Текст книги "Пепел: Мир праху моему (СИ)"

Автор книги: Игорь Фоменко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

На секунду моё тело обуял жар, будто волнами расходящийся от татуировки, на моём лбу выступили капли пота, руки затряслись, а из горла помимо желания вырвался сдавленный стон. Но уже спустя миг всё прошло.

– Сработало? – Поинтересовалась проснувшаяся девушка.

– Не знаю. – Хмыкнул Кенни, резко схватил заранее заготовленный скальпель и резанул мне по предплечью.

– Ай! Чего творишь, садюга?! – Я одернул руку и инстинктивно зажал ладонью место предполагаемого пореза.

– Покажи! – Потребовал парень.

Я осторожно разжал пальцы и удивленно охнул, не увидев, ровным счетом, ничего. Лишь тонкую полоску белой кожи, едва оцарапанную кончиком скальпеля.

– Сработало. – Констатировал Кенни и начал собирать инструмент.

– Спасибо, братан. – Уважительно протянул я. – Сколько с меня?

– Сколько не жалко. – Пожал плечами он.

Прикинув оставшиеся запасы, я со спокойной души выложил на стол полторы тысячи долларов. Да, по нынешнему прайсу такие тату стоят немногим меньше, но эффект этой работы уже превзошёл все мои ожидания.

– Ух-ты! – Катя восхищенно рассматривала моё плечо с разных сторон. – Красиво вышло! А сколько заживать будет?

– Уже зажило. – Обернулся Кенни с ехидной улыбкой. – Спецзаказ, всё же. А то, что красиво – это заслуга Эша. Его эскиз, как-никак. Кстати, ты же работу ищешь? Не хочешь ко мне? Будешь сидеть, эскизы на заказ рисовать. Там, глядишь, и бить научишься...

– Знаешь... – Протянул я, почесывая снова отросшую щетину. – Я об этом очень серьёзно подумаю.

–

18. Впервые на арене

– Ой, Гена, как красиво-то, а?

– Угу. – Геннадий Петрович сосредоточенно искал номер в записной книжке телефона.

– Гена, ты вообще смотришь?

– Лариса! Ну что я там не видел, скажи? – Нужный номер наконец-то нашелся, и капитан нажал на вызов. – Всё, подожди, у меня дела!

– Гена, ну какие дела?! Какие дела, ну?! – Женщина, всё еще стройная и красивая для своих лет, оторвалась от красивого вида из кабины колеса обозрения и начала основательно пилить мужа. – Ты же в отпуске! Какие еще дела?! Пять лет без отдыха пашешь, никуда свозить меня не можешь! Спасибо Мише, надоумил тебя, дурня, задницу от стула оторвать! Но нет, ему не сидится без дела, трудоголик чёртов! Ну вот какие у тебя дела сейчас?!

– Аллё! Олежа! – Капитан устало отмахнулся от жены и отвернулся к окну, прижимая трубку телефона плотнее к уху. – Это Гена Васильев! Узнал?! Да, здорово! Да вот, с супругой в Киеве, думал повидаться, да за жизнь поговорить! Дома? Замечательно! Не против, если мы у тебя пока вещи оставим? Вай, спасибо, дорогой! Всё, тогда скоро будем!

Колесо сделало полный оборот, кабина опустилась, супруги вышли на свежий воздух и пошли в сторону метро. Лариса откровенно дулась на мужа, вынуждая его обратить на неё больше внимания.

– Ну Лара, ну перестань! Мы же тут не на один день!

– Что "перестань"? Я сюда не для того приехала, чтобы с вами на кухне сидеть и смотреть как вы водку жрёте!

– Да ну какую водку?! Что ты выдумываешь вечно?! Да мы просто вещи оставим и дальше гулять отправимся!

– Возьмите, пожалуйста. – Молодой промоутер в жёлтой жилетке протянул Геннадию цветную листовку, которую тот машинально схватил. – Сегодня последнее представление, приходите!

– Вот, Лариса! – Он постучал пальцами по глянцевой бумаге. – Давай в цирк сходим? Тут вон, и акробаты, и жонглёры, фокусники... А завтра в музей какой-нибудь! В Пинчук-центр, например, на выставку!

– И пить не будешь? – Поиграв желваками, спросила она.

– Вот те крест!

Правда, Геннадий не собирался рассказывать жене о том, что с Олегом Нечипурой, следователем прокуратуры, он собирался встретится в первую очередь по работе. И выпить предварительно они тоже собирались, дабы не возникло у друга юности ненужных вопросов. Но эти дела можно и на завтра перенести, сегодняшний день он лучше посвятит супруге.

***

Всю ночь я опять не спал. Не только из-за того, что мне было жарко – горячая кровь хоть и не приносила ощутимого вреда организму, но заставляла попотеть. Кенни сказал, что эффект скоро должен пройти, когда организм адаптируется. Да и Кате моя новая особенность ничуть не мешала. Она как прижалась ко мне с вечера, так и не отлипала всю ночь. Видимо, пироманты легче переносят жару.

Спонсором моей бессонницы снова стали мысли. Во-первых, я долго мучался моральной стороной вопроса. Смогу ли я причинить вред своему другу? Я понимаю, что это не он, но что если Алекс ошибается? Что если это всё еще Санёк, которого я знал? Просто немного поехал крышей – всё-таки, смерть и меня изменила, причем не в лучшую сторону. А ему еще из могилы выбираться пришлось...

Даже если учесть, что я с ним дрался уже дважды, я же тогда не знал, кто он! Со стороны морали – это всё равно, что на ногу человеку в транспорте наступить, целенаправленно я бы этого точно не сделал. К тому же, он явно не знает, кто я. Я же в другом теле, блин! Не знаю, как повернулась бы наша встреча, узнай мы друг друга. Может пива бы выпили, может тоже сцепились бы. Я, так-то, тоже на взводе был, денёк не из приятных выдался...

Нет, к нему я точно загляну, и явно не без снаряги – хрен его знает, как он отреагирует на моё появление. Вот только как мне туда попасть? Бомбоубежище под цирком не публичное место, просто так меня туда не пустят. Вот бы всех оттуда вывести, от греха подальше... Заминировать помещение, что ли? Ну, в смысле – сообщить в полицию о минировании здания. Тогда точно всех эвакуируют. Но зато полиции нагонят – мама не горюй! Врубить пожарную тревогу тоже не вариант, тогда пожарные понаедут. Ночью туда влезть? Можно, конечно, но вот одну ночь я уже пропустил, а ждать следующей не хочу – и так уже много времени в трубу вылетело. Ладно, придется днём пробиваться. Авось, как-нибудь выкручусь.

Утром я провёл Катю на метро – ей опять надо было отправляться по делам, вернулся домой, заварил себе кофе, поразмыслив немного, долил в него оставшегося виски и сел думать дальше. Поискал через ноутбук ножи с посеребрением, офигел от цен и решил, что обойдусь тем, что у меня уже есть. Всё-таки, если Лич окажется гораздо сильнее меня, то мне и нож не поможет. Открыл сайт цирка – сегодня какая-то известная труппа из Франции давала заключительное представление в своём европейском туре. Судя по распроданным билетам, они собрали полный аншлаг, администрация даже выставила на продажу приставные места. Скрепя сердце, потратил половину своего оставшегося финансового запаса на билет в последнем ряду и стал собираться.

Проверка экипировки показала полный комплект, который я и сложил в рюкзак, с трудом это всё запихнув. Не хочу я вызывать подозрений на входе – лето, жара, а тут здоровенный мужик в военном гольфе, стилах, да ещё и в защите по всему телу. Странно, не правда ли? Я бы такого точно остановил, да еще и досмотр ему устроил со всем пристрастием. А значит – переоденусь уже внутри.

До "представления" оставалось восемь часов, надо было чем-то себя занять. Отвлечься, чтобы не ощущать подступающий мандраж, чтобы не думать о предстоящем пиздеце. Блин, ведь куда проще сломя голову мчаться вперед, чем сидеть и тупо ждать, прокручивая раз за разом в голове предстоящие действия. Четкого плана у меня не было – просто найти вход в убежище, разогнать собранных там тварей и надавать по лицу бывшему другу. Никакого пошагового стратегического планирования – чистейшая импровизация. Ведь ни один план не переживал начала атаки, верно? Да и стратег из меня, мягко говоря, так себе.

Усевшись по-турецки посреди комнаты, я закрыл глаза, выровнял дыхание, усилием воли унял дрожь в руках и постарался очистить сознание. Итак, что мне может помочь? Да всё, чем я обладаю. Огонь, тьма, телекинез... Даже электричество! Я же могу создавать небольшие разряды! Да и на чумницу оно подействовало неплохо! И почему я о нём не вспоминал? Надо использовать оставшееся время с пользой! Будем тренироваться.

Открыв глаза, я вытянул перед собой руки и попытался создать хотя бы небольшой разряд. Не получилось. Окей, как я это делал раньше? Давай, Эш, сосредоточься! От моей правой руки отделяются свободные электроны, они ионизируют воздух между ладонями, создают ионный мост, тянутся по нему к пальцам левой руки... Есть! Тоненькая синяя искра с громким треском проскочила перед моими глазами! Окей, попробуем еще раз... И еще... И еще! Это надо довести до автоматизма, в бою времени не будет! Еще раз! Еще! Еще!

Спустя час, у меня начало получаться более-менее сносно, и я перешел на другой уровень. Теперь попробуем кое-что, что я хотел повторить с самого детства! Встав и выбрав своей целью так и не повешенный на место сломанный кухонный шкафчик, я вытянул руку, быстренько сосредоточился и выпустил небольшую молнию. Ха-ха-ха, почувствуй мощь тёмной стороны! Поддавшись ребяческому азарту, я минут пять поливал молниями многострадальную мебель, безумна хохоча и представляя себя Императором Палпатином.

Пришел в себя я только после настойчивого звонка в дверь. Я быстро открыл окно, выпуская дым от обгоревшего дерева, открыл дверь раздраженной соседке, жалующейся на шум, как смог её успокоил и попрощался. Черт, а ведь попустило. По крайней мере, я себя сейчас чувствую куда увереннее и бодрее, чем час назад! Усмехнувшись, я сварил себе еще кружку кофе. Долил туда остатки виски и снова уселся "медитировать". Теперь я тренировал всё в комплексе, стараясь не терять концентрацию при оперировании сразу четырьмя силами. Получалось так себе, но я не думаю, что мне понадобиться весь мой арсенал одновременно. По крайней мере, я на это надеюсь.

***

Катя уже успела справиться с последними нюансами поступления в академию, перекусить с будущей однокурсницей в ближайшей студенческой забегаловке и почти дойти до метро, как ей позвонила её тётя. Она как раз затеяла дома генеральную уборку, и Катя не могла ей отказать в помощи – всё-таки, она была очень обязана этой женщине. Как-никак, именно Тётя Света осталась её единственной родственницей. Отца-алкоголика и бабушку, полностью поддержавшую своего сыночка, девушка за семью больше не считала. И это было взаимно. И только сестра Катиной мамы в своё время не стала закрывать глаза на творящееся с девочкой безумие, приютила и с помощью пары знакомых юристов запретила этому подонку приближаться к дочери ближе, чем на сто метров.

Тётя Света была очень увлекающейся женщиной, но увлекалась она в основном не филателией и нумизматикой, а экстрасенсорикой и хиропрактикой. Это обстоятельство позволило Кате в своё время спокойно привести тётю к могущественному потомственному "экстрасенсу" Розалинде на сеанс лечебного гипноза. Именно там её воспоминания были слегка подкорректированы: теперь с помощью некоторой части семейных сбережений, а также благодаря помощи благотворительного фонда Кате сделали пластическую операцию по удалению шрамов. По крайней мере именно в этом тётя Света была уверена на сто процентов. Просто Роза сказала, что так гораздо гуманнее для мозга, чем просто стереть память.

И вот, самый родной человек на всей планете просит девушку помочь с уборкой. Как ей можно отказать? Это же такая мелочь!

– Ну что, Катюш, как с поступлением? Справляешься?

– Всё хорошо, тёть Свет! В сентябре уже занятия начнутся.

– Кать, ну сколько можно? – Светлана отвлеклась от вытирания пыли и укоризненно взглянула на племянницу. – Я сто раз тебя уже просила, не называй меня тётей! Я чувствую себя старой!

– Прости. – Хихикнула девушка, продолжая мыть пол.

– Как там твой мальчик? Не расстались еще? – Как ни в чем ни бывало продолжила она.

– Нет, все хорошо у нас. – Катя нахмурилась. – А должны были?

– Ну мало ли... Просто ты его не приводишь, не знакомишь...

– Ну тёть... Ой, прости. Света, он только недавно переехал, сейчас работу ищет, ему пока некогда.

– У-у-у, занятой какой. – Усмехнулась женщина. – Он хоть хороший?

– Хороший. – Девушка улыбнулась своим мыслям. – Вредный иногда, но хороший. Лучше, чем пытается казаться.

– Это главное. – Улыбнулась Света. – А сегодня вечером он свободен?

– Не знаю, а что?

– Да мне тут три билета в цирк знакомая отдала. Хотела с семьёй сходить, но н получается. Вот я и подумала, может вместе сходим, заодно познакомимся?

– Было бы классно! – В глазах Кати промелькнул неподдельный интерес. – Только узнаю, сможет ли он...

Едва она успела достать из заднего кармана шорт телефон, как он завибрировал, едва не выпав на пол. На экране выскочило сообщение от Эрика: "Уехал с Виталиком по работе, буду поздно. Если что – ложись без меня. Целую.". Катя разочарованно поджала губы, но вслух сказала:

– Нет, он занят.

– Ну что ж, – вздохнула Света, откладывая тряпку в сторону, – значит, зови подружку свою. Устроим себе девичник.

– А почему бы и нет? – Хихикнула девушка, набирая номер Иры. – Давно в цирке не была.

***

В здание цирка я зашел одним из последних. В кепке, в тёмных очках, в джинсах и белой футболке – я старался одеться как можно неприметнее, и при этом так, чтобы недолго переодеваться. Заранее приготовил распечатанный в ближайшей «ксерокопии» билет, и, изобразив на лице интерес и волнение, двинулся к дуэту билетера и охранника.

– Прошу прощения, но я не могу пустить вас с рюкзаком. – Выступил вперед охранник прежде, чем парень с билетами успел открыть рот.

– Э... – замялся я от неожиданности. – А почему? Вон ту девушку с рюкзаком вы пропустили...

– Ваш слишком большой, он может мешать людям.

Я молча перевел взгляд на огромного толстого мужика, размером с меня полгода назад, проходящего соседний контроль, скептически поднял бровь и вновь посмотрел на охранника. Тот никак не отреагировал, продолжая перекрывать мне вход. Немая сцена затянулась.

– Слушай, дружище, – я решил импровизировать, – я тут уже неделю в командировке. Живу во всратой гостинице с общим душем, работающим два часа в день. Через три часа отходит мой поезд, у меня в руках полный рюкзак грязного белья вперемешку с документами, а на долбанный билет на это представление у меня ушла половина моей зарплаты. Из этого вытекает два варианта: либо ты мне отдаёшь бабки за билет, и я спокойно иду пить пиво, либо ты меня впускаешь внутрь, а я ставлю рюкзак под сиденье и никому не мешаю. Что выбираешь?

– Вы мне угрожаете? – Насупился охранник.

– Нет, просто говорю, как всё будет.

– Нет, не будет. – Невозмутимо покачал головой он.

– Ну ладно. – Я снял рюкзак со спины, поставил его под стенку и уселся на него сверху. – Тогда зови начальника.

Прошло минут десять вялых препирательств, прозвенел второй звонок, и охранник со вздохом все-таки соизволил снять с пояса рацию и позвать кого-то, компетентнее себя. Не хотел я конфликт начинать, не то настроение. Я сейчас достаточно взвинчен и, боюсь, могу убить случайно кого-нибудь. Поэтому я лучше немного посижу, подержу себя в руках. Всё-таки, я не этим людям пришел бить лица.

– В чём дело? – К нам подошёл солидный дядька в неплохом костюме, с надписью "начальник охраны" на бейдже.

– Да вот... – Его подчиненный указал на меня, прикрывшего глаза и развалившегося возле входа.

– Добрый день. Чем могу помочь?

– Добрый. – Я встал, изобразив на лице радушную улыбку. – Можете повлиять на своего подчиненного, пожалуйста? Дело в том, что он отказывается пропускать меня внутрь из-за моего рюкзака.

Начальник смерил взглядом мой багаж, посмотрел на меня, на охранника, еще раз на меня, и, судя по лицу, принял какое-то решение.

– Что у вас с собой?

– Личные вещи. Я после представления сразу отбываю из города.

– Могу я увидеть ваш билет?

– Конечно. – Я протянул ему требуемое.

– Угу. – Он оторвал корешок и отдал билетеру. – Прошу прощения за своего сотрудника, видимо он плохо понял утренний инструктаж. Надеюсь, вы не собираетесь нести его на плечах? Людей у нас сегодня много, вы можете создать кому-то неудобства.

– Конечно не собираюсь. – Фыркнул я. – Донесу в руках, поставлю под сиденье...

– Прекрасно. Тогда не смею вас задерживать. – Он вернул мне билет. – Приятного просмотра, и еще раз прошу прощения за это недоразумение.

Благодарно кивнув этому адекватному человеку, я вошёл в полукруглое фойе под звуки играющего там оркестра. Музыканты закончили мелодию, получили порцию аплодисментов и начали собираться. Прозвучал третий звонок, люди, всё еще бродящие в коридоре, поспешили занять свои места в зале. В проходах мигом образовались толпы, к которым стянулись местные работники. А я, воспользовавшись суматохой, восстановил в памяти план здания, переместился сквозь толпу к лестнице, ведущей вниз, к техническим помещениям. Хорошо, что ко входу в убежище вело аж три пути из разных частей здания. А то не хотелось бы мне проходить через гримёрки и прочее закулисье.

Длинный, мрачный коридор с какими-то кабелями и трубами, идущими вдоль стен, пара тусклых лампочек в углах и с десяток едва заметных дверей с выцветшими табличками на них. Ещё приходилось постоянно пригибаться, дабы не биться головой об бетонные выступы.

– Что-то ищешь, сынок?

От неожиданности я вздрогнул и развернулся, нос к носу столкнувшись с щуплым, но высоким седым дедулей в синей робе.

– Туалет ищу, отец. Только, заблудился, видать.

– Не, ты всё правильно идёшь. – На его лице отразилось понимание. – Метров пять ещё вперёд пройди, там дверь белая будет.

– Спасибо большое.

– Да не за что. – Улыбнулся он редеющими зубами. – Только свет за собой выключай. А то я задолбался лампочки менять – постоянно горят.

– Так светодиодные поставь, не будут перегорать. – Усмехнулся я.

– Ты ещё поучи меня, сопляк! – Проворчал дедуля. – Хто ж мне на них денег дасть?

– Неужели начальство такое жадное?

– Начальство... – Прокряхтел он, заходя в свою каморку и доставая сигарету. – Начхальство это, потому что на всё им начхать! Да ты заходи, сынок, покурим хоть, у меня тут вытяжка стоит хорошая!

Блин! Свалился же мне на голову этот дед! Не то, чтобы меня время поджимало, но хотелось закончить дело поскорее. А это старшее поколение сейчас как присядет на свободные уши, так потом хрен отцепишь! И ведь не пошлёшь его куда подальше – всё-таки, он мне в деды годится, да и не сделал мне ничего плохого.

– Да ты не стесняйся, заходи! Только дверь закрой, а то в коридор натянет, опять Валентиныч мозг проедать будет!

Пораскинув секунду мозгами, я кивнул и зашёл внутрь. Скинул рюкзак на пол, достал из кармана "Мальборо", взял одну себе и протянул пачку деду, разминавшему пальцами папиросину "Беломора".

– На, отец, угостись нормальными.

– Нормальными... – Прокряхтел он, закуривая от спички. – В этих ваших "мальборах" буржуйских один кизяк намешан, табака нет вообще!

Я усмехнулся, махнул на него рукой и молча закурил. У меня дед такой же был – ворчливый, упёртый, но не злобный.

– Так вот, – дедуля продолжил свою речь после пары затяжек, – я говорю начхать у нас всем и на всё! Вот ты говоришь, лампочки! А мы уже десять лет трансформатор поменять не можем! Он уже на ладан дышит, мы его чиним ещё как-то, но он вот-вот накроется медным тазом! Уж помяни мои слова!

Я лишь улыбался, давая пожилому электрику выговориться. Было видно, что у него уже давно накипело, а я своими лампочками будто чеку из гранаты выдернул. Но в следующую секунду мою улыбку как ветром сдуло. Прогремел приглушённый взрыв, с потолка посыпалась побелка, а свет замерцал и выключился. В углу под потолком каморки тускло зажглась красная лампочка.

– От, блядь! – Выругался дедуля, туша сигарету. – Пизданул всё-таки!

Он торопливо нашарил на столе фонарик, схватил и повесил на плечо сумку с инструментами и умчался во тьму коридора. Я же, уловив на грани слышимости громкие крики со стороны зрительского зала, опрометью кинулся к рюкзаку и начал обращаться в свою "броню".

***

Артисты выступали действительно хорошо! Вначале на арену вышел крупный, усатый конферансье, поставленным голосом с лёгким акцентом начал приветствовать публику, попутно рассказывая о масштабе грядущего зрелища. В это время оркестр играл энергичный джаз, задавая ритм всему действу; гимнасты, жонглёры, клоуны и силачи, фокусники и акробаты – все ходили в ярких нарядах по круглой арене, лучезарно улыбаясь и привлекая внимание детей и взрослых. Приветствие закончилось, первым номером объявили гимнасток. Три хрупкие, тоненькие девочки не больше семнадцати лет на вид, невероятно изгибая свои тела под немыслимыми углами, раз за разом срывали аплодисменты. Подарив в конце воздушные поцелуи, они низко поклонились и убежали за кулисы. Сразу после них, на освещённую единственным лучом прожектора вышли клоуны.

Геннадий Петрович забыл всё своё изначальное недовольство и будто вернулся в детство, искренне хохоча и аплодируя каждой выходке рыжего и каждой неудаче белого. Рядом с ним так же радостно смеялась Лариса Николаевна, его единственная и чистая любовь и верная супруга. Уже давно, очень давно им не было так хорошо и легко. Точнее было, но не одновременно. А тут прямо как в молодости, цветы, совместный поход, радость, романтика... Всегда бы так.

– Поприфестфуйте Луи и Мориса! – Заговорил конферансье, когда клоуны убежали за кулисы. – Ох, дафно йа не слышаль таких громких аплодисментоф! Но поберегите фаши руки, ведь сейчас на этой арене фы уфидите нечто нефообразимое! Встречайте...

В этот момент здание немного тряхнуло. В центре манежа, прямо на красном полотне образовалась небольшая дыра. Она быстро расширилась, послышался треск разрываемой ткани, и из образовавшегося провала показалась лысая голова.

– Ничего себе! Во дают! – Услышал Геннадий Петрович, удивленный шепот соседа сбоку. – Никогда такого появления еще не видел!

Капитан присмотрелся, напрягая подсевшее за годы зрение, увидев-таки короткие заостренные уши и безносое, искаженное лицо. Голова юркнула обратно, чтобы через секунду вновь показаться снаружи, но уже полностью, с телом. Мощные лапы со странными, широкими пальцами, короткая шерсть... Он уже видел такую тварь, совсем недавно! И он нисколько не поверил в то, что это собака!

– Ни хрена себе!

– Что это такое?

– Фу, какая мерзость!

– А разве цирки с животными не запретили?

– Лариса! – Тронул капитан супругу за плечо левой рукой, кладя правую под пиджак, на рукоять верного ПМ. – Лара, мы уходим!

– Гена, ну ты чего? Интересно же!

– Лара...

Здание Национального Цирка снова тряхнуло, свет замерцал, раздался взрыв, пол арены разворотило, наступила темнота.

– Лара! – Капитан схватил жену под локоть и начал выводить в проход между рядами. Женщина уже была достаточно напугана, чтобы не сопротивляться.

Внезапно из дыры полился синий, холодный свет, в котором наружу вылетали смазанные тени. Множество теней. От первых рядов послышались панические крики. И странные хлюпающие звуки. Оценив ситуацию, Васильев решил, что вниз идти не стоит, и побежал вверх, утягивая за собой свою благоверную, в надежде вывести её и обеспечить проход остальным через технические помещения. Впервые за много лет капитану стало по-настоящему страшно.

– Приветствую, смертные. – Раздался холодный голос из центра манежа. – Не вставайте, вам же проще будет, если останетесь на месте.

Ноги капитана будто примёрзли к полу, Лариса тоже не могла сделать ни шагу. Обернувшись, он увидел, как из провала в полу, окутанный синим сиянием, поднимается человеческая фигура. Весь в черном, голова, закрытая капюшоном, опущена вниз, но по позе видно, что он очень собой горд. В неверном синем свете ему почудилось, что за спиной Чёрного раскинулись чёрные кожистые крылья, как у летучей мыши, только будто сотканы из дыма. Все чувства капитана вопили о том, что нужно бежать, но сдвинуться с места он не мог.

Фигура, зависшая в воздухе, попыталась сказать ещё что-то, даже послышался первый звук, но со стороны одного из боковых входов оранжевым росчерком вылетел какой-то светящийся объект, и тут же всё вокруг утонуло в слепящем белом свете. "Светошумовая" – успел подумать капитан, пытаясь закрыть лицо супруги.

***

Выбежав в зал, я с ходу запустил свой самый яркий «светлячок», на который был способен. Хорошо, что успел повернуться спиной, ибо бахнуло очень даже хорошо, даже я «зайчиков» нахватался. Мгновенно развернувшись, я снова активировал потушенное на секунду зрение и рванул внутрь. Ну что ж, возьмем на заметку – эффективность «вспышки» пятьдесят процентов. Из примерно сотни увиденных мной наспех тварей, мечущихся по залу, около половины валялись, растирая морды своими руками, лапами, когтями, щупальцами и псевдоподиями. Несколько собак, сразу же получив по своей порции моего тёмного пламени в бок, не обратили на свет никакого внимания, продолжая копаться в кровавом месиве на первом ряду сидений. Фу, бля, лучше отвернусь!

Еще я успел увидеть штук восемь аккуратных, дымящихся кучек пепла. Значит у некоторых тварей аллергия на свет, так и запишем!

Лич больше не висел над сценой, изображая тёмного Джизеса, а катался по полу, шипя и потирая глаза. Ничего, приток энергии у него сейчас мощный, регенерирует! Я запустил еще несколько светляков к потолку, уже не таких мощных, но достаточных, чтобы осветить помещение.

Мать моя Афина! Я определенно ошибся в подсчетах! Монстров было куда больше, чем я увидел! Да, часть из них тоже ослепла, но другая, большая часть уже пускала слюни, разглядывая мою тушку. Действуя по наитию, я направил силу в свои голосовые связки и мой голос прогремел на весь зал:

– Хуле расселись?! Валите нахрен!

Весь зал, около двух тысяч человек будто отошли от оцепенения и в едином порыве, сдабривая образовавшийся хаос своими паническими воплями, ломанулись в проходы.

Монстры среагировали чуть быстрее – мой крик сработал для них как команда "фас". Они сорвались с мест и бросились в мою сторону, громко рыча и вспарывая когтями обивку кресел. Я быстренько подхватил телекинезом кусок бетона и приложил им по голове ворочавшегося рядом Лича – отдохни, красавец, мы с тобой позже поболтаем.

Первую волну я встретил веером синих фаерболов, оттолкнул пыхтящее сзади создание телекинетическим "толчком", увернулся от летящего в лицо черного смолянистого щупальца, схватил его разогретой ладонью и, поднатужившись, оторвал нахрен. Ещё пара уворотов, "толчок", фаерболы, стена пламени, смачный удар с правой в искажённую морду...

– Эш, сзади!

Развернувшись, взмахнул рукой и полоснул подошедшую сзади трёхметровую дылду, на вид будто из дерева, по корпусу острым когтем на конце того самого щупальца. Добавил в след двойную порцию тёмного огня и, заметив, как Буратино-переросток загорается, снова развернулся. В бегущих мне навстречу трёх "собак"-трупоедов влетел мощный фаербол, размером с шар для боулинга, расшвыряв их как котят. А, так вот, кто мне кричал! Сбоку в поле моего зрения вышла Эмбер, поливая огнём какую-то черную медузу. Спину ей прикрывала Салли, она же Ира, отстреливаясь от довольно приставучей твари.

– По работе уехал, значит?! С Виталиком?!

– А вы тут какого хрена делаете?!

– Ребята, может вы потом поссоритесь? – Пискнула Ира, поджаривая сразу двух смолянистых "осьминогов".

– Ладно, дома поговорим! Берегись!

Ещё рой фаерболов прошел впритирку с головой девушки, после чего она таки отвела от меня укоризненный взгляд и снова занялась ксеноцидом.

Народ кричал, толпился в проходах, но всё пытался спасти свои жизни. Многие попали в лапы тварей. Я успел заметить с десяток высушенных трупов, ещё несколько кровавых луж и одну оторванную руку. Чёрт, надо было всё-таки сообщить о минировании, или не задерживаться так долго! Хрен бы с ней с полицией, хоть жертв меньше было бы!

В очередной раз я увернулся от летящих мимо когтей, как меня с силой бросило вперёд сильным ударом сзади. Не сильно больно, но губу разбил. Сплюнул кровь и увидел, как она прожигает под собой красное полотно арены. Мать твою, что там Кенни начудил?! Додумать я не успел – почувствовал сильную боль в плече, а мои ноги оторвались от земли. Меня подхватила огромная дымчатая сова, подняла в воздух и, заклекотав от жжения в лапе, попыталась клюнуть. Её намерения прервал громкий хлопок выстрела снизу, голову её, не нанеся особого урона, прошила пуля, но птица не отпустила хватку. Покружив меня под куполом, она, не прекращая крика боли, продолжала сжимать когти. Снизу раздалось ещё несколько хлопков выстрелов – слава Ктулху, не в мою сторону! Я всё-таки смог побороть шок и выпустил тьму – клёкот птицы приобрёл панические нотки, и она решила, что эта добыча ей не по клюву. Пол резко устремился мне навстречу.

С громким матом и звоном железа я рухнул на оркестровую площадку, подмяв под собой барабанную установку. С кряхтением встал, окончательно сбил вопящую сову прицельной молнией и выпустил несколько тёмных фаерболов в ближайшую тварь, загнавшую в угол перепуганную молодую мать с годовалым ребёнком.

– Крокодил, ты как? – Донёсся до меня крик снизу.

– Твою мать, капитан, ты меня преследуешь?! – Я едва дотянулся телекинезом до твари, заходящей в спину к нему и какой-то женщине, и оттолкнул её в сторону пиромантов. – Не геройствуй, выводи людей!

– А ты, значит, не геройствуешь?! – Он всадил ещё два патрона в голову кладбищенской собаки и спрятал опустевший пистолет.

– У меня патроны бесконечные! – Я добил тварь одним синим сгустком. – Выводи людей!

На секунду мне показалось, что твари не закончатся никогда. Они всё пёрли и пёрли, выползая из-под лавок, выпрыгивая из дыры в полу или падая на головы с потолка. Я уже начал выдыхаться. Моя тёмная сторона уже давно перенасытилась смертями и недовольно ворчала внутри, нехотя выплёвывая очередные сгустки синего огня. Усталость свинцовым грузом давила на плечи, пластины на левой стороне черепахи оплавились от моей горячей крови и противно воняли пластиком. Спинная защита почти отказывалась нормально сгибаться – видимо пара пластин сплавились в один кусок. Плохо дело! А ведь прошло от силы минут восемь, ещё даже "светлячки" мои не догорели! Как дальше отбиваться?

– Эмбер! Шторм на седьмой сектор!

Огненная буря обрушила свой гнев на указанные мной ряды, опустевшие от людей, но полные монстров. Запах палёной шерсти, вой, горелая плоть и рычание будто слились в единый комок. Заняв высоту, я получил тактическое преимущество, раздавая указы пиромантам и поливая синим огнём отдельные, особо опасные цели. Под куполом уже скопилось немаленькое облако дыма, дышать было трудно, да и жара мешала думать.

– Салли! Контроль дыры!

Две струи чадящего оранжевого огня устроили новым разномастным тварям, вылетающим из дырки в полу, настоящий Вьетнам. Мать твою, Лич, сколько ты их призвать успел?! Кстати, где он? Ага, вот, лежит под обгорелой тушей ещё одного "буратины". Вот там и лежи, сволочь! Когда же эти твари уже закончатся?!