Текст книги "Звездное братство"

Автор книги: Игорь Воронкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 34 страниц)

Но принц думал не долго. Жизнь поставила его перед выбором: пан или пропал. И без посторонней помощи он вряд ли бы смог сделать следующий ход в этой опасной игре. Кроме того, ведь был еще Эрлиер, врученный ему друзьями в Гедаре, а он ясно указал на эту башню и до этого никогда не врал. Поэтому Квентин рассказал почти все: кто он, что произошло с Монтанией, рассказал о своих странствиях и приключениях, умолчал только о целях своей миссии, как ее определили в Гедаре. Неизвестно, кто такой этот Миракл, его отношение к Конаху, а следовательно, можно ли ему доверять. Пусть сам, если такой проницательный, догадается о целях Квентина.

Миракл слушал внимательно. Они сидели за обильным столом, никуда не спешили, и Квентин наслаждался тишиной, спокойствием и умиротворением этого дома, с удовольствием смакуя вкус давно позабытых блюд. Все было необыкновенно вкусным, и из старика мог бы получиться замечательный кулинар. Застольная беседа текла непринужденно, и в памяти Квентина сами собой всплывали такие эпизоды его путешествия, какие в другой обстановке он бы и не вспомнил. Теперь, когда все волнения были позади, его самого увлекло собственное повествование, и он, заново переживая, ярко описывал все новые подробности, которые раньше и не вспоминались.

Миракл отнесся к рассказу принца очень внимательно, иногда прерывая его вопросами, относительно того, что ему казалось неясным. Все это время старик внимательно разглядывал юношу. Казалось, с помощью своего взгляда он узнает больше, чем из рассказа Квентина. Было удивительно, но Квентин ощущал необыкновенное воодушевление, такого с ним раньше никогда не случалось – он не задумывался над сказанным, и слова лились сами собой, слагаясь в красивые и понятные фразы. Принц, как зачарованный, сам упивался своей речью. Хитрый старик только согласно покачивал головой. А Квентин сам себе казался отважным героем, побеждающим гоблинов, чудовищ и несущим спасение всему миру.

Время текло незаметно, они и не заметили, как миновал полдень. Наконец Квентин почувствовал облегчение: все то, что томило и тяготило его душу, страшным кошмаром жило в его памяти, – было теперь выплеснуто, перенесено вовне, прожито еще раз, став не только его достоянием, но и достоянием другого человека, сумевшего разделить с ним груз тяжелых переживаний. Миракл сопереживал, кивал и одобрительно поддакивал, – умение внимательно выслушать и понять другого человека входило в арсенал его магических средств.

Юный принц понял это только тогда, когда закончил рассказ, и тут же пожалел, что сболтнул лишнего. Но было поздно, Миракл вцепился в него и не собирался отпускать, вытягивая все новые подробности его эпопеи. Но Квентин твердо решил, что не расскажет ни о напутствии короля Гедара Мелара, ни о рассказе Диры и вождя, ни о магических свойствах кольца и Эрлиера. Но о грибах и золотом ободке все же рассказал: просто помянул их как некий курьез, повстречавшийся ему на пути. Сказал, что грибы подарили ему золотой ободок, и теперь он может стать участником и пользователем Силы Единой Мысли. Вот только управляться со всем этим он пока не научился.

Старик не успокоился, пока не вытянул из него все о грибах и их интересных свойствах. Было видно, что все это его сильно заинтересовало, и он попросил, чтобы Квентин дал ему золотой ободок. Принцу ничего другого не оставалось, как выполнить его желание. Старый маг водрузил ободок на голову, и с ним тут же случилось что-то неладное. Он запрокинул голову, глаза закатились, а его рот полуоткрылся. Квентин в страхе, что старца хватил удар, вскочил на ноги и бросился к нему на помощь. Но тот, пребывая в трансе, слабым жестом руки остановил юношу. Дыхание из груди старика вырывалось с храпом и свистом, рукой с потемневшей кожей он судорожно ухватился за Квентина, как хватается утопающий, прежде чем навсегда погрузиться в пучину.

Принц стоял рядом со стариком, боясь до него дотронуться и наблюдая внутреннюю борьбу, что в нем происходила. Прошло минут десять, прежде чем дыхание старика стало более ровным, и на щеках из желтоватого пергамента проступил румянец. Старик понемногу приходил в себя, и Квентин с облегчением перевел дух. Еще через минуту старик непослушной рукой стянул с себя золотой ободок, облизал пересохшие губы и, не говоря ни слова, протянул ободок Квентину.

– Что случилось? Вам было плохо?

Маг посмотрел на Квентина проясняющимися глазами. Казалось, он все еще находился где-то далеко, за гранью этой реальности. Наконец ему удалось восстановить контроль над речью, и он прошептал:

– Это великий дар, Квентин. Ты еще не понимаешь, чем владеешь. Пройдет время, прежде чем ты сможешь это оценить. Это, как лавина, которой ты не можешь противиться. Хотя, наверное, на разных людей действует по-разному, – он помотал головой, окончательно стряхивая с себя оцепенение. – Я посчитал бы свою жизнь прожитой зря, если бы не познакомился с этой штукой… – он сделал паузу, переводя дыхание: – Удивительно, как это у них получается.

Вскоре к нему вернулся его цепкий, зоркий взгляд, от которого, казалось, ничего не могло укрыться. Он воззрился на Квентина и сказал:

– Только поистине великий человек достоин этого дара. Довольно странно, что именно тебе была оказана эта высокая честь. Или здесь скрыт какой-то тайный смысл, или я чего-то не понимаю.

Квентин уже открыл было рот, чтобы все рассказать, но в последний момент сдержался. Миракл продолжал буравить его своим пронизывающим взглядом. Принц крепко, до боли, прикусил язык и решил, что ничего не скажет. Дуэль взглядов повторилась. Но маг неожиданно отвел взгляд, как воин отводит клинок от горла поверженного противника, может быть, посчитал, что не стоит дальше испытывать юношу и надо самому сделать шаг навстречу.

– Ладно, сынок, поиграли, и будет, – примирительно произнес старик. – Всему свое время, все скрытое и тайное рано или поздно становится явным. Никогда точно не знаешь, кто перед тобой. Может быть, не только принц Монтании, но и будущий спаситель мира – победитель Конаха.

Возможно, что-то промелькнуло в глазах Квентина, какая-то искорка, и старый плут уловил это. Квентин заметил, как он притворно, не подавая вида, потупил взгляд.

– Ну, коли так, то и старику будет что рассказать Принцу, – забросил наживку Миракл. – Мне очень много лет, я появился на свет задолго до воцарения Конаха и даже задолго до этих дурацких войн, что разразились между королевствами. Это было если и не золотое время, то, во всяком случае, куда как лучше нынешнего. Эпоха Древних кончилась. Их знания были утрачены, но мудрость еще жила в людях. И люди стремились овладеть науками и ремеслами, создать что-то новое. Можно сказать, что жизнь развивалась так, как ей и положено.

Мы многое пытались почерпнуть из ушедшей эпохи, кое-что нам удалось, и появились замечательные механизмы и технологии. Многим тогда стало казаться, что со временем мы сможем овладеть секретами Древних. Лучшие умы нашей эпохи бились над загадками Древних, но основной массив их знаний так навсегда и остался запретным плодом. Однако человек устроен так, что стремится повсюду установить свое могущество. Поэтому наряду с изучением трудов Древних и освоением их технологий возникла область совершенно нового знания – или как тогда говорили – искусства. Магия стала нашей технологией и нашей наукой. С ее помощью мы научились многому, а кое в чем даже превзошли Древних. Возникли целые отрасли этого знания: боевая магия, магия превращений, магия элементов, магия духов, магия состояний и т.д. Было ли это направление человеческой мысли тупиковой веткой развития цивилизации, не знаю, но в любом случае, это было лучше всеобщего отупения и деградации, что наступили сейчас.

Маги были элитой общества. Короли заискивали и унижались перед ними, стараясь наиболее одаренных переманить к себе. Некоторые маги настолько преуспели в своем искусстве, что могли свободно перемещаться в пространстве на многие мили без использования каких-либо летательных аппаратов, подобных тем, что были у Древних. Это был совершенно новый подход. Человечество пошло по новому пути, но оно развивалось, двигалось по пути прогресса, и это был неоспоримый факт. Урожайность, благодаря использованию магических приемов, выросла во много раз, погоду мы могли устанавливать по своему выбору. Воздействуя тонкими механизмами вибраций, мы научились лечить самые тяжелые болезни. Понимай, как хочешь, но в то время жилось значительно лучше, во всяком случае, вольно дышалось воздухом свободы. Не было ни одного короля или мага, покушающегося на чью-либо свободу, гражданам и подданных тогдашних государств гарантировались такие права и привилегии, которые в теперешнем мире показались бы просто анархией. В общем, жизнь развивалась свободно, – старик отхлебнул из большого кубка с вином, золотящимся в свете заходящего солнца.

– Если все было так хорошо, отчего же тогда вспыхнула Великая война? – спросил Квентин.

– Так уж устроена человеческая натура, или таковы законы развития человеческого общества, – не знаю, но нам надо постоянно находить себе врага, даже если его нет в действительности, – продолжал Миракл. – А может, правдивы сказания Древних книг, и на самом деле существует этот таинственный враг рода человеческого, который постоянно сталкивает нас друг с другом. Как бы там ни было, но все хорошее когда-либо заканчивается. Враг ли этот пресловутый замутил человеческий разум, или мы в своем желании возвыситься над другими сами посеяли семена вражды, но мир пошатнулся.

Я к тому времени достиг уже значительных успехов в искусстве, которыми и тогда не каждый маг мог бы похвастаться, не говоря уже о нынешних замухрышках. И так сложилось, что я был вынужден занять сторону одного из Великих королей, как я тому не противился. Ты, возможно, читал об этом времени – война всех против всех. Люди будто обезумели, союзы заключались и распадались за считанные часы, обман и вероломство царили в отношениях между королями. Страшные войны прокатились по процветающим странам, выжигая все на своем пути. Земля пришла в упадок и запустение. Победивших в той войне не было.

Правда, некоторые сохранили благоразумие и не ввязались в драку, благодаря чему и выжили в этом кошмаре, как, например, твои предки. Короли Монтании всегда были людьми благоразумными и осторожными и не лезли на рожон, но и их, как вижу, не обошла беда…

– Так вот, – маг продолжал рассказ. – Когда земля совершенно пришла в запустение, а от былого величия королевств не осталось и следа, явился он – наш избавитель, которого сейчас называют Конах, хотя я знавал его и под другими именами. Его появление было как гром среди ясного неба. Он обладал такими силами, какие были неведомы даже самым могущественным магам. Неудивительно, что те, кто пытался бороться с Конахом, в один миг были разбиты и рассеяны по лику земли. Ни маги, ни оставшиеся короли с их войсками, – никто не мог противостоять ему. Участь Земли была предрешена, и вскоре все королевства были завоеваны и порабощены Конахом.

Я в то время с остатками войск короля Эдварда находился на севере Редера. Мы пытались сдержать врага на северных границах и не допустить его к побережью моря. Великой была та битва. Но надо сказать, что выиграли ее не воины, а маги. Именно магическое искусство Конаха сказало свое решающее слово. Кипело ожесточенное сражение, в котором сошлись черные рыцари Священного престола и наши воины. Началось оно на рассвете и закончилось, когда на небе взошли первые звезды. Вся бескрайняя степь Редера была усеяна трупами. Две великие армии почти полностью уничтожили друг друга, но не одна из них не отступила.

Король Эдвард, израненный, весь покрытый окровавленными бинтами с головы до ног, призвал меня к себе. Это был умнейший человек и храбрый воин, один из Великих королей, действительно достойных этого звания. Он сильно ослаб от большой потери крови и с трудом выговаривал слова. Мне пришлось наклониться почти к самым его устам, чтобы услышать:

– Миракл, – сказал он мне, – все решится этой ночью. Наши резервы и резервы Конаха полностью исчерпаны. У него осталось последнее его оружие – магия. Только ты сможешь противостоять этой силе и спасти нашу землю от порабощения. Не дай ему запутать и обмануть тебя, ибо он всегда действует вероломством и хитростью. Много раз он пытался подкупить и переманить меня на свою сторону. Я не поддался его посулам, но даже те, кто пошел у него на поводу, кончили плохо. Он обманул и уничтожил их всех. Будь осторожен, и не верь лживым посулам. Сделай все, что в твоих силах, чтобы победить врага, каким бы искушениям и соблазнам ты не подвергался.

– Я вряд ли дотяну до утра, но знай, что все решится этой ночью. И вот тебе мое завещание, – сказал король Эдвард, и его глаза наполнились слезами.

– Не дай сломить себя никаким силам, и пусть твердость духа пребудет с тобой. Запомни, Конах не успокоится, пока не уничтожит последнего живущего на земле человека. Если бы я мог, я открыл бы тебе, откуда мне это известно. Но жизнь у тебя будет долгая, и ты не раз убедишься в правоте моих слов. Помни же, что Конах, и то, что за ним стоит, – злейшие враги человечества. Поклянись… – король, собрав последние силы, приподнялся на локтях, чтобы заглянуть мне в глаза, – что всю свою жизнь посвятишь борьбе против этого врага человечества. Поклянись, что не предашь и не свернешь с этого пути. И еще… – у короля совершенно не осталось сил, из горла вырвался хрип, он закашлялся и рухнул на подушку. – Знай, придет время и явится избавитель мира. Борьба будет еще более жестокой, чем сейчас, но ты должен помочь ему. Поклянись… – из последних сил выговорил король и, откинувшись на подушки, замер.

Миракл замолчал и, стараясь не встречаться взглядом с Квентином, отвел к окну глаза, в которых стояли слезы. И долго смотрел, как яркое заходящее солнце медленно закатывается за край земли.

– И я поклялся, – не поворачивая головы, сказал он и замолчал надолго.

– Вы победили? – прервал молчание Квентин.

– Я вышел из палатки короля. Стояла глубокая ночь, луна на небе светила ярко, и поле боя, усеянное тысячами тел, было хорошо видно. Мне никогда не забыть лунных отблесков, что играли на рыцарских доспехах павших воинов, отражаясь в них тысячами бликов, словно все поле было усеяно чешуйками гигантской рыбы.

Слышались стоны раненых. Сражение продолжалось до темноты, и их не всех еще успели убрать с поля боя. Многие из них так и не пережили этой ночи. Оставшиеся в живых отдыхали, рассевшись кучками возле ярко пылающих костров. Стояла непривычная для такого большого скопления людей тишина: не было слышно ни криков, ни вспышек смеха, ни песен, даже разговоры, и те были не слышны. Люди молчали и выглядели совершенно вымотанными и подавленными. Такая армия не стоила ни гроша, и я понял, что нечего и задумываться о предстоящем сражении на завтра. У противника дела обстояли не лучше. Из их лагеря тоже не доносилось ни звука.

Король Эдвард умер, но большинство солдат и командиров этого не знали. Что будет, если они узнают об этом? Да еще в ночь после неудачного сражения. Ясно, что это известие не послужит поднятию их боевого духа. Значит, завтра нам оставалось вкусить только один плод – горький плод поражения, независимо от того, будет завтра бой или нет. Кроме того, было неизвестно, что еще задумал Конах.

И тогда я решил предпринять кое-что, что было в моих силах. Я не плохо разбирался в боевой магии и решил, что настало время использовать ее секреты. Враг мог напасть неожиданно, а следовательно, нужно было подготовиться к этому. Я произнес магическую формулу, и в воздух взвились мои дозорные – огненные птицы. Если бы противник попытался пойти в наступление, они тотчас бы ринулись на него с высоты, обнаруживая, тем самым, место атаки. Затем я достал и бросил в направлении врага горсть жуков-скарабеев. Они мгновенно увеличились в размерах и, светясь голубоватыми огоньками, помчались в сторону неприятеля. Там они зароются в землю, и если противник посмеет незаметно подкрасться к нашим позициям, исполнят роль самонаводящихся мин. Что еще я мог сделать? Произнести довольно сильное круговое заклинание, о котором тебе без сомнения известно, сейчас его примитивный вариант изучают во всех школах. Вот, пожалуй, и все. Я понимал, что всего этого явно недостаточно, но настроение, царившее в нашей армии, невольно передалось и мне. Ощущение того, что все наши усилия тщетны, все более овладевало мной. Но я недооценил коварство Конаха.

Время незаметно приближалось к рассвету. Звезды стали светить ярче, а навалившийся сон почти одолел меня, когда я заметил подле себя какое-то вращение воздуха. Возле меня возник маленький вихрь, словно бы спрессованный из темноты, пронизанной тонкими молниями. От неожиданности я вскочил на ноги и уже собирался произнести заклинание, вызывающее огненного телохранителя, когда передо мной, выкристаллизовавшись из темноты, предстала фигура, облаченная в длинный балахон с низко надвинутым на лицо капюшоном. Сомневаться не приходилось, передо мной был сам Конах. Как сумел он пробраться в наш лагерь, обойдя все магические ловушки, для меня остается секретом и по сей день, хотя мои знания с той поры значительно углубились. Видимо, его искусство, в отличие от традиционных школ, основано на иных принципах.

– Что ж, многое, в особенности эти огненные птицы, придумано неплохо, – произнес он голосом тихим, но таким низким и рокочущим, что сердце у меня подпрыгнуло и замерло. – Но основная твоя ошибка состоит в том, что ты, как и все другие, используешь шаблоны и не можешь вырваться из порочного круга заблуждений. И мне приходится делать все, чтобы помочь вам освободиться от этих навязчивых стереотипов, – густо захохотал он.

– Но я все более убеждаюсь в том, – продолжал Конах, – что все вы неблагодарные ученики, и либо ленитесь, либо не желаете ничему учиться. Поэтому мне и приходится время от времени вас наказывать, как и подобает добросовестному и ответственному учителю. Но я не держу зла на заблудших и своенравных учеников и до последней возможности пытаюсь наставить их на путь истинный.

– Зачем ты пришел? – выкрикнул я, опомнившись от оцепенения. Конах злобно сверкнул глазами из-под капюшона и продолжил:

– Я пришел к заблудшим своим овцам, чтобы попытаться в последний раз спасти их, – он говорил ровно и невыразительно, но четко и с паузами, чтобы до меня определенно дошел смысл его слов. – Многие из вас не доживут до утра, и обещаю: никто из вас не увидит завтрашнего заката. Король Эдвард мертв, а боевой дух вашего войска сломлен. Я предлагаю вам сохранить ваши жизни. Я даже не требую того, чтобы вы сдались в плен. Вы просто должны разойтись спокойно, тихо и мирно. Сделать это вы должны в ближайшие два часа, до рассвета. Ответ я хочу получить через час. В течение последнего оставшегося до рассвета часа большая часть ваших людей будет уничтожена, оставшихся в живых утром прикончат мои воины. Ты, Миракл, должен довести мое предложение до командиров. Теперь, когда мертв ваш безумный король, я думаю, в ваших рядах должны найтись здравомыслящие люди, – Конах сделал долгую паузу и уставился на меня взглядом немигающих глаз, в которых затаились злобные звери. Я даже слышал, как он дышит – звук был такой, будто воздух качают мехами.

– Что же касается тебя, Миракл, я никогда не сомневался в твоих талантах. Мне нужны такие люди, как ты. Ты искусный маг, и поверь, я не бросаюсь такими словами. Если будешь со мной, на всю жизнь обеспечишь себе величие и власть. Зная твою одержимость наукой, могу сказать, что перед тобой откроются такие горизонты нового знания, о которых ты и не смел мечтать. Тебе будет доступно все, включая и знания Древней эпохи. Весь мир, трепеща, падет к твоим ногам. Истинно говорю тебе, займешь место по правую руку подле меня. Сделаю тебя первым маршалом и наместником и распахну перед тобой сокровищницу знаний.

И все это за одну небольшую услугу: уговори воинов Эдварда сложить оружие. Подумай, сколько невинных людей ты спасешь от гибели, если согласишься на мое предложение. Даю тебе один час. – Я попытался тотчас ответить ему, но он предостерегающе поднял руку, и от него повеяло таким холодом и властностью, что я тут же осекся.

– Первые слова идут не от ума, – сказал Конах. – У тебя будет целый час на размышления. Я пришел с миром, но через час приду с мечом, и тогда все будет кончено.

Черный вихрь снова волчком закрутился вокруг меня и исчез, а я остался стоять на наших передовых позициях перед полем, усеянном мертвыми телами.

Я знал, что будет дальше. Даже если утром наша армия вступит в бой, его исход был уже предрешен. Но я не мог пойти и объявить командирам о предложении Конаха – это было бы равносильно предательству. Я знал, что многие командиры колеблются, а это предложение окончательно бы внесло дезорганизацию в наши ряды. Нет, я не мог так поступить: всего полчаса назад я стоял перед постелью умирающего короля и клялся ему в верности. «Будь, что будет, – решил я. – У меня есть час, чтобы нанести решающий магический удар».

Стоны раненых на поле боя стихали. Смерть, обходя дозором поле битвы, собирала свою жатву. Так или иначе, к утру все будет кончено. Я не мог нанести удар по Конаху – он был неуязвим для моего искусства, но я мог нанести удар по людям, составляющим его армию. Пока шел бой между двумя великими армиями, я не мог применить это магическое средство, но теперь, когда на поле боя остались лишь трупы и раненные, которые в любом случае не доживут до утра, я решился.

В моем магическом арсенале было заклинание огненного вала. Оно сметало все на своем пути. Таким образом я решил ответить Конаху, не дожидаясь установленного срока. Никогда раньше в войнах Великих королей эта магия не применялась. Ее воздействие было слишком непредсказуемым и опасным: малейшая ошибка мага, и неугасимое пламя могло поглотить его собственное войско. Но я принял на себя ответственность и распорядился судьбами тысяч этих несчастных людей, – Миракл склонил голову, и его седые волосы, выбившись из-под скрепляющего их серебряного ободка, рассыпались скрыв его лицо. Голос его звучал глуше, когда он произнес:

– Возможно, юноша, и тебе когда-нибудь придется взять на себя ответственность за человеческие судьбы. Тогда ты поймешь, как тяжела эта ноша…

К тому времени я был полностью подавлен, и в течение четверти часа собирался с духом, пока наконец не почувствовал присутствие Силы.

Сейчас секрет огненного вала утерян, да и тогда был известен немногим. Но ведь недаром я состоял на службе у Великого короля Эдварда: моя магическая формула сработала, и вал поднялся такой высоты, что и с нашей, и с их стороны раздались крики ужаса.

Столбы всепожирающего пламени взметнулись до неба и двинулись в сторону противника. Ликование наполнило мое сердце – заклинание подействовало, а это означало, что хоть чем-то я мог ответить Конаху. Скорость движения огненных валов нарастала, и когда они, прокатившись по полю, захлеснули лагерь Конаха, я услышал душераздирающие вопли врагов. В тот момент я был счастлив, мне хотелось петь и плясать, но я снова и снова произносил магическую формулу, обрушивая на врагов все более мощные волны огня. Я видел, как приободрились и воспряли духом наши воины, и подумал, что если все пойдет удачно, к утру отчаянной атакой кавалерии можно будет завершить начатое дело.

Я уже представлял себя во главе войска, преследующего отступающего противника, когда заметил, что что-то пошло не совсем так, как следовало. Огненные волны по-прежнему занимались у моих ног и, постепенно вздымаясь девятым валом, накатывались на врага. Но, тем не менее, я почувствовал, что произошел какой-то надлом. Движение огня останавливалось где-то в центре лагеря противника. Восторженные крики наших солдат стали стихать, и я бросил всю мощь, чтобы преодолеть возникшее препятствие. Между мной и лагерем противника теперь стояла сплошная стена огня, полностью поглотившая место вчерашнего сражения с тысячами мертвых и раненых бойцов.

Но все усилия были тщетны: огненные валы останавливались у вражеского лагеря. А спустя некоторое время я заметил то, что заставило похолодеть мое сердце. Солдаты, если и заметили это являние, будучи не сведущими в секретах магии, не придали этому значения. Я же сразу все понял. По краям моих огненных волн возникли завихрения. Вначале чуть заметные, они быстро раскучивались, становились все больше, и вскоре все огненное море разбилось на отдельные смерчи. Огненные вихри пришли в хаотичное движение: они сливались друг с другом, мелкие поглощались крупными, и так продолжалось до тех пор, пока на поле не образовался один гигантский огненный смерч.

Тут я не выдержал и закричал людям: «Спасайтесь, кто может!» Но тысячи глаз только удивленно посмотрели на меня, люди все еще надеялись, что маг-герой не только спасет их, но и принесет им победу. Через мгновение, когда огненный вихрь, поглощая все на своем пути, двинулся в нашу сторону, они поняли грозящую опасность, но было уже поздно.

Я никогда не забуду этого кошмара. Люди бежали по степи, обгоняя охваченных ужасом лошадей, а лошади неслись, спасаясь от неминуемой смерти, давя и сбивая людей. Но не было спасения от огненного смерча, затягивающего в свою пасть все живое.

Я помню, еще успел произнести какое-то заклинание против огненной стихии, возможно, это и спасло мне жизнь и жизнь еще нескольких человек, что находились рядом со мной. Но наша защита оказалась очень слабой и вскоре лопнула под напором огненных струй, как мыльный пузырь. Мы оказались в пучине огня. Волосы, одежда и все вокруг меня вспыхнуло факелом. Я повалился на землю и стал кататься по ней, чтобы сбить огонь.

Нам еще повезло, благодаря моему заклинанию, мы оказались в огне, когда центр смерча миновал нас. Но я тогда, конечно, не думал об этом и в страшной боли катался по земле.

В какое-то мгновение я потерял сознание, а когда пришел в себя, то солнце стояло уже высоко, и среди обгоревших остатков нашего лагеря бродили вражеские солдаты. То здесь, то там возникал водоворот воздуха, в котором мелькал черный балахон – Конах осматривал место боя. Все мое тело было подобно обугленной головешке, и нестерпимая боль заставляла до крови закусывать губы, чтобы не выдать себя криком. Через несколько часов сознание покинуло меня, и я провалился в сладостное забытье.

Ночная прохлада вновь привела меня в чувство. На небе, как и прошлой ночью, ярко сияла луна. Но поле больше не блестело осколками разбитых панцирей, а было черным и бархатистым. Запах горелой плоти сводил с ума. Все мои товарищи были мертвы, а я лежал на этой выгоревшей земле, обратив взор к небу, и молил Бога, чтобы помог мне выбраться из этого ада. Так провел еще одну ночь на этом мертвом поле. К рассвету я обнаружил, что вражеских солдат нигде не видно, превозмогая адскую боль я поднялся на ноги и, опираясь на найденный обломок копья, побрел в сторону Терраны.

Я знал, что только добравшись до моря, могу рассчитывать на спасение. Вскоре я вышел на старую Восточную дорогу. Тогда она еще не была такой заброшенной, как сейчас, и нашлись добрые люди, которые мне помогли. Я подлечился и продолжил путь. А затем мне встретилась эта башня, и с тех пор она стала моим домом.

Старик закончил, и Квентин заметил страшные рубцы, выглядывающие из-под ворота его рубашки.