Текст книги "Миллионы мертвеца"

Автор книги: Игорь Волознев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Додон, грузный толстяк лет под сорок, с голой головой и узкими глазками, способными наливаться яростью и сверлить собеседника, ошалел от тряски. В джипе он вёз с собой портативную электроплиту, чемодан-холодильник, набитый деликатесами, и личного повара-китайца. Он их возил с собой повсюду, потому что постоянно что-нибудь ел, особенно в дороге. Но сейчас омары и бутерброды с белой рыбой с трудом запихивались в горло. Он несколько раз приказывал остановиться и выходил из машины, чтобы справить нужду.

Уже темнело, когда кортеж на полной скорости проехал Троицкое. Обыватели, провожая иномарки глазами, с удивлением отмечали, что те покатили не куда-нибудь, а в сторону Шабаново, где плохая дорога кончалась тупиком.

Кортеж на минуту задержался у моста через Переплюйку. Здесь в джип вскочил Лис. Один из телохранителей подвинулся, давая ему место рядом с паханом.

– Докладывай, – хрипнул Додон, поддевая вилкой лоснящуюся колбаску-салями. – Попался кто-нибудь в твою засаду?

– Есть один человечек, – ответил Лис, пренебрежительно морщась.

– Кто такой?

– Да левый какой-то парень. Он, оказывается, к хозяйкиной дочке прискакал. Пацаны засекли его ещё в Троицком, когда он искал попутку на Шабаново. Я как раз в тот день поставил в Троицком наблюдателей, чтобы следили за дорогой к деревне и сообщали о каждой машине, которая туда едет.

– Умно.

– Короче, они связались со мной…

– Пацаны словили его?

– Нет.

– Как это – нет? – Додон хмуро уставился на своего заместителя. – Надо было словить и прижечь паяльником, чтобы всё узнать наверняка! Он, может, шёл не к дочке, а к этому хмырю Чаку!

– Сначала я тоже думал, что к Чаку идёт, – сказал Лис, многозначительно понизив голос. – Как только мне доложили, что какой-то хмырь ищет попутку на Шабаново, я сразу понял, что это неспроста. Кто-то хочет выйти на связь с Чаком…

– Ну, и что же? – Додон вонзил вилку в ломоть буженины.

– Попутки он не дождался и пошёл пешком. Я решил, что будет умнее не брать его сразу, а проследить за ним. Я связался по рации со всеми постами и велел обеспечить ему «зелёную улицу». При его приближении пацаны скрывались. Он никого не заметил.

Лицо жующего пахана приняло скептическое выражение.

– Встретили его, значит, как английскую королеву, – пробурчал он с набитым ртом.

Лис наклонился к нему:

– В Шабаново он спросил у старухи, как пройти к даче академика Зимина…

Додон перестал жевать.

– Это человек Чака! – проговорил он, выпучив глаза. – За лавами явился, падлюга!

– Повязать его мы могли в любую минуту, но толку от этого мало, – продолжал Лис. – Где лавы – хмырь наверняка не знает. Умнее проследить за ним. За ним и за Чаком.

– Всё это долго, – поморщился пахан. – Вязать его надо было, и жечь паяльником…

Вблизи деревни скорость джипа замедлилась. Колёса то и дело пробуксовывали в грязи. Додон матерился и поторапливал водителя.

– Я зашёл к Чаку под видом доктора и всё выяснил, – говорил Лис. – Хмырь явился к хозяйкиной дочке. Я спросил его, типа, ты кто такой, чего припёрся, а он говорит, что он риэлтор, дачу прибыл смотреть.

Додон хмыкнул.

– Риэлтор! Знаем мы этих риэлторов!

Лис поддакнул:

– Хмырь шустрый, видно по всему. Стоило мамаше уехать, и он тут как тут.

– Чак дёрнуть не пытался?

– Ещё как пытался, он даже риэлтора с бабой прихватил с собой!

Додон посмотрел на Лиса:

– Зассал, гад!

Лис самодовольно засмеялся:

– Это моя задумка с «чёрной меткой» сработала. Крысёныш засуетился!

– Пацаны, конечно, следили за ним?

– Не упускали ни на минуту. Пасли аккуратно, он ничего не заметил. Он привёл бы нас к чемодану, если бы не этот раздолбай Карган…

– Спугнул его?

– Ну да! Я поручил ему потрясти одного деда, приятеля лесника, а ты знаешь Каргана, котелок у него ни хрена не варит. Расположился в лесу со всеми удобствами, развёл костёр, деда к дереву подвесил… Короче, Чак, когда навострил лыжи, костёр засёк. Это его и спугнуло. Пронюхал, наверное, что-то. А то бы, точно, пошёл к чемодану!

– Значит, ваша слежка обернулась пшиком?

Лис скорбно покачал головой.

– Если бы не этот грёбаный костёр…

– Ну, и чем кончилось?

– А кончилось тем, что крыса пошёл в Троицкое и на дороге тормознул машину одного местного лоха. Вздумал дёрнуть в Москву, а чемодан с баксами здесь пока оставить.

– Уйти ему, конечно, не дали?

– Кто ж даст? Остановили у самого Троицкого и вернули на фазенду. Вернули аккуратно, про чемодан не спрашивали.

– Правильно. Об этом я сам его спрошу.

И Додон замолчал, занявшись очередным бутербродом.

– Да, а лесника этого, Маслова, нашли? – вспомнил он.

– Пока нет. Ищем. Наши пацаны стоят на всех тропах, если кто появится, мимо нас не проскочит.

– Не нравится мне этот Маслов, – проурчал с набитым ртом пахан. – Если он видел, что Чак прячет чемодан, то он мог прибрать его себе.

– Ясное дело.

– А потом слинять с баблом. Может, так оно и было, а? Как думаешь, слинял Маслов с баблом или нет?

Лис пожал плечами.

– Маловероятно. Он мог вынуть из чемодана пачку или две, а остальное заныкать где-нибудь здесь, – бандит кивнул на темнеющий лес за окном.

– Маслова надо искать, – угрюмо сказал Додон. – И сынка его!

– Чемодан наверняка схоронили недалеко от места аварии, – говорил Лис. – Хорошо бы построить пацанов цепью и прочесать лес…

– Это сколько ж народу надо?

– Да, наверно, не очень много, – Лис сунул в рот сигарету, закурил и выдохнул дым в открытое окно. – Сотни хватило бы.

– Пацанов я, в крайнем случае, могу подогнать, – сказал Додон, – но только на короткое время. Они мне нужны в Москве.

– Будет очень кстати, босс, а то мои парни на здешней сырости уже вовсю чихают и кашляют.

Лес расступился, и на фоне тёмно-серого неба показались шабановские избы. Машины остановились на окраине деревни.

Додон запахнулся в кожаный, подбитый мехом плащ, на голову нахлобучил кепку.

– Может, все эти засады на хрен не нужны, – проворчал он, вылезая из машины. – Сковырнём крысе ногти, паяльничком прижжём, он и запоёт.

– Для нас это самый лучший вариант, – согласился Лис.

В сопровождении Лиса, преданных бойцов и повара Додон зашагал по тропе, ведущей к даче. Два могучего вида братка попеременно несли чемодан-холодильник, остальные несли рюкзаки. Повар доставал из рюкзаков то банан, то яблоко, то холодную курятину и передавал пахану. Тот всё это стремительно съедал на ходу.

Сгущались грозовые сумерки. Ветер налетал порывами и срывал с деревьев остатки листвы, где-то вдали грохотал гром.

– Далеко ещё переть до грёбаной дачи? – отдуваясь, спросил пахан.

– Теперь уже недалеко, – ответил Лис, чьё бледное лицо под капюшоном тонуло в тени. – Минут десять ходьбы осталось.

Додон выругался.

– Знал бы, нанял в Загорске вертолёт!

Дождь их всё-таки застиг. Последние двести метров пахану с его спутниками пришлось бежать. Компания с шумом ввалилась в сумеречный холл, где их встретили Карган и с полдюжины молодчиков. Электричества в доме не было; один из бандитов держал горящую керосиновую лампу, ещё двое – зажжённые свечи.

– На хрена я попёрся в такую даль, – ревел главарь. – Чака надо было скрутить и доставить в Москву, там бы я разобрался с ним со всеми удобствами! Где он? Где эта крыса?

– Наверху, в своей комнате, – доложил Карган. – Всё готово для базара.

Пока прибывшие раздевались и отряхивались, Лис отвёл Каргана в сторону.

– Ну что, Буба с Федотом клюнули? – спросил он тихо.

– Как миленькие, – так же тихо ответил Карган. – Выдал по десять штук зеленью каждому…

– Предупредил их насчёт сигнала?

– Всё на мази, не волнуйся.

– Дозу Чаку вколол?

– Какую ты дал.

– Отлично.

Они замолчали и покосились на топтавшихся поблизости телохранителей Додона.

– Кстати, – вспомнил Лис, – как там наши малолетки?

– Сегодня днём их выпустили с дачи, как ты велел, – доложил Карган. – Сразу потопали в Троицкое, но у реки наткнулись на пацанов. Короче, повернули назад. Только что я связывался с Грачём, он говорит, что они заходили в дом Маслова, позырили на труп и дёрнули в деревню. Небось, уже дошли…

Лис кивал, слушая его.

– Всё верно, в деревне им сейчас самое место… Не исключён вариант, что они нам понадобятся…

Додон первым делом отправился на кухню, где китаец выкладывал из рюкзаков принесённые продукты. Додон выпил две рюмки водки, закусил ветчиной и вернулся в холл раскрасневшийся, с выпученными глазами, весь в предвкушении предстоящего допроса.

– Пошли! – гаркнул он. – Нечего ждать! Расколем крысу!

И он затопал по лестнице, подняв, как знамя, вилку с насаженным на неё маринованным грибком.

Бежавший перед ним Лис распахнул дверь в комнату Чака и посторонился, пропуская главаря. Додон с величественным видом вплыл в просторное полутёмное помещение, которое ещё совсем недавно служило спальней, о чём свидетельствовала внушительных размеров кровать. Сейчас она была отодвинута к дальней стене. Комнату освещали пылающий камин, бронзовый подсвечник с двумя горящими свечами и ещё несколько свечей в стаканах и банках.

Чак стоял у стены. С обеих сторон его держали Буба и Федот. Руки пленника были раскинуты, отчего он был похож на распятого. Три банки со свечами стояли перед ним на полу, озаряя его снизу.

Додон уселся за стол. Рядом расположились телохранители. Бандит по кличке Выдра, исполнявший при Додоне обязанности палача, раскрыл свой портфель-дипломат и принялся доставать оттуда паяльники, клещи, иглы и прочий пыточный инструмент.

Лис отошёл к камину и подбросил в огонь поленьев. Пламя разгорелось ярче. Багровые отсветы заплясали на его худощавом лице, на стенах и тёмных окнах, залитых хлеставшим дождём.

Додон неторопливо доел грибок, почмокал губами, отплевался, утёрся рукавом, рыгнул пару раз и поднял, наконец, глаза на пленника.

– Ну ты, чмо! – вдруг заревел он на весь дом. – Куда девал бабло покноканных тобой пацанов? Колись, падла, а то щас кишки выпущу!

– Не знаю никакого бабла, – ответил пленник с вызовом. – Не при делах я.

– Не при делах? А кто Бельдяя затравил газом? А машину с Гнутым кто хренакнул? Тоже, скажешь, не ты?

– Это всё Гога. С него спрашивайте.

– Туфту не лепи! Гога давно труп. И ты же, крыса, его и завалил!

– Он хотел меня пришить, ногу мне продырявил. Вот она, рана, видите? Я с ним поцапался в машине и грохнул его, суку. Газовые бомбы – его работа, без балды.

В комнату бесшумно вошёл повар с подносом, уставленным бутылками, стаканами и тарелками с закусками. Всё это он быстро расставил на столе. Додон плеснул в стакан водки, выпил залпом, взял вилку с ножом и принялся резать мясо.

– Короче, бабло где? Колись, если жить хочешь.

– Чемодан Гога сбросил по дороге, когда за нами менты гнались. Где – не знаю.

Главарь в ярости застучал ножом по столу.

– Не знаешь, пидор? Выдра! Дай ему прикурить!

Выдра – кавказец с чёрной бородой и гладко выбритым черепом, уже несколько минут держал над пламенем свечи вязальную спицу. Услышав приказ босса, он подошёл к Чаку и медленно ввёл заострённый конец спицы ему в бок.

В месте прокола выступила кровь. Но Чак даже бровью не повёл. Получив от Каргана дозу героина, он не чувствовал боли. Зато в нём стремительно зрела слепая, нерассуждающая ярость. Чак всегда болезненно переносил оскорбления, и сейчас за «пидора» готов был перегрызть Додону горло.

– Говори, гнида! – рявкнул пахан, страшно заблестев глазами.

– Тебе сказано, не при делах я, – дрожащим от ненависти голосом ответил пленник и дёрнулся, но бойцы Лиса держали его крепко.

Палач принялся расковыривать рану. Кровь шипела, соприкасаясь с раскалённой спицей.

Додон отправил в рот большой кусок жареной говядины и начал жевать.

– Отрежь ему яйца, – проурчал он.

Чак вдруг подпрыгнул и заехал наклонившемуся Выдре коленом в подбородок. Челюсти палача громко щёлкнули. Падая, он ударился затылком о дубовую ножку стола и остался лежать.

Над ним наклонился Карган.

– Кажись, живой, только в отключке, – доложил он главарю.

Тот невозмутимо запил мясо «будвайзером».

– За Выдру тоже ответишь, гнидёныш. Гиря, – он посмотрел на одного из телохранителей, – займись им. Расколешь – пятьдесят штук зеленью.

Низкорослый крепыш по кличке Гиря вразвалку подошёл к пленнику, постоял немного, как бы раздумывая, с чего начать, и вдруг резко, почти без замаха, ударил его кулаком в живот. Чак согнулся.

– Яйца ему режь, козляре сортирному, – посоветовал босс, придвигая к себе блюдо с заливной осетриной. – Режь, чтоб визжал, как свинья на живодёрне!

Лицо пленника исказилось от ярости, шрам на его подбородке засочился кровью. Гиря, ухмыляясь, достал нож.

* * *

Наталья с Денисом бежали под деревьями. В небе вовсю хлестали молнии и грохотал гром, но дождь всё не наступал. Наталья твердила, что деревня близко, дома сейчас покажутся, они вон за теми деревьями. Но домов за «теми» деревьями не было. Не было их и дальше. Денис уже начал отчаиваться, решив, что они заблудились.

К окраине леса они вышли, когда начали падать первые крупные капли. В мглистом сумраке виднелись слабые огоньки. Собрав последние силы, молодые люди побежали к ним. Из полумрака выступила бревенчатая изба с освещённым окном.

На стук в дверь открыла испуганная Марья Васильевна. Электричества не было, в избе горела только старая керосиновая лампа. Денис, войдя, сразу попросил хозяйку занавесить окно, чтобы не привлекать к дому внимание.

– Кажется, нам удалось уйти от них, – пропыхтел он, снимая рюкзак и промокшую куртку. – Мы переночуем у вас, а завтра с утра снова попробуем прорваться в Троицкое. Эта гроза нам на руку. Вряд ли бандиты будут стоять у реки всю ночь.

В избе топилась печь. Беглецы развесили возле неё мокрую одежду. Поскольку они промокли насквозь, старуха дала им кое-что из вещей своих детей. Дети давно выросли и разлетелись кто куда, а одежда их ещё хранилась на дне сундука в сенях. Рубашка и штаны Денису были маловаты, и на Наталье странно выглядело ситцевое платье тридцатилетней давности, но выбирать не приходилось. Марья Васильевна поставила на стол самовар, достала сушки и варенье.

Дождь за окнами усилился. Вспышки молний врывались в комнату сквозь прорехи в занавесках и перебивали слабенький огонёк керосинки. За чаем Денис расспрашивал Наталью о других путях выхода из Шабаново, помимо дороги на Троицкое. Со слов девушки выходило, что другой путь – это тропа на север, во Владимирскую область, но сама она этим путём не ходила, потому что долго идти.

Пока они совещались, суетливая старуха впотьмах задела сушившиеся Денисовы джинсы, и из их кармана выпал мокрый измятый конверт. Марья Васильевна подняла его.

– Тут у вас что-то упало, – сказала она, передавая конверт юноше.

– Спасибо.

Денис отодвинул стаканы и блюдо с сушками, а лампу, наоборот, придвинул ближе. Они с Натальей склонились над конвертом.

– Гляди-ка, он расклеился, – сказала девушка.

– Теперь нас в любом случае обвинят, что мы его вскрыли, – отозвался Кораблёв. – Так что, давай уж вскроем до конца.

Не дожидаясь её согласия, он отлепил намокший отворот конверта и достал сложенный вчетверо лист бумаги. Развернул его на столе и расправил руками.

– Это план местности, – сказал он.

– Да я ведь сама рисовала его! – воскликнула удивлённая Наталья.

– Ты? А как он попал к Чаку?

– Понимаешь, он уже на второй день, как поселился у нас, стал расспрашивать меня, где что находится. А потом попросил нарисовать это на бумаге. Он лежал больной, еле вставал, а я ещё тогда удивлялась: зачем ему это нужно? Он сказал, что хочет зимой к нам приехать, покататься на лыжах, но я ему не поверила…

– Это дача, – говорил Денис, водя пальцем по схеме. – А эти квадратики слева от дачи – Шабаново…

– Да, я тут нарисовала все двенадцать изб, включая те, в которых уже не живут давно. Пунктирная линия от дачи до деревни – тропа.

Денис кивнул:

– Тогда эти две параллельные линии – дорога на Троицкое, а пересекает их река…

– Переплюйка, – подхватила Наталья, – а это – мост через неё. Троицкого здесь нет, потому что карты не хватило…

– А это что?

– Дорога на старую лесопилку. Вот тут дом лесника… Чак попросил нарисовать поточнее, где он находится…

– Погоди. Кажется, на этой дороге разбился джип?

– Да, на ней…

Далее Наталья пояснила, что тропа, обозначенная на карте рядом с лесопилкой, ведёт к заброшенному кладбищу и развалинам помещичьей усадьбы.

– Чака интересовало всё, что находится в наших местах, – говорила она. – Вот это – озеро в лесу, чёрточки – это болото. А вот поле большое, а здесь опять лес и тропа в сторону Александрова… Мне о ней дядя Кузя сказал, но я по ней никогда не ходила.

– Это, значит, заброшенное кладбище? – Палец Дениса вернулся к овалу, обозначавшему кладбище.

– Да.

– А это тогда что?

В нижней части овала был нарисован маленький квадратик с закруглённым верхом.

Наталья вгляделась в изображение, потом посмотрела на Дениса.

– Эту штуку не я нарисовала…

– Тогда что это может быть?

– По-моему, похоже… – Девушка на несколько секунд задумалась. – Ну да, точно! На кладбище есть графский склеп в виде часовни, у него крыша как купол. Наверное, это он и есть.

Кораблёв перевернул карту и осмотрел оборотную сторону.

– Чак не написал ни единого слова, – проговорил он задумчиво. – Он посылает Сильвестру только карту…

– Тут нарисован крестик! – воскликнула Наталья, тоже разглядывая оборотную сторону. – Вот тут! Наверняка его тоже Чак нарисовал!

Крестик был маленький, едва различимый. Больше ничего на оборотной стороне не было.

– Наверное, это какой-то знак, который может понять только Сильвестр, – сказал юноша. – Впрочем… – Он задумался. – Интересно! – вдруг воскликнул он, осенённый внезапной догадкой.

Он взял листок в руки, перевернул картой к себе и поднял на свет лампы. Крестик проступил сквозь бумагу точно в квадрате склепа!

За занавесками ослепительно полыхнула молния. Гром треснул с такой силой, что, казалось, обрушится крыша…

* * *

Раскат смолк, прокатившись по черепицам дачи Зиминых. В комнате, где проходил допрос, наступила тишина.

– Шо, пиор, – сказал Додон с набитым ртом. – Кооться буем?

– Х… тебе, сука, – прохрипел окровавленный Чак.

Додон ухмыльнулся, выпил с братками ещё по стопке.

– Гиря, – гаркнул он, – проткни ему пупок!

Опасаясь получить удар ногой, Гиря приблизился к Чаку сбоку. Острие ножа прошло по животу, оставляя кровавую полосу.

– Фуфел паршивый, – извиваясь от боли, шипел Чак.

– Не по делу молотишь языком своим поганым, – пробурчал пахан. – Говори, где бабло!

Чак отчаянно дёргался, пытаясь вырваться. Подвыпившие братки веселились и подбадривали Гирю.

Стоявший в стороне Лис сунул в рот сигарету, поднял подсвечник и прикурил от пламени свечи. Внезапно подсвечник выскользнул из его пальцев. Грохот упавшего подсвечника слился с громовым раскатом. Державшие Чака Буба и Федот ослабили хватку, и пленник неожиданно почувствовал, что его руки свободны. Отпихнув Гирю, он ринулся на пахана. Тот оцепенел от неожиданности. Телохранители не успели вскочить со стульев, как Чак схватил зазубренный столовый нож, которым Додон только что резал мясо, и с яростным рёвом всадил его пахану в живот.

Глаза Додона вылезли из орбит. Из раскрывшегося рта вместе со сдавленным хрипом полезла недожёванная пища. Чак выдернул нож и, скаля зубы, снова всадил его почти в то же самое место, потом ещё раз, и ещё, при этом проворачивая его и кромсая внутренности.

Все сразу протрезвели. Гиря обхватил Чака руками и отшвырнул от стола. На пленника набросились телохранители, свалили с ног, прижали к полу.

– «Скорую»… – завыл Додон слабеющим голосом, задирая на себе рубаху. – «Скорую» вызовите… Я помереть могу…

Бандиты оглядывались на него в замешательстве.

– Да как её вызовешь? – пробормотал кто-то. – Сюда и доехать нельзя…

– Врача мне… – выл пахан.

Наступившую тишину разорвали выстрелы. Это Лис дважды нажал на крючок, стреляя в Федота и Бубу. Те рухнули на пол.

– Получите, суки! – крикнул он. – Выпустили гниду, теперь сами подыхайте!

Буба остался лежать неподвижно, а раненый Федот пытался приподняться. Он смотрел на Лиса полными ненависти глазами, показывал на него дрожащим пальцем и что-то хрипел. Карган добил его выстрелом в голову.

Тем временем Додон выдернул нож из живота. Увидев, как из рваной раны выдавливаются кишки, он завопил в ужасе и свалился со стула.

К нему подбежали, подхватили под руки.

– Врача… – шептал главарь посиневшими губами.

– Что делать? – тихо говорили вокруг. – Кто-нибудь знает, что делать?

– Несите на кровать, – властным голосом распорядился Лис.

Четверо бойцов не без труда подняли огромное содрогающееся тело. Оказавшись на кровати, Додон дрожащими руками начал запихивать вылезшие кишки обратно в живот. Бандиты молча наблюдали за ним.

– Теперь его надо перевернуть на живот, – сказал Лис, когда Додон запихнул кишки и зажал рану рукой.

Главаря перевернули. Он хрипло стонал, дёргался и таращил стекленеющие глаза ещё минут пять. Наконец затих.

К нему со свечой подошёл Каргане. Глаза Додона были безжизненны, лицо заливала мертвенная бледность, пламя, поднесённое ко рту, не колыхалось.

– Кажись, кончился, – прошептал Карган.

Тут, наконец, общее внимание переключилось на убийцу. Чак лежал на полу, придавленный коленями братков, и беззвучно матерился. К нему решительно направились с пистолетами и ножами, явно собираясь прикончить, но вперёд выскочил Лис.

– Нет! Стойте! Всем стоять!

Бандиты остановились.

– Его нельзя мочить, он знает, где лежат семь миллионов долларов! Мы должны их взять!

Братки молчали в замешательстве. Многим хотелось прямо сейчас расправиться с Чаком, но они понимали, что Лис прав. Семь миллионов долларов – слишком большие деньги, чтобы торопиться с местью. К тому же у Лиса были все шансы стать новым главарём, поэтому лучше его послушать.

– Продолжим допрос, – резко сказал Лис. – Тем более Выдра, кажется, оклемался.

Действительно, палач поднимался с пола, потирая ушибленную голову и морщась от боли. Лис налил ему водки.

Братки расселись по местам, тревожно оглядываясь на мёртвого босса. Лис взглянул на Выдру:

– Сможешь заставить его говорить?

– Попробую. Только пусть ему свяжут ноги.

Лис сделал знак Каргану.

Выпив две стопки подряд, Выдра отдышался, разыскал в портфеле скальпель, наклонился над лежащим на полу пленником и ткнул лезвием ему под ноготь. Чак застонал, стиснул зубы.

На губах Лиса играла едва заметная торжествующая улыбка. Заговор увенчался полным успехом. Повышенная доза героина позволила Чаку какое-то время выдержать боль. На это и рассчитывали заговорщики. В подходящий момент, по сигналу Лиса, Буба с Федотом выпустили осатаневшего от ярости пленника, и тот, как и следовало ожидать, набросился на пахана. Никто не заподозрил подвоха, тем более Лис тут же «замочил» своих сообщников, якобы мстя за босса. Отныне путь к единоличной власти был для него открыт. Правда, оставался ещё один заговорщик – Карган. Лис доверял ему, но сомнения в его надёжности всё-таки были. Каргана тоже надо будет устранить. Но не сейчас. В данный момент необходимо вплотную заняться поисками чемодана.

Не добившись ничего скальпелем, Выдра взял плоскогубцы и принялся выдирать ногти. Чак поначалу смеялся над его потугами, но постепенно действие наркотика стало слабеть. Боль раскалённым жалом вошла в его тело. А когда его подвесили к стене так, что захрустели суставы, он завопил.

К нему подошёл Лис, держа наполненный шприц. На кончике иглы дрожала капля.

– Это избавление, Чак. Скажи, и сразу всё пройдёт, будет кайф.

С губ пленника текла кровавая пена. Он смотрел на Лиса ненавидящими глазами и бормотал ругательства. Выдра вылил на его лицо стакан воды.

– На что надеешься, братан? – вкрадчиво сказал Лис. – Зачем тебе столько бабла? Разве тебя не учили на зоне, что с ближними надо делиться?

Чак попытался дотянуться до него зубами.

– Ну, хорошо же, – разъярённый Лис схватил шило и ткнул ему в бок. – Говори быстро, сука!

Он не хотел убивать, но удар получился сильнее, чем он рассчитывал. Заточенное острие вошло слишком глубоко. Чак содрогнулся и запрокинул голову.

Лис поспешно вытащил шило.

– Где чемодан? Скажи, и я вколю тебе дозу!

Чак надрывно дышал. С судорожным кашлем из его рта выплёскивалась кровь. Лис начал бить его по щекам и трясти, пытаясь привести в чувство.

– Где бабло? Ты кому-нибудь сказал, где оно? Может, Маслов знает? Или эта шалава, которая здесь живёт? Кто о нём знает?

Что-то осмысленное мелькнуло в помутневших глазах пленника.

– Братан приедет – уроет тебя, падлу… – прошептали сухие губы.

От резкого порыва ветра вдруг распахнулось окно, и комната сразу наполнилась пронизывающим холодом, раскатами грома и шумом ливня. Свечи погасли, шторы заметались белыми призраками. Тут ещё сверкнула молния, озарив помещение зловещим мертвенно-голубым блеском.

Выдра с Гирей бросились закрывать окно и задёргивать шторы. Карган принёс керосинку, и при её свете Лис вколол Чаку содержимое шприца. Потом взял за запястье и долго нащупывал пульс.

– Нет, всё, ему кранты, – сказал, наконец. – Загнулся.

Бандиты молчали. За окнами бушевал ливень, гром не утихал.