Текст книги "Пепел: Мир праху моему (СИ)"

Автор книги: Игорь Фоменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Конкурентов отгоняешь? – Услышал я слева усталый и одновременно насмешливый голос. Блин, какой у нее офигенный голос!

– Не конкурентов. Хамов. – Я постарался, чтобы мои слова прозвучали спокойно и без волнения.

– Я могу за себя постоять. – В её голосе всё еще звучала лёгкая насмешка. – Мне не нужен защитник.

– А я и не претендую. – Улыбнулся я, расплачиваясь с барменом.

– А на что ты претендуешь?

– На роль человека, который поблагодарит тебя за прекрасное выступление и пожелает тебе приятного вечера. – Улыбнувшись, я отсалютовал ей бокалом и развернулся, чтобы уйти.

– И ты даже хочешь со мной познакомиться? – Насмешка ушла, пришло легкое удивление.

Я обернулся. Она уже сидела в пол-оборота ко мне и удивленно приподняла тонкую бровь.

– Хочу. – Признался я. – Но не в таких обстоятельствах.

– В смысле? – Она сконфуженно наморщила носик.

– Не хочу чувствовать себя восторженной фанаткой, ломящейся в гримерку к рок-звезде.

– У меня нет гримерки. – Она миленько хихикнула.

– Ну так и я не фанатка. – Улыбнулся я и снова собрался развернуться.

– Я Эмбер. – Она протянула руку.

– В таком случае, я Эш. – Я мягко пожал руку девушки и присел на соседний стул.

– Эш? – Она снова удивилась. – Типа как ловец покемонов? Или типа "пепел"?

Я как раз днем задумывался, как представляться новым знакомым? Имя "Эрик" никак не сокращается, так же как "Игорь" или "Олег". Всяких Дим, Паш и Вить – пруд пруди, а эти три имени стоят особняком и звучат, на мой слух, слишком официально даже при неформальном общении. Вот и пришел в голову персонаж "Зловещих Мертвецов". Но её вариант мне тоже пришелся по душе.

– Ближе ко второму. – Улыбнулся я.

– Ха, Уголёк и Пепел![Ember – тлеющий уголёк; Ash – пепел (англ.)] Шикарная парочка! – Вынырнула из-за наших спин одна из девчонок-фаерщиц. – Кать, мы едем. Ты с нами?

– Ирка, блин! Всю конспирацию сломала! – Катя забавно наморщилась. – Я тут пока посижу. Езжайте, завтра встретимся.

– Пока-пока!

– Ну... – Она повернулась ко мне и снова протянула руку. – Да, я Катя.

– А я Эрик.

– Прикольная тату. – Она повернула мою руку и начала рассматривать мой пепельный "узор" на венах. – Очень... необычная.

– Это не тату. – Я на секунду замялся, придумывая правдоподобную версию. – Это генетическое.

– Ничего себе! А почему на лице такого нет?

– А на руке кожа тоньше, и сосуды ближе к поверхности лежат.

– Фига себе! Чего только не бывает! – она присмотрелась поближе, рассматривая проступающую текстуру. – Прямо как пепел от сигареты... Так ты поэтому Эш?

– И это тоже. А еще потому, что так короче.

– Ну, так не прикольно. – Она звонко рассмеялась.

– Зато у тебя поэтично. Тлеющий уголёк, способный сжечь лес от малейшего дуновения ветра.

– Ух ты! Действительно красиво. Спасибо, возьму на вооружение! – Она снова рассмеялась, а меня немного отпустило.

Да, она красива, пластична, да и сексуальна, чёрт возьми! Но она обычный человек, и мне нет никакого смысла нервничать! А то как школьник, честное слово! Ну-ка слюни подобрал! Да, гормон играет, но держи себя в руках, ты же взрослый человек, Сёма!

Музыка сменилась с игравшего лаунжа на энергичный и громкий клубняк, мы взяли в баре по бутылке пива и решили отправиться в более тихое место, где можно поговорить. Мы сидели на пляже у кромки воды, говорили о её выступлении, о её и моих увлечениях, о любимых книгах, музыке и фильмах. Мы говорили обо всём, о чем только можно поговорить. При этом, мы ни разу не зашли в тупик – каждому было что сказать.

Нам надоело сидеть на одном месте. Мы решили пройтись, перешли мост, погуляли по пустым ночным улицам, сфотографировались на фоне выключенного колеса обозрения, перекусили у ночного киоска с шаурмой... В какой-то момент ей стало холодно. Я не брал с собой кофту, и потому предложил зайти ко мне на чай, благо мы были в квартале от моей квартиры. Немного подумав, она с радостью согласилась.

Войдя в квартиру, я услышал от неё многозначительное хмыканье.

– Миленько тут у тебя. – Она не сдержала улыбки. – Я бы сказала – аскетичненько.

– Ну, я только переехал, не успел обжиться.

– Ага! – Она победоносно направила на меня указательный палец. – Только переехал, а уже девушек водишь! Так и знала, ты бабник!

– Зато ты первая, кто увидел моё тайное убежище!

– А ты умеешь польстить даме! – Она в который раз за вечер звонко рассмеялась.

Я заварил две кружки ароматного травяного чая, мы уселись на кровать, включили на ноутбуке какое-то старое смешное кино, продолжили разговор...

– У тебя тут можно курить?

– Конечно. – Я поставил между нами пепельницу и предложил сигарету.

– Спасибо. – Она похлопала себя по карманам. – Блин, зажигалку потеряла.

Я, засмотревшись как идиот на её глаза, ни разу не подумав, щелкнул пальцами, как делал уже неоднократно раньше. На ладони возник небольшой огонёк.

– Вот, значит, как!

Я замер с распахнутыми глазами. Твою мать! Тут уже не получится отмазаться генетикой! Придется объяснять, и объяснять придется много! Вот, блин, так глупо встрял!

Катя, в свою очередь, отреагировала вопреки моим ожиданиям: она завороженно смотрела на огонь в моей руке, а в её глазах был лишь интерес.

– Во-о-от, значит, как! – Повторила она протяжнее.

– Ты... – Я пытался подобрать слова. – Ты... не напугана?

– А чего тут бояться?

На её лице появилась хитрая ухмылка. Она подняла левую руку, которую тут же объяло пламя, а её глаза загорелись мягким оранжевым светом. Я облегченно выдохнул, улыбнулся и превратил огонёк в огненный шарик. Она смешно наклонила голову, но вдруг нахмурилась, удивленно вздернув бровь:

– А почему у тебя глаза не горят? – Прозвучало даже с легкой ноткой обиды.

Я виновато улыбнулся, и оранжевый шарик на моей ладони сменился синими лепестками моей внутренней тьмы, в тон засиявшим глазам. Эмбер вскрикнула и мгновенно отстранилась от меня, выронив незажженную сигарету на пол, а я недоуменно замер.

– Нет! – Испуганно прошептала она. – Нет-нет-нет! Этого не может быть! Это невозможно!

– Кать... Что случилось?

– Не подходи! Нет!

Девушка подскочила к двери, схватила в охапку свои сапожищи и опрометью рванула на улицу. Я бросился за ней, так же, босиком. Позже, задаваясь вопросом "Чего ради?", я понимал, что действовал на инстинктах. Мне нравилась это девушка, и я понимал, что еще раз случайно на неё наткнуться будет практически невозможно, а потому хотел объясниться. Но это я обдумаю потом, а сейчас я бежал босиком по лестнице, пытаясь догнать рыжую и как-то разрулить эту... странную ситуацию.

Выскочил на улицу и увидел рыжую копну волос, юркнувшую за угол дома. Побежал за ней, догнал лишь на пустыре за домом. Катя замерла спиной ко мне, прижав свои ботинки к груди и не двигалась. Перед ней стоял в предупреждающей позе и злобно рычал огромный чёрный пёс. Увидев меня и принюхавшись, пёс присел на задние лапы и громко завыл в ночное небо. Спустя пару секунд позади него вспыхнул столб синего света, и из него мне навстречу вышел тот самый бледный мужик. Катя, увидев его, начала мелко дрожать и пятиться.

– Эмбер, беги. – Проговорил я, выпуская наружу свою "тёмную сторону".

Глаза зажглись, разгоняя ночную темень и превращая её в сумерки. Ночь ничто по сравнению с тьмой во мне.

– Но... – Она обернулась и, увидев меня, не смогла закончить фразу от испуга.

– Съебалась в ужасе! – Прорычал я, и девушка послушалась совета, рванув с места в сторону жилых домов.

– Ну привет, гандон. – Злая улыбка сама собой расползлась по моему лицу. – Ты книжку в библиотеку задолжал.

Он хрипло рассмеялся и коротко скомандовал:

– Взять!

***

Катя бежала, не разбирая дороги, через кусты, клумбы и детские площадки. Ветки деревьев хлестали по лицу, и боль понемногу приводила её в чувство. Пробежав два двора, девушка уселась на бордюр и наконец обулась, заодно переводя дух. Трясущимися руками завязывая шнурки, она наконец решила разобраться, что, собственно, произошло.

Парень, с которым она познакомилась, оказался Тёмным. Сначала она подумала, что он – это тот Бледный, замаскировавшийся, или еще каким-то образом сменивший облик. Сбежав от него, она попала в ловушку – Тёмных оказалось двое, и они, судя по всему, загнали её в ловушку... Но Эрик её отпустил! И этого её мозг понять не мог.

Если они на меня охотились, рассуждала она, то зачем отпускать? Погонять добычу подольше? Катя огляделась и прислушалась – за ней никто не шел. Наоборот, с той стороны, откуда она сбежала, доносились едва слышные звуки драки.

Думай, Эмбер! Вспоминай! Эрик не знал, что ты пиромант. Такое удивление не подделать! Это раз. Собака вызвала хозяина только увидев Эрика – значит, Бледный его выслеживал? Похоже на то. Это два! Эрик отвел удар от меня, приняв его на себя – это три. Так это что, их личные разборки? Тёмный против Тёмного? Странно. И страшно.

Эмбер хлопнула себя по лбу. Эрик управлял огнём! Да, это не его родная стихия, как у неё, но всё же! Огонь – светлая стихия, Алекс постоянно ей это повторял! А как Тёмный может пользоваться светом?! Это же невозможно! Это что получается, Эрик не такой уж и Тёмный?

Она, содрогнувшись, вспомнила один недавний эпизод – когда Тёмный показал свою силу, с ним не смог справиться никто. Но Эрик... не испугался. Он принял бой. Это значит, что они, как минимум, равны по силам! И, если быть откровенной с собой – первому Тёмному она хотела отомстить.

Любопытство начало брать верх над страхом. Эмбер поднялась и, стараясь не топать, рысцой двинулась обратно. Дойдя до пустыря, она засела в кустах, метрах в двадцати он дерущихся, и стала наблюдать за схваткой, не замечая, что вздрагивает каждый раз, когда Эрик пропускает очередной удар Тёмного.

***

Собака рванула в бой, с ходу прыгнув и целя зубами мне в шею. Шагнув назад, я откинул её в сторону телекинезом и тут же атаковал Тёмного проверенной связкой «толчка» и фаерболов. Он сумел меня удивить – отмахнулся от всего, явно ожидая подвоха, и опять попытался связать меня той черной «смолой». К этому уже был готов я. Меня обволокло синее пламя, и смола даже не долетела до меня. Зато долетела собака.

Обойдя сбоку, она запрыгнула сзади и, не обращая внимания на загоревшуюся шерсть, попыталась добраться до моей шеи. В это же время Бледный скастовал какую-то новую хрень – в мою сторону полетел сгусток чего-то зеленого и светящегося. Мозг под адреналином принимал решения молниеносно, и вместо того, чтобы увернуться, я повернулся к бледному уроду спиной, подставляя под удар его же шавку.

Псина испуганно заскулила, а я зацепил её телекинезом и швырнул в хозяина. Ага, сволочь, не ожидал?! Тёмный, столкнувшись со своим питомцем, рухнул на землю, а я, не теряя времени, начал выкладываться по полной, швыряя в него фаерболы, всякий подножный мусор, и поливая сверху холодным синим пламенем. Вой, крики, скулёж – всё это слилось в единую какофонию звуков, больно бивших по ушам. В бледного летели камни, ветки, пучки травы, куски бетона и обрубки арматуры – всё, что я мог нащупать телекинезом вокруг себя.

От чего-то он уклонялся, что-то пропускал, получая удар за ударом... Но вот некоторые снаряды он наловчился отбивать обратно. Если мои фаерболы не причиняли мне ущерба, то камни и ветки вполне – мой "щит" не мог отклонить всё. Несколько осколков бетона расцарапали мне лицо, один булыжник ударил по печени, а кусок тонкой арматуры, вращаясь в полёте, прошил мне левый бок насквозь, выпирая с обеих сторон моего многострадального тела. Я вскрикнул от боли и упал навзничь. У меня буквально сперло дыхание – в боку словно граната взорвалась, и я кое-как перевернулся на другой бок. Тёмный поднялся в воздух, только теперь он был не таким чёрным, как раньше.

Его обгоревшая одежда висела лохмотьями, оголяя его тощее, белое, словно молоко, тело; из его ран и ожогов сочилась чёрная, вязкая слизь, а на месте левого глаза зиял чёрный провал. Он горел синим, так же, как и я, но страха перед ним я не чувствовал. Чувствовал я лишь гнев и боль.

– Ах ты падла, еще и летать умеешь?! – Я взглянул на едва заметные дымчатые крылья, раскинувшиеся за его спиной.

Мозг под адреналином принимает решения молниеносно. Отвлечь противника телекинетическим ударом у меня не получилось. Так может, стоит действовать тоньше? Усилием воли я, будто в школьной раздевалке, стянул с него едва уцелевшие штаны, оголяя его сморщенные причиндалы, а следом запустил в них лежащий рядом увесистый булыжник. Бледный повелся на мой трюк, посмотрев вниз, за что и получил в самое сокровенное для любого мужчины. Тонко взвыв, он рухнул на землю в метре от меня, мгновенно при этом погаснув, а я, стараясь не потерять сознание от боли в распоротом боку, поднялся и стал методично наносить удары в голову этому мудаку.

– Где! Моя! Книга?! – Повторял я. – Где! Моя! Бля!

Собака, вся обгоревшая, подволакивающая переднюю лапу, не бросила защищать своего хозяина, и сбила меня с ног, нависнув над моим лицом и скаля огромную пасть, полную острых зубов. Судорожно думая, что предпринять, я почувствовал невыносимый жар и закрыл лицо рукой.

– Отвали от него, тварь!

Сжав зубы от боли, я перекатился в сторону, продолжая прижимать правую руку к жутко болезненной ране, и увидел... Эмбер! Она поливала огнем псину из обеих рук, будто заправский огнеметчик во Вьетнаме! Псина скулила, пыталась увернуться, но в итоге издав последний стон, издохла.

– Эмбер! – Я кое-как поднялся на ноги. – Ты зачем вернулась?! Вали домой! Тебе тут нечего делать!

Внезапно всё моё тело пронзила острая боль, в голове будто колокол прозвенел, я упал на колени и обхватил черепушку руками. Эмбер вскинула руки, налившиеся изнутри угрожающим красным свечением, но за моей спиной на секунду вспыхнул синий свет, и всё прекратилось.

– Ушёл! – Глухо прорычал я. – Опять! Гандон!

Катя стояла, тяжело дыша и оглядывая поле боя. Выжженная трава, труп собаки, жуткая вонь палёного мяса и всё того же тлена. Я попытался встать, но ноги подкосились. Рыжая тут же вышла из ступора и помогла мне подняться.

– Кровь. – Прохрипел я, отойдя на пару метров от места схватки.

– Что?

– Кровь. На земле полно следов и моей крови. Надо уничтожить.

Катя еще раз огляделась, что-то прикинула в голове и взмахом руки обратила вытоптанную нами лужайку в огненный смерч, в секунду сжегший все оставленные нами следы, оставив только золу и пепел.

– Где ж ты раньше была с такой мощью?

– Тебя не хотела зацепить. – Буркнула Катя, всё еще опасливо на меня косясь.

Ввалившись в квартиру, я первым делом кинулся к аптечке. Разорвав упаковку ваты, промокнул кровь и достал хирургическую иглу.

– Чем помочь? – В Катином голосе сквозила истерика.

– Коньяк. – Я указал на шкафчик напротив кровати.

– Для дезинфекции? – Она протянула мне бутылку.

– Для анестезии. – Буркнул я, открывая пробку зубами и делая несколько глотков.

Горло обожгло, жар растёкся по пищеводу, боль на секунду притупилась. Еще пара глотков закрепили эффект. Достав из аптечки шприц с лидокаином, я обколол по периметру пораженный участок кожи как спереди, так и сзади. Жутко неудобно, скажу я! Подтянул к себе телекинезом полотенце, сжал его зубами и, стараясь громко не орать, раскалил руками кусок арматуры, прижигая всю рану разом. Лучше так, чем получить внутреннее кровотечение. Обезболивающее помогало слабо, это вам не общая анестезия. Запахло горелой плотью, и я, поднатужившись, выдернул из тела железяку и швырнул её на пол.

Кое-как прижимая локтем тампон к дырам в боку, я продел нить в иглу, сморщившись, обильно полил рану перекисью и попытался наложить первый шов. Было неудобно, никак не получалось извернуться так, чтобы стянуть разорванную кожу и рассмотреть место, куда, собственно, шить.

– Дай мне. – Катя попыталась трясущимися руками забрать у меня иглу, но я одернул руку. – У меня есть опыт. Я смогу.

– Хлебни для начала. Чтобы руки не тряслись.

Она послушно сделала глоток из бутылки. Жутко скривилась, но руки дрожать почти перестали. Шок отпускал. Я отдал девушке иглу, на всякий случай вкратце напомнил ей, как надо шить и скривился при первом же проколе – обезболивающее не спасало. Пока меня штопали, я притянул к себе бутылку к себе и сделал очередной глоток.

– Подожди секунду. – Я по наитию наполнил свою ладонь холодным синим светом и приложил к ране. Кожу обожгло холодом, он проник глубже, немного заглушая боль и успокаивая возбужденные нервные окончания. – Продолжай.

Девушка качнула головой, выдохнула и продолжила своё нелегкое дело.

– Спасибо. – Хрипло выдохнул я. Боковым зрением заметил, как она кивнула, сосредоточенно втыкая в меня иглу.

– Я сначала подумала, что ты причинишь мне вред. – Сдавленно произнесла Катя. – Ну, или ты заодно с Ним. Потому и убежала.

– А почему тогда вернулась?

– Потому что мозг включила. – Она отрезала нитку и начала накладывать повязку. – Но всё равно... У вас одинаковая сила, одна... стихия. Почему вы дрались? Я не понимаю.

– Веришь, – я повернулся к ней. – Я сам уже полгода как ни херашеньки не понимаю.

– В смысле – полгода? – Эмбер подняла на меня взгляд. – То есть, ты не с рождения такой?

– Ну... Это долгая история...

– Рассказывай. С самого начала.

– С чего вдруг?

– С того, что я тебе доверилась и помогла. И мне кажется, я заслуживаю узнать правду. Иначе я сейчас развернусь и уйду, и больше ты меня не увидишь. И зашивай себя сам.

– Ладно. – Я вздохнул, собираясь с силами и облокачиваясь на подушку. – Начнем с того, что это не совсем моё тело...

–

9. Встаньте, дети, встаньте в круг...

Эмбер стояла у плиты, одетая лишь в мою футболку, и жарила яичницу с колбасой и овощами. Её вещи пришлось постирать и вывесить сушиться. Газ она даже не стала включать, обошлась врожденным талантом пироманта – именно так она назвала свои способности. Ну а кто я такой, чтобы с ней спорить? Пахло великолепно, да и вид с моей позиции был обалденный, но я старался не отвлекаться.

В комнате было жутко накурено, на столе стояла открытая бутылка коньяка и два пустых стакана. Долго же я вёл здоровый образ жизни, ничего не скажешь... Я лежал в кровати в одних шортах, курил и завершал свой трёхчасовой монолог. За всё это время рыжая меня ни разу не перебила, выслушивая с серьезным лицом все мои приключения и умозаключения. Смешно. Еще полгода назад на её месте я бы давно вызвал психбригаду и заперся в ванной до её приезда.

– И вот, я здесь. – Я затушил бычок в пепельнице и, поморщившись от боли в боку, встал с кровати.

– Угу. – Многозначительно произнесла она и замолчала, перекладывая яйца в тарелки.

– Не сильно голову натопил?

– Ну, как бы тебе сказать? – Она поставила тарелки на журнальный столик и села рядом. – Не ожидала, что всё настолько сложно.

– Как есть. – Я пожал плечами и принялся за еду.

– Ешь вилкой. – Хихикнула она, взяла мою руку и провела по серому узору пальцем. – То есть, это и есть твоё тело?

– Типа да. – Сказал я с набитым ртом. Вкуснотища! У меня тоже получалось вкусно, но хуже, чем у Кати. – То, что от него осталось.

– А что ты сделал с... Тем, другим? С тем, чье это тело?

– Он умирал, я спас то, что от него осталось и запихнул в его самое счастливое воспоминание.

– А почему не дал умереть?

– Он не заслуживал этого. Да, он не был хорошим человеком, но и плохим тоже. Он никому не причинил зла.

– Странно это всё... – Катя поёжилась. – Вот так отобрать у человека его тело, разум... Жизнь...

– Мне самому неуютно, совесть грызёт постоянно. Только и у меня выбор был невелик. Либо пробивать себе дорогу к жизни, либо смыться в канализацию. Мне кажется, я поступил лучшим из возможных способов.

– А если бы у него были родные? – Её взгляд лишь чуточку потеплел. – Ты бы всё равно выбрал жизнь?

– Да. – Я не дал ей набрать воздуха в грудь для ответа и продолжил. – Нет. Не знаю я. Вот честно, не знаю. Получилось так, как получилось. В других обстоятельствах я бы и действовал иначе. Наверное... Промахнись я мимо кружки, и лежал бы уже в горе мусора на какой-нибудь свалке.

Мы замолчали. Мне было нечего добавить, а она, судя по всему, переваривала информацию. В итоге Катя шлепнула себя руками по коленям, встала, налила себе коньяка, отхлебнула, поморщилась, выдохнула и села обратно на кровать.

– А тот, с пистолетом? Его ты убил.

– Иначе он бы убил нас обоих. – Я пожал плечами. – Это было видно по нему. Я его не боялся, и это пугало его. Он бы выстрелил.

– Но ведь можно было...

– А как бы ты поступила? А? Вот на тебя направили пушку и вот-вот нажмут на курок. Что бы ты сделала? Долго бы ты думала?

– Я не знаю. – Сдалась она через несколько секунд.

– Кать, ты понимаешь, что я не хотел его убивать? Вот вообще! В ту секунду он просто не оставил мне выбора. – Я помолчал пару мгновений. – Я ж вообще мог тебе этого не рассказывать.

Рыжая подняла на меня глаза и взяла меня за руку.

–И я благодарна за то, что рассказал.

Мы снова замолчали. Каждый задумался о своём. Через какое-то время я почувствовал ощутимый удар изящным кулачком в плечо.

– Эй, ты чего?

– За то, что напугал! – Она рассмеялась. – Нет, всё окей, но... Не ожидала я, что ты... такой.

– Какой? – Я слегка приобнял девушку, и она положила голову мне на плечо.

– Сначала думала, что страшный.

– А теперь?

– А теперь – странный, непонятный, непредсказуемый... Но не страшный. Скорее, добрый. И грустный. – Она мягко коснулась губами моей щеки. – Я рада, что ты выжил. Боюсь представить, что бы он мог с тобой сделать...

– Да кто этот хрен такой?! И почему ты его так боишься? Не, он, конечно страшный внешне... – Я налил коньяк в стаканы, немного пригубил. – Да и поступки у него совсем не хорошие. Но блин, Катюх, учитывая наши умения, нас с тобой тоже стоит бояться! Я уже пару раз ему морду подровнял, и сделаю это еще, с превеликим удовольствием!

– Зачем? Эш, зачем он тебе нужен?

– Затем, что он мудак, а у меня обострённое чувство справедливости! – Я пожал плечами. – А еще книга. В ней могут крыться ответы на мои вопросы. А этот мудак увёл её у меня из-под носа.

Катя легла головой на мои колени и провела рукой по моей небритой щеке.

– Он опаснее, чем ты думаешь. – Она на секунду прикрыла глаза, когда я начал водить рукой по её волосам. – Ты же видел. И он станет еще опаснее. Первый раз он вообще не ждал, что кто-то из наших на него нападёт. Сегодня не был готов к тому, что нас будет двое. А что будет завтра?

– Так. – Я тяжело вздохнул. – Колись, рыжая, откуда ты его знаешь?

– Не сейчас. – Она задумалась, смешно скривив мордашку. – И не здесь. Вечером кое-куда сходим, и там ты всё узнаешь. Хорошо?

– Куда? – Я нахмурился, ожидая подвоха.

– В поликлинику тебя сдам, на опыты! – Она звонко рассмеялась. – Прости, но тебя так легко подколоть, я не удержалась! Слушай, – она приподнялась на локтях и заглянула мне в глаза. – Я тебе поверила, доверься и ты мне. Ничего страшного не произойдет, просто надо немного подождать. Хорошо?

Она прильнула ближе ко мне, нежно поцеловала меня в щеку, обдав меня остаточным запахом керосина и цветов, и с легкой улыбкой на лице посмотрела мне прямо в глаза. Ну вот и как ей можно отказать? Никак!

– Уговорила. – Я мягко улыбнулся и потянулся к её губам, но она с хитринкой в глазах отстранилась.

– Отлично! А ты пока ложись. Тебе надо поспать.

Зевнув, я повиновался. Когда моя голова коснулась подушки, я почувствовал, что, Катя легла рядом, прижимаясь к моей спине. Сам не заметив как, я провалился в пустоту...

Я падал во тьму. Не ощущая тела, не слыша ничего вокруг, лишь видел вокруг синие всполохи да чувствовал сильнейший, сковывающий холод. Хотелось кричать, но звука не было. Только чернота, холод и синие искры.

– Спокойно, тише, всё хорошо. – Словно через вату я услышал чей-то голос, и тьма озарилась мягким оранжевым светом.

Я наконец успокоился и... Перестал отторгать тьму вокруг, а принял её. Света пламени, окружавшего меня тёплым ореолом, хватало для того, чтобы я чувствовал себя под защитой. Я расслабился, попытался охватить этим огненным куполом всё доступное мне пространство, и тьма повиновалась. Я принял её, а она приняла меня. К синим всполохам добавились оранжевые, тьма немного поредела, а я уже не падал – летел на черных дымчатых крыльях...

Я проснулся, резко вскочив на кровати. Надо мной сидела Эмбер, её руки мягко светились, от них исходило тепло. На моих волосах остался иней, но особо холода я не чувствовал, только в левом боку будто льдинку под кожу зашили.

– Что случилось? – Я переводил взгляд с мокрой простыни на девушку. – Что это было?

– Не знаю точно. – Она выглядела взволнованно. – Наверное тебе что-то приснилось, ты ворочался, потом начал кричать, а потом... замёрз.

– В смысле?

– В смысле на тебя начала оседать влага из воздуха и замерзать. Я тебя минут десять грела, как могла. Что ты видел? Что тебе снилось?

Я рассказал. Всё, что вспомнил. Катя выслушала, почесала подбородок, задумчиво наморщила носик и выдала пришедшую ей в голову мысль:

– Ну, хрен знает. Надо у Розы спрашивать, я в этом не спец. – Она посмотрела на часы. – Вот сейчас и поедем к ней, как раз самое время собираться. – Только душ приму.

Она встала с кровати, щелкнула меня по носу и, покачивая бёдрами, продефилировала в ванную, напоследок хитро сверкнув на меня глазами из-за плеча. Секунду подумав, я принял решение, что воду, как и все остальные ресурсы планеты, следует расходовать экономно. А значит – душ лучше принимать вдвоём. К моей радости, когда я прошел в ванную, меня не выгнали, а совсем даже наоборот...

Спустя час, в семь вечера, мы всё-таки вышли из дома. И хоть погода радовала, в этот раз я захватил с собой кофту, на случай если Катя опять замерзнет. Мы прогулялись до метро, наслаждаясь прекрасной погодой и начавшимися сумерками. Доехали до левого берега, там пересели на маршрутку. Всё это время мы непрерывно болтали, делясь друг с другом фактами и историями из жизни.

– И когда на мне не осталось ни следа от новых ожогов, тогда мой папаша начал что-то подозревать. – Она грустно улыбнулась. – А уж когда я испарила его ремень в следующий раз, то вообще зарёкся меня трогать. Только материл меня, когда опять нажирался, но руки больше не поднимал.

– И на это никак не реагировали?! – Я поразился. Уж что-что, а отца-садиста я в её прошлом вообще не предполагал. – Даже в школе?!

– В школу я тогда уже не ходила. – Пожала она плечами. – Не могла заставить себя при свете дня из дому выйти. Стыдно было.

– Пиздец. – У меня больше не осталось культурных слов. – Он хотя бы не... Не делал с тобой ничего... Другого?

– Не насиловал ли он меня? – Усмехнулась она. Мы сидели на заднем сидении в полупустом автобусе, нас мало кто мог услышать. – Нет, до этого не доходило. Один раз, правда, попытался. Но когда стянул с меня штаны, сказал: "Нет! Я так не могу! Я же твой отец! Это неправильно!", и ушёл в свою комнату. А потом долго ругался, когда я истерически ржала всю ночь в подушку.

Во мне клокотала ярость. Я с огромным трудом сдерживал свою "тёмную сторону", а также сдерживал себя, чтобы не начать выпытывать адрес этого подонка. Уж его-то я был готов убить самолично, с превеликим удовольствием.

– В общем, – вздохнула она. – Как только мне стукнуло семнадцать, я собрала вещи и свалила из дома. Сначала у тётки жила. Хорошо, что из-за этого придурка родня от меня не отвернулась. Потом случайно набрела на группу фаерщиков. Они как раз репетировали на природе, за городом. Я напросилась посмотреть, потом попробовать покрутить стафф, а там уже и в труппу меня взяли, когда получаться начало. Потихоньку раскрутилась, и сейчас с подругой комнату снимаем.

– Подожди. – Я помотал головой. – А шрамы? Ты говорила про ожоги, про порезы... Но я на тебе ни одного шрама не увидел! Кожа бархатная, как у младенца!

– Спасибо за комплимент. – Она хихикнула и чмокнула меня в щеку. – А шрамы... Это уже совсем другая история, потом как-нибудь расскажу. О, наша остановка!

Мы вышли на автобусной остановке, которая немного вогнала меня в прострацию. Слева от нас были все признаки города, а справа уже начинался самый настоящий лес! Прямо четкая граница между цивилизацией и природой. Катя взяла меня за руку и повела по едва заметной тропинке, петлявшей между деревьев. Солнце уже зашло за горизонт, начинало темнеть, но пока еще света хватало, чтобы обходиться без фонариков.

Минут через двадцать мы вышли к старому недостроенному кирпичному двухэтажному зданию, невесть кем и зачем выстроенному в чаще леса. Окна завешены чем-то черным, это видно даже в сумерках. Эмбер потянула меня за руку к дверному проёму, затянутому какой-то прозрачной пленкой с фиолетовым оттенком. Приложила руку, легонько пыхнула жаром, в мутном отражении было видно, как сверкнули её глаза. Пленка завибрировала и рассыпалась. Мы вошли внутрь. Обернувшись, я увидел, как вход снова затянуло этой странной пеленой.

Холл встретил меня роскошной обстановкой: светлые стены с багетами под потолком, вычурные светильники, на полу ламинат не из дешевых, поверх которого лежит огромный пушистый ковер. Сразу возле входа стояла резная деревянная лавка, рядом полочка для обуви и подставка для зонтов. Еще висели несколько картин, но рассмотреть я их не успел – Эмбер потащила меня вперед.

Пройдя еще одну комнату, мы оказались в обширной гостиной с большим зажженным камином у дальней стены. Вокруг очага было расставлено с десяток светлых стульев, обитых мягким бархатом, в центре всего этого стоял большой, круглый стеклянный стол, с чайником, заварником, десятком чашек, сахарницей и блюдом с печеньем и конфетами. Вместо рядом с одним из крайних стульев стояло инвалидное кресло с уже знакомым мне пареньком. Он же первым нас и заметил.

– Эй, Эмбер, мы заждались! О, Ронго! – Он жизнерадостно помахал мне рукой. – Нашел нас таки!

– Эмбер! – Я услышал строгий голос со стороны центрального кресла. Его владельцем оказался рослый, даже чуть выше меня, блондин, лет тридцати-тридцати пяти на вид. Он встал со своего места и твердой походкой подошел к нам. – Кто это с тобой? И что он делает в моём доме?

– Алекс, это Эрик, и он...

– Я не спрашивал его имени! – Жестко отрезал блондин. – Мне интересно, почему ты привела его сюда без предупреждения?

– Алекс, я...

– Молчи. Потом поговорим. – Он шумно выдохнул через ноздри. – Садись на место. А твой кавалер, думаю, найдет дорогу домой самостоятельно.

Глаза Кати наполнились слезами, её лицо выражало крайнюю степень негодования, нижняя губа затряслась.

– Слышишь, дядя. – Я сделал шаг вперед и в сторону, закрывая собой девушку. – Может ты позволил бы девушке хоть слово вставить, для начала?

Алекс этого заметить не мог, но на нас уже смотрели восемь заинтересованных лиц, выглядывающих из-за спинок своих стульев. Среди них я заметил лицо Иры – одной из вчерашних фаерщиц.