Текст книги "Ермак. Противостояние. Книга одиннадцатая (СИ)"

Автор книги: Игорь Валериев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

А вот с утра этот процесс как бы настраивал меня на рабочий день. Так что сейчас выпьем стакан крепкого, чёрного чая в серебряном подстаканнике, который мне Машенька на день ангела подарила, пара ложек вишнёвого варенья с печеньем и приступим к бумагам, которые Арап аккуратно по стопочкам разместил на моём рабочем столе.

Только я допил чай, вернувшись за рабочий стол, как напольные часы отбили восемь ударов. Всё, рабочий день начинается. Отставив в сторону пустой стакан и блюдце с остатками варенья, пододвинул к себе знакомую папку. Посмотри, что дополнительно собрали на господина Витте, которого многие пророчат на должность премьер-министра в новом правительстве.

Пробежал глазами один лист, второй, третий. Не удержался и присвистнул от удивления. Вот это Сергей Юльевич подставился. Так и просятся на ум слова приговора: «За подрыв денежного обращения и государственной кредитной системы, путём использования государственных учреждений, совершенный в интересах иностранных организаций, и повлёкший государственный ущерб в особо крупном размере, приговорить Витте Сергея Юльевича к смертной казни через повешенье с конфискацией имущества в пользу государства».

Откинувшись на спинку стула, я задумчиво уставился в потолок, но резкая трель телефонного звонка прервали мои размышления.

– Алло! Слушаю, Вас! – сняв трубку с рычагов, произнёс я.

– Тимофей Васильевич, срочно прибудьте ко мне в кабинет, – услышал я в трубке спокойный голос регента, – и захватите с собой справку по политическим партиям, которую вы мне сегодня обещали представить.

– Слушаюсь, Ваше императорское высочество. Через двадцать минут буду.

Положив трубку на рычаги, задумался. По политическим партиям, которые стали образовываться в Российской империи перед выборами в Государственную Думу мой доклад планировался сегодня после обеда, ближе к семнадцати часам.

«Что же заставило Михаила вызвать меня с утра? – Задал я сам себе мысленно вопрос. – В это время он обычно только завтракать начинает, как правило, вместе с Еленой Филипповной и племянниками. А тут уже в кабинете находится, откуда и звонил. А времени только восемь часов шесть минут! Что же произошло⁈»

С этими мыслями, открыл сейф и достал из него папку с материалами по политическим партиям. Чувствую, скоро придётся на каждую партию и её лидеров отдельные «талмуды» заводить. Достав из папки-скоросшивателя десять листов с аналитической запиской, папку положил на место, а листы справки быстро пробежал по диагонали глазами.

Подумав немного, взял с собой и материалы по Витте. Пора Михаилу Александровичу ознакомиться с этими бумагами и решить предварительно, что будем делать с этим человеком, который, можно сказать создал своё финансовое государство в государстве.

«Министерство финансов, – совсем недавно прозвучало в консервативной газете „Новое время“, – оказалось государством в государстве. Оно командует собственным войском, имеет свой собственный флот под особым флагом, свои железные дороги за пределами Империи, своих дипломатических представителей. Под скромным наименованием коммерческих или финансовых агентов Министерство финансов, начиная с 1893 года, содержит за границей своих собственных посланников».

И это газетное высказывание, взятое в качестве эпиграфа для аналитической записки по деятельности Витте, вовсе не было преувеличением. Действительно, Сергей Юльевич в настоящий момент располагал весьма разветвлённой сетью своих постоянных представителей в столицах крупнейших стран мира.

Институт коммерческих агентов русского Министерства финансов за границей был учреждён ещё в 1848 году. Сразу же после вступления на пост министра финансов Витте принялся за реорганизацию этого института, влачившего до того жалкое существование. Помимо Парижа, Лондона и Берлина, было открыто агентство в Вашингтоне. Вслед за тем были учреждены агентства в Константинополе, Брюсселе, Иокогаме, а позднее и ряде других городов. В октябре 1898 года коммерческие агенты были переименованы в агентов Министерства финансов и причислены к составу русских посольств и миссий с распространением на них всех тех прав и преимуществ, которыми пользовались за границей военные и морские агенты.

На должности агентов Витте назначил лиц, пользовавшихся его полным доверием и, как правило, имевших связи в промышленных или финансовых кругах тех стран, где им предстояло работать. Таким образом, Витте обзавёлся собственной финансово-дипломатической службой и беззастенчиво использовал её для решения своих вопросов.

Под эти размышления я, как и сказал по телефону, через двадцать минут, добравшись в блиндированной карете от здания Аналитического центра до Гатчинского дворца, входил в кабинет регента, предварительно спросив разрешения.

– Проходи, Тимофей Васильевич. Я чего с утра тебя позвал. Вчера поздно вечером ко мне Саша пришёл и попросил сегодня организовать для него верховую прогулку. Я не смог ему отказать. Так что, если есть желание, присоединяйся, – такой новостью встретил меня великий князь.

– С большим удовольствием, Михаил Александрович, – радостно ответил я.

Я действительно обрадовался. В Гатчинских дворцовых конюшнях, где теперь располагались и конюшни с казармами Лейб-гвардии Кирасирского полка содержались отличные кони. А то я в последнее время всё чаще разъезжаю либо в бронированной карете, либо на броневике три раза ха-ха-ха, два раза хи-хи. А почему? А потому, что бумаги, которые привёз сейчас для регента, находятся в металлическом чемоданчике, обшитом чёрной кожей, с кодовыми замками и цепочкой с наручником, от которого ключи только у меня и регента.

Так что верхом с таким грузом не поездишь, из-за чего искренне обрадовался возможности прокатиться верхом на хорошем коне, размяв косточки. Александр, как и его покойная бабушка – императрица Мария Фёдоровна, несмотря на свои неполные десять лет был заядлым лошадником и очень хорошо держался в седле. Для него специально держали на дворцовой конюшне сначала пони, а теперь невысокого, вороного мерина кабардинской породы, который был отлично выезжен и слушался Александра, как собака.

У меня же любимцем был жеребец андалузской породы по кличке Пират, такой же весь чёрный, как мой Беркут, только без белой звёздочки на лбу. Настоящий испанец, такой же горячий и взрывной. Каждая поездка на нём начиналась со схватки за лидерство. И лишь почувствовав на себе опытного наездника, Пират становится послушным.

Ещё одним интересным моментом во время этих конных прогулок была стопроцентная встреча с командиром Кирасирского полка генерал-майором Христофором Платоновичем фон Дерфельденом, который был дядей и воспитателем Анны Васильевны фон Дерфельден.

Она была дочерью офицера, который погиб во время русско-турецкой войны. Мать умерла от инфлюэнцы, когда девочке было пять лет. После этого Анну взял к себе на воспитание младший брат отца – Христофор Платонович, который на момент нашего знакомства тринадцать лет назад в звании подполковника занимал должность заместителя командира Лейб-гвардии Уланского Ея Величества полка, стоявшего в Петергофе.

Шестнадцатилетняя Анна была представлена мне или я ей на балу в имении Трубецких в Елизаветино. Девушка оказалась точной копией моей второй жены Светланы, с которой я прожил десять лет в том моём прошлом-будущем. Между нами завязались отношения, а когда я как личник цесаревича уехал с ним на Дальний Восток переписка, которая закончилась письмом, в котором девушка предлагала дружить и сообщала о своей скорой свадьбе с офицером из полка дяди.

На этом наша дружба-влюблённость, которая не продлилась и года закончилась. Две встречи, пара десятков писем. Видимо, фон Дерфельден объяснил своей воспитаннице, что вновь испечённый дворянин Аленин-Зейский для неё не пара.

Действительно, древний род фон Дерфельден, среди представителей которого в семнадцатом веке был адмирал шведской службы и губернатор Хаапсалу Иоганн фон Дерфельден. Один из его потомков, генерал от кавалерии Вильгельм Дерфельден с отличием служил под начальством Суворова. И вот представительница столь древнего рода, пересекающегося по женской линии с баронами фон Ферзен и графами Майнтойфель из дома Талькхов, и не пойми кто. Это я про себя. Тем более, дожидаясь пять лет до моего двадцатитрехлетия, Анечка и в перестарки могла попасть. И когда вернусь с Дальнего Востока, тогда тоже было неизвестно.

Так что любовь прошла, особо не начавшись со стороны Анны. Помидоры завяли. Анечка вышла замуж за офицера из Лейб-гвардии Уланского Ея Величества полка. Тот сейчас командир эскадрона и целый ротмистр. У них двое детей. Это мне Мари сообщила. А её дядя-воспитатель полгода, как командует гатчинскими синими кирасирами, в которых начинал службу Михаил Александрович.

Во время посещения Александром и другими членами царского семейства дворцовых конюшен Христофор Платонович в обязательном порядке их лично встречает. Когда я участвую в этих конных прогулках, то часто ловлю на себе задумчивый взгляд фон Дерфельдена, словно тот прикидывает, как бы я выглядел в роли зятя, если бы у нас тогда с его племянницей всё сложилось.

А что, в тридцать два года потомственный граф и генерал-майор Свиты Его Величества, кавалер Орденов Святого Георгия 3-й и 4-й степени, рыцарь-капитулянт Ордена Чёрного Орла с возведением в германское дворянство, начальник Аналитического центра и ближник регента Российской империи.

Сам Христофор Платонович получил звание генерал-майора в пятьдесят лет. И это считается огромным успехом в службе, так как пятьдесят лет – это средний возраст для звания полковника. Служба в обер-офицерских чинах продолжается по двадцать пять – тридцать лет, командование ротой длится обычно более 10 лет, и при этом в армейской пехоте до шестидесяти пяти процентов капитанов увольнялись в отставку, так и не получив чина подполковника, в возрасте свыше пятидесяти лет. Муж у Анны ротмистр в сорок лет. И это тоже нормальное звание для такого возраста, особенно в лейб-гвардии. Командиров эскадронов в таком возрасте чуть ли не восемьдесят процентов.

Мои воспоминания и размышления, которые словно пуля пронеслись в сознании, прервал вопрос Михаил Александрович:

– Тимофей Васильевич, ты справку по партиям принёс?

– Да, Михаил Александрович. Сейчас достану.

Я подошёл к рабочему столу великого князя и, положив на него портфель-сейф, сначала отстегнул наручник с цепочкой, а потом, набрав шифр, открыл портфель и достал аналитическую записку.

– Вот, Михаил Александрович, прошу ознакомиться, – протянул я листки регенту.

Великий князь привычно смотрел на мои манипуляции, уже не удивляясь таким мерам безопасности для перевозки документов с грифом секретно. Жандармский корпус, кстати, первыми переняли у сотрудников Аналитического центра доставку и передачу своей секретной документации таким образом. Следующими были сотрудники МИДа, а вот военное и морское ведомство пока отставали.

– Тимофей Васильевич, если можно кратко изложите. Со справкой я потом подробно ознакомлюсь, как и с остальными бумагами, которые я вижу у тебя в переносном портфеле-сейфе. Александр с Еленой и Алексеем через полчаса будут нас ждать для прогулки у центрального входа.

– А Елена Филипповна тоже будет участвовать в конной прогулке? – поинтересовался я.

– Нет. Она с Алексеем побудет в манеже, где тот покатается на пони. Он в отличие от старшего брата пока слабовато сидит в седле, – прояснил мне ситуацию регент.

– Боюсь, Михаил Александрович, в двадцать минут я не уложусь. Очень уж интересная политическая картина стала вырисовываться с образованием новых партий для выборов в Государственную Думу, да и второй вопрос, о котором я хотел доложить, определенным образом пересекается с первым. Может быть, я после прогулки доложу, вечером?

– А что за второй вопрос? – поинтересовался великий князь.

– Хотел доложить о некоторых проблемах в хозяйстве министра финансов, – ответил я.

– И большие проблемы?

– По «Уложению о наказаниях уголовных и исправительных» вплоть до смертной казни с конфискацией имущества.

– Тимофей Васильевич, ты не шутишь? – регент смотрел на меня округлившимися от удивления глазами.

– Нет, Ваше императорское высочество, к сожалению не шучу. И эту тему за двадцать минут также не изложишь.

– Есть документальные подтверждения? Или обычные домыслы? Мне известно, что Сергея Юльевича многие, мягко говоря, недолюбливают и критикуют его деятельность на посту министра финансов. Однако, все его устремления направлены на развитие экономики Российской империи. И он много достиг на этом поприще, – регент говорил без эмоций, внимательно смотря мне в глаза, пытаясь понять, насколько я прав и убеждён в своём утверждении.

– Ваше императорское высочество, документальные подтверждения есть. Правда, не против самого Сергея Юльевича, а против директора Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов – действительного статского советника Леонида Федоровича Давыдова.

– Это против него возбудили дело по факту мошенничества с припасами, которые поставлялись в Порт-Артур во время войны с Японией? – также спокойно и без эмоций, перебив меня, спросил великий князь.

– Да, Ваше императорское высочество. При предварительном расследовании этого дела весьма неприглядные факты всплывают. Адмирал Алексеев, как наместник настаивает на создании специальной международной следственной комиссии и предварительном аресте Давыдова, чтобы тот не скрылся от следствия, а его покровители не мешали проводимому расследованию, – также без эмоций доложил я регенту.

– А покровитель у Давыдова насколько я понимаю Сергей Юльевич?

– Да, Ваше императорское высочество. Именно по протекции Витте господин Давыдов за три года из членов правления Русско-Китайского банка дорос до должности его вице-директора, а по окончании войны с Японией с присвоением чина действительного статского советника Леонида Федоровича переводят на должность директора Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов. А как вы знаете, Михаил Александрович, важнейшей частью компетенции Особенной канцелярии является управление делами по внешнему кредиту и внешними государственными займами. Именно директор Особенной канцелярии по указанию министра финансов отдаёт распоряжения о выпуске, реализации, конверсии, выкупе, платеже процентов и капитала по внешним займам. По его указанию производятся все внешние денежные операции, осуществляются валютные операции с заграничными банками и обществами; покупка золота и других драгоценных металлов, оплата заграничных расходов по разным министерствам и управлениям; проведение валютной политики, – я замолчал и сглотнул тягучую слюну, которая образовалась, пока я перечислял функционал Особенной канцелярии и его директора.

– И что же Давыдов совершил такого, чтобы не только он, но и Витте заслуживали смертной казни? – прервал моё молчание вопросом регент.

– Он 28 марта, за четыре дня до начала боевых действий между Германией и Францией отправил телеграмму в Берлинский банк «Мендельсон Co.» о переводе всех российских активов банка из Берлина в Париж, – я сделал паузу, давая возможность великому князю осмыслить сказанное мною.

– О какой сумме шёл вопрос?

– Более ста миллионов золотом, Ваше императорское высочество.

– Это… – регент замолчал, подбирая слова.

Сандро сейчас бы загнул малый или большой петровский загиб, причём очень эмоционально.

Михаил Александрович после продолжительной паузы тихо произнёс:

– Это предательство.

– Да, Ваше императорское высочество, это предательство, и в нём надо разбираться. Я уверен, что Давыдов не мог отправить такую телеграмму без поручения Витте. В этом чемодане, – показал рукой на свой переносной сейф, – аналитическая записка по деятельности министра финансов, начиная с введения золотого стандарта, и некоторые документы, которые заставляют в целом негативно взглянуть на деятельность Сергея Юльевича.

– Хорошо, Тимофей Васильевич, после прогулки и обеда, мы, как и договаривались вчера, займёмся делами политических партий и господином Витте, – регент тяжело вздохнул. – А я так хотел сегодня отдохнуть, из-за чего и позвал тебя с утра пораньше.

– Тяжела ты, шапка Мономаха, Михаил Александрович. На том свете отдохнём, – грустно пошутил я.

– Тфьу-тьфу-тьфу, Тимофей Васильевич, – регент трижды сплюнул через левое плечо. – На тот свет торопиться мы не будем. Мне ещё жениться надо и своих детей завести. А сейчас закроем твой портфель в сейфе и пошли, Тимофей, на конную прогулку. Александр любит, когда ты с ним рядом находишься. Да и Елене спокойней будет.

Глава 4
Политические партии и Витте

Конная прогулка прошла просто замечательно. Александр IV сидел в седле словно влитой, и не скажешь, что императору всего девять лет. Покатались по парку. Я и регент страховали юного государя по бокам, а нашу тройку сопровождал десяток кубанской сотни Конвоя Его Императорского Величества. А на всём пути для конной прогулки стояли секреты и посты охраны, передающие нашу группу друг другу. Ширинкин свою службу бдил, как никогда. Как он признался, если бы покушение на Александра тогда на вокзале удалось, генерал бы застрелился. И я ему верю. Евгений Никифорович точно бы не пережил убийства третьего императора, находящегося под его охраной.

Накрутив галопом и рысью по парку за два часа километров двенадцать-пятнадцать, потом ещё час занимались выездкой в манеже Кирасирского полка, присоединившись к Елене Филипповне и Алексею. Императрица в дамском седле чувствовала себя очень уверенно, легко беря в манеже барьеры и меняя аллюры. С нами в парк она не поехала, потому что при ней Александр смущался и терялся, так как императрица постоянно делала ему замечания за огрехи в посадке, выездки и по прочим мелочам.

Алексей в манеже просто катался на пони по кругу под руководством берейтора. Он ростом и телосложением пошёл в отца, на контрасте от Александра, в котором уже чувствовалась будущая телесная мощь его деда. Поэтому Алексей в отличие от старшего брата тяги к физическим упражнениям, как и к конным тренировкам по верховой езде не испытывал. Но у Елены Филипповны не забалуешь. Положено Великому князю уметь отлично ездить верхом, значит, будешь уметь, несмотря на возраст. Как говорится, не можешь – научим, не хочешь – заставим.

По окончании занятий в манеже, перепоручив лошадей конюхам, отправились приводить одежду в порядок. Далее я с Машей и Васильком пришли из Приоратского замка в Гатчинский дворец на обед, на котором кроме императрицы с сыновьями и дочерью, регента присутствовала ещё только Ксения с детьми. Отобедали, так сказать, узким кругом. Многие царедворцы, наверное, полжизни бы отдали, чтобы оказаться на нашем с Машей и сыном месте.

После обеда женщины с детьми отправились в детскую, игровую комнату, а я с Михаилом в его кабинет. Пришла пора для доклада по Витте и политическим партиям.

Зайдя в кабинет, регент вынул из сейфа мой портфель, набрав код, который знал, открыл его и, достав стопку документов, передал её мне, а портфель-сейф поставил на пол. Указав на стул у рабочего стола, сел напротив.

– С чего начать, Михаил Александрович? – поинтересовался я, устроившись за столом и разложив бумаги на две кучки.

– Начнём с менее неприятного, то есть с политических партий. Что у нас происходит сейчас в стране по этому вопросу?

– Хорошо. Начну с тех, которые имелись в империи до объявления манифеста. Самая многочисленная из них партия социалистов-революционеров, сокращённо – «эсеры». Историко-философское мировоззрение партии обосновывается трудами Николая Чернышевского, Петра Лаврова и Николая Михайловского, с учётом этого, эсеры являются продолжателями идей народовольцев. Их новая партийная программа была опубликована весной 1903 года в газете «Революционная Россия» в Женеве. Программа предусматривает свержение самодержавия и установление демократической республики, всеобщее избирательное право, бесплатное образование, отделение церкви от государства, свобода вероисповедания, слова, печати, собраний, стачек, неприкосновенность личности и жилища, введение восьмичасового рабочего дня и прогрессивного налога на доходы промышленников, купечества и прочих представителей буржуазии. Но самым основным для них является аграрный вопрос, по их мнению, главный импульс, социальной, именно социальной, а не социалистической революции. Они предлагают провести «социализацию земли», то есть отменить частную собственность на землю, превратить её в общенародное достояние без права купли-продажи, без преобразования её в государственную собственность и без национализации.

– В смысле общенародное достояние⁈ – Перебил меня регент.

– Эсеры предлагают осуществить переход всей земли под руководство центральных и местных органов народного самоуправления, начиная от демократически организованных сельских и городских общин и заканчивая областными и центральными учреждениями. При этом пользование землёй становится уравнительно-трудовым, то есть оно должно будет обеспечивать потребительную норму на основании приложения собственного труда, единоличного или в товариществе.

– Какая-то утопия, по моему мнению. Они что действительно считают, что крестьяне отдадут свою землю в общенародное пользование? Вот уж не поверю, что крестьянство их в этом поддержит. Не говоря уж о помещиках и других владельцев земли, – вновь перебил меня великий князь.

– Страшно далеки они от народа, Михаил Александрович и мало понимают, чего на самом деле желает крестьянство. Но их лозунг «земля и воля» имеет у крестьян живейший отклик, так как именно этого крестьянство и хочет. Земли побольше, только в собственное пользование да навсегда, да без переделов. А ещё вольного обращения с этой землёй, чтобы никто, включая общины, крестьянину не указывал, что с этой землёй делать. Из-за этого лозунга партия эсеров в настоящий момент самая многочисленная, её организации уже существуют в сорока восьми губерниях и двухсот пятидесяти семи уездах. Сельских организаций и групп насчитывается уже больше двух тысяч. По нашим данным общее количество членов партии социалистов-революционеров приближается к пятидесяти тысячам. И сейчас они ведут на местах активную агитацию, надеясь получить большинство на выборах в Государственную Думу, – я замолчал, давая возможность регенту осмыслить озвученные цифры.

– Они отказались от террора? – задумчиво спросил великий князь.

– Трудно сказать, Михаил Александрович. Их боевую организацию мы уничтожили физически. Азеф и его подручные погибли при организации покушения на вашего брата на реке Липня. Через пару месяцев взяли на подготовке второго покушения на Николая II Гершуни, Езерскую, Каляева, Ракитникова и ещё несколько человек, которые находились на территории Российской империи. Тогда от боевой организации эсеров на воле и в живых осталось пару человек, среди которых выделялся Михаил Гоц, который написал устав «Боевой организации эсеров», создал её и финансировал. Также финансово поддерживал, выходящие в Женеве газету «Революционная Россия» и журнал «Вестник русской революции». Источник денег у Гоца установить не удалось. Вернее всего, от английской спецслужбы. 2 апреля 1902 года в Санкт-Петербурге член партии эсеров Балмашёв двумя выстрелами из револьвера убил министра внутренних дел Сипягина. Был задержан на месте преступления и повешен по приговору военно-полевого суда. Организовал эту акцию Михаил Гоц. Он тогда планировал во время похорон Сипягина осуществить ещё и террористические акты против обер-прокурора Синода Победоносцева и петербургского генерал-губернатора Клейгельса. Тогда нам удалось, жёстко допросив Балмашёва, задержать исполнителей. А Гоца мои люди весной 1903 года достали в Женеве, когда его итальянские власти отказались после ареста по нашему запросу выдать Российской империи и, в конце – концов, отпустили. Борис Савинков, который после смерти Гоца возглавил боевую организацию эсеров, со всей его группой был арестован и расстрелян в Порт-Артуре во время русско-японской войны. С тех пор террористических актов «Боевой организации эсеров» или подготовки к ним на территории Российской империи не было. Но в конце марта этого года состоялся первый съезд партии эсеров, на котором обсуждались вопросы программы и тактики партии в условиях, объявленных 1 марта манифестом конституционных свободах и выборов в Государственную Думу. Чернов – один из основателей и теоретиков социалистов-революционеров был главным докладчиком по программным вопросам и автором большинства резолюций съезда. Он же возглавил новый состав их ЦК, в который вошли Аргунов, Ракитников, Крафт и ещё ряд их товарищей. Главной новостью съезда эсеров стал раскол и отделение от партии её правого и левого крыла. Правые образовали Партию народных социалистов, а левые – Партию эсеров-максималистов. Последние являются сторонниками индивидуального террора и экспроприации, отвергнутых большинством участников съезда. Так что террор со стороны эсеров-максималистов возможно продолжится. Тем более, многие из наиболее радикальных социалистов-революционеров перекинулись в стан анархистов, которые и осуществляют в последнее время террор. На их совести убийство великих князей Алексея Александровича и Сергея Александровича, – я замолчал, так как регент в который раз, как только разговор заходил об этом случае, пытливо уставился на меня.

– Михаил Александрович, я вам уже говорил неоднократно и вновь повторюсь, и готов поклясться чем угодно, я к смерти ваших дядей не имею никакого отношения. Да я говорил Сандро, и вам скажу вновь, что если бы они были виновны в гибели вашего брата, то я их бы устранил, но тихо и без лишних жертв, обставив всё, как несчастный случай или естественную смерть. Тем более, вы же присутствовали при допросе Мишки Япончика и Емельяна Гоненко, которые и являются убийцами великих князей. Их повесили, как и других исполнителей той акции. А за месье Дюбуа в этом году в Бразилию отправятся два выпускника курсов Аналитического центра. Как выглядит Михаил Павлович Шпейер по рождению, Михаил Алексеевич Рачинский по документам Российской империи, он же Мишель Дюбуа – гражданин Французской республики мы теперь знаем. Найдём, доставим в Российскую империю и тщательно допросим. Хотя, и так понятно, что это была операция англичан. Надо только уточнить, кто конкретно Дюбуа отдал приказ и снабдил деньгами, – я вновь замолчал, переводя дух.

Ну, не нравится мне оправдываться в том, в чём я не виноват.

– Тимофей Васильевич, извините, если вновь обидел вас. Но как только речь заходит о тех убийствах, сразу вспоминаю, как почему-то подумал, что это ты всё организовал. Наверное, был под впечатлением, когда ознакомился с материалами по устранению центрального комитета РСДРП в полном составе: Ульянов, Ленгник, Троцкий, Мартов, Плеханов Аксельрод. Следом за ними националисты: грузин Дезаконишвили и финн Циллиакус, потом организатор Польской социалистической партии Витольд Йодко-Наркевич и резидент японской разведки Акаси. Кроме последних двух остальные официально скончались либо от несчастного случая, либо умерли естественной смертью.

– Вот я и говорю Вам, Михаил Александрович, я бы всё обставил по-другому, тихо и аккуратно. Зато теперь Российская социал-демократическая рабочая партия будет бороться за права рабочих и социал-демократические идеи мирным и официальным путём. Даже Засулич, стрелявшая в своё время в генерал-губернатора Трепова и вошедшая в новый ЦК РСДРП вместе с Красиным, Петресовым, Масловым, отказалась от террора и пролетарской революции, для которой в настоящий момент, по мнению членов центрального комитета, не сложились в Российской империи предпосылки обоснованные Карлом Марксом. Финских и польских националистов также хорошо во время восстаний почистили, спасибо за это князю Джамбакуриан-Орбелиани и генералу Скалону. В Польше и Финской губернии теперь революционная тишина, как на кладбище. Азербайджанский «Мусават» или еврейский «Бунд» малочисленны и не очень популярны в России. Армянские националисты из «Дашнакцутюн» и их социал-демократы из «Гнчак» сейчас воюют в Западной Армении с турками. Им не до выборов в Государственную Думу. Наибольшую опасность, по моему мнению, сейчас представляют анархисты, основными идеологами которых являются Бакунин и Кропоткин. Их главная идея – немедленная анархия, которая понимается, естественно, как грабь награбленное. Чем они сейчас и занимаются в основном в зоне оседлости евреев, так как они и составляют основную массу анархистов. Хорошо, что у них пока чёткой партийной структуры нет, а то бы во многих местах, как в Одессе полыхнуло бы, после объявления манифеста первого марта. Но на ответные еврейские погромы анархисты нам ещё ответят террором, деньги и оружие из Англии к ним продолжают поступать, – я замолчал и подумал, что неплохо было бы чем-то типа чая горло промочить.

Обед был плотным и после конной прогулки я буквально подчистил все тарелки, что мне подавали. А вот чаем ради беседы, мы с Михаилом пожертвовали. Зря, однако.

– Не попить ли нам чайку, Тимофей Васильевич? – задал вопрос регент, словно угадав мои мысли.

– Не откажусь, Михаил Александрович. Признаться, после конной прогулки несколько переел сегодня. И чаю сейчас выпил бы с большим удовольствием.

Великий князь, взяв со стола колокольчик, позвонил и через несколько секунд на пороге возник лакей 1 разряда Ефим Горский, который отвечал за покои и кабинет ещё Александра III, потом Николая II, а теперь регента

– Чаю прикажете, Ваше императорское высочество? – задал вопрос Горский, нисколько не сомневаясь в утвердительном ответе.

Михаил улыбнулся и просто кивнул головой. Буквально через пару мину, мы с регентом сидели за чайным столиком и наслаждались каждый свои напитком. Михаил красным китайским чаем, а я практически чифиром. Ефим успел уже изучить мои вкусы. Поэтому мне подали и моё любимое вишнёвое варенье.

Кстати, любовь к вишне перенеслась в этот мир вместе с моей душой, матрицей или чем-то ещё, не знаю, как это правильно обозвать. В этом мире Тимофей Аленин вишню в варенье впервые попробовал, когда попал в первый раз на обед к купцу Касьянову в Благовещенске. А натуральной не ел никогда в жизни. Я же в том моём прошлом будущем просто обожал вишню и вишнёвые компоты, которые готовила бабушка, а потом в 90-х пристрастился к ликёрам: миндальному «Амаретто», сливочно-ванильному «Адвокат», и немецкому вишнёвому в большой тёмной бутылке с чёрной этикеткой. Точного названия не помню, но он был очень вкусный. Потом уже на моём столе постоянно присутствовали датский «Creme de cerise» или итальянский «Maraschino». Любил я себя ими побаловать на пенсии, благо её размер позволяли это делать.