Текст книги "Миллионы мертвеца"

Автор книги: Игорь Волознев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Часть пятая

Глава 1

Чьи-то бесцеремонные руки сдёрнули Никиту с матраца.

– А? Чего? – Он раскрыл глаза и огляделся, ничего ещё толком не соображая после вчерашней пьянки.

– Маслов, Никита Петрович? – Незнакомый субъект лет тридцати, коротко стриженый, с лицом как серый кирпич, больно схватил его за плечо. – А ну, подъём!

– Чего тебе?

– Чего-чего! – рявкнул субъект. – Расчевокался! С нами едешь.

В голове у Никиты гудело, руки дрожали, перед глазами плавали оранжевые круги, тело было каким-то деревянным. Дрожащими руками он взял стакан с водкой, который протянул ему напарник кирпичного субъекта, и, стуча зубами о стекло, выпил до дна.

В глазах у него малость прояснилось. Он оглядел комнату с выцветшими обоями, всю обстановку которой составляли матрац и табуретка. Перевёл глаза на спавшую рядом Зою – хозяйку комнаты. Она спала на боку, спиной к Никите. Застиранное байковое одеяло наполовину сползло с неё, открыв внушительных размеров зад с прыщами на ягодицах.

Вчера они пили всю ночь и заснули под утро. Зоя была старше Никиты на восемь лет и нигде не работала, занимаясь в основном продажей оставшихся от покойной матери вещей. Но сейчас уже и продавать было нечего, осталась только эта комната, которую рано или поздно тоже придётся продать. Уже и покупатели объявились, щедро дававшие ей в долг под будущую выручку от продажи жилплощади. Никита уговаривал её продать комнату побыстрее и переселиться в их с отцом избу. Зоя как-то побывала там и в восторг от лесной жизни не пришла. Но, видимо, ничего другого ей не оставалось. Никита был единственным, на кого она могла рассчитывать по-серьёзному…

Молодой Маслов хмуро рассматривал незваных гостей. Их было трое. Все в одинаковых кожаных куртках и адидасовских штанах. Тупые рожи не сулили ничего хорошего. Тот, сердобольный, который подал водку, ткнул ему под нос милицейское удостоверение.

– Старший сержант Гаврилов, – представился он. – Одевайтесь.

– А в чём дело, начальник? – Никита дотянулся до трусов.

– Там объяснят.

Никита был поджар и плечист. Низкий лоб и выступающие, как у неандертальца, надбровные дуги придавали его лицу постоянно угрюмое выражение. Многочисленные прыщи и синяк под глазом тоже не прибавляли красоты.

– Случилось, что ль, чего? – рыгая, бормотал он. – Ну, подрался, это помню… Небось зашиб кого?… В башке пустота… Провал…

– Не бойся, вышак не дадут, – ухмыльнулся кирпичный.

Зоя перевернулась на другой бок, обнажившись полностью, и продолжала спать. Маслов подумал, что надо будет спросить у неё, не помнит ли, что было вчера в той гнусной забегаловке, где они брали водку. Кажется, он там с кем-то подрался. Никита пощупал подбородок справа, и это место отозвалось болью.

Когда его вели по коридору, из кухни и комнат выглядывали соседи. Радуются, подумал Маслов, и злобно плюнул в одну из приоткрывшихся дверей.

Его усадили в «БМВ». Он удивился: в каких тачках менты стали разъезжать! Никите пришло в голову, что им заинтересовалось ведомство повыше милиции. Может, ФСБ. «Уж не иностранца ли я вчера пришиб?» – подумал он.

Двое конвоиров сели по бокам от него. Старший сержант Гаврилов велел ему помалкивать.

Под Загорском остановились у придорожного кафе, чтобы перекусить и дать Никите опохмелиться – в дороге его стало мутить. Через четверть часа езды Маслов вытаращил глаза: они въехали в Троицкое! Дальше – ещё удивительнее: «БМВ» свернул на дорогу к Шабаново!

– Это куда ж мы едем? – оживился он. – В деревню, что ли?

– Угадал, – ответил с переднего сиденья «старший сержант».

На сожительницу Никиты бандиты вышли по номеру телефона, найденному в масловском доме. По номеру «пробить» адрес не составило труда.

Пока братки занимались розысками младшего Маслова, погиб Додон и закатилась звезда Лиса. Никиту доставили в Шабаново на другой день после штурма дачи, когда власть над бандой полностью захватил Кукуй. Маслова ввели в избу, которую новый рулевой избрал своей временной резиденцией. Кукуй сидел на кровати, спустив голые ноги на пол. Перед ним стоял стол с бутылками и закуской. Карган, назначенный заместителем, развалился рядом на стуле, заложив нога на ногу.

Кукуй посмотрел на Никиту мутными запойными глазами.

– Значит, ты – сын того хмыря, который помог Чаку заныкать чемодан с баблом?

Никита, который уже понял, что имеет дело не с милицией, и тем более не с ФСБ, внутренне напрягся.

– Не понимаю, командир, какой чемодан? Какое бабло? Я уже месяц в Загорске, что тут поделывает папаша – понятия не имею.

– Хватит мозги пудрить. Говори, куда он бабки дел.

– Впервые слышу про бабки!

– Где папаша мог схоронить чемодан? – с угрозой повторил главарь. – Покажешь это место – отпустим на все четыре стороны.

– Н-н-не… – Никита отрицательно замотал головой.

Кукуй встал с кровати, вразвалку приблизился к нему и взял за грудки.

– Говори, щенок! Ты знаешь здесь все места, где можно спрятать чемодан!

Сзади к Никите подошёл Карган и легонько ткнул острием ножа ему в бок.

– Точно, точно, теперь вспомнил! – почти провизжал парень. – Знаю я эти места! Особенно одно! Если папаша спрятал где-то чемодан, то только там!

Никита готов был сознаться в чём угодно, лишь бы рыжий бандит перестал колоть.

– А-а, запел, чмо, – Кукуй отпихнул его. Карган опустил нож. – Так бы и вякал сразу, а то ломаться стал, сявка… Если чемодана не найдём, тебе кранты. Сперва отхреначим уши, потом вынем кишки, а потом уже, в самом конце, буркалы выдавим. Понял, нет?

– Понял. Всё понял. Папаша только там спрятал, больше негде. Это место надёжное, очень надёжное… Я покажу…

– Карган, – распорядился главарь, – шесть пацанов пойдут со мной. Останешься тут за старшего. Лиса пусть ищут. Кто словит его – десять штук баксов премия.

* * *

Никиту обкрутили ремнём с застёжкой на спине, а к ремню приладили прочный собачий поводок, найденный в деревне. Конец поводка главарь намотал себе на руку. Так, «на поводке», его и повели искать чемодан. По бокам и сзади шли молодчики в кожанках. Конвоиры подобрались хмурые, неразговорчивые, под стать главарю.

Уже вечерело, когда отряд углубился в лес. Кукуй не захотел ждать до утра. Дело надо было кончать как можно быстрее и убираться отсюда, а то братки, торчавшие в этой глуши почти неделю, уже начинали роптать. Жизнь в палатках и холодных избах, без баб, ресторанов и видаков, им смертельно надоела.

Шли уже добрый час, сделав лишь один короткий привал, на котором распили две бутылки водки. В пятом часу вечера Никита объявил, что идти ещё от силы минут пятнадцать.

– Мы с отцом в позапрошлом году в Троицкой церкви восемь икон содрали, – сочинял на ходу. – Ночью залезли и содрали. Так у нас потом десять раз шмон делали, а ничего не нашли. Потому что иконы папаша запрятал в том месте, – и показывал куда-то вперёд. – А коли там чего лежит, то сто лет будут искать – не найдут!

Кукуй злобно дёрнул поводок.

– Не найдём – сразу режу ухо. Прямо там.

Лес поредел. На западе разливался закат, и на стволах, на корягах, на земле, засыпанной прелой хвоей, лежали зловещие кроваво-алые отсветы. Местность пошла болотистая, топкая. Никита перепрыгивал с бугорка на бугорок, и пахан, вынужденный прыгать вслед за ним, недовольно ворчал. Поводок резал ему руку, которая за время пути стёрлась до мозолей.

Маслов предупредил своих спутников, что теперь надо идти только по кочкам, а то «ботинки нахлебаются воды». Братки так и делали, и всё же через десять минут путешествия по болоту мало кто из них не провалился по щиколотку, а то и по колено в зловонную жижу. Никита по пути соорудил себе посох, и шёл, ощупывая почву перед собой.

– Когда же кончится грёбаное болото, – ворчал Кукуй. – Это нам до того леса, что ль, переть?

– Нет, всего лишь вон до той рощицы, – Маслов показал посохом на группу низкорослых деревьев с тонкими, как прутья, стволами.

Отряд вытянулся гуськом. Впереди шагал Никита. Он то и дело останавливался и пятился назад, или подавался вбок, в выборе пути руководствуясь какими-то ему одному известными приметами. За ним, не выпуская поводка из рук, пробирался Кукуй. Братки старались не отставать от главаря. Они шли след в след, как индейцы, ставя ногу на то же самое место, куда её ставил Маслов. Сейчас все и рады были бы вернуться, да уже поздно. Путь назад в вечерних сумерках, по болоту, пугал бандитов больше, чем путь к обещанному Никитой тайнику.

Через каждые десять метров кто-нибудь обязательно соскальзывал и падал в топь. Отряд останавливался и упавшего дружно вытаскивали, протягивая ему ремень или руки. При этом падал кто-нибудь ещё. Каждая такая остановка длилась четверть часа, а то и больше.

К рощице бандиты подошли мокрые, грязные, усталые и злые как черти. Рощица оказалась тем же болотом.

Кукуй притянул Никиту к себе и взял за ворот.

– Ну, где твоё место?

– Вон! Вон оно! – Парень поднимался на цыпочки и вытягивал шею, вглядываясь вдаль. – О! Там что-то есть! – воскликнул он взволнованно, показывая пальцем. – В тайнике что-то есть!

– Что? Чемодан?

– Пока не разберу, надо ближе подойти, но там что-то есть, что-то есть!

Услышав о том, что тайник близко, бандиты потеряли осторожность и дружно двинулись вперёд. Трое из них почти тут же свалились с кочек в жижу. Остальным пришлось остановиться, чтобы их вытащить.

– Сколько ещё идти, чтобы увидеть твой грёбаный тайник? – нетерпеливо спросил главарь.

– Да метров десять всего, и я точно скажу, чемодан там или нет. Но мне, вообще-то, кажется, что это чемодан, – Маслов снова вытянул шею. – Ну да, чемодан!

– Пошли! – рявкнул Кукуй и обернулся к браткам: – А вы пока ждите здесь. Я кликну, если понадобитесь.

В конце концов, чем он рискует, если прямо сейчас пройдёт эти десять метров? Парень на надёжной привязи и не имеет при себе никакого оружия!

– Только смотри, – грозно предупредил он. – Чуть закосишь – сразу пуля под левую лопатку!

– Не беспокойся, командир. Возьмёшь ты сейчас свой чемодан.

Оставив братков бултыхаться в болоте и вытаскивать друг друга, Кукуй вслед за Никитой зашагал к деревцам. Листва с них ещё не осыпалась, и тень под их кронами была довольно густой. Войдя в неё, оба скрылись из виду.

Внезапно Никита прыгнул вперёд, резко дёрнув поводок. Главарь удержал его, но при этом соскользнул с кочки, на которой едва помещалась его нога, и бултыхнулся в грязь.

– Козляра, ща порву, – ревел бандит, пока болотная жижа не заткнула ему рот.

Никита засмеялся, глядя на выкарабкивающегося Кукуя. С бандита ручьями стекала грязь, и был он похож на рассвирепевшего водяного.

Держась за поводок обеими руками, главарь отплёвывался и отфыркивался. Наконец заголосил, призывая бойцов. Крики были слабыми, задыхающимися, но их всё же услышали. Кто-то из братков устремился ему на помощь. Судя по характерному звуку падения в грязь и последовавшему затем хлюпанью, попытка подойти не увенчалась успехом.

– Крыса, – хрипел Кукуй, глядя на Маслова с ненавистью. – Урою, покромсаю всего…

Он выбирался из жижи, используя поводок как спасательный трос. Ремень был надет на Никиту так, что снять его с себя парень не мог, зато, сидя на поросшем травой пригорке, он имел возможность сколько угодно отталкивать пахана то палкой, то ногой, сбрасывая его обратно в топь. Вскоре Кукуй уже не вопил, и даже не хрипел. Он то и дело погружался в трясину весь, с головой, и, выныривая, только отплёвывался.

Маслов знал, что трясина в этих местах особенно опасна и может засосать. На этом и строился расчёт. Кукуй рано или поздно устанет сопротивляться, руки его ослабнут и он выпустит поводок. Это понимал и бандит. Ему никак не удавалось ни выбраться к Маслову на твёрдое место, ни стащить парня к себе в грязь. Никита смеялся и бил его палкой по пальцам, стараясь ударить побольнее. Уже через пять минут у Кукуя хватало сил лишь на то, чтобы держаться за поводок и время от времени вытаскивать голову из трясины.

Невдалеке слышались приглушённые крики и звуки возни: там с болотом боролись братки.

– Вытащи… – с усилием пробулькал Кукуй. – Денег дам… Баксов… Сколько хочешь?…

– Чтоб ты отрезал мне ухо, да?

– Пацаны… знают… что мы пошли… с тобой… тебя найдут… прирежут…

– Ныряй, сука! – Маслов ткнул концом палки в вынырнувшее лицо, целя в глаз. – На дне твой чемодан!

Он дёрнул поводок, и тот неожиданно легко выскользнул из рук Кукуя. Бандит весь ушёл в жижу, только пальцы одной руки судорожно цеплялись за траву на берегу. Маслов ударил по ним палкой, и тёмная ряска окончательно сомкнулась над местом гибели главаря.

Осторожно ступая, Никита вышел из-за деревьев. Трое уцелевших братков, грязных с головы до ног, стояли на кочках, боясь пошевелиться. В трясине возле них что-то ещё копошилось, слышалось приглушённое хлюпанье. Но уже через считанные секунды всё смолкло. Наступила тишина.

– Эй, командиры! – окликнул Маслов неподвижные фигуры. – Отдохнули? Двигаем дальше?

– Куда дальше? – послышалось злобное шипенье. – Завёл, пидор…

Одна из фигур шевельнулась, и Никита разглядел наставленный на него пистолет.

– Вот это видел? – спросил браток.

Никита расхохотался.

– Командир, не бери на понт, у него же из дула течёт!

– Гнида, выведи нас по-шустрому. Ежели ещё кто утопнет – замочим сразу!

– Выводить вас я не нанимался. Ну да ладно. Хрен с вами, выведу. Я тут каждую кочку знаю. Со мной не пропадёте!

– А Кукуй где? – спросил кто-то из братков.

– Вон там, – Никита с ухмылкой мотнул головой. – Вас ждёт.

– Звиздишь.

– Лучше скажи, где тут твёрдое место, – взмолился другой браток.

– Да оно рядом с вами.

– Веди к нему. Только первым иди!

– Сначала ширево гоните, – потребовал Маслов. – У вас есть, я видел, как вы нюхали!

Бандиты замолчали. Наркотики имелись у всех, но никто не желал с ними расставаться.

– Не хотите? Тогда сами шуруйте, без меня.

И он сделал шаг назад.

– Эй, пацан! – тут же раздались голоса. – Есть ширево! Топай сюда, поделимся!

– Так бы сразу…

Шагая по кочкам, Никита приблизился. Бандиты начали доставать из карманов целлофановые свёртки.

– Подойдь, не ссы, – поманил Маслова ближайший бандит. – Есть хороший кокаин.

– Вот уж хрен тебе, подходить не буду, – ответил парень, останавливаясь на безопасном расстоянии. – Завязывай всё в косынку и цепляй сюда, – он протянул ему конец палки.

Бандит недовольно выругался, но двое других промолчали. Свёртки были переданы ближайшему к Никите братку, тот завернул их в тряпку и насадил её на конец палки. В ту же минуту мешочек очутился у Никиты.

– Что, двигаем? – Браток стоял обеими ногами на узкой кочке, сохраняя неустойчивое равновесие. – Куда наступить-то?

– Сюда, – и Маслов с силой ткнул палкой ему в живот, при этом сам едва устояв на ногах.

Бандит с пьяным воплем полетел в болото и забултыхался в нём. Остальные замерли в ужасе. Бежать было некуда: смерть подстерегала со всех сторон. Тот, кого Никита столкнул, почти весь скрылся в трясине. Поверхность болота качалась там, где только что виднелась голова с вытаращенными глазами и жадно хватающим воздух ртом…

Никита развернул пакетик, разделил порошок на две части и втянул каждую из них носом. Сначала одной ноздрёй, потом другой.

– Чемодан вам надо? Будет вам чемодан!

Размахивая палкой, он начал надвигаться на оцепеневших братков.

– Что такое осень? Это небо! Плачущее небо под ногами! – загорланил он во весь голос. – В лужах разлетаются птицы с облаками…

Он пел и норовил столкнуть с кочки ближайшего молодчика. Тот слабо отмахивался от смертоносной палки. Его товарищ стоял дрожащим истуканом всего в полутора метрах от него.

– Что отворачиваешься? Не верти мордой! – провопил Никита и, изловчившись, заехал ему палкой по голове. – Получи, фашист, гранату!

Никита вошёл в азарт. Сталкивание пьяных бандитов с кочек показалось ему весёлой и прикольной игрой.

Падая, бандит пронзительно заверещал. Через несколько мгновений крик захлебнулся. Слышалось только глухое урчание в качающейся жиже.

Последний браток стоял на кочке чуть ли не на одной ноге. Ощупывая палкой почву под собой, Никита подобрался к нему.

– Ты, падла! – крикнул он визгливым голосом. – Что за чемодан вы ищете? Говори быстро, а то сброшу в дерьмо к грёбаной матери!

– В чемодане деньги, миллионы баксов, – стуча зубами от ужаса, провыл бандит.

– А при чём тут мой папаша?

– Я вообще не при делах, но братишки говорили, что он помог Чаку спрятать чемодан…

– Кто такой Чак?

– Блатной один, он с пацанами дербанул банк, а потом пацанов кинул и баксы прибрал себе… Слушай, кореш, ты меня не сбрасывай, деньги у меня заныканы в одном месте большие, поделюсь, будем в шоколаде оба… – Бандит говорил заговорщическим шёпотом и угодливо подмигивал Никите. – За границу махнём вместе, дельце там провернём верное, со мной не пропадёшь, браток…

– Не пропадёшь? – Маслов злобно расхохотался. – В уши мне не дуй, козёл паршивый!

И он обрушил на него удар палкой. Бандит, теряя равновесие, замахал руками. Никита снова ударил его, и тот бултыхнулся в топь, взметнув брызги.

Глава 2

Выбравшись из окружённой дачи и во время бегства расстреляв все патроны, Лис остаток дня и ночь провёл в лесу. Наутро, с первыми лучами рассвета, он рискнул наведаться на кладбище. Здесь уже никого не было. Братки, которые должны были сидеть в засаде у склепа и ждать Сильвестра, ушли. Проникнув в склеп, Лис убедился, что Чакова записка на своём месте – в зубах отрезанной головы. Это означало, что однорукий здесь не появлялся. Наверняка он счёл за лучшее сразу покинуть окрестности Шабаново, отложив поиски чемодана до лучших времён.

Лис снял с зубов записку и тут же её уничтожил. Теперь, если когда-нибудь Сильвестр вернётся сюда, то он уже не узнает про кошачью могилу. Лис без него найдёт её, а с ней и чемодан. Его люди уже отправились в сибирскую деревню, откуда родом братья Вороновы. Не может быть, чтобы никто из местных не знал про этого чёртова Кузьму и его похороны! Если надо, Лис сам поедет туда и опросит всю деревню и её окрестности, но выйдет на след кошачьей могилы! Миллионы покойного Чака никуда от него не денутся!

Лис, сколько себя помнил, всегда добивался своего. Как ловко, например, он устранил Гнутого, тем самым став на одну ступень ближе к единоличной власти над бандой. А с каким мастерством провернул устранение Додона! Подвоха никто не заметил, и быть бы Лису сейчас рулевым, если б не предательство Каргана, позволившее Кукую перехватить власть. Бродя по лесу, Лис проклинал своего бывшего дружка и давал слово расправиться с ним в первую очередь. Но сначала надо выбраться из этих гнилых лесов.

Лис пробовал пройти в Троицкое, но на дороге едва не напоролся на засаду. Судьба зло посмеялась над ним. Ведь это он сам расставлял бойцов на дороге и на тропах! И вот теперь эти люди, переметнувшись на сторону Кукуя, ловят на тех же самых тропах своего развенчанного пахана! Он сожалел о радиотелефоне, оставленном на даче, о «Беретте», с такими трудами вывезенной из Италии. Теперь ему только и остаётся, что прятаться в зарослях и ждать, когда бывшие додоновцы, а ныне кукуевцы, не уберутся отсюда. А они уберутся, и очень скоро. Кому охота мокнуть под дождём и мёрзнуть в этой глуши? Тем более ловить его в лесу всё равно что искать иголку в стоге сена…

У Лиса была зажигалка, с её помощью он пытался развести костёр, но ничего не получилось. Влажные сучья не хотели разгораться. Он только зря перевёл газ.

Боязнь заблудиться вынуждала бандита держаться вблизи деревни. Наблюдая за ней, он видел, как кукуевцы расстреливали верных ему людей. Видел, как в заброшенный дом на окраине прокрались Сильвестр и Наталья, и как потом старуха туда же привела Дениса. То, что Сильвестр сошёлся с этой парочкой, вызывало в нём беспокойство. Денис с Натальей могли проболтаться однорукому про кошачью могилу. Теперь Лис раскаивался в том, что дал им ознакомиться с содержанием Чаковой записки. Но что сделано, то сделано. Оставалось надеяться, что «малолетки» будут держать язык за зубами.

Лис видел, как в деревню привезли какого-то парня. Он узнал сопровождавших его братков. Это их он посылал в Загорск на поиски Никиты Маслова! Значит, парень и есть Никита! Продолжая наблюдение, Лис оказался свидетелем того, как в лес направился отряд во главе с Кукуем, который вёл младшего Маслова на собачьем поводке. Уж не вознамерился ли Кукуй с его помощью добыть Чаковы миллионы? Но пацан-то откуда может знать?

Как ни был велик соблазн проследить за отрядом, Лис всё же воздержался от этого. Далеко заходить в лес он боялся. Он занял удобную позицию на пригорке, откуда были видны избы, и стал ждать возвращения отряда. Он был уверен, что поход Кукуя за чемоданом – пустая затея.

Прождав до глубокой ночи, Лис уснул. Утром, прислушиваясь к урчанию в пустом животе, он понял, что ещё один день в лесу доконает его окончательно. Он либо сдохнет с голоду, либо замёрзнет насмерть. Любой ценой надо прорываться в Троицкое.

Он снова отправился к мосту. По пути набрёл на догоревший костёр, оставленный братками, и вырыл из золы две полураздавленные картофелины. Наконец-то он смог что-то съесть. Это была его единственная пища за последние два дня.

К мосту Лис приплёлся около полудня. Ни на самом мосту, ни вокруг никого не было. Бандит всё-таки выждал четверть часа, таясь в придорожных кустах. А выйдя на дорогу, зашагал к мосту быстрым шагом, почти бегом. Он уже перешёл на другую сторону Переплюйки, как откуда ни возьмись появились братки. Это были те самые братки, которых не так давно он сам, лично, привёл сюда и оставил сторожить мост. А теперь они несутся к нему, радостно скалясь и раскинув руки, словно ловят курицу.

Он во весь дух помчался назад. Те побежали за ним, свистя и крича, что они его не тронут. Но Лис-то очень хорошо знал, как они его «не тронут»! Он бежал, не чуя под собой ног. Когда же до него дошло, что преследователи отстали, и он, запыхавшись, перешёл на шаг, его вдруг до костей пробрал ужас. Он забыл, с какой стороны бежал! Забыл, где река, где деревня! Лес окружал его со всех сторон!

Зубы бандита застучали, выбивая мелкую дробь. Он побрёл наугад, спотыкаясь о коряги. Было ещё достаточно светло, но Лис уже с замиранием думал о приближающейся ночи.

Неожиданно откуда-то слева послышался голос, как будто человек говорил сам с собой. Беглец насторожился. Стараясь не шуметь, он прокрался несколько метров и увидел за деревьями одиноко идущего человека. Тот шёл уверенно – видимо, знал дорогу.

Скрываясь за стволами, Лис приблизился. Это был младший Маслов, тот самый, который вчера ходил с Кукуем в лес. Неужели Кукуй его отпустил?

Никита был явно перевозбуждён. Он был похож на пьяного или принявшего изрядную дозу наркотика. Временами он начинал яростно материться и хлестать прутом по кустам, а то вдруг разражался хохотом и пел:

– Осень! В небе! Жгут корабли! Осень! Мне бы! Прочь от земли!

Воспрянувший духом беглец поспешил за ним. Сейчас он больше всего на свете боялся потерять эту неожиданно свалившуюся ему в руки путеводную нить. Он крался за Масловым, перебегая от дерева к дереву. Ему было всё равно, куда тот его приведёт, лишь бы выйти из леса. Лишь бы куда-нибудь выйти…