551]551
  Слово аскетическое, 35


[Закрыть] .

Как мы видим, в данном вопросе, как и во многих других, Студит не является ригористом: говоря о правиле, он допускает исключения. Возможно, когда он писал эти строки, он имел в виду собственный опыт: он был духовным отцом многих людей, в том числе монахов, которые именно к нему, а не к игумену ходили на исповедь. Именно из‑за этого, как мы помним, его духовный сын Симеон был изгнан из Студийского монастыря.

Студит также подчеркивает, что монах должен хранить абсолютное и беспрекословное доверие к своему духовному отцу:«если даже увидишь его впавшим в блуд, не соблазняйся этим». Не следует переходить от одного духовного отца к другому, – говорит Студит, – иначе ни первый, ни второй не будут доверять нам:«привыкнув бросаться от одного [духовника] к другому, мы уже не прекратим разыскивать столпников, затворников и безмолвников, никому не доверяя и ни в чем не преуспевая…» [552]552
  Слово аскетическое, 35


[Закрыть].

Студит подчеркивает, что следует считать своего духовного отца святым и не скрывать от него ни одного помысла [553]553
  Слово аскетическое, 21


[Закрыть]. Игумену (духовному отцу) нужно подчиняться»беспрекословно – до смерти – исполняя все, что он приказывает, даже если это кажется тебе непосильным» [554]554
  Слово аскетическое, 18


[Закрыть]. Открывать помыслы надо ежедневно, а сказанное духовным отцом должно принимать с полным доверием,«как из уст Божиих». Монаху не следует ни с кем обсуждать поступки и указания своего духовного отца и ни у кого не спрашивать, прав или не прав был его наставник в том или ином случае [555]555
  Слово аскетическое, 6. Совет ходить в келлию игумена лишь изредка предполагает, что его всякий день можно было видеть в храме.


[Закрыть].

Все эти советы Студита отражают традиционное для восточного монашества понимание духовного отцовства. Сходные рекомендации мы находим у Иоанна Лествичника, аввы Дорофея и других учителей монашеской жизни. Лествичник говорит о том, что не следует сомневаться в своем духовном отце:«Как только придет тебе помысел посудить или осудить игумена, как от блуда, беги от [такого помысла]«[ [556]556
  Лествица,4[681 А].


[Закрыть]. А авва Дорофей рассказывает о своем ученике Досифее, приводя его в пример совершенного послушания: он не скрывал от духовного отца ни одной мысли, но при всякой возможности исповедовал их [557]557
  Житие преп. Досифея [122–145].


[Закрыть].

Помимо откровения помыслов, Студит советует каждому монаху ежедневно перед сном размышлять о прошедшем дне и осуждать себя за все допущенные грехи и погрешности:

Самоосуждение же да совершается так. Когда кончится день и настанет вечер, рассуждай в себе:«Как, с помощью Божией, провел я день? Не осудил ли кого? Не досадил ли кому? Не соблазнил ли кого? Не посмотрел ли страстно на чье‑либо лицо? Не ослушался ли в чем‑либо старшего по службе и не пренебрег ли самой [службой]? Не прогневался ли на кого? Стоя в собрании, не занимал ли ума своего бесполезным? Отягченный леностью, не уклонился ли от церкви или правила?» [558]558
  Слово аскетическое, 5


[Закрыть] .

Подобный же совет, задолго до Студита, давал Василий Великий:«Когда день пришел к концу и окончилось всякое делание, телесное и духовное, прежде сна каждый да испытывает совесть в сердце своем [559]559
  Слово аскетическое (40), 5 [881 А]


[Закрыть]. Авва Дорофей считает, что такое самоосуждение должно совершаться не только вечером, но и утром и далее каждые шесть часов [560]560
  Слова 11, 117.7–14 [364]


[Закрыть].

В заключительных главах»Слова аскетического»Студит дает некоторые советы духовному отцу относительно того, как правильно воспитывать иноков. Из этих глав видна здравая рассудительность Студита, его знание монашеской психологии и искусство духовного руководства. Студит говорит, что духовный отец должен избегать всякого помысла недоверия к ученикам, особенно если они ходят для беседы к кому‑то еще [561]561
  Слово аскетическое, 36


[Закрыть]. Если ученик, в свою очередь, начнет не доверять духовному отцу по какой‑либо причине, например, по зависти к другим ученикам, или по ложному стыду при откровении помыслов, духовный отец должен догадаться об этом по выражению лица ученика и по перемене в его внешнем виде.«Лекарство же для исцеления таковых – молитвы усердные со слезами, умножение любви, частое увещание, телесное утешение и постоянные беседы, иногда кроткие и усладительные, а иногда и строгие…» [562]562
  Слово аскетическое, 37


[Закрыть] Только опытный духовный наставник, испытавший все эти средства на практике, может писать о них с таким знанием дела. Примечательно упоминание»телесного утешения»среди прочих средств: оно показывает реализм Студита и его глубокое понимание психологии молодых монахов, нуждающихся не только в обличениях и наказаниях, но, по временам, и в послаблениях.

Рассуждая о том, как заставить молодого инока побороть склонность к греху, Студит среди прочих рекомендаций советует духовнику представить дело так, будто игумен»имеет твердое намерение»рукоположить этого инока в священный сан:«Таким образом ты, конечно, заставишь его отсечь эту [склонность] или с духовной целью, или по страсти тщеславия, то есть ради хиротонии» [563]563
  Слово аскетическое, 39


[Закрыть]. Иными словами, Студит считает, что в отдельных случаях духовник может воспользоваться хитростью и обмануть своего ученика, пообещав ему рукоположение. Студит говорит о таком»средстве»как весьма распространенном среди духовных наставников его времени:«Ибо духовники часто имеют обычай обещать юным подобные вещи, то есть священство, дабы [отсечь] страстные наклонности» [564]564
  Слово аскетическое, 37


[Закрыть].

Современный читатель вправе спросить: так ли уж хороши подобные способы руководства? Не входя в их оценку, скажем лишь, что Студит и духовники его времени в данном пункте отличались от духовных наставников раннего монашества. По крайней мере, классические произведения монашеской письменности никогда не поощряли стремление молодых иноков к рукоположению [565]565
  Ср. Иоанн Лествичник, Лествица, 22 [952 В]:«Не внимай |бесу], когда он внушает тебе желание быть епископом, или игуменом, или учителем».


[Закрыть].

По Иоанну Лествичнику, первой ступенью монашеской лестницы является удаление от мира [566]566
  Ср. Лествица 1 [632 А], название: περά άποταγης βίου -буквально, «об удалении от жития [мирского]». Ср. Авва Дорофей. Слово 1, название [146].


[Закрыть], которое есть ничто иное, как борьба с собственными страстями, умерщвление собственной воли. Так это понимает Студит:

Брат, вот что считай совершенным удалением от мира: всецелое умерщвление своей воли, затем беспристрастие к родителям, родным и друзьям и отречение [от них]. Также и то, чтобы обнажиться тебе от всего имущества твоего… и совершенно забыть всех лиц, которых горячо любил… В помысле же твоем [надлежит тебе] положить такое убеждение, что после твоего вступления в обитель умерли все родители твои и друзья, и только Бога и предстоятеля считать отцом и матерью[567]567
  Слово аскетическое 1; 2; 4.


[Закрыть].

В этих начальных строках»Слова аскетического»вкратце суммировано несколько основных тем, характерных для монашеской письменности. Свободная воля, дар Божий человеку в момент творения, должна быть совершенно принесена в жертву через полное послушание, ради того чтобы обрести смирение и другие духовные дары. Иоанн Лествичник называет смирение»гробом собственной воли и воскресением смирения» [568]568
  Лествица, 4 [680 А].


[Закрыть], говоря:«Блажен кто волю свою умертвил совершенно и все попечение о себе предал своему учителю о Господе; он будет стоять одесную Иисуса Распятого» [569]569
  Лестница. 4 [704 D].


[Закрыть]. Итак, умерщвление своеволия есть в некотором роде подражание Христу, самораспятие, которое включает отречение от всего, что дорого человеку.

Тема отречения от родных и друзей типична в равной мере и для аскетической литературы и для житий святых. Лествичник говорит на эту тему с полной определенностью:«Любовь Божия угашает любовь к родителям; а кто говорит, что он имеет и ту и другую, обманывает сам себя… Не склоняйся на слезы родителей и друзей; в противном случае будешь вечно плакать» [570]570
  Лестница, 3 [668 А].


[Закрыть]. В»Изречениях пустынных отцов»есть рассказ о монахе, который не пожелал увидеться с матерью, когда она издалека прибыла посетить его [571]571
  Марк Египетский, 2 [296 ВС].


[Закрыть]. Исаак Сирин рассказывает о монахе, который не покинул келлию даже ради того, чтобы увидеть своего родного брата, тоже монаха, хотя тот и был при смерти [572]572
  Слова подвижнические, 1 [359) = О совершенстве духовном, 41 [312].


[Закрыть]. Современного читателя может удивить подобный ригоризм, не укладывающийся в рамки сегодняшних нравственных норм. Следует, однако, учитывать, что монашество является полным и максимальным выражением евангельской нравственности, которая тоже далеко не во всем удовлетворяет современным стандартам. Ранние монашеские источники, во всяком случае, не содержат в этом пункте ничего нового по сравнению с тем, что мы находим в словах Христа:«Всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат, и наследует жизнь вечную»(Мф. 19:29). По сути, монашеское отречение от родителей и родственников является прямым и буквальным следованием этим словам Спасителя.

Согласно Студиту, монах должен быть чужд не только родным и друзьям, но и всякому брату в общежитии [573]573
  Слово аскетическое, 11


[Закрыть]; он не должен питать особую любовь к кому‑то одному, но должен считать всех братии святыми и одинаково любить всех [574]574
  Слово аскетическое, 10


[Закрыть]. Это традиционная тема»странничества»(ξενιτεία), т. е.«отчуждения»от всего, что окружает инока в его земной жизни. Авва Агафон в»Изречениях пустынных отцов»дал следующий ответ на вопрос о том, как монаху жить с братиями:«Всю свою жизнь проводи среди них, будто только сегодня ты вступил [в общежитие]. Всю жизнь сохраняй странничество» [575]575
  Агафон, 1 [109 А].


[Закрыть]. Евагрий считает странничество»первой из светоносных добродетелей подвижника» [576]576
  К Евлогию, 2 [1096 В].


[Закрыть]. Иоанн Лествичник посвящает странничеству третью главу своей»Лествицы», указывая, что монах должен жить, будто»иноязычный среди иноязычного народа»(αλλόγλωσσος εν έτερογλώσσονς) [577]577
  Лествица, 3 [665 С].


[Закрыть].

Говоря о необходимости нестяжания, Студит также следует своим предшественникам. Монаху, говорит он, не пристало просить у игумена ничего сверх дозволенного; ему должно иметь лишь один плащ, если же понадобится постирать его, он должен одолжить плащ у другого монаха, пока его собственный не высохнет на солнце [578]578
  Слово аскетическое, 15


[Закрыть]. Если келлия монаха обветшала, можно сообщить об этом настоятелю, но если тот не разрешит переменить келлию, следует возрадоваться,«вспомнив о Владыке твоем, не имевшем, где приклонить голову (Мф. 8:20)» [579]579
  Слово аскетическое, 21


[Закрыть]. Иными словами, нестяжание, будучи подражанием Христу, должно быть абсолютным. Студит пишет:«Ничего материального не держи в келлии своей, вплоть до иголки, кроме рогожи, овечьей шкуры, рясы и того, во что одеваешься; если возможно, не [имей] даже подставки для ног» [580]580
  Слово аскетическое, 14


[Закрыть].

Параллель к этой рекомендации Студита находим в»Уставе»Пахомия Великого:«Никто не должен позволять себе иметь ничего сверх дозволенного – ни второй одежды, ни шерстяного покрывала, ни овечьей шкуры, ни опоры под голову, ни медной монеты, ни какого‑либо утешения» [581]581
  Пахомий. Устав, 25 [Museon 37. 17].


[Закрыть]. Таким образом, советуя монаху иметь лишь одну одежду, Симеон оказывается ближе к идеалам пахомиева общежития, чем к студийской традиции, поскольку студийский Ипотипосис рекомендует каждому монаху иметь две смены одежды [582]582
  Ипотипосис, 38 (PG 99, 1720 ABJ.


[Закрыть].

Студит многократно говорит о смирении как одной из главных добродетелей подвижника.«Всякое доброе дело следует исполнять со смирением, вспоминая Сказавшего: Когда исполните все повеленное вам, говорите: «мы рабы ничего не стоющие, потому что сделали, что должны были сделать» (Лк. 17:10)» [583]583
  Слово аскетическое, 7


[Закрыть]. Монах должен чувствовать себя ничтожным, безвестным и словно бы вовсе не существующим (μη ων) [584]584
  Слово аскетическое, 19


[Закрыть]. Смотря на всех братии как на святых, монах должен одного себя считать грешником и думать, что»все спасутся, один я буду осужден в тот день (т. е. в день Страшного суда)» [585]585
  Слово аскетическое, 8.


[Закрыть]. Эта фраза напоминает нам слова некоего кожевника, который, как повествуют древние монашеские источники, каждый день, проходя по городу, повторял про себя:«Все жители этого города…пойдут в Царство Небесное, только я один по грехам моим попаду в вечное мучение» [586]586
  Изречения старцев,  130 [785 CD]. Ср. Изречения пустынных отцов. Антоний 24 [84 В]. Ср. История египетских отшельников, 67 [395].


[Закрыть].

«Слово аскетическое»содержит и отдельные рекомендации, касающиеся монашеской диеты.«Ешь предлагаемое тебе, каково бы оно ни было; подобным образом и вино [пей] с воздержанием», советует Студит [587]587
  Слово аскетическое, 25.


[Закрыть]. Если монах приглашен на трапезу, он должен есть все предлагаемое без разбора [588]588
  Слово аскетическое, 25 и 28


[Закрыть]. Заметим, что, хотя вино было общепринятым и употребление его даже предписывалось монастырскими уставами, некоторые подвижники возражали против употребления вина, равно как и против посещения бань и против других»телесных утешений». Авва Пимен, в частности, говорил, что монахам вовсе недопустимо пить вино [589]589
  Изречения пустынных отцов. Пимен, 19 [325 D]. Ср. Василий Великий. Слово аскетическое (40), 4 [877 А], где о вине говорится как о»мерзости»для подвижников.


[Закрыть]. Макарий Египетский, как повествуют»Изречения пустынных отцов», если кто предлагал ему вино, не отказывался, но на следующий день лишал себя даже воды [590]590
  Макарий, 10 [268 AB]. Ср. Chitty. Desert, 44.


[Закрыть]. Напротив, Варсануфий и Иоанн разрешают монахам пить до трех чаш вина в день [591]591
  Вопросы, 82–83 [72]. Надо учитывать, что вино, употреблявшееся в монастырях, было слабым и разбавленным водой


[Закрыть].

Общее правило относительно пищи, предлагаемое Студитом, таково:

Поститься же [надлежит] в три четыредесятницы (τρεις τεσσαρακοστός): в Великую – сугубо (δίπλας), за исключением великого праздника, субботы и воскресенья; в другие же две – [вкушая пищу] через день (παρά μίαν). В прочие же дни года есть по одному разу в день, – кроме субботы, воскресенья и праздника, – но не досыта [592]592
  Слово аскетическое, 22. Упомянутые три четыредесятницы, т. е. три Поста – Великий (называемый Великой Четыредесятницей), Рождественский (длящийся сорок дней) и, очевидно, Петровский (длящийся от нескольких дней до нескольких недель, в зависимости от времени празднования Пасхи). Двухнедельный Успенский Пост в X веке еще не пошел в повсеместную практику


[Закрыть] .

Иначе говоря, Студит предписывает есть дважды в день лишь в субботу, воскресенье и праздники, однажды в день – по будням в течение всего года и по субботам и воскресеньям Великого Поста; в течение двух больших постов монаху следует есть через день, а Великим Постом воздерживаться сугубо, т. е., очевидно, вовсе не вкушать пищу по будням. Если сравнить это указание с предписаниями устава Пахомия или студийского Ипотипосиса, оно может показаться более суровым. Монахи в пахомиевом общежитии ели дважды в день, кроме среды и пятницы: в эти дни была, по–видимому, одна трапеза [593]593
  Rousseau. Pachomius, 84–85


[Закрыть]. Студийский Ипотипосис также говорит о двух трапезах, в том числе по субботам и воскресеньям Великого Поста; принимать пищу один раз в день предписывается лишь по будням Великого и Рождественского Постов[594]594
  Ипотипосис, 29 [PG 99, 1713 CD]


[Закрыть]

Среди прочего, Студит дает практические советы о том, как в разных случаях обращаться с людьми. Если кто‑либо приходит к монаху с жалобой на игумена, монаху следует утешить его, сказав, что и ему приходилось испытывать подобные затруднения [595]595
  Слово аскетическое, 26


[Закрыть]. Если старец (καλόγηρος) спрашивает монаха о некоторых братиях, ему следует промолчать, а если тот настаивает, ответить со смирением:«Поверь мне, отче, не знаю; я – сам по себе [596]596
  Греч. Ιδιώτης ων – буквально»будучи частным лицом».


[Закрыть], должен следить за собственным нерадением. Они все, по благодати Божией, святы и добры; впрочем, каждый что посеет, то и пожнет» [597]597
  Слово аскетическое, 38


[Закрыть]. Если болен кто‑либо из братии и ты давно не посещал его, то прежде чем прийти самому, пошли к нему сначала что‑либо в подарок, а потом уже приди со словами:«Поверь, святой отец, сегодня узнал о твоей болезни и прошу прощения» [598]598
  Слово аскетическое, 27. Такая рекомендация, наряду с советом обещать рукоположение молодому монаху, как будто указывает, что Студит допускал ложь как средство в некоторых обстоятельствах благоприятное. В связи с этим нелишне привести здесь парадоксальное высказывание Иоанна Лествичника:«Когда мы будем совершенно чисты от лжи, тогда уже, если случай и нужда потребует, и то не без страха, можем употребить ее». Лествица, 12 [856 С].


[Закрыть].

Мы уже несколько раз упоминали рекомендацию Студита не приобщаться без слез. Следующая рекомендация относительно причащения также показательна:«Держи же [за правило] никогда не принимать Причастие, имея что‑либо против кого, вплоть даже до прилога помысла, пока через покаяние не достигнешь примирения» [599]599
  Слово аскетическое, 12.


[Закрыть]. Эти слова соответствуют Уставу Пахомия Великого:«Монах, который испытывает вражду к кому‑либо… пока не возвратится любовь, недостоин принимать в храме ни дар Христов [600]600
  Очевидно, антидор


[Закрыть], ни причащение» [601]601
  Главы [Museon40, 61].


[Закрыть].

Как видим, говоря на аскетические темы, Студит в целом продолжает линию ранних монашеских авторов, в частности Иоанна Лествичника. Что же касается его понимания духовного руководства, то здесь он прежде всего опирается на студийскую традицию. Симеон Студит был практиком, а не теоретиком; поэтому в его сочинении практические темы преобладают.