Текст книги "Миллионы мертвеца"

Автор книги: Игорь Волознев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 3

– Это Маслов, – проговорила девушка, не сводя с головы округлившихся глаз. – Пётр Тихонович Маслов, лесник.

– Чемодан нашли? – спросил Ушастик.

– Нет, – буркнул Горян.

Во рту головы что-то торчало. Когда Лис посветил на неё, стало ясно, что это клок бумаги, нацепленный на нижние зубы как на гвозди.

Лис аккуратно, стараясь не потревожить голову, снял листок с зубов.

– Тело должно быть где-то недалеко, – сказал он, выходя с листком наружу.

Он вышел на открытое место, освещённое солнцем. Все окружили его.

– Не сомневаюсь, что голову отрезал Чак, – пробормотал Лис, вглядываясь в текст.

– А вы что встали? – гаркнул Горян, оборачиваясь к молодым людям. – Ищите тело! Все ищите! – Это уже относилось к Ушастику. – Где тело, там и чемодан!

Ушастик отступил назад. Денис с Натальей тоже отошли, но недалеко. Лис читал записку, беззвучно шевеля губами. Горян заглядывал ему в глаза, пытаясь понять по выражению лица, хороши новости или нет.

– Проклятье, – прошептал Лис, – эта скотина оказалась умнее, чем я думал.

– А что такое?

– Чемодан в другом месте! – Он передал записку подручному.

Тот, щурясь, стал читать, тоже про себя.

– Общая картина более-менее ясна, – сказал Лис, когда тот вернул бумагу. – Чак, удирая с чемоданом от ментов, встретил Маслова. Скорее всего, он пригрозил ему пистолетом, а может, посулил часть добычи, сейчас это неважно. Главное, Маслов согласился помочь ему нести чемодан. Возможно, Маслов и указал место, где его лучше всего спрятать. Там Чак его прикончил, и там же схоронил чемодан. Потом Чак написал эту записку, отрезал голову и принёс в склеп.

– Зачем в склеп? – не понял Горян.

– Чтобы чемодан мог найти Сильвестр, – ответил Лис и в задумчивости прошёлся между могилами.

Остановившись, подозвал Горяна к себе.

– Дай прочесть бабе, – он сунул ему бумагу. – Посмотрим, что она скажет.

Горян снова почувствовал себя начальником.

– Товарищи, подойдите сюда поближе, – деловито обратился он к молодым людям. – Короче, дела вот какие. Чемодана здесь нет, но преступник оставил важную улику. Я имею в виду голову лесника, которого он убил. При голове была записка. Я попросил бы вас, – он посмотрел на Наталью, – прочесть её.

– Вы общались с Чаком, – прибавил Лис, – и наверняка вам есть что сказать по этому поводу.

Брезгливо морщась, девушка приняла от Горяна листок и вчиталась в неровные корявые строчки. Денис заглядывал в бумагу через её плечо.

«Дорогой братишка, – прочитала она. – Пишу эту маляву тебе, но её может прочесть чужой, поэтому напрямик писать не могу. Ты поймёшь, если подумаешь. Помнишь, у нас в деревне был кот Кузьма? Мы ещё любили смотреть, как он дерётся с другими котами. Потом его убил сосед, а мы за это отомстили ему. Теперь вспомни, что мы с убитым Кузьмой сделали. Правильно. Мы его похоронили. А теперь вспомни где. Вспомнил? А если вспомнил, то догадаешься. Такое место есть недалеко отсюда. Там я и схоронил посылку. Ищи. Поспрошай у местных, они должны знать. Посылаю тебе привет и верю, что ещё увидимся».

– Ну, так что? – спросил Горян. – Что вы об этом думаете?

– Ничего, – Наталья с искренним недоумением пожала плечами. – Откуда я могу знать?

– Вспомните, – настаивал бандит, – может, вы разговаривали с Чаком о его жизни в деревне…

– Мы не разговаривали о его жизни в деревне! – начиная раздражаться, воскликнула Наталья. – Я вообще ни о чём с ним не разговаривала, он мне противен!

– Может, он рассказал что-нибудь?

– Ничего не рассказывал, только ругался и требовал подать ему то или подать это. Требовал, чтобы я наркотики ему достала. Замучил совсем! Видеть не могу его нахальную рожу!

– А вы успокойтесь, – сказал Горян с примирительной улыбкой, – подумайте как следует. Кот, любимый кот…

– Да бросьте чепуху нести. Ни о чём таком он не говорил!

– А когда передавал конверт, что-нибудь прибавил на словах?

– Прибавил, что за конвертом придёт его брат Сильвестр, а он главарь банды, и если я не передам ему конверт или проболтаюсь о нём, то Сильвестр мне голову оторвёт.

– Мёртвого кота можно похоронить где угодно, – вмешался Денис. – Об этом надо спрашивать только у Чака или у Сильвестра.

– У меня появилось кое-какое соображение по этому поводу, – сказал Лис, – но я бы хотел изложить его вам, товарищ капитан, наедине…

Они отошли в сторону.

– Сейчас пойдёшь в склеп и прицепишь бумажку на прежнее место, – заговорил он тихо. – Когда вернёмся в деревню, заклеишь конверт как было и отдашь чувихе, понял?

– Понял, и что дальше?

– У меня дела в Москве, я должен срочно уехать, а вы с чувихой и парнем пойдёте на дачу. Будете сидеть там, не вылезая, пока не появится Сильвестр. Тогда ты со мной сразу свяжись по рации, я тут же приеду. Пусть чувиха как-нибудь незаметно отдаст ему конверт и скажет, что она его никому не показывала, понял? Сильвестр пойдёт искать, а вы за ним аккуратно проследите. Он пойдёт сюда, к склепу, а отсюда – к чемодану!

Горян озадаченно насупился.

– Это-то понятно, пацаны проследят, не подкачают, но сколько ждать надо? А вдруг он через год появится?

Лис подошёл к нему ближе.

– Когда мы шли сюда, я звонил кое-кому в Москву по поводу Сильвестра. Это не туфта, такой человек есть. Воронов, Александр Максимович. Держит в кулаке весь Новосибирск, под ним бригада в двести человек ходит. На него было покушение, взорвали машину, на которой он ехал. Сильвестр остался жив чудом, но потерял руку и ногу. Сейчас вместо них протезы.

– Он и с протезами рулит бригадой?

– А ты как думал. С пушкой управляется одной рукой, выбивает десять из десяти! Короче, этого Сильвестра видели сегодня в Москве на прощании с Додоном, и, по всей видимости, о смерти брата он уже знает. А это значит, что долго ждать не придётся. Он может появиться здесь в любой момент.

– И ты уезжаешь?

– Позарез надо. Решается наша судьба. Я и сейчас приехал только ради чемодана, а то хрен мне здесь делать… Ладно, иди в склеп, прицепи записку и быстро возвращайся. Времени нет.

Наталья, услышав от «доктора», что дальнейшее расследование будет вести следователь по особо важным делам, который приедет из Москвы, облегчённо вздохнула и тут же напомнила, что их с Денисом обещали вывезти отсюда. Лис заверил её, что они сегодня же уедут в Загорск.

В обратный путь отправились тем же порядком, каким шли сюда: впереди – Лис с Горяном, за ними – молодые люди, замыкал шествие Ушастик.

Бандиты тихо переговаривались:

– Пока меня не будет, вся ответственность на тебе, – говорил Лис. – Пацанов не распускай, за окрестностями дачи следите в оба. Особое внимание дороге на Троицкое. Направь к мосту самых надёжных людей, пусть дежурят круглые сутки. Заметят неизвестную машину – сразу пусть радируют тебе. Машину не останавливать, но в Шабаново проследить, кто и откуда.

– Всё ясно, шеф, сделаем.

– Оцепление на реке пока не снимай, а то кто его знает, что ждать от этого Сильвестра. Может, вздумает перейти её вброд.

– Понял.

– И помни: у Сильвестра нет руки и ноги. По этой примете узнаешь его сразу.

– Шеф, а может, и не надо за ним следить, – сказал Горян шёпотом. – Просто возьмём его и побазарим душевно, с утюгами-паяльниками. Язык развяжется быстро.

– С Чаком уже побазарили душевно, – ответил Лис, не скрывая досады. – Ни хрена он не сказал, а всё почему? Потому что знал, что живым не уйдёт. С братцем его то же самое будет. Это всё одна семейка, они люди упёртые… Нет, тут надо действовать по-умному, а не как этот кретин Додон. Как только появится Сильвестр, сразу отправляй людей на кладбище. Пусть сидят тихо и следят за склепом. Чемодан должен быть где-то в этих местах.

– Сильвестр придёт к нему, и сразу его валить? – осведомился Горян.

– Да, а потом чувиху с парнем. Они больше не нужны. Трупы утопите в пруду, чтобы ментовские собаки не учуяли.

– Старуху эту, знакомую чувихи, тоже хорошо бы мочкануть, – сказал Горян. – Слишком много видела.

– Правильно, – согласился Лис. – Лишние свидетели ни к чему.

Время от времени он останавливался, отходил в сторону и начинал говорить с кем-то по радиотелефону. Вместе с ним останавливался весь отряд. Уже смеркалось, когда вышли, наконец, на грунтовую дорогу. В отдалении показались шабановские избы.

– В Москве разузнаю про сибирскую деревню, где проживала семейка Вороновых, – говорил Лис, – отправлю туда надёжных людей. Пусть поспрашивают у местных, может, кто-нибудь помнит того кота. А если очень повезёт, вспомнит, где его похоронили…

Горян одобрительно кивал.

– Зашибись, шеф, вдруг и правда кто-нибудь вспомнит…

– Шансов мало, – говорил Лис, – поэтому прежде всего надо работать здесь. Дождаться Сильвестра, и следить за ним в оба глаза. Если спугнёте его, почует лажу – смоется, и накрылись денежки.

– От нас не смоется. Пусть только попробует смыться, тогда от паяльников не отвертится…

В окнах некоторых изб уже теплился свет. Горел огонёк и в крайней избе, где жила Марья Васильевна. Горян деловито, без стука зашёл в избу и вскоре вернулся с конвертом, заклеенным канцелярским клеем.

– Вот, гражданка Зимина, ваше задание, – он протянул конверт Наталье. – Вам надлежит передать это Александру Воронову, когда он появится у вас на даче.

– Вы что, шутите? – почти закричала Наталья. – Мы с Александром Григорьевичем сейчас уезжаем в Троицкое!

– Гражданочка, какие тут могут быть шутки, – Горян повысил голос. – Сюда приезжает следователь по особо важным делам, а я выполняю его предписание. Конверт должны передать Сильвестру именно вы, потому что Чак передал его вам.

– Это что, значит, я должна вернуться на дачу? К бандитам? Нет… – Она замотала головой. – Я туда не хочу…

– Насчёт бандитов можете не беспокоиться. Пока мы с вами ходили на кладбище, сюда из Загорска прибыли спецназовцы. Я только что говорил с ними по рации. Они сообщили, что никаких бандитов на вашей даче нет, так что можете спокойно туда возвращаться.

– Не хочу, – чуть не плакала Наталья. – Александр Григорьевич, скажите милиционеру, пусть кто-нибудь другой передаст Сильвестру этот дурацкий конверт!

Лис разводил руками.

– Ничем помочь не могу. Я всего лишь врач.

– Гражданочка, – бурчал Горян, – примите к сведению, что я могу официально оформить вас на задержание на трое суток в порядке досудебной проверки. Но я этого не делаю, как видите. Не хочу портить вам карьеру. Задержание – это почти что судимость, оно пятном будет на вас висеть, зачем вам это…

В разговор вклинился Денис:

– Товарищ капитан, Сильвестр же бандит, он не рискнёт прийти на дачу, в которой находится милиция!

– Почему не рискнёт? – ответил, ухмыльнувшись, «товарищ капитан». – На даче всё тихо. Наши люди тоже не лыком шиты, высовываться не будут. Тем более мы его за десять километров учуем. Он только подходить будет, а мы уже будем знать. Сразу его, конечно, задерживать не станем. Задержим с поличным, когда он возьмёт чемодан в руки. Но перед этим всё должно быть как надо, то есть должен быть и конверт, и хозяйка дачи, и склеп, и отрезанная голова с запиской.

Наталья с убитым видом расхаживала по дороге.

Лис направился к машине. Кораблёв сделал движение пойти за ним, но девушка схватила его за руку.

– Денис! Ты тоже уезжаешь?

Горян всполошился:

– Нет-нет, молодой человек, вас я бы попросил остаться с гражданкой Зиминой! Вы необходимы следствию как важный свидетель!

– Денис, не уезжай! Я не хочу оставаться одна! Мне страшно!

– Не волнуйся, я никуда не уеду, – он встал рядом с ней, как бы давая понять, что не отойдёт ни на шаг. – Положись на меня.

– Вы зря беспокоитесь, гражданочка, – заговорил Горян почти ласково. – Вас будет охранять не кто-нибудь, а загорский спецназ. У нас все парни деликатные, знают толк в обращении с дамами. Будете очень довольны.

Лис залез в машину. Дверца мягко хлопнула, и чёрная иномарка тронулась с места.

Все молча смотрели, как она, переваливаясь, едет по размокшей дороге в сторону леса. Вскоре она скрылась за деревьями.

Глава 4

– Пойдёмте, что ли, пока не стемнело, – и Горян первым зашагал по деревенской улице.

В окошках шевелились занавески: деревенские старухи украдкой наблюдали за путниками. Когда те проходили мимо последней избы, из-за забора вышли двое молодчиков и присоединились к отряду. Наталья испугалась было, но, заметив, что «товарищ капитан» перекинулся с незнакомцами кивками, успокоилась.

– Спецназовцы в гражданском, – коротко пояснил Горян. – Будут нас охранять.

Два бритоголовых качка в кожаных куртках держались шагах в пяти-шести. За всё время пути они не произнесли ни слова. Денис чувствовал на себе их взгляды, и тоже косился на них. «Спецназовцы» ему определённо не нравились.

После похода на кладбище путь до дачи показался долгим и утомительным. К тому же небо закрывали облака, и ночь наступила быстрее обычного. Отряд ещё не дошёл до дачи, а всё вокруг уже тонуло во мраке. Горяну приходилось подсвечивать тропу фонариком. Ушастик, которому было поручено наблюдать за молодыми людьми, уже не стесняясь шёл рядом с ними. Заговорить он не решался, но и молодым людям приходилось помалкивать.

– Ну, всё, прибыли, – объявил Горян. – А то задолбался сегодня ходить.

Наталья слегка удивилась: как это – прибыли? Дачи ещё не видать, кругом темень. Но неожиданно рядом с собой она обнаружила калитку. А вглядевшись в темноту, увидела и само здание. Оно было черным черно, в нём не горело ни одного огня.

Компания вошла в дом. Щёлкать выключателями было бесполезно: электричества по-прежнему не было.

– Надо связаться с электриками в Троицком, – пробормотала девушка, – узнать у них, в чём дело.

– Завтра обязательно свяжемся, – пообещал Горян.

Оба качка и Ушастик скрылись. Горян ходил с фонариком по тёмному холлу, высвечивая все углы, как будто что-то искал. Холл и площадка второго этажа были безлюдны, но в доме всё время слышались какие-то приглушённые звуки, словно за стенами кто-то ходил, двигались стулья, иногда начинали звучать невнятные голоса. Наталья сразу обратила внимание на беспорядок, царивший в холле: мебель была сдвинута, дверцы шкафов раскрыты, на полу виднелись отпечатки грязных подошв. Наверняка и в комнатах творилось то же самое.

На втором этаже раскрылась дверь и показался свет. Из комнаты, соседней с той, которую занимал Чак, вышел какой-то человек с горящей керосиновой лампой, одетый в куртку с поднятым капюшоном. Он спустился по лестнице и передал лампу Горяну. Тот, в свою очередь, передал её девушке.

– Устраивайтесь где вам удобно, вы ведь хозяйка дома, – сказал бандит с любезной улыбкой.

– Мы с Денисом здесь устроимся, – и Наталья направилась к дверям своей комнаты.

– Только не на первом этаже! – закричал Горян.

– Почему?

– Это касается вашей безопасности! В окрестностях бродят бандиты, они могут залезть в окно. Пойдите лучше наверх.

И он первым двинулся по лестнице. Наталья с Денисом пошли за ним. Человек, который принёс лампу, замыкал шествие. Его присутствие вызывало у Дениса смутное беспокойство. Незнакомец был мало похож на стража порядка: лицо бледное, отталкивающее, на голову почему-то накинут капюшон. Больше всего не нравились руки. Когда он передавал лампу Горяну, Кораблёв заметил, что руки у него синие от татуировок.

На втором этаже Наталья задержалась у двери в комнату Чака.

– Он ещё там?

– Скрылся, – ответил Горян после небольшой заминки. – Да вы не беспокойтесь, найдём. От нас не уйдёт.

Наталья прошла по площадке и открыла дверь в дальнем конце. Небольшая комната за дверью располагалось в самом углу дома. В ней было относительно чисто, хотя чувствовалось, что и здесь побывали посторонние. В комнате имелся широкий диван, платяной шкаф, стол и пара стульев.

Вслед за девушкой сюда вошли Денис и Горян. Наталья поставила лампу на стол.

– Мы здесь переночуем.

– Вот и отлично, – сказал Горян. – Еда для вас ещё не приготовлена, когда будет готова – товарищ лейтенант принесёт, – и он кивнул на человека в капюшоне, оставшегося за дверью.

– Я не ем перед сном, – сухо ответила девушка.

– Я тоже, – сказал Денис.

– Тогда желаю приятно провести ночку, – и Горян попятился, игриво ухмыляясь.

Дверь за ним закрылась.

– Ну вот, вляпались мы в приклю… – начала девушка, но Кораблёв приложил палец к губам.

– Они ещё здесь, – сказал он еле слышно.

Они навострили слух. Из-за двери не доносилось ни звука, но «капитан» с «товарищем лейтенантом» наверняка ещё стояли за ней.

– Запри на щеколду, а то мало ли что, – прошептала Наталья.

Денис на цыпочках, стараясь не скрипеть половицами, подошёл к двери и задвинул щеколду, отметив про себя, что щеколда выглядит слишком хлипко. Дверь легко можно высадить.

– Раскладушки нет, – сказал он, оглядев помещение. – Ну, ладно, ничего страшного. Устроюсь на полу.

– Сейчас что-нибудь постелю, – Наталья подошла к шкафу. – Помнится мне, здесь был тулуп…

Овчинный тулуп оказался на месте. Когда она вытащила его и развернула, по комнате распространился запах нафталина. Да и сам тулуп выглядел так, будто его использовали ещё с царских времён.

– Это, наверное, твоего дедушки, – сказал Кораблёв, когда Наталья раскладывала тулуп на полу.

– Точно. Как ты угадал?

– Интуиция.

Наталья дала Денису одну из двух диванных подушек, и он улёгся.

– Если услышишь что-нибудь подозрительное – сразу буди, – пробормотала она.

– Ладно, – сказал он.

Он хотел прибавить, что в этом доме подозрителен каждый звук, но не стал. Незачем пугать лишний раз.

– Хорошо, что Чака нет, – снова подала голос Наталья, подавляя зевоту. – Он бы не дал нам заснуть…

Дениса так и подмывало ответить, что он бы предпочёл Чака всему этому сомнительному спецназу, но спросил только:

– Может, погасить лампу?

– Без неё страшно.

– Ничего, я рядом.

– Тогда потуши.

Он встал и потушил керосинку, рукой перекрыв приток воздуха к огоньку.

– Кстати, ночью будет холодно, – сказала Наталья.

– Я отдам тебе тулуп.

– А сам на голом полу будешь спать?

– Ну и что. Я закалённый, в проруби купаюсь.

– Мне кажется, я уже начала мёрзнуть…

Он поднял с пола тулуп и накрыл им девушку.

– Спасибо… Но ты тоже замёрзнешь.

– Ничего, всё нормально.

Наталья подвинулась.

– Вообще-то, на этом диване прекрасно помещаются двое. Если только не будешь слишком шевелиться ночью…

– Ты что, я сплю как убитый.

– Тогда можешь лечь рядом. Тулупа хватит на двоих.

Денис взял свою подушку и лёг на диван, повернувшись лицом к девушке.

Они замолчали. Снаружи кто-то тихо прошёл со свечой. Пол под дверью на несколько мгновений озарился колеблющимся светом. В тишине стало слышно, как в дальнем конце дома кто-то заунывно поёт под балалайку. Слов было не разобрать, доносился только тоскливый мотив.

Денис подумал, что песня явно тюремная, но говорить об этом не стал. Он обнял свою хозяйку, а она прижалась к нему. За всю ночь они не сказали друг другу ни слова. Да и к чему слова, вместо слов говорили их тела.

Часть четвёртая

Глава 1

Небольшой военный самолёт вынырнул из облаков и полетел над лесом. Было ещё очень рано, рассвет только брезжил.

– Освещённость для нас подходящая, – сказал Сильвестр – тридцатипятилетний брюнет с жёстким волевым лицом.

С парашютом за спиной он стоял у раскрытого люка и всматривался в проплывавшую внизу смутную панораму.

– В сумерках нас вряд ли засекут, – согласился его напарник, поправляя на себе снаряжение.

– Эй! – крикнул пилот. – Так что? Это здесь?

– Сейчас ещё раз гляну.

Сильвестр здоровой правой рукой развернул карту, в верхнем углу которой стоял гриф «Секретно». Карта затрепыхалась на ветру. Сильвестру пришлось придержать её протезом, заменявшим ему левую кисть.

– Да, правильно! – крикнул он, перекрывая гул мотора. – Летим над Шабаново! Теперь надо найти дачу!..

– Вон она! – Ревунов показал на большое тёмное здание, стоявшее посреди открытого участка, окружённого со всех сторон лесом.

– Точно, она. В двух с половиной километрах к северо-востоку от Шабаново, в лесу. Всё, как сообщил информатор… – Сильвестр обернулся к пилоту. – Слушай, кореш, сделай ещё один круг и зайти прямо на здание, чтоб нам сподручней прыгать!

Самолёт снова ушёл в облака и, накренившись правым боком, начал разворачиваться.

* * *

Получив от брата письмо и телеграмму, Сильвестр не сразу поехал к нему: в Новокузнецке снова начались ожесточённые бандитские разборки, в которые ему пришлось ввязаться. Только когда всё более-менее утряслось, он вылетел в столицу. Здесь от надёжных людей он узнал об ограблении «Мегалит-банка», о гибели группировки Бельдяя, членом которой был его брат, и о подозрении, которое пало на брата, поскольку он был единственным выжившим в газовой атаке. Чака обвиняли в убийстве своих товарищей и краже похищенных денег.

Узнал Сильвестр и о пытках, которым подвергся Чак на допросе. Информированные люди сообщили пахану, что Чак погиб, но не выдал тайну местонахождения чемодана с деньгами. Сильвестр решил сам во всём разобраться, и как можно скорее. Первым делом надо было добраться до шабановской дачи. Удобный момент был упущен: все подступы к ней уже перекрыли бойцы Додона. Тогда Сильвестр связался с Новокузнецком и приказал ударной группе в пятьдесят бойцов срочно вылететь в Москву. Не дожидаясь их прибытия, он, опять же по рекомендации столичных знакомых, отправился на один из подмосковных военных аэродромов. Деньги быстро сделали своё дело: полёт над Шабаново был оформлен как «учебно-тренировочный».

Сильвестру предлагали лететь на вертолёте, но грохочущий, низко летящий вертолёт привлёк бы к себе внимание. Замыслу пахана больше соответствовал именно самолёт, глухо гудящий где-то высоко над облаками, и парашюты, бесшумные и почти невидимые в предутренних сумерках. Тем более прыгнуть с парашютом ему, служившему когда-то в десантных войсках, было даже с протезами не труднее, чем выпить стакан воды.

С Сильвестром летел Алексей Ревунов – его телохранитель и «левая рука», тоже бывший десантник. Чутьё подсказывало пахану, что надо спешить. Возможно, сведения о гибели брата неверны. Он ещё жив. Ведь додоновской братве нет смысла убивать его, пока не раскрыта тайна миллионов «Мегалит-банка»…

* * *

Самолёт снова вырулил на деревню. В сумке на груди Сильвестра завозилась Чанга – безволосая кошка редкой тайваньской породы. Пахан считал Чангу своим талисманом и никогда с ней не расставался. Он немного расстегнул «молнию», просунул в сумку палец и почесал Чанге за ухом. Кошка удовлетворённо заурчала.

Выбирая удобный момент, Сильвестр вглядывался в панораму, проплывавшую в отверстии люка. Наконец подался вперёд, отрывисто крикнул: «Пора!» – и спрыгнул. Следом спрыгнул Ревунов. Стальная птица, глухо ревя двигателями, полетела дальше, резко набрала высоту и исчезла в тучах.

Над Сильвестром раскрылся купол парашюта. В двух сотнях метрах висел парашют телохранителя. Внизу, в мглистых сумерках, простирался бесконечный лес с редкими проплешинами полей. Лёгкий ветер благоприятствовал парашютистам, относя их к востоку.

Наконец из тёмной массы оголённых деревьев вынырнула дача. Пахан подобрал стропы, рассчитывая опуститься на крышу между башней и трубой, но то ли ветер задул сильнее, то ли здание оказалось ниже, чем оно виделось с высоты, – крыша пролетела под самыми его ногами. Миновав край карниза, он почти рухнул с крыши. Мысленно он приготовился к жёсткому приземлению, но никакого приземления не состоялось. Падение прервалось так резко, что он даже подскочил вверх, как мяч, попавший в сетчатый мешок: это купол парашюта накрыл трубу, зацепившись намертво. Сильвестр повис на стропах вплотную к стене, примерно в четырёх метрах от земли.

Парашют Ревунова улетел вправо и скрылся за кромкой леса. По прикидкам, он должен был опуститься метрах в трёхстах от дачи. Положение же самого пахана было отчаянным: избавиться самостоятельно от строп и спрыгнуть вниз он не мог, не мог и взобраться по стропам на крышу. Несколько раз он пытался связаться с Ревуновым по рации, но напарник молчал. Сильвестру только и оставалось, что висеть и ждать. Возможно, Ревунов ещё отзовётся, или появится кто-нибудь из обитателей дачи…

Сильвестра занесло на задний фасад. Он висел, прижимаясь спиной к глухой стене. Слева, на расстоянии вытянутой руки, был угол дома; справа – выше и ниже от него – окна второго и первого этажей. До каждого было немногим больше метра. А прямо перед ним открывался вид на запущенный сад и сквозной облетевший лес за садом, уходивший вершинами вдаль. Стояла тишина. Кругом не было ни души. В доме почти все окна были закрыты ставнями, отчего создавалось впечатление, что в нём никто не живёт.

В сумке завозилась Чанга. Сильвестр раздвинул немного «молнию», чтобы кошка могла высунуть голову. Она посмотрела на хозяина своими зелёными глазами, зевнула и облизнулась.

Наконец подала признаки жизни портативная рация: на связь вышел Ревунов.

– Босс, – услышал Сильвестр его взволнованный голос. – Похоже, меня засекли.

– Ты в лесу?

– Да. Купол зацепился за ветви, я повис на сосне. Меня здорово припечатало к стволу.

– У меня такая же хрень. Зацепило за крышу, сейчас вишу на стропах. Ни туда, ни сюда…

– Ко мне тут приближаются какие-то люди. Их пока плохо видно. Прячутся за деревьями, подходят короткими перебежками…

Сильвестр задумался. Это могли быть только люди из банды Додона. Если они ещё здесь, значит, брат жив…

В динамике снова раздался голос Ревунова:

– У меня нога сломана… Боль адская…

– Алекс, у тебя ксива военного лётчика, – заговорил пахан, – предъяви им. Может, туфта прокатит.

– Попробую…

– Надо продержаться. Братва подвалит со дня на день. Скажи им, что самолёт загорелся и тебе пришлось прыгать. Лепи всё что хочешь, только живой останься!

– Босс, они требуют, чтобы я бросил оружие…

– Ну и брось. Жизнь дороже.

Связь прервалась. На Ревунова надежды не было. Для Сильвестра это означало, что ему придётся висеть тут до тех пор, пока его не обнаружат.

Медленно потянулись минуты. Небо светлело, прояснялась даль, громче звучали голоса птиц. Но с этой стороны здания по-прежнему никто не появлялся. Сильвестр уже начал спрашивать себя, а есть ли вообще кто-нибудь на этой даче, как в ближайшем окне второго этажа кто-то приоткрыл раму. Из окна выглянула совсем юная девушка и, опершись локтями на подоконник, устремила взгляд на бледно-серое небо. Парашютиста она не замечала. Её затуманенные глаза, кажется, вообще ничего не замечали.

Причину её счастливой отрешённости понять было нетрудно: в окне рядом с головой девушки появилась голова парня. Он обнял её, она откинула голову, и его губы заскользили по её лицу.

Видимо, оба только что встали. Глаза девушки слипались.

Пахан наблюдал за ними с некоторым недоумением. Дача должна была находиться в руках бойцов Додона. Но раз так, то этот парень – блатной, а девчонка – шалава… Тем не менее, они не были похожи на бандита и проститутку. Нет, здесь что-то не так…

Они скрылись в окне, не заметив парашютиста. Сильвестр подумал, что ему, наверное, надо было окликнуть их: юные обитатели дачи не выглядели опасными.

Но тут его внимание привлекли мужские голоса, зазвучавшие в ближайшем окне на первом этаже. Окно было открыто, но всё же голоса звучали невнятно. Сильвестр различал только отдельные слова. Когда кто-то из говоривших отчётливо произнёс «парашют» и «Сильвестр», пахан встревожился.

До окна он мог дотянуться здоровой рукой, а значит, заглянуть в него, но для этого надо было перевернуться на стропах вниз головой. Он тут же приступил к делу: перекинул ноги через две верёвки, смещая свой центр тяжести, и, когда перевернулся весь, зашарил рукой по стене. Нащупав верхний срез окна, притянулся к нему весь и осторожно, одним глазом, заглянул в окно. Там находились двое: один коренастый, низкорослый, второй худой и долговязый.

Комнату за окном занимал Горян. Только что к нему явился браток по кличке Лифтёр, получивший своё погоняло за ограбления в лифтах. Тот только что прибежал из леса, где вместе с другими бандитами участвовал в нападении на неизвестного парашютиста. Запыхавшийся взволнованный браток доложил Горяну, что парашютист сбросил документы, деньги и пистолет. Из документов следовало, что он майор Захарченко Максим Петрович, военный лётчик. С парашютом спрыгнул потому, что самолёт загорелся в полёте.

– Руки-ноги у него целы? – первым делом осведомился Горян.

– Не совсем. Говорит, что одну ногу сломал.

– Тогда это не Сильвестр.

– Шеф, глянь на это, – браток протянул пистолет марки «ТТ», сброшенный «майором Захарченко».

Горян повертел пистолет в руках. Увидев гравировку «Алексу от Сильвестра», он испустил восторженный рёв.

– Ваш лётчик – это боец Сильвестра! Значит, скоро и сам будет здесь!

Сильвестр раскусил обоих с первого взгляда. Выражения лиц, интонации, жесты – всё выдавало в них представителей криминального мира. Но откуда они узнали о нём? Не иначе, как только от Чака…

– Что этот майор говорит?

– Да ничего конкретного. Хвостом вертит, паскуда, на понт берёт. Вы, говорит, под трибунал все пойдёте…

– Горбатого лепит, – сказал Горян. – Знает он всё, и мы его расколем, как миленького!

– Слышь, Горян, – сказал долговязый, – я вот подумал, что Сильвестр заслал сюда этого фуфела как разведчика, чтоб обстановку выяснить. У него рация японская…

– Японская? Тогда точно разведчик! У ментов японских раций не бывает! Лифтёр, вот что, – Горян схватил собеседника за воротник и притянул к себе. – Щас бери щипцы, кусачки и паяльник, и по-быстрому чеши к лётчику. Пусть пацаны обработают его. Надо, чтоб он связался по рации с Сильвестром и вызвал его сюда, к нам, понял? А если Сильвестр появится… – Горян издал короткий смешок, – то, считай, полдела сделано. Дальше всё пойдёт как по маслу. Малолетки передадут ему конверт, он пойдёт искать бабло, а мы пойдём за ним.

– У нас он станет как шёлковый, – заверил его Лифтёр. – Сковырнём пару ногтей, и он запоёт…

Пахан отцепился от окна и вновь перевернулся, принимая прежнее положение. С минуту переводил дух, дожидаясь, пока кровь отольёт от головы. Сомнений не было: деньги, уведённые Чаком, додоновцы продолжают искать. И помочь им в поисках почему-то должен он, Сильвестр…

Малолетки передадут ему какой-то конверт. Наверное, под «малолетками» они имеют в виду парня с девушкой, которых он только что видел. Конечно, братки уже ознакомлены с содержимым конверта, но оно не даёт чётких указаний, где искать баксы, поэтому они хотят, чтобы конверт дошёл до адресата…

В верхнем окне снова скрипнула рама. Её выдвинула женская рука, которая сразу исчезла. Вскоре в этом окне зазвучали голоса. Один из них Сильвестру был уже знаком. Он принадлежал Горяну.

Бандит вошёл к молодым людям, предварительно деликатно постучав в дверь. На нём были милицейская фуражка и камуфляжная куртка. Он улыбался: