Текст книги "Ермак. Противостояние. Книга одиннадцатая (СИ)"

Автор книги: Игорь Валериев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Вместе с Альберто из Франции в Россию переехали и его родители. Отец Анри Дюмон бывший «кофейный король» Бразилии, как и мать в девичестве из португальского дворянского рода Сантос имели русские корни, и с удовольствием перебрались на родину своих предков.

Что же касается третьего дирижабля, который назвали «Беркут», то за счёт новых ТК-7 увеличились: максимальная скорость до ста десяти километров в час, крейсерская до восьмидесяти пяти. А дальность полёта по топливу составила уже три тысячи километров.

Новая форма дирижабля, улучшила его управляемость, а при той же длине и диаметре, как у «Орлана» его полезная грузоподъёмность увеличилась до семнадцати тонн и позволяла нести бомбовую нагрузку в пятьдесят 12-дюймовых бомб, каждой весом в триста сорок килограмм.

Снаряжены эти оперённые бомбы-снаряды были тротилом и новым более чувствительным взрывателем. Увеличенная масса заряда и попадание в слабобронированную палубу практически под прямым углом, делали каждую попавшую в цель бомбу убийцей любого корабля без исключений. А пятьдесят 12-дюймовых бомб – это носовой залп главным калибром двадцати пяти броненосцев типа «Бородино». Причём прицельный залп. Это обеспечивали: неплохой прицел, раздельное бомбометание на небольшой скорости.

В общем, в руках Великого князя Михаила Александровича Романова сосредотачивалась реальная боевая сила, которая уже была оценена орденами Святого Георгий четвёртой и третьей степени и званием вице-адмирала. Так что Сандро мог реально стать первым российским адмиралом, награждённым всеми степенями ордена Святого Георгия и быстрее меня. Потому что, несмотря на все требования Ксении и вдовствующей императрицы, Александр Михайлович рвался в бой и остановить его не получалось ни у кого.

Все эти мысли пролетели у меня в голове, пока я шёл к креслу от порога кабинета. Опустившись на указанное место, подумал про себя, что в последнее время с моей памятью творятся странные вещи. Кроме зависания, когда за короткое время я как бы «проживал» словно во сне большой временной промежуток, я начал замечать, что чётче и более объемно и быстрее вспоминаю из прошлого-будущего информацию, которую там читал. А вот ту, что только слышал или видел по телевизору, на мониторе компьютера наоборот, стал воспоминать намного хуже.

Вот ту же песню «Берёзовый сок» пока дошёл до кабинета так и не вспомнил в полном объёме, так как я только видел и слышал по телевизору её исполнение ансамблем «Песняры», а на бумаге текста песни не видел. Зато пока шёл сейчас от порога кабинета до кресла, кроме воспоминаний о самолётах и дирижаблях перед глазами ярко вплыли чертежи РС-82 – реактивного снаряда калибра 82 миллиметра, которые можно будет применить для вооружения «ястребков», да и «Катюши» можно будет сделать.

В Рязанском десантном училище писал курсовую работу по военной истории о применении реактивных снарядов в годы Великой Отечественной войны, а уже на пенсии, вспомнив про неё, ради интереса нашёл в Интернете чертежи РС-82 и 132-мм реактивных снарядов для М-13 «Катюши». В курсантские годы такой информации в открытом доступе было не найти. И вот сейчас чертежи РС-82 буквально стояли перед глазами, хоть перерисовывай.

Надо будет срочно подтягивать к их разработке Циолковского, вытаскивая его из депресняка. Константин Эдуардович очень помог становлению нового рода войск в Российской империи своими теоретическими разработками по аэродинамике и своим проектом цельнометаллического дирижабля для строительства нашей серии воздушных кораблей, но из-за своих проблем со здоровьем и из-за самоубийства сына полтора года назад находился в сильно депрессивном состоянии. Не отозвался на приглашение Жуковского для практического участия в строительстве новой воздушной техники, несмотря на предложенную должность с хорошим окладом. Но вот для разработки реактивных снарядов он точно нам понадобится…

– Что такой задумчивый, Тимофей Васильевич? – прервал мои размышления Сандро. – Ликёру любимого налить?

Увидев, как великий князь потянулся к бутылке с ликёром, покачал головой, после чего, отметив, что и перед Александром Михайловичем, и перед Михаилом Александровичем стоят пустые бокалы, а на столе вместе с бутылкой ликёра присутствует и коньяк, и мадера, поинтересовался:

– Что за повод, чтобы с утра пить спиртное?

– Нервы успокаиваем, – ответил регент и криво усмехнулся.

Сандро хмыкнул, после чего, взяв бутылку мадеры, налил шурину в бокал-тюльпан, а потом, поменяв бутылки, плеснул грамм сто коньяка в свой бокал.

– Вильгельм час назад звонил лично, – великий князь показал бокалом на телефон, стоящий на рабочем столе Михаила, который здесь установили после начала войны. – Очень хотел, чтобы мы с помощью дирижаблей разбомбили форты Льежа и сожгли их в «греческом огне».

– И-и? – я вопросительно посмотрел на регента.

– И я ему отказал, напомнив, что Российская империя, как и Пруссия в своё время гарантировали нейтралитет Бельгии. А в предварительной договорённости во время приезда кайзера, и он, и Шлиффен утверждали, что Леопольд II пропустит без боя германские войска через свою территорию, – раздражённо ответил Михаил.

– И это всё? – вновь поинтересовался я.

– Нет, конечно, – резко ответил его императорское высочество. – Пришлось выслушивать настойчивые доводы кузена Вилли о необходимости помощи российской армии в прорыве германских войск через Бельгию, чтобы разгромить Францию, так как наше Гогландское соглашение напрямую говорит об этом. Но при этом Лондонское соглашение 1839 года – это просто бумажка, на которую не надо обращать внимание. Когда я ещё раз отказался применять наши дирижабли против бельгийцев, попросил ускорить прибытие русской армии к границам Эльзаса и Лотарингии, так как там французы начали подвижки своих войск. Также напомнил об атаке дирижаблями французского флота, который по разведданным германского Генерального штаба вот-вот придёт в Дюнкерк. На это пришлось согласиться. И не спится ему в такую рань.

Михаил поглядел на бокал в своей руке и выпил содержимое, как холодную воду в жаркий день.

– Хорошо хоть жениться не заставил, – усмехнулся Сандро и также лихо, как шурин расправился с коньяком, после чего даже не поморщившись, продолжил шутливым тоном:

– Дядюшка Вилли просто спит и видит любимую племянницу своей жены принцессу Александру-Викторию замужем за Мишей.

– Тебе всё шутить, Сандро. А кайзер, действительно, очень хочет, чтобы этот брак состоялся. Даже пригласил в ближайшее время хотя бы на пару дней приехать в гости, чтобы очно познакомиться с Александрой, – как-то удручённо произнёс регент.

– А вы что ответили, Михаил Александрович? – поинтересовался я.

– Сказал, что подумаю. Не до свадьбы сейчас. Война закончится, будем этот вопрос решать. Хотя, по портрету и фотографиям, которые привёз дядюшка Вилли, девушка как минимум симпатичная. И как партия для брака мне очень подходит. Но это всё после войны. Тем более, мне ещё нет двадцати восьми, – пошутил регент.

Я про себя усмехнулся юмору регента. Впервые проблема женитьбы военнослужащих прозвучала ещё в петровские времена. В 1722 году в Регламенте об управлении Адмиралтейства и верфи пункт 17-й гласил: «Запрещается гардемаринам без указа жениться, под штрафом три года быть в каторжной работе. А в Коллегии Адмиралтейской не позволять жениться ранее двадцати пяти лет. И чтоб о том было подлинное свидетельство, дабы в летах подставы и фальши не было».

Царь Петр считал, что офицер флота, на обучение которого тратились государственные деньги, вначале должен сформироваться, как военный человек и специалист, чтобы приносить пользу державе. А уж потом думать о своих личных интересах.

В 1764 году указ «О возрастном цензе на брак» распространили на офицеров пехоты и кавалерии. Александр II в декабре 1866 года утвердил положение, по которому офицер имел право подавать командиру части прошение о разрешении вступить в брак по достижении двадцати трёх лет. Но при этом, не достигшие возраста двадцати восьми лет для получения разрешения должны были предоставить имущественное обеспечение брака. Имущественным обеспечением могла быть собственность жениха или вместе с невестой, и она должна была приносить чистого дохода не менее 250 рублей в год. Так называемый денежный реверс мог состоять как из недвижной собственности, так и из процентных бумаг всех родов, принимаемых казною в залоги вообще. И это была немалая по тем временам сумма, соответствующая полугодовому денежному содержанию командира роты.

Александр III в 1888 году увеличил размер реверса до 300 рублей для тех офицеров в возрасте от 23 до 28 лет, чьё денежное содержание в виде жалования и столовых денег составляло меньше 1200 рублей в год. А в 1900 году поднял до 500 рублей. И я считаю это правильным решением, так как на сто рублей в месяц с учётом роста цен за прошедшие годы и отсутствия у большинства офицерских семей собственной жилплощади достойно по статусу офицерской среды семье даже из двух человек без дополнительного дохода прожить было очень сложно. А при наличии детей, можно сказать, невозможно.

Я на Машеньке женился в полные двадцать восемь, имея за душой куда больший реверс для материального обеспечения брака. Но всё равно мне бы потребовалось разрешение командира и согласие офицерского собрания того подразделения, в котором я бы проходил службу. По Положению закона о браке офицеров Русской императорской армии 1873 года: «Благопристойным брак может быть признан лишь в том случае, если невеста хорошо воспитана, безукоризненной нравственности и происхождения, не могущая уронить достоинство и положение жениха».

Разрешение на брак мне давал лично Николай II, который вместе с императрицей были моими посаженными отцом и матерью на нашей с Машей свадьбе. Так что с этой стороны у меня проблем не возникло. Как не возникнет и у регента. Его императорское высочество под все эти положения и требования не попадает, так что Михаил просто пошутил.

– Кайзер сильно давил? – спросил я, прервав новую волну своих размышлений и воспоминаний.

– Было дело. Это он умеет хорошо делать. Если от бомбардировки фортов Льежской крепости и поездки в Германию пока удалось отбояриться, то темпы мобилизации в Польше и Виленском крае придётся ускорить, – ответил регент, поставил бокал-тюльпан на стол и потянулся к вилке, а затем ею к тарелке с холодными закусками из ветчины, телячьего языка и печени.

Судя по всему, их высочества, включая императорское, решили совместить успокоение нервов спиртным с небольшим завтраком. А нервы, видимо, Вилли поднял хорошо, так как я впервые видел, чтобы Михаил пил спиртное с утра, да ещё под закуску. Обычно он достаточно редко смаковал вечером по окончании тяжёлого рабочего дня грамм сто охлаждённой мадеры с сухофруктами: курагой, инжиром или яблоками. А тут смотрю в бутылке чуть на донышке осталось, а вчера было больше половины.

– А стоит ли ускорять темпы мобилизации? Это не так просто сделать, – произнёс я, – с учётом того, что поляки и литовцы очень недовольны воинским призывом и как могут, уклоняются от мобилизации. По последним данным процент уклонистов составляет уже четверть от запланированного количества набора в экспедиционную армию.

– Тогда придётся направить в Германию кадровый части из Польши, – довольно резко произнёс регент. – Мы не можем не выполнить свои обязательства.

Ему очень не нравились мои мысли и советы по затягиванию исполнения союзного долга. В душе он был рыцарем без страха и упрёка, абсолютно не готового поступаться своей честью. Но вот реальная действительность заставляла его постепенно приучаться к мысли, что в большой политике хороши все средства.

– Я бы не стал этого делать, – неожиданно произнёс Сандро. – Ты просто, Михаил, не до конца понимаешь какая сейчас ситуация в Царстве Польском. Там всё держится уже даже не на казачьих нагайках, а на штыках и саблях верных присяге войск. Я не знаю точно, сколько во время восстания погибло поляков, но много. Георгий Антонович, введя военное положение, не церемонился, приказывал рассеивать толпы манифестантов огнестрельным и холодным оружием. А когда восставших поляков поддержали английские «добровольцы» решительно использовал против них все имеющиеся у него военные силы, пленных при этом не брали. Недаром Георгий Антонович получил прозвища «Скалон Кровавый» и «Дракула». Похлеще, чем «Муравьев-вешатель» будет. Но обстановка там до сих пор напряжённая. Я когда уезжал из Варшавы столько ненавидящих взглядов от местных видел, что мурашки по коже пробегали.

– Михаил Александрович, мы же и планировали на военном совете мобилизацию резервистов для большинства пехотных частей экспедиционной армии провести в Польше и Виленском крае, чтобы горючий материал убрать из империи в Германию. Там немцы не позволят вести какую-то пропаганду. А если мобилизованными заменить кадровые части, отправив их в Германию, то мы считай своими руками вооружим поляков и литовцев, – вставил и я свои пять копеек. – Хватит и того, что 1-й кавалерийский корпус в составе 13-ой и 14-ой кавалерийских дивизий из Варшавы в экспедиционную армию переводим.

– Как бы они тогда в мобилизационных лагерях бунтовать не начали, – как-то нерешительно произнёс Михаил.

– Вокруг учебных лагерей кадровые части стоят. А скоро туда Сводный кавалерийский корпус прибудет, а в нём Уральская, Забайкальская и Кавказская казачьи дивизии. Против казаков поляки не забалуют. Да и Павел Карлович, как и генерал Скалон человек решительный, – Сандро попытался успокоить шурина.

А я же мысленно порадовался за генерал-лейтенанта Ренненкампфа, который был назначен командиром Сводного корпуса из-за его блестящего проведения операций во время Китайского похода и во время боевых действий русско-японской войны. За последние успехи на военном поприще Павел Карлович был награждён орденом Святого Владимира 3-й степени и золотым оружием с надписью «За храбрость» украшенным бриллиантами.

А на должности штаб-офицера для особых поручений при штабе корпуса состоял Деникин Антон Иванович, который за отличия в делах против японцев был произведён в полковники и награждён орденами Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантами и Святой Анны 2-й степени с мечами.

В этот момент на столе зазвонил телефон, и Михаил с Сандро с каким-то напряжением посмотрели на него. Потом регент поднялся из-за чайного столика, подошёл к рабочему столу и поднял телефонную трубку.

– Слушаю, – произнёс он.

Мы с Александром Михайловичем прислушались, но разобрать, что говорил собеседник Михаила, не удалось. Доклад между тем продолжался, так как за всё это время регент произнёс пару слов.

Сандро плеснул себе в бокал ещё грамм пятьдесят своего любимого «Камю», я же, взяв вилку, положил себе в тарелку несколько кусков варёного языка и пару пирожков. После чего налил ещё горячего чая, бросив в чашку несколько кусочков сахара. Нормально, как это принято, позавтракать не успел. Было ещё очень рано, Машенька с Васильком крепко спали, поэтому перехватил только стакан чая с парой бутербродов, которые мне смогли организовать на кухне Приоратского замка.

Михаил Александрович продолжал слушать, а я решил подбросить топлива в свою топку. Когда удастся пообедать сегодня не известно, а пирожки в Гатчинском дворце готовили очень вкусно, особенно мясные. Один из которых я уже уничтожал, для разнообразия вкуса, добавляя отрезаемые кусочки говяжьего языка и запивая сладким крепким чаем. Вкуснотища!

Когда я покончил с двумя пирожками и четырьмя кусками языка, регент положил трубку на рычаги и с мрачным видом вернулся за стол. Сев в кресло посмотрел на нас, смотревших на него с вопросительным видом.

– Куропаткин звонил. К нему только что прибыл генерал-майор фон Хелиус, – произнёс регент и замолчал.

Данный германский генерал был прикреплённым к военному министру Куропаткину личным представителем кайзера. Хелиус должен был обеспечивать быструю связь Вильгельма с военным министром и регентом Российской империи. Прибыл он в Россию второго апреля с рекомендательным письмом от кайзера и большой группой германских офицеров, которые должны были развернуть и обслуживать телеграфное оборудование для связи с германским Генеральным штабом и кайзером.

Как удалось выяснить, до недавнего времени Хелиус был военным атташе в Риме, а до этого служил адъютантом у кайзера. На эту должность фон Хелиус попал после совместной службы в гусарском полку с будущим императором, где они стали друзьями. В рекомендательном письме Михаилу, «дядя Вилли» назвал генерала своим очень хорошим другом, которому можно всецело доверять.

Я и Сандро молча ждали, когда Михаил продолжит.

– Пока мы разговаривали с кузеном Вилли, французы в пять утра по Берлинскому времени начали наступление в Верхнем Эльзасе. Как сообщил фон Хелиус по предварительным данным французы силами 7-го пехотного корпуса в составе 14-ой и 41-ой пехотных дивизий и 8-й кавалерийской дивизией с двумя полками пехоты из гарнизона Бельфора пересекли границу и нанесли удар в направлении Мюльгаузена. Также фон Хелиус сообщает, что в германском Генеральном штабе не понимают, зачем французы так поступили. Этих сил слишком мало, чтобы развить какой-то успех. По данным германской разведки тридцати пехотных батальонов, тридцати эскадронов и ста двадцати полевых орудий не хватит даже плацдарм удержать на тридцатикилометровом фронте на левом берегу Рейна до подхода основных сил, не говоря уж о наступлении в глубину германских территорий. Прикрывающие границу немецкие части начали отход к переправам через Рейн, где оборудованы оборонительные позиции, ибо главной задачей германцев в Эльзасе было не пропустить противника за Рейн. Туда же уже направлены дополнительные силы. День-два и французы лишаться своего локального превосходства, и будут вынуждены отойти назад или к Вогезам*, а значит, вся операция превращается в какую-то демонстрацию, – регент замолчал.

*Вогезы – горный массив на северо-востоке Франции.

Паузой воспользовался Сандро и спросил:

– Хелиус что-то предложил или попросил в связи наступлением французов?

– Пока просто довёл информацию и так же, как и кайзер, попросил ускорить прибытие русской экспедиционной армии к границам Эльзаса. Военный министр сейчас займётся этим вопросом. Какое-то сумасшедшее воскресное утро. Ладно, давайте завтракать. Позже обсудим сложившуюся обстановку, – произнёс Михаил, садясь за стол.

Глава 2
Доклад

– Докладывайте, генерал, – Вильгельм II мрачно посмотрел на начальника Генерального штаба генерал-полковника с рангом генерал-фельдмаршала Альфреда фон Шлиффена, который с не менее мрачным, но в то же время невозмутимым лицом стоял перед большой картой на стене с нанесённой на ней обстановкой боевых действий.

Каждое воскресенье с утра генерал прибывал к кайзеру на личный доклад о сложившейся за неделю обстановке на фронтах, а также для обсуждения дальнейших планах ведения боевых действий. Офицеры Генерального штаба готовили кабинет для доклада, а дальше Вильгельм II и фон Шлиффен общались наедине. Сегодня 22 апреля 1905 года генерал прибыл на доклад в третий раз.

– Ваше величество, как я вам уже докладывал, 8 апреля в пять утра французы на правом фланге их 1-й армии силами 7-го пехотного корпуса и 8-й кавалерийской дивизии пересекли границу и нанесли удар в направлении Мюльгаузена. Обороняющая этот участок фронта пехотная бригада была вынуждена отступить с боями к бродам через Рейн. Французы из-за явного превосходства в силах смяли наши передовые части и взяли Альткирх и Танн. К концу дня они захватили Мюльгаузен. Наши войска вынуждены были отойти за Рейн у Нейенбурга, – Шлиффен указкой показал на карте города и территорию Эльзаса, которую удалось захватить французам.

Кайзер, проследив глазами за указкой, нахмурился ещё больше, генерал же продолжил свой доклад:

– В это же день, но на час позже два армейских корпуса 1-й французской армии начали наступление с целью освободить вогезские горные проходы, которые 2 апреля заняли наши войска. После двухдневных ожесточённых боев французы заняли проходы Боном и Сен-Мари и продолжили наступление. 12 апреля они захватили Зааль, а к 14 апреля – Донон. После этого части левого фланга 1-й армии начали наступление на Саарбург.

– И как же, генерал, действует ваш план захлопнуть эту ударную группировку в мешок и уничтожить, – прервал доклад начальника Генерального штаба кайзер.

– Ваше величество, как вы знаете по плану боевых действий в Эльзасе и Лотарингии против 1-й и 2-й французских армий в случае их наступательных действий наши 6-я и 7-я армии должны были отходить, завлекая французов в мешок, который должен будет охватить со всех сторон части северной ударной группировки противника. И пока всё идёт по плану. Как я вам уже докладывал, для проверки эффективности управления французскими войсками со стороны их командования, нами был проведён контрудар, в котором были задействованы силы двух корпусов 7-й армии. После их переброски к Нейенбургу в результате четырехдневных, упорных боёв наши войска сначала отбили Мюльгаузен, затем оттеснили противника на линию Танн – Альткирх, затем и к границе. Это заставило французское командование начать переброску войск с Саарбургского направления на правый фланг, тем самым ослабляя наступающую группировку.

– Но мы вновь потеряли Мюльгаузен, Абсгейм, Гебвейлер и Альткирх. Весь Верхний Эльзас. Французские газеты сходят от радости с ума, объявив это великой победой Франции, и предрекают полное освобождение Эльзаса и Лотарингии в ближайшие дни. К тому же, как там теперь французские власти отнесутся в этих городах к этническим немцам? – очень эмоционально перебил фон Шлиффена Вильгельм II.

– Ваше величество, если вы говорите о тех фактах расстрелов французов, которые с радостью встретили французские войска и оказывали им помощь в Мюльгаузене. То на это был приказ командира 14-го корпуса по выявлению лиц, оказавших помощь французским войскам и об их наказании. Это рядовое событие войны, – на мрачном и невозмутимом лице Шлиффена появилась улыбка, которую проще было принять за оскал.

Кайзер от такой реакции генерала усмехнулся про себя. Европейские газеты опять пестрели заголовками и фотографиями о зверствах германских войск теперь уже в Мюльгаузене. Многие его жители с радостью восприняли появление французов, закидывали их цветами. При этом другая часть населения – германская, позаботилась запомнить или даже записать тех, кто радовался приходу французских войск.

После прихода немецких войск профранцузские слои населения подверглись репрессиям. Многих за неделю, что город занимали германские войска, арестовали и расстреляли. Произошли и показательные казни, когда расстреливали целыми семьями, не щадя ни стариков, ни женщин, ни детей. И эти материалы с фотографиями появились в газетах после того, как Мюльгаузен вновь захватили французские войска.

– Ваше величество, честно скажу, мы не просчитали, что французы ударят столь большими силами, но их командование, видимо, обеспокоенное появлением в районе в Мюльгаузена наших двух корпусов быстро организовало новое наступление, сформировав, так называемую, Эльзасскую армию. В эту армию вошли: 7-й армейский корпус, части 41-й, 44-й пехотных, 58-й, 63-й и 66-й резервных дивизий, 8-я кавдивизия, несколько альпийских батальонов. Всего 7 пехотных и 1 кавалерийская дивизия, – Шлиффен на память перечислил воинские части противника, участвовавших в новом наступлении. – Мы же к началу французского наступления уже вернули в резерв большинство наших подразделений 14-го и 15-го корпуса назад под Саарбург. Только поэтому французские войска 19 апреля смогли вновь занять Мюльгаузен, а также Абсгейм, Гебвейлер и Альткирх. Но на этом, Ваше величество, наступление Эльзасской армии и завершилось. На левом крыле французской армии под Саарбургом и Кольмаром для французов складывалась тяжёлая обстановка, и их командование расформировало Эльзасскую армию, а её части направили на усиление левого крыла 1-й французской армии. Захваченные города мы легко вернём назад, но чуть позже.

– Что у нас в Вогезах*? – задал вопрос кайзер, внимательно рассматривая нанесённую обстановку на карте.

*Вогезы – горный массив на северо-востоке Франции.

– Как я уже говорил, 14 апреля части левого фланга 1-й армии начали наступление на Саарбург, а 21-й французский корпус вышел в долину реки Брёш у Сен-Блеза, выдержав тяжёлый бой с 15-м германским корпусом, -указка генерала скользила по карте, показывая направления ударов французов. – Затем французские альпийские стрелки от перевала Боном повели наступление на Кольмар и 20 апреля вышли на ближние подступы к нему. Однако тут они столкнулись с частями 14-го германского резервного корпуса, вернувшегося из-под Мюльгаузена. Не выдержав давления подразделений корпуса, французы были вынуждены отойти. В течение 20 и 21 апреля шли упорные бои на линии Боном – Донон. Причём и мы, и французы постепенно наращивали численность своих войск. В результате французские войска вчера покинули перевалы Сен-Мари и Донон. Но и мы пока не смогли прорваться в долину реки Мартань для удара по левому флангу 1-й французской армии. Таким образом, можно сказать, что операция в Вогезах не принесла успеха французской армии. Она понесла значительные потери, растратила силы и не имеет возможности продвигаться дальше.

Шлиффен сделал паузу, которой воспользовался кайзер.

– Как обстоят дела в Лотарингии? – спросил он.

– Как удалось узнать нашей разведке, и эта информация потом подтвердилась развернувшимися боевыми действиями в Лотарингии,

1-й французской армии поставили задачу наступать на саарбургском направлении. Правый фланг армии должен был закрепиться в вогезских проходах, добившись возможности наступления по долине реки Брёш на Страсбург. А 2-я армия, поддерживая связь с 1-й армией, должна была наступать на Дьез и Шато-Сален. При этом 2-я армия должна была обеспечить оборону района Нанси. Из конницы 1-й и 2-й армий был сформирован отдельный конный корпус, в который вошли 2-я, 10-я и 6-я кавалерийские дивизии, – указка генерала переместилась по карте севернее, где были обозначены стрелки направления ударов французских войск. – Утром 14 апреля одновременно с ударом на Саарбург 8-й и 13-й корпуса 1-й французской армии форсировали реку Мёрту и повели наступление на Бламон и Сирэ. Командующий 2-й армией для атаки на Дьез и Шато-Сален бросил в бой войска 16-го, 15-го и большей части 20-го корпуса. 15 апреля левый фланг нашей 6-й армии, а именно 1-й баварский корпус и 7-я кавдивизия под натиском французских войск стал отходить к Саарбургу. Наш 21-й корпус отошёл за реку Сейль, и французские войска вышли на линию Аврикур, Монкур и Монсель. К 16 апрелю войска 1-й французской армии вышли на линию Сен-Кирэн, Сен-Жорж, а войска 2-й французской армии подошли к городам Легард, Донеле и Вик. Наши войска для исполнения плана по окружению северной группировки в Лотарингии отошли на хорошо подготовленную оборонительную линию Моранж-Бенсдорф-Лаутерфинген*. 1-й баварский корпус закрепился на оборонительных рубежах у Саарбурга. На помощь ему были переброшены части 14-го и 15-го германских корпусов, а также гвардейская резервная дивизия. В результате оборонительных боёв с 18 по 20 апреля на подготовленных позициях французы понесли значительные потери и прекратили свои атаки.

* Все названия городов взяты с немецких карт боевых действий во время пограничных сражений в 1914 году в Эльзасе и Лотарингии. Они сильно отличаются от современных названий. Некоторых населённых пунктов уже и нет.

Шлиффен замолчал, а Вильгельм II задумчиво рассматривал карту. Через несколько секунд он спросил:

– То есть на сегодняшний день, генерал, согласно утверждённого мною вашего плана по окружению французских войск в Лотарингии мы добились выполнения его первого этапа?

– Да, Ваше величество. Французские войска, наступавшие в Эльзасе и Лотарингии, понесли значительные потери, боевой дух у них снижен, многие подразделения полностью деморализованы. Мы же остановились на запланированных рубежах обороны и концентрируем войска на двух участках, чтобы нанести контрудары. К тому же, как стало известно от разведки, французское командование начало перебрасывать отдельных соединения 1-й и 2-й армий в Бельгию на помощь Леопольду II. В Дюнкерке, Булони, Кале высаживаются части британских экспедиционных сил, которые далее перебрасываются к бельгийской границе, – начальник Генерального штаба на несколько секунд замолчал, а потом решительно продолжил. – В этой обстановке, несмотря на успешное завершение первого этапа операции «Сатурн», я вынужден просить Ваше величество начало второго этапа отменить до прихода русских экспедиционных сил.

– Почему? – кайзер посмотрел в глаза Шлиффену.

– Наших подразделений 6-й и 7-й армии хватит для того, чтобы отбить назад земли, захваченные французами в Эльзасе и Лотарингии, но вот дальнейшее наступление на территории Франции, боюсь, не будет столь успешным. Мы не рассчитывали на такую концентрацию французских войск, поэтому планируемый контрудар между крепостями Туль и Эпиналь, дальнейший прорыв мимо крепости Лангр и марш на Париж не возможен без русской экспедиционной армии, – генерал на пару секунд замолчал, а потом продолжил:

– Особенно мне нужен Сводный кавалерийский корпус под командованием генерал-лейтенанта Ренненкампфа. Казачьи полки Уральской, а особенно Забайкальской дивизии получили огромный опыт ведения боевых действий в войне с Китаем и Японией. Генерал прославился своими рейдами и захватами городов в глубоком тылу противника, как в Китае, так и в Корее. Я хочу, чтобы его корпус стал наконечником копья, которым мы поразим Париж с юго-востока. Тем более, русские по моей просьбе уже начали переброску этого корпуса к нашим границам. Сейчас офицерами Генерального штаба рассчитывается порядок перевозки казачьих полков по железной дороге в Шарм. А так же снабжение этих частей питанием и фуражом.

– Вы хотите, генерал, изменить свой план основного наступления через Бельгию?

– Я допускаю это, Ваше величество. Сопротивление бельгийской армии привело к резкому отставанию от графика передвижения наших войск к французско-бельгийской границе. Сегодня заканчивается третья неделя, как мы пересекли границу Королевства Бельгия. По первоначальному плану в районе Шимэ уже должен был сосредоточиться самый мощный ударный кулак наших войск, состоящий из 1-й, 2-й, 3-й и 4-й армии. К этому времени уже должны были быть захвачены Льеж, Намюр и Брюссель. Потом планировался прорыв через крепости Мобёж, Ла-Фер и бросок к Парижу. В это время части 5-й и 6-й армии из Люксембурга и от наших крепостей Мец и Тьонвиль должны были нанести отвлекающий удар между укрепрайонами Монмеди-Лонгви и крепостью Верден, – фон Шлиффен поморщился, а правая рука сжала указку так, что побелели костяшки. – Вместо этого войска 1-й армии до сих пор топчутся перед Льежем, сдерживая наступление частей других наших армий. За три недели не один из двенадцати фортов Льежского укрепрайона не взят, а наши штурмовые части понесли значительные потери.