Текст книги "Птице нужно небо. Часть III и IV (СИ)"

Автор книги: Икан Гультрэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Глава 11

Но все-таки следовало ожидать, что сюрпризы от остроухих на этом закончатся.

На сей раз меня подловили на выходе из лечебницы, вид у встречавшего был не столько традиционно высокомерным, сколько строгим и чопорным.

– Некая высокопоставленная особа выразила желание с вами встретиться. Извольте следовать за мной, – процедил эльф и, повернувшись ко мне спиной, зашагал по улице.

Моего мнения никто не спрашивал. Похоже, предполагалось, что я без малейших колебаний побегу следом. Побежать я, конечно, не побежала, но все-таки решила пойти за остроухим – из чистого любопытства. Страха не было, равно как и беспокойства. Оно появилось, когда мы, миновав несколько кварталов, очутились перед фасадом великолепного здания, в котором я без труда узнала эльфийское посольство. Беспокойство посетило меня вместе с уже знакомым сигналом опасности – напряженным звоном окружающего пространства.

Возможно, стоило отказаться заходить внутрь, но любопытство пересилило, да и опасность была, по моим ощущениям, какой-то смазанной – вроде бы и страшно, но не смертельно.

Интерьеры посольства поражали воображение пышным великолепием.

Мой сопровождающий приблизился к высоким дверям и занес руку, чтобы постучать, когда из-за двери послышался голос:

– Пусть заходит. Одна, – и меня втолкнули в помещение.

По сравнению с той роскошью, что я наблюдала, топая по коридорам посольства, комната, в которой я очутилась, выглядела более чем скромно: ровные стены приглушенного зеленого цвета, портьеры на тон темнее, пушистый ковер от стены до стены, кресло на нем, а в кресле – тот, чьей волей я сюда попала. Серебристые волосы, матово-гладкая кожа, сияющие изумрудным блеском глаза, тонкий серебряный ободок с переливчатым камнем на лбу, расслабленная поза, оценивающий взгляд… И у меня почему-то не возникало никаких сомнений в том, что передо мной – сам Пресветлый Князь Лиотании, Повелитель эльфов. О его визите в Ниревию ничего не было известно, а значит, он находился тут инкогнито. Сигнал опасности звякнул в последний раз и заглох, словно его внезапно выключили.

Князь рассматривал меня, я – его, стараясь, впрочем, делать это не слишком откровенно. Но чувствовала я себя крайне неловко, и когда мне надоело затянувшееся молчание, позволила себе высказаться:

– Пресветлый Князь, неужели у эльфов так принято: сидеть, когда перед вами стоит женщина?

– Дерзкая, – хмыкнул князь, однако махнул рукой, и в комнате возникло еще одно кресло, – садись.

– Итак, Пресветлый, для чего вы меня пригласили?

– Я хотел посмотреть на ту, что в столь юном возрасте умудрилась прославиться как искусный целитель и талантливый ученый, совершивший удивительные для человеческого разума открытия, – понятно, человеческий разум, по представлениям эльфов, на такое едва ли способен. Но заострять внимание на этих словах я не стала.

– Справедливости ради стоит признать, что, во-первых, разработками новых идей я занималась не одна, а во-вторых, прийти к некоторым из моих идей мне помог тот, кто не претендовал на научную славу и предпочел остаться неизвестным, – это я, конечно, о саа-тши.

– Твоя скромность производит благоприятное впечатление. Подойди, – эльф поднялся с кресла.

Я тоже встала, преодолела те несколько шагов, которые нас разделяли, – и неожиданно оказалась прижатой к сильному мужскому торсу. Пальцы Повелителя, едва чувствительно касаясь моей кожи, пробежались вдоль позвоночника, вызывая дрожь во всем теле и избавляя от закономерного желания воспротивиться, отстраниться. Я замерла, уткнувшись носом в грудь князя, и только вяло подумала, что он выше ростом, чем другие эльфы, которых мне приходилось встречать, – я даже до плеча ему макушкой не доставала.

Эльф тем временем опустился на пол, увлекая меня за собой. Я еще успела краем глаза заметить, что кресла исчезли, а потом – что лежу на ковре, а Повелитель эльфов нависает сверху, цепко удерживая мой взгляд. Последовавший за тем поцелуй лишил меня остатков разума. Пальцы князя скользнули мне под рубашку, коснулись мимолетной лаской груди, спустились на живот, танцуя на моей коже какой-то немыслимый танец и вызывая жаркую волну, которая поднималась откуда-то снизу и грозила затопить меня целиком.

– Н-не надо, – простонала я, собирая остатки здравого смысла.

Какое там «не надо», когда хочется кошкой ластиться, выгибаясь навстречу хозяйским рукам! Однако я все-таки нашла в себе силы отстраниться. Тряхнула головой, добиваясь ясности сознания, до боли закусила губу, пытаясь справиться с бурно протестующим из-за прерванного удовольствия телом, несколькими движениями привела в порядок свою одежду и сердито уставилась на эльфа. У этого красавца даже дыхание не сбилось, не говоря уж об идеальном состоянии гардероба.

Князь встретил мой взгляд снисходительной улыбкой:

– Я всего лишь хотел посмотреть на твою реакцию.

– Нормальная у меня реакция – как у всякой женщины, которую одаривает ласками привлекательный мужчина. Только у меня, в отличие от других женщин, нет никаких шансов довести начатую игру до естественного конца.

– Приятно сознавать, что ты находишь меня привлекательным, – как же, можно подумать, у него были на этот счет хоть какие-то сомнения. – И я знаю, какое препятствие, по твоему мнению, стоит между нами. Я наводил о тебе справки, прежде чем пригласить сюда.

– По моему мнению? То есть вы не находите это препятствие непреодолимым?

– Не нахожу. В моих силах избавить тебя от этой слишком обременительной защиты.

– И заодно от не слишком обременительного магического дара?

– Ну почему же? Твой дар останется при тебе.

– И что вы хотите взамен?

– Тебя.

– Ночь? – деловито осведомилась я, прикинувшись, будто меня такой поворот нисколько не удивляет.

– Ну что ты, милая, – князь рассмеялся, – это неравноценный обмен. Много ночей… и одаренное потомство, которые ты можешь принести. Человеческие женщины плодовиты, и я могу получить от тебя не одного ребенка, а двоих-троих, если не больше.

Я стиснула зубы, не позволяя себе высказать свое возмущение. Вместо этого спросила спокойным тоном:

– Зачем повелителю эльфов дети-полукровки от человеческой женщины? Неужели нет достойной эльфийки, способной обеспечить вас наследником?

– Отчего же, у меня есть супруга. И наследник тоже имеется. Ты ведь не подумала, что я предложу тебе законное ложе и соответствующий статус твоим детям? Нет, у меня другой замысел. Одаренные дети-полукровки, если их воспитать должным образом, станут верно служить мне своими талантами. Уникальные слуги, связанные кровными узами с господином! – вот как… не сыновья и дочери, пусть и незаконные, а слуги… – Я же со своей стороны, обладая магией Повелителя, способен позаботиться о том, чтобы они унаследовали нужные дары.

– Не все мои таланты передаются по наследству, некоторые из них являются прижизненным даром.

– О, на этот счет я не заблуждаюсь: след змеиной чешуи в твоей судьбе прослеживается совершенно отчетливо. Но тебе и без того есть чем меня порадовать: крепкое тело, острый ум и способность к нестандартному мышлению, устойчивость к ментальному воздействию, всесторонняя магическая одаренность…

– Значит, я вам интересна только как обладательница определенного набора талантов, но не как женщина?

– Не буду вводить тебя в заблуждение: имеющего супругой одну из красивейших эльфиек Лиотании едва ли могут всерьез увлечь прелести человеческой… женщины. – я бы не удивилась, если бы в этом месте он употребил другое слово – «самки». – Однако, одаривая тебя ласками, я не только проверял твою реакцию, но и сам желал убедиться, что близость с тобой не покажется мне неприятной.

Я стиснула зубы, сделала несколько вдохов и выдохов, пытаясь совладать с гневом, после чего заговорила:

– Итак, Пресветлый Князь, поправьте меня, если я ошибаюсь… Вы предлагаете мне унизительную роль… даже не наложницы, а племенной кобылы, которой предстоит на протяжении энного количества лет производить на свет потомство, наделенное определенными качествами. Причем воспитывать этих детей мне, скорее всего, не доверят, поскольку я вряд ли смогу привить им должное представление о послушании…

– Ну, не все так…

– Нет!

– Что – нет? – состроил удивленную физиономию эльф.

– Мой ответ на ваше предложение. Вы хотите, чтобы я поменяла одну клетку на другую, едва ли не более тесную, и ждете, что я с радостью приму это?

– Многие женщины были бы счастливы предложению разделить ложе с Повелителем эльфов даже на одну ночь!

– На одну ночь я, возможно, и согласилась бы. Тут вы правы – мало какая женщина, ни с кем не связанная обязательствами и не ограниченная строгими правилами поведения, отказалась бы провести ночь с таким мужчиной, будь он хоть повелителем эльфов, хоть кем. Но рабство не по мне. А вы мне предлагаете именно его. Так что пойду я, пожалуй, – с этими словами я поднялась и двинулась к двери, не решаясь повернуться к эльфу спиной – моя сигнализация очнулась от обморока и в последние несколько минут беспрестанно завывала.

Князь стремительным движением перетек из сидячего положения в стоячее, губы его скривились в ухмылке:

– А кто тебе сказал, девочка, что тебе так просто позволят уйти отсюда? Если я делаю предложение, я рассчитываю на то, что оно будет принято. Повелителю эльфов не отказывают.

– Вам только что отказали. Повелитель эльфов готов взять женщину силой?

– Ну зачем же? Есть разные способы воздействовать. Уверяю тебя, стоит нам побыть в этой комнате еще полчасика вместе, и ты согласишься на все, чтобы только я не прекращал свои ласки.

С этими словами эльф протянул ко мне руку, собираясь то ли схватить, то ли всего лишь прикоснуться. Однако силу его прикосновений я уже испытала на себе, потому отшатнулась, одновременно нащупывая под рубашкой змеиный медальон и посылая саа-тши концентрат испытанных эмоций и впечатлений. И следующим отшатнулся уже эльф – глядя неверяще, сделал шаг назад, затем еще один, болезненно скривился, а потом и вовсе выдавил сквозь стиснутые зубы:

– Уходи!

И я не заставила себя долго упрашивать. Когда я шагала по коридору посольства, немногочисленные попадавшиеся навстречу эльфы шарахались от меня.

«Покажи мне,» – попросила я мать-змею.

И она показала мне мою собственную физиономию, частично покрытую жесткой блестящей чешуей. Дополняли картину почти плоский нос с дырочками ноздрей и перечеркнутые вертикальными зрачками желтые глаза. Я осторожно прикоснулась рукой к щеке и удостоверилась, что это не иллюзия.

«Надеюсь, я не останусь такой навсегда?» – нервно усмехнулась я.

«Пройдет, как только окажешься в полной безопасности».

«Похоже, они все настолько перепугались, что мне уже сейчас ничего не грозит»

«Просто змеиная магия враждебна эльфийской. Но все еще может измениться, если они придут в себя настолько, чтобы сообразить, что ты не можешь быть настоящей саа-тши и потому не опасна им. Так что тебе стоит сначала уйти подальше».

Чешуя исчезла с моего лица, когда я оказалась в нескольких кварталах от эльфийского посольства. Что удивительно, ни один встреченный прохожий при виде меня не испугался. Вероятно, от них саа-тши прикрыла меня иллюзией.

Глава 12

Три дня спустя я получила короткое письмо:

«Если бы я догадывался, сколь глубокие корни пустила в вашей крови змеиная магия, которая мне глубоко противна, то не стал бы настаивать на нашей встрече. Я отказываюсь от своих претензий, лишь настаиваю на вашем молчании о предмете состоявшегося разговора. Вы можете считать себя свободной от каких-либо обязательств передо мной».

Вот так. «Кому я должен, всем прощаю». И ни обращения, ни подписи, только причудливые завитушки почерка, от которых рябит в глазах.

Прочитанная записка пеплом осыпалась на стол из моих рук. Словно и не было ничего. И только тело, вспоминая прикосновения чутких пальцев, отзывается волной желания – мучительного, болезненного, безнадежно жаждущего удовлетворения…

После встречи с этим эльфом вопрос о поиске решения моей проблемы встал особенно остро. Теперь я совершенно ясно отдавала себе отчет в том, что речь идет не только о праве на магию, но и о праве на тело. Да и сам князь невольно убедил меня в том, что решение существует, а значит, мне есть за что бороться.

– Лари? – это Ритэниор.

Похоже, я забыла затворить за собой дверь в комнату, и теперь юный эльф застыл на пороге, засовывая нос в щель и дожидаясь позволения войти.

– Заходи, Рит! – обрадовалась я.

– Что это у тебя тут? – брезгливо сморщил нос Ритэниор, разглядывая черные хлопья, неопрятным холмиком украшавшие мой стол.

– А! Это послание от вашего повелителя.

– Тебе оно так не понравилось, что ты решила его спалить?

– Нет, оно само.

– И это наводит меня на мысль, – сделал благоразумный вывод эльф, – что расспрашивая о его содержании, я рискую вызвать гнев своего повелителя.

– Совершенно верно. А о содержании могу сказать только одно: оно мне категорически не понравилось. Равно как и предшествующая ему встреча. Мало того, у меня появились дополнительные поводы испытывать неприязнь к эльфам в целом.

– Надеюсь, на меня твоя неприязнь не распространяется? – с улыбкой осведомился Ритэниор.

– На тебя – нет! – уверенно ответила я.

– Это хорошо, а то я хотел предложить тебе прогулку. Развеешься, подышишь весной, выкинешь из головы всяких неприятных… эльфов.

– Принимаю! – откликнулась я с энтузиазмом.

Мне и в самом деле следовало развеяться. Значительная часть нагрузки ушла из моего расписания, и у меня оказалось слишком много ничем не занятого времени, которое я могла потратить… на размышления. И размышления эти меня почему-то не радовали.

Правда, я все равно нашла, чем себя занять – решила сдать сессию досрочно, чтобы уже ничто не отвлекало меня от того, о чем я думала беспрерывно. Я спешила. Чувствовала беду поблизости, хотела себя оградить, обезопасить, боялась не успеть…

…Мы с Ритэниором гуляли весь вечер, болтали о пустяках, смеялись, пока заглушенная сердечная боль вновь не пробила себе дорогу наружу.

– Знаешь, он предлагал мне снять защиту. Не за просто так, конечно, и цена мне не понравилась. Но… если он предлагал, значит – мог?.. Значит, это в принципе возможно?

Кто «он», пояснять не понадобилось, Ритэниор отлично понял меня.

– Он не стал бы лгать. Я не знаю, чего он от тебя хотел, но если что-то предлагал, то это что-то он вполне в силах дать.

– Зато это что-то может быть какой-нибудь чисто эльфийской магией, которой я, увы, не владею.

– Не думаю. Против ритуала годится лишь ритуал. Это непреложный закон.

– Ты уверен?

– Да. Ты знаешь, я могу показаться неумелым и нерешительным, но это не мешает мне разбираться во многих вещах.

– Да я и не сомневаюсь в тебе, Рит. Это от отчаяния…

– Лари, не стоит… Давай мы с тобой встретимся в свободный день, когда ты точно никуда не будешь спешить, и посмотрим как следует твои схемы. Может, вдвоем мы до чего-нибудь додумаемся.

– Давай! – обрадовалась я.

Собственно, а почему бы и нет? Прошлый опыт показал, что эльф куда лучше нас разбирается в схемах ритуалов. И дело не только в том, что он хорошо знает символику – нет, он именно чувствует, понимает построение в целом, способен предугадать направление движения потоков при том или ином раскладе. Если кто и может мне помочь, так только Ритэниор.

Остаток рабочей декады пролетел в хлопотах: я договаривалась с преподавателями о досрочной сдаче зачетов и экзаменов. Кое-кто ворчал, что, нет никакой необходимости, после третьего курса не бывает обязательной практики, а потому каникулы и без того длинные – успеете, мол, и отдохнуть, и дела сделать. Таких приходилось уговаривать пойти навстречу. К счастью, их было мало. Остальные соглашались легко, некоторые были готовы поставить мне зачеты без всяких проверок, автоматом.

В первый же выходной мы с Ритом встретились в столовой. Несмотря на то, что юноше регулярно присылали довольно щедрое содержание из дома, питаться он предпочитал в компании студентов, где давно уже считался своим в доску.

Наскоро проглотив завтрак, отправились в лабораторию, где нас ждали вычерченные на огромных листах бумаги схемы и иллюзорная скульптура. Расположились на полу. Эльф с интересом уставился на мою добычу из закрытых хранилищ – темномагическую схему он видел впервые:

– Ну-ка, ну-ка! – он размахивал руками, заставляя иллюзорные потоки принимать предполагаемые направления. – Лари, это подлая штука, но она работает!

В его голосе отчетливо звучало восхищение.

– М-м-м… Да, это, конечно, гениальное решение, – проворчала я, – но есть два дополнения. Во-первых, это тот самый ритуал, которому меня собирался подвергнуть мой так называемый «жених», а во-вторых, перед нами стоит несколько иная задача, чем перед ним: я хочу в результате ритуала остаться все-таки магом. Заметь, ни изначальная схема, ни извращенная этого не предусматривают.

– Лари, это решаемо. Смотри: тебе надо, чтобы потоки, оставаясь в кругу, шли не мужчине, а женщине. Так ты можешь нарисовать вместо его знака накопления соответствующий знак для себя, правда же?

– Да, но когда энергия начнет уходить вот этими двумя потоками, то все равно нарушается целостность резервуара. И толку мне тогда от притока энергии?

– Тогда тебе просто надо исключить из контура знаки, соответствующие этим нитям.

– И что? Останутся болтающиеся, ни к чему не присоединенные каналы, через которые все равно будет сочиться энергия. Когда круг будет разомкнут, отток ускорится, и я не представляю, как его можно остановить…

– Разве я сказал, что нужно совсем убрать эти знаки? Нет – только из контура, но не из круга вообще. Перемести их в центр, к знаку накопления, соедини, замкни на себя.

– Ри-и-ит! – я повисла у эльфа на шее. – Это же гениально!

Он довольно улыбался и кивал.

– А еще… еще… – я вновь задумалась, но теперь уже пылая энтузиазмом. – Можно задать им отдельный спиралевидный контур, и тогда незначительные энергетические поражения, которые на этом месте все равно, как ни крути, возникнут, будут залечиваться гораздо быстрее!

– Я же говорил, что ты сможешь! – порадовался за меня Ритэниор.

Но я уже вновь помрачнела:

– Одна проблема покуда остается. И я по-прежнему не вижу для нее решения.

– Какая же?

– Жених. Пока я с ним связана, ни с кем другим я не могу провести этот ритуал. И даже если он, на мое счастье, внезапно помрет, то мне все равно придется связаться для этого с каким-то мужчиной, вместо свободы получить новые узы. Ты же сам говорил, что ритуал не может провести кто попало.

– Не может.

– Но повелитель ваш как-то собирался это сделать…

– Лари, я не знаю как, – погрустнел эльф.

Я знала. Вернее, мне казалось, что я знаю, что это знание уже есть у меня и вертится на пороге памяти, пытаясь прорваться наружу, но не находит выхода. Я была уверена, что цепочка ассоциаций или воспоминаний рано или поздно выстроится в моей голове, и решение окажется до очевидности простым. И хорошо бы, чтобы это произошло рано, а не поздно…

И я решила – пусть идет, как идет. Все равно память нельзя форсировать, зато она может откликнуться в самый неожиданный момент на самую неожиданную ассоциацию. Словом, я постаралась отвлечься и окунулась в учебу. Вернее, в сессионную лихорадку.

Со специальностью вообще никаких проблем не было: магистр Левир выставил мне по всем своим дисциплинам высшие баллы. Мой эльфийский в результате регулярного общения с Ритэниором вознесся на такие высоты, что преподаватель даже не стал настаивать на формальной проверке – уровень знания языка он установил на уроках. Магистр Кробах была мною покорена уже во время проекта, а теперь, когда я сообщила ей (скрестив за спиной пальцы), что собираюсь выбрать природную магию второй специальностью, растаяла окончательно и тоже не стала устраивать никаких проверок. А может, и изначально не планировала.

Я, конечно, была вполне честна с ней, когда говорила о второй специальности, но где-то в глубине души все-таки лелеяла надежду, что вот-вот избавлюсь от навязанных ограничений и тогда… Несложно догадаться, что бы я выбрала. Боевую магию. Именно потому, что сейчас я не имела шансов на этот выбор. Во мне словно жили два человека – взрослая женщина, способная трезво оценить жизнь и свои перспективы в ней, и девчонка-подросток, рвавшаяся к приключениям, готовая бросить вызов этой самой жизни…

Зачет по боевке Стайрог мне поставил, несмотря на то, что я пользовалась накопителем на его уроках. Правда, поинтересовался, так ли мне нужен этот зачет – все-таки я никогда не смогу специализироваться по боевой магии.

– Никогда не говорите «никогда», магистр, – ухмыльнулась я. – Представьте, что будет, если я вновь свалюсь вам на голову в следующем семестре. Чудеса случаются.

Говорить в магическом мире о том, что чудеса случаются, – в этом ничуть не меньше вызова, чем в тех же словах в мире без магии. Потому что магия здесь – это не чудеса. Это наука. Вот боги – те да… Но кто ж в них нынче верит? Разве что я, потому что их чудеса я уже успела испытать на собственном опыте. Но я, как мне уже объяснили, – уникум. Исключение.

Поэтому я нашла немного времени в своем забитом учебой и экзаменами расписании, чтобы зайти в храм. Опять.

На этот раз моей целью был Оурнар, бог свободы и расставаний. Я удивлялась, почему не обратилась к этому божеству раньше. Мне нужна свобода? Да, от герцога и от клетки. Я ищу расставания? Можно сказать, да. Я хочу разорвать то, что связывает меня с герцогом, и расстаться с ним уже навсегда, не съеживаясь от страха при мысли о возможной встрече. Еще я хотела освободиться от власти, которую некий эльф обрел над моим телом с помощью всего лишь нескольких прикосновений, пусть даже и сдобренных особой эльфийской магией. Меня бросало в жар при малейшем воспоминании о них, и это тоже была зависимость, нуждающаяся в исцелении.

Почему я не обратилась к Оурнару раньше, еще в замке, ведь тогда я тоже искала свободы? Что-то удержало меня, и это было правильно – в то время, когда я еще не успела по-настоящему закрепиться в новом мире, и свобода Оурнара будила ассоциацию со смертью, с уходом не из замка, но из мира. Впрочем, объяснить мои тогдашние страхи сложно не только кому-то постороннему, но и мне сегодняшней. А сегодняшняя я уже была готова просить о помощи это божество.

И я молча смотрела, как прогорает моя скромная жертва на алтаре бога, потом подняла глаза на лицо статуи и произнесла одну-единственную фразу:

– Помоги мне освободиться, Оурнар, прошу тебя, – после чего развернулась и пошла к выходу.

«Будь готова платить,» – послышалось у меня в голове.

– Свобода стоит того, – кинула я, не оборачиваясь.