Текст книги "Птице нужно небо. Часть III и IV (СИ)"
Автор книги: Икан Гультрэ
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Глава 13
– Ваша светлость, я сделал все, что мог, но теперь ей нужен целитель с магическим даром, ее собственный резерв не справляется с регенерацией.
– Я нашел ее амулет и связался со школой. Кто-нибудь от них придет порталом, но от ближайшей точки выхода до замка еще добраться требуется. Скорее всего, они будут завтра или сегодня к вечеру. Ее жизнь вне опасности?
Голос «его светлости» отдаленно напоминал голос моего мужа, но в то же время был другим. Мне очень хотелось развернуться, чтобы посмотреть на его обладателя, но никак не получалось. Я лежала на животе, и малейшее движение вызывало мучительную боль в излупцованной спине.
– Несомненно. Но хотелось бы избежать осложнений. Чем скорее она попадет к полноценному целителю, тем лучше, – этот голос я знала, он принадлежал герцогскому лекарю Ремару.
Я вновь попробовала пошевелиться и застонала от боли. Лекарь, заметив, что я очнулась, подскочил к постели:
– Не шевелитесь! Воды?
– Угу, – промычала я.
Кое-как Ремар напоил меня из чашки с носиком, потом вышел. Второй человек остался в комнате. Он обошел кровать, чтобы я могла его видеть. Не только голос, но и внешность его вызывала вполне конкретные ассоциации. Гость (или хозяин?) помолчал, позволив мне разглядеть себя, потом заговорил:
– Да, я младший брат покойного Симьяра, меня зовут Теагир.
– Покойного? – вопросительно прохрипела я. – Кто ж его упокоил?
– Собственная неумеренная ярость на фоне перекрытых энергетических каналов. Честно говоря, зная своего братца, я ожидал его кончины в самое ближайшее время, но вашего появления не предусмотрел. И, признаюсь, без вас все было бы гораздо проще: никаких вопросов о наследстве. Ваше появление осложнило ситуацию.
– Так за чем же дело стало? – горько пошутила я. – Еще не поздно от меня избавиться. Тем более сейчас, когда я пребываю в беспомощном состоянии, это не составит труда.
Я ляпнула это, а сама внутренне похолодела, сознавая, что нахожусь наедине с человеком, который вполне может желать мне зла, и при этом не только беспомощна, но и обнажена, лишь ниже пояса прикрыта простыней, из-за чего мне было вдвойне неуютно. Человек же, казалось, не замечал моей наготы.
– Не говори таких слов, девчонка! – возмущенный Теагир перешел на «ты». – Если я и похож на Симьяра, то это не значит, что я мыслю так же и готов приносить кого-то в жертву своим целям.
– Простите. Не хотела вас обидеть, – буркнула я в ответ.
Новый герцог Алейский покинул комнату. Я осталась одна и через какое-то время задремала. Проснулась от чьих-то осторожных шагов. Чуть-чуть повернула голову и увидела незнакомую молоденькую горничную с подносом.
Девушка опустила поднос на столик у моей постели, заглянула мне в лицо и, увидев, что я уже не сплю, заговорила:
– Господин лекарь распорядился покормить вас.
– Я не хочу есть, – я действительно не хотела, не столько даже есть, сколько совершать необходимые для этого движения.
– Госпожа, лекарь очень настаивал. Он сказал, что меня накажут, если вы не поедите, – заныла девица.
Что-то я не могла себе представить лекаря Ремара, который на чем-либо настаивает да еще грозит наказанием горничной. Это меня насторожило. Я принюхалась осторожно – пахло обычной едой, ничего особенного. Но змеиный дар свидетельствовал о наличии яда в тарелке. Миленько! Неужели Теагир решил-таки от меня избавиться? А как искренне возмущался моим предположением!
– Я не голодная! – упрямо заявила я и спрятала лицо в подушку.
Но девица не собиралась так просто сдаваться. Она решительно схватила меня за плечо и заставила со стоном повернуться на бок. В другой руке горничная уже держала наготове ложку с подозрительным варевом. Я попробовала увернуться, но цепкие пальцы не попытались мне воспрепятствовать. Это меня разозлило. Забыв на мгновение о том, как может отозваться на это моя израненная спина, я оттолкнула девицу и вскочила на кровати. Лицо горничной скривилось в неприятной гримасе. Она швырнула в меня ложку, от которой я не успела увернуться, и схватилась за тарелку с едой. Летящую в меня посудину мне удалось отбить, после чего я набросилась на девицу, игнорируя мучительную боль, и повалила ее на пол.
Именно в этот момент отворилась дверь и на пороге комнаты появились посетители – новоиспеченный герцог Алейский и… магистр Релинэр собственной персоной.
– Рада вас видеть, магистр, – прохрипела я, слезая с поверженной горничной.
– Мне нравится, как вы меня встречаете, – улыбнулся Релинэр, но глаза его излучали беспокойство.
– Я бы предпочла встречать вас, как минимум, одетой, – я стянула с постели простыню и укуталась в нее, болезненно поморщившись, после чего присела на краешек кровати, не в силах держаться на ногах.
– И что здесь произошло? – поинтересовался Теагир.
– Да вот, ваша светлость, девушка решила меня ядом накормить. Не по вашему ли распоряжению, герцог? – горничная тем временем съежилась около стенки, стараясь казаться незаметной.
– Что-о-о?! – взревел Теагир.
– Спокойно, – вмешался магистр Релинэр, – сейчас все выясним.
Он подошел к девушке, наклонился, и обхватил ее голову руками. Та не сопротивлялась и не выказала ни малейшего недовольства – работа менталиста началась. Несколько минут они провели в такой позе, затем магистр разогнулся и повернулся к нам:
– Сама затеяла. Решила наказать ту, по чьей милости, как ей кажется, она лишилась хозяина и любовника. Разберетесь тут?
Теагир молча кивнул, а менталист обратился ко мне:
– Отправляемся.
– Как? – удивилась я.
– Порталом. У меня есть стабильный выход в моих апартаментах в школе и мощный накопитель, так что можно одним прямым прыжком. Только позволь, я тебя обезболю и закутаю нормально в простыню, потому что из своей комнаты мне сразу придется тащить тебя в школьную лечебницу. Так что давай, – я наклонила к нему голову, и он провел рукой над самой моей макушкой.
Тело сразу обмякло, и менталист подхватил меня на руки, чтобы не дать сползти на пол. Сознание при этом оставалось ясным.
– До встречи, герцог, – вяло пробормотала я.
– Да, встретиться нам придется в любом случае. Я улажу тут самые срочные дела – и сразу в столицу, к его величеству.
– До встречи, – кинул через плечо Релинэр, открывая портал.
Спустя мгновение мы уже стояли посреди его гостиной. Я мешком висела у него на руках, укутанная простыней – еще в сознании, но уже не в состоянии ни на что реагировать. На портал внутри школы менталист тратиться уже не стал, а просто отнес меня в лечебницу, вызвав по пути немало любопытных взглядов, и передал меня с рук на руки школьному целителю.
Умелый лекарь тут же захлопотал вокруг меня, а я постепенно уплывала в сон.
Когда я проснулась, мне показалось, что прошло совсем немного времени, потому что магистр Релинэр все еще был рядом со мной. Однако за окном уже стемнело, а лицо у магистра было утомленным, под глазами пролегли тени.
Я лежала на животе, кожу на спине ощущала стянутой, но боли не было. Попробовала чуть-чуть пошевелиться – немного некомфортно, но вполне терпимо.
– Проснулась? – наклонился ко мне магистр.
– Угу.
– Ну тогда не поленись рассказать, почему ты не обратилась ко мне, обнаружив провалы в памяти?
– Вы уже знаете, да?
– Поговорил сегодня с доктором Вестрамом.
– Я заходила, но вас не было.
– Лари-и-иса, но ведь можно было передать сообщение.
– Я… подозревала вас, – мне было ужасно стыдно.
Магистр со вздохом откинулся на спинку стула. Лицо его при этом выражало неподдельное страдание.
– Да… Представляю, что ты подумала – я ведь действительно имел возможность… И когда ты перестала подозревать меня?
– Когда вспомнила про саа-тши… Вы ведь про них тоже знаете – из моих воспоминаний? – менталист кивнул. – Я нашла свой тайник и в нем ваш подарок.
– И ты им воспользовалась, – магистр не спрашивал, а утверждал.
Я кивнула и позорно разревелась. Релинэр взял меня за руку и так держал, пока я не успокоилась. Потом просто шепнул:
– Все уже позади, – и вышел.
А я опять задремала. Когда я проснулась в следующий раз, у моей кровати сидел другой посетитель – Наттиор.
– Ну что, птичка, вылетела из клетки? – с улыбкой склонился надо мной полуэльф.
– Похоже, да, – с сомнением отозвалась я.
– И как небо?
– По-прежнему далеко, – я ухмыльнулась, – небо, знаешь ли, еще и заслужить надо, как выяснилось.
Следующей в палату явилась Рейяна. Она нахально откинула простыню с моей спины, поцокала языком и воскликнула:
– Ла-а-ари, ты что, попалась на воровстве, и тебя высекли?!
– Нет, это меня муж учил.
– Чему учил?
– Жизни.
– Му-у-уж?! – спохватилась соседка. – У тебя есть муж?
– Был. Так старательно учил жизни, что сам помер. Переусердствовал. Случается, знаешь ли.
Опешившая Рейяна покинула палату, не прощаясь, и тут же внутрь заглянул лекарь. Окинув меня цепким профессиональным взором, он остался удовлетворен увиденным. Кивнул каким-то своим мыслям и собрался уже выйти, но я его остановила. Меня вдруг накрыло каким-то странным, но очень знакомым ощущением, и я решила выяснить, то ли это, о чем я думаю:
– Доктор, вы не могли бы узнать… Мне кажется, вокруг школы бродит огромная зверюга. Гайреф называется. Если это действительно так, то он ко мне. Можно его впустить?
Целитель посмотрел на меня так, словно усомнился в моей умственной полноценности, однако спорить не стал, просто вышел. Вернулся он почти через полчаса, зато не один – следом за ним в палату, пыхтя, ворвался гайреф.
Зверь, оказывается, чувствовал, что со мной непорядок, но не мог нащупать мое сознание, потому что я то без этого самого сознания пребывала, то просто спала. Теперь я очнулась окончательно, и гайреф смог меня найти. Гай – так я его, особо не заморачиваясь, обозвала – пас меня до самого выздоровления. На следующий день я уже начала вставать и понемногу ходить, а еще два дня спустя меня выпустили из лазарета.
Разумеется, пообщаться с новым другом наедине мне почти не позволили. Постоянно суетилась вокруг нас восхищенная Мариса, заглядывал охваченный любопытством магистр Хольрин, забегали ребята-природники, разглядывали чудо с раскрытыми ртами.
Через три дня Гай ушел.
Глава 14
После выписки из лечебницы я пошла навестить Фильку. Заскучавшая питомица, естественно, тут же увязалась со мной. Раны мои подживали, как внешние, так и внутренние, но двигалась я все еще несколько скованно, таскать на плече, как в прежние времена, изрядно подросшую и потяжелевшую кошку мне было затруднительно, поэтому Филька носилась за мной по школе собственным ходом – то забегая вперед, то отставая, то путаясь под ногами. Естественно, она познакомилась за считанные дни со всеми студентами, которые ее еще не знали, кого-то обаяла, кого-то напугала, спланировав на голову с дерева, в столовой таскала еду с разных тарелок – и никто из ограбленных, как ни странно, не возражал. Но чаще всего она все-таки проводила время со мной – на работу я после всех этих событий все еще не вышла, боевой полигон был мне пока не по силам, как и спортивная площадка. В общем, я бездельничала, а филшу бездельничала вместе со мной.
Мы как раз прогуливались по парку, когда навстречу нам вывернул с боковой дорожки тот, кого я уже и не чаяла увидеть – Ритэниор.
– Лари! – воскликнул парень. – А я искал тебя!
– Ты меня нашел! – объявила я, не скрывая своей радости. – Я-то думала, ты уже к нам не вернешься!
– А я решил, что мне стоит у вас поучиться.
– Шутишь? Эльф будет заниматься человеческой магией?!
– Почему нет? Мы устроены иначе, но многие приемы похожи. И потом, мне просто интересно с людьми.
– Но ты же сам говорил, что в Лиотании живут и люди тоже. Ты мог бы общаться и там.
Эльф помрачнел:
– Знаешь… Там люди другие.
– Как это? – я удивилась.
– А так… Я думаю, это последствия того, что у нас они из столетия в столетие пребывают в подчиненном положении. Нет серьезных учебных заведений, в которые принимали бы людей, поэтому образованных людей нет. Люди – это только слуги. Существа второго сорта. Я никогда так не считал, но и не задумывался об участи людей в Лиотании, просто привык к такому положению вещей.
– Гм… – я задумалась, – А знаешь, я ведь этого тоже не знала. На занятиях по эльфийской культуре подобные вопросы не поднимаются. То, что большинство эльфов смотрят на людей свысока – ни для кого не тайна, а вот то, что люди, живущие в Лиотании, лишены возможности образования, развития…
– Их и не интересует эта возможность. Я пытался говорить с людьми этим летом – меня просто не понимали. Им ничего не нужно, их все устраивает.
– В этом нет ничего удивительного, ты сам сказал – из столетия в столетие…
– Ну а ты?
– Что – я?
– Я вижу, с тобой много разного случилось, пока меня не было, – эльф заглянул мне в глаза.
– Как ты это видишь?
– Ты изменилась. Стала сильнее… и слабее одновременно. Словно какая-то ниточка порвалась в ткани твоего бытия – не смертельно, но тебя это мучает.
– Мне удалось освободиться, – коротко ответила я.
– Это я как раз тоже вижу. И вижу, что это не принесло тебе ожидаемого облегчения и радости.
– Радости? Возможно, я еще не до конца осознала. А кроме того, свобода дорого обошлась мне, и я пока еще не готова смириться с ценой, которую заплатила.
– Расскажи мне, – попросил Ритэниор.
Мы уселись на скамеечке, Филька расположилась у меня на коленях, и я принялась рассказывать – о том, как меня награждал император, о появлении герцога, о разбирательстве, о сканировании и частичной потере памяти, о том, как я собиралась умереть, но не умерла, о своем предательстве. О Дэйнише. О знакомстве с чудо-зверем гайрефом – вскользь, не вдаваясь в запретные подробности. О похищении и замужестве. О вдовстве.
Я впервые озвучила это свое состояние – «вдова». Странное и чужое. Вот все остальное могло со мной произойти, включая это нелепое замужество, изнасилование и избиение, а слово – не про меня. Просто еще одним чудовищем в моей жизни стало меньше. И я украдкой взглянула на свое запястье: серебристый крабик выглядел бледновато, но все еще был отчетливо виден.
Эльф слушал меня очень внимательно и с искренним сочувствием. Даже позволил выплакаться на своем плече. И вопросы задавал правильные – те, на которые я должна была ответить хотя бы самой себе. А лишних – не задавал. И мне почему-то подумалось, что я за все время в этом мире ни к кому из своих друзей не отнеслась с подобным вниманием. Все эти годы была зациклена не себе и своих личных проблемах. Нет, конечно, в помощи не отказывала – и Ритэниора исцелила, и Леха поддержала и… что там еще было? Или не было?..
Но что, например, я знаю о своем друге Наттиоре? Только то, что он полукровка. Ну и род его занятий. Словом, то, что можно узнать, не проявляя любопытства. А ведь у него есть какая-то своя жизнь и, возможно, какие-то сложности, о которых он мне не рассказывает. Может, бережет просто. А может, навязываться не хочет.
И о Лехе мне известно только то, что он поведал мне во время своей исповеди в первый вечер нашего знакомства. С Рейяной мы три года в одной комнате живем. И что я знаю о своей соседке? Ингор? Вернулся – и хорошо, все в порядке. Я пользовалась благодарностью его отца, но ни разу с возвращения парня в школу не подошла к нему, не поинтересовалась, как он и что. Спасла один раз – и будьте довольны.
То же и с эльфом. Да, спасла, когда нуждался в спасении. Да, проявляла интерес к его делу – минимальный, покуда с него не сняли обвинения. Но потом-то?! Да даже элементарное любопытство – где оно? Почему мне не было интересно, чем закончилось дело? И с чего вообще оно началось?
Оказывается, с тех пор как я однажды ранней весной очнулась в замке герцога Алейского, мир вращался исключительно вокруг моей персоны и интересовал меня лишь в той степени, в какой касался моего бытия. Была ли я такой и в прежней жизни? Вот не помню. Но мне кажется, что все-таки нет. Я всегда была любознательной и открытой миру. И внимательной к тем, кто меня окружал.
А в новом мире я дружу с людьми, к жизни которых не проявляю должного интереса. И соприкасаюсь с событиями, которые по идее должны были оставить след в моей жизни… или вызвать любопытство – у той меня, которой я была прежде. Вот, например, кто покушался на императора? Кого и почему его величество решил спрятать от мира столь радикальным способом в крепости Дэйх? Хотя это все имперские тайны, в них здравомыслящему человеку лучше не соваться. А вот другой вопрос: зачем родственнику Ритэниора понадобилось разрушать ценный артефакт?
Этот вопрос я и задала эльфу.
– Вообще-то, он не собирался разрушать, хотел лишь отломить один желудь с ветви – не думал, что при этом все сокровище рассыплется прахом.
– И зачем ему был нужен этот желудь?
– Он хотел отомстить – любимой, которая ему изменила, и другу, который стал ее мужем. Вычитал в какой-то старинной книге про один ритуал, для активации которого нужен желудь серебряного дуба. Поскольку дуба самого давно уже нет… а может, и не было никогда… то он решил похитить плод с ветви, которая хранилась в храме жизни. Таких разрушительных последствий он не предвидел, поэтому моим следом прикрылся на тот случай, если желудя вдруг хватятся…
– И что с ним сталось теперь, с этим твоим родственником?
– Его казнили, – просто ответил эльф, – он умер так, как должен был умереть я, если бы не твое вмешательство, – и Ритэниор притянул меня к себе и положил свою ушастую голову мне на макушку. Филька муркнула и перебралась к нему на колени.
– Тебе его жалко, Рит? – спросила я неожиданно для себя самой.
– Сложно сказать, Лари. Наверное, узнай я обо всем тогда, когда все только-только произошло, когда была сильна моя обида, я бы только сказал, что он получил по заслугам. Но я не задавал вопросов родителям, а они не хотели тревожить меня новостями, о которых я не спрашивал. Поэтому я узнал только сейчас, летом. И мне было грустно из-за всей этой нелепой истории. Он мог бы жить, мог достигнуть чего-нибудь – он вообще был сильным, умным и очень талантливым эльфом. И все эти таланты проросли травой, просыпались прахом…
– А что с его сообщниками? С братом и сестрой?
– Брат лишен кланового имени и изгнан. С Амиэрой должны были поступить так же, но за нее поручился супруг, мой брат. Она… просила у меня прощения. Плакала. Правда, не знаю, о чем больше – о своей вине или о том, что случилось с ее братьями. Мне ее в любом случае жалко. Она была такая… гордая красавица, а теперь – потерянная. Смотрит брату в глаза с щенячьей преданностью. А ему это не нужно. Он ее просто любит. Ведь бывает же такое?..
– Бывает, – отозвалась я.
…А потом мы долго-долго сидели в обнимку на той лавочке, вместе и по очереди почесывали пушистую Филькину шкурку, заставляя животинку млеть от блаженства. И проходившие мимо студенты – а их уже было немало, летние каникулы подходили к концу – смотрели на нас многозначительно и наверняка думали… думали что-то не то. А ничего такого не было.
Еще пару дней спустя я получила приглашение на аудиенцию к его императорскому величеству «для обсуждения вопросов, связанных с наследством покойного герцога Алейского». В письме меня называли герцогиней эс Демирад. Звучало странно и непривычно, даже неловко было от такого наименования, словно примазалась или украла что-то чужое.
– Что, снова приглашение на казнь? – полюбопытствовала Рейяна, заскочившая в комнату и увидевшая меня на кровати с приметным конвертом в руках.
– Угу, что-то в этом роде.
– Да ну-у-у! – восхитилась соседка. – неужели снова во дворец приглашают?! Чур, я тебе прическу опять делаю!
– Ой, Рей, умоляю тебя, никаких причесок, никаких нарядов. Это будет не бал и не прием, а деловая встреча.
– Ну и что? – возмутилась Рейяна. – Кто мешает тебе на деловой встрече хорошо выглядеть?
Да ничего не мешало, если честно. Просто дурные ассоциации – не могла я забыть, как появилась во дворце при полном параде, а потом с утра влезала в нарядное вчерашнее платье, насквозь пропитанное моими страхами, чтобы отправиться в нем на процедуру глубинного сканирования сознания…
Глава 15
К императору я все-таки отправилась с шикарной прической – Рейяна настояла на своем и целый час мучила меня у зеркала, покуда не сочла результат достойным. Однако от платья отказалась – никто в этот раз не предлагал мне проехаться в своем экипаже, так что отправилась я верхом и, соответственно, в брючном костюме. Правда, нарядном – оскорблять императорский взор видом походной одежды я не решилась.
Во дворце меня привели в императорскую приемную, где уже ожидал младший брат моего покойного мужа, как бы странно это ни звучало, а через пару минут нас обоих пригласили в кабинет.
Его величество сидел за столом, рядом пристроился… кто? Секретарь? Или юрист какой-нибудь? Вроде бы секретаря я видела на церемонии награждения, но не запомнила совершенно, уж больно много переживаний было в тот день. Мужчина привстал при нашем появлении, император просто кивнул и тут же указал на стулья. Мы с герцогом оказались напротив друг друга и затихли в ожидании.
– Итак, речь сегодня пойдет о спорном наследстве покойного герцого Алейского. Как вы понимаете, сложность в том, что герцог внезапно оказался женат. С одной стороны, брак не был внесен до его кончины в имперские реестры, с другой – брак был консуммирован, – при этих словах я почувствовала себя крайне неуютно, – а посему должен быть признан действительным.
Я хотела было заявить, что ни на какое наследство не претендую, но мне слова не дали. А император продолжил:
– Вопрос о наследстве был представлен на мой суд, и я принял решения, которые сейчас озвучит мой секретарь.
Секретарь прокашлялся и начал зачитывать текст, который лежал перед ним на столе:
– Принято решение: признать брак Симьяра эс Демирада, герцога Алейского действительным и состоявшимся во всех смыслах. Поскольку брак оказался бездетным, – на этом месте я не удержалась и фыркнула, чем заслужила неодобрительный взгляд его величества, – то вдова получает герцогский титул без права передачи по наследству и именуется отныне герцогиня Тэнра эс Демирад.
– Лариса, – встряла я.
– Тэнра Лариса эс Демирад, – невозмутимо продолжил секретарь, – в то время как герцогство Алейя и соответствующий титул наследует брат покойного Теагир эс Демирад, отныне герцог Алейский. К нему же переходят все фамильные драгоценности, кроме тех, которые покойный герцог успел офицально принести в дар своей супруге.
Драгоценности! Я снова фыркнула, но смолчала. Теагир слабо улыбнулся.
– Вдове покойного передается, во-первых, традиционная вдовья часть в размере четверти от наличных средств и банковских вложений, принадлежавших герцогу. Кроме того, вдова наследует все имущество герцога, находящееся за пределами собственно Алейи, а именно дом в столице, а также долю в торговом доме «Шемир и сыновья» и доходы от добычи сермирита в месторождении Черный Холм.
На этом месте новоиспеченный герцог Алейский крякнул и возмущенно зашипел сквозь зубы. Что ж, я могла понять его недовольство: сермирит был серьезным источником пополнения герцогской казны, несмотря на весьма высокие налоги, которым облагалось все доходы, связанные с этим уникальным металлом.
Император хитро прищурился, а секретарь просто оставил шипение герцога без внимания:
– В связи с несовершеннолетием вдовы Теагир эс Демирад герцог Алейский, назначается ее опекуном с правом контроля над расходами.
Тут пришла моя очередь крякать и возмущенно шипеть. Его величество улыбался. Казалось, он специально все это затеял, чтобы от души повеселиться, и был вполне доволен результатом.
– Итак, мое решение вам понятно? – спросил император.
– Совершенно! – откликнулись мы хором.
– В таком случае, полагаю, эту встречу можно считать оконченной, – и его величество начал было подниматься со своего места.
– Не спешите, ваше величество, – я волновалась и хотела, чтобы то, что я сейчас произнесу, было услышано не только герцогом, но и императором, – я хотела бы сделать герцогу одно предложение и прошу вас быть свидетелем нашего разговора… и того решения, к которому мы, возможно, придем.
– Интересно-интересно, – пробормотал император, опускаясь обратно в кресло.
– Мне тоже интересно, – откликнулся Теагир.
– Так вот, ваша светлость, хочу сделать вам деловое предложение: вы меня признаете до срока совершеннолетней – законы это допускают, – а я в свою очередь уступаю вам половину доходов с Черного Холма сроком на десять лет.
Герцог задумался.
– Соглашайтесь, Теагир, – вклинилась я в его размышления, – это весьма выгодное для вас предложение.
– Вот как? А почему на десять, а не на двадцать пять, к примеру? – весело поинтересовался герцог.
– А жирно вам будет! Подумайте сами, если я останусь под вашей опекой и вам каким-то образом удастся присваивать в это время доходы с шахты, то все равно это продлится не более трех лет, до моего совершеннолетия. Или и того меньше, если вы выдадите меня замуж. А претенденты наверняка найдутся – я ж теперь завидная невеста.
– Тогда что мне мешает жениться на тебе самому, тем самым получив шахту в постоянное пользование? Вместе с очаровательной невестой, а?
– Законы мешают, Теагир, – я усмехнулась. – Согласно кодексу семейного права, опекун не имеет права жениться на своей несовершеннолетней подопечной.
– Вот как? – удивился, но не слишком огорчился герцог.
– Именно так, – вмешался его величество, – вдовушка-то у нас образованная, законы знает. Эх, сам бы женился на такой умнице, да нельзя.
Это правда, нельзя императору или наследнику престола первым браком жениться на вдове – только на девице.
– И? – я выжидающе уставилась на герцога.
– Соглашайтесь, – усмехнулся император, – во-первых, действительно выгодное предложение, а во-вторых, я даже думать боюсь, с чем вы столкнетесь, будучи опекуном вашей чрезмерно активной родственницы.
– Согласен! – поспешил с решением Теагир.
– Ну что ж, – его величество снова поднялся с кресла, – тогда предлагаю вам оформить вашу договоренность прямо тут, мой секретарь все зафиксирует и отнесет мне на подпись, чтобы уже ни у кого по этому поводу вопросов не возникало. А вас, милая, я жду на осеннем балу во дворце.
– Э-м-м… А как же траур?
– Ах, оставьте это лицемерие! Не будете же вы уверять меня, что в самом деле печалитесь по поводу безвременной кончины вашего супруга? Тем более, ваш брак продлился менее одного дня, а до бала еще больше месяца. Даже самые косные блюстители традиций не потребуют, чтобы вы соблюдали траур, прожив вдовой в тридцать раз дольше, чем супругой, – его величество подмигнул и вышел из кабинета.
Полчаса спустя мы с Теагиром вместе покидали дворец.
– Ты верхом? – удивился он.
– Ага. Ты, я смотрю, тоже, – как-то незаметно мы полностью перешли на «ты».
– Да. В столицу добирался порталами вместе с лошадью.
– А где остановился?
– У меня есть свой дом в Лербине, – достался в наследство от бабушки по материнской линии.
– Это хорошо, – улыбнулась я, – значит, тот факт, что столичный дом твоего брата перешел ко мне, у тебя не должен вызвать протеста.
– И не вызывает. Слушай, как ты смотришь на то, чтобы пойти куда-нибудь пообедать? А то я что-то проголодался – уж больно нервной была сегодняшняя встреча.
Я рассмеялась.
Мы выбрали ресторанчик неподалеку от дворца – не слишком помпезное местечко, вполне уютное и с хорошим поваром, как выяснилось. Поначалу молча наслаждались трапезой – все-таки проголодались и напереживались мы оба, потом потихоньку раскачалась беседа. Я расспрашивала герцога о его жизни, он меня – о моей.
Как оказалось, у них с Симьяром огромная разница в возрасте и разные матери, только отец общий, и близких отношений между братьями никогда не было. Теагир рассказал пару историй из своего детства, из жизни в Алейе при его отце, а потом засыпал вопросами о моем собственном прошлом. Что я из другого мира, он уже понял по обрывочным (ругательным преимущественно) высказываниям старшего брата, поэтому ему была интересна «та» жизнь. А вот как прикажете описывать жизнь технического мира обитателю мира магического? Иногда мне приходилось просто брать герцога за руку и транслировать картинки. И объяснять попутно, что чудеса, которые он видит – отнюдь не магия.
Теагир оказался благодарным слушателем – он реагировал в меру эмоционально и подавал реплики в нужных местах. Расставались мы в тот день не только родственниками, но уже почти друзьями. Под конец я обратилась к нему с просьбой:
– Послушай, я вот что хотела… В замке есть два человека… вернее, я надеюсь, что они там еще есть… к которым я испытываю настоящую благодарность за то, как они отнеслись ко мне тогда, три с половиной года назад. Это конюх Крел и его мальчишка Мар. Я ужасно хотела бы переманить Крела к себе на службу.
– А что ты можешь ему предложить? Зачем тебе конюх в Лербине? – засомневался Теагир. – Ведь у тебя всего одна лошадь, и ты держишь ее в школьной конюшне, как я понял.
– Ну, я думаю, столица станет для меня основным местом обитания. Я вообще горожанка, не представляю себе, как можно постоянно жить где-то… на отшибе. Симьяр жил в Алейе, поэтому не держал здесь своего выезда, а мне придется обзавестись. Тем более, что его величество ждет от меня участия в светской жизни столицы. А мальчишка у Крела толковый, ему бы образование – я возьму это на себя.
– Что ж, я передам Крелу твое предложение. Он по-прежнему служит в замке. Кстати, именно они с Маром подняли тревогу, когда жрец уехал, а вы с герцогом так и не вышли из храма. Бросился к лекарю, а у того была договоренность со мной, я ему и амулет связи на всякий случай оставил.
После того как мы расстались с Теагиром, я отправилась бродить по городу, ведя лошадь в поводу. Ноги принесли меня к цветочной лавке. Оставив Мирку у коновязи, я зашла внутрь. Товар здесь ничем не отличался от того, что обычно предлагали такие же магазинчике в моем мире: цветы в горшках или в букетах, а также отдельно. Меня привлекли лариллы – внешне похожие на лилии, только головки поменьше, а окрас – радужный, невообразимый совершенно. Название этих цветов происходило из эльфийского языка, но перевода я н помнила. Их было немного, поэтому я выгребла все, что оставались, расплатилась и вышла на улицу. Остановилась у входа, пересчитывая цветы – их оказалось ровно тринадцать, а затем подняла глаза и увидела перед собой Дэйниша, который застыл напротив. С минуту мы молча смотрели друг на друга, потом я опомнилась, выбрала из своего букета один радужный цветок и протянула его Дэю со словами:
– Знаешь, Дэй, если есть где-то в этом мире тринадцатый бог, то пусть он будет богом прощения и примирения.
* * *
Школьный храм как обычно встретил меня тишиной. И я не нарушила ее ни единым словом. Молча я обошла всех богов, оставляя на каждом жертвеннике по цветку лариллы. Только перед алтарем Наистэса замерла на мгновение в задумчивости, потом отцепила от пояса кошелек, усмехнулась и вытряхнула его содержимое на жертвенник, возложив сверху цветок – вдруг да сработает, и тогда кто-то далекий получит мой щедрый дар.
